Но кое-что мы с братом узнали все-таки раньше, чем милиция. Да еще у Алешки «в рукаве» прятался какой-то козырь.
   Но мы не знали самого главного. И самого опасного. Дело в том, что Злобин догадался, что вокруг него сжимается кольцо. И стал искать выхода. Ничего умнее он не придумал, как… Но лучше все по порядку. Скажу только, что этим шагом он надеялся уйти от ответственности и удрать за границу, где у него были сообщники. И заодно прихватить все, что еще не продал из награбленного, хранившегося в тайном месте.
   В общем, этот хитрец сумел уйти от наблюдения. Капитан Володя потом рассказывал нам (предупредив: «Только папе своему не проболтайтесь!»), что Злобин почти все время проводил на своем красивом катере. И как-то вечерком отправился он в очередную прогулку по лунной дорожке. Продолжать за ним наблюдение пришлось издалека, в бинокль. И поэтому никто не заметил, как под прикрытием острова Злобин перебрался на кривобокий «Тропик». А потом он такое устроил! Впрочем, я опять поспешил…
   С того дня, как мы сюда приехали, незаметно прошел месяц. Нам здесь очень нравилось - море, таинственный монастырь с его неразгаданными тайнами, вольная жизнь среди плодов и винограда. А больше всего нам нравился наш новый друг Арчил, наш снежный человек. Добрый, умный и немного наивный. Он опекал нас, как собственных детей. Мы долгое время даже не догадывались о том, что уважая нашу свободу, он незаметно не сводил с нас своих внимательных глаз. Особенно, когда понял - что за прыткий «объект» наш Алешка. Арчил его очень полюбил, но скрывал свою любовь за строгостью. И оберегал нас от всех возможных опасностей. А уж как кормил! Мама не узнает Алешку - всегда такой худенький, он, по-моему, здесь основательно прибавил в весе. По крайней мере щечки у него под загаром заметно округлились.
   Да, незаметно прошел месяц. Ночи опять стали лунными, светлыми. Луна вставала над морем почти круглая. И сияла словно от радости за свою красоту.
   Алешка в эти дни вел себя довольно странно. Любовался луной и что-то при этом шептал. Мне даже как-то послышалось: «Еще день подожду. Ошибиться никак нельзя».
   А однажды я застал его у колодца. Сняв несколько камней с крышки, он сдвинул ее немного и заглядывал в щелку. И тоже что-то при этом бормотал.
   Но я его не расспрашивал - все равно не скажет. Он очень любит эффекты.
   Правда, один эффект получился не по его воле. Он даже не мог его предусмотреть. И никто не мог бы. Кроме Злобина.
   В один прекрасный вечер, когда море готовилось ко сну и сонно плескало ленивой волной в уже дремлющий берег, вдали, выскочив из-за острова, вдруг показалось небольшое судно.
   Мы с Алешкой сначала не обратили на него внимания. И продолжали заниматься своими делами. А вот Арчил уже стоял на пороге сакли и вглядывался вдаль. Он все время был настороже.
   Судно сделало поворот и взяло курс на нас. Это был боевой пиратский бриг, старая лоханка по кличке «Тропик».
   Арчил вдруг стал очень серьезным.
   – Все в саклю! - строго скомандовал он. - Очень быстро!
   Нам и в голову не пришло ослушаться - так сурово прозвучал его приказ.
   В сакле Арчил снял со стены карабин, набил его магазин патронами и, передернув затвор, повесил на крюк рядом с дверью. Потом вышел наружу, присел около «Максимова», проверил ленту - нет ли перекоса. И стал в дверях, сложив руки на груди.
   Мы с Алешкой приникли к окну.
   Катер приближался медленно, но неотвратимо. И как обычно, накренясь на один борт. На палубе никого не было. И это выглядело жутковато - будто судно шло само собой, ведомое невидимым экипажем. Когда оно подошло поближе, мы разглядели, что в рулевой рубке все-таки кто-то есть. А вскоре различили, что там двое. Один стоял за штурвалом, а другой, почти упершись лбом в стекло, пристально вглядывался вперед. Мне даже показалось, что он видит в окошке сакли наши бледные лица.
