Гусейнов Чингиз. Директория IGRA

   "Всем живо в грузовики! На сборы - полчаса!"
   И уже не остановить. Как на полотнах: изгнание (так?) волхвов, избиение (кого же? спросить у Норы, она знает, и расписать!)
   Потоки, из коих первый - воздушных масс, накапливающих взрывчатую смесь, как о том со слов очевидцев записали в Вышке, готовясь к играм (кто кого повторяет или что кому подсказывает!):
   трубы, из которых густо валит придавливаемая книзу свирепым нордом ядовитая масса, оседающая в легких;
   а снизу вверх поток другой - ропот, поглощаемый рокотом набухших от половодья волн, - из лачуг, вырастающих на пустыре, лишь крыша да фанерные стены, или трущоб, выбрасывающих в атмосферу стон, вопль и всякие иные импульсы отчаяния и угроз, направленных против... вот и ищут, против кого направить гнев, - так до сей поры и не выявлена поведенческая модель.
   И еще поток (третий?) - в чем были, в том и притопали, не успев снять с очага казан с дымящейся картошкой и выпустить собаку, которая на привязи и не кормлена (пристрелят). Женщина бросает клич, зов к отмщению, - наголо ее остригли (тягчайший позор!). Появилась - исчезла как призрак, не отыщится более: скопировала реальность?
   Чье заданье?
   Шумовой эффект: шел спектакль - а уже трансляция из зала суда.
   Щелкнул тумблером. Входите! Нажать на клавишу помощь? Помощь не
   предусмотрена. Входите! Но как?!
   Наберите пароль пользователя.
   Набрал m u s t a f a .
   Теперь личный номер!
   Получилось с паролем!.. Могли б похитрее: чтоб еще имя бабушки в сочетании со временем суток и днем недели.
   Но какой личный номер?? Вдруг снова повезет?
   Наугад - вспомнил, как МУСТАФА говорил про дюжину зон, - нажал 12.
   Ваш пароль не опознан системой.
   Фронтальная защита! Чертова, - осенило, - дюжина! И успел нажать, прежде чем появится:
   Сеанс окончен.
   Ворвались... вихрь видений, высокое качество натурной съемки, заранее приготовились, установив камеры в нужных точках с обзором труб, трущоб, ну и танков тоже, пригнанных в зоны по обе стороны реки Вавилон (и в ближнее подстоличье).
   Но прежде - в зоны опасные и неожиданные, а заодно - в условно свободные и временно пассивные, после того как... нет, еще раньше, а когда это military тайна:
   из разных кварталов высыпали вооруженные ножами и прутьями и стали нападать на других... и так далее по сценарию.
   Ножи, топоры, металлические прутья (арматура?), одинаково заостренные, бутылки с зажигательной смесью, всякое огнестрельное оружие из арсеналов, и клич, будто электронный голос, для разогрева толпы:
   - Вы нас из наших зон, мы вас - из ваших!
   Разгрызли проволочные заграждения и уткнулись в двери, обитые металлом, - выбить ломом!.. Зеркало в прихожей, осколки под ноги, двое налево, двое направо.
   - Мама!
   Уже схватили ее, красавицу квартала (заглядывались, когда шла, царственно неся пышноволосую голову), - рвут одежду, легкая ткань.
   - Ударь, чтоб заткнулась! - повалил, придавив рукой грудь, хрустнуло что-то под локтем, и раздвинул ноги. - Смотри, как это делается!.. - И прямо на виду у всех, сильно и недолго. - А теперь ты!
   Рвется (отец?) спасти - удар секачом по спине, выбили раму: - Эй, кто там? - Внизу, ждут.
   Шмяк - тело на землю, оттащили к яме, облили бензином и подожгли.
   Волокут из другого подъезда.
   - Еще жив? - Некогда разбираться: набросить палас, та же канистра - и никаких следов.
   На тесаке кровь, успеть обтереть о палас, и лезвие снова белеет сталью.
   Парень с мегафоном:
   - На станцию... (любой вокзал из дюжины в каждой зоне) прибыл состав с трупами наших! Никакой пощады!
   Костер на площади между домами.
   Трое гонят перед собой старика.
   - Побойся Бога, - молит, - я же у тебя кумом был, когда твоему сыну обрезание делали!
