Страница:
Высоко выгнув брови, Хит стал надвигаться на нее.
– А что, по-вашему, я мог здесь искать? Мне нужен этот рисунок, Джулия.
Она круто повернулась и рванулась к подушке.
– А мне нужен мой пистолет.
– О нет. Он вам не нужен. – Хит бросился за ней, упал на постель и разлегся, заложив руки за голову. – Так где этот рисунок?
– У Гермии.
Он посмотрел на Джулию. Поза его была непринужденно ленивой. Он выглядел так естественно, словно постель принадлежала ему. Это просто неприлично.
– Значит, у Гермии?
– Да. Почему бы вам не вломиться теперь в ее спальню?
Он улыбнулся мальчишеской обаятельной улыбкой. У Джулии перехватило дыхание.
– Не думаю, что это будет так же забавно, как вломиться к вам.
– Забавно? – возмутилась она, столь же сердитая на себя, как и на него. – Я-то думала, что вы пытаетесь меня защитить. Я думала, что вы намерены убить человека!
– Вряд ли я смог бы это сделать парой ножниц. – Ухмылка его исчезла, сменившись опасной напряженностью.
Его пылающий взгляд прошелся по ее одетой в шелк фигуре, затем медленно вернулся к лицу. Джулию бросило в жар.
– Скажите, вы всегда выглядите столь соблазнительно, когда ложитесь спать?
– Только когда ожидаю, что ко мне заявится некий негодник и развалится на моей постели. – Она крепко ухватилась за деревянный столбик балдахина, чтобы не поддаться соблазну присоединиться к нему. Опять он это сделал: обольстил ее одним взглядом! – А ну-ка поднимайтесь.
– Я только-только удобно устроился…
– Слишком удобно. – «И слишком привлекательно».
Она шагнула в сторону, но он одним гибким движением скатился с постели и раскинул руки. Джулия подняла глаза и увидела в зеркале его лицо. Нельзя было иначе истолковать откровенный жаждущий взгляд его потемневших от страсти глаз.
Изумление… потрясение… острое наслаждение пронзило ее всю, от макушки до кончиков пальцев. Джулия медленно повернулась к Хиту и посмотрела на него вопросительным взглядом. Лицо его было настолько невозмутимым, что она решила, будто предыдущее выражение ей привиделось. Будто в зеркале отразилось ее собственное тайное желание.
– Я намерен разорвать мой портрет, прежде чем вы выпустите его в свет, – с досадой произнес он и направился мимо нее к окну.
Джулия рассмеялась:
– Боюсь, что отныне ваше тело в моем исполнении принадлежит потомству.
Он отодвинул занавеску.
– Какая пугающая перспектива.
Она посерьезнела, подошла к нему и, встав рядом, посмотрела в темноту сада. Хит, кажется, не шутил. У него на уме было что-то еще, кроме рисунка.
– Вы ничего больше не нашли там, снаружи?
– Нет. Дорожки развезло. Утром там была одна грязь.
– Может быть, ночью никого не было?
– Не знаю. – Он опустил занавеску. – Но рисковать не стоит. – Он повернулся и шагнул было мимо нее, но вдруг остановился.
Джулия ощутила, как забилось сердце под его пронзительным взглядом. Нет, его определенно что-то тревожило.
– В чем дело? – спросила она, глядя ему в глаза.
– Знаете, – удрученно улыбнулся он, – я многие годы думал, что излечусь от наваждения, если когда-нибудь поцелую вас снова.
– От наваждения?
– От желания обладать вами. Я верил, что это просто сожаление о том, что мы не стали любовниками. Называйте это юношеской дуростью: желать недоступное.
Джулия отвела взгляд. Невольная улыбка изогнула ее губы.
– Любовниками?
Она притворилась удивленной, хотя сама не раз размышляла об этом. Однако услышать из его уст признание… Она не знала, что и подумать. Эту дверь опасно было открывать: Джулия стояла на пороге соблазна.
– Вы говорите это так трагически, – мягко произнесла она.
– Пожалуй. Но разве это не так?
– Я ни на миг этому не верю. Это звучит как речь обольстителя, пытающегося заманить женщину в свою постель.
– Что ж, попытаться стоило.
– Вы настоящий бесстыдник! – воскликнула она. – Думаю вы стали хуже, чем были, когда я встретила вас впервые.
– Вполне возможно. У меня было несколько лет, чтобы попрактиковаться.
– У меня тоже, – отозвалась она.
Хотя особого успеха это ей не принесло. Она желала его здесь и сейчас с женской страстью, а с не девичьей порывистостью. Интересно, если бы они тогда стали любовниками, остались бы ими до сих пор? Мысль эта дразнила ее воображение. Завораживала… но он ведь уехал на войну.
Хит улыбнулся ей и направился к двери. Она смотрела, как он уходит, и мучительная тоска проснулась где-то глубоко внутри. Сожаление… как сказал он. Разве так называлось это болезненное сладостно-горькое чувство?
– Не пускайте другого повесу в вашу комнату нынче ночью, Джулия, – бросил он ей через плечо.
– Думаю, что такое вряд ли возможно.
Его глаза укоризненно встретились с ее глазами, и тоскливая боль опустилась куда-то вглубь, угнездилась внутри. Что такое она утратила? Бог весть…
– Все равно. Заприте дверь на замок.
Глава 11
Глава 12
– А что, по-вашему, я мог здесь искать? Мне нужен этот рисунок, Джулия.
Она круто повернулась и рванулась к подушке.
– А мне нужен мой пистолет.
– О нет. Он вам не нужен. – Хит бросился за ней, упал на постель и разлегся, заложив руки за голову. – Так где этот рисунок?
– У Гермии.
Он посмотрел на Джулию. Поза его была непринужденно ленивой. Он выглядел так естественно, словно постель принадлежала ему. Это просто неприлично.
– Значит, у Гермии?
– Да. Почему бы вам не вломиться теперь в ее спальню?
Он улыбнулся мальчишеской обаятельной улыбкой. У Джулии перехватило дыхание.
– Не думаю, что это будет так же забавно, как вломиться к вам.
– Забавно? – возмутилась она, столь же сердитая на себя, как и на него. – Я-то думала, что вы пытаетесь меня защитить. Я думала, что вы намерены убить человека!
– Вряд ли я смог бы это сделать парой ножниц. – Ухмылка его исчезла, сменившись опасной напряженностью.
Его пылающий взгляд прошелся по ее одетой в шелк фигуре, затем медленно вернулся к лицу. Джулию бросило в жар.
– Скажите, вы всегда выглядите столь соблазнительно, когда ложитесь спать?
