Страница:
Судя по всему, Наич с Джозани не собирались подходить ближе, и Мэри вздохнула с облегчением. Честно говоря, она чувствовала себя по-дурацки, стоя в лохани с ледяной водой и не имея ни малейшего понятия о том, что нужно делать и говорить. Следуя примеру Райдера, она просто оставалась стоять как стояла, хотя стоило немалого труда не ответить должным образом на неприязненный взгляд Джозани. Наконец Мэри стало совсем невтерпеж, и от взрыва истерического хохота ее удерживало лишь то, что Райдер до боли сжал ей руку. Мэри поморщилась, но разведчик не обратил на это внимания. Она посмотрела на него и поняла, что он старается заставить ее посмотреть куда-то в сторону, проследить за его взглядом.
В следующий миг она не упала от неожиданности только благодаря тому, что ее поддержал Райдер.
На поляну в сопровождении стража вышли Джей Мак и Мойра. Несмотря на некоторый беспорядок в одежде, они выглядели целыми и невредимыми — если не считать полного расстройства чувств. По меркам Мэри, родители смотрелись великолепно. Она не сводила с них жадного взгляда — равно как и они с нее, словно пересчитывая волосы на ее драгоценной головке. Все в душе у Мэри запело от счастья. Она невольно подалась вперед, к отцу с матерью, прочь от Райдера, но и на сей раз его рука напомнила ей оковы.
Мойра с Джеем Маком боялись шелохнуться и позволили себе лишь едва заметный кивок в знак приветствия. Они уже успели убедиться в том, что их дочь жива и здорова, и теперь в их глазах вместо страха светилось недоумение.
Мэри открыла было рот, но Райдер предупреждающе дернул ее за руку. Перешагнув через край лохани, он поставил ее рядом с собой, на траву, и промолвил:
— Свершилось.
Мэри не обратила внимания, что он там бормочет — все равно она ничего не понимала, — и, вырвавшись из его рук, помчалась к родителям. Мойра уже распахнула объятия, чтобы прижать к груди свою дочку. Мэри с разбегу припала к матери и обняла ее, упиваясь той глубокой любовью, что наполняла их объятия.
Джей Мак стоял рядом и ласково гладил Мэри по голове. Касаясь этих знакомых огненно-рыжих кудряшек, он чувствовал, как у него от слез сжимается горло.
— Идемте. Теперь вам пора уходить, — раздался голос стража.
Слезы в глазах Джея Мака мигом высохли, однако он не стал от этого лучше видеть — гнев затуманил его взор еще более густой пеленой.
— Дай же ей хотя бы минуту побыть с матерью, — рявкнул он. — Ради Бога, будь снисходителен.
Часовой нерешительно покосился в сторону Райдера. Его лицо оставалось непроницаемым, однако короткого кивка было достаточно, чтобы воин решительно приподнял винтовку и повторил:
— Идем. Пора уходить.
Джей Мак уловил жест Райдера и понял, кто здесь командует. Постаравшись обуздать свой гнев, он сказал как можно спокойнее:
— Позвольте, мы заберем ее с собой. Ей здесь не место.
— Отныне ее место именно здесь, — возразил Райдер. — Она стала моей женой. — И он снова кивнул стражу:
— Забери их. — А потом добавил, обращаясь к Джею Маку, но так, чтобы его могла слышать и Мойра:
— Это Для вашей же безопасности. Вас и вашей жены. Военные будут вас разыскивать. И если вы не вернетесь быстро, они найдут этот лагерь и уничтожат в нем всех до единого.
Лишь по едва уловимому изменению черт лица Райдера Джей Мак смог распознать, что под «всеми до единого» подразумевается и его возлюбленная Мэри. Таким образом, жизнь и безопасность дочери поставлена в зависимость от того, как скоро они вернутся в форт Союза и чем объяснят свое исчезновение. Это, конечно же, не умерило его гнев в отношении Райдера, зато заставило более трезво оценить ситуацию. Его рука скользнула с головки Мэри на плечо супруги:
— Мы должны уйти.
Райдер подался было вперед, чтобы освободить Мэри из материнских объятий, но в том уже не было нужды. Она поцеловала мать в щеку, выпрямилась и поцеловала Джея Мака. Ободряюще сжав его локоть, она вернулась обратно к Райдеру. Ее била крупная дрожь при виде того, как родители поворачиваются и уходят. Девушке пришлось закусить губу, чтобы не расплакаться, и она что было сил молилась о том, чтобы ни у отца, ни у матери недостало духу обернуться на прощание. Вряд ли в этом случае у нее хватило бы сил остаться с Райдером.
На поляне царила тишина до тех пор, пока Мойра, Джей Мак и их страж не скрылись из виду. Затем Наич подошел поближе и поздравил жениха и невесту. Бледная, растерянная Мэри почти не слышала того, что Райдер переводил для нее с языка апачей. Она с трудом выдавила из себя нечто напоминавшее вежливый ответ.
— Они понимают по-английски? — непослушными губами спросила она затем.
— Немного.
— А такие слова, как жестокий ублюдок и бездушный сукин сын?
— Твои глаза полыхают так, что слова не нужны, — заверил ее он. — Не важно, что ты скажешь, — они сумеют прочесть все в твоем сердце. Они знают, что ты злишься на меня.
— Злюсь? — Мэри явно оскорбила столь мягкая формулировка. — Тогда им следует заглянуть ко мне в сердце поглубже, потому что это слово не описывает даже сотой доли моих чувств. — Ледяные тиски, сжимавшие ей сердце, заморозили и чудесные зеленые глаза, метавшие холодные молнии ярости. Она едва не задохнулась от гнева, из последних сил стараясь держаться с достоинством.
Райдер ничего не ответил Мэри, а посоветовался о чем-то с Наичем и Джозани. Через минуту индейцы покинули поляну, направляясь обратно на стоянку.
— Семья Джозани готова приветствовать нас танцами и праздничной трапезой, — услышала Мэри. — Не в обычаях апачей поручать это семье жениха. Они пошли на уступку, потому что твоя семья этого сделать не может. Наич — «нанта» — вождь племени, и он подвергает людей большому риску, позволив нам совершить здесь брачный обряд и устроить праздник. То, что он привел на церемонию твоих родителей, — его дар и благословение мне. По обычаю, я не смог бы взять теоя в жены, если бы их здесь не было.
Мэри слушала его, потупившись и обхватив руками плечи. Она чувствовала себя глубоко уязвленной и несчастной и сама толком не понимала, чего хочет.
— Что бы ты ни чувствовала по отношению ко мне — позволь попросить тебя не делиться этим со всем племенем.