   Недалеко от берега на катере заглушили мотор. «Тропик» замедлил ход и остановился, медленно покачиваясь на сонной волне. На палубу из рубки вышел человек в белом костюме и в соломенной шляпе с огромными полями. Это был Попугай Злобин. Он стоял, широко расставив ноги, курил свою сигару и смотрел на нас. Так нам казалось во всяком случае.
   Мы молча ждали. Поджилки у нас не тряслись, но сердчишки екали. У меня, по крайней мере.
   Кругом стояла совершенно жуткая, глухая тишина.
   Но вот она дрогнула, и ее не стало.
   – Эй! На берегу! - выбросив за борт сигару и приложив ладони ко рту, крикнул Злобин. - Кто там есть? Выходи по одному. Разговор будет.
   Арчил шагнул вперед.
   – Который там кричит, пусть уходит! Нам тебя здесь никогда не надо! Правильно сказал!
   – Мамаладзе! Шагай на борт! Поговорим, как джигиты!
   – Ты не джигит! Ты глупый шакал! Который катер сейчас не уйдет, такому будет дно морское!
   – Послушай, джигит! Отпусти с нами пацанов и расстанемся друзьями! И катер будет цел, и Мамаладзе будет жив!
   Вот что им надо! До меня дошло: возьмет нас в заложники и будет торговаться с папой. Значит, поганец Чиж все-таки нас выдал. И теперь Злобин знает, кто мы и как это использовать.
   Арчил между тем вел переговоры.
   – Которые такие друзья, я их шашкой по башке, как арбуз, рублю. Из одной башка два делаю. Очень некрасивый.
   – Что ж, тебя предупредили по-хорошему.
   На палубу высыпала вся команда. С оружием. Заработал мотор, и «Тропик» пошел к берегу. Будто на таран.
   Арчил обернулся, увидел наши лица в окошке и цыкнул, как на цыплят:
   – Сидеть на пол! Не подглядывать. Сейчас сувенир будем делать.
   Он не спеша зашел в саклю за буркой, расстелил ее возле пулемета, лег. Поводил стволом, проверяя сектор обстрела. И все - не спеша, обстоятельно.
   Катер приближался. Попугай так и стоял на палубе в своей дурацкой шляпе из итальянской соломки. Он улыбался - ему нравилось во главе вооруженной банды идти на троих безоружных, как он думал, людей, из которых двое - дети. Да, не знал он, что эти люди тоже вооружены. И не знал, с какими детишками имеет дело. Вот ему и сувенир!
   Арчил чуть повел стволом и нажал гашетку. Раздался грозный, беспощадный грохот в вечерней тиши. Перед самым носом катера словно барьерчиком встали фонтанчики от пуль.
   Рулевой от неожиданности сделал такой резкий и крутой поворот, что катер чуть не опрокинулся. А Попугай, мотнув ногами в белых штанах, не удержавшись, вылетел за борт. Вместе со шляпой. Когда он вынырнул, она преданно покачивалась рядом с ним.
   Морской бой!
   – Стойте, мерзавцы! - орал Злобин.
   Катер сделал полный круг, подошел к нему. Сразу несколько человек перевесились через борт и подхватили своего шефа за руки, вытащили на палубу. Вид у грозного бандита был очень жалкий. С него ручьем текла вода, намокший костюмчик уже не был безупречно белым и висел на нем, как грязная тряпка.
   Арчил приподнялся и закричал через щиток пулемета:
   – Который еще хочет, подходи другой раз. Еще лучше будет.
   В ответ ударили автоматы. Пиратский бриг шел вдоль берега и с его правого борта велся прицельный огонь из всех своих орудий. Но, извините, стрелять в нашу саклю можно, пожалуй, и из противотанковой пушки. Конечно, когда пули стучали в стену, было здорово неуютно. Но совсем не страшно.
   Арчил такого безобразия долго не стерпел. Снова приник к «Максимову» и длинной очередью прострочил весь борт катера от носа до кормы.