– Только когда ожидаю, что ко мне заявится некий негодник и развалится на моей постели. – Она крепко ухватилась за деревянный столбик балдахина, чтобы не поддаться соблазну присоединиться к нему. Опять он это сделал: обольстил ее одним взглядом! – А ну-ка поднимайтесь.
– Я только-только удобно устроился…
– Слишком удобно. – «И слишком привлекательно».
Она шагнула в сторону, но он одним гибким движением скатился с постели и раскинул руки. Джулия подняла глаза и увидела в зеркале его лицо. Нельзя было иначе истолковать откровенный жаждущий взгляд его потемневших от страсти глаз.
Изумление… потрясение… острое наслаждение пронзило ее всю, от макушки до кончиков пальцев. Джулия медленно повернулась к Хиту и посмотрела на него вопросительным взглядом. Лицо его было настолько невозмутимым, что она решила, будто предыдущее выражение ей привиделось. Будто в зеркале отразилось ее собственное тайное желание.
– Я намерен разорвать мой портрет, прежде чем вы выпустите его в свет, – с досадой произнес он и направился мимо нее к окну.
Джулия рассмеялась:
– Боюсь, что отныне ваше тело в моем исполнении принадлежит потомству.
Он отодвинул занавеску.
– Какая пугающая перспектива.
Она посерьезнела, подошла к нему и, встав рядом, посмотрела в темноту сада. Хит, кажется, не шутил. У него на уме было что-то еще, кроме рисунка.
– Вы ничего больше не нашли там, снаружи?
– Нет. Дорожки развезло. Утром там была одна грязь.
– Может быть, ночью никого не было?
– Не знаю. – Он опустил занавеску. – Но рисковать не стоит. – Он повернулся и шагнул было мимо нее, но вдруг остановился.
Джулия ощутила, как забилось сердце под его пронзительным взглядом. Нет, его определенно что-то тревожило.
– В чем дело? – спросила она, глядя ему в глаза.
– Знаете, – удрученно улыбнулся он, – я многие годы думал, что излечусь от наваждения, если когда-нибудь поцелую вас снова.
– От наваждения?
– От желания обладать вами. Я верил, что это просто сожаление о том, что мы не стали любовниками. Называйте это юношеской дуростью: желать недоступное.
Джулия отвела взгляд. Невольная улыбка изогнула ее губы.
– Любовниками?
Она притворилась удивленной, хотя сама не раз размышляла об этом. Однако услышать из его уст признание… Она не знала, что и подумать. Эту дверь опасно было открывать: Джулия стояла на пороге соблазна.
– Вы говорите это так трагически, – мягко произнесла она.
– Пожалуй. Но разве это не так?
– Я ни на миг этому не верю. Это звучит как речь обольстителя, пытающегося заманить женщину в свою постель.
– Что ж, попытаться стоило.
– Вы настоящий бесстыдник! – воскликнула она. – Думаю вы стали хуже, чем были, когда я встретила вас впервые.
– Вполне возможно. У меня было несколько лет, чтобы попрактиковаться.
– У меня тоже, – отозвалась она.
Хотя особого успеха это ей не принесло. Она желала его здесь и сейчас с женской страстью, а с не девичьей порывистостью. Интересно, если бы они тогда стали любовниками, остались бы ими до сих пор? Мысль эта дразнила ее воображение. Завораживала… но он ведь уехал на войну.
Хит улыбнулся ей и направился к двери. Она смотрела, как он уходит, и мучительная тоска проснулась где-то глубоко внутри. Сожаление… как сказал он. Разве так называлось это болезненное сладостно-горькое чувство?
– Не пускайте другого повесу в вашу комнату нынче ночью, Джулия, – бросил он ей через плечо.
– Думаю, что такое вряд ли возможно.
Его глаза укоризненно встретились с ее глазами, и тоскливая боль опустилась куда-то вглубь, угнездилась внутри. Что такое она утратила? Бог весть…
– Все равно. Заприте дверь на замок.
Глава 11
Прошло три ничем не примечательных дня. В саду Джулии никаких нарушителей не объявилось. Не было поводов думать, что ей грозит непосредственная опасность. Хиту не представилось никакой возможности сыграть роль героя, если, не считать небольшой драмы в конце недели, когда Джулия и леди Далримпл оказались замешанными в маленькую уличную потасовку. Началась она довольно невинно.
Хит неохотно согласился сопровождать двух дам рано вечером на лекцию в Ист-Энде о мучениях бездомных солдат.
Своему кучеру он велел вернуться за ними через три часа, но, конечно, следовало прислушаться к интуиции и настоять, чтобы все остались дома.
Потасовка началась где-то в задних рядах лекционного зала, когда беседа пришла к неожиданному и преждевременному, крайне эмоциональному завершению: поднялся настоящий крик из-за того, что солдатам отказывают в пенсии. Ругань быстро перешла в столкновения. Какой-то сердитый юноша запалил шутиху и подбросил в воздух. Аудитория поддалась панике и побежала в разные стороны.
– Идите прямо к экипажу! – Голос Гермии перекричал шум толпы, кулачные удары и пронзительные возгласы. – Хит, не выпускайте Джулию из виду. Толпа может стать злобной.
Из хаоса раздался крик Джулии:
– Со мной все хорошо! Каждый выбирается сам!
Хит мельком увидел ее лицо, спокойное, но, разумеется, огорченное поднявшейся толкотней. Зачем они встряли в эту переделку? Он поддерживал социальные реформы, но через парламент, а не участием в публичных спорах.
Внезапно двойные двери в конце зала с треском распахнулись, и в помещение ворвалась орда всклокоченных уличных хулиганов. Хит понял опасность происходящего, едва увидев их. Порыв холодного вечернего воздуха достиг настенных светильников и потушил свечи, бросавшие колеблющийся свет на картину паники. Он попытался отыскать среди мечущихся служителей и толкающихся людей лицо Джулии, но не смог ее найти. У него тревожно забилось сердце.
– Джулия! – прокричал он, понимая, как глупо это звучит и, заметив, как нервно дернулась находившаяся рядом пожилая чета.
– Я здесь! – Над морем колеблющихся голов отважно взметнулась ее рука в белой перчатке. – Мы движемся к задней двери… Позаботьтесь о Гермии…
Хит с досадой помотал головой.
– С Гермией все в порядке… – Он огляделся вокруг и понял, что потерял пожилую даму из виду. На месте, которое она занимала еще минуту назад, стоял незнакомый мужчина в очках. – Куда она делась? Гермия, где вы, черт побери?
– Внизу.
Он услышал сдавленный ответ, донесшийся откуда-то из-под ног.
