Гусейнов Чингиз. Директория IGRA

   - Ну-с, - взгляд на святого, потом - черта, - пожалуй, начнем. - И снова на Мустафу: - Готовы?
   - Всегда, - пошутил, - готов!
   И башка, будто декламируя:
   - Вот он, - и левая рука, как кинжал, выхваченный из ножен, острием направился на Мустафу, - податливый человеческий матерьялец, врученный нам. Полюбуйтесь на голубчика! Не о нем ли в такой торжественный день мы только что мечтали? А главное - почти юноша, поистине пригодный для лепки!
   - Спасибо, - усмехнулся Мустафа. - Просто я неплохо сохранился, а если начнем уточнять, держу пари, окажусь вашим ровесником.
   - А вот и выведаем! Согласны? - спросил не у Мустафы, а у тех двоих. И время с пользой проведем, исторический, так сказать, эксперимент.
   - Не довольно ль экспериментов, которые были?
   - Были и будут!
   - Вы что же, тройка? - вдруг с чего-то выпалил Мустафа. Башковитый опешил, а черт кулаком по столу:
   - Молодец, что сообразил! - Находчивость Мустафы пришлась по душе и святому:
   - А глину-то красную я успел обжечь, не зря, выходит, трудился!
   - И вылепил по своему образу и подобию, похвально-похвально!
   Это ж особый поселок, Ника предупреждала, так что на ловца и зверь бежит - для деловых его игр!
   - Как там в песне поется, - это башка: - Узнать истину...
   - Не истину узнать, - поправил его святой, - поэтичней: Осталось через пытку выйти к цели.
   - Поэзия по твоей части, ты творец, а я политик.
   - Вот и попробуем! - Это черт.
   - Спеть?
   - Черта с два!
   - А в каком смысле?
   - Не догадываешься! - сразу на ты. - Увы, - подлаживаясь под настроение черта, сказал Мустафа, - только времени в обрез.
   - Разве мы куда-то спешим? - спросил черт у святого, а тот и не расслышал будто. Черт его побаивается, решил Мустафа:
   - Не знаю, как вы, но спешу я! - Собака навострила уши, глухой рокот в горле, недовольна чем-то.
   - Титан, ты невоспитан! - упрекнул пса черт, и Мустафе: - Это он сердится, что спешите нас покинуть.
   - Тан - тан... - пропел башка, и бросил как бы невзначай, ни к кому не обращаясь: - Кто сюда попал - пропал.
   - Ох, ох, - заохал святой, отгоняя дремоту. - Ну и дела, кто мог знать?
   - Вы прелесть! - воскликнул башка. - Даже не спросите, о чем толкуем, хотя могли бы догадаться, что выпало вам великое невезенье, особенно в свете того, что случилось.
   - А что?
   - Узнаешь, когда время подоспеет! - грубо отрезал черт.
   - А сейчас нельзя?
   - Придется, голубчик, повременить, ничего не поделаешь, терпение, друг, терпенье: жертва, то бишь вы, должна созреть.
   - Но я, - возразил Мустафа, начиная испытывать неудобство, - не знаю за собой вины, чтобы быть жертвой!
   - Все так говорят, а еще хуже - поначалу думают, что недоразумение.
   - Переворошить душу и матрацы! - воскликнул черт.
   - Ох, ох, копни любого!.. - вздохнул святой и сладко зевнул.
   - Сам создал, сам и расхлебывай, - сказал ему башка. - Тот будто очнулся: - С тобой вдвоем и создали!
   - Нет уж: я тут не при чем, ты да он - вы оба славно потрудились, а я на готовенькое пришел!
   - И с дерзкой мыслью, - черт ему, - возомнив себя богом!
   - Каюсь, и чертом тоже!
   - Кому бог, а кому - черт!
   Странная цепочка пререканий обрастала непонятными Мустафе упреками и, чтобы вернуть тройку к реальности, он напомнил о себе:
   - Я, честно говоря, проголодался. Когда провожали, было сказано, что у вас мальчишник.
   - И мы поужинаем?
   - Извините, да.
   - Как вам это нравится, а?! - Башка обвел всех пристальным взглядом. Ха-ха!
   - Н-д-а-а, - святой издал какое-то мычание. - Человек проголодался и согрешил, ох, срам!..
   - Ты б ему заместо желудка ума прибавил!
   - Желудок - это твое изобретенье, я тут не при чем.