— Потому что тебе будет неловко? — пронзила она его взглядом.
— Потому что будет неловко Наичу.
Мэри отвела глаза. Подступали сумерки, и ледяное дыхание гор соперничало с холодом, царившим в ее сердце.
— Хорошо, — негромко согласилась она. — Но для тебя это ничего не меняет. — Произнося эти слова, Мэри понимала, что говорит не правду. Теперь их отношения стали совсем другими.
Праздничный танец, к которому Мэри с Райдером пришлось присоединиться, как только они оказались в индейском лагере, не был лишен своеобразного обаяния. Мэри с большим удовольствием осталась бы просто наблюдателем, но здесь были готовы к такой нерешительности со стороны невесты. Несколько хихикающих добродушных девушек — сестер, кузин или племянниц Джо-зани — принялись обучать ее несложным па. При виде первых неловких попыток Мэри танцевать они громко, но не злорадно засмеялись и тут же помогли ей исправить ошибки, вплетая ее шаги в узор общего танца.
Когда же танец кончился, девушки принялись разглядывать наряд невесты, наперебой восторгаясь тем, как ладно он сидит, как красиво расшит и как богато отделан. По некоторым намекам Мэри догадалась, кому она обязана этим чудесным платьем. Перехватив мрачный, ревнивый взгляд Джозани, невеста поклонилась в знак благодарности. Напряженно сжатые губы индианки слегка расслабились.
Вскоре Райдер увел Мэри из кружка молодых девушек и усадил рядом с собой, у одного из маленьких костров, тут и там мерцавших по краям стоянки.
— Мы больше не можем здесь оставаться, — сказал он. — Утром племя откочует на новое место. И нам надо уйти задолго до этого. Нельзя, чтобы кто-то заподозрил, что они нас похитили.
Мэри опять стало страшно.
— Мама с Джеем Маком никому не проговорятся, — заверила она. «По крайней мере не проговорятся властям», — подумалось пленнице. С родными они наверняка будут более откровенны. И Джаррет отправится на поиски. И не пропустит ни одного знака, который отец с матерью постараются оставить на своем пути.
— Ты чем-то встревожена? — спросил внимательно следивший за ее лицом Райдер.
— Нет, — солгала Мэри, искоса взглянув на него. Она не пыталась говорить убежденно, и он не поверил ей.
От дальнейших расспросов ее избавила родня, принесшая праздничное угощение. Это было бобовое пюре, приправленное мясом, с гарниром из кукурузы. Мэри, думавшая, что ее аппетит навеки утрачен после длительной диеты из сушеных овощей и мяса, нашла кушанье восхитительным. На десерт им подали розовые лепешки, смазанные густым соком юкки и украшенные лепестками подсолнуха. Девушка догадалась, что это весьма необычное угощение и племя оказало им с Райдером большую честь.
Трапеза сопровождалась веселой и шумной беседой. Мэри почти ничего не понимала, однако выразительный язык жестов подчас заменял ей знание языка слов. Она была ошеломлена, впервые услыхав, как Райдер рассмеялся в ответ на какую-то особенно удачную дружескую шутку. Звук этого смеха родился где-то в глубине груди, и его сила вызвала у Мэри невольный трепет. Ее кожа почему-то покрылась пупырышками, словно тысячи иголочек кололи ее, но не причиняли боль, а лишь заставляли кровь быстрее струиться по жилам. Она и сама не знала, нравится ли ей столь бурный ответ ее тела на смех Райдера.
Девушка еще не успела толком прийти в себя, как ее уже увели на границу лагеря Там она дождалась, пока Райдер кончит беседовать о чем-то с отцом. К ним присоединилось еще несколько мужчин — Мэри успела заметить, что эти воины пользовались особым почетом у остального племени. Разговор длился всего несколько минут, но по жестам и интонациям было ясно, что он касался чрезвычайно важных вещей.
— Ты уже попрощался? — спросила она Райдера.
Тот кивнул:
— Отец хотел сообщить мне, по какому маршруту собирается кочевать племя, однако старейшины воспротивились этому. Они боятся, что я хочу снова вернуться в племя.
— А ты?..
— Я бы очень этого хотел, — признался разведчик. Он положил руку ей на талию и повлек прочь от лагеря по тропе, едва различимой в свете неполной луны. — Но они правы — армия не даст им покоя, если узнает, что я среди них. Так что придется подождать.
Мэри надолго умолкла, все внимание посвятив тому, чтобы не споткнуться на опасной тропе. Она тут же узнала давешнюю поляну, хотя теперь на ней уже не стояла лохань с водою. Райдер разыскал оставленный здесь ранее узел с одеждой и накинул на плечи Мэри свою темную рубаху.
— Под луной из тебя получится слишком заметная мишень, — пояснил разведчик, когда она стала уверять, что ей вовсе не холодно. Мэри ничего не оставалось, как подчиниться и послушно следовать за разведчиком вверх по ручью, пока подъем не стал слишком крутым.
— Мне не показалось, что у индейцев так уж много оружия, — заметила она, с помощью Райдера перебравшись через громадный валун.
— И что ты подумала? — спросил он.
— Ну, сначала я решила, что оружие где-то спрятано.
— И?
— И тут же поняла, что это бессмысленно. Если твоя жизнь в опасности, глупо так далеко прятать оружие, чтобы для добывания его приходилось тратить драгоценные секунды. Если, конечно, эти ружья не припасены для какой-нибудь грандиозной атаки.
Ночная тьма укрыла от взгляда Мэри легкую улыбку на губах Райдера. Трудно было поверить, что сия особа несколько лет была монахиней, а не стратегом в генеральном штабе.
— И к какому выводу ты пришла?
— Что у них нет этих пресловутых ружей и в помине. Ведь совершенно очевидно, что эти люди сами боятся армейской атаки и вовсе не собираются ни на кого нападать. То есть я не хочу сказать, что они боятся драки, — поспешила добавить Мэри, испугавшись, что не отдала должного храбрости Наича и его племени. — Я уверена, что при необходимости они будут отбиваться всеми возможными средствами — в которые, очевидно, не входят винтовки.
— А что же тогда стало с золотом? — настаивал он. — Ведь считается, что после набега на каньон Колтера к ним в Руки попало целое богатство!
Мэри немного поразмыслила и решительно сказала:
— По-моему, если бы они захватили золото, то к этому времени уже успели бы обменять его на оружие.
— Почему?
Мэри заколебалась, стараясь облечь мысли в слова, рассматривая один за другим варианты ответов.
— Потому что тем, кто привык путешествовать помногу и налегке, ни к чему обременять себя излишним багажом.