– Господи Боже! Что случилось? – воскликнул он, протягивая ей руку. – Вас толкнули?
– Я уронила шляпку, Боскасл. Не паникуйте.
– Не паникуйте? – пробормотал он, помогая ей встать на ноги. – Скажите это лучше сотням людей, сметающим все на пути, как стадо слонов. Почему я дал себя уговорить на эту лекцию?
Гермия выпрямилась. Щеки ее раскраснелись, шляпу она зажала в кулаке.
– Где Джулия?
– Выбралась наружу через заднюю дверь, если хватило здравого смысла. – Он крепко держал Гермию за руку. – Давайте присоединимся к ней.
– Извините, – пробормотала Джулия, когда гессенский сапог наступил ей на большой палец правой ноги. Ее несло людским потоком в пыльный мрак заднего коридора вместе с группой испуганных слушателей лекции. – Не могли бы вы сойти с моей ноги?
– Простите, мадам, – ответил грубоватый голос. – Я не вижу, куда ступаю.
– Там дверь, выходящая в аллею! – крикнула женщина из задних рядов толпы. – Три ступеньки вверх.
– Я, кажется, не могу дышать, – в отчаянии произнес невидимый мужчина. – Я всегда ненавидел темноту.
– Есть еще выход отсюда, – прошептал на ухо Джулии культурный мужской голос. – Держитесь за мою руку, и я вам помогу.
Джулия заколебалась. Она совершенно потеряла из виду Гермию, но знала, что та с Хитом и можно спокойно доверить тетушку его заботам. Владелец вежливого голоса говорил как джентльмен. Молодой джентльмен. В его предложении спасти ее Джулия не могла заподозрить никаких низменных мотивов, кроме простой доброты.
– Я ничего не вижу, – прошептала она в ответ.
Он сжал ее запястье рукой, одетой в кожаную перчатку.
– Не волнуйтесь. Я могу найти дорогу.
Она вперила глаза в кромешный мрак.
– Здесь темно, как в могиле.
– Ребенком я любил бродить по пещерам. Я никогда не боялся и не боюсь темноты. Кстати, меня зовут Рейфел. Барон Брентфорд.
– Солдатские пенсии? – орал какой-то мужчина, запуская в Хита кочаном гнилой капусты. – Я вам покажу пенсии!
Хит отклонился, своим телом защищая Гермию от мерзкого снаряда.
– Где, черт возьми, наш экипаж? – бормотал он, проталкиваясь через возбужденную толпу. – И где, черт бы ее побрал, Джулия?
Гермия оправила свою накидку рыжеватого бархата.
– Вы думаете, она нашла экипаж раньше нас?
Хит, поджав губы, бросит; взгляд вдоль освещенной газовыми фонарями улицы. Куда она могла подеваться? Почему он не велел своему кучеру оставаться на месте? Настоящие протестующие начали смешиваться с карманниками и хулиганами. До сих пор никто всерьез не пострадал, но Хита тревожило исчезновение Джулии. Настроение толпы с каждой минутой становилось все неприятнее. Вооруженная гнилыми овощами и дубинками орава озверевших хулиганов сплотилась, чтобы перевернуть пустую карету.
Кучер скорчился за фонарным столбом и появился, только когда из-за угла выехал фургон с полицейскими. Едва размахивающие дубинками патрульные высыпали из него и побежали по улице, хулиганы рассыпались по переулкам и проездам.
– Скорее полезайте сюда, – раздался в этот момент знакомый голос.
Хит быстро повернулся и увидел, что рядом с ними останавливается легкий черный экипаж.
– Это Одем, – выдохнула Гермия и потянула Хита в сторону улицы. – Мой старинный враг оказался наконец полезным. Как вы думаете, может, он и Джулию спас?
– Сомневаюсь, – ответил Хит, тревожно оглядываясь по сторонам. – Она могла спастись через заднюю дверь зала. Но может быть, мой кучер приехал пораньше и нашел ее.
– Надеюсь. – Гермия содрогнулась и окинула взглядом бурлящую толпу.
Яйцо пролетело над их головами и разбилось о тротуар.
– Господи! – воскликнул Одем из экипажа. – Прямо какое-то поле битвы. Забирайтесь внутрь.
Дверца экипажа распахнулась, и ливрейный лакей графа поспешил помочь Гермии подняться по складным ступенькам. Хит, заглянул внутрь, и лицо его потемнело от тревоги. Ему нужно вернуться, чтобы отыскать Джулию. Если с ней что-то случится, можно винить только себя.
– Одем, вы не видели Джулию?
Граф, нахмурившись, наклонился вперед.
– Нет, не видел. Только не говорите, что бросили ее одну в этой сумятице.
Хит шагнул назад и коротко сказал:
– Увозите Гермию домой.
– Никуда мы не поедем, – решительно объявила Гермия, – пока не найдем Джулию…
– Проезжайте быстрее. – Констебль с обветренным лицом появился сзади. – Что за чертовщина… это не вы ли, лорд Боскасл?
Хит мрачно улыбнулся патрульному с Боу-стрит. Этот человек был одним из информаторов Хита и вообще добрая душа.
– Да, я. И не спрашивайте, как я здесь оказался. Просто помогите мне найти… – И с облегчением протиснулся мимо констебля. – Это она.
Слава Богу! Он медленно выдохнул, чувствуя, как наконец уходит из тела напряжение… которое тут же вернулось, но уже по другой причине.
Он увидел рядом с Джулией стройного худого мужчину и настороженно прищурился. Рука мужчины охраняюще обнимала ее за плечи, а тело служило ей обороной против буйной толпы. Джулия выглядела не испуганной и, пожалуй, не слишком расстроенной пережитым.
– С ней все в порядке? – нетерпеливо осведомилась Гермия из экипажа.
Хит отбросил досадное ощущение, сжавшее сердце. Что это было? Страх за нее? Высокомерная горечь уязвленной гордости, что не смог ее защитить? А может быть, ревность? Простая ревность из-за того, что ее обнимает посторонний мужчина? Это нелепо, ведь она через несколько недель выйдет замуж за его друга. Тем не менее буря негодования поднялась в его душе.
– С Джулией вроде бы все хорошо, – услышал он собственный голос. – С ней какой-то мужчина.
– Мужчина? Незнакомец? Господи, только этого не хватало, – простонала Гермия. – Перестаньте хмуриться и спасайте ее.
Он выдавил из себя улыбку.
– Я не уверен, что она хочет, чтобы ее спасли. – Но она будет спасена, хочет того или нет.
Она не только заставила его пережить сущий ад, но еще и нашла другого защитника.