   Это произвело впечатление. Катер отошел на безопасное расстояние и замер. Опять стало тихо. Только побулькивала в кожухе «Максимова» нагревшаяся вода, да здорово пахло в сакле сгоревшим порохом.
   На катере, наверное, шло совещание. Нам было видно, как бурно жестикулирует мокрый Злобин, как молча, даже понуро, слушают его боевики. Видно, он приказывал им сделать что-то такое, чего им очень не хотелось делать. Но пришлось. А решил Злобин высадить десант. Боевики подошли к борту и один за одним, очень неохотно попрыгали в воду. Поплыли к берегу, держа над головой автоматы.
   Вот тут, признаюсь, мне стало страшновато.
   Бандиты уже настолько приблизились к берегу, что не плыли, а шли по дну и снова открыли стрельбу. Они даже что-то орали, подбадривая себя.
   Но тут снова задрожал в твердых руках Арчила верный «Максимов». И перед линией боевиков закипела вода.
   Им не понравилось! А кому понравилось бы? Нападавшие разом повернули на девяносто градусов и взяли курс на Песчаную косу. Видно, возвращаться на катер, под разгневанную руку шефа, им тоже не хотелось.
   Достигнув косы, они перебежали ее и скрылись из глаз.
   Злобин, бегая по палубе, что-то орал, потом сам влетел в рубку, вытолкнул из нее рулевого и повел катер на берег. Совсем очумел.
   Тут уж Арчил не стал церемониться. Дал короткую очередь именно туда, куда надо. Над кормой катера ахнуло, выплеснулось пламя, и он стал медленно и верно опускаться на дно, задрав нос. Что, впрочем, и было честно обещано.
   В последнюю минуту рулевой и Злобин спрыгнули в воду, поплыли к косе. А катер как-то булькнул, словно поперхнулся, и мгновенно исчез под водой.
   Бой был окончен. Последние бойцы разбитого противника - Злобин и рулевой - выбрались на косу и тоже исчезли с наших глаз.
   Но вот куда?
   Арчил бережно погладил пулемет по щитку и сказал растроганным голосом:
   – Какой хороший систем. Настоящий джигит. Сувенир!
   – Правильно сказал! - подтвердил Алешка.
   – Так, да! - добавил и я.
   И мы втроем весело рассмеялись.
   Преследовать бежавшего неприятеля мы не рискнули. Мало ли что он задумал? Может, залегли боевики на том берегу Песчаной косы и только ждут - не дождутся, когда мы атакуем их с одним карабином и прадедовской шашкой.
   Но куда они все-таки делись?
   – Никуда они не денутся, - ответил Алешка на мой немой вопрос. Ответил с такой уверенностью, что я успокоился. Раз Лешка говорит - значит, знает.
   Еще не развеялся в горах пороховой дым сражения, еще затонувший «Тропик» пускал время от времени пузыри, а Лешка уже смотался в бунгало и вернулся с масками для подводного плавания и с ластами.
   – Ты чего? - удивился я. - Купаться собрался?
   – Трофеи собрать! - ошарашил он.
   Оказывается, когда боевики добирались вплавь к Песчаной косе, некоторые из них в панике побросали свои автоматы. Я-то не обратил на это внимания, а от Лешкиных острых глаз не ускользнет никакая мелочь. И он весь был захвачен новой идеей.
   – Выловим автоматы, так? Сдадим, чтоб не придирался Володя, так? И себе по штуке оставим! Здорово?
   – Леха, опомнись! Ночь наступает. Ты что, при лунном свете нырять будешь?
   – Ах да! - спохватился он. Бросил маски на песок и помчался к ущелью.
   Я догнал его у колодца. Леха опять сдвинул крышку и вглядывался в темную пустоту колодца. И что-то опять бормотал. Когда я подошел, то услышал конец фразы: «…завтра как раз будет…»
   Я немного забеспокоился - как бы он в колодец не полез. И решил взять его под колпак. Как Мюллер Штирлица.
   Не знаю, правда, как мне это удастся? Братец же мой навострился исчезать, я уже говорил: вот он здесь и вот его уже нет. А потом опять возникает в совсем неподходящем месте.
   Мы зашли в саклю. Арчил возился с пулеметом, чистил, обтирал тряпочкой и что-то ему напевал на своем родном языке.
