Гусейнов Чингиз. Директория IGRA

   к о м п ь ю т е р н ы й т е р м и н а л
   но прочиталось воспаленным воображением
   т р и б у н а л
   Мигая, пробежали по щиту зелено-красные сигнальные лампочки.
   В следующий миг - та же команда:
   А в а ш п а р о л ь ?
   Мустафа нажал (палец будто прилип!) Esc, чтоб выйти, и молочно белый свет залил экран, заклинило все клавиши, спасительная тройка одновременное нажатие ctrl + alt + delete, - и та не сработала!
   В раздражении выключил, забыв о последовательности, запищал, будто кошке хвост прищемили, глазок б/п, ставший сразу красным, и если бы не приход Ники... - отчего-то встревожилась, когда Мустафа рассказал о своем невезении, - странно глянула на него, будто он замыслил нечто запретное, а не просто рукав расстегнулся.
   Ника невзначай произнесла, казалось, для себя, нежели обращаясь к Мустафе:
   - Модем.
   - О чем ты?
   - А ты не понял? - с недоверием.
   - Слово мне незнакомое.
   - Разве?
   - Отлично знаешь!
   - Как будто прежде слышал.
   - Вот именно!
   - Но что оно означает... Вспомнил!
   - А притворялся!
   - Что-то связанное с центральной компьютерной системой?
   - Может, тебе помогла она?
   - Система?
   - Твоя N.
   - В чем?
   - Войти в центральный компьютер. - Сработала привычная аббревиатура: ЦК.
   - А как?
   - С помощью этой самой моdем.
   Усмехнулся созвучию (союзу?) слов N и Ники: у той чуть взыграет ревность - твоя мадам, у этой - твоя моdем.
   - Мадам Модем?
   - Я не шучу.
   - А зачем это мне - влезать в бывшее здание ЦК, где и действует, как я слышал, эта самая система?!
   А говорил не знаешь!
   Ника долго сидела над компьютером, всякие манипуляции, и пальцы были послушны клавиатуре, - без напряжения и просто, как если бы растегивала молнию на сумочке.
   Обыграть веселку и рукоделие для одинокой девушки!
   - Ты нажимаешь именно те клавиши, которые нужны?
   - Запомнил? - улыбка-надлом и - не отрывая взгляда от экрана.
   - Кажется, вошла в свою стихию.
   - Ты о компьютере?
   - Да. Я и не предполагал, что ты мастерица этого дела! Думал, как и я, только осваиваешь.
   - В твоем возрасте... извини, не хочу обидеть, для тебя возраст понятие относительное. Особенно когда речь о любви,
   - Спасибо.
   - ... это подвиг - работать на компьютере, а меня еще в школе учили. Школа как особое заведение?
   - Но чтоб так умело орудовать!..
   - Хочешь сказать, что я хакер?
   - Кто? - переспросил. - Опять не знаешь или снова разыгрываешь? - стрела-взгляд. - Хакер, - и с растяжкой, - это про - гра - мммм - мист, точнее, взломщик, а еще точнее компьютерный наркоман!
   - ?
   - Жаждущий вскрыть программу и получить доступ к информации. Да, немало тебе пришлось повозиться с компьютером - и сам намучился, и его основательно раздразнил!
   - Воспитанным его не назовешь.
   - Ты оказался в ловушке, куда попадают пираты с их не санкционированным доступом в программу, где действуют особые правила.
   - А что он допытывался насчет пароля?
   - Это и есть защитная система, заслон для нежелательных.
   - И ты знаешь пароль?
   - Паролей тьма. Для каждой системы - свой.
   - Я о центральной.
   Повела плечами, замкнулась. Будто компьютер заклинило. И молча работала, а потом, выведя на экран какие-то неведомые буквы-шифры ~~~///*** , - устало опустила руки:
   - Ну вот, помехи устранены.
   - Что за символы? - спросил Мустафа.
   - Твой пароль: витаешь в воздухе и полосами разделен со своими звездочками. - Довольна, что сообразила.
   - Придумала только что?
   - Но должно быть еще нечто музыкальное, тональный сигнал.
   - А как вызвать мелодию?
   - Тонального сигнала, увы, я не знаю.
   - Знаешь!
   - Если и знаю - что с того?