Джулия осторожно высвободилась из-под руки своего спасителя. Он был милым молодым человеком, разве что слишком настырным и самовлюбленным. Он, кажется, полагал, что она слабая и хрупкая, как хрустальная статуэтка. Что было мнением приятным, хотя и неверным. Чего-чего, а стеклянной хрупкости в ее натуре не было вовсе. Джулия была создана из более стойкого материала, вроде хорошего английского известняка с доброй прожилкой гранита. Разумеется, она могла разбиться, но лишь после сильного удара. Она подозревала, что пережила подобный удар, но не внешне, а внутри, где трещинки не были видны. Однако новых ударов ей, пожалуй, не вынести. Даже меловые скалы Дувра рассыпаются с течением времени.
Увидев стоявшего на мостовой Хита, она вздохнула с облегчением. Удивительно, как этот человек мог одновременно страшить ее и давать ощущение безопасности. Как ужасно сознавать, что она уже научилась чувствовать его присутствие на расстоянии. Зато когда его не было рядом, она терялась.
Она вновь выскользнула из-под руки своего спасителя, которая каким-то образом опять легла ей на плечи, пока она отыскивала взглядом Хита и Гермию.
– Теперь я должна идти. – Она повернулась и коротко посмотрела в карие глаза мужчины.
Его темные локоны были взлохмачены, а припухлый чувственный рот романтика создавал образ галантного барона, пришедшего на помощь в трудную минуту… и прилипшего, как пиявка.
– Благодарю вас за то, что сыграли роль моего ангела-хранителя.
Он посмотрел мимо нее в сторону улицы. Хит как раз обогнул экипаж и быстрым, решительным шагом направился к ним.
– Это ваш муж? – осведомился барон с тяжким вздохом человека, привыкшего проигрывать в любви.
Он имел в виду Хита? Счел его ее мужем? Взгляд Джулии прошелся по мужественной широкоплечей фигуре, спешившей к ним через улицу. Одно предположение о том, что она принадлежит Хиту, затопило ее грешным удовольствием. Какую бы они составили пару! Неужели был шанс пожениться, если б война не развела их? Господи, о чем она думает! Он всего лишь сказал, что жалеет, что они никогда не были любовниками… Ничего больше.
– Боже мой, вовсе нет. Он не муж мне.
– Ваш жених?
Она смущенно засмеялась, отодвигаясь в сторону. Вокруг них во всех направлениях сновали люди. К тротуару подъехал еще один фургон патрульных.
– Нет, и не жених. Послушайте, нас сию минуту арестуют. Право, вам следует удалиться.
– А-а, ваш покровитель? – Карие глаза понимающе расширились.
Джулия сжала губы, она не находила слов. Как ей объяснить сложные отношения с Хитом совершенно незнакомому человеку? Она сама их толком не понимала, да и Хит, наверное, тоже.
– Что ж, пожалуй, его можно назвать моим покровителем.
Незнакомец кивнул, изучая ее с новым, слегка оскорбительным интересом.
– Это… Все в порядке. Вам не стоит смущаться. Я человек светский.
Джулия задохнулась от возмущения. Теперь он решит, что она содержанка, женщина легкого поведения. Только этого ей не хватало.
– Я в этом не сомневаюсь, милорд, но это не делает нас равными.
– Пожалуйста, зовите меня Рейфел.
– Хорошо. – Она нервничала все больше, досадуя на сложившуюся ситуацию.
К ним направлялись двое полицейских, помахивая дубинками. Еще более грозным было выражение неудовольствия, омрачившее лицо Хита, надвигавшегося на барона. Это заставило Джулию задуматься: Хит славился тем, что отлично умел скрывать свои чувства.
Однако сейчас его гнев был очевиден, первобытный и яростный. Спаситель Джулии тоже его заметил. Он отпустил ее руку и попытался слиться с тающей толпой. А потом Джулия ощутила, как он напрягся, и с ужасом посмотрел на нее.
– Боскасл, – пролепетал он, явно не испытывая радости. – Вы под покровительством Боскасла?
– В некотором роде… – Она огляделась вокруг, смутно понимая, что Брентфорд сбежал.
Минутой позже рука Хита обвила ее талию. Глаза их встретились, и волна жаркого томления затопила ее. Где-то в глубинах мозга она еще пыталась сообразить, почему так отзывается на его близость. Разве на Рассела она реагировала так же? Конечно, нет. Но обаяние Боскасла было легендарным.
– Я искал вас повсюду, – произнес он железным тоном.
Тревога, светившаяся в его глазах, противоречила сердитой интонации. Она же не нарочно заставила его беспокоиться. Господи Боже! Ведь не она устроила эту потасовку.
– Я вышла через заднюю дверь с этим человеком…
– Это я заметил, – холодно произнес Хит. – Он вам представился?
– Какой-то барон. – Она прекрасно сознавала, что Хит не убрал руку с ее талии.
В этой близости чувствовался собственник. Хит прищурился, соображая, и вдруг презрительно сказал:
– Барон Брентфорд. Как же, как же. Я знал, что где-то видел его раньше. Он в упор рассматривал вас во время завтрака в саду. Он известный распутник, Джулия.
– Я так и поняла. Как я понимаю, вы его недолюбливаете?
– Недолюбливаю? – Он бросил взгляд на улицу. – Этот гадкий маленький ублюдок поцеловал мою сестру Хлою в парке, укрывшись за экипажем. Перед свидетелями.
– Господи! Какой преступник!..
– Хлою за участие в этом отправили в ссылку. Брентфорд едва сохранил жизнь. Мой братец Грейсон требовал его голову.
– Однако она до сих пор на месте. Я имею в виду его голову.
– Пожалуйста, подвиньтесь, милорд. – Один из полицейских узнал Хита и дружески его предупредил. – Боюсь, сейчас все может обернуться весьма неприятно. Мы не хотим, чтобы молодая леди стала свидетельницей жестких действий.
– Благодарю вас, – произнес Хит и потащил Джулию за собой, мимо полицейского фургона. – С Брентфордом я разберусь позже.
– Он не сделал ничего дурного, просто помог мне выбраться наружу.
– Он держал руку у вас на плечах.
Когда они бегом бросились к экипажу графа, какой-то дьявольский порыв подзудил ее сказать:
– Ваша рука сейчас обвила мою талию.
Его синие глаза с упреком и некоторым лукавством глянули ей в лицо, и Хит, тряхнув головой, с вернувшимся хорошим настроением заметил:
– Да. Вы, знаете ли, очень на нее похожи.
Джулия помедлила на ступеньках кареты. Что, собственно, он имел в виду?
– Похожа на кого?
– На мою сестру. Умеете находить неприятности.