— Но ведь они могли его припрятать. — Он снова помог ей подняться на уступ — на сей раз крепко прижав к себе. Услышав, как девушка охнула, Райдер понял, что дело тут не в крутом подъеме. Жадно ловя воздух полуоткрытым ртом, она не сводила с него своих широко распахнутых глаз. Почему-то охрипшим голосом он спросил:
— Что ты об этом думаешь?
Мэри завороженно любовалась его точеным суровым профилем. Райдер только что задал вопрос, повисший в про-межутке между их губами, но она уже успела забыть его смысл. Трудно было представить: еще несколько часов назад она была уверена, что ненавидит этого человека.
— Итак?..
Мэри растерянно мигнула:
— По-моему, они не стали прятать золото — это не в их обычае. Апачи не стали бы тянуть со сделкой, если бы им было что предложить. Они не смогли бы иным путем извлечь пользу из этого золота — только обменять его на оружие.
— У вас чрезвычайно острый ум, миссис Маккей. — Он резко отвернулся и поспешил вперед.
Нетрудно было догадаться, что его спутница пышет сейчас праведным гневом. Гнев слышался в каждом слове:
— Никакая я не миссис Маккей!
— По моим понятиям, ты стала ею сегодня. — В противоположность голосу Мэри его голос прозвучал на удивление рассудительно.
— Ну и пошел к черту со своими понятиями!
Райдер лишь молча ухмыльнулся.
— Послушай, я не шучу! — бубнила Мэри ему в спину. — То, что мы делали сегодня, нельзя считать брачной церемонией!
— А по моим понятия — можно и нужно. — И прежде чем она снова пошлет его к черту, Райдер добавил:
— Стало быть, ты просто не хочешь стать моей женой.
— Я не хотела… то есть не хочу…
— То есть?.. — Он выжидательно замолк.
Мэри так смутилась, что даже отстала и принялась догонять его бегом, отчего тихонько зазвенели подвески на ее платье. Она вцепилась сзади в рубашку Райдера и, опираясь на него, как на перила, вскочила на уступ. В спешке она позабыла, что в спорах с Райдером ей мало помогает то, что она смотрит на него сверху вниз.
Он выпустил узел с одеждой и поймал Мэри за талию, оказавшуюся настолько тонкой, что его пальцы почти сомкнулись у нее на поясе. Девушка вцепилась ему в плечи, но вот ее руки ослабли и после минутного колебания остались лежать неподвижно.
Она сама не знала, что хочет сказать.
Райдер пришел ей на помощь, подсказав:
— Жестокий ублюдок? Бессердечный сукин сын?
Мэри была рада, что темнота скрыла румянец на ее щеках. Почему-то ей стало страшно смотреть Райдеру в глаза.
— С моими родителями ничего не случится на обратном пути? — чуть слышно спросила она.
— Я же дал слово. Никто их и пальцем не тронет.
— У отца на запястьях были синяки. Я видела их, когда он взял маму за руку.
— Поначалу твой отец вел себя слишком упрямо, и его пришлось связать.
— Этим ты не завоюешь его дружбы, — грустно заметила Мэри. — Вообще-то Джей Мак любит общаться с зятьями. Одно время он даже пытался выбирать для нас женихов. Не думаю, что ты удовлетворишь его запросы.
— У апачей слово «зять» переводится как «Тот-кто-несет-мой-груз», — слегка улыбнулся Райдер. — Это подразумевает, что муж будет заботиться о семье своей жены.
Мэри попыталась представить, каким образом сможет сделать это Райдер. Для Джона Маккензи Великолепного, ворочающего миллионами долларов, тысячами километров железнодорожных магистралей и сотнями служащих и рабочих. Или для Мойры с ее дочерьми, которые и так обеспечены всем, что только можно приобрести за деньги.
— Я уверена, что Джей Мак не подразумевает ничего подобного.
— Очень может быть. — Улыбка Райдера стала еще шире, и он легонько прижался ко лбу Мэри. — А что еще ты хотела сказать?
— Я бы хотела подольше побыть с ними, — зажмурившись, выпалила она. — И разозлилась оттого, что ты не позволил мне этого.
— Знаю.
— Я бы не ушла вместе с ними — по крайней мере если бы ты сам этого не захотел. Потому что уже приняла решение остаться с тобой.
У Райдера сердце замерло в груди. Он только теперь понял, что стоит, затаив дыхание.
— Я просто хотела утешить их… попытаться объяснить…
— Знаю. И это знаю.
Мэри кивнула. Переполненная гневом и отчаянием, она плохо понимала окружающих, и данные Райдером Джею Маку объяснения для нее ровным счетом ничего не значили. Однако позднее, находясь в обществе Наича, Джозани и их ближайших родственников, она многое увидала и о многом успела подумать. К примеру, бросались в глаза и взаимная приязнь и уважение между членами клана, и сдержанная почтительность отца Райдера в отношениях с его мачехой. Старейшинам оказывали почет в соответствии с их заслугами и приобретенной с годами мудростью, а малышей старались охранять от бед с помощью бесчисленных амулетов и талисманов, которыми обвешивали колыбели.
— Ты оказал мне большую честь, позволив присутствовать на церемонии моим родителям.
В ответ Райдер легонько поцеловал ее в лоб. Для него была совершенной неожиданностью способность Мэри подойти к делу с этой точки зрения.
— И подверг огромному риску такое множество людей, — добавила она. — К чему это, Райдер? Зачем было так рисковать?
— Ты действительно до сих пор не понимаешь? — На этот раз его губы коснулись ее щеки, а потом скользнули вниз, к чувствительной ямке под ухом. Он ощутил, как учащенно дышит Мэри, как напряженно маленькие пальчики сжимают его плечи.
Райдер прошептал ее имя, лаская горячим дыханием нежную кожу. Девушка приникла к нему и подставила полуоткрывшиеся губы. Он припал к ним страстным, жадным по-Целуем, подхватил и поднял так, чтобы она смогла обхватить его бедрами. Мэри послушно двигалась ему в унисон, ведомая инстинктом, а не опытом.
Но вот Райдер нашел в себе силы опустить ее на землю и отстраниться. Он задыхался, в ушах у него стоял страшный шум. Ночь готова была накинуть покров темноты на молодую пару — но не о таком мечтал Райдер для своей невесты.
— Я должен отвести тебя обратно в пещеру, — хрипло прошептал он, стараясь овладеть собою. Его руки неохотно вернулись к ней на талию. Мэри все еще тянулась к нему, а нежные губы словно светились во мраке. Чувствуя их вкус у себя на языке, он пробормотал:
— Здесь не место для нас.
