Гудмэн Джо. Больше, чем ты желаешь

   — Когда янки ушли, за мной пришел Джеб. Мы вырыли неподалеку яму и опустили туда их тела. Затем отвезли Дэвида на кладбище и похоронили. Я рассказала матери, что со мной случилось. Она прижала меня к себе и стала баюкать, словно младенца, тихо напевая мне колыбельную. Двое мужчин ворвались в наш дом… в ее собственную спальню. Дэвид убил одного из них. Другой убил Дэвида. — Голос Брай был напряженным, она с трудом выталкивала из себя слова. — Мать сказала, что до нее никто не дотронулся. И еще она сказала, что, если бы это произошло, она бы себя убила. — Брай посмотрела на Люка. — Мне тоже следовало бы так поступить? — спросила она. — Я должна была убить себя?
   Какое-то время Люк не мог говорить. Он выслушал ее рассказ без комментариев и вопросов, но сейчас, когда надо было дать ей ответ, у него пропал голос. Ярость перехватила дыхание, мешая ему говорить.
   Не доверяя голосу. Люк покачал головой, потом, прокашлявшись, с трудом выдавил:
   — Нет. Вы не должны были себя убивать.
   — Но…
   — Нет! — прервал он ее с нежностью в голосе. — Ваша мать говорила так, словно это она пережила позор, после которого не смогла бы жить. Все, что случилось, случилось с вами, Брай. Причем не с вашего согласия, а против вашей воли. Вы сумели себя защитить. — Люк заглянул ей в глаза. — Знает ли еще кто-нибудь, кроме Джеба, что вы застрелили тех солдат?
   — Адди.
   — А ваша мать?
   Брай покачала головой.
   — Рэнд?
   — Нет!
   — О, Бри, мне кажется, что брат понял бы вас. Он бы захотел видеть их убитыми.
   Брай закусила губу.
   — Вы защищали себя, — настойчиво повторил Люк. — Этот мальчик практически вложил оружие вам в руку. Он позволил вам сделать то, что ему следовало бы сделать самому, но он не смог их убить. К тому же, если бы вам захотелось застрелить его, он, возможно, даже не остановил бы вас, если бы вы прицелились ему в голову.
   — Мне часто кажется, что это случилось с кем-то другим, а не со мной. Я уже не знаю, что и думать. Поначалу мне снились кошмары. Я не обращала на них внимания даже тогда, когда просыпалась вся в слезах и меня колотила дрожь. Когда страхи прошли, я стала убеждать себя, что это только сон и не более, что он не имеет никакого отношения к моей реальной жизни. Возможно, я убила только одного из них, того, кого звали Огайо. И в своих кошмарных снах я делала это часто. Мне казалось, что, кроме него, там больше никого и не было. Мне также казалось, что вообще ничего не произошло или что они изнасиловали какую-то другую девушку, а я просто наблюдала, слишком испуганная, чтобы что-то предпринять.
   Брай не осознавала, что по ее щекам потоком катились слезы, пока Люк не вложил ей в руку свой носовой платок. Он был мятым и мокрым, и Брай подумала, что, наверное, Люк неоднократно давал его ей. Было что-то привычное в том, как она мяла его в руке, лишь потом прикладывая к глазам.
   Люк наблюдал, как она странно пользовалась платком — сначала сжимая его в комочек, а затем прикладывая к глазам и щекам. Он понял, что ей редко приходилось плакать и в этом деле у нее слишком мало опыта.
   — Я не часто плачу, — проговорила Брай, словно прочитав его мысли.
   Она обратила внимание, что Люк сидит без сюртука, а одно плечо его белой рубашки было таким же мятым и мокрым, как и носовой платок, который она сжимала в руке. Она смутно припоминала, как вскакивала с кресла и утыкалась лицом в его грудь, цепляясь пальцами за рубашку. Очевидно, с ней случилась истерика, потому что сейчас она с трудом могла вспомнить последовательность своих действий.