– Я в жизни не искала никаких неприятностей, Боскасл, – насупилась она и затем добавила: – Мне и не надо было их макать. К несчастью, они сами меня всегда находили.
Хит откинул голову на спинку сиденья и уставился в окошко. Колеса гулко стучали по булыжной мостовой. Он надеялся, что кучер избежит встречи с разбегающимися хулиганами. Теперь, зная, что Джулия вне опасности, он мог предаться роскоши тщательно проанализировать случившееся. Этот хитрый ублюдок Брентфорд улизнул, едва завидев приближение Хита. Будучи не только негодяем, но и трусом, барон, когда узнал его, поспешил уклониться от столкновения. Что было неудивительно.
Барон Брентфорд, красавец холостяк, чуть было не погубил репутацию младшей сестры Хита. Впрочем, Хлое помощи в этом не требовалось. Она уже подошла к опасной черте собственными проступками. Она только что не рассылала печатные приглашения на свидание каждому подходящему в мужья холостяку Лондона. Но если бы она не кончила свои игры счастливым замужеством с виконтом Стрэтфилдом, братья Боскасл призвали бы Брентфорда к ответу.
Граф Одем постучал тростью по крыше, и карета тронулась с места. Гермия, задыхаясь, откинулась на спинку противоположного сиденья.
– А вы что здесь делаете, Одем? – осведомилась она с некоторой неохотной благодарностью.
– Я подумал, что вам понадобится помощь, – ответил граф, качая головой. – Эта лекция должна была кончиться потасовкой. Я вам это предсказывал.
– Жалею, что никто не предсказал этого мне, – сказал Хит, скрещивая руки на груди.
Ему никогда не доводилось попадать в такие передряги. Теперь наверняка придется прочесть об этом в завтрашних газетах.
– Вам незачем было приезжать, Одем, – не слишком уверенно продолжала Гермия. – Боскасл – наш телохранитель. Он защищал меня, как рыцарь королеву.
– Посмотрите на яичное пятно у него на рукаве, – указал граф.
Хит поймал мгновенную ухмылку, промелькнувшую по лицу Джулии, и, к своей досаде, почувствовал, что сам еле сдержал такую же. Ей, наверное, показалось очень забавным волнение, с которым он ее разыскивал. Хит откашлялся.
– Одем, окажите мне любезность, приказав кучеру остановиться у моего дома, после того как мы благополучно доставим дам домой.
– Но вы не можете сегодня вернуться к себе! – воскликнула Гермия. – У нас есть планы на вечер. Мы едем в театр, не так ли, Одем?
– Действительно, – хмурясь, откликнулся граф. – И это гораздо лучший вид развлечения для двух мягкосердечных дам. Вы со мной согласны, Боскасл?
Хит ощутил неожиданное давление теплых, затянутых в перчатку пальчиков на своем колене. Он растерянно опустил глаза и увидел, как рука Джулии быстро вернулась на ее колени. Жаркая волна прокатилась по его телу, столь же незваная и тревожная, как прикосновение огня к голой коже. Он поднял взгляд на Джулию, надеясь, что она не заметит, не прочтет в его глазах мучительное желание. От нее, возможно, ему удастся это скрыть… но не от себя.
Встретившись с ним глазами, Джулия заколебалась в нерешительности, рот ее слегка приоткрылся. Ему следовало бы попросить ее не касаться его так вызывающе. Она что, не понимает, как его к ней влечет?
– Я тут подумал… Я думал…
– О чем? – Она явно догадалась, что у него на уме.
Прошлой ночью он признался в том, что желает ее. Не должна она дотрагиваться до него подобным образом, разве она не знает, чем это может кончиться? Самым пугающим было то, что он и сам этого не знал. Смущенная и настороженная, Джулия нахмурилась. Вот и хорошо.
– Вы не обязаны сегодня ехать с нами, – тихонько промолвила она. – Я буду в полной безопасности с Гермисй и Одемом.
Хит неохотно согласился сопровождать двух дам рано вечером на лекцию в Ист-Энде о мучениях бездомных солдат.
Своему кучеру он велел вернуться за ними через три часа, но, конечно, следовало прислушаться к интуиции и настоять, чтобы все остались дома.
Потасовка началась где-то в задних рядах лекционного зала, когда беседа пришла к неожиданному и преждевременному, крайне эмоциональному завершению: поднялся настоящий крик из-за того, что солдатам отказывают в пенсии. Ругань быстро перешла в столкновения. Какой-то сердитый юноша запалил шутиху и подбросил в воздух. Аудитория поддалась панике и побежала в разные стороны.
– Идите прямо к экипажу! – Голос Гермии перекричал шум толпы, кулачные удары и пронзительные возгласы. – Хит, не выпускайте Джулию из виду. Толпа может стать злобной.
Из хаоса раздался крик Джулии:
– Со мной все хорошо! Каждый выбирается сам!
Хит мельком увидел ее лицо, спокойное, но, разумеется, огорченное поднявшейся толкотней. Зачем они встряли в эту переделку? Он поддерживал социальные реформы, но через парламент, а не участием в публичных спорах.
Внезапно двойные двери в конце зала с треском распахнулись, и в помещение ворвалась орда всклокоченных уличных хулиганов. Хит понял опасность происходящего, едва увидев их. Порыв холодного вечернего воздуха достиг настенных светильников и потушил свечи, бросавшие колеблющийся свет на картину паники. Он попытался отыскать среди мечущихся служителей и толкающихся людей лицо Джулии, но не смог ее найти. У него тревожно забилось сердце.
– Джулия! – прокричал он, понимая, как глупо это звучит и, заметив, как нервно дернулась находившаяся рядом пожилая чета.
– Я здесь! – Над морем колеблющихся голов отважно взметнулась ее рука в белой перчатке. – Мы движемся к задней двери… Позаботьтесь о Гермии…
Хит с досадой помотал головой.
– С Гермией все в порядке… – Он огляделся вокруг и понял, что потерял пожилую даму из виду. На месте, которое она занимала еще минуту назад, стоял незнакомый мужчина в очках. – Куда она делась? Гермия, где вы, черт побери?
– Внизу.
Он услышал сдавленный ответ, донесшийся откуда-то из-под ног.
– Господи Боже! Что случилось? – воскликнул он, протягивая ей руку. – Вас толкнули?
– Я уронила шляпку, Боскасл. Не паникуйте.
– Не паникуйте? – пробормотал он, помогая ей встать на ноги. – Скажите это лучше сотням людей, сметающим все на пути, как стадо слонов. Почему я дал себя уговорить на эту лекцию?
Гермия выпрямилась. Щеки ее раскраснелись, шляпу она зажала в кулаке.