— Здесь нам грозит опасность?
— Возможно.
— Ох, — вырвалось у Мэри, не желавшей никуда двигаться. Она все еще не пришла в себя после прерванных объятий. Ее груди горели от возбуждения, соски напряглись и болезненно ныли. Руки безвольно скользнули вниз, и она не нашла им лучшего применения, чем обхватить себя за плечи. Однако это было лишь видимостью защиты — Мэри тут же пробрало до костей ночным холодом.
Райдер заботливо поправил теплую рубашку у нее на плечах:
— Зимой в пустыне случаются очень сильные перепады тепла и холода.
— Их не трудно перенести, — чуть слышно прошептала она. — Мне гораздо труднее переносить, когда такие вещи случаются с людьми.
Райдер подумал, что лучше бы ему этого не слышать. Ничего не оставалось, как постараться скрыть следы их остановки и продолжить путь. Ему показалось, что теперь Мэри гораздо более ловко карабкается вверх по тропе. Движет ли ею разбуженное желание или решимость довести дело до конца? Скорее всего и то и другое.
К разведчику вернулось чудесное чувство предвкушения, и на этот раз он обрадовался ему всей душой. Впереди мелькала легкая фигурка Мэри, изящно и бесшумно двигавшаяся по тропе, — казалось, она продолжала танцевать праздничный танец. Райдера завораживало то мелькание маленькой ножки, выглянувшей из-под края платья, то блеск серебряных подвесок, позванивавших на нежной шее. Он жадно пожирал глазами легкий силуэт, а когда Мэри оглядывалась через плечо, ему всякий раз хотелось позабыть о благоразумии и взять ее не сходя с места, под ближайшей сосной.
Прошел не один час, пока они добрались наконец до пещеры. Волны страсти то накатывали на них, то отступали. Дружески протянутая для поддержки рука вдруг становилась обжигающей, ноги отказывались идти, и в хриплых словах благодарности слышались иные клятвы и обещания.
Мэри торопилась поскорее оказаться внутри пещеры, но Райдер подхватил ее на руки и перенес через созданный природой порог. Она оценила значение этого жеста. И все еще улыбалась, когда он зажег лампу и обратился к ней. Погладив завитки волос у нее на виске, он заглянул ей в самую душу и спросил:
— Ты имеешь представление о том, что должна сделать?
— Нет, — прошептала Мэри, став серьезной. Закинув руки ему на плечи, она привстала на цыпочки и добавила:
— Но я смею надеяться, что ты покажешь мне это.
Глава 9
В следующий миг она не упала от неожиданности только благодаря тому, что ее поддержал Райдер.
На поляну в сопровождении стража вышли Джей Мак и Мойра. Несмотря на некоторый беспорядок в одежде, они выглядели целыми и невредимыми — если не считать полного расстройства чувств. По меркам Мэри, родители смотрелись великолепно. Она не сводила с них жадного взгляда — равно как и они с нее, словно пересчитывая волосы на ее драгоценной головке. Все в душе у Мэри запело от счастья. Она невольно подалась вперед, к отцу с матерью, прочь от Райдера, но и на сей раз его рука напомнила ей оковы.
Мойра с Джеем Маком боялись шелохнуться и позволили себе лишь едва заметный кивок в знак приветствия. Они уже успели убедиться в том, что их дочь жива и здорова, и теперь в их глазах вместо страха светилось недоумение.
Мэри открыла было рот, но Райдер предупреждающе дернул ее за руку. Перешагнув через край лохани, он поставил ее рядом с собой, на траву, и промолвил:
— Свершилось.
Мэри не обратила внимания, что он там бормочет — все равно она ничего не понимала, — и, вырвавшись из его рук, помчалась к родителям. Мойра уже распахнула объятия, чтобы прижать к груди свою дочку. Мэри с разбегу припала к матери и обняла ее, упиваясь той глубокой любовью, что наполняла их объятия.
Джей Мак стоял рядом и ласково гладил Мэри по голове. Касаясь этих знакомых огненно-рыжих кудряшек, он чувствовал, как у него от слез сжимается горло.
— Идемте. Теперь вам пора уходить, — раздался голос стража.
Слезы в глазах Джея Мака мигом высохли, однако он не стал от этого лучше видеть — гнев затуманил его взор еще более густой пеленой.
— Дай же ей хотя бы минуту побыть с матерью, — рявкнул он. — Ради Бога, будь снисходителен.
Часовой нерешительно покосился в сторону Райдера. Его лицо оставалось непроницаемым, однако короткого кивка было достаточно, чтобы воин решительно приподнял винтовку и повторил:
— Идем. Пора уходить.
Джей Мак уловил жест Райдера и понял, кто здесь командует. Постаравшись обуздать свой гнев, он сказал как можно спокойнее:
— Позвольте, мы заберем ее с собой. Ей здесь не место.
— Отныне ее место именно здесь, — возразил Райдер. — Она стала моей женой. — И он снова кивнул стражу:
— Забери их. — А потом добавил, обращаясь к Джею Маку, но так, чтобы его могла слышать и Мойра:
— Это Для вашей же безопасности. Вас и вашей жены. Военные будут вас разыскивать. И если вы не вернетесь быстро, они найдут этот лагерь и уничтожат в нем всех до единого.
Лишь по едва уловимому изменению черт лица Райдера Джей Мак смог распознать, что под «всеми до единого» подразумевается и его возлюбленная Мэри. Таким образом, жизнь и безопасность дочери поставлена в зависимость от того, как скоро они вернутся в форт Союза и чем объяснят свое исчезновение. Это, конечно же, не умерило его гнев в отношении Райдера, зато заставило более трезво оценить ситуацию. Его рука скользнула с головки Мэри на плечо супруги:
— Мы должны уйти.
Райдер подался было вперед, чтобы освободить Мэри из материнских объятий, но в том уже не было нужды. Она поцеловала мать в щеку, выпрямилась и поцеловала Джея Мака. Ободряюще сжав его локоть, она вернулась обратно к Райдеру. Ее била крупная дрожь при виде того, как родители поворачиваются и уходят. Девушке пришлось закусить губу, чтобы не расплакаться, и она что было сил молилась о том, чтобы ни у отца, ни у матери недостало духу обернуться на прощание. Вряд ли в этом случае у нее хватило бы сил остаться с Райдером.
На поляне царила тишина до тех пор, пока Мойра, Джей Мак и их страж не скрылись из виду. Затем Наич подошел поближе и поздравил жениха и невесту. Бледная, растерянная Мэри почти не слышала того, что Райдер переводил для нее с языка апачей. Она с трудом выдавила из себя нечто напоминавшее вежливый ответ.