   - Помогла б!
   - Можешь для меня узнать?
   - Если очень попросишь, - стала прежней.
   - А нет в моем пароле музыкального знака?
   Улыбнулась наивности Мустафы:
   - Нужно знать кодовые буквы тонального сигнала, вызывающие мелодию, а твой знак ~ всего лишь символ соединенья, любви, которую ты творишь.
   - Творим мы оба: я с тобою, а ты со мной, два единства. - Естественно звучит.
   - Пока мы врозь, единство лишь в твоем воображении. Ты его сочинил, поверив в реальность. - Вздохнула устало: - Теперь можешь загружать файлы.
   Глянув на нее, отрешенно-чужую, Мустафа с чего-то вдруг решил, что Ника имеет доступ к заветному терминалу (?) и может, если захочет, включиться в его компьютер и скопировать файлы, в том числе, озарило, исчезнувшие.
   Но к чему красть, если можно переписать? И какая в них тайна, его файлах? Всего лишь черновые, в сущности, данные по этнокризису для кафских божков, к коим, кроме МУСТАФЫ, причислены с недавних пор и гюр Рыцарь Амброс, или просто Рыцарь, и Сильвий, из эрмов, и еще - но вторым эшелоном - фигуры местные.
   Кстати, о Рыцаре Амбросе: важные разговоры он ведет под шум взвизгивающих видеозаписей, и дома под кроватью искал записывающие устройства. Жена поначалу бунтовала - привыкла, чтобы мужняя страсть выговаривалась.
   Друзей отшил, когда те - с просьбой из Теплых холмов, где на склонах желтеют лимоны и отливают (?) изумрудом чайные кусты, впридачу к фейхоа, и смотровые башни разрушенных санаторных крепостей, до которых доносится глухой ропот пенных бирюзовых вод:
   - Я теперь себе не принадлежу.
   - Народу? - друг ему
   - Не иронизируй!
   - А с женой удается?
   - Циник!
   - Может, ты уже не гюр?
   - Здесь нет! - сейчас наручники (?) достанет.
   Сильвий - unikum, причислен для колорита, ибо еще юн (и незрел): шагнул в божки прямо из кузнечно-ювелирного цеха, не успев сменить жаростойкую робу. Услаждает тех, кто с вибрационным сознанием, точнее голосом: тремолирует отменно (прием tremolando), понижая и повышая извлекаемые из нутра звуки.
   Решив, что Ника сейчас уйдет, Мустафа, прощаясь, привычно обнял ее, ни о чем не помышляя, и даже когда он уловил ее готовность, желанье у него не возникало. Надо выключить компьютер.
   - Ты по-моему устала.
   - Твое прикосновенье... - Она расслабилась, прильнув к нему и готовая в нем раствориться.
   Взгляд Мустафы был прикован к горящему синим огнем экрану, который, почернев вдруг, стал похож на южное ночное небо, и оно фосфоресцировало, зажигались и гасли звезды, выплывая из бездонных глубин мирозданья.
   Ника почувствовала его беспокойство, не волнуйся, - шепнула, компьютер отдыхает, потом руки ее не спеша стали расстегивать пуговицы на его рубашке, и это тянулось долго, и он никак не реагировал, они у тебя красивые, перламутровые - пальцы-ледышки коснулись плеч, дрожь пробежала по спине, - дать через компьютер, который возбуждает? Ну да, и душа у него, и характер, каверзы всякие. Я очень хочу, я так соскучилась - никакого желания, но если ей надо... и даже когда она сумела, был пассивен и всецело подчинился ей, а она, не ведая усталости, став как бы им и ненасытная в своей изобретальности, командовала, подмяв его под себя, как это он проделывал с нею (над=над?), обхватив ее всю.
   Еще! еще!.. нет-нет, я сама! вот так!..
   Ее волосы гуляли по его лицу, пьянящий запах, - так и не смогла разбудить его, хотя не почувствовала этого, получая сполна свое, но он держал ее, не отпуская, и чутко улавливал, что ей нужно. В какой-то момент ее зова он все-таки не выдержал, включился в ее ритм, обретя себя прежнего, но такое чувство, что это был все же не он, а кто-то другой в азартном ее гоне.
   Компьютер?..