– Где Джулия?
– Выбралась наружу через заднюю дверь, если хватило здравого смысла. – Он крепко держал Гермию за руку. – Давайте присоединимся к ней.
– Извините, – пробормотала Джулия, когда гессенский сапог наступил ей на большой палец правой ноги. Ее несло людским потоком в пыльный мрак заднего коридора вместе с группой испуганных слушателей лекции. – Не могли бы вы сойти с моей ноги?
– Простите, мадам, – ответил грубоватый голос. – Я не вижу, куда ступаю.
– Там дверь, выходящая в аллею! – крикнула женщина из задних рядов толпы. – Три ступеньки вверх.
– Я, кажется, не могу дышать, – в отчаянии произнес невидимый мужчина. – Я всегда ненавидел темноту.
– Есть еще выход отсюда, – прошептал на ухо Джулии культурный мужской голос. – Держитесь за мою руку, и я вам помогу.
Джулия заколебалась. Она совершенно потеряла из виду Гермию, но знала, что та с Хитом и можно спокойно доверить тетушку его заботам. Владелец вежливого голоса говорил как джентльмен. Молодой джентльмен. В его предложении спасти ее Джулия не могла заподозрить никаких низменных мотивов, кроме простой доброты.
– Я ничего не вижу, – прошептала она в ответ.
Он сжал ее запястье рукой, одетой в кожаную перчатку.
– Не волнуйтесь. Я могу найти дорогу.
Она вперила глаза в кромешный мрак.
– Здесь темно, как в могиле.
– Ребенком я любил бродить по пещерам. Я никогда не боялся и не боюсь темноты. Кстати, меня зовут Рейфел. Барон Брентфорд.
* * *
Хит обхватил одной рукой полную талию Гермии, а другую поднял, защищая ее от града тухлых яиц и камней, которыми уличные хулиганы швыряли в толпу. Это были не искренние недовольные, а просто головорезы, наслаждавшиеся расхристанной яростью и возможностью украсть пару кошельков.– Солдатские пенсии? – орал какой-то мужчина, запуская в Хита кочаном гнилой капусты. – Я вам покажу пенсии!
Хит отклонился, своим телом защищая Гермию от мерзкого снаряда.
– Где, черт возьми, наш экипаж? – бормотал он, проталкиваясь через возбужденную толпу. – И где, черт бы ее побрал, Джулия?
Гермия оправила свою накидку рыжеватого бархата.
– Вы думаете, она нашла экипаж раньше нас?
Хит, поджав губы, бросит; взгляд вдоль освещенной газовыми фонарями улицы. Куда она могла подеваться? Почему он не велел своему кучеру оставаться на месте? Настоящие протестующие начали смешиваться с карманниками и хулиганами. До сих пор никто всерьез не пострадал, но Хита тревожило исчезновение Джулии. Настроение толпы с каждой минутой становилось все неприятнее. Вооруженная гнилыми овощами и дубинками орава озверевших хулиганов сплотилась, чтобы перевернуть пустую карету.
Кучер скорчился за фонарным столбом и появился, только когда из-за угла выехал фургон с полицейскими. Едва размахивающие дубинками патрульные высыпали из него и побежали по улице, хулиганы рассыпались по переулкам и проездам.
– Скорее полезайте сюда, – раздался в этот момент знакомый голос.
Хит быстро повернулся и увидел, что рядом с ними останавливается легкий черный экипаж.
– Это Одем, – выдохнула Гермия и потянула Хита в сторону улицы. – Мой старинный враг оказался наконец полезным. Как вы думаете, может, он и Джулию спас?
– Сомневаюсь, – ответил Хит, тревожно оглядываясь по сторонам. – Она могла спастись через заднюю дверь зала. Но может быть, мой кучер приехал пораньше и нашел ее.
– Надеюсь. – Гермия содрогнулась и окинула взглядом бурлящую толпу.
Яйцо пролетело над их головами и разбилось о тротуар.
– Господи! – воскликнул Одем из экипажа. – Прямо какое-то поле битвы. Забирайтесь внутрь.
Дверца экипажа распахнулась, и ливрейный лакей графа поспешил помочь Гермии подняться по складным ступенькам. Хит, заглянул внутрь, и лицо его потемнело от тревоги. Ему нужно вернуться, чтобы отыскать Джулию. Если с ней что-то случится, можно винить только себя.
– Одем, вы не видели Джулию?
Граф, нахмурившись, наклонился вперед.
– Нет, не видел. Только не говорите, что бросили ее одну в этой сумятице.
Хит шагнул назад и коротко сказал:
– Увозите Гермию домой.
– Никуда мы не поедем, – решительно объявила Гермия, – пока не найдем Джулию…
– Проезжайте быстрее. – Констебль с обветренным лицом появился сзади. – Что за чертовщина… это не вы ли, лорд Боскасл?
Хит мрачно улыбнулся патрульному с Боу-стрит. Этот человек был одним из информаторов Хита и вообще добрая душа.
– Да, я. И не спрашивайте, как я здесь оказался. Просто помогите мне найти… – И с облегчением протиснулся мимо констебля. – Это она.
Слава Богу! Он медленно выдохнул, чувствуя, как наконец уходит из тела напряжение… которое тут же вернулось, но уже по другой причине.
Он увидел рядом с Джулией стройного худого мужчину и настороженно прищурился. Рука мужчины охраняюще обнимала ее за плечи, а тело служило ей обороной против буйной толпы. Джулия выглядела не испуганной и, пожалуй, не слишком расстроенной пережитым.
– С ней все в порядке? – нетерпеливо осведомилась Гермия из экипажа.
Хит отбросил досадное ощущение, сжавшее сердце. Что это было? Страх за нее? Высокомерная горечь уязвленной гордости, что не смог ее защитить? А может быть, ревность? Простая ревность из-за того, что ее обнимает посторонний мужчина? Это нелепо, ведь она через несколько недель выйдет замуж за его друга. Тем не менее буря негодования поднялась в его душе.
– С Джулией вроде бы все хорошо, – услышал он собственный голос. – С ней какой-то мужчина.
– Мужчина? Незнакомец? Господи, только этого не хватало, – простонала Гермия. – Перестаньте хмуриться и спасайте ее.
Он выдавил из себя улыбку.
– Я не уверен, что она хочет, чтобы ее спасли. – Но она будет спасена, хочет того или нет.
Она не только заставила его пережить сущий ад, но еще и нашла другого защитника.