— Они понимают по-английски? — непослушными губами спросила она затем.
— Немного.
— А такие слова, как жестокий ублюдок и бездушный сукин сын?
— Твои глаза полыхают так, что слова не нужны, — заверил ее он. — Не важно, что ты скажешь, — они сумеют прочесть все в твоем сердце. Они знают, что ты злишься на меня.
— Злюсь? — Мэри явно оскорбила столь мягкая формулировка. — Тогда им следует заглянуть ко мне в сердце поглубже, потому что это слово не описывает даже сотой доли моих чувств. — Ледяные тиски, сжимавшие ей сердце, заморозили и чудесные зеленые глаза, метавшие холодные молнии ярости. Она едва не задохнулась от гнева, из последних сил стараясь держаться с достоинством.
Райдер ничего не ответил Мэри, а посоветовался о чем-то с Наичем и Джозани. Через минуту индейцы покинули поляну, направляясь обратно на стоянку.
— Семья Джозани готова приветствовать нас танцами и праздничной трапезой, — услышала Мэри. — Не в обычаях апачей поручать это семье жениха. Они пошли на уступку, потому что твоя семья этого сделать не может. Наич — «нанта» — вождь племени, и он подвергает людей большому риску, позволив нам совершить здесь брачный обряд и устроить праздник. То, что он привел на церемонию твоих родителей, — его дар и благословение мне. По обычаю, я не смог бы взять теоя в жены, если бы их здесь не было.
Мэри слушала его, потупившись и обхватив руками плечи. Она чувствовала себя глубоко уязвленной и несчастной и сама толком не понимала, чего хочет.
— Что бы ты ни чувствовала по отношению ко мне — позволь попросить тебя не делиться этим со всем племенем.
— Потому что тебе будет неловко? — пронзила она его взглядом.
— Потому что будет неловко Наичу.
Мэри отвела глаза. Подступали сумерки, и ледяное дыхание гор соперничало с холодом, царившим в ее сердце.
— Хорошо, — негромко согласилась она. — Но для тебя это ничего не меняет. — Произнося эти слова, Мэри понимала, что говорит не правду. Теперь их отношения стали совсем другими.
Праздничный танец, к которому Мэри с Райдером пришлось присоединиться, как только они оказались в индейском лагере, не был лишен своеобразного обаяния. Мэри с большим удовольствием осталась бы просто наблюдателем, но здесь были готовы к такой нерешительности со стороны невесты. Несколько хихикающих добродушных девушек — сестер, кузин или племянниц Джо-зани — принялись обучать ее несложным па. При виде первых неловких попыток Мэри танцевать они громко, но не злорадно засмеялись и тут же помогли ей исправить ошибки, вплетая ее шаги в узор общего танца.
Когда же танец кончился, девушки принялись разглядывать наряд невесты, наперебой восторгаясь тем, как ладно он сидит, как красиво расшит и как богато отделан. По некоторым намекам Мэри догадалась, кому она обязана этим чудесным платьем. Перехватив мрачный, ревнивый взгляд Джозани, невеста поклонилась в знак благодарности. Напряженно сжатые губы индианки слегка расслабились.
Вскоре Райдер увел Мэри из кружка молодых девушек и усадил рядом с собой, у одного из маленьких костров, тут и там мерцавших по краям стоянки.
— Мы больше не можем здесь оставаться, — сказал он. — Утром племя откочует на новое место. И нам надо уйти задолго до этого. Нельзя, чтобы кто-то заподозрил, что они нас похитили.
Мэри опять стало страшно.
— Мама с Джеем Маком никому не проговорятся, — заверила она. «По крайней мере не проговорятся властям», — подумалось пленнице. С родными они наверняка будут более откровенны. И Джаррет отправится на поиски. И не пропустит ни одного знака, который отец с матерью постараются оставить на своем пути.
— Ты чем-то встревожена? — спросил внимательно следивший за ее лицом Райдер.
— Нет, — солгала Мэри, искоса взглянув на него. Она не пыталась говорить убежденно, и он не поверил ей.
От дальнейших расспросов ее избавила родня, принесшая праздничное угощение. Это было бобовое пюре, приправленное мясом, с гарниром из кукурузы. Мэри, думавшая, что ее аппетит навеки утрачен после длительной диеты из сушеных овощей и мяса, нашла кушанье восхитительным. На десерт им подали розовые лепешки, смазанные густым соком юкки и украшенные лепестками подсолнуха. Девушка догадалась, что это весьма необычное угощение и племя оказало им с Райдером большую честь.
Трапеза сопровождалась веселой и шумной беседой. Мэри почти ничего не понимала, однако выразительный язык жестов подчас заменял ей знание языка слов. Она была ошеломлена, впервые услыхав, как Райдер рассмеялся в ответ на какую-то особенно удачную дружескую шутку. Звук этого смеха родился где-то в глубине груди, и его сила вызвала у Мэри невольный трепет. Ее кожа почему-то покрылась пупырышками, словно тысячи иголочек кололи ее, но не причиняли боль, а лишь заставляли кровь быстрее струиться по жилам. Она и сама не знала, нравится ли ей столь бурный ответ ее тела на смех Райдера.
Девушка еще не успела толком прийти в себя, как ее уже увели на границу лагеря Там она дождалась, пока Райдер кончит беседовать о чем-то с отцом. К ним присоединилось еще несколько мужчин — Мэри успела заметить, что эти воины пользовались особым почетом у остального племени. Разговор длился всего несколько минут, но по жестам и интонациям было ясно, что он касался чрезвычайно важных вещей.
— Ты уже попрощался? — спросила она Райдера.
Тот кивнул:
— Отец хотел сообщить мне, по какому маршруту собирается кочевать племя, однако старейшины воспротивились этому. Они боятся, что я хочу снова вернуться в племя.
— А ты?..
— Я бы очень этого хотел, — признался разведчик. Он положил руку ей на талию и повлек прочь от лагеря по тропе, едва различимой в свете неполной луны. — Но они правы — армия не даст им покоя, если узнает, что я среди них. Так что придется подождать.
Мэри надолго умолкла, все внимание посвятив тому, чтобы не споткнуться на опасной тропе. Она тут же узнала давешнюю поляну, хотя теперь на ней уже не стояла лохань с водою. Райдер разыскал оставленный здесь ранее узел с одеждой и накинул на плечи Мэри свою темную рубаху.
— Под луной из тебя получится слишком заметная мишень, — пояснил разведчик, когда она стала уверять, что ей вовсе не холодно. Мэри ничего не оставалось, как подчиниться и послушно следовать за разведчиком вверх по ручью, пока подъем не стал слишком крутым.
— Мне не показалось, что у индейцев так уж много оружия, — заметила она, с помощью Райдера перебравшись через громадный валун.
— И что ты подумала? — спросил он.
— Ну, сначала я решила, что оружие где-то спрятано.
— И?
— И тут же поняла, что это бессмысленно. Если твоя жизнь в опасности, глупо так далеко прятать оружие, чтобы для добывания его приходилось тратить драгоценные секунды. Если, конечно, эти ружья не припасены для какой-нибудь грандиозной атаки.
Ночная тьма укрыла от взгляда Мэри легкую улыбку на губах Райдера. Трудно было поверить, что сия особа несколько лет была монахиней, а не стратегом в генеральном штабе.
— И к какому выводу ты пришла?
— Что у них нет этих пресловутых ружей и в помине. Ведь совершенно очевидно, что эти люди сами боятся армейской атаки и вовсе не собираются ни на кого нападать. То есть я не хочу сказать, что они боятся драки, — поспешила добавить Мэри, испугавшись, что не отдала должного храбрости Наича и его племени. — Я уверена, что при необходимости они будут отбиваться всеми возможными средствами — в которые, очевидно, не входят винтовки.
— А что же тогда стало с золотом? — настаивал он. — Ведь считается, что после набега на каньон Колтера к ним в Руки попало целое богатство!
Мэри немного поразмыслила и решительно сказала:
— По-моему, если бы они захватили золото, то к этому времени уже успели бы обменять его на оружие.
— Почему?
Мэри заколебалась, стараясь облечь мысли в слова, рассматривая один за другим варианты ответов.
— Потому что тем, кто привык путешествовать помногу и налегке, ни к чему обременять себя излишним багажом.
— Но ведь они могли его припрятать. — Он снова помог ей подняться на уступ — на сей раз крепко прижав к себе. Услышав, как девушка охнула, Райдер понял, что дело тут не в крутом подъеме. Жадно ловя воздух полуоткрытым ртом, она не сводила с него своих широко распахнутых глаз. Почему-то охрипшим голосом он спросил:
— Что ты об этом думаешь?
Мэри завороженно любовалась его точеным суровым профилем. Райдер только что задал вопрос, повисший в про-межутке между их губами, но она уже успела забыть его смысл. Трудно было представить: еще несколько часов назад она была уверена, что ненавидит этого человека.
— Итак?..
Мэри растерянно мигнула:
— По-моему, они не стали прятать золото — это не в их обычае. Апачи не стали бы тянуть со сделкой, если бы им было что предложить. Они не смогли бы иным путем извлечь пользу из этого золота — только обменять его на оружие.
— У вас чрезвычайно острый ум, миссис Маккей. — Он резко отвернулся и поспешил вперед.
Нетрудно было догадаться, что его спутница пышет сейчас праведным гневом. Гнев слышался в каждом слове:
— Никакая я не миссис Маккей!
— По моим понятиям, ты стала ею сегодня. — В противоположность голосу Мэри его голос прозвучал на удивление рассудительно.
— Ну и пошел к черту со своими понятиями!
Райдер лишь молча ухмыльнулся.
— Послушай, я не шучу! — бубнила Мэри ему в спину. — То, что мы делали сегодня, нельзя считать брачной церемонией!
— А по моим понятия — можно и нужно. — И прежде чем она снова пошлет его к черту, Райдер добавил:
— Стало быть, ты просто не хочешь стать моей женой.
— Я не хотела… то есть не хочу…
— То есть?.. — Он выжидательно замолк.
Мэри так смутилась, что даже отстала и принялась догонять его бегом, отчего тихонько зазвенели подвески на ее платье. Она вцепилась сзади в рубашку Райдера и, опираясь на него, как на перила, вскочила на уступ. В спешке она позабыла, что в спорах с Райдером ей мало помогает то, что она смотрит на него сверху вниз.
Он выпустил узел с одеждой и поймал Мэри за талию, оказавшуюся настолько тонкой, что его пальцы почти сомкнулись у нее на поясе. Девушка вцепилась ему в плечи, но вот ее руки ослабли и после минутного колебания остались лежать неподвижно.
Она сама не знала, что хочет сказать.
Райдер пришел ей на помощь, подсказав:
— Жестокий ублюдок? Бессердечный сукин сын?
Мэри была рада, что темнота скрыла румянец на ее щеках. Почему-то ей стало страшно смотреть Райдеру в глаза.
— С моими родителями ничего не случится на обратном пути? — чуть слышно спросила она.
— Я же дал слово. Никто их и пальцем не тронет.
— У отца на запястьях были синяки. Я видела их, когда он взял маму за руку.
— Поначалу твой отец вел себя слишком упрямо, и его пришлось связать.
— Этим ты не завоюешь его дружбы, — грустно заметила Мэри. — Вообще-то Джей Мак любит общаться с зятьями. Одно время он даже пытался выбирать для нас женихов. Не думаю, что ты удовлетворишь его запросы.
— У апачей слово «зять» переводится как «Тот-кто-несет-мой-груз», — слегка улыбнулся Райдер. — Это подразумевает, что муж будет заботиться о семье своей жены.
Мэри попыталась представить, каким образом сможет сделать это Райдер. Для Джона Маккензи Великолепного, ворочающего миллионами долларов, тысячами километров железнодорожных магистралей и сотнями служащих и рабочих. Или для Мойры с ее дочерьми, которые и так обеспечены всем, что только можно приобрести за деньги.
— Я уверена, что Джей Мак не подразумевает ничего подобного.
— Очень может быть. — Улыбка Райдера стала еще шире, и он легонько прижался ко лбу Мэри. — А что еще ты хотела сказать?
— Я бы хотела подольше побыть с ними, — зажмурившись, выпалила она. — И разозлилась оттого, что ты не позволил мне этого.
— Знаю.
— Я бы не ушла вместе с ними — по крайней мере если бы ты сам этого не захотел. Потому что уже приняла решение остаться с тобой.
У Райдера сердце замерло в груди. Он только теперь понял, что стоит, затаив дыхание.
— Я просто хотела утешить их… попытаться объяснить…
— Знаю. И это знаю.
Мэри кивнула. Переполненная гневом и отчаянием, она плохо понимала окружающих, и данные Райдером Джею Маку объяснения для нее ровным счетом ничего не значили. Однако позднее, находясь в обществе Наича, Джозани и их ближайших родственников, она многое увидала и о многом успела подумать. К примеру, бросались в глаза и взаимная приязнь и уважение между членами клана, и сдержанная почтительность отца Райдера в отношениях с его мачехой. Старейшинам оказывали почет в соответствии с их заслугами и приобретенной с годами мудростью, а малышей старались охранять от бед с помощью бесчисленных амулетов и талисманов, которыми обвешивали колыбели.
— Ты оказал мне большую честь, позволив присутствовать на церемонии моим родителям.
В ответ Райдер легонько поцеловал ее в лоб. Для него была совершенной неожиданностью способность Мэри подойти к делу с этой точки зрения.
— И подверг огромному риску такое множество людей, — добавила она. — К чему это, Райдер? Зачем было так рисковать?
— Ты действительно до сих пор не понимаешь? — На этот раз его губы коснулись ее щеки, а потом скользнули вниз, к чувствительной ямке под ухом. Он ощутил, как учащенно дышит Мэри, как напряженно маленькие пальчики сжимают его плечи.
Райдер прошептал ее имя, лаская горячим дыханием нежную кожу. Девушка приникла к нему и подставила полуоткрывшиеся губы. Он припал к ним страстным, жадным по-Целуем, подхватил и поднял так, чтобы она смогла обхватить его бедрами. Мэри послушно двигалась ему в унисон, ведомая инстинктом, а не опытом.
Но вот Райдер нашел в себе силы опустить ее на землю и отстраниться. Он задыхался, в ушах у него стоял страшный шум. Ночь готова была накинуть покров темноты на молодую пару — но не о таком мечтал Райдер для своей невесты.
— Я должен отвести тебя обратно в пещеру, — хрипло прошептал он, стараясь овладеть собою. Его руки неохотно вернулись к ней на талию. Мэри все еще тянулась к нему, а нежные губы словно светились во мраке. Чувствуя их вкус у себя на языке, он пробормотал:
— Здесь не место для нас.
— Здесь нам грозит опасность?
— Возможно.
— Ох, — вырвалось у Мэри, не желавшей никуда двигаться. Она все еще не пришла в себя после прерванных объятий. Ее груди горели от возбуждения, соски напряглись и болезненно ныли. Руки безвольно скользнули вниз, и она не нашла им лучшего применения, чем обхватить себя за плечи. Однако это было лишь видимостью защиты — Мэри тут же пробрало до костей ночным холодом.
Райдер заботливо поправил теплую рубашку у нее на плечах:
— Зимой в пустыне случаются очень сильные перепады тепла и холода.
— Их не трудно перенести, — чуть слышно прошептала она. — Мне гораздо труднее переносить, когда такие вещи случаются с людьми.
Райдер подумал, что лучше бы ему этого не слышать. Ничего не оставалось, как постараться скрыть следы их остановки и продолжить путь. Ему показалось, что теперь Мэри гораздо более ловко карабкается вверх по тропе. Движет ли ею разбуженное желание или решимость довести дело до конца? Скорее всего и то и другое.
К разведчику вернулось чудесное чувство предвкушения, и на этот раз он обрадовался ему всей душой. Впереди мелькала легкая фигурка Мэри, изящно и бесшумно двигавшаяся по тропе, — казалось, она продолжала танцевать праздничный танец. Райдера завораживало то мелькание маленькой ножки, выглянувшей из-под края платья, то блеск серебряных подвесок, позванивавших на нежной шее. Он жадно пожирал глазами легкий силуэт, а когда Мэри оглядывалась через плечо, ему всякий раз хотелось позабыть о благоразумии и взять ее не сходя с места, под ближайшей сосной.
Прошел не один час, пока они добрались наконец до пещеры. Волны страсти то накатывали на них, то отступали. Дружески протянутая для поддержки рука вдруг становилась обжигающей, ноги отказывались идти, и в хриплых словах благодарности слышались иные клятвы и обещания.
Мэри торопилась поскорее оказаться внутри пещеры, но Райдер подхватил ее на руки и перенес через созданный природой порог. Она оценила значение этого жеста. И все еще улыбалась, когда он зажег лампу и обратился к ней. Погладив завитки волос у нее на виске, он заглянул ей в самую душу и спросил:
— Ты имеешь представление о том, что должна сделать?
— Нет, — прошептала Мэри, став серьезной. Закинув руки ему на плечи, она привстала на цыпочки и добавила:
— Но я смею надеяться, что ты покажешь мне это.
Глава 9
Райдер поцеловал ее в лоб и отстранился, стараясь не обращать внимания на подставленный для поцелуя рот.
— Если я сейчас тебя поцелую, мы так и застрянем здесь, — сказал он.
Судя по всему, Мэри это мало волновало. Лукавая усмешка слегка скривила полные губки. Райдер не смог удержаться от вздоха:
— У тебя слишком хорошо это получается.
— Значит, все в порядке, — заулыбалась Мэри и покорно повернулась к нему спиной. — Можешь теперь завязать мне глаза.
Рука Райдера потянулась к повязке на голове и бессильно упала. Вместо этого он поднял повыше лампу и нежно погладил Мэри со словами:
— Не сейчас. Идем. Я покажу тебе дорогу.
Мэри тут же засомневалась, хочет ли она этого. Ведь если Райдер покажет ей дорогу, она больше не будет пленницей и сможет покидать пещеру по собственному желанию. В таком случае проявленное им доверие превращалось скорее в обузу. И тут же она вспомнила его предостережения о трудностях обратного пути. Куда она пойдет? Ведь Мэри не имеет ни малейшего представление о том, в каком направлении находится форт и насколько он удален от гор. Выбравшись из глубины пещеры на Божий свет, она преодолеет лишь малую часть пути. У нее появилось чувство, будто ей разъяснили принцип действия замка, но не дали к нему ключ.
Райдеру были понятны ее колебания. Он положил ладонь ей на талию и спросил:
— Ты все обдумала?
— По-моему, да, — кивнула Мэри.
— Хорошо. — И он легонько подтолкнул ее вперед. — Я вовсе не предлагаю тебе немедленно сбежать.
Тайна подземных переходов заключалась в том, чтобы знать, что именно нужно высматривать. Метки имелись повсюду, они были одинаковые… и все-таки разные. Нужное направление повсюду указывала прямая линия. Только она могла быть обозначена несколькими выложенными в ряд камешками на одной развилке, или царапиной на другой, или скрытой в расщелине меткой на третьей. Кружки обозначали, что путь выбран неверно, а косые черты — опасные ответвления туннеля. Райдер обратил внимание Мэри на то, что полость, служившая приютом для летучих мышей, обозначена именно косыми чертами.
— Откуда мне было знать? — прошептала Мэри, разглядывая едва заметные царапины над входом в туннель.
— Неоткуда. Как и всем прочим. Джо Панама сделал пометки, чтобы они служили только ему, а потом — мне. Для посторонних их смысл должен быть скрыт. — Он погладил ее по щеке и ответил на обращенный к нему вопросительный взгляд:
— Потому что в данный момент ты — самая большая опасность, укрытая в этой пещере. — С этими словами он повлек ее дальше.
Оказавшись в знакомой пещере, Мэри испытала скорее возбуждение, нежели испуг. Пока она снимала теплую рубашку Райдера, он зажег еще одну лампу и поместил ее над каменным ложем:
— Я хочу видеть тебя.
Мэри слегка растерялась от неожиданности.
— Ты все еще слишком далеко, — добавил он.
Только тут до нее дошло, что она не сдвинулась с места и стоит там, где ее оставил Райдер, — у входа в пещеру. Как будто до сих пор не решила, бежать ей прочь или остаться.
— Стесняешься? — спросил он.
Впервые в жизни услышав подобное обвинение, Мэри пристально уставилась в его лицо, стараясь понять, шутка это или нет.
— Иди сюда, Мэри.
Она не смогла отказаться, особенно услыхав этот нежный, мягкий голос, в котором сквозило желание, ничем иным не проявлявшееся доселе.
Райдеру показалось, что, когда Мэри пересекала пещеру, приближаясь к нему, от ее фигуры исходило сияние, словно она двигалась под струями водопада. Серебряные подвески покачивались и мерцали в свете ламп, когда девушка застыла в шаге от него. Прекрасные зеленые глаза блестели, а расширенные зрачки напоминали полированные кусочки оникса. Милое лицо запрокинулось к нему, и желание придало его чертам слегка тревожное и настороженное выражение.
Прикоснувшись к шелковистым завиткам на девичьем виске, Райдер залюбовался игрой сотни оттенков рыжего цвета. Он погладил Мэри по щеке, и она доверчиво прижалась к его ладони, а потом несмело прижала губы к загрубевшей коже. От этой едва осязаемой ласки горячая волна прокатилась по всему его телу. Райдер наклонился, поцеловал сомкнутые веки Мэри и припал к ее губам.
— Если я сейчас тебя поцелую, мы так и застрянем здесь, — сказал он.
Судя по всему, Мэри это мало волновало. Лукавая усмешка слегка скривила полные губки. Райдер не смог удержаться от вздоха:
— У тебя слишком хорошо это получается.
— Значит, все в порядке, — заулыбалась Мэри и покорно повернулась к нему спиной. — Можешь теперь завязать мне глаза.
Рука Райдера потянулась к повязке на голове и бессильно упала. Вместо этого он поднял повыше лампу и нежно погладил Мэри со словами:
— Не сейчас. Идем. Я покажу тебе дорогу.
Мэри тут же засомневалась, хочет ли она этого. Ведь если Райдер покажет ей дорогу, она больше не будет пленницей и сможет покидать пещеру по собственному желанию. В таком случае проявленное им доверие превращалось скорее в обузу. И тут же она вспомнила его предостережения о трудностях обратного пути. Куда она пойдет? Ведь Мэри не имеет ни малейшего представление о том, в каком направлении находится форт и насколько он удален от гор. Выбравшись из глубины пещеры на Божий свет, она преодолеет лишь малую часть пути. У нее появилось чувство, будто ей разъяснили принцип действия замка, но не дали к нему ключ.
Райдеру были понятны ее колебания. Он положил ладонь ей на талию и спросил:
— Ты все обдумала?
— По-моему, да, — кивнула Мэри.
— Хорошо. — И он легонько подтолкнул ее вперед. — Я вовсе не предлагаю тебе немедленно сбежать.
Тайна подземных переходов заключалась в том, чтобы знать, что именно нужно высматривать. Метки имелись повсюду, они были одинаковые… и все-таки разные. Нужное направление повсюду указывала прямая линия. Только она могла быть обозначена несколькими выложенными в ряд камешками на одной развилке, или царапиной на другой, или скрытой в расщелине меткой на третьей. Кружки обозначали, что путь выбран неверно, а косые черты — опасные ответвления туннеля. Райдер обратил внимание Мэри на то, что полость, служившая приютом для летучих мышей, обозначена именно косыми чертами.
— Откуда мне было знать? — прошептала Мэри, разглядывая едва заметные царапины над входом в туннель.
— Неоткуда. Как и всем прочим. Джо Панама сделал пометки, чтобы они служили только ему, а потом — мне. Для посторонних их смысл должен быть скрыт. — Он погладил ее по щеке и ответил на обращенный к нему вопросительный взгляд:
— Потому что в данный момент ты — самая большая опасность, укрытая в этой пещере. — С этими словами он повлек ее дальше.
Оказавшись в знакомой пещере, Мэри испытала скорее возбуждение, нежели испуг. Пока она снимала теплую рубашку Райдера, он зажег еще одну лампу и поместил ее над каменным ложем:
— Я хочу видеть тебя.
Мэри слегка растерялась от неожиданности.
— Ты все еще слишком далеко, — добавил он.
Только тут до нее дошло, что она не сдвинулась с места и стоит там, где ее оставил Райдер, — у входа в пещеру. Как будто до сих пор не решила, бежать ей прочь или остаться.
— Стесняешься? — спросил он.
Впервые в жизни услышав подобное обвинение, Мэри пристально уставилась в его лицо, стараясь понять, шутка это или нет.
— Иди сюда, Мэри.
Она не смогла отказаться, особенно услыхав этот нежный, мягкий голос, в котором сквозило желание, ничем иным не проявлявшееся доселе.
Райдеру показалось, что, когда Мэри пересекала пещеру, приближаясь к нему, от ее фигуры исходило сияние, словно она двигалась под струями водопада. Серебряные подвески покачивались и мерцали в свете ламп, когда девушка застыла в шаге от него. Прекрасные зеленые глаза блестели, а расширенные зрачки напоминали полированные кусочки оникса. Милое лицо запрокинулось к нему, и желание придало его чертам слегка тревожное и настороженное выражение.
Прикоснувшись к шелковистым завиткам на девичьем виске, Райдер залюбовался игрой сотни оттенков рыжего цвета. Он погладил Мэри по щеке, и она доверчиво прижалась к его ладони, а потом несмело прижала губы к загрубевшей коже. От этой едва осязаемой ласки горячая волна прокатилась по всему его телу. Райдер наклонился, поцеловал сомкнутые веки Мэри и припал к ее губам.