   Вдруг осенило: мелодия Турецкого марша! он ее вызвал случайно (вспомнить, как), - войти с нею в систему паролей и - в центральный, чтобы... что это ему даст? Ника определенно знает!.. И тут, как только подумал о Нике, звездное небо исчезло, экран окрасился в нежно-зеленый цвет - значит, правда? возникли какие-то узоры, и Мустафа, с детства знающий символику коврового орнамента, нырнул в такие дебри, что... нет, здесь иной язык, иные шрифты, к тому же компьютер...
   - Оставь его в покое, - предупредила, уходя, Ника, - это всего лишь (четко выговорила латинское) Personal Computer, железка!
   Мустафа вдруг ощутил усталость, опустошили его будто, элементарные команды выхода выполнял с долгими паузами, - испытывать судьбу не стал и, запарковав головку винчестера (!), вышел из директории.
   Но странности дня на этом не кончились, когда Мустафа, покинув отцовский дом, переступил порог своей квартиры.
   N встретила его с радостным изумлением:
   - Гунн?!
   Мустафа недоуменно оглянулся: - Где ты видишь Гунна?
   - С каких пор, - хмыкнула лукаво, - ты с тещей на ты?
   - Я разве Гунн??
   - А что, живя на чужбине, изменил свое имя?
   Шутит? Хотел было возмутиться и снова возразить, но увидел, что та всерьез, и встревожился.
   - Проходи, чего встал у двери? - Ни намека на розыгрыш. Свихнулась?! Почему ты один? А где Аля?
   Надо подстроиться!
   - Аля не смогла приехать.
   - Что ты на меня так уставился? И побледнел как! Что-то с Алей? почти истерика. - Скрываешь, что она больна??
   - Нет, нет, - поспешил успокоить, - никаких, слава Богу, болезней, просто занята очень. - И, чтобы вернуть ее в привычное состояние, решил спросить про Мустафу: скоро ли он придет?
   - Мустафа?
   Ну да, конечно же, она шутит!.. Но переодеваться по привычке в домашнее не стал (коль скоро он гость).
   - А я-то подумал, - подыгрывая ей, - что с вами что-то случилось. Мустафу не знаете!.. - Прошел в комнату, сел в свое кресло.
   - Имя знакомое.
   - Ваш законный муж!
   Долго хохотала: - Ну и шутник ты!.. Замуж меня выдал, вдову!.. странно на него глянула. Она похоронила меня! - Как ты мог подумать о моем вторичном замужестве?!
   - Как Аран? - Прибег к последнему шансу.
   - На репетиции... Готовятся к гастролям, если обстоятельства позволят. - Ну вот, кажется, ничего страшного. Никаких тревожных признаков, не надо паниковать.
   - В какую страну?
   Ушла от ответа: - Рассказывай, как вы там с Алей.
   Что ж, поиграют, хоть и неясно, что затеяла:
   - Срочно вызвали, остановился в гостевом доме.
   - Почему не у нас?
   - Стеснять не хочу.
   - Мы тут вдвоем с Араном, квартира пустует.
   - Плюс, - вернуть к реальности, - отцовский дом.
   - Отцовский? О чем ты?
   - Это я так, к слову.
   Не среагировала: - Я тебя свежим чаем угощу! Может, кофе?
   - Да.
   Ушла на кухню, и Мустафа, услыхав шум кофемолки... незаметно улизнуть! Поднялся и на цыпочках - к выходу. Не захлопнув дверь, быстро спустился по ступенькам и - на улицу!.. Будто обретя свободу, вздохнул, но тревога не покидала: вернется и, не увидев его... Позвонить!
   Услышал ее голос:
   - Нора?
   - Гунн! - она ему с ходу, - куда ты... - повесил трубку: язык не повернулся представиться Мустафой.
   Еще раз позвонил и - опустил трубку. Мол, никак не мог дозвониться, хорошо еще автомат сработал - все они либо сломаны, трубка с мясом оторвана, либо не действуют.
   Вернулся в отцовский дом. Ждал: вдруг позвонит? Телефон молчал.
   Снова - домой. И, открыв ключом дверь, опять столкнулся с Норой.
   - Думала не придешь, в отцовском доме останешься. - Разыграла? И тут же: - Гунн приехал. Так спешил, что чаю не выпил. - Начинается! - Странно, что не предупредил, что едет. Об Але ни слова. Чего ты молчишь?