Джулия осторожно высвободилась из-под руки своего спасителя. Он был милым молодым человеком, разве что слишком настырным и самовлюбленным. Он, кажется, полагал, что она слабая и хрупкая, как хрустальная статуэтка. Что было мнением приятным, хотя и неверным. Чего-чего, а стеклянной хрупкости в ее натуре не было вовсе. Джулия была создана из более стойкого материала, вроде хорошего английского известняка с доброй прожилкой гранита. Разумеется, она могла разбиться, но лишь после сильного удара. Она подозревала, что пережила подобный удар, но не внешне, а внутри, где трещинки не были видны. Однако новых ударов ей, пожалуй, не вынести. Даже меловые скалы Дувра рассыпаются с течением времени.
Увидев стоявшего на мостовой Хита, она вздохнула с облегчением. Удивительно, как этот человек мог одновременно страшить ее и давать ощущение безопасности. Как ужасно сознавать, что она уже научилась чувствовать его присутствие на расстоянии. Зато когда его не было рядом, она терялась.
Она вновь выскользнула из-под руки своего спасителя, которая каким-то образом опять легла ей на плечи, пока она отыскивала взглядом Хита и Гермию.
– Теперь я должна идти. – Она повернулась и коротко посмотрела в карие глаза мужчины.
Его темные локоны были взлохмачены, а припухлый чувственный рот романтика создавал образ галантного барона, пришедшего на помощь в трудную минуту… и прилипшего, как пиявка.
– Благодарю вас за то, что сыграли роль моего ангела-хранителя.
Он посмотрел мимо нее в сторону улицы. Хит как раз обогнул экипаж и быстрым, решительным шагом направился к ним.
– Это ваш муж? – осведомился барон с тяжким вздохом человека, привыкшего проигрывать в любви.
Он имел в виду Хита? Счел его ее мужем? Взгляд Джулии прошелся по мужественной широкоплечей фигуре, спешившей к ним через улицу. Одно предположение о том, что она принадлежит Хиту, затопило ее грешным удовольствием. Какую бы они составили пару! Неужели был шанс пожениться, если б война не развела их? Господи, о чем она думает! Он всего лишь сказал, что жалеет, что они никогда не были любовниками… Ничего больше.
– Боже мой, вовсе нет. Он не муж мне.
– Ваш жених?
Она смущенно засмеялась, отодвигаясь в сторону. Вокруг них во всех направлениях сновали люди. К тротуару подъехал еще один фургон патрульных.
– Нет, и не жених. Послушайте, нас сию минуту арестуют. Право, вам следует удалиться.
– А-а, ваш покровитель? – Карие глаза понимающе расширились.
Джулия сжала губы, она не находила слов. Как ей объяснить сложные отношения с Хитом совершенно незнакомому человеку? Она сама их толком не понимала, да и Хит, наверное, тоже.
– Что ж, пожалуй, его можно назвать моим покровителем.
Незнакомец кивнул, изучая ее с новым, слегка оскорбительным интересом.
– Это… Все в порядке. Вам не стоит смущаться. Я человек светский.
Джулия задохнулась от возмущения. Теперь он решит, что она содержанка, женщина легкого поведения. Только этого ей не хватало.
– Я в этом не сомневаюсь, милорд, но это не делает нас равными.
– Пожалуйста, зовите меня Рейфел.
– Хорошо. – Она нервничала все больше, досадуя на сложившуюся ситуацию.
К ним направлялись двое полицейских, помахивая дубинками. Еще более грозным было выражение неудовольствия, омрачившее лицо Хита, надвигавшегося на барона. Это заставило Джулию задуматься: Хит славился тем, что отлично умел скрывать свои чувства.
Однако сейчас его гнев был очевиден, первобытный и яростный. Спаситель Джулии тоже его заметил. Он отпустил ее руку и попытался слиться с тающей толпой. А потом Джулия ощутила, как он напрягся, и с ужасом посмотрел на нее.
– Боскасл, – пролепетал он, явно не испытывая радости. – Вы под покровительством Боскасла?
– В некотором роде… – Она огляделась вокруг, смутно понимая, что Брентфорд сбежал.
Минутой позже рука Хита обвила ее талию. Глаза их встретились, и волна жаркого томления затопила ее. Где-то в глубинах мозга она еще пыталась сообразить, почему так отзывается на его близость. Разве на Рассела она реагировала так же? Конечно, нет. Но обаяние Боскасла было легендарным.
– Я искал вас повсюду, – произнес он железным тоном.
Тревога, светившаяся в его глазах, противоречила сердитой интонации. Она же не нарочно заставила его беспокоиться. Господи Боже! Ведь не она устроила эту потасовку.
– Я вышла через заднюю дверь с этим человеком…
– Это я заметил, – холодно произнес Хит. – Он вам представился?
– Какой-то барон. – Она прекрасно сознавала, что Хит не убрал руку с ее талии.
В этой близости чувствовался собственник. Хит прищурился, соображая, и вдруг презрительно сказал:
– Барон Брентфорд. Как же, как же. Я знал, что где-то видел его раньше. Он в упор рассматривал вас во время завтрака в саду. Он известный распутник, Джулия.
– Я так и поняла. Как я понимаю, вы его недолюбливаете?
– Недолюбливаю? – Он бросил взгляд на улицу. – Этот гадкий маленький ублюдок поцеловал мою сестру Хлою в парке, укрывшись за экипажем. Перед свидетелями.
– Господи! Какой преступник!..
– Хлою за участие в этом отправили в ссылку. Брентфорд едва сохранил жизнь. Мой братец Грейсон требовал его голову.
– Однако она до сих пор на месте. Я имею в виду его голову.
– Пожалуйста, подвиньтесь, милорд. – Один из полицейских узнал Хита и дружески его предупредил. – Боюсь, сейчас все может обернуться весьма неприятно. Мы не хотим, чтобы молодая леди стала свидетельницей жестких действий.
– Благодарю вас, – произнес Хит и потащил Джулию за собой, мимо полицейского фургона. – С Брентфордом я разберусь позже.
– Он не сделал ничего дурного, просто помог мне выбраться наружу.
– Он держал руку у вас на плечах.
Когда они бегом бросились к экипажу графа, какой-то дьявольский порыв подзудил ее сказать:
– Ваша рука сейчас обвила мою талию.
Его синие глаза с упреком и некоторым лукавством глянули ей в лицо, и Хит, тряхнув головой, с вернувшимся хорошим настроением заметил:
– Да. Вы, знаете ли, очень на нее похожи.
Джулия помедлила на ступеньках кареты. Что, собственно, он имел в виду?
– Похожа на кого?
– На мою сестру. Умеете находить неприятности.
– Я в жизни не искала никаких неприятностей, Боскасл, – насупилась она и затем добавила: – Мне и не надо было их макать. К несчастью, они сами меня всегда находили.
Хит откинул голову на спинку сиденья и уставился в окошко. Колеса гулко стучали по булыжной мостовой. Он надеялся, что кучер избежит встречи с разбегающимися хулиганами. Теперь, зная, что Джулия вне опасности, он мог предаться роскоши тщательно проанализировать случившееся. Этот хитрый ублюдок Брентфорд улизнул, едва завидев приближение Хита. Будучи не только негодяем, но и трусом, барон, когда узнал его, поспешил уклониться от столкновения. Что было неудивительно.
Барон Брентфорд, красавец холостяк, чуть было не погубил репутацию младшей сестры Хита. Впрочем, Хлое помощи в этом не требовалось. Она уже подошла к опасной черте собственными проступками. Она только что не рассылала печатные приглашения на свидание каждому подходящему в мужья холостяку Лондона. Но если бы она не кончила свои игры счастливым замужеством с виконтом Стрэтфилдом, братья Боскасл призвали бы Брентфорда к ответу.
Граф Одем постучал тростью по крыше, и карета тронулась с места. Гермия, задыхаясь, откинулась на спинку противоположного сиденья.
– А вы что здесь делаете, Одем? – осведомилась она с некоторой неохотной благодарностью.
– Я подумал, что вам понадобится помощь, – ответил граф, качая головой. – Эта лекция должна была кончиться потасовкой. Я вам это предсказывал.
– Жалею, что никто не предсказал этого мне, – сказал Хит, скрещивая руки на груди.
Ему никогда не доводилось попадать в такие передряги. Теперь наверняка придется прочесть об этом в завтрашних газетах.
– Вам незачем было приезжать, Одем, – не слишком уверенно продолжала Гермия. – Боскасл – наш телохранитель. Он защищал меня, как рыцарь королеву.
– Посмотрите на яичное пятно у него на рукаве, – указал граф.
Хит поймал мгновенную ухмылку, промелькнувшую по лицу Джулии, и, к своей досаде, почувствовал, что сам еле сдержал такую же. Ей, наверное, показалось очень забавным волнение, с которым он ее разыскивал. Хит откашлялся.
– Одем, окажите мне любезность, приказав кучеру остановиться у моего дома, после того как мы благополучно доставим дам домой.
– Но вы не можете сегодня вернуться к себе! – воскликнула Гермия. – У нас есть планы на вечер. Мы едем в театр, не так ли, Одем?
– Действительно, – хмурясь, откликнулся граф. – И это гораздо лучший вид развлечения для двух мягкосердечных дам. Вы со мной согласны, Боскасл?
Хит ощутил неожиданное давление теплых, затянутых в перчатку пальчиков на своем колене. Он растерянно опустил глаза и увидел, как рука Джулии быстро вернулась на ее колени. Жаркая волна прокатилась по его телу, столь же незваная и тревожная, как прикосновение огня к голой коже. Он поднял взгляд на Джулию, надеясь, что она не заметит, не прочтет в его глазах мучительное желание. От нее, возможно, ему удастся это скрыть… но не от себя.
Встретившись с ним глазами, Джулия заколебалась в нерешительности, рот ее слегка приоткрылся. Ему следовало бы попросить ее не касаться его так вызывающе. Она что, не понимает, как его к ней влечет?
– Я тут подумал… Я думал…
– О чем? – Она явно догадалась, что у него на уме.
Прошлой ночью он признался в том, что желает ее. Не должна она дотрагиваться до него подобным образом, разве она не знает, чем это может кончиться? Самым пугающим было то, что он и сам этого не знал. Смущенная и настороженная, Джулия нахмурилась. Вот и хорошо.
– Вы не обязаны сегодня ехать с нами, – тихонько промолвила она. – Я буду в полной безопасности с Гермисй и Одемом.
Глава 12
Хит не мог позволить Джулии отправляться куда бы то ни было без него. Впрочем, с чем это связано? С охраной ее ради Рассела или с его собственными чувствами к ней? Ему слишком нравилось ее общество, чтобы быть спокойным. Однако раз начав игру, он вынужден доиграть ее до конца. Это его долг перед Джулией, пусть правила, по которым игра будет разворачиваться, ему неизвестны. Их обоих нельзя было назвать наивными и невинными, но в данном случае опыт не был благим преимуществом. Хит всегда любил вызов, вызов его уму и сообразительности. Игра на любовь была совершенно другой, более мощной, более опасной…
Несколько минут он стоял не шевелясь в уютной темноте собственного кабинета. Если бы он был пьющим, то сейчас напился бы и с удовольствием выпустил своих демонов на длинном поводке погулять по аду. Сколько силы хватит.
Но дела обстояли таким образом, что ему приходилось держать этих демонов в жесткой узде и не давать воли тайному влечению к Джулии, а значит, оставаться абсолютно трезвым. По крайней мере у себя дома он мог мирно подготовиться к этой битве, набраться сил для сопротивления соблазну, для борьбы с ним.
Мира хватило приблизительно на десять секунд. Громовые удары в парадную дверь и жизнерадостные мужские голоса объявили ему, что прибыли его братья, Грейсон и Дрейк.
Покой и тишина откладывались на неопределенное время. Семья была прежде и превыше всего.
Братья завладели гостиной, наполнив дом мужской энергией, беспечностью, озорными шутками. Старший, Грейсон Боскасл, маркиз Седжкрофт, развалился на белом атласном диване во всей своей надменной красе. Белокурый, мускулистый, общительный, он недавно женился и дал клятву исправиться: отказаться от пороков.
Несколько минут он стоял не шевелясь в уютной темноте собственного кабинета. Если бы он был пьющим, то сейчас напился бы и с удовольствием выпустил своих демонов на длинном поводке погулять по аду. Сколько силы хватит.
Но дела обстояли таким образом, что ему приходилось держать этих демонов в жесткой узде и не давать воли тайному влечению к Джулии, а значит, оставаться абсолютно трезвым. По крайней мере у себя дома он мог мирно подготовиться к этой битве, набраться сил для сопротивления соблазну, для борьбы с ним.
Мира хватило приблизительно на десять секунд. Громовые удары в парадную дверь и жизнерадостные мужские голоса объявили ему, что прибыли его братья, Грейсон и Дрейк.
Покой и тишина откладывались на неопределенное время. Семья была прежде и превыше всего.
Братья завладели гостиной, наполнив дом мужской энергией, беспечностью, озорными шутками. Старший, Грейсон Боскасл, маркиз Седжкрофт, развалился на белом атласном диване во всей своей надменной красе. Белокурый, мускулистый, общительный, он недавно женился и дал клятву исправиться: отказаться от пороков.