   - Кажется, - спросил башка у черта, - арестантский паек у нас всегда найдется, не так ли? - Тот с завидной проворностью исчез в соседней комнате и вынес оттуда сухарь и алюминиевую кружку:
   - Карцеровский паек.
   - Уже присудили к карцеру? - Мустафа сохранял присутствие духа.
   - Все же твердый сухарь, и не надо за корочку хлеба чесать пятку пахану! - Грозит? И протянул Мустафе кружку: - Бери! И сухарь тоже!
   - Ешьте-ешьте, доставьте нам удовольствие, давно не слышал хруста разгрызаемого сухаря, эх, жизнь нелегала, тюрьмы, ссылки, - славное было время ... - замечтался башка, и снова - разные глаза.
   Мустафа с чего-то решил, что в кружке водка: понюхал - не пахнет, глотнул - вода, холодная, будто из погреба, но вкусная.
   Старики и этот, башковитый, его забавляли. Игра так игра, потом будет ужин, разгрыз сухарь, запил водой, ел не спеша, те молча наблюдали.
   - Зубы сломаешь! - отшутился. Сухарь посередке оказался крепкий, как камень.
   - На зависть, - сказал башка черту, - крепкие зубы!
   - И такие попадались.
   - Будем считать, что утолил голод. Что же дальше?
   - Вот и расскажите нам, батенька!
   - О чем?
   - О ваших проступках!
   - Проступках! - передразнил черт. - Интеллигентик заморский!
   - Но-но!.. - огрызнулся башка.
   - О преступлениях, которые совершил!
   - ?? Не правда ли, - как можно вежливей, - еще час назад ни вы, ни я не ведали, что нам предстоит встреча. К тому же, со времен д-ра Нового пытки, как вы изволили выразиться, отменены! Но если уж кому рассказывать, то не мне - вам поделиться опытом, вспомнив о тех, у кого были крепкие зубы.
   - Ну, а все же? - не унимался черт. - Пока я добр!
   - Я весь перед вами, - шутить так шутить, - мне каяться не в чем.
   - Тогда пеняй на себя. Придется, - вроде бы испрашивает разрешения у святого, - побудить к обнаружению истины.
   - Извините, но нам, кажется, суждено проститься. Не будете ли так любезны... - что? выпроводить?!
   Титан, будто по команде, навострил уши и занял активную (жизненную?) позицию.
   - Бросьте! - вмешался башка. И к святому: - Не время ли показать гостю бар?
   Мустафа вспомнил, как эН сказала: "Детка, попроси, чтобы в музей сводили". "Музей чертей?" - пошутил. "А ты смышленый!" - и закашлялась, папироса меж пальцев дрожала.
   - За баром музей? - спросил Мустафа.
   - Да, все удовольствия: и бар, и музей, и даже сауна... Вы, кажется, любите париться?
   Ника! Она рассказала! Не хотелось спускаться - запрут и не выберешься. Святой, за ним Мустафа, далее те двое, а Титан остался наверху, сторожить.
   Ступени круглые, отполированные, вроде шведской стенки, и какие-то внизу приспособления, свернутый канат. Сошли - и замерли на месте:
   - Музейный экспонат! - возрадовался башка.
   - Лестница? - Взгляд Мустафы упал на картину в простенькой раме, сбоку на стене, и в ней - такая же лестница: трое истязают одного, привязав руки на верхнюю ступеньку, а другим концом канат тянет ноги вниз, еще один крутит лебедку, вытягивая тело приговоренного (пытать и выпытать), распятие на лестнице.
   - Не находите сходства? Жертва - копия вы!
   - Хотите сказать, что и те трое палачей похожи на вашу тройку?
   - А вот и попробуем! - усмехнулся башка.
   - Я готов, - вызвался черт.
   Вступили в холл - грандиозное подземное царство!..
   На полу, вдоль стен - экспонаты, как наглядные пособия к его деловым играм. То черт поясняет, то разговорившийся святой, а между ними башка неподдельное любопытство: тиски для ног, пальцев руки, дыба вроде виселицы, а на перекладине - крюк, перекинут канат, поддевают жертву, чтоб повис.
   - Мало что изменилось за тыщу лет, - вздохнул святой. - Сечение розгами, растяжение членов, поджаривание на горячих углях, или вешать вверх ногами, а под головой жечь костер. Прогресс минимальный: подъем со стряскою без огня или огонь со стряскою, и сверх того - висок горячим утюгом проутюжить.
   - Не вижу, - Мустафа им: дескать, изучал в университете, - испанских железных башмаков с гвоздями.
   - Как же, вот они, можете потрогать, - предложил святой. - А станок, в который заклепывалась голова, только у нас и сохранился.
   Далее комнаты времен Rastrelli:
   -... вот вам Младший, - объясняет святой, соскучившийся по изящному стилю, - с его выразительной трактовкой энергии масс, мощно выраженным портиком,
   - Словно челюсть! - вставил черт,
   -... колонной, увенчанной сильными раскреповками, и он предшествовал Старшему, у которого началось с тихого и скромного бюстика, а завершилось всплесками, когда виднейшие пробовали силы воссоздать переливы колоссальности.
   Залы с примитивными иглами: всадят - весь стресс улетучивается,
   и пластиковые пули тут, и водометы (кому гейзеры, кому грязевые извержения), саперные лопатки, слезоточивый газ, - картинки генеральных репетиций, как обуздать.
   Ну вот, наконец-то - одиночные камеры, где прелесть как испытываются чувства (а Мустафе кажется - сауна).
   - Терпеливо перенес - значит, Всевышний помог, и тогда отпускали.
   - Надеюсь, - это Мустафа, - если мне придется туго, поможете.
   - Разве я Всевышний?
   - Вылитый!
   - Черт знает, что он говорит! - воскликнул башка.
   - Черт и знает! - Это святой. И к Мустафе: - Виновному всевышний не помогал, и тот раскалывался.
   - Вы о временах ZV? - Никто не среагировал.
   - Я только не помню, в какой последовательности: муж ранее жены или жена ранее мужа? Кстати, как у вас с женой?
   - А что?
   - Не чувствуете вины?
   - ?
   - А Ника?
   - Извините, это - нельзя сердиться! - мое личное дело.
   - Это во времена ZV, так?.. с вашей легкой руки и пошло, всякие игры.
   - Вы преувеличивается - Ника проболталась! - мои заслуги.
   - Не о вас персонально речь: ваша Вышка и рассекретила тайны, утратив... - и к черту: - А что утратив?
   - Ясно что! Знаем мы о вихляниях твоего суперрукля, кружок у нас вел, хвастунишка-лгунишка! На грош амуниции, на рупь амбиции!
   - Ныне покойного, - чтоб не очень хаяли.
   - Я и забрал его за это в ад!
   - Так кого же ранее вас, если придется?
   Черт взглянул на часы: - Там уже началось.
   В тот же миг - это случилось неожиданно, вскрикнуть не успел - Мустафа оказался (все еще представлялось, что за дверью - сауна) в коморке на одну лишь думу (душу?), и щелкнуло за дверью.
   - Эй! Что за шутки?! Выпустите немедленно! - Голос в пустоту. Успокойся, сейчас откроют.
   Все замкнуто. Дыши ровно. Без паники. Вот так: вдох - выдох, вдох выдох. Сохранить силы. Сразу вспотел. Воздуху! Это психоз. - Эй!.. - Не кричи. Всплывает из глубин паническое, сейчас задохнется: - Откройте! Нет, не стучать: ведь слышат! Оставят и уйдут? - Я задыхаюсь!..
   Ни звука. Успокойся. Псевдонимы, в которых живем? Да, занимаюсь самовнушением. Надо беречь силы. Так глупо дал заманить! Ника спохватится! А вдруг и она с ними? Никого не предупредил! Хоть бы Нору!
   - Есть кто? Глупые шутки! Откройте немедленно! Я ж могу умереть!..
   ноги подкашиваются
   сердце забилось
   держаться
   вздохнул глубоко
   не дышится
   воздуху!..
   снова поэма-реквием?
   беречь силы
   вся спина мокрая
   рубашка прилипла к плечам
   вытереть лицо
   пот стекает с волос
   без паники!
   слезы подступают.
   Этого еще не хватало!.. - Считайте, что победили, выпустите меня, слыши те?! - Не выдержит. Не терять энергию! Слова не успокаивали.
   слабость в теле
   дрожь в коленях
   сердце в глазах болит
   почему не глаза?
   - Да я вас!.. - Наконец-то! Голос оттуда:
   - Ах, еще грозить! - Ждут, чтоб взмолился!
   - Ответите за самоуправство! - Молчат. - Какого беса вы меня мучаете? Что я вам сделал?!
   - Но я с вами, - это святой.
   - За мою смерть ответите!! - сорвал голос. Сразу стало трудно дышать.
   колени уперлись о стену
   так и повис
   жив ли?
   задыхаюсь!
   это хрип.
   Потерял счет времени, он ли сказал задыхаюсь? горло будто распухло мешает дышать.
   Уже не понимает, где он, впал в забытье.
   ... Дверь резко отворилась, и Мустафа вывалился, ноги еще там, лежит бездыханный, но чувствует, что жив, теребят, не открывать глаза, нет сил спорить, чего-то желать, оставьте в покое, кто же его втолкнул? Он шел за башкой!.. Непременно посмотрите музей, детка! Не встанет ни за что - уперся ногой о дверной косяк, чтоб не втащили обратно. Снова запрут - не выдержит. Бежать! Но Титан!..
   Он им такое устроит! Он их раздавит, эту мразь!..
   - Ээ...э! Да он хилый, а мы-то думали!.. - Сквозь пелену, не ясно, чей голос. - Можно осудить невинного, имеющего слабое сложение, - Мустафа с трудом постигал смысл слов, - а можно и оправдать беззаконного, на силу и крепость свои уповающего, так? А попал к нам - нет ни невинных, ни беззаконных. - О нем? - Ну-с, отдохнули и хватит.
   - Да, - это святой, - из такой глины, даже если обожжена, не вылепишь колосса. - Мустафу усадили на стул (экспонат?). - Ну-с, продолжим диспут. Итак, вы утверждаете... А что он утверждает? - спросил у башки.
   - Болтал о ZV! - ответил вместо святого черт.
   - Ну да, академик!
   Знают!
   - О!.. С каким наслажденьем мы будем играть в эти их... - и брань по адресу близнецов: Гласности + Контроля. И чуть ли не словами Мустафы: - Не брат и сестра, а муж и жена!
   - Семья=то распалась!
   - Не распалась! Помер мужик!
   - Разве?
   - Ну да, гласность овдовела и пошла, дабы чувственность утолить, по рукам! - Облик святого сразу стал земным. Что-то произошло, но что?
   - Говорят, - заметил башка, - видели живого Контроля.
   - Среди бомжей!..
   - Что ж, триумвират, - заметил черт, - вынесет, конечно, вердикт, и каждому выпадет радость: кто получит пять - рад, что не десять, кто десять - что не двадцать пять, а этот - что избежал рсстрл'а. - Банально и старо! - Жаль, - вздохнул, - что возраст у нас уже не тот!
   - Опыт! - успокоил башка.
   - Подзабылось малость, - и на Мустафу святой смотрит, - иначе мы бы этого молодца в заповедные края, где карликовые березы и низкие кусты рябины. Потом под сопку. Ну как, хочется под сопку? Хилые нынче пошли, хотя, - святой размышлял в привычно-спокойном тоне, - чуть передержали в боксе, надо б по принципу маятника, чтоб привыкал и осваивал, и мы б ему новые испытания, поднимая шкалу. Дюжина разрядов - на первом споткнулись.
   - Успеть бы хоть часть провернуть: иглы под ногти, поджаривание на костре, пивная бутылка - с пивом! - и чтоб сел на горлышко всем своим задом, по спине валиком с гвоздями, что еще?
   - Да, пытки измельчали, - вздохнул святой, - прежде наказывали, испытывая: на схватку со львом, многоголовой гидрой, да чтоб похитил чудовище какое из подземного мира. Кары и моральные: в рабстве унизят, заставят носить женское платье... - Умолк, вспомнив про богатыря - без передыху двести девиц, покуда всех... а тут выпытывай всякие мелкие пакости.
   - Отвлеклись, а время не ждет! - Это башка.
   - Что еще? - устало изрек, отходя от видений с женщинами.
   - Черт истосковался от безделья.
   - Что намерены еще выудить?
   - Сам и расскажет, в чем хотел чистосердечно покаяться: порочащие слухи, заговоры, диверсио и терро.
   - Скучно, - зевнул святой, но зато Мустафа пришел в себя и втянулся в дискуссию:
   - Времена эти, к счастью, прошли! Даже при Новом!
   - Эх, доверчивость!
   - Какие нынешние жертвы? Их нет!
   - А завтра будут, - и стал разматывать клубок. - Вот тебе дразнящие маневры, кривая заказных убийств, - Мои разработки! - карусели, чтоб сесть в преззо, зональщики, что еще?
   Пока черт говорил, святой вздремнул, башка разглядывал экпонаты:
   - Коллега, - подключился он, - упомянул какую-то фамилию.
   - Впервые слышите?
   - Новый, Новый... - про себя черт, силясь вспомнить. - А это кто?
   - Ну, бывший доктор который, философ.
   - Ах Нооовый!.. Не у вас ли в Вышке родилось, кажется, суперрукль изрек: "Слаба ломовая лошадь!"? Этого твоего Нового, - и непонятные движения рукой, - уже тю-тю!
   - Умер?
   - Последние известия надо слушать! И всех других тоже!
   - За такие слухи...
   - Ох, притвора! Потому и сбежал, чтоб уцелеть!
   - Объясните толком, что случилось?
   - Ожил наш мертвец! Обрадовался!.. - вскричал башка.
   - Какая к черту радость?!
   - Черту и радость!
   Вмиг вкатил он в зал, накинув на плечи белый халат, тележку с инструментами, как в хирургической.
   - Может, пошутили и хватит?
   - Только начинаем!.. Ну-с, - к Мустафе, - испытай сопротивляемость к болевым ощущениям, сегодня важно знать свой порог, не так ли?
   - Триумвират, - заметил башка, - подобрался на славу, каждый с опытом, не мелюзга, или как там у вас? - Смотрит на Мустафу, зазывая на откровенность, а он - ни слова. - Мизер?
   - И кто в Триумвирате? - оттянуть! И выпалил с ходу: - Мой тёзка МУСТАФА?
   - А говорите, понятия не имеете, - укорил его святой.
   - И вы не опасаетесь... - нет, грозить не следует.
   - Интересы дела превыше земляческих!
   - Еще Сильвий? - сказал невпопад.
   - Ну, ему еще рано.
   - Рыцарь Амброс?
   - Гадаете или так?
   То, что МУСТАФА - там, придало уверенность:
   - Я требую, чтобы вы выпустили меня отсюда!
   - К женщинам захотелось?
   - Мне к Нике.
   - Так уж быть, сжалюсь, - сказал святой: - Двоих вычислили, предстоит назвать главного.
   А вдруг угадает?
   - Рысс!
   - Шанс упустили!
   - Воспрянул-таки кролик!.. Дай сюда руку! Живо!
   - А вы... - не успел сказать, как с проворностью юнцов подтолкнули его к стулу, повернули какой-то рычаг, и механические лопасти обхватили его ноги и спину, и на руки надели что-то вроде наручников. Высвободить руки!..
   - Что до Ники... - черт глянул на часы. - Там тоже, надеюсь, не сидят без дела.
   - Можно послушать, - сказал святой. - Где наша аппаратура? Внеси-ка, черту, - пульт.
   Башка оказался проворней и выскочил из зала.
   - ... а заодно, - вдогонку святой, - свяжитесь, пусть обратную связь подключат!
   И тут же в микрофоне раздался пронзительный крик: "Ааа...а!.."
   Пытку записали! Или с какой передачи, чтобы пугать.
   "Скажешь или опять отрицать будешь, сука?"
   "Что вы от меня хотите?"
   "Тебя посылали узнать, а не стать шлюхой!"
   "Что узнать?"
   "Ну?!"
   "Я понятия не имею о его намерениях!"
   О ком это?
   - Узнаете голос? - Это святой.
   - Нет.
   - А вы прислушайтесь!
   Не может быть!
   "Сбежал, чтоб избежать кары? Спрятаться у нас?"
   - Это шантаж! - возмутился.
   - Поберегите голос. Обратной связи нет.
   "Ах тебе чуткости!?"
   "Не делайте этого! Я боюсь!.. Ой, больно! Больно же!!"
   "Когда будешь делать аборт от своего ёбаря, еще больнее будет!"
   "Ой, мамочка! Не хочу! Не буду!" - истерика.
   "Какие мы недотроги!.. Убери руки, не прикрывай, хе-хе, свою жураву!.. Руки по швам, живо!"
   "Постой, - голос Вермы! - Сознайся, легче будет".
   "В чем?!" - крикнула.
   "Детка, тебе же ясно сказали".
   "Мать!.. Ха-ха!" - Выключили.
   - Теперь мы. Ну-с, где наши пальчики? - Лопасти крепко обхватили, не пошевелиться. Расслабься, не пытайся разжать. Наручники с подвижными клешнями! Любое движение - и кольцо суживается, захватывая следующие зубцы. К горлу, как тошнота, стал подступать психоз.
   - А что если, - черт задумчиво, - голову заклепать в станок, а? - И к Мустафе. - Редчайший экспонат, будет что вспомнить!
   - Нет, - возразил святой. - Голова у этих очень уж мягкая, не успеешь заклепать - расплющится.
   - У кого это у этих?! - переспросил башка. - Я не потерплю расизма!
   - Смеете измываться! - приступ психоза. Рубашка мокрая насквозь. Расслабься, без паники! Нельзя вырываться, но хоть как-то расшевелить лопасти. Кольцо сузилось, и в бок вонзились какие-то шипы, напрягся противостоять, уперлись в ребра и, соскочив с них, вдавились в кожу, еще движенье и - проткнут... - Мразь!.. - от боли впал в забытье. Но слышит!
   - ... Сначала был кнут, толстая ременная полоса в палец толщиной. Связали назад руки и подняли вверх, потом ноги связали, пытатель (?) сел на ремень и стал вытягивать тело - руки вышли из суставов и выровнялись с головою, а другой бьет по спине кнутом. Тело надулось, лопалось, открывались раны, как от ножа. Не испустил не то что духа, но стона! Тогда ему связали руки и ноги, продели сквозь них бревно и положили на горящие уголья. Молчал! Начали водить по избитому и обожженному телу раскаленным железом. Снова молчал, и тут уставшие пытатели дали ему роздых. А затем обрили макушку, и по капле - холодную воду, японская (или китайская?) пытка, и тут он вытерпел ее, не произнес ни одного слова. А этот?
   - ... Потом положили его между двух досок, палач отрубил сначала правую руку по локоть, потом левую ногу по колено, ну и голову... Туловище рассекли на части и воткнули на колья, как и отрубленную голову, а внутренности бросили собакам на съедение.
   Facsimile рукописи (где оно, это факсимиле? и - чьей?). Ах это о Стеньке!
   - ... кажется, у них в Арании пещера есть, где он скрывался.
   - Ладно... - черт нехотя высвободил Мустафу из объятий лопастей и, тут же схватив его руки, ловко вдел пальцы в тиски - резко пронзила острая боль.
   - Ээ... да он как в парилке, мокрый весь!
   - Небось, под себя? Фи! - сморщился башка. - А еще говорили, что кафцы народ выносливый.
   - То северные кафцы, а эти, южные - на словах лишь! (Ведомо святому).
   - Ну что? - Черт Мустафе. - Снова будешь отрицать?
   - ?
   - Ну?! - Трудно дышать, сердце учащенно билось, задыхается. - Губы побелели! - За башкой будто наблюдение за состоянием здоровья пациента. Еще пузырями кровавыми пойдет!
   Святой тотчас взял со стола флакончик - к носу Мустафы: - Дышите!
   Нашатырь!.. Содрали слой в носу, с резью очистилась глотка. Трудно держать голову, лечь и забыться, в глазах чернота, не видит!! Это перед шоком!.. Мортехозупр (?).
   - Укол давай! - донеслось до сознания. Сдернули, разорвав рубашку с плеча, и - укол в руку. Тотчас жар в груди, полегчало, вдруг услышал
   множество голосов, слились, перебивая друг друга, какой-то прилив сил, радужные краски перед глазами, легкость в теле необыкновенная.
   Быть этого не может - над ним склонился...
   - МУСТАФА! - вскричал.
   10.
   Ангельски светится голубое окно компьютера, и мигающий курсор впечатывает новый
   файл svoboda.
   - Как узнали, что я здесь?! - Рядом с МУСТАФОЙ Рыцарь Амброс! - А то тут... - улыбнулся, - шутники чертовы! Ну да, - не уронить честь! - игрологу полезно через это пройти: теория - теорией, но и на практике испытать!.. И господин Рысс?! А говорили, - куда они подевались? - что возглавил другой?
   Это потому, - обрадовался собственной прозорливости, - что я угадал, назвав Рысс'а!
   - ... Не скрою, горд, что довелось с Вами в Вышке... - Бледности на челе, увы, прибавилось, и особая мужская пудра уже не помогает, интеллектуальная, говорили в Вышке, бледность. - Надеюсь, - спешит высказаться, опасаясь, что повторится прежнее, - что... Кстати, а где мои, как можно ласковей, чтоб не выдать озлобления, в котором легко прочесть страх, - пытатели? Эй, отзовитесь? Ох, поиздевались надо мной, снисходительно, - отменные знатоки своего дела!.. - И к МУСТАФЕ: - Надо спасать Нику! Истязать ее вздумали!
   Что=то и Рыцарю Амбросу сказать!
   - ... Спешил к вам предупредить, звоню - никто трубку не берет, Триумвират - это спасение!..
   Ну да, что есть проще?
   Силы приведены в готовность, каждому карабин, спрятанный в кармане (!) плаща, в штатском - и не отличить, извилистые линии, зримые и незримые, явки, за которыми особый глаз, и жур-журы пропоют разными голосами, запах дорогих сигарет, цепкий, как у вьюна (?), взгляд, и отточенные - в самое яблочко - вопросы с прелестными акцентами, - говорят плохо, но зато понимание по высшему классу, и успеть переварить: две лишь фразы, но схвачена суть, и ясно, чем пахнет, стоит или нет (с ударением на о), главное - рычаг: повернуть и выйти к пяти млрд'ам, но прежде - нацелиться на своих (было около трехсот, а ныне... - нет, на все времена те же триста млн'ов!).
   Особые мелодии наиважнейшей вести, частые броски в эфир, чтоб настроиться:
   Говорят и показывают!..
   УСТАФА выпущен в эфир, уверенное лицо, ни тени сомнения (морщин тоже), властный взгляд:
   По поручению, - верхние этажи, чины, титулы, - и лично господина... ждут лицо, а тут - Триумвират!.. обращаюсь к вам, дорогие мои... - кто? прежде было братья и сестры, а тут - как? евразийцы? зонцы? люди гор и долин? не придумал: именно МУСТАФА мог без бумаги, удерживая в памяти обилие информации, и Рыцарь Амброс тоже, одна с ним типология, но акцент!.. а МУСТАФА говорит - не отличишь от Рысс'а, потому выбор пал на него (с учетом зональной этнопестроты).
   - ... Уже в течение года, - многозначительная пауза, чтобы подготовить к преемственной связи с тем, что было до - до - до: чрезвычайщики, коммисты... - и прямо в покои несклоняемого Самый: обезвредить, тем более что все взяты на учет, обычная компьютерная библиография, - нытики, маловеры, скептики, шифровальщики, болтуны-бездельники, вовсе распоясавшиеся, - и полстраны как не бывало!
   Пригодились ультрауловители, шкатулка легкая, как пух ("Это, - шутил МУСТАФА, - как человеку каменного века транзисторный приемник предпоследней модели"), для выявления людского балласта, какие-то лирические у них названия Селена, Эмилия, Ханна.
   Параметры выносливости, доля послушания, бескорыстия, критицизма и бунтарства, степень адаптации к условиям подземным, космическим и морским, еще деления на шкале, понятные жрецам.
   Автоматчики с ультрауловителями, и одному вздумалось (тоже шутит) нацелиться на МУСТАФУ лучами власти, тут же на экране - поющий Нерон, следом - пирующий в окружении посаженных на кол государь Валахии Влад-Дьявол, а персидскому шаху Несреддину на двух золотых блюдах рабы несут сорок фунтов вражьих глаз, и неразлучные в блеске зеркал РЕЛТИГ и НИЛАТС, и ряд был выдан с датами рождения - без дат смерти (как вечно живые?).
   - Мы, Триумвират, - говорит народу МУСТАФА, - временные: уйдут, мол, уступив власть привычной триаде, настраивающей на покой,
   раб(судьба)класс
   кол(доля)крянство
   труд(?)интельция
   (наборщик за замену в труд'е звонкого д на глухое п погорит).
   Да, осенние на границе с зимой пасмурные дни, и вся пресса, так совпало, говорила, дабы отвлечь, о капризах погоды с ее гипоксией, термическим дискомфортом, инверсией сезонного ритма и геомагнитными возмущениями, - выделить курсивом, будто намек или подтекст. Кстати, ультрауловителем был выявлен низкий ППД (потенциал полезного действия) аранцев и всех прочих кафцев (даже хвастливых эрмов!), а где шкала перспектива выживаемости, - цифра нуль.