   Я и есть тот Гунн, за кого ты меня приняла.
   - Слушаю тебя.
   И не знаю, какую игру со мною затеяла.
   - Даже не сказал, в каком гостевом доме остановился... Интересно, кого на сей раз лечить будет.
   - Столько больных, что одним Гунном не обойтись.
   - О тебе спрашивал.
   - Да?!
   - Что тебя так удивило? - И с паузой. - Будто ты мой муж.
   - Разве нет?
   - Тебе виднее.
   - Надеюсь, хоть не отрицала, что мы знакомы?
   Промолчала.
   А Гунн, это было удивительно, и впрямь приехал - именно вчера, и Мустафа заколебался - может, ему почудилось, и тогда к себе домой приходил не он, а Гунн?
   Встретились в бывшем здании ЦК (на каком-то этаже Центральный Компьютер), смутился... все же - зять:
   - И ты еще не навестил нас!
   - Ночью прилетел и с аэродрома - прямо сюда.
   - С Алей?
   - Пока нет, зависит от событий.
   - Что-то зреет?
   - Вам здесь виднее.
   - Но ты консультант по конфликтам.
   - Всего лишь твои игры.
   - Мои или наши?
   - Оба вовлечены.
   - Зайцу - беги, гончей - лови?
   Гунн не расслышал, предъявляя в проходной пропуск, - пригласили, козырнув еще при этом.
   Разойдутся по разным этажам: Мустафа пойдет к МУСТАФЕ, который как будто составил некий союз с Рыцарем и Сильвием, а Гунн - к своему шефу Жуиру.
   Впрочем, Мустафу впустили не сразу:
   - А ваше отчество? - полковничьи погоны непонятной армии.
   - Отчество? - вспылил вдруг, что не узнали его! - Может, вам и фамилию вслух произнести? - и выбрасывает из недр: - Могу на ский!
   - Аранцы на ский?! - усмехнулся. - Как у нас?
   - Увлеченье было, чтобы догнать Европу: генерал Нахичеванский! тарист Эриванский!
   - Виртуоз?
   - Да. Еще Шушинский!
   - Хан?
   - Имя, а не княжеский титул!
   - И все?
   - Нет. Инженер Шахтахтинский!
   - Тот, который... - перебил:
   - Да, вечный двигатель который изобрел! Могу и на ич!
   - Тоже, чтоб догнать?
   - И мода еще! Учитель Мамедович с ударением на о!
   - Чья библиотека по истории кафских войн в фондах Вышки?
   - Он!
   - И кто, - знают, черти! но кто их просветил? Ты сам! - трактовал Нахичевань на Араксе как Нах чыхан, то бишь Место, куда ступил Ной, сошедши с ковчега?..
   - ?
   И в ответ на удивленье Мустафы сказал:
   - Это же известно всем, кто хоть в малой степени связан с Кафом.
   - Еще лингвист Хурамович!
   - Но главного забыл!
   - Вот именно!
   И тут же назвал ЗИГНИЧ'а:
   - Уж не его ли, - многозначительная улыбка, - шифрованными записями ZV вы засорили компьютер? Будто бы, - такие откровенности! Из бывших цензоров?? - он оставил их вам как своему душеприказчику с оговоренным в завещании правом редактуры, интерпретации, всяких уточнений. Везение, как в покере прикупить к тузам пару джокеров!
   - Блеф!
   - Не станете же отрицать, что играете?
   - Не в те игры, о которых думаете! И никаких завещаний!
   - Плагиат? Это ж надо, - обращаясь к кому-то за перегородкой, - к нашей истории придумать этапы, чтобы она сложилась как пирамида!
   - Или конус, - дразнит. - Если нет достойной личности, с большой буквы Я, который бы возглавил, и потому пирамида стала конусом.
   - Пирамида, - поймали Мустафу на школьном незнании, - не может ни при каком усечении обрести конический (услышалось комический) вид.
   - Его ждут, - усталый голос из-за ширмы. И широкий приглашающий жест в поклоне полковничьем.
   8.
   Обделена вниманием изменчивой фортуны евразийская долина семи холмов (исстари водится: если столица - непременно на семи холмах), - здесь, на Горбатой площади, трескучие морозы и заснеженная дорога, а там, за высокими домами, через мост - оттепель, слякоть, давленье туч и никакого творческого настроенья.
   Обмелела и главная водная артерия: некогда шумно протекала меж нагромождениями нагнанных потопом камней, будто именно в этих краях разрушена Башня в наказанье за людскую дерзость достигнуть облаков. И, войдя ныне своим не утерянным названьем в директорию Igra, обозначила
   файл babilon.
   И разветвилась: кривыми притоками, частью загнанными из-за буйств в подземные трубы, непредсказуемая весенними разливами, а то и тихими заводями, где бобрам и выдрам приволье.
   Так и называются речушки: Бобровья, Выдра, или - по дикому зверью, рыбье или птичье на переставших понимать друг друга финноязных, самодийском, яфетических, балтизмах или тюркизмах (для этической полноты - и на языках славянских).
   Мустафа у МУСТАФЫ, чтоб отчитаться, преодолев нежданное препятствие с отчеством.
   Уже было, помнит, тщетно пытался однажды добиться приема, дежурный ехидничал:
   "Какой же вы учитель, - дескать, ври, да знай меру, - если к ученику своему дорогу найти не можете?!"
   Бумажка в руке Мустафы - как пароль (узнать компьютерный!): автоматика на этаже тотчас считывает текст, отщелкивая дверной секрет.
   МУСТАФА ждал в овальном зале и, взяв под руку своего в доисторические эпохи учителя, пригласил пройтись по кабинету:
   - Прошу! - мол, приходится много сидеть и, как новый посетитель, гуляет с ним по кабинету, отмеривая овальные круги, и что опыт его одобрили маги (Мустафа виду не подает, что названа какая-то неведомая ему мафия) и внедряют. - Чем не приморский бульвар? И даже пальмы вдоль стен, олеандры.
   И, убыстряя шаги... думать на ходу было трудно, Мустафа изредка поддакивал, когда тот просматривал его выданные компьютером бумаги: диаспорские интересы, блокадные варианты, степень отрицательности образа в комбинациях: центр - кафцы... цы - цы - цы - цы, цокали копыта всадников, отдаваясь эхом в совьих развалинах.
   - Да, да, знаю, мне рассказывали!.. - как в процессе игры, когда, пытаясь создать иллюзию реальности (вот-вот начнется!), игранты вышли из-под контроля, и язычки пламени пробежали по рядам, Мустафа перекричал с мегафоном толпу: "Я вам приказываю! Пока игры разрабатываю я!.."
   Компьютеры, долго не понимая, чего от них хотят, вычеркнули всякого рода очевидности, тенденциозную информацию и, словно по команде, выдали сразу по три плюса каждый, сигнал тревоги, а по истечении минуты, о чем, будто сговорившись, заранее предупредили, прося подождать, пока переварят блок, тут же застрочили, - Мустафа прильнул к записям, изумляясь их синхронности:
   Вы, знающие ситуацию... - какой-то бред в форме призывов остановить безумие, и длинный картинный ряд с захватом городов, улиц, континентов (?), квартал окопался против квартала, а потом пошли цифры, цифры, множество цифр, снова текст, высвечивающий этноданные почему-то по семьям, где смешаны крови - с деленьем на группы:
   первые - это чистые,
   вторые - полукровки, тяготеющие однако к коренникам,
   третьи - тоже полукровки, но отчужденные от своих,
   и эпизод, выхваченный телескопом, особый импульсограф (? может, осциллограф?), - митинг на Карнавальной площади (тамошняя Горбатая?), и свой пристал к своему с распросом:
   - О чем он толкует? Чую, что о нашей древней истории... - Тот, как от прокаженного, отшатнулся:
   - Ты что, языка нашего не знаешь?! - Еще мгновенье, растерзают чужака: миновал два ряда охраны!.. какой ец с провокацией?! - Ах на Камчатке родился! И оттуда к нам притопал? Ай да молодец!..
   - Не переводи: не знает языка - враг!
   - Отец мой... - перебили:
   - Так ты полукровка!.. (исчез эпизод)
   четвертые - чужие, но сочувствующие,
   а в пятой - всякое чужеродное.