   – Мы пошли спать, - сказал Алешка.
   – Правильно сказал. Отдых после боя.
   И мы пошли отдыхать после боя. Не знаю, как Лешка, но лишь только я закрыл глаза, как этот бой начался снова. Загремели выстрелы, зазвучали злые голоса, запахло порохом.
   Я открыл глаза. Комната была будто залита лунным светом, на полу лежал квадрат окошка. Все было тихо. Только скрипели вовсю неугомонные цикады.
   Я закрыл глаза. Опять стрельба, крики, опасность. И я подумал: а как же солдаты, которые воюют каждый день несколько лет? Наверное, это в кино все так просто.
   В общем, полночи я вертелся и заново переживал все наше сражение.
   А утром стало легче. Вчерашнее грозное событие как-то ушло вдаль. Тем более, что Алешка уже возился на веранде, готовил утренний чай. И поглядывал в сторону моря, где таились на дне сокровища в виде бандитских автоматов.
   – Дим! - крикнул он. - Вставай! Идем автоматы собирать!
   – Не уплывут твои автоматы, - проворчал я, вылезая из постели.
   А он мне даже чай не дал допить.
   – Пошли же! Вдруг кто-нибудь их сопрет!
   Мы забрались в нашу лодку. Я сел на весла, Алешка улегся животом на носу, надел маску и окунул голову в море. Я потихоньку греб, а Лешка осматривал дно. Так мы доплыли почти до катера, развернулись, пошли обратно, но уже ближе к берегу. И почти сразу Алешка поднял руку. Я сбросил якорь. Лодка прошла еще немного, остановилась.
   Алешка снял маску. Глаза его сияли.
   – Здесь неглубоко, Дим. Может, я первый?
   Он хорошо ныряет. И глубины не боится. А под водой чувствует себя, как в родном доме.
   Алешка скользнул за борт. Держась за него, он хорошо продышался, надвинул маску и исчез под водой. Я, надев вторую маску, окунув голову, наблюдал за ним.
   Вот его загорелая фигурка скользит над самым дном, минует якорную веревку и, кажется, будто издает торжествующий вопль.
   Он вытягивает вперед руки, ковыряется в песке и вытаскивает из него автомат. Выныривает, подплывает к лодке, передает мне автомат и, положив руки на борт, отдыхает и отдыхивается.
   Потом снимает маску.
   – Хороша рыбка, Дим?
   – Хороша. Только ствол автомата забит песком. Ничего, почистим.
   – Еще чего! - возмутился Алешка. - Свои почистим, да. А Володины - пусть сам чистит!
   Алешка взбирается в лодку. Мы снова медленно плывем к косе, поворачиваем, плывем к катеру, еще ближе к берегу.
   Алешка поднимает руку. Бросаем якорь.
   Теперь я ныряю. Автомат нахожу быстро. Он уже почти весь ушел в песок, виднелись только часть ремня и магазин.
   Увлекательное занятие. Но улов оказался меньше, чем мы ожидали, - нашли всего три штуки.
   – Володе ничего не сдаем, - тут же решает Алешка, - все автоматы оставляем себе. Каждому по штуке.
   Но Арчил воспротивился.
   – Зачем мне такой систем? У меня есть лучший друг Максимов. Так, да.
   – Ну ладно, - вздыхает жадина Алешка. - Я себе два возьму. А один тебе, Дим.
   Арчил без лишних слов забирает все добытое оружие.
   – Буду разбирать их совсем. Чистить буду. Смазка давать. Патроны сушить. Потом будем посмотреть, что с етим систем делать? Правильно сказал?
   Алешка помолчал, состроил недовольную гримасу.
   – Не очень правильно. «Етим систем» и мне нравится. Я, знаешь, как за ним нырял! Там глубина почти сто метров над уровнем моря!
   – Вах! Какой молодец! Который так сильно под вода нырял, сейчас очень сильно завтрак будет кушать.
   За завтраком, который мы «очень сильно кушать», Алешка сказал Арчилу:
   – А нам опять в город надо.
   Ну надо же! А я об этом, например, впервые слышал.
   – Зачем тебе в город? Мы лучше в горы пойдем, - возразил наш снежный человек.
   – Чего я там не видел? - воспротивился Алешка.
   – Узнаешь. Арчил вас на вечер угощать будет. Сациви делать будет. Цыпленок в табаке. Теперь хороший дикий слива нужен, ткемали называется. Цыпленка такого кушать будем.
   Я лично ничего не понял. Но идти пришлось.
   Мы взяли большую корзину, зашли в глубь ущелья и известной Арчилу тропой под ворчание Алешки, полезли в горы. Где-то там Арчил отыскал три дикие деревца, усеянные мелкими желтыми сливами. Они оказались такими вкусными, что Арчил в конце концов не выдержал:
   – Вах! Один Арчил слива в корзинка кладет. А етим джигиты только в свой живот.
   – Так, да! - сказал Алешка и выплюнул косточку.
   А когда мы вернулись, и Арчил, что-то довольно напевая, стал разбирать на столе сливы, Алешка упрямо сказал:
   – А нам все равно в город нужно. Что я, даром что ли «етим мелким слив» собирал? Так, да?
   – Какой ты! - Арчил воздел к потолку руки. - Сациви кушать любишь, а…
   – Не любишь, - прервал его Алешка. - Я «етим сациви» никогда не ел.
   – Полюбишь, - уверенно сказал Арчил.
   Но в город мы все-таки поехали. Кто Алешке попытается в просьбе отказать, тот и дня спокойно не проживет…

Глава XV

   «А ГДЕ АРЧИЛ?»
   – Дядя Володя, - торжественно и важно сказал Алешка, - я хочу вам сделать сувенир!
   – Спасибо, - сказал Володя. - Только знаю я ваши сувениры. Все приезжие собирают на берегу дохлых крабов и делают ожерелья из их клешней. А потом всем дарят. Потому что самим не нужно. У меня этих сувениров - полный сейф.
   Алешка, как ни странно, не обиделся.
   – Это, дядь Володь, совсем не такой сувенир. В переводе означает приятный сюрприз.
   – В каком переводе? - озадачился Володя. - С какого языка?
   – С Арчилова. Сувенир вам понравится. - И добавил со знанием дела - все-таки сын полковника милиции: - Вам за этот сувенир премию дадут. И внеочередную звездочку на погоны. Майором будете. А что, вам к лицу.
   Володя долго думал. А потом спросил:
   – Знаешь, о чем я размышлял? Скажу: вот я с тобой, Алексей Сергеич, общаюсь всего несколько дней…
   – И я вас уже утомил, - перебил его Алешка, улыбаясь. - Я знаю.
   Да, подумал я, вы, капитан Володя, далеко не первый потерпевший.
   – Ага, - признался Володя. - Но я сейчас думаю о твоем папе. Бедный полковник!
   – Вам так только кажется, - успокоил его Алешка. - Ладно, давайте свое ухо. Я вам кое-что шепну.
   Володе стало, может быть, и не столько интересно, сколько весело. И он, наклонившись, подставил свое ухо. Алешка что-то ему зашептал. А я не мог оторвать глаз от Володиного лица. Никогда не думал, что у капитана милиции может быть такая богатая мимика.
   Сначала он просто морщился от щекотки, потом в глазах его появилось легкое недоверие, смешанное с восхищением. Явно он подумал в тот момент что-то вроде: надо же, малый пацан, а такое придумал, фантазер. Но вслед за этим глаза у Володи стали круглыми, как яблоки, и желтыми, как «етим дикий сливы ткемали». В них загорелся огонь восхищения.
   Володя отстранил немного Алешку, чтобы еще лучше его рассмотреть. А потом сказал:
   – Это тебе, Алексей, нужно дать внеочередное звание. Генерала! Я завидую твоему папе!
   – Не вы один, - скромно сказал Алешка. - Ни у кого нет таких детей.
   – Это кто сказал?
   – Мама.
   – Все! - Володя шлепнул ладонью по столу. - Бегу докладывать начальству.
   – Чего ты ему наврал? - спросил я Алешку, когда Володя выскочил за дверь.
   – Сегодня банду Злобина будем брать, - небрежно пояснил он, с интересом разглядывая на Володином столе бумаги.
   Я не нашел ничего умнее, как глупо спросить:
   – Почему сегодня?
   – Полнолуние, - пожал Алешка плечами и стал выдвигать ящики стола.
   Треснуть бы его по затылку, да рука не поднимается.
   – Что ты там лазаешь? - прикрикнул я. - В чужом столе.
   – Вдруг пистолет завалялся, - просто пояснил Алешка.
   Пистолет, к счастью, не завалялся. Завалялась половинка высохшего пряника, почти пустая банка из-под кофе и старая кобура с оторванными ремешками. Алешка тут же ее нацепил и стал искать глазами по всей комнате зеркало. Но зеркало в Володином кабинете не завалялось.
   Тут вошли Володя и его начальник - майор. Оба веселые и оживленные. Майор обхватил нас своими ручищами, сказал: «Молодцы!» и подтолкнул Алешку к столу:
   – Рисуй! - положил перед ним лист бумаги.
   Алешка быстренько что-то там накалялкал.
   Офицеры вгляделись в рисунок, переглянулись с недоумением. Потом одновременно и осторожно попросили:
   – Может, объяснишь?
   Алешка вздохнул. Прямо-таки оскорбительно вздохнул! Такой вздох переводится однозначно: «Какие же вы… несообразительные, господа офицеры!» Он снова притянул к себе листок, сказал лаконично:
   – Вход. Жел. д. С шумом. Начинают уходить. Здесь яма. Ступени. Второй этаж. Дальше хода нет. Сдаются. Рыдают.
   «Жел. д.» даже я понял - железная дверь. А вот остальная тарабарщина… Даже Арчил понятнее объясняется. Но наконец господа офицеры поняли. Переглянулись. Майор поднял вверх большой палец. А потом вдруг спросил, указав на рисунок:
   – А это что?
   – Череп. Непохоже, что ли?
   – Чей?
   – Не знаю.
   – Зачем?
   – Для красоты.
   Майор достал сигареты, угостил Володю и указал на Алешку:
   – В соседнем городе только что открылся сказочный Диснейленд. Берем ему туда за счет нашего отделения путевку на целый месяц. Провести приказом.
   – Больно надо, - сказал Алешка. - Вы лучше меня на операцию возьмите.
   Майор не удивился.
   – Я бы взял, - просто сказал он. - Но не имею права. Ты - ребенок.
   – Да, но какой! - отозвался Алешка без тени юмора.
   А Володя добавил:
   – Кстати, кобуру можешь под футболкой не прятать. Дарю.
   – Отправьте ребят домой, - распорядился майор. - И готовьте людей.
   – Товарищ майор, - возразил Володя, - я бы на время операции их здесь оставил. В камере. Или запер бы в моем кабинете.
   – Не стоит. Просто передайте Мамаладзе, чтобы не спускал с них глаз.
   Когда мы приехали, Володя долго о чем-то шептался с Арчилом, поглядывая на нас. Арчил слушал, кивал, поглаживал усы. Потом они пожали друг другу руки и расстались.
   Арчил зашел в бунгало и сказал:
   – Есть в горах один такой мудрый легенда. Жил старый горец…
   – Тоже мудрый? - перебил Алешка.
   – Очень мудрый. Как Арчил. И у етим горец был молодой сын. Совсем как ты. Такой… непослушный. И тогда старый горец позвал его в саклю и крепко запер дверь. - С этими словами Арчил вышел, и мы услышали, как в замке дважды повернулся ключ.
   – И вся легенда? - крикнул в окно Алешка.
   – Вся, вся. Совсем вся.
   – А вот и не вся, - усмехнулся Алешка.
   Он снял с себя кобуру, повесил над кроватью, полюбовался:
   – Сюда бы, Дим, еще Арчилову шашку повесить. Давай стащим.
   Размечтался!
   – Может, и пулемет сюда перетащим?
   – Обойдемся, - сказал Алешка.
   Тут я уже не выдержал, усадил его на кровать, стал перед ним в грозную позу и, как следователь, приказал:
   – Раскалывайся!
   Алешка юлить не стал. И объяснил все подробно. И по его словам, так все просто получалось! Как муху поймать.
   – Сначала, Дим, я догадался, где у них склад. А потом, когда они исчезли, я догадался, что и вся банда скрывается на том же складе. Это у них базой и называтся.
   – Но ведь оперативники там ничего не нашли. Только море, - вспомнил я.
   – Не тогда искали, Дим. Луна была не та! - выпалил Алешка.
   Ну, вот, приехали! У него уже и луна не та!
   – Луна, Леха, всегда одинаковая, - сказал я назидательно. - Спутник Земли. Ночное светило.
   Он взглянул на меня снизу вверх, но снисходительно. В глазах его вопрос: «Ну, мол, и что ты еще скажешь?»
   А что тут еще скажешь?
   – Дим, ты ведь первый заметил, как однажды в лунную ночь исчезла вода в колодце. И остановился на этом. Никаких выводов не сделал. Такое событие оставил без развития!
   Во излагает! Ему не генералом быть, а академиком.
   – Хватит, Лех! Говори по делу! - не выдержал я.
   – Дим, все очень просто. Я сам подумал, людей послушал, книги почитал - у Арчила. Знаешь, эти черные монахи - ну и хитрецы! У них, Дим, в монастыре было как бы два этажа. Вернее, как чердак и подвал. Наверху - «етим кельим», а внизу запасной выход.
   – Так это все Арчил рассказывал.
   – Ну вот, все и понятно. И они, Дим, давно заметили, что когда сильная луна, часть подвала осушается, а когда - месяц, то часть подвала затопляется.
   Здорово объяснил.
   – В общем, в подземелье два входа. Один из монастыря, а другой через железную дверь. Помнишь, когда мы с тобой в колодец лазили, там вправо коридор уходил?
   – Ну, мы туда не пошли, он же почти сразу под воду уходил.
   Алешка как-то странно среагировал на мои слова - «мы туда не пошли». И стал объяснять дальше.
   – В общем, Дим, идешь по этому подземелью. Сначала нормально, а потом ступеньки вниз. Когда большая луна, воды там мало. Можно почти посуху пройти. В общем, ты окажешься в большом гроте. Там и сложены краденые товары. И там можно хорошо жить. В гроте даже генератор небольшой есть для света. Койки есть, столы, телевизор. А дальше опять такая штука на пути - ступеньки вниз, немного воды… И оказываешься перед железной дверью. По пояс в воде.
   Я слушал очень внимательно. С огромным интересом. Это было захватывающее дух описание древнего сооружения, которое запиралось и отпиралось с помощью приливов и отливов. Само так получилось, или мудрые черные монахи так устроили - Арчил в своей диссертации будет разбираться.
   Да, хотелось бы там побывать… Алешка так красочно все описал, будто своими глазами видел… Стоп!
   Я опять грозно навис над бедным братиком:
   – А откуда ты все это знаешь?
   – Ну… Арчил рассказывал кое-что… Книгу я читал. Толстую такую…
   – Алексей! - сказал я маминым голосом. - Признавайся!
   – Ну, Дим… Подумаешь… Разок слазил в колодец. Это давно уже было. Зато все узнал! Здорово!
   Я, честно говоря, растерялся. С одной стороны - ужас! Мальчик в подземелье! С другой стороны - каков мальчик! Честно скажу: не уверен, что я решился бы на такое. Ну, с Алешкой я бы еще полез в подземелье, а один… Не уверен.
   И я не знал, что мне делать: сердиться или восхищаться. Но самое интересное - ни Володе, ни его начальнику не пришло в голову задать Алешке, когда он рисовал план подземелья, простой вопрос: «Мальчик, а откуда тебе все это известно?»
   Я в волнении шагал по комнате - туда, сюда. А Алешка следил за мной глазами: туда, сюда.
   – Дим, ну чего ты? Тебе обидно, что я один туда лазил? Так если бы я тебе предложил, ты бы и меня туда не пустил, и со мной бы не полез. Правильно сказал? Так, да?