   Оглядев себя, Брай посмотрела на дверь. Ее перчатки для верховой езды до сих пор лежали на столе. Она вспомнила, что стояла там, когда начала свой рассказ, но никак не могла вспомнить, как оказалась в кресле.
   Она протянула Люку носовой платок.
   — Оставьте его у себя на этот раз, — улыбнулся он. «На этот раз». Значит, он уже несколько раз вкладывал платок в ее руку?
   — Мне кажется, я слишком много говорила, — вздохнула она.
   — Вы сказали столько, сколько вам было необходимо. Ни больше и не меньше.
   — Вы не будете… вы не будете рассказывать об этом?
   — Нет, — качнул он головой, отметая ее страхи. — Я никому не расскажу. — По ее лицу он видел, что ей хочется поверить ему, но она боится. — Вы не заметили, как сюда заходила Адди?
   Брай повернула лицо к двери, словно надеясь увидеть там Адди.
   — Нет… — неуверенно протянула она.
   — Она заходила сказать, что обед готов. Мне кажется, она не ожидала увидеть вас здесь. — Он помнил удивление в черных глазах Адди, когда она распахнула дверь. Как раз в это время Брай рыдала у него на плече, а он утешал ее. Обеспокоенная, Адди устремилась вперед, но застыла на месте, когда Люк махнул ей рукой, после чего она удалилась. — Я думаю, она поняла, что здесь происходит, — проговорил Люк.
   — Она не сможет этого понять. Я сама ничего не понимаю.
   — Просто вы раньше никогда не плакали.
   — Я даже не знала, что могу плакать.
   Люк поднялся и протянул Брай руку, помогая ей встать.
   — Я провожу вас в вашу комнату. Вы умоетесь, переоденетесь, и через полчаса мы встретимся в столовой.
   Она покорно кивнула, но, заметив легкую улыбку на его лице, добавила:
   — Вы не должны обольщаться. Я никогда больше не буду такой покорной.
   — Я и не надеялся на это, — засмеялся Люк.
 
   Ожидая в столовой Брай, Люк нетерпеливо посмотрел на часы. Она появилась как раз в тот момент, когда он убирал их в карман.
   — Я опоздала? — озабоченно спросила она.
   — Вовсе нет. Я пришел всего три минуты назад.
   Брай улыбнулась. Ей было не так трудно снова увидеться с ним, как она воображала. Он правильно поступил, дав ей только полчаса, и она подозревала, что он сделал это нарочно. Дай он ей больше времени — и она стала бы опять избегать его и встретилась бы с ним лишь через несколько дней.
   Марта подала обед, и Брай обнаружила, что аппетит у нее не пропал. Когда Люк бросал на нее взгляды, она смущалась, и это было единственное, что мешало ей чувствовать себя непринужденно. А Люк не мог отвести взгляда от ее вымытого и посвежевшего лица. За исключением припухших век и небольших красных пятен на щеках, ничто не говорило о том, что она недавно плакала. Поймав его взгляд, она быстро опускала глаза, но затем снова посматривала на него из-под опущенных ресниц. От этого ее взгляда у него перехватывало дыхание.
   За столом они почти не разговаривали, и только когда им подали десерт. Люк нарушил молчание:
   — Мне бы хотелось поговорить с вами о Джоне Уитни.
   Брай недоуменно посмотрела на него. Из всех тем, которые он мог бы выбрать, эта была самая неожиданная.
   — О Джоне? Почему о нем?
   — Конкретнее — о его доме.
   — А что с его домом?
   — Я навещал его днем, и это дало мне возможность получше рассмотреть его дом. Я заметил, что крышу недавно починили.
   — Правда?
   — Для нее использовали то же покрытие, что и для крыши этого дома.
   — Думаю, вы ошиблись. Скорее всего это тот материал, который вы меняете.
   — Есть и такой, но нового больше. К тому же он использовал новые гвозди.
   — Гвозди — они и есть гвозди. Как вы можете их различить?
   — Не так сложно отличить новые гвозди от старых. На крыше дома Джона сияли новые гвозди.
   — Но почему вы решили, что они принадлежат вам?
   — Я узнал коробку, которая стояла на прикроватном столике Джона. На прошлой неделе я провел инвентаризацию и обнаружил недостачу.
   — Джон Уитни не вор!
   — Я и не обвиняю его в этом. Возможно, он получил их с вашей помощью.
   — С моей?
   — Когда я увидел отремонтированный дом Джона, мне пришло в голову осмотреть и другие дома в «Конкорде». Я был несказанно удивлен, обнаружив, что во многих домах тоже производился ремонт. Бри, я прав в том, что увидел?
   — Я не знаю. Откуда мне знать?
   — Почему вы не сказали мне, что хотите помочь им отремонтировать их дома на деньги Оррина?
   — Я никому не помогала.
   — Помогали. Вы намекали мне на это в первый же вечер нашего знакомства. Вы говорили о некоторых перестройках, правда лишь намеками. Вы держали рот на замке, потому что знали, что я не буду помогать вам в осуществлении ваших планов.
   Брай молчала.
   — Это опасно, Бри. — Наклонившись к ней. Люк взял ее руку, но она ее выдернула и положила на колени. — Это очень опасно. Что будет, если Оррин узнает об этом?
   — Что он может узнать?
   — Вы не боитесь, что это кончится плохо для них, да и для вас тоже?
   — Оррин ничего не узнает, — упрямо повторила она.
   — Сейчас вы можете отрицать это сколько угодно. Меня это мало беспокоит. Я все видел своими глазами. Мне не нужны ваши подтверждения.
   — Тогда зачем вы затеяли этот разговор?
   — Потому что я боюсь за вас.
   — Боитесь за меня? После того, что я вам сегодня рассказала, вы все еще сомневаетесь, что я могу за себя постоять?
   — Это не одно и то же. Это две совершенно разные вещи.
   — Не понимаю, на что вы намекаете.
   — Прекрасно понимаете. Оррин может причинить вам боль, наказав Джона, Адди, Марту и всех других, кому вы помогли. Не поверю, что вы не думали об этом. Вы можете подвергать риску себя, но не должны рисковать другими.
   — Какое отношение все это имеет к вам?
   — Позвольте мне помочь вам, Бри. Я могу дать вам некоторое количество старого материала, аккуратно сняв его с крыши. Я покажу арендаторам, как починить трубы при помощи нового раствора и кирпичей и сделать это незаметно для нетренированного глаза.
   — Я помню, как вы мне однажды пообещали ничего не рассказывать Оррину, пока то, что я сделаю, можно будет от него утаить. Я права? Можете ли вы сейчас сделать вид, что не заметили всех этих изменений?
   — Нет, не могу, — без колебаний ответил Люк. — И вы это знаете не хуже меня.
   Люк замолчал, и Брай уже решила, что разговор окончен, но он внезапно спросил:
   — Как вы отнесетесь к тому, чтобы мы поженились через неделю?
   Брай непонимающе уставилась на него.
   — В отсутствие ваших и моих родственников. Подальше от Чарлстона, там, где нас никто не знает. Это можно сделать в суде или маленькой церквушке.
   — Но почему… — Вдруг ее осенило. — Это будет ценой вашего молчания? — спросила она. Люк, нахмурившись, не ответил.
   — А если я соглашусь, где гарантия, что после женитьбы вы не потребуете от меня чего-нибудь другого?
   — Не потребую.
   — А почему вы решили сделать это так быстро?
   — Так будет спокойнее для нас обоих.
   — И это все?
   — Все.
   — И вы ничего не расскажете Оррину о другом деле?
   — Ни единого словечка! — поклялся Люк, хотя ему и в голову не приходило рассказывать что-либо Оррину.
   — Хорошо. Мы сможем пожениться, как только соберем урожай. Возможно, будет гораздо разумнее поставить мою семью перед фактом, чем сообщать им о нашем решении.
   Люк был такого же мнения.
   — Вы, конечно, понимаете, что, втягивая меня в это дело, вы никогда не затащите меня к себе в постель?
   От громкого хохота, которым разразился Люк, Брай чуть не подпрыгнула. Увидев ее испуг, он засмеялся еще громче.
   — О, Бри! Мне даже в голову не приходило заставлять вас делить со мной постель.
   Люк все еще смеялся, когда она вышла из комнаты.
 
   Сбор урожая был закончен через два дня, оставалось только обмолотить и очистить рис. Когда все это было сделано, рис насыпали в бочки, погрузили на пароход и отправили на рынок. Урожай, собранный в «Конкорде», оценивался в двести тысяч фунтов. Конечно, это было меньше, чем в довоенные годы, но гораздо лучше, чем можно было ожидать.
   Вечером тридцатого сентября, кому случалось проехать или проплыть мимо «Конкорда», могли слышать звуки веселой музыки, песни и смех по случаю окончания уборки урожая.
   Брай сидела на ступенях террасы, подтянув колени к подбородку. Рядом с ней лежала нераскрытая книга. В надвигающихся сумерках ее платье из красного шелка было похоже на разлившееся по полу красное вино.
   Люк намеренно хлопнул дверью, и Брай, вздрогнув, оглянулась.
   — Я думала, вы отдыхаете, — удивилась она. — Когда после обеда вы закрылись в кабинете, я решила, что больше вас не увижу.
   Люк подошел к ней и поднял книгу.
   — «Алиса в Стране чудес», — прочитал он. — Нравится?
   — Мне рекомендовала ее Клер. — Брай взяла книгу из его рук и положила к себе на колени. — У нее больше книг, чем платьев. Так по крайней мере говорил Рэнд. Ей читают книги Катч и доктор Стюарт.
   — Кто такой Катч? — спросил Люк, прислонясь к большой белой колонне.
   — Помощник Рэнда. Он отпустил негров еще до Декларации. Мой отец тогда дал вольную Джебу.
   — И Джеб предпочел остаться здесь?
   — Вам кажется это странным? Вы читали «Хижину дяди Тома»?
   — Дважды.
   — Не все похожи на Симона Лигри. — Брай отвернулась и стала смотреть в сад. Вдалеке слышалась музыка и громкие голоса. — Вы что-то хотите у меня спросить?
   — Вам следует знать, что я сделал все необходимые приготовления, — проговорил Люк, наблюдая за выражением ее лица, но оно оставалось невозмутимым. — Мы можем пожениться хоть завтра.
   Брай в ответ кивнула.
   — Когда после того вечера вы ни словом не обмолвились об этом, я подумала, что, возможно, вы все же решили подождать.
   — Я ждал. Ждал больше двух недель. Это гораздо дольше, чем мне бы хотелось. Я предположил, что вам не захочется покидать «Конкорд», пока урожай не будет отправлен на рынок.
   — Да. Надо было решить много дел, которые я не могла передоверить другим. Никто, кроме меня, не смог бы назначить настоящую цену за урожай. Так какие же приготовления вы сделали?
   — Мы можем пожениться с Саммервилле. Он недалеко от Джорджтауна, и вам не придется оставлять дом более чем на один день.
   В последние годы Брай уезжала из «Конкорда» только на соседние плантации. Маловероятно, что она может встретить в Саммервилле знакомых. Фамилия Гамильтон довольно часто встречается в этих краях. Сомнительно, чтобы ее каким-то образом связали с «Конкордом».
   — Хорошо, — решилась она. — К какому часу я должна быть готова?
   — Мы отправимся сразу после завтрака. Я найму карету. У вас есть какие-нибудь возражения?
   — Какие возражения? Выходить за вас замуж вообще или именно завтра?
   — И то и другое.
   — Я не изменила своего решения. А вы?
   — Я тоже.
   Брай кивнула. Она не ожидала другого ответа, но все же ей не были понятны причины.
   — Я не могу понять причин, по которым вы пошли на это.
   — Не можете?
   Брай покраснела и была рада, что сумерки скрывают ее Смущение.
   — Рискую показаться смешной, но хочу снова напомнить вам, что мы не будем спать в одной постели.
   — Я помню. — Оторвавшись от колонны, Люк спустился по ступеням и сел рядом с ней. Он взял книгу, которую она вертела в руках, и положил на ступеньку. — Но у нас будут «моменты украдкой». Ради этого стоит жить.
   Робкая улыбка Брай словно магнит притягивала к себе Люка. Склонившись к ней, он припал к ее губам. Она ответила на его поцелуй и робко положила руки ему на плечи. Он притянул ее к себе и снова поцеловал, вложив в этот поцелуй всю свою страсть. Она не стала вырываться, когда его язык коснулся ее языка.
   Легкий скрип двери не прервал их поцелуя. Джебу пришлось дважды кашлянуть, чтобы привлечь к себе внимание.
   Прикрыв плечом Брай, Люк оглянулся.
   — В чем дело, Джеб? — нахмурился он.
   Джеб не ответил. Вытянув шею, он пытался разглядеть Брай.
   — У вас все в порядке, мисс Брай? — озабоченно спросил он. — Вы не хотите, чтобы я отстегал его кнутом и выгнал вон, как я поступал с другими?
   Брови у Люка поползли вверх. Он недоуменно переводил взгляд с Джеба на Брай.
   Брай выпрямилась. Отпустив шею Люка, она взглянула на Джеба;
   — Все в порядке, Джеб. Не надо выгонять мистера Кинкейда.
   — Хочу предупредить вас, мистер Люк, что вам это не понравится, — с легкой угрозой в голосе произнес Джеб.
   — И кто же был тот последний несчастный, с которым ты так круто обошелся? — хмыкнул Люк.
   Краем глаза он увидел, что Брай отчаянно закрутила головой. Джеб ее намеков не заметил — или не хотел замечать?
   — Это был мистер Остин Типпинг.
   — Он шутит. Джеб, не говори таких вещей. Мистер Кинкейд может тебе поверить.
   — Мистер Кинкейд ему верит, — засмеялся Люк. — Возможно, за исключением той части, которая касается кнута.
   — Ну-у… — протянул Джеб. — Допустим, я только собирался его проучить. Я был в коридоре, когда мисс Бри выгоняла его из комнаты.
   Люк взял Брай за подбородок.
   — Это правда? — удивился он. — Вы выставили мистера Типпинга за дверь? В это трудно поверить…
   — Да, — подтвердила она. — И не один раз.
   — Наверное, мистер Типпинг онемел от изумления, когда вы указали ему на дверь, — сказал Люк, а Джеб разразился громким смехом.
   — Так оно и было, мистер Люк! Мисс Бри, я пришел напомнить вам, что вы приглашены на праздник, который мы устраиваем на старой пристани. Мы все будем праздновать окончание уборки урожая. Наверное, вам и здесь слышно, как кричат эти дураки. Я просил их вести себя потише
   — Да, Джеб, мы с удовольствием присоединимся к вам. Но мы должны отпраздновать кое-что еще. Я выхожу замуж за мистера Кинкейда.
   Джеб от удивления раскрыл рот.
   — Это правда?
   — Правда, — ответил Люк. — Мисс Бри и я завтра утром уезжаем в Саммервилл.
   — В Саммервилл? — переспросил Джеб подозрительно. — Мисс Бри, вы хотите сказать, что ваша мать не знает об этом? Вы не собираетесь сыграть свадьбу в Чарлстоне в присутствии вашей семьи и друзей?
   — Я знаю, что делаю, — буркнула Брай, вставая и разглаживая складки платья.
   Джеб нахмурился:
   — Вы отдаете себе отчет в том, что собираетесь сделать, мистер Люк?
   — Хороший вопрос, Джеб. В данный момент я собираюсь увести мисс Бри подальше от любопытных слуг.
   Люк взял Брай за руку и увел ее прежде, чем Джеб сумел осмыслить эту потрясающую новость.
 
   Праздник продолжался до рассвета. К этому времени Люк, уже мало что соображая, начал обниматься с самыми выносливыми участниками торжества. Он всех называл своими братьями и то и дело пускал по кругу очередную кружку с вином.
   — Я пил не много, — ответил он на вопрос Брай. — Но часто.
   Когда она рассмеялась, услышав это явно абсурдное заявление, он подмигнул ей и попросил сохранять спокойствие.
 
   К тому моменту, когда они завтракали, карета уже стояла у крыльца. Люк узнал в кучере скрипача, игравшего на вчерашнем празднике.
   — Тед будет править лошадьми, — шепнула Брай, когда Люк протянул руку за вожжами.
   Вокруг них собралась небольшая толпа, и все желали им счастья. Люк помог Брай сесть в карету и, устроившись на противоположном сиденье, потер виски — после вчерашнего праздника голова у него разламывалась. .
   — Улыбайся, — велела она, — и маши рукой. Поехали, Тед.
   Люка клонило в сон, и он то и дело тер глаза, чтобы не заснуть.
   — Можешь спать, если хочешь, — проговорила Брай. — Я не возражаю. Я разбужу тебя, когда мы прибудем на место.
   — Ценю твою заботу, но постараюсь не заснуть хотя бы до окончания церемонии. — Увидев, как затряслись плечи Теда, Люк проворчал: — А ты, кучер, перестань смеяться, иначе мы опрокинемся.
   Несмотря на благие намерения. Люк все же заснул, и Брай разбудила его, когда они приехали в город. Он стряхнул с себя сонливость и показал Теду дорогу к епископальной церкви, где должно было состояться венчание.
   Их уже ждали. Люк вынул из кармана лицензию и, протягивая ее священнику, краем глаза заметил удивленное выражение на лице Брай. Она не ожидала от него подобной оперативности. Он мог бы ей сказать, что носит лицензию в кармане уже целую неделю, и главное для него было запомнить, в карман какого сюртука он ее положил. Сегодня утром Джеб помог ему найти этот документ.
   Церемония была короткой. У священника было суровое лицо, но голос добрый и благожелательный. Видно было, что этот обряд доставляет ему удовольствие. Его речь изобиловала комплиментами и была полна значения.
   Брай даже не вспомнила о кольцах, пока не настало время ими обменяться. Ее рука слегка дрожала в широкой ладони Люка, когда он торжественно надевал ей кольцо. Она удивилась, обнаружив, что кольцо оказалось ее размера. Похоже, Люк отнесся к этому мероприятию достаточно серьезно.
   Услышав, как у нее за спиной шепчутся жена и дочь священника, она посмотрела на Люка и встретила его внимательный взгляд. В глазах его светилась нежность. Она и не знала, что плачет, пока он не провел пальцем по ее щеке. Слезинка, которую он снял, блестела на его пальце почти так же ярко, как и бриллиант на ее кольце.
   Тед ждал их, и его лицо расцвело в улыбке, когда они появились на пороге церкви. По указанию Люка он отвез их в ресторан Миллера, где Люк заказал праздничный обед, а сам наскоро перекусил в карете.
   Когда подали десерт, Брай попросила завернуть ей в салфетку кусок торта.
   — Для Теда, — объяснила она Люку. — Я не собираюсь класть его себе под подушку, если ты об этом подумал.
   — Ты не можешь знать, о чем я думаю, — ухмыльнулся он, — но могу сказать только, что это не имеет никакого отношения к торту. Я все время думаю, какая же ты сегодня хорошенькая.
   — Я не спрашивала тебя, о чем ты думаешь, и не желаю этого знать.
   — И тем не менее я хочу, чтобы ты знала.
   — Тогда спасибо, — ответила Брай, не смея поднять на него взгляд.
   Люк поднялся и протянул ей руку. Когда она встала, ее шелковое платье мягко зашуршало. Платье было скромного фасона, отделанное неяркой вышивкой, но цвет его подчеркивал необычайный сапфировый оттенок ее глаз. В ушах у нее были сережки с маленькими жемчужинами, а у ворота брошь в виде камеи. Ее наряд был очень простым, но смотрелась она в нем великолепно. Люк не мог оторвать от нее глаз и был уверен, что и другие мужчины не остались равнодушны к ее красоте.
   Его подозрения подтвердились, когда они вышли из ресторана и увидели Теда, разговаривающего с незнакомым человеком. Завидев их, мужчина приподнял шляпу в знак приветствия и быстро удалился.
   — Кто это был, Тед? — спросил Люк, подходя к карете.
   — Один из моих знакомых по аукционам. Разве вы не заметили его? Он тоже обедал в ресторане.
   — Что он хотел?
   — Просто расспрашивал о лошадях. Слышал о планах мисс Бри создать у себя в поместье конный завод. Интересовался, ее ли он видел в ресторане. Надеюсь, вы не возражаете, что я поговорил с ним? Не думаю, что причинил вам вред. Слух о вашем венчании уже распространился по городу.
   Люк посмотрел на Брай. Ее лицо было бледнее обычного.
   — Тед прав, — пожал плечами Люк, усаживаясь рядом с ней в карету. — Мы ведь не собирались делать из этого тайну, правда?
   — Нет, конечно, но мне хотелось самой рассказать маме о нашей свадьбе. А ты написал своей семье?
   — Я написал письма моей матери и каждой из тетушек. Одного письма было бы вполне достаточно, но им доставит радость, если каждая получит свое, — это даст им возможность обменяться впечатлениями. Я по-разному написал им о тебе. Они постараются составить общий портрет.
   — Не думаю, что обо мне можно рассказывать много интересного. Что ты им написал?
   — Да так, разные пустячки. Цвет твоих глаз… волос… О том, как у тебя появляется между бровей морщинка, когда ты о чем-то задумываешься. — Люк улыбнулся, увидев, что Брай поднесла палец ко лбу и стала разглаживать морщинку. Он взял ее руку и поцеловал. — Ее уже там нет. — Он положил ее руку к себе на бедро, словно это было в порядке вещей. Морщинка появилась снова, но на этот раз он не стал говорить о ней. — Одной из них, тете Нэнси, я написал, что ты держишься на лошади как амазонка. Тетя Лиззи будет знать, что тебе чужды условности и ты скачешь по полям, задрав юбки.
   — Тебе не стоило… — покраснела Брай.
   — Стоило, — прервал он ее. — Я написал о твоей прелестной улыбке и царственной осанке. Тетя Маделин узнает в этом себя. Я написал им, как ты сделала мне предложение. — Увидев испуганное выражение на ее лице. Люк добавил: — Конечно, я покривил против правды, но это так романтично, и им понравится. Они все полюбят тебя, особенно мама и тетя Лаура.
   — Почему ты хочешь, чтобы они полюбили меня? Какое это имеет значение, если…
   — Потому что ты мне нравишься, — улыбнулся он. — К тому же, если я дам им повод волноваться, они тут же примчатся сюда.
   — Разве это плохо?
   — Это будет похоже на второе вторжение Уильяма Шермана.
   Брай не помнила, чтобы она когда-нибудь смеялась, если речь заходила о войне. Могла ли она засмеяться сейчас? Ей это казалось кощунственным, словно она тем самым оскорбляла память своего отца и братьев. Но нежность и подчеркнутый ужас, с которым Люк говорил о своих родственницах, вызывали у нее смех. Может, она уже пришла в себя после всего случившегося?
   Карета, попав в колею, подскочила, а вместе с ней и Брай. Когда она снова опустилась на сиденье, то оказалась всего в нескольких дюймах от Люка. Она подозрительно взглянула на него.
   — Тед, — позвал Люк. — Будь осторожен. Моя жена думает, что мы с тобой сговорились, чтобы у меня был повод посадить ее на колени.
   — Слушаюсь, сэр.
   Каретные фонари бросали на лицо Брай мягкий золотистый свет. Она не отодвинулась, когда взгляд Люка задержался на ее лице. Когда же его взгляд переместился на губы, она невольно их облизнула. Жест был безыскусным и неосознанным, а потому особенно соблазнительным.
   Повернув к себе ее лицо. Люк ласково погладил ей щеку. Кожа была теплой и нежной, как лепестки розы, согретой лучами солнца.