   И тут же - зажженные красным светом глазки: один, другой, энный... вскоре на щите, занимающем всю стену, живого места не осталось, запестрели огнями тревоги, и пошло по каналам связи:
   Всем! Всем! Всем!
   Будто ожили ревввольвремена - и в зареве полыхающего кумача пошли громить и рушить, - долго вчитывались в непонятное латинское слово и, уразумев, разбежались кто куда, а Мустафа - к МУСТАФЕ:
   - Что за слово? Дай-ка текст, - вырвал. И очки на нос: - Rez... прочел первый слог. - Что за rez... - но уже глаза выхватили: - nja. Rez-nja... Ах Резня-аа! И что было дальше?
   - Компьютеры долго не выключались, и в разных написаниях выдавали лишь это слово.
   - Что значит в разных написаниях?
   - Курсивом, петитом, жирными и полужирными, с подчеркиванием, весь реестр печатных возможностей!
   - А потом?
   - Потом... Потом, я же говорил, - цифры!
   - Смысл?
   - Отсчет гибнущих. Сначала погибли двое аранцев в черных садах, доме с белой крышей, потом двадцать шесть эрмов и... счет затерялся, нехватило нулей.
   - Чтобы компьютеры не справились с нулями?!
   (Меж цифрами был еще диалог:
   - Столько погибших и ни одних нормальных похорон.
   - Как ни одних? А гроб, установленный на нрзбр площади? И нескончаемый людской поток, который шел мимо и прощался?..)
   И живая картина - баловство непонятных существ, точечки какие-то: карабкаются по экрану, будто муравьи с ношей, и что-то кидают в гроб, нет-нет, не цветы - красные листочки (?), долго бились, чтоб стереть с монитора незваных пришельцев, - сами ушли.
   - То-то и оно, что к цифрам подключили и буквенный ноль!
   - 0?
   Какой еще другой?!
   - А потом... - Мустафа собрался с духом, чтобы выпалить: - Вышли из повиновения компьютеры!
   - Перегорели?!
   - Перестали воспринимать команды.
   - Как понять?!
   - Зациклились!
   - Ну да, не разберешь (раздумье вслух), где какое наречье окопалось и против кого на территории, - улыбается, - недалекого застоличья.
   После паузы, будто вспомнив любимые роли, афоризм ввернул латинский, смесь банального и мудреного (фотографическая память): nulla cremen, nulla poena sine lege, дескать, нет преступления - нет наказания без закона, а если то или иное действие прямо не подпадает под действующий кодекс, то пределы ответственности за него определяются применительно к статьям кодекса, которые предусматривают наиболее сходные по роду преступления.
   Подвел запыхавшегося Мустафу, а самому хоть бы что, натренирован, к широкому на всю стену то ли теле, то ли компо-экрану: - Вот она, дюжина зон, а вместе с Горбатой, - шутит, - и вся чёртова!
   Тотчас высветились, окрашенные в разные тона, перерезанные проволочными заграждениями (энергокризис мешает пропустить ток), разъемными мостами, а то и просто непроходимыми дорогами, где справа отвесная скала, а слева пропасть, - это еще преодолимо, вот топь - никогда.
   Точечки, мелкие квадратики, линии крест-накрест, - знаки зон: опасные, чреватые стихийными - ко всем иным - бедствиями, свободные для искателей приключений, благоприятные, неожиданные по реакциям, пассивные с торможеньем в принятии решений и возможными провокациями, с повышенным тонусом источником везений.
   И каждое наречие выдает себя в своей (?) зоне за автохтонных, модное слово, - обитают-де здесь со времен, когда земная твердь еще не совсем остыла, и одноклеточные делиться начали: делясь-делясь-делясь, и при этом, не сходя с места, вросли ногой, руки были как ноги, а потом выпрямились, и хвосты отпали.
   - Только и разговоров, - заметил Мустафа, - кто в какой зоне что купил и где стригся.
   Если цирюльник аранец, эрм к нему не сядет, а гюр - прежде перекрестившись. А будучи в гостях, рассказывать, нагнетая страхи, через какие загранлинии переходил (имея на то пропуск).
   - ... Правда, прежде тоже случались этно-эпидемии.
   - Нет, - прервал МУСТАФА, - в историю уходить не будем, твой конек (я даже, - про себя, - однажды уснул и отвинчивал твою голову во сне!): у него на этой неделе, оказывается (усмехнулся) полоса вдохновения, удач и везений, стимулируется сверхактивность, - рукой на голову, - мозга, повышается концентрация мысли.
   - Возможности магических сеансов или мощное - ирония? - индивидуальное колдовство?
   - Данные парапсихологов и магов. - Подыгрывает?
   - А что на Горбатой? - маленький кружочек, залитый ровным светом.
   - Здесь, - пока вслух, - под действием астральных сил, вызывающих приступы откровенности, свои идеи-замыслы.
   Гунн у Жуира, Рысс обдумывает тайное, партнеры (?) будут предельно честны.
   -... Да, или - или! - намеки какие-то (неужто и здесь записывают?).
   - Как прежде?
   - Вот именно: были гамбиты королевский (с залпом), ферзевый (с выстрелом), нужен кафский - новая многоступенчатая комбинация, и начать ходом коня.
   - Доктор Новый?
   - Конь как фигура в каждую зону, и он открывает фианкетированного слона.
   - Уж не ты ли, тезка, и есть тот слон?
   - Нет, мы...
   - Кто мы?
   -... должны всех переиграть!
   Тройка - МУСТАФА, Сильвий из эрмов и Рыцарь Амброс?
   Или Рысс, Жуир и всякие ушкуйцы, которые, только что выпроводив фо-фо-фо (миротворческую миссию из бывших премьеров и президентов, блеф-триумф Форума Фонда Форнелли), витийствуют, набирая очки?
   Кто еще, какая тройка?
   На экране вспыхнул свет и выделилось в квадрате обширное пространство.
   - Это пределы Рыцаря Амброса! - и тут же глянул на часы в правом углу экрана. - Должен с минуты на минуту придти! Жду его!
   Ясно прочерчивались окопы, торчали дула, и МУСТАФА... он только что был здесь и они вели беседы, - исчез!
   Мустафа заглянул за экран - нет его.
   Может, в какую потайную дверь, - тянутся вдоль стен книжные шкафы, в одном из них - выход?
   И вдруг гигантский монитор выхватывает живые картины улиц, увидел... ну да, это же Ника!
   Идет, озираясь, словно кого-то ищет или чувствует слежку, шарф разметался на шее, спешит, будто кто гонится за нею, и невидимый глазок, выбрав из толпы лишь ее, следит за каждым движением, повернула голову и уставилась недоуменно на него, будто Мустафа и есть выслеживающий ее объектив, завернула за угол, а глазок - за нею, - исчезла!..
   Зона гюров
   К маме поехала!
   Но где клавиша слежения? Компьютерный принцип? Или теле?
   Нет, экспериментировать не будет.
   Пикеты, останавливающие автобус.
   Зона аранцев
   - Эрмы, выходи! - электронный голос (синтезатор речи!). И грубо ссаживают.
   Где это? - не опознал. Можно увеличить, приблизив лица.
   Черным черно от небритых.
   Вспомнил, на какой рычаг нажал МУСТАФА, чтоб экран (дисплей монитора?) включился, - меню: вся дюжина зон! Но как продолжить поиск?
   ... Это же Гурия!
   Смех, шум.
   - С эрмской примесью! - бросил кто-то из толпы.
   - Ложь!
   - А почему тогда карлица?!
   Нажали кнопку - зажегся (как при рентгене) свет истины (?), их, в лаборатории Вышки, изобретение.
   - ... Тот, в ком частичка (в каждой зоне - своя ненавистная), будет... - Гул негодования, вспыхнул из рядов лозунг:
   - Вон!
   - Долой!
   И впихнули всех подозреваемых в автобус, но тут взгляд Мустафы привлекла фигура: высокий парень, со спины - Аран! Тот на миг повернул голову - так и есть, он!.. Вглядеться еще, но помехи... померещилось?
   Зона эрмов
   Как в детстве Норы - пригнаны грузовики в кварталы, где осели аранцы, кто с палками, а у кого, тоже на пэ, - приклады, и еще пэ-пэ, пулемет-пистолет, и Ша - фамилия изобретателя, чьи предки делали отменные шпаги (Шпагин?), - кому по шее, а кому - в спину: