Страница:
— Ты, как всегда, вовремя, Тильда, — воскликнул Роберт, — мы только что…
— Знаю мистер Роберт, — с многострадальным видом произнесла она, — я слышала всех вас даже в другом конце дома. Это возмутительно.
Не обращая внимания на взрыв хохота, Тильда снова скрылась.
Двадцать минут спустя Ною удалось поймать пустой бокал Джесси, прежде чем он выскользнул из ее вялых пальцев. Ной поставил бокал рядом со своим и внимательно посмотрел на жену. Она уснула. Ной улыбнулся.
Иерихон усмехнулся:
— Похоже, Джесси не унаследовала от своего отца привязанности к алкоголю.
Ной понимал, что эту часть своей жизни она не выдумала. Это было просто чудом из чудес.
— Думаю, ее отец был именно таким, каким она его нам описала.
— Хуже, — добавил Иерихон, и с его губ исчезла улыбка. — Я никогда его не видел без стакана в руке. Он не прекращал пить, даже когда играл. Несомненно, что, если бы он не погиб во время пожара, вино все равно уничтожило бы его.
— Но он никогда не сквернословил, верно?
— Верно, я никогда не слышал от него брани. Наоборот, он был очень вежливым, хотя я плохо знал его. Мы встречались с ним всего несколько раз, в игорных домах. В то время я не предполагал, что у него есть дочь. Не уверен, упоминал ли он вообще о своей жене. Удивительно то, что, сколько бы он ни выпивал, трудно было определить степень его опьянения.
— Как-то Джесси сказала, что ее отец мог очаровать кого угодно.
— Пожалуй, — согласился Иерихон.
— Ной, — осмелилась вступить в разговор Рэй, — знаю, что ты не хочешь это обсуждать, но все-таки рискну спросить. Что ты рассказал Джесси о Хилари?
— Почти ничего А что? — Он сразу насторожился — Она спрашивала вас о Хилари?
— Конечно, нет. Мы же едва знакомы. Но ты сразу раздражаешься, когда речь заходит о Хилари. Это наводит на определенные мысли.
— Нет ничего странного в том, что я попросил вас не отзываться плохо о моей бывшей невесте, — сердито ответил Ной. — До того как мы познакомились с Джесси, я действительно собирался жениться на Хилари по возвращении в Америку. — Это все, что он мог сообщить им, чтобы сохранить в тайне свое намерение все-таки жениться на ней. — Хилари не заслуживает такой подлости с моей стороны.
— Значит, Хилари ничего не знает о твоей женитьбе? — спросила Черити.
— Ничего. В любом случае письмо не дошло бы до нее раньше. Я решил по приезде рассказать ей обо всем лично. К тому же я и не собирался информировать ее в столь холодной манере. Честно говоря, я не уверен, что понимаю причину твоего беспокойства. Это из-за Хилари или Джесси?
— Из-за Джесси, — тут же ответила Рэй. — Ной, тебе будет неприятно услышать, но Хилари очень… злобная по натуре женщина.
— Ты шутишь.
— Нет. Я и раньше думала это сказать, но только не была уверена, что ты к моим словам прислушаешься. Под маской благовоспитанности скрывается порочная, своенравная, капризная женщина. Она только кажется тихоней. Предупреждаю: ты должен защищать Джесси от острого язычка Хилари.
Я не знаю женщины, которую ты мне только что описала.
Доведенная до белого каления, Рэй всплеснула руками:
— Салем, скажи же ему! Иначе я сама это сделаю.
— Господи, Рэй, — вздохнул Салем, — успокойся.
— Что вы мне должны сказать? — требовательным тоном спросил Ной, не дав сестре огрызнуться на Салема.
Салем глотнул рома из кружки.
— Помнишь, когда ты в первый раз привел Хилари в наш дом, — начал медленно он, — мы с Эшли были в ссоре, я сейчас уже даже не помню из-за чего. В общем, в то время между нами пробежала кошка. Естественно, поскольку ты привел свою гостью, мы старались не показыпать этого. Но вероятно, у нас не очень-то хорошо получалось. Должно быть, Хилари почувствовала между нами напряжение. Тогда-то она и дала мне понять, разумеется, крайне осторожно, что я могу воспользоваться ею, если только захочу.
Ной злобно прищурился, проскрежетав зубами:
— Скорее всего ты не правильно истолковал ее слова. Она просто предлагала свою помощь, почувствовав, что между тобой и Эшли не все ладно.
— Ной, она предлагала себя, но делала это очень осмотрительно. Поверь, уж я-то смог разобраться в том, что она имеет в виду.
— Я не верю тебе.
Салем пожал плечами:
— Ну что ж, мне, конечно, все равно. Но сам же потом станешь жалеть, что не поверил. Иерихон, может быть, ты его вразумишь.
Поднявшись с кресла, Иерихон зашаркал ботинками по плиточному полу веранды.
— Черт побери, Ной, — грубо и убедительно начал он, — во время одного из своих визитов Хилари как-то днем зашла в библиотеку, где я работал над счетами, и начала приставать ко мне. Тебе же она сказала, что ей понадобилась какая-то книга. Когда я понял, чего она хотела от меня, то страшно разозлился.
— Но почему ты все скрыл от меня?
— Я пребывал в замешательстве. Поверь, я пожалел об этом, когда ты написал нам, что вы с Хилари помолвлены.
Ной горько усмехнулся:
— Вот почему вы все так горели желанием отправить меня в Англию. Вам было прекрасно известно, что Хилари не выйдет за меня замуж до этой поездки.
— Мы в этом не были уверены, — сказала Черити. В ее тихом голосе чувствовалась жалость к сыну. — Только надеялись, что так будет, зная об отвращении Хилари ко
— всему британскому. Согласись, Ной, это довольно странно.
— Если она питала отвращение ко всему британскому, как вы выразились, то почему же она была готова броситься в объятия Иерихона?
— Ты ничего не понял, — ответил Салем, — на самом деле ни Иерихон, ни я ей не были нужны. Ей хотелось только разрушить наши браки. Хилари совсем не учла то, что Иерихон и Эшли многое сделали для Америки во время войны. Проклятие, Иерихон был даже ранен в том же сражении, которое стоило жизни ее брату! Нет, дело совсем в другом. Просто моя жена и брат владеют недвижимостью в Англии, и Хилари позавидовала чужому богатству.
— Это всего лишь предположение, — усомнился Ной, — я и не знал, что вы любите обсуждать поступки других людей.
— Сомневаюсь, что это предположение, — терпеливо пытался возразить Салем. — Для Хилари ничего не значило, что мы с Иерихоном с презрением отвергли ее заигрывания. Она умышленно повернула дело так, чтобы Эшли и Рэй стали подозревать, будто мы первыми стали проявлять к ней интерес. Если бы наши жены доверяли нам хоть чуточку меньше, Хилари добилась бы, чтобы ей поверили. Салем допил свой ром.
— Думаю, ты достаточно хорошо знаешь Рэй и догадываешься, что она все это так просто не оставила. Избавлю тебя от деталей, скажу только, что Хилари пришлось признаться Рэй в своих намерениях. Правильно или нет, но мы решили забыть об этом, так как Хилари поклялась, что не собиралась превращать тебя в рогоносца и что ее действия никоим образом не были направлены против тебя.
— Тогда почему вы вспомнили об этом сейчас? Я бы по-прежнему находился в счастливом неведении.
— Несомненно, — сказала Рэй, — но через несколько дней ты отправишься в Филадельфию и не только сообщишь Хилари о своей женитьбе, но и познакомишь ее с женой-англичанкой! Ты можешь вообразить, как Хилари воспримет это?
— Ей будет больно. И я понимаю это.
— Она будет вне себя от бешенства! И если ты не думаешь, что она начнет мстить, то, значит, ничего не понял из нашего сегодняшнего разговора.
Какое-то время Ной молчал, подыскивая нужные слова.
Затем угрюмо продолжил:
— Мне кажется, Рэй, ты излишне эмоциональна, а твои разговоры о чести Хилари преждевременны. Допускаю, что причиной обсуждения этой тем?! является ваша искренняя тревога обо мне, и я высоко ценю это. Однако вмешательство в чужие дела, и здесь я обращаюсь ко всем, а не только к Рэй, уже имело последствия для моей личной жизни, и мне это изрядно надоело. Я хочу…
— Вмешательство в чужие дела? — удивилась Черити. — Ты имеешь в виду поездку в Анг…
— А что за последствия? — заинтересовалась Рэй. Роберт опустил руку на колено своей жены, предостерегая ее от дальнейших вопросов.
— Черити, пусть сын договорит, — произнес он мягко, но в то же время твердо. — Рэй, помолчи.
— Спасибо, папа. — Ной глубоко вздохнул. — Я хочу, чтобы вы знали: я люблю вас всех. Более того, я вас уважаю. Думаю, вы испытываете те же чувства по отношению ко мне, иначе сегодня не ощущали бы потребности рассказать всю правду. Но я очень обижен, потому что вы не были со мной откровенны с самого начала. Я знал, что вы не одобряли моего выбора, но ни один из вас не счел нужным упомянуть о главной причине своего неодобрения. Вы утаили это от меня. Вы только переглядывались, думая, что я ничего не замечаю. Вы действовали словно заговорщики за моей спиной. Считаете, я стану вас за это благодарить? Меня почти насильно заставили уехать в Англию, чтобы решать проблемы, с которыми мог легко справиться любой юрист.
— Но тогда ты не встретил бы Джесси, — тихо вы молвила Эшли.
— Верно, Эшли, не встретил бы, — равнодушно ответил Ной, приподнимаясь на ногах и беря Джесси на руки. Он почувствовал прикосновение ее нежной щеки. — Вы можете делать из этого любые выводы. — Кивнув на прощание, Ной понес Джесси в дом.
Некоторое время на веранде царила тишина. Ночные звуки, которых прежде никто не слышал, теперь казались слишком громкими. В траве беспрерывно трещали сверчки. Из леса доносились различные шорохи, там текла жизнь по своим диким законам. Долетавший с реки ветерок заставлял дрожать листья деревьев.
— Я никогда еще не видел Ноя таким злым, — нарушил тишину Салем, почесывая затылок. — С ним происходит что-то неладное.
Рэй задумчиво кивнула. В ее глазах блестели слезы.
— Боже, не хотелось бы мне встретиться с ним во время судебного заседания.
— А что вы думаете по поводу его фразы относительно встречи с Джесси? — спросила Эшли. Ее изумрудные глаза выражали беспокойство.
Глубоко затянувшись, Роберт закурил вторую сигару.
— Боюсь, наши размышления на эту тему не дадут должных результатов. Ной умышленно выражает свои мысли туманно и постоянно уходит от ответа. Мы, видимо, действительно не вправе вмешиваться в его личную жизнь. Предлагаю не докучать ему больше.
Войдя в спальню, Ной положил Джесси на кровать и зажег две свечи на ночном столике. Она зашевелилась, но не проснулась, когда он расстегнул ее платье и спустил с плеч. Затем, осторожно скинув ее туфли на пол, укрыл жену одеялом, почти не потревожив. Он чувствовал возрастающую обиду от того, что она продолжала спать, равнодушная к его чувствам, не замечая горького разочарования и крушения надежд. Да ей просто было наплевать на все это! Несмотря на то что именно он был виноват в ее безразличии, ему все-таки было обидно.
Ной разделся, затушил свечи и лег в кровать, стараясь не дотрагиваться до Джесси. Устроившись на спине, он заложил руки за голову и, не мигая, уставился в белоснежный потолок. Господи, почему же он заблудился на своем жизненном пути? Каким образом собирался теперь бороться с обрушившимся на него чувством одиночества? Его глаза наполнились слезами. Потолок расплылся. Дрожащим голосом Ной позвал:
— Джесси.
Голос его, такой тихий, сделал то, что не удалось сделать его рукам.
— Что? — проснулась Джесси.
Сам не ожидая, что когда-нибудь сможет сказать подобные слова, Ной искренне попросил:
— Джесси, ты нужна мне. Пожалуйста… ты нужна мне.
— Хорошо, — ответила она, спросонья с трудом понимая, где находится, да это было и не важно. Ной ведь предупреждал, что может захотеть ее в любое время. Прильнув, она провела рукой по его груди и по-кошачьи потерлась щекой. Хотя ощущения Джесси были притуплены из-за сонного состояния, она все же почувствовала, как напряглось его тело от ее прикосновений. Джесси поразила его первая реакция. Ной словно хотел оттолкнуть ее. Но, поскольку он сам признался, что нуждался в ней, она не отступала.
Джесси облизнула губы, что обычно уже приводило Ноя в возбуждение. На этот раз он продолжал лежать неподвижно. Она провела кончиком языка по его губам и одновременно просунула свою ногу между его ногами. Джесси смутно осознавала, что на ней по-прежнему надеты чулки. Может быть, ему не нравилось, что она заигрывала с ним?
Продолжая целовать его сомкнутые губы, Джесси пальцами теребила густые волосы, проводила по чувствительному месту за ухом. Губы Ноя оставались сжатыми, несмотря на нежное, возбуждающее давление ее языка. Джесси принялась целовать его подбородок в ожидании, что он тоже начнет ее ласкать. Но этого не произошло.
Чего он добивался?
Пришедшая в замешательство от его равнодушия, Джесси присела на кровати, сняла чулки и платье. Отбросив одежду в сторону, она склонилась над ним, касаясь грудью. Наконец-то ей удалось расшевелить его.
Ной страстно, до боли, обнял ее, но тут же одним движением, полным презрения и отвращения, отпихнул от себя.
— Господи, как я устал от тебя, — с горечью в голосе воскликнул он, — убирайся подальше.
Ошеломленная, Джесси перебралась на свой край кровати и натянула одеяло, чтобы полностью укрыться. Теперь она окончательно проснулась, но было бы лучше, если бы все происходило во сне, а не наяву. Ее душили слезы, а чувство оскорбленного самолюбия заставило словно окаменеть. Она с ужасом смотрела на Ноя, пытаясь распознать истинную причину его гнева.
Ной сел, свесив ноги на пол, и взял с кресла-качалки, стоявшего поблизости, свои брюки. Надев их, он подошел к окну. Отдернув занавески, Ной прислонился лбом к холодному оконному стеклу.
— Я сам себе противен, — сказал он с отвращением. Обернувшись, Ной взглянул на лежащую в постели Джесси. Спальная комната озарялась голубоватым лунным светом. Лицо Ноя казалось вытянутым и серым. Он взъерошил волосы. — Утром я уезжаю в Филадельфию. Вопреки всему, о чем мы говорили раньше, я считаю, что будет лучше, если ты останешься здесь. Мне нужно побыть одному, чтобы сконцентрироваться на работе, ко
Торую предстоит проделать.
Свернувшись калачиком и закрыв глаза, Джесси раздумывала, почему ее не обрадовали его слова. Ведь он предлагал ей именно то, чего она хотела. Джесси и сама уже решила оставить его. Тогда почему же она чувствовала себя такой опустошенной от мысли, что Ной вернется к Хилари? Определенно это он и собирался сделать.
— Через несколько недель я вернусь, — продолжил Ной, — и, возможно, тогда нам удастся решить, как жить дальше. Повторяю, по поводу Гедеона ты не должна волноваться. О разводе в настоящее время я не думаю. Мне необходимо как следует обо всем поразмыслить.
Если он и принял решение относительно Джесси, то каковы были ее замыслы, оставалось для него загадкой.
— Тебе здесь все будут рады. Я скажу родным, что уезжаю один, чтобы лучше обустроить наш дом, в котором вам с Гедеоном должно быть уютно. Никому это не покажется странным. В конце концов мы провели шесть недель, не расставаясь друг с другом.
Джесси не сомневалась, что в доме Маклелланов она будет окружена заботой и вниманием. Но каково ей будет без Ноя? Она постоянно станет думать о том, что он с Хилари и вскоре вернется, чтобы расторгнуть их брак. Как она сможет жить с его родными, вероятно, даже ощущать себя частицей этой большой и дружной семьи, а после порвать с ними все отношения, когда Ной объявит о решении развестись? Она устала от лжи, опутавшей ее жизнь и управлявшей ею.
— Дальше по коридору есть пустая комната, — сказал Ной, засунув большие пальцы за пояс брюк и чуть раскачиваясь. — Ночь я проведу там. Утром вернусь сюда, прежде чем кто-либо проснется. Никто ничего не узнает. Спокойной ночи, Джесси. — Возле двери Ной остановился. — Мне очень жаль, что произошло сегодня вечером. Я должен был сразу догадаться, что ты подумала, будто мне нужно от тебя лишь одно.
Почти перед рассветом Ной возвратился в спальню. Устало облокотившись о дверь, он тупо смотрел на аккуратно застеленную кровать: помещение было пустым. Джесси ушла.
Глава 11
— Знаю мистер Роберт, — с многострадальным видом произнесла она, — я слышала всех вас даже в другом конце дома. Это возмутительно.
Не обращая внимания на взрыв хохота, Тильда снова скрылась.
Двадцать минут спустя Ною удалось поймать пустой бокал Джесси, прежде чем он выскользнул из ее вялых пальцев. Ной поставил бокал рядом со своим и внимательно посмотрел на жену. Она уснула. Ной улыбнулся.
Иерихон усмехнулся:
— Похоже, Джесси не унаследовала от своего отца привязанности к алкоголю.
Ной понимал, что эту часть своей жизни она не выдумала. Это было просто чудом из чудес.
— Думаю, ее отец был именно таким, каким она его нам описала.
— Хуже, — добавил Иерихон, и с его губ исчезла улыбка. — Я никогда его не видел без стакана в руке. Он не прекращал пить, даже когда играл. Несомненно, что, если бы он не погиб во время пожара, вино все равно уничтожило бы его.
— Но он никогда не сквернословил, верно?
— Верно, я никогда не слышал от него брани. Наоборот, он был очень вежливым, хотя я плохо знал его. Мы встречались с ним всего несколько раз, в игорных домах. В то время я не предполагал, что у него есть дочь. Не уверен, упоминал ли он вообще о своей жене. Удивительно то, что, сколько бы он ни выпивал, трудно было определить степень его опьянения.
— Как-то Джесси сказала, что ее отец мог очаровать кого угодно.
— Пожалуй, — согласился Иерихон.
— Ной, — осмелилась вступить в разговор Рэй, — знаю, что ты не хочешь это обсуждать, но все-таки рискну спросить. Что ты рассказал Джесси о Хилари?
— Почти ничего А что? — Он сразу насторожился — Она спрашивала вас о Хилари?
— Конечно, нет. Мы же едва знакомы. Но ты сразу раздражаешься, когда речь заходит о Хилари. Это наводит на определенные мысли.
— Нет ничего странного в том, что я попросил вас не отзываться плохо о моей бывшей невесте, — сердито ответил Ной. — До того как мы познакомились с Джесси, я действительно собирался жениться на Хилари по возвращении в Америку. — Это все, что он мог сообщить им, чтобы сохранить в тайне свое намерение все-таки жениться на ней. — Хилари не заслуживает такой подлости с моей стороны.
— Значит, Хилари ничего не знает о твоей женитьбе? — спросила Черити.
— Ничего. В любом случае письмо не дошло бы до нее раньше. Я решил по приезде рассказать ей обо всем лично. К тому же я и не собирался информировать ее в столь холодной манере. Честно говоря, я не уверен, что понимаю причину твоего беспокойства. Это из-за Хилари или Джесси?
— Из-за Джесси, — тут же ответила Рэй. — Ной, тебе будет неприятно услышать, но Хилари очень… злобная по натуре женщина.
— Ты шутишь.
— Нет. Я и раньше думала это сказать, но только не была уверена, что ты к моим словам прислушаешься. Под маской благовоспитанности скрывается порочная, своенравная, капризная женщина. Она только кажется тихоней. Предупреждаю: ты должен защищать Джесси от острого язычка Хилари.
Я не знаю женщины, которую ты мне только что описала.
Доведенная до белого каления, Рэй всплеснула руками:
— Салем, скажи же ему! Иначе я сама это сделаю.
— Господи, Рэй, — вздохнул Салем, — успокойся.
— Что вы мне должны сказать? — требовательным тоном спросил Ной, не дав сестре огрызнуться на Салема.
Салем глотнул рома из кружки.
— Помнишь, когда ты в первый раз привел Хилари в наш дом, — начал медленно он, — мы с Эшли были в ссоре, я сейчас уже даже не помню из-за чего. В общем, в то время между нами пробежала кошка. Естественно, поскольку ты привел свою гостью, мы старались не показыпать этого. Но вероятно, у нас не очень-то хорошо получалось. Должно быть, Хилари почувствовала между нами напряжение. Тогда-то она и дала мне понять, разумеется, крайне осторожно, что я могу воспользоваться ею, если только захочу.
Ной злобно прищурился, проскрежетав зубами:
— Скорее всего ты не правильно истолковал ее слова. Она просто предлагала свою помощь, почувствовав, что между тобой и Эшли не все ладно.
— Ной, она предлагала себя, но делала это очень осмотрительно. Поверь, уж я-то смог разобраться в том, что она имеет в виду.
— Я не верю тебе.
Салем пожал плечами:
— Ну что ж, мне, конечно, все равно. Но сам же потом станешь жалеть, что не поверил. Иерихон, может быть, ты его вразумишь.
Поднявшись с кресла, Иерихон зашаркал ботинками по плиточному полу веранды.
— Черт побери, Ной, — грубо и убедительно начал он, — во время одного из своих визитов Хилари как-то днем зашла в библиотеку, где я работал над счетами, и начала приставать ко мне. Тебе же она сказала, что ей понадобилась какая-то книга. Когда я понял, чего она хотела от меня, то страшно разозлился.
— Но почему ты все скрыл от меня?
— Я пребывал в замешательстве. Поверь, я пожалел об этом, когда ты написал нам, что вы с Хилари помолвлены.
Ной горько усмехнулся:
— Вот почему вы все так горели желанием отправить меня в Англию. Вам было прекрасно известно, что Хилари не выйдет за меня замуж до этой поездки.
— Мы в этом не были уверены, — сказала Черити. В ее тихом голосе чувствовалась жалость к сыну. — Только надеялись, что так будет, зная об отвращении Хилари ко
— всему британскому. Согласись, Ной, это довольно странно.
— Если она питала отвращение ко всему британскому, как вы выразились, то почему же она была готова броситься в объятия Иерихона?
— Ты ничего не понял, — ответил Салем, — на самом деле ни Иерихон, ни я ей не были нужны. Ей хотелось только разрушить наши браки. Хилари совсем не учла то, что Иерихон и Эшли многое сделали для Америки во время войны. Проклятие, Иерихон был даже ранен в том же сражении, которое стоило жизни ее брату! Нет, дело совсем в другом. Просто моя жена и брат владеют недвижимостью в Англии, и Хилари позавидовала чужому богатству.
— Это всего лишь предположение, — усомнился Ной, — я и не знал, что вы любите обсуждать поступки других людей.
— Сомневаюсь, что это предположение, — терпеливо пытался возразить Салем. — Для Хилари ничего не значило, что мы с Иерихоном с презрением отвергли ее заигрывания. Она умышленно повернула дело так, чтобы Эшли и Рэй стали подозревать, будто мы первыми стали проявлять к ней интерес. Если бы наши жены доверяли нам хоть чуточку меньше, Хилари добилась бы, чтобы ей поверили. Салем допил свой ром.
— Думаю, ты достаточно хорошо знаешь Рэй и догадываешься, что она все это так просто не оставила. Избавлю тебя от деталей, скажу только, что Хилари пришлось признаться Рэй в своих намерениях. Правильно или нет, но мы решили забыть об этом, так как Хилари поклялась, что не собиралась превращать тебя в рогоносца и что ее действия никоим образом не были направлены против тебя.
— Тогда почему вы вспомнили об этом сейчас? Я бы по-прежнему находился в счастливом неведении.
— Несомненно, — сказала Рэй, — но через несколько дней ты отправишься в Филадельфию и не только сообщишь Хилари о своей женитьбе, но и познакомишь ее с женой-англичанкой! Ты можешь вообразить, как Хилари воспримет это?
— Ей будет больно. И я понимаю это.
— Она будет вне себя от бешенства! И если ты не думаешь, что она начнет мстить, то, значит, ничего не понял из нашего сегодняшнего разговора.
Какое-то время Ной молчал, подыскивая нужные слова.
Затем угрюмо продолжил:
— Мне кажется, Рэй, ты излишне эмоциональна, а твои разговоры о чести Хилари преждевременны. Допускаю, что причиной обсуждения этой тем?! является ваша искренняя тревога обо мне, и я высоко ценю это. Однако вмешательство в чужие дела, и здесь я обращаюсь ко всем, а не только к Рэй, уже имело последствия для моей личной жизни, и мне это изрядно надоело. Я хочу…
— Вмешательство в чужие дела? — удивилась Черити. — Ты имеешь в виду поездку в Анг…
— А что за последствия? — заинтересовалась Рэй. Роберт опустил руку на колено своей жены, предостерегая ее от дальнейших вопросов.
— Черити, пусть сын договорит, — произнес он мягко, но в то же время твердо. — Рэй, помолчи.
— Спасибо, папа. — Ной глубоко вздохнул. — Я хочу, чтобы вы знали: я люблю вас всех. Более того, я вас уважаю. Думаю, вы испытываете те же чувства по отношению ко мне, иначе сегодня не ощущали бы потребности рассказать всю правду. Но я очень обижен, потому что вы не были со мной откровенны с самого начала. Я знал, что вы не одобряли моего выбора, но ни один из вас не счел нужным упомянуть о главной причине своего неодобрения. Вы утаили это от меня. Вы только переглядывались, думая, что я ничего не замечаю. Вы действовали словно заговорщики за моей спиной. Считаете, я стану вас за это благодарить? Меня почти насильно заставили уехать в Англию, чтобы решать проблемы, с которыми мог легко справиться любой юрист.
— Но тогда ты не встретил бы Джесси, — тихо вы молвила Эшли.
— Верно, Эшли, не встретил бы, — равнодушно ответил Ной, приподнимаясь на ногах и беря Джесси на руки. Он почувствовал прикосновение ее нежной щеки. — Вы можете делать из этого любые выводы. — Кивнув на прощание, Ной понес Джесси в дом.
Некоторое время на веранде царила тишина. Ночные звуки, которых прежде никто не слышал, теперь казались слишком громкими. В траве беспрерывно трещали сверчки. Из леса доносились различные шорохи, там текла жизнь по своим диким законам. Долетавший с реки ветерок заставлял дрожать листья деревьев.
— Я никогда еще не видел Ноя таким злым, — нарушил тишину Салем, почесывая затылок. — С ним происходит что-то неладное.
Рэй задумчиво кивнула. В ее глазах блестели слезы.
— Боже, не хотелось бы мне встретиться с ним во время судебного заседания.
— А что вы думаете по поводу его фразы относительно встречи с Джесси? — спросила Эшли. Ее изумрудные глаза выражали беспокойство.
Глубоко затянувшись, Роберт закурил вторую сигару.
— Боюсь, наши размышления на эту тему не дадут должных результатов. Ной умышленно выражает свои мысли туманно и постоянно уходит от ответа. Мы, видимо, действительно не вправе вмешиваться в его личную жизнь. Предлагаю не докучать ему больше.
Войдя в спальню, Ной положил Джесси на кровать и зажег две свечи на ночном столике. Она зашевелилась, но не проснулась, когда он расстегнул ее платье и спустил с плеч. Затем, осторожно скинув ее туфли на пол, укрыл жену одеялом, почти не потревожив. Он чувствовал возрастающую обиду от того, что она продолжала спать, равнодушная к его чувствам, не замечая горького разочарования и крушения надежд. Да ей просто было наплевать на все это! Несмотря на то что именно он был виноват в ее безразличии, ему все-таки было обидно.
Ной разделся, затушил свечи и лег в кровать, стараясь не дотрагиваться до Джесси. Устроившись на спине, он заложил руки за голову и, не мигая, уставился в белоснежный потолок. Господи, почему же он заблудился на своем жизненном пути? Каким образом собирался теперь бороться с обрушившимся на него чувством одиночества? Его глаза наполнились слезами. Потолок расплылся. Дрожащим голосом Ной позвал:
— Джесси.
Голос его, такой тихий, сделал то, что не удалось сделать его рукам.
— Что? — проснулась Джесси.
Сам не ожидая, что когда-нибудь сможет сказать подобные слова, Ной искренне попросил:
— Джесси, ты нужна мне. Пожалуйста… ты нужна мне.
— Хорошо, — ответила она, спросонья с трудом понимая, где находится, да это было и не важно. Ной ведь предупреждал, что может захотеть ее в любое время. Прильнув, она провела рукой по его груди и по-кошачьи потерлась щекой. Хотя ощущения Джесси были притуплены из-за сонного состояния, она все же почувствовала, как напряглось его тело от ее прикосновений. Джесси поразила его первая реакция. Ной словно хотел оттолкнуть ее. Но, поскольку он сам признался, что нуждался в ней, она не отступала.
Джесси облизнула губы, что обычно уже приводило Ноя в возбуждение. На этот раз он продолжал лежать неподвижно. Она провела кончиком языка по его губам и одновременно просунула свою ногу между его ногами. Джесси смутно осознавала, что на ней по-прежнему надеты чулки. Может быть, ему не нравилось, что она заигрывала с ним?
Продолжая целовать его сомкнутые губы, Джесси пальцами теребила густые волосы, проводила по чувствительному месту за ухом. Губы Ноя оставались сжатыми, несмотря на нежное, возбуждающее давление ее языка. Джесси принялась целовать его подбородок в ожидании, что он тоже начнет ее ласкать. Но этого не произошло.
Чего он добивался?
Пришедшая в замешательство от его равнодушия, Джесси присела на кровати, сняла чулки и платье. Отбросив одежду в сторону, она склонилась над ним, касаясь грудью. Наконец-то ей удалось расшевелить его.
Ной страстно, до боли, обнял ее, но тут же одним движением, полным презрения и отвращения, отпихнул от себя.
— Господи, как я устал от тебя, — с горечью в голосе воскликнул он, — убирайся подальше.
Ошеломленная, Джесси перебралась на свой край кровати и натянула одеяло, чтобы полностью укрыться. Теперь она окончательно проснулась, но было бы лучше, если бы все происходило во сне, а не наяву. Ее душили слезы, а чувство оскорбленного самолюбия заставило словно окаменеть. Она с ужасом смотрела на Ноя, пытаясь распознать истинную причину его гнева.
Ной сел, свесив ноги на пол, и взял с кресла-качалки, стоявшего поблизости, свои брюки. Надев их, он подошел к окну. Отдернув занавески, Ной прислонился лбом к холодному оконному стеклу.
— Я сам себе противен, — сказал он с отвращением. Обернувшись, Ной взглянул на лежащую в постели Джесси. Спальная комната озарялась голубоватым лунным светом. Лицо Ноя казалось вытянутым и серым. Он взъерошил волосы. — Утром я уезжаю в Филадельфию. Вопреки всему, о чем мы говорили раньше, я считаю, что будет лучше, если ты останешься здесь. Мне нужно побыть одному, чтобы сконцентрироваться на работе, ко
Торую предстоит проделать.
Свернувшись калачиком и закрыв глаза, Джесси раздумывала, почему ее не обрадовали его слова. Ведь он предлагал ей именно то, чего она хотела. Джесси и сама уже решила оставить его. Тогда почему же она чувствовала себя такой опустошенной от мысли, что Ной вернется к Хилари? Определенно это он и собирался сделать.
— Через несколько недель я вернусь, — продолжил Ной, — и, возможно, тогда нам удастся решить, как жить дальше. Повторяю, по поводу Гедеона ты не должна волноваться. О разводе в настоящее время я не думаю. Мне необходимо как следует обо всем поразмыслить.
Если он и принял решение относительно Джесси, то каковы были ее замыслы, оставалось для него загадкой.
— Тебе здесь все будут рады. Я скажу родным, что уезжаю один, чтобы лучше обустроить наш дом, в котором вам с Гедеоном должно быть уютно. Никому это не покажется странным. В конце концов мы провели шесть недель, не расставаясь друг с другом.
Джесси не сомневалась, что в доме Маклелланов она будет окружена заботой и вниманием. Но каково ей будет без Ноя? Она постоянно станет думать о том, что он с Хилари и вскоре вернется, чтобы расторгнуть их брак. Как она сможет жить с его родными, вероятно, даже ощущать себя частицей этой большой и дружной семьи, а после порвать с ними все отношения, когда Ной объявит о решении развестись? Она устала от лжи, опутавшей ее жизнь и управлявшей ею.
— Дальше по коридору есть пустая комната, — сказал Ной, засунув большие пальцы за пояс брюк и чуть раскачиваясь. — Ночь я проведу там. Утром вернусь сюда, прежде чем кто-либо проснется. Никто ничего не узнает. Спокойной ночи, Джесси. — Возле двери Ной остановился. — Мне очень жаль, что произошло сегодня вечером. Я должен был сразу догадаться, что ты подумала, будто мне нужно от тебя лишь одно.
Почти перед рассветом Ной возвратился в спальню. Устало облокотившись о дверь, он тупо смотрел на аккуратно застеленную кровать: помещение было пустым. Джесси ушла.
Глава 11
Из гардероба и комода исчезли только те вещи, которые Джесси носила еще до свадьбы. Не было и ее походного плаща. Оставив свой сундук, Джесси прихватила с собой один из чемоданов Ноя. Часы лорда Гилмора, кольца и монеты тоже исчезли. Ной обратил внимание, что на месте лишь его драгоценности, хранившиеся в той же шкатулке из тикового дерева, что и награбленное добро Джесси. Он открыл сундук. Тот оказался пустым, но внутренняя обивка была неровно распорота вдоль всей длины. Ной задумался над этим. Можно было предположить лишь то, что Джесси что-то там прятала. Ной этого не заметил, когда разбирал сундук на борту «Клэриона», обнаружив ворованные ценности среди вещей ее и Гедеона. Интересно, что Джесси могла скрывать от него все это время?
Задумчиво потирая лоб, Ной закрыл сундук и тяжело уселся на него сверху. Другого выхода, кроме как отправиться разыскивать жену, у него не было. Как это в ее натуре: обратиться в бегство вместо того, чтобы обсудить условия расторжения их брака. А ведь он ясно дал понять, что в любом случае станет заботиться о Гедеоне.
Ной умылся, но бриться не стал, чтобы не терять время. Кое-как пригладив руками волосы, он быстро облачился в одежду для верховой езды. Направляясь широким шагом к детской, Ной на ходу завязал на шее черную ленту гро-гро.
Рут и Кристиан еще спали, но, как он и ожидал, Гедеона в кроватке не оказалось. Тихо прикрыв за собой дверь, Ной по коридору побежал к лестнице, а затем, перепрыгивая через несколько ступеней, спустился на первый этаж. По пути он заглянул во все комнаты в надежде найти там Джесси. Но везде было пусто и тихо.
Ной забежал на кухню. Он уже забыл, как рано начинался день в этом доме. Роберт, Салем и Иерихон сидели за огромным дубовым в зазубринах столом и пили кофе, в то время как Тильда готовила им завтрак. На кухне витал аромат жареного бекона и только что испеченных булочек.
Тильда первая заметила Ноя. Продолжая разбивать яйца, она поцокала языком и осуждающе покачала головой, метнув на него неодобрительный взгляд. Ной не расслышал, что она пробормотала себе под нос, но это было не важно. Суть он уловил.
Салем замолк на полуслове, поставив кружку на стол, как только увидел, что появился Ной.
— Доброе утро, — небрежно бросил Салем, но взгляд его был настороженным. — А мы вот сидим и гадаем, когда ты проснешься. Может быть, ты так и не сомкнул глаз? Ты выглядишь просто ужасно.
— Как давно она ушла? — напрямик поинтересовался Ной.
Салем задумался, нахмурив брови.
— Не знаю точно. Иерихон, когда тебя разбудил конюх?
— Скорее всего около трех часов ночи, — ответил Иерихон, почесывая подбородок. — Приблизительно так. Но я имею в виду время, когда был разбужен, и ничего не могу сказать о том, когда она ушла. Билли говорит, что тридцать минут звал на помощь, прежде чем пришел другой конюх, который и освободил его.
— А почему тебя нужно было освобождать? Что-то случилось? — недоуменно спросил Ной. Выдвинув из-под стола стул, он, не спеша, сел на него. Тильда подала ему горячий кофе. Она в сердцах стукнула кружкой об стол. — Неужели Джесси связала Билли? Здоровенного Билли?
Роберт искоса взглянул на сына:
— Билли сделал все, что мог.
— Но как такое могло случиться? Билли справился бы с тремя Джесси.
— Билли немного туповат, — спокойно ответил Роберт, — но быстро сообразил, что нужно делать, когда на пего наставили дуло пистолета.
— Что?! — Ной потер брови пальцами. — Господи, так вот что она прятала в своем сундуке. Проклятый пистолет. Как же я не заметил его? — Ною вдруг показалось странным, что она никогда не целилась в него. — Все равно, — продолжил он, увидев удивленные лица родпых, — почему же ты не пришел ко мне, Иерихон, когда это случилось?
— Я-то пришел, да тебя в спальне не оказалось.
— Проклятие! В это время я как раз вышел. А ты не догадался поискать меня?
— Нет. Вместо этого я разбудил Роберта. Однако он напомнил, что мы не должны вмешиваться в твою личную жизнь. Вот и все.
Отец! Как ты мог подумать, что мне безразличен уход Джесси?
Роберт пожал плечами:
— После того, как я узнал, о чем Билли поведал Иерихону, мне показалось, что она была весьма решительно настроена уйти. А ты предоставил ей такую возможность.
— Откуда я знал, что тебя это так взволнует?
— Черт побери! — закричал Ной. — Конечно, меня это волнует! Я же…
— Что?
Ной осекся, закрыв на минуту глаза. Он почти произнес эти слова вслух. Ему стало страшно. Если это было правдой, значит, он постоянно обманывал себя? Нет. Это не могло быть правдой. Неужели он полюбил ее?
— Я не хочу, чтобы с ней что-нибудь стряслось, — взволнованно сказал он вслух. И это, безусловно, было правдой. Тяжело вздохнув, Ной потянулся за кружкой с
— кофе скорее для того, чтобы согреть свои руки, чем пить. — Некоторые вещи, касающиеся моей женитьбы на Джесси, трудно… довольно трудно объяснить. И еще труднее понять. Она была не совсем честна со мной, и мы с ней кое-что скрывали от вас. Больше я ничего не могу сказать.
— Но вы ведь поженились? — смущаясь, спросил Салем. — Тогда почему спали раздельно? Даже в отдельных комнатах? Странно.
— Да, мы поженились. Временно.
Тильда поставила на стол тарелки с яичницей-болтушкой, беконом и хлебом с маслом, все время неодобрительно Цокая языком:
— Никогда не слышала ничего подобного. Отдельные спальни. Ну и ну.
Наступившую за этим напряженную тишину нарушил кашель Роберта. Ной выглядел так, словно в любую минуту готов был задушить Тильду, и это тревожило старика.
— А ваш брак официально зарегистри…
— Да, зарегистрирован, — закончил за него Ной. — И не нужно больше вопросов по этому поводу. Было бы хорошо, если бы вы помогли мне вернуть Джесси домой.
— Билли заметил, в каком направлении она ушла?
Салем кивнул, откусывая ломтик бекона.
— Ну и? — язвительно произнес Ной. — Мне потребуется заплатить за информацию, которой ты располагаешь?
— У тебя грубые манеры. Если ты так же разговаривал с Джесси, то неудивительно, что она решила уйти.
Лицо Ноя побагровело, когда он посмотрел на старшего брата. Чтобы предотвратить ссору, Иерихон встал между ними:
— Сев в одну из наших повозок, Джесси поехала по дороге, ведущей в Ричмонд. Она не могла далеко уехать, потому что была ночь, да к тому же Билли запряг ей повозку со сломанной осью.
— Господи! — Ной в отчаянии вскинул руки и потряс сжатыми кулаками. — Теперь с ней обязательно что-нибудь случится в дороге.
Ной поднялся и снова задвинул стул на прежнее место. Затем молча выскочил из кухни.
Иерихон вздрогнул от шума захлопнувшейся двери.
— Может быть, нам стоит пойти с ним? Трудно предположить, что он сможет сделать с Джесси, когда догонит ее, находясь в таком состоянии.
— Если бы он хотел, чтобы мы пошли с ним, то уж попросил бы, — мудро изрек Роберт.
Салем ковырял вилкой в своей тарелке с яичницей.
— Не похоже, что Джесси выехала отсюда впопыхах, и дело здесь не в сломанной повозке. Хотя я не понимаю ее поступка. В любом случае, если колесо и отскочит, Джесси серьезно не пострадает, а Ной должен быть счастлив, что ему не придется догонять ее до самого Ричмонда. Черт побери, хотелось бы мне знать, что с ним происходит. Он ведет себя как полный идиот.
Роберт ухмыльнулся:
— Помнится, другой мой сын вел себя точно таким же образом. — Он пронзил Салема своими темно-зелеными глазами. — После двенадцати лет супружеской жизни ты
Уже забыл, каким был в самом начале?
Салем глуповато улыбнулся, вспомнив, как ухаживал за Эшли.
— Все знают, что я вел себя как осел, но не как идиот. А это разные вещи.
— Ну, конечно, — рассмеялся Роберт, — лучше давай доедай побыстрее, у нас есть работа.
За их спинами Тильда продолжала неодобрительно бурчать, скрывая от всех смеющиеся глаза.
Утро выдалось холодным и серым. Дорога, проходившая вдоль реки, была окутана густым туманом, не собиравшимся, по всем признакам, рассеиваться. Трава блестела от росы. Ной выбрал себе норовистого гнедого скакуна, темперамент которого превосходно соответствовал его внутреннему состоянию. Ной испытывал острую потребность кем-нибудь управлять, и легко возбудимый породистый конь оказался стоящим противником в состязании.
Ной не отпускал поводья до тех пор, пока не ощутил себя полновластным хозяином коня. Но даже тогда, когда Ной расслабился и пришпорил коня, Генерал рванул вперед таким диким галопом, что чуть не скинул седока на землю.
— Коварное животное, — бранился Ной, сдерживая лошадь. Он проскакал приблизительно с четверть мили. — Я хочу сломать ее шею, а не свою. — Генерал фыркал, гарцевал. Но перешел на менее опасный аллюр, лишь когда Ной стегнул его кожаным кнутом.
Проскакав еще миль десять, Ной увидел впереди повозку. Она стояла у края дороги на трех колесах, завалившись набок. Как Билли и предполагал, Джесси не могла далеко уехать на таком средстве передвижения. Каково же было удивление Ноя, когда он обнаружил, что повозка пуста. Каким образом Джесси думала продолжать свой путь с чемоданом, ребенком и лошадью без седла? Было очевидно, что она во что бы то ни стало хотела уйти от него. Для достижения этой цели она приложила все силы.
— Пойдем искать, Генерал, — грустно сказал Ной, — она наверняка где-то поблизости.
Серый туман клубился над дорогой. Ной свернул к деревьям, где должна была скрываться Джесси. Плач Гедеона остановил его. Резко дернув за поводья, Ной направил коня к тому месту, откуда раздавался детский крик.
Задумчиво потирая лоб, Ной закрыл сундук и тяжело уселся на него сверху. Другого выхода, кроме как отправиться разыскивать жену, у него не было. Как это в ее натуре: обратиться в бегство вместо того, чтобы обсудить условия расторжения их брака. А ведь он ясно дал понять, что в любом случае станет заботиться о Гедеоне.
Ной умылся, но бриться не стал, чтобы не терять время. Кое-как пригладив руками волосы, он быстро облачился в одежду для верховой езды. Направляясь широким шагом к детской, Ной на ходу завязал на шее черную ленту гро-гро.
Рут и Кристиан еще спали, но, как он и ожидал, Гедеона в кроватке не оказалось. Тихо прикрыв за собой дверь, Ной по коридору побежал к лестнице, а затем, перепрыгивая через несколько ступеней, спустился на первый этаж. По пути он заглянул во все комнаты в надежде найти там Джесси. Но везде было пусто и тихо.
Ной забежал на кухню. Он уже забыл, как рано начинался день в этом доме. Роберт, Салем и Иерихон сидели за огромным дубовым в зазубринах столом и пили кофе, в то время как Тильда готовила им завтрак. На кухне витал аромат жареного бекона и только что испеченных булочек.
Тильда первая заметила Ноя. Продолжая разбивать яйца, она поцокала языком и осуждающе покачала головой, метнув на него неодобрительный взгляд. Ной не расслышал, что она пробормотала себе под нос, но это было не важно. Суть он уловил.
Салем замолк на полуслове, поставив кружку на стол, как только увидел, что появился Ной.
— Доброе утро, — небрежно бросил Салем, но взгляд его был настороженным. — А мы вот сидим и гадаем, когда ты проснешься. Может быть, ты так и не сомкнул глаз? Ты выглядишь просто ужасно.
— Как давно она ушла? — напрямик поинтересовался Ной.
Салем задумался, нахмурив брови.
— Не знаю точно. Иерихон, когда тебя разбудил конюх?
— Скорее всего около трех часов ночи, — ответил Иерихон, почесывая подбородок. — Приблизительно так. Но я имею в виду время, когда был разбужен, и ничего не могу сказать о том, когда она ушла. Билли говорит, что тридцать минут звал на помощь, прежде чем пришел другой конюх, который и освободил его.
— А почему тебя нужно было освобождать? Что-то случилось? — недоуменно спросил Ной. Выдвинув из-под стола стул, он, не спеша, сел на него. Тильда подала ему горячий кофе. Она в сердцах стукнула кружкой об стол. — Неужели Джесси связала Билли? Здоровенного Билли?
Роберт искоса взглянул на сына:
— Билли сделал все, что мог.
— Но как такое могло случиться? Билли справился бы с тремя Джесси.
— Билли немного туповат, — спокойно ответил Роберт, — но быстро сообразил, что нужно делать, когда на пего наставили дуло пистолета.
— Что?! — Ной потер брови пальцами. — Господи, так вот что она прятала в своем сундуке. Проклятый пистолет. Как же я не заметил его? — Ною вдруг показалось странным, что она никогда не целилась в него. — Все равно, — продолжил он, увидев удивленные лица родпых, — почему же ты не пришел ко мне, Иерихон, когда это случилось?
— Я-то пришел, да тебя в спальне не оказалось.
— Проклятие! В это время я как раз вышел. А ты не догадался поискать меня?
— Нет. Вместо этого я разбудил Роберта. Однако он напомнил, что мы не должны вмешиваться в твою личную жизнь. Вот и все.
Отец! Как ты мог подумать, что мне безразличен уход Джесси?
Роберт пожал плечами:
— После того, как я узнал, о чем Билли поведал Иерихону, мне показалось, что она была весьма решительно настроена уйти. А ты предоставил ей такую возможность.
— Откуда я знал, что тебя это так взволнует?
— Черт побери! — закричал Ной. — Конечно, меня это волнует! Я же…
— Что?
Ной осекся, закрыв на минуту глаза. Он почти произнес эти слова вслух. Ему стало страшно. Если это было правдой, значит, он постоянно обманывал себя? Нет. Это не могло быть правдой. Неужели он полюбил ее?
— Я не хочу, чтобы с ней что-нибудь стряслось, — взволнованно сказал он вслух. И это, безусловно, было правдой. Тяжело вздохнув, Ной потянулся за кружкой с
— кофе скорее для того, чтобы согреть свои руки, чем пить. — Некоторые вещи, касающиеся моей женитьбы на Джесси, трудно… довольно трудно объяснить. И еще труднее понять. Она была не совсем честна со мной, и мы с ней кое-что скрывали от вас. Больше я ничего не могу сказать.
— Но вы ведь поженились? — смущаясь, спросил Салем. — Тогда почему спали раздельно? Даже в отдельных комнатах? Странно.
— Да, мы поженились. Временно.
Тильда поставила на стол тарелки с яичницей-болтушкой, беконом и хлебом с маслом, все время неодобрительно Цокая языком:
— Никогда не слышала ничего подобного. Отдельные спальни. Ну и ну.
Наступившую за этим напряженную тишину нарушил кашель Роберта. Ной выглядел так, словно в любую минуту готов был задушить Тильду, и это тревожило старика.
— А ваш брак официально зарегистри…
— Да, зарегистрирован, — закончил за него Ной. — И не нужно больше вопросов по этому поводу. Было бы хорошо, если бы вы помогли мне вернуть Джесси домой.
— Билли заметил, в каком направлении она ушла?
Салем кивнул, откусывая ломтик бекона.
— Ну и? — язвительно произнес Ной. — Мне потребуется заплатить за информацию, которой ты располагаешь?
— У тебя грубые манеры. Если ты так же разговаривал с Джесси, то неудивительно, что она решила уйти.
Лицо Ноя побагровело, когда он посмотрел на старшего брата. Чтобы предотвратить ссору, Иерихон встал между ними:
— Сев в одну из наших повозок, Джесси поехала по дороге, ведущей в Ричмонд. Она не могла далеко уехать, потому что была ночь, да к тому же Билли запряг ей повозку со сломанной осью.
— Господи! — Ной в отчаянии вскинул руки и потряс сжатыми кулаками. — Теперь с ней обязательно что-нибудь случится в дороге.
Ной поднялся и снова задвинул стул на прежнее место. Затем молча выскочил из кухни.
Иерихон вздрогнул от шума захлопнувшейся двери.
— Может быть, нам стоит пойти с ним? Трудно предположить, что он сможет сделать с Джесси, когда догонит ее, находясь в таком состоянии.
— Если бы он хотел, чтобы мы пошли с ним, то уж попросил бы, — мудро изрек Роберт.
Салем ковырял вилкой в своей тарелке с яичницей.
— Не похоже, что Джесси выехала отсюда впопыхах, и дело здесь не в сломанной повозке. Хотя я не понимаю ее поступка. В любом случае, если колесо и отскочит, Джесси серьезно не пострадает, а Ной должен быть счастлив, что ему не придется догонять ее до самого Ричмонда. Черт побери, хотелось бы мне знать, что с ним происходит. Он ведет себя как полный идиот.
Роберт ухмыльнулся:
— Помнится, другой мой сын вел себя точно таким же образом. — Он пронзил Салема своими темно-зелеными глазами. — После двенадцати лет супружеской жизни ты
Уже забыл, каким был в самом начале?
Салем глуповато улыбнулся, вспомнив, как ухаживал за Эшли.
— Все знают, что я вел себя как осел, но не как идиот. А это разные вещи.
— Ну, конечно, — рассмеялся Роберт, — лучше давай доедай побыстрее, у нас есть работа.
За их спинами Тильда продолжала неодобрительно бурчать, скрывая от всех смеющиеся глаза.
Утро выдалось холодным и серым. Дорога, проходившая вдоль реки, была окутана густым туманом, не собиравшимся, по всем признакам, рассеиваться. Трава блестела от росы. Ной выбрал себе норовистого гнедого скакуна, темперамент которого превосходно соответствовал его внутреннему состоянию. Ной испытывал острую потребность кем-нибудь управлять, и легко возбудимый породистый конь оказался стоящим противником в состязании.
Ной не отпускал поводья до тех пор, пока не ощутил себя полновластным хозяином коня. Но даже тогда, когда Ной расслабился и пришпорил коня, Генерал рванул вперед таким диким галопом, что чуть не скинул седока на землю.
— Коварное животное, — бранился Ной, сдерживая лошадь. Он проскакал приблизительно с четверть мили. — Я хочу сломать ее шею, а не свою. — Генерал фыркал, гарцевал. Но перешел на менее опасный аллюр, лишь когда Ной стегнул его кожаным кнутом.
Проскакав еще миль десять, Ной увидел впереди повозку. Она стояла у края дороги на трех колесах, завалившись набок. Как Билли и предполагал, Джесси не могла далеко уехать на таком средстве передвижения. Каково же было удивление Ноя, когда он обнаружил, что повозка пуста. Каким образом Джесси думала продолжать свой путь с чемоданом, ребенком и лошадью без седла? Было очевидно, что она во что бы то ни стало хотела уйти от него. Для достижения этой цели она приложила все силы.
— Пойдем искать, Генерал, — грустно сказал Ной, — она наверняка где-то поблизости.
Серый туман клубился над дорогой. Ной свернул к деревьям, где должна была скрываться Джесси. Плач Гедеона остановил его. Резко дернув за поводья, Ной направил коня к тому месту, откуда раздавался детский крик.