   - А теперь мы тебе за твоих обрезание сделаем! - Парень с головешкой сунул ее, еще горящую, под рубашку, тотчас вспыхнула, огонь подступает к лицу, мужчина падает: - Кончай! - вытащил горящий матрас и накрыл им тело.
   Медленные съемки.
   Женщина!
   Новый кадр!..
   Потащили к трансформаторной тумбе.
   Пауза.
   И уже голая лежит на земле.
   Удар лопатой по спине.
   Слово не поспевает за изображением.
   Поднялась, замахала руками.
   - Ну нет, не спасешься! - Плеснул из чайника бензин на тумбочку, кинул, отбежав, спичку, - вспыхнуло со взрывом.
   Еще костер, в глубине двора, ноги торчат, пытается выползти - не дают, придерживая арматурным прутом.
   - Готов! - докладывает.
   - Раз-два, взялись!.. - перевернули машину, в ней - девушка, но шофер чужак.
   - Сжигайте!
   - Я ваша! Не смеете!
   - Наша, а в машине врага! Чего медлите?!
   Столб дыма над улицей.
   А та, первая, очнулась дома - никого!
   К соседям!
   Укуталась в одеяло, вышла, прислонилась к двери, а потом распахнула одеяло:
   - Смотрите! - выжжено папиросой. - Вы думаете, это я? Это не я, бормочет, - а другая. Но их всех я знаю, долго спорили, кто первый начнет. В больницу? Нет, не пойду, там их человек.
   По всему экрану никого никого никого никого никого никого (кто б защитил).
   Стоп - прервалась цепочка, в кадре голос:
   - Не позволю! - бледное лицо.
   - Это кто здесь народный гнев сдерживает? - и быстрые шаги по лестнице: человек с топором, мясник из соседнего гастронома. - А ну, отойди! И руку от двери убери, пока цела!
   Случилось неожиданно: кровь ударила из обрубка руки, парень упал.
   Покажите еще раз!
   Два застывших кадра рядом: выжигается на груди папиросой крест и взмах топора: рука... - нельзя ли без натурализма?!
   Новые зональные массивы, множество колес, - катятся из зоны в зону, колеса или нули?
   в горах начался камнепад
   Frigidarim
   Трое спускаются по лесному склону в тутовую рощу, - где здесь горы и откуда взяться тутовнику? идут и идут, - нельзя ли ускорить? сели отдохнуть, ничейная зона? перевел в систему живой декламации:
   - Подошли пятеро вооруженных.
   - Кто? - вопрос из зала.
   - Так ли уж важно?
   - В мультипликации аранцы против эрмов.
   И множество параллелей: абы - гюры, оссы - инги, чечы... - кто?
   -... вооруженных двустволкой, резиновой дубинкой, двумя тонкими и одной толстой ракетой.
   - Что-что?
   - Не перебивайте, - голос Мустафы.
   - Штык-нож, - ответил тот. - Я их всех в лицо знал, один даже со мной учился, мы с ним на школьной фотографии, имени не помню. Ткнули в грудь дуло двустволки: - Раздевайся! И живо всем разуться. Я к бывшему соученику, чтобы заступился, а он: "Не знаю и знать не хочу!" И заставили ходить босиком по колючим кустам ежевики, разбили бутылки, были свалены у родника, и босиком по битому стеклу, уложили
   дать в ускоренном режиме!
   лицом вниз и стали оскорблять мужское достоинство, я ответил матерным выражением (дословный перевод?). Соученик вдруг велел своим развязать мне руки, мол, хочет один на один.
   И схватились Однорукий и Ух! Одноух (генерал?)?
   - Никаких исторических аналогий!
   Прокрутить в сверх-ускорении!
   - ... Я приготовился, но меня ударили прикладом по уху, били резиновыми дубинками, поиздеваются и убьют, не выдержал один - побежал, тут же уложили выстрелом, второй тоже, но выстрелом свалили и его, пока перезаряжали двустволку, эх, будь что будет! я спрыгнул со скалы в глубокое ущелье и - к мосту через речушку, следом
   далее как мультипликация!
   засвистела пуля, угодив в плечо, успел, пока не раздался второй, спрятаться за тутовником, услышал, как пуля сорвала кору, у огорода пополз к бетонной плите, встал и - за холм, долго бежал, пал без сил у дороги, пролежав полдня, подоспели земляки, потом нашли в лесу убитых моих товарищей, в больнице рану оформили как ушиб, а не огнестрельное ранение.
   - Разрешите, я доскажу!
   - Вне сценария?
   - Реплика! - игрант с бородой, старик: - Убитых на носилках принесли, тут машины с военными подоспели. Есть Бог, он видит - эрма у нас недавно убили, до него аранца, прежде эрма, чтобы отомстить, и не поймешь, чей первый выстрел кого первого сразил!
   - Вот именно! Мы с вами недавно сражались (опытные турнирные бойцы) в разных вариантах сицилианской защиты, ферзево-королевских гамбитов, - не слишком ли много жертв?.. французской партии (сначала пешку на одну клетку вперед, а потом соседнюю - сразу на две!), и даже испробовали английское начало, не так ли?
   Включить в игровой ряд!
   Но тут вдруг в зал ворвались:
   - Вы здесь... - и такая от гвалта буря, что окна настежь, осколки, словно с потолка, посыпались на головы, толпа хлынула на улицу и потекла вниз.
   - Громи всех, кто... - слова утонули в гаме.
   Что это?! Мустафа не понял - только что были игровые кадры, и вдруг на экране - отражающий? следящий? комбинирующий? в записи? прямой эфир?.. - перемещенье на натуру!
   Выключить и бежать!
   Мустафа нажал Esc. Но... экран продолжал светиться новыми кадрами, и вдруг... нет, тут ошибиться он не может, - снова увидел Нику!
   На сей раз ее волокли... это рядом с его домом! - будка, похожая на трансформаторную, и канистра, бензин?! и уже за будкой... свалили и бьют ногами, а потом тащат бездыханную, босые ноги, кровавые на земле следы, - и бросили тело.
   Бежать!..
   В коридоре - никого!
   Оставил секретную (?) папку!
   Не войти: изнутри отворяется! Спросить не у кого, вымерло все будто.
   На лифте - вниз.
   Тот же полковник: в пропуске проставить час с минутами (и подпись!). Как подписывался МУСТАФА? Рискнет!
   От недавней велеречивости - ни следа.
   Домой!.. Гунн? Было однажды:
   - Хочешь понять? А ты через себя!
   - Разве я о чем спросил?
   - Вопрос в твоем взгляде. Да, жить стоит. Какой толк? Никакого!
   - Абсурд?
   И головой вниз с овального облачка, парит, кружится, расставив широко руки и ноги, словно звезда какая, и пятая ее конечность, то бишь луч, голова (которая и кружится).
   Бежать, чтобы спасти.
   - Аран?! - услышали голос и бросили трубку. Снова набрал: трубку подняли, как только что, и тут же опустили. А потом бесконечное занято (выдернули шнур?).
   Нашелся тихий переулок, припарковал к глухой стене.
   - Нора? Хорошо, что ты дома!
   - А где я должна быть?.. Что случилось, отчего у тебя такой вид?
   - Я звонил, и у вас вешали трубку.
   - Никто не звонил.
   - Где Аран?
   - Что с ним? - встревожилась.
   - Я спрашиваю, где он?
   - Только что ушел на репетицию... Что-нибудь с твоими ученицами?
   Ну да: игровые съемки!
   - У тебя в мыслях только это!
   - Думаешь, не знаю о твоей N?
   N это ты!
   - Никуда из дому, слышишь? Придет Аран, пусть сидит дома и ждет моего возвращения. Будут спрашивать, отвечай, что... - А что ей ответить? - На задании!
   - Боевом?
   Сначала забрать у МУСТАФЫ их секретные (какие теперь тайны?) выкладки!
   - Но объясни толком, что все это значит? Опять твои, - усмехнулась, пророчества? И привиделся многоголовый дракон?
   - Это очень серьезно!
   - Наконец-то перестанешь играть в свои игры!.. - Ее излюбленное: переизбыток страстей, особенно если молодые девицы, - путь к инфаркту.
   Кто о чем!
   - ... А вот и Аран. - Влетел, весь взмок. - Он вырывает у меня трубку.
   И с ходу:
   - Ты и твои божки!..
   - Что случилось?
   - Нас задержала толпа! В нашей, как ты говоришь, зоне!
   - Кого вас?
   - Мол, под ширмой билингвов скрываются эрмы!
   - Сказал бы, кто ты!
   - Да, - бросил я им в лицо (это потом он распетушился!), - в моих жилах течет эрмская кровь!
   - Эрмская?! Шутить с бандитами?!
   - Не волнуйся, и про аранское свое происхождение им сказал!
   - И что же?
   - Такое им пропел, что все ахнули!
   - Всех наповал?
   - О Мустафа, о чем твоя печаль? С тем и отпустили!..
   (Бежали!)
   ... Перед филармонией толпились люди, Мустафа объехал со стороны сада, но и там запрудили дорогу, а из чаши, распахнутой к морю, - какое тут море?! ах да, искусственное! вещала двуязычная митинговая смесь.
   Полотнище меж двумя высокими домами, трещит под ветром плакат:
   Арания для аранцев!
   Будто не векторная зона на Горбатой площади, а регион, - это по инерции, хотя уже никакой Арании, как и Солнечных камней, впрочем, и Теплых холмов тоже, нет и в помине, - списывают друг у друга лозунги, зеркальное отражение:
   Неаранцы вон из Арании!
   Пробьешься к МУСТАФЕ, а как же! В дыму не разберешь - этот ли дом, где недавно был.
   - Мне срочно! По внутреннему?!
   Молчит!
   Успели сменить номер?
   - Не мешайте, гражданин! - Занятный посетитель, и эта путаница с именами: какой придуман, а какой - нет.
   Огорошить, но чем? Самосожженье? Взрыв на Горбатой площади? Баррикады!
   Разгул страстей! (?) Но кому здесь поклоняются, и кто нынче хозяин? Рысс?
   Похищенье сына! Но есть ли у Рысс'а сын? Может, дочь?
   Умыкнуть (!) жену! Чью? Жуира!
   - Что за дикованная фамилия?
   - Вы что, новенький тут?
   Терпеливо слушают, чем еще удивит. А он - пачками фамилии:
   - Лебедь!
   - Гусь!
   - Ушкуй!..
   - Так вы материться!!
   Отвлечь - покушенье лично на... на триумвират! - и сыплет, как орехи из торбы, имена: МУСТАФА + Рыцарь + Сильвий!
   - Чего вы, гражданин, - из-за перегородки, - раскричались? - А потом, прокрутив диск (?), к кому-то: - Комендатура?!
   Выскочил, за ним - как из-под земли - двое.
   Ускорил шаг, те - за ним.
   Быстро за угол, где машина.
   Отстали!.. А потом - мимо.
   Померещилось? Нет, уходить нельзя - в бюро пропусков!.. Но прежде позвонить домой (через девятку?), - хорошо что не отключили!..
   Наконец-то - голос Арана!
   - Алло, алло!
   - Городской отключен, - из окошка ему.
   - Но я слышу!
   - Без обратной связи.
   - Мне тут...
   - Морочили голову там, теперь пришли сюда?
   Ах да, автоматика - трубы обзора!
   - Я, собственно... - Нет, долго рассказывать, зря возвратился.
   Развернулся... опять?! Нет, обознался: не из тех, которые преследовали, а тот, с которым когда-то парились!.. Странно, он сегодня уже вставал на его пути (когда ехал домой, потом - в филармонии):
   - Мы, кажется, - бросил с ходу, - виделись. - Дверцу ему открыл: - Садитесь!..
   - Может, по пути?
   - Да! - рванул с места.
   - Погони опасаетесь? Я видел, хе-хе, как за вами охотились.
   - И вы?
   - Что я?
   - Тоже на охоту? - Тот пожал плечами. - - Или считаете, что наши встречи - чистая случайность?
   - Вот именно!
   - Тем более что я собрался за город.
   - Представьте, я тоже!
   - Вот как! - удивился Мустафа. - Может, в один и тот же дом?
   - Всякие случайности можно объяснить. Но чтобы дорога и дом совпали, да еще в лабиринте зон, вы, кстати, какую предпочитаете?
   - Живу в нейтральной, работаю в аранской, едем мы, кажется, по эрмской.
   - Нет, по эту сторону Вавилона уже азы: вытеснили на тот берег гюров, теперь обороняются, благо Вавилон нынче полноводный и его нелегко форсировать, мост-то взорван!
   - Знаю. Я думал проскочить через зону чечев.
   - ?! Смельчак!
   - А что? Я вчера там проезжал.
   - Но сегодня - уже бои! За господство на обоих берегах.
   - Берег поделить не могут!
   - Все берега, к вашему сведению, наши.
   - Мы, кажется, были на ты, забыли?.. Ваши-то ваши, но сначала размежеваться, так?
   - Нет, очиститься!
   Старый их спор!
   - Вы, - Мустафа ему, - очищаетесь от тех, кто с мутью, эрмы от аранцев, гюры от абов...
   - Чечы, - продолжил Костя, - от россов!..
   - Короче, как в парной!
   - Вы о чем?
   - Мы, кстати, проехали только что дом=развалюху.
   - Что за дом?
   - Ну, баня.
   - Не баня, а крематорий!.. Вам же направо!
   - Почему? Ведь мост - слева!
   - Взорван!
   - Как? И здесь не проедем?
   - Нет, я думал, вы знаете, и собирались выйти на Окружную.
   - Там тоже не проедешь: зона окраинных россов.
   - Да-с, зажали со всех сторон, одно спасенье - за город податься.
   - Репортаж?
   - Не понял.
   - Давно не читал ваших маргиналий.
   - Вы меня с кем-то путаете.
   - Путаю? - закралось сомнение. - Разве вы не Костя?
   - Сроду им не был!
   - Мы же как-то парились с вами, забыли?
   - Я? С вами?!
   - Ну да. Дом-развалюха, он же - баня... Мы только что видели! Вы и тогда, глядя на дымок, пошутили: крематорий.
   - Но это действительно крематорий!.. Парились в крематории! Брр-р!.. - Притворяется? - Могу паспорт показать!
   - А вы меня за кого приняли?
   - Ни за кого!
   - Но сели в мою машину!
   - Вы меня, можно сказать, силой втащили.
   - И что третья за день встреча?!
   - Впервые вас вижу!..
   Остановился.
   - Как же нам выехать?
   - Вам к какому вокзалу?
   - Северному.
   - А мне - к Восточному. Но ни к вашему, ни к моему отсюда дороги нет. Надо выходить на Садовую, а там... - Ну да, пока ничейная зона.
   Похоже на бегство.
   - Кому что.
   - Вы о чем?
   - Сидела птица на плетне... Сказка такая.
   - Аа...а.
   - Не волнуйтесь, я вполне нормальный.
   -... Мне здесь! Авось, сегодня встретимся еще.
   - Чем черт не шутит?
   - Мне, кстати, везет на шайтанов. - Блеск вдруг в его глазах, визитку Мустафе протянул - пригодилась она при выезде за городскую черту, черта черту - черти, прочитываемые в разных смыслах, одним словом черт: сунул визитку самодеятельному таможеннику, расплодились контролеры, не ясно, от чьего имени действуют, и тот клюнул на защитный глянец, под коим - президент какой-то фирменной аббревиатуры.
   ... Холл и окошко на втором этаже, где недавно был с Никой, кажется, в прошлом веке, когда впечатлительность подвела Мустафу (неудобная поза!), зато ночью и на полу, куда сбросили матрац, творили чудо, Ника уже не могла, взмолилась, но не отпускала, и он доверился ее чувствам, а не словам, и был неутомим в неистовости.
   Ника! Увидел в окно террасы!.. И она его увидела, выскочила:
   - Ой, как я рада!..
   - Я видел тебя на большом экране... - Осекся.
   - Что с тобой? Ты такой бледный!
   - Потом.
   - Сейчас! Я должна снять твою боль.
   - Началось.
   - Что?
   - Ты шла озираясь и вышла из поля видимости.
   - И ты примчался ко мне? За меня испугался? Мустафа... - прижалась к нему, и он, заслышав имя, вздрогнул, прозвучало как чужое, не его: да, это МУСТАФА!
   - ... Затем появилась снова. И тебя, я это точно видел на экране! волокли за волосы!
   - Ну да, - перебила: - Сериал как simulation. Я тебя не предупредила: нажимая Enter, ты ускорял процесс игры.
   - Сам компьютер разыгрывает?!
   - Программа в режиме гипотез. Компьютерные псевдонимы, в которых мы живем. И ты увидел, как меня казнят.
   - Мог увидеть и собственные похороны?!
   - Если задать программу.
   - Ускорение реальности?
   - Нет, пока игры.
   - ... Ника! - нетерпеливый голос Вермы.
   - Иду! - и к Мустафе: - Я должна помочь, у нас сегодня гости.
   - С кем это ты там?
   - Мустафа к нам приехал. - Потащила его в дом.
   - Гости вот-вот явятся, а мы еще не готовы!.. - Упрек?
   - Вы тут веселитесь, а там...
   - Потому и веселимся, что свершилось!!
   - Что?
   - Стану я разглашать государственную тайну!
   - Праздник - это тайна?!
   - Для кого - тайна, для кого - нет.
   Чей-то день рожденья!
   - И кто гости?
   - Вдовы с молодыми мужьями.
   - Из тех? Может, и они из будущего?
   - Вот именно!
   - Так сколько же им?
   - Мужьям?
   - Нет вдовам, хотя, - тут только сообразил, - какие они вдовы, если замужем?
   - Ох, дотошен, спасу нет!
   - Если им тогда, - размышляет вслух, - было восемнадцать, даже семнадцать, плюс почти шестьдесят, то... выходит далеко за семьдесят?!
   - Я же сказала: с пластическими операциями! - и шепчет на ухо: - Шучу, не вдовы, а мои воспитательницы с усатыми мужьями! - и пальцем грозит, напоминая, как крутила их с Никой, и ноги их барахтались, да еще руку к столу припечатала: - Уж мои годы, надеюсь, считать не станешь!
   Вот и гости - три женщины: первая крупная, как сама Верма, широкоскула и зубы с прорезями, за нею худая и невысокая, и еще - самая, очевидно, старая, за толстыми стеклами очков сверкнули лучики.
   - А где ваши мужья? - спросила Верма.
   - Уж говори кавалеры! - Это та, которая шагнула в прихожую первая. Они у меня собрались, забыла? Стареешь, матушка!
   Ну да: здесь - девишник, там - мальчишник, и женщины разом посмотрели на Мустафу, как на чудище какое:
   - Ээ, да тут мужчина!..
   - Никин гость.
   Мустафе вдруг стало не по себе - как она пожирающе, ну да, все женщины тебя жаждут, даже старухи! на него глянула, лицо будто маска - гладкое, ни морщинки, а глаза живые - из узких щелей.
   - Он со мной! - поспешила Ника.
   - Не бойся, не тронем, нам свои во как надоели! Детка, - обратилась к Мустафе, - иди-ка сюда, помоги снять пальто.
   Пока Мустафа вешал ее легкое пальтишко, третья переобулась, надев туфли на высоких каблуках:
   - А мой ревнивый, - Нике, - если узнает, что с нами был мужчина, мне домой лучше не возвращаться.
   - Как тебя зовут, детка?.. Пока вызубришь... Ты вот что, достань из моего кармана спички, - вытащила из сумки пачку папирос, - дай прикурить.
   Скрюченные ее пальцы дрожали, всунула в рот папиросу, зажав густо накрашенными губами, закурила и тут же закашлялась, часто-часто задышала, а потом:
   - Ты вот что, детка, слушайся старуху эН - здесь тоже N! - и никогда не ошибешься, а если что не так - кори судьбу... Проводи-ка меня к столу, взяла его под руку. - Подай пепельницу... Не надо, здесь есть, - положила папиросу на край блюдца, успев изжевать, виднелся малиновый след помады. Быстро гаснет, - достала новую папиросу. - Дай прикурить... И оставь спички здесь, вот сюда положи... Да, детка, тебе придется нас покинуть. Тебя проводят к нашим мужчинам.
   - Я провожу! - сказала Ника.
   - Нет, пусть сама хозяйка, заодно посмотрит, как развлекаются. А ты, к Нике, - так уж быть, тоже пойди, этой бабе, - ткнула папиросой в сторону скуластой, - своего мужика не доверяй, слопает. Так, мол, и так, скажешь им, вот вам от всех нас подарочек к празднику, жених с мудреным именем.
   - А что за праздник все-таки? - не унимался Мустафа.
   - Как, разве не знаете? - удивилась худая (и молодая). - Только и слышишь, как народ о нем толкует!
   - Детка, узнаешь в свое время.
   Кто-то ему (кто о чем!):
   А новый файл открыть не желаете?!
   9.
   Заботлив или занудничает?
   Он уже есть.
   Разве?
   Ну да: новые серии
   файла serial.
   Дом возник за поворотом - выделялся необычным цветом, растворяясь в скорых сумерках, цвет сумерек, какой он? - сирень, переходящая в голубое. Глухо залаяла собака. Мустафа вздрогнул.
   - Боитесь?
   - Если честно, да. Еще в детстве... - Не дала ему договорить:
   - Собака у нас ученая, степень имеет. - Шутит? И огромная черная собака не спеша приблизилась к хозяйке. - Титан, это наш гость, - сказала ему, показав на Мустафу. Титан, навострив уши, недоверчиво покосился на него, а потом лениво отвернулся. - Теперь не тронет.
   Ника пожала ему локоть, и женщины удалились.
   Стол, накрытый белой в сизых пятнах скатертью, местами вроде изжеванной, был пуст - отужинали, успев убрать посуду и освободив стол к чаепитию? или вот-вот приступят?.. А еще удивило, что в комнате всего лишь хозяин, где же остальные?
   Хозяин (он ли?) похож на святого из какого-то заграничного фильма: белые-белые волосы густо облепили голову, и борода седая, лицо розовое, светящееся изнутри, благообразное, и голубые глаза цвета небесной сини бог (с маленькой буквы), и пред ним предстал весь погрязший в смертных грехах раб Божий Мустафа. Боги уже есть, вряд ли стоит умножать их ряды. Не боги, а божки! Мудрец - не мудрец, но в роли вершителя судеб - точно, и когда они вошли,
   святой,
   так уж быть, имя ему есть, учитывая благообразность, - сидел у пустого стола на табуретке, глядел перед собой на дверь, точно озабоченный или сожалея, что уж очень на скорую руку сотворен мир, и в поспешности этой причина несовершенства людей. А как гость появился у порога, махнул жене рукой, мол, ясно, что за подарочек.
   Внимание Мустафы было поглощено здоровенным псом, который настороженно, нет, устрашающе, глядел на него.
   Я его боюсь, и он улавливает волны моего страха, надо внушить ему, что мне не страшно.
   - Валяй!
   - Ты добрая хорошая собака...
   - Так уж и сразу!
   - Имя у тебя что надо, Титан-Титанище, почти гений!
   - Брось! Лестью меня не купишь!
   - А чем же?
   - Не на такого нарвался, чтоб можно было внушить!
   - Собака ты умная...
   - А ты - дурак, стоишь как пугало огородное!
   Мустафа поискал глазами стул, чтобы сесть, но тут из соседней двери, Вот-вот, подвигайся! вышли еще двое, и Мустафа, благо Титан лег у выхода, - Ладно, послушаю ваши речи! начал гадать, кто чей муж.
   Относительно молодой, почти ровесник Мустафы, - без пиджака, в жилете, галстук в крупную горошину, и сразу бросалась в глаза его огромная лысая башка да бородка-треугольник с проседью, - очевидно, муж той, что худа и костлява;
   у другого - все, как у седого, только черным цветом: густая курчавая шевелюра, вздыбленная и вразброс, борода жесткая, лохматая, нечесанная, мускулы (?) под мочками оттопыренных ушей и мощные выпуклости над бровями, излучающие какую-то энергию, - вот кто, а не башковитый, муж той, что в туфельках на высоких каблуках, - каждую ночь ее иссушает своей страстью, а башковитый... он, без сомнения, муж эН: о такой не скажешь, что старуха.
   Все кого-то напоминали, или под кого-то играли: черный... как его? ну, чер-чер, с рогами-копытами который,
   черт,
   и если б кто вздумал рисовать - лучшая натура, чуть-чуть подкрутить еще макушки, вздыбленные клоки, и будут рога крученые, ну, а этот - с резкими движениями, туловище вправо-влево, живчик такой, и кожа на лысой башке то собирается в гармошку и оттого краснеет, а то разглаживается, приобретая червонный блеск - всеми чтимая (во времена оные)
   башка.
   - Может, - Мустафа им, - представимся друг другу?
   - Не надо называть имен, - заметил башка, - это чрезвычайно обременительно. Да, да, - мол, не сердитесь, - наши имена нам во как надоели!.. Я, ты, он... какая прелесть! - вздохнул, и тут Мустафа заметил, что у башки глаза разные и смотрит как-то по-особенному: один цепляет всего тебя, другой - мимо. Определенно сглазит. И, потирая руки: