Хантер Джиллиан. Любовная история виконта

   – Да мне и самой не очень-то приятно бывать в его обществе, – заметила Хлоя.
   Гнев ее испарился. Она чувствовала, как сильно ее влечет к Доминику. Ей хотелось коснуться его, положить ему ладони на грудь, вдохнуть его запах, уговорить остаться.
   Чей-то жалобный голос, донесшийся до них из сада сквозь открытое окно, избавил ее от риска совершить непоправимый шаг.
   – Да ведь это Джастин! – вне себя от изумления воскликнула Хлоя.
   – Ну да, Джастин, – с досадой произнес Доминик.
   Хлоя быстро прошла к окну гардеробной, бросив на ходу:
   – Что это он тут разорался?
   Доминик недобро усмехнулся:
   – Твой ветреник желал во что бы то ни стало увидеть меня в ночной рубашке.
   – Что?! – В следующее мгновение Хлоя сообразила, что произошло. – Ах, Доминик Брекленд, с тобой неприятностей не оберешься! Поверить не могу, что ты выкинул такую штуку! Негодяй!
   Он недобро засмеялся, но она уже подошла к окну и сердитым движением раздвинула занавески.
   – Тихо, ты! – прошипела Хлоя, пытаясь разглядеть своего воздыхателя сквозь ветви деревьев.
   Джастин посмотрел на нее с нескрываемым разочарованием.
   – А я поверил, что ты уже в ночной рубашке. А ты в том же платье, в котором была за ужином. Значит, все это время ты меня дразнила?
   – Я? Тебя? – Хлоя повернулась и метнула грозный взгляд в Доминика, который пожимал плечами, мол, он тут ни при чем. – По всей видимости, да, дразнила.
   Джастин вскинул руки в жесте отчаяния.
   – Что ж, Хлоя, можешь дразнить меня, сколько хочешь. Я согласен терпеть сколько угодно, хоть до утра.
   Хлоя тряхнула головой. Ну что ей делать с этими двумя своевольными упрямцами?
   – Не сейчас, Джастин, уже поздно, – решительно заявила она. – Я закрываю окно. А ты иди домой спать.
   – Молодец, так и надо, – прошипел Доминик у нее за спиной и тихонько зааплодировал. – Пусть знает свое место.
   – Тебе тоже не мешало бы знать свое место, – огрызнулась Хлоя.
   Доминик насмешливо улыбнулся и притянул ее к себе.
   – Сейчас я покажу тебе, где твое место.
   Она подняла на него изумленный взгляд. Он держал ее так крепко, что она не могла шевельнуться. Да и не хотела.
   – Что ты хочешь этим сказать?
   – Пойдем в спальню, Хлоя. Я объясню.
   Доминик отнес ее на постель, раздел и принялся ласкать.
   Хлоя вся пылала под его страстными взглядами. Груди отяжелели, набухли, соски заныли.
   – Я должен уйти, – сказал Доминик и провел ладонью по ее бедру.
   – Нет, Доминик.
   Он испытующе смотрел на Хлою. Напряжение ее все росло. Она закусила губу. Его пылкий взгляд снова обежал ее тело.
   – Если я останусь, произойдет неизбежное. Ты будешь принадлежать только мне, пока я жив.
   – Возьми меня, – прошептала Хлоя. Он запечатлел на ее губах поцелуй.
   Она села, ответила на его поцелуй и прошептала в его горячие губы:
   – Возьми меня. Сейчас. Я хочу тебя также сильно, как ты меня.
   Он взял в ладони ее лицо, потом усадил к себе на колени. Хлоя прижалась к нему.
   Доминик переменил положение, приподняв ее. Обхватил за талию, а свободной рукой ласкал ее тело. Она выгнула шею и задрожала от предвкушения.
   Рука его становилась все смелее. Хлоя замерла, хотя все внутри ее пульсировало и дрожало. Ее смущала мысль, что вот сейчас он обнаружит, что она такая влажная там, где в ее теле открывался путь к средоточию ее женского существа.
   Когда пальцы его достигли потайного местечка, ей показалось, что они обожгли ее, словно языки пламени.
   Хлоя ощутила его набухшую плоть, когда он пересаживал ее у себя на коленях, чтобы раздвинуть ей бедра. Доминик застонал, обдал горячим дыханием ее волосы и погладил влажные кудряшки между ее ног, коснувшись нежной плоти.
   – Милая Хлоя, – прошептал он, – ты такая нежная, теплая там внутри. Положи руки мне на плечи.
   Она подчинилась, и твердые, как железные тросы, мышцы заходили под ее ладонями. У нее дух захватывало от его ласк, это было ни с чем не сравнимое наслаждение. Но тело Хлои жаждало большего.
   – Разденься! – прошептала Хлоя.
   Доминик приблизил губы к ее груди и сказал:
   – Через минуту-другую.
   Он прихватил зубами сосок, и Хлоя запрокинула голову.
   – Хлоя.
   Она смотрела в его потемневшее от страсти лицо.
   – Не вздумай оставить меня вот так, Доминик, – прошептала Хлоя.
   – Не оставлю, – сказал он. – Это выше моих сил.
   Он стянул с себя белую полотняную рубашку, расстегнул черные панталоны. Хлоя впервые увидела своего возлюбленного обнаженным. Он оказался еще прекраснее, чем Хлоя себе представляла. Тело поджарое, мускулистое, жилистое, необычайного изящного сложения. Хлоя помнила скульптурную выпуклость мускулов его груди и плеч с той памятной ночи, когда обнаружила неизвестного мужчину в своей гардеробной. Подживающие шрамы не изуродовали его, просто казались отметиной судьбы.
   Доминик прищурился. Хлоя не могла отвести от него глаз, горя желанием. Крепкие мышцы четко обрисовывали нижнюю часть торса и ноги. Она сделала над собой усилие, чтобы дышать ровнее. С губ ее едва не сорвался стон предвкушения, когда он направился к ней.
   Она протянула к нему руки. Доминик перехватил ее пальцы, едва они коснулись твердых мышц его живота. Она видела, что он борется с собой. Что желает ее, но не хочет лишать девственности.
   Высвободив пальцы из его рук, Хлоя откинулась на подушки, приняв соответствующую позу.
   – Доминик, – прошептала она, – я хочу тебя.
   Доминик не мог ею налюбоваться. Ее чарующий голос ласкал слух. Потаенные уголки ее тела манили, он не мог дождаться, когда наконец ощутит ее всю. Он жаждал войти в нее, смакуя каждое мгновение.
   Не было времени, чтобы насладиться сполна. И вряд ли это время у него когда-нибудь будет.
   Он помнил, что нельзя выдать свое присутствие, но это лишь усиливало желание, делало еще острее наслаждение. Ради обладания этой женщиной стоило пойти на любой риск. Сильная. Прекрасная, любящая.
   Он лег рядом с ней. Ее синие глаза сияли.
   – Хлоя, ты сводишь меня с ума, – сказал он, сокрушенно покачав головой.
   – Разве ты не был безумцем, когда я впервые повстречала тебя?
   Он сжал ее в объятиях.
   – Ну а теперь я окончательно лишился рассудка.
   Она ласково провела кончиками пальцев по его могучим плечам.
   – А я тогда кто?
   Он снова уложил ее на подушки.
   – Моя возлюбленная.
   Она вся пылала под его возбужденным телом.
   – Я больше не в силах терпеть, – прошептала Хлоя. – Не мучай меня, Доминик.
   – Будь терпеливей, – прошептал он, почти касаясь губами ее нежной плоти, хотя сам был не уверен, что сможет так уж долго проявлять терпение сам.
   Его жезл напрягся, коснувшись ее шелковистого бедра, отяжелел, налился кровью.
   Любовь к Хлое напомнила ему о том, что ничто человеческое ему не чуждо.
   – Доминик? – прошептала Хлоя.
   Доминик пристально посмотрел на нее. Его угнетала мысль, что, овладев ею, он вынужден будет оставить ее одну, вместо того чтобы всю ночь держать в объятиях.
   – Почему ты так смотришь на меня, Доминик? – спросила Хлоя.
   Он глубоко вздохнул и пальцем раздвинул влажные завитки волос. Хлоя замерла, когда он прикоснулся к нежному бутону ее женственной плоти, и закрыла глаза, испытав ни с чем не сравнимое наслаждение.
   Его пробрала дрожь при одной лишь мысли о том, что он погрузится в жаркие глубины этой необыкновенной женщины.
   – Чего ты ждешь? – прошептала Хлоя.
   – Ты действительно хочешь отдаться такому, как я? – спросил Доминик.
   – Только такому, как ты, – ответила Хлоя.
   Он закрыл глаза.
   – Это большая честь для меня, Хлоя.
   – Какая там честь, – хмыкнула Хлоя. – Я просто хочу, чтобы ты завершил начатое и не мучил меня.
   Повстречай он эту девушку до того, как жизнь его пошла под откос, он женился бы на ней.
   – Хлоя, – снова заговорил он, – то, что я встретил тебя, – самое счастливое событие в моей жизни. Чего не скажешь о тебе.
   – Ошибаешься, – прошептала Хлоя. – Мне нужен только ты.
   – Клянусь, я не стану тебя разубеждать.
   Доминик вошел в нее и, забыв обо всем на свете, проникал все глубже и глубже, не в силах остановиться. Поцелуем он заглушил легкий стон, сорвавшийся с ее губ, а когда она начала расслабляться, прошептал:
   – Обхвати меня руками. Боль быстро пройдет.
   – А тебе не больно?
   – Нет. Я испытываю только блаженство.
   Он чуть подался назад, но тут же снова ринулся вперед. Желание поглотило его целиком. Она шевельнулась под ним, сделала движение ему навстречу.
   – Хлоя, как же мне хорошо с тобой.
   – И мне с тобой тоже.
   Он рванулся вперед в последний раз и, содрогаясь всем телом, пришел к финишу, излив в нее семя. После чего рухнул на постель рядом с ней и прижал ее к себе с такой силой, что она не могла вымолвить ни слова. Когда к Доминику вернулась способность мыслить, он подумал, что хотя и овладел ее телом, она завоевала его сердце.
   – Когда я увижу тебя снова? – спросила Хлоя, нарушив наконец молчание.
   – Не знаю. Но не так скоро, как мне хотелось бы.
   – И как, скажи на милость, я смогу узнать, что с тобой случилась беда?
   – Никак. Лучше тебе этого не знать.
   – Доминик. – Она оттолкнула его руку.
   Он увидел, как бьется жилка у основания ее горла. Вся розовая после его ласк, она была чудо как хороша.
   – Пожалуй, ты прав. Ты действительно мертв, злодей. Тебе неведомы истинные чувства, то, что произошло между нами, не имеет для тебя никакого значения.
   – Я пытался предостеречь тебя. – Сердце его бешено колотилось. – Мне вообще не следовало сюда приходить, Хлоя. Я не хотел сделать тебя еще несчастней.
   – Слишком поздно для сожалений, не находишь? – процедила она сквозь зубы. – Тебе с самого начала следовало забраться в какое-нибудь другое окно. – Хлоя натянула одеяло до самого подбородка.
   – Жаль, что так получилось. Могло быть совсем по-другому, – бросил он. – Что ж, придется жить с тем, что есть.
   – Как все запутано, – прошептала Хлоя.
   – Хлоя. – Он был разгневан.
   И неудивительно. Его жизнь катилась под откос. Он представлял для нее опасность.
   – Не стоит беспокоиться обо мне, Доминик, – язвительно произнесла Хлоя. – Мой сундук и предметы туалета всегда к твоим услугам. Можешь заворачиваться в мои нижние юбки, сколько душе угодно.
   Ее обида и досада показались ему и страшно несправедливыми и заслуженными одновременно. Но не было времени утешить и успокоить ее, объяснить, как много она для него значит. Он в последний раз окинул ее взглядом, поднялся с кровати. В глазах ее стояли слезы. А может, ему показалось? Только бы она не плакала. Иначе он вернется в постель и останется до утра.
   – Не вылезай из постели, Хлоя.
   – А что, нельзя? Боишься, что я вытолкну тебя в окно?
   Он поцеловал ее на прощание. Хорошо, хоть к ней вернулось чувство юмора.
   – Постарайся уснуть, – сказал он с нежностью в голосе.
   – Пошел ты…
   Он поспешил скрыться в гардеробной. Не в силах уйти, Доминик остановился, потрепал Ареса по голове.
   Пес не шелохнулся, только проводил его взглядом. Как показалось Доминику – укоризненным.
   – Господи, – прошептал Доминик, – мой собственный пес и тот против меня.
   Он взобрался на подоконник. Прохладный ночной ветерок овеял его разгоряченное лицо. Если у Хлои есть хоть капля здравого смысла, она крепко запрет окно после его ухода и впустит Доминика, лишь когда он будет в состоянии предложить ей хоть какое-то будущее. Или прикажет срубить дерево, по которому так удобно пробираться в ее покои. Сам он не сможет держаться от нее на расстоянии.
   Доминик перекинул ногу за подоконник, перелез на ближайшую ветку. Он страдал из-за невозможности вернуться к Хлое. Что же до его душевного состояния и силы духа, то Доминик ни разу не чувствовал себя бодрее с той самой ночи, когда его попытались зарезать. Теперь он мог всего себя посвятить мести. Однако на сердце у него кошки скребли.

Глава 15

   Хлоя знала, что если когда-нибудь влюбится, то влюбится по уши, со всей страстью, на которую способны Боскаслы. И уж конечно, выберет себе самый неподходящий предмет любви. Само собой, роман будет не из гладких. Она сидела, сокрушаясь и оплакивая свою судьбу добрых полминуты, все еще ошеломленная его уходом и тем, что произошло между ними.
   Затем Хлоя вскочила с постели, натянула желтое платье и собралась бежать вслед за ним. Не станет она оплакивать свою судьбу. Не в ее это характере. Да, она чувствовала себя покинутой. Ей было страшно и за него, и за себя. Как он мог оставить ее одну после случившегося? Нет, нельзя допустить, чтобы он так и ушел – не дав ей чего-то еще. Частицы себя самого. И еще мучений и бед, которые он всегда нес с собой. Заверений, что он еще вернется и что с ним ничего не случится, пока они в разлуке.
   Тут Хлоя заметила, что Доминик забыл подзорную трубу, которую стянул у нее несколько ранее. Хлоя взяла подзорную трубу и направилась к двери.
   С сильно бьющимся сердцем Хлоя выскользнула в коридор – в доме было темно и тихо, – крадучись спустилась вниз и вышла на крыльцо. Влажная трава колола босые ноги, когда она решительно пошла вокруг грязного пруда, где плавали утки, в сад. Доминик только-только успел спрыгнуть с дерева, когда Хлоя подошла к нему.
   – Боже всемогущий! – воскликнул он. – Ты что, хочешь погубить нас обоих?!
   – Ты забыл подзорную трубу. Возьми ее!
   Доминик взял трубу и заткнул за пояс.
   – Спасибо.
   – Так не может долго продолжаться, Доминик. Нельзя жить внутри стен собственного дома, это ненормально.
   – Понимаю. – Он провел ладонью по черным взъерошенным волосам, не зная, что еще сказать. – А ты понимаешь, что делаешь со мной? Каждый раз, когда я тебя вижу, меня так и подмывает бросить все, открыться и зажить прежней жизнью.
   – Но ты не можешь поступить подобным образом, – возразила Хлоя.
   – Не могу, пока не отдам моего дядю Эдгара и его сообщников в руки правосудия. На местные власти рассчитывать не приходится. Я ведь не знаю, сколько у него было сообщников и кто следующая жертва. Мой дядя не привык играть по правилам.
   Ей не хотелось снова спорить с ним. Ее возлюбленный столь же упрям, строптив и помешан на вопросах чести, как и ее братья.
   – Но ты хоть найди способ подавать мне знак, что с тобой ничего не случилось.
   Он схватил ее за плечи. Бледный свет луны нисколько не смягчал ни его резкие черты, ни суровое выражение лица.
   – Хлоя! Писать тебе я не могу. Я уже говорил тебе – есть только один человек, которому я доверяю. Его зовут Эйдриан Ракели, виконт Вулвертон. Это он помог мне организовать мои собственные похороны. Если со мной что-то случится, обратись к нему, но не ранее чем я выполню свой план.
   – Хоть бы этот твой друг чуть-чуть образумил тебя?
   – Не стоит углубляться в мои проблемы, ты и так слишком много знаешь. Лучше стань прежней бойкой барышней, какой была, когда я впервые повстречал тебя. Когда все закончится, я дам тебе все, что пожелаешь.
   – Я давным-давно перестала быть бойкой барышней, Доминик.
   Он вдруг выпустил ее, чертыхнулся себе под нос и, пристально глядя на заднее крыльцо дома, проговорил:
   – Кто-то идет сюда.
   – Что…
   – Не говори ничего.
   Хлоя круто повернулась и увидела свою тетку, которая мчалась по садовой дорожке прямо к ним.
   – А что мне делать? – прошептала она вслед исчезающему Доминику.
   – Сама придумай. – Доминик нырнул за дерево.
   – Ты его не видела? – крикнула на бегу тетка. – Прямо тут, рядом, бестолочь ты этакая! За этим деревом!
   – Кто это бестолочь? Я, что ли? – с оскорбленным видом осведомилась Хлоя.
   – Ты! Кто же еще?
   – Я никого не вижу. – Это было отчасти правдой, поскольку Доминик успел скрыться за длинным рядом деревьев, которыми была обсажена подъездная аллея.
   К изумлению Хлои, тетя Гвендолин схватила ее за руку и потянула туда, где спрятался Доминик.
   – Вон! Вон там! Неужели не видишь?
   Хлоя не знала, что делать. Если она признается, что видит Доминика, то таким образом выдаст его. Если будет настаивать на том, что ничего не видит, у тети будут все основания считать ее бестолочью.
   – Я позову священника, – заявила тетя Гвендолин, дрожа от возбуждения. Ее тронутые серебром кудряшки растрепались. – Пойдем со мной. Впрочем, нет. Останься здесь и сторожи его.
   – Кого?
   – Призрака!
   – Какого призрака?
   – Того, который стоит прямо у тебя под носом.
   – Как же я могу его сторожить, если не вижу? – спросила Хлоя.
   В этот момент Доминик вдруг шагнул вперед, однако так, что его завернутая в плащ фигура все же оставалась в густой тени, падавшей от сторожки привратника.
   – Мадам, – обратился он к тете Гвендолин, – она не может ни видеть, ни слышать меня. Не тратьте усилий попусту.
   Тетя Гвендолин покосилась на Хлою и пробормотала:
   – Невероятно.
   Доминик склонил голову с мрачным видом:
   – Именно.
   – Ах вы, бедный, бедный молодой человек э-э… то есть, бедный призрак! – воскликнула тетя Гвендолин озабоченно. – У вас, наверное, возникли сложности при переходе на ту сторону?
   – На ту сторону? – не понял Доминик.
   – Ах ты, несчастье какое, – занервничала тетя Гвендолин. – Как-то мне и в голову не приходило, что он, возможно, пытается идти вверх, в то время как ему предназначено отправляться вниз. – Она откашлялась. – Должна предупредить вас, лорд Стрэтфилд, что я замужняя женщина.
   Ошеломленный, Доминик не нашелся что ответить. Хлое вдруг показалось, что Доминик сейчас расхохочется, и она замерла от ужаса.
   – Вы – замужняя женщина?
   – Да. Я замужем и верна своему мужу. Я не могу стать вашей спутницей, милорд.
   – Моей спутницей?
   – Мне известно, что вы прославились в приходе как соблазнитель женщин, – прошептала тетя Гвендолин. – Не искушайте меня. Я не могу.
   – Чего именно вы не можете? – воскликнул совершенно сбитый с толку Доминик.
   – Надеюсь, моя дочь не станет вашей очередной жертвой. – Тетя Гвендолин чуть не задохнулась, разгадав наконец умысел призрака. – Вы искали меня.
   Доминик попятился в тень сторожки. Хлоя мысленно возблагодарила судьбу за то, что ворота так и остались незапертыми после их приезда из гостей, так что Доминик имел возможность ускользнуть прежде, чем ее энергичная тетя схватит его за рукав и обнаружит, что разговаривала вовсе не с призраком.
   – Я вынужден покинуть вас, мадам, – сказал Доминик, театрально взмахнув полой плаща.
   – Покинуть?! – воскликнула тетя Гвендолин. – Но я так и не узнала, почему вы явились и какую помощь желаете получить от меня.
   – Ну, я… – залепетал Доминик. Хлоя с удовольствием заметила растерянность на его красивом лице. – Мне пора. Я и так задержался сверх меры.
   Тетя Гвендолин испуганно прикрыла рот ладошкой.
   – Но тогда это означает, милорд, что вас успешно удалось уложить? Умоляю, ответьте!
   – Ах, мадам, – отозвался Доминик, торопливо выбираясь сквозь калитку, – к сожалению, я не могу вам ответить – это слишком личный вопрос.
   И он исчез среди деревьев.
   Тетя Гвендолин покачала головой:
   – Он исчез. Наш Призрак исчез.
   Никакое известие не могло бы обрадовать Хлою больше. Поскольку сама она «не видела» призрака, ей пришлось изобразить изумление.
   – Вы уверены, тетя Гвендолин? – прошептала она, поглядывая на небо, как если бы ожидала увидеть там дух Доминика.
   Тетя Гвендолин проследила за взглядом племянницы.
   – Не думаю, что он вознесся к небесам, дорогая, – произнесла она раздраженно.
   Хлоя опустила глаза.
   – Тогда…
   Тетя вздохнула.
   – Судя по всему, и не туда, хотя резонно было бы предположить, что ад – самая подходящая среда обитания для подобных духов.
   Хлоя помолчала и спросила наконец:
   – Так куда же все-таки он направился, тетя?
   – Видишь ли, Хлоя, загробный мир устроен несколько сложней, чем представляют себе простые смертные. Куда он отправился? – Тетя Гвендолин помолчала и продолжила: – Не туда и не сюда. – Она помахала рукой. – В неизвестные эфирные сферы.
   – Какие такие эфирные сферы?
   – Ну, если б я могла ответить на этот вопрос, эти сферы перестали бы быть неизвестными, верно?
   – Верно.
   – Но не следует думать, что неопытная барышня вроде тебя способна постичь тайны бытия. – Тетя сурово посмотрела на Хлою. – Полагаю, не надо предавать огласке то, что произошло. Никто не должен знать, что мы его видели.
   – Но я ничего не видела, – заявила Хлоя.
   – Вот именно. Он должен понять, что нам можно довериться. И тогда явится мне снова.
   Хлоя покосилась на лесок, в котором прятался сейчас Доминик.
   – Тетя, а вы хотите увидеть его снова? Вам не страшно водить дружбу с призраками?
   – Дорогая моя, это жертва, которую я должна принести ради того, чтобы защитить тебя, Памелу и других барышень и дам нашего прихода.
   – Это будет наша тайна, – с важностью заявила Хлоя.
   – Вот и хорошо, – отозвалась тетя Гвендолин и окинула цепким взглядом сад. – Должна признаться, мне не дает покоя один вопрос, Хлоя.
   Сердце в груди Хлои забилось отчаянно. А она-то решила, что худшее позади.
   – Какой вопрос, тетя?
   – Что ты делала в саду в столь поздний час, Хлоя? Если ты не видела и не слышала призрака его светлости, то зачем вышла в сад?

Глава 16

   Два дня спустя лорд Девон Боскасл неспешно поднимался по ступеням крыльца особняка на Парк-лейн, принадлежавшего его брату Грейсону. Впервые после позорной истории с каретой семья официально принимала Девона дома. Уид, старший лакей Боскаслов, личность выдающаяся, проводил блудного сына в гостиную с теплой улыбкой.
   Целые полчища прислуги сновали по дому, который предполагалось закрыть на время отъезда маркиза в его загородное поместье. Домоправительница, миссис Соме, принесла Девону здоровенный кусок пирога с малиной и смахнула слезу. Две горничные поспешили взбить диванные подушки, прежде чем блудный сын опустит свой зад на диван.
   Итак, блудного сына приняли в лоно семьи, и, как ни смешно, Девона переполняло чувство благодарности. Конечно, птенцы выводка Боскаслов вели себя порой не ахти как хорошо, однако общая атмосфера в семье была атмосферой приятия и теплоты, и самые страшные прегрешения в конце концов прощались.
   Через несколько минут в гостиную вплыла сестрица Эмма. Ее рыжевато-золотистые кудрявые волосы были уложены в прическу, безупречные черты лица безмятежны. Если предстоит все-таки выслушивать назидания, то именно от сестрицы Эммы, подумал Девон и мысленно застонал. Эмма, Прелестная Диктаторша, отличалась хрупкостью подростка и безжалостностью полководца. Молодая вдова, схоронившая мужа и открывшая собственную Шотландскую академию для необъезженных девиц, которых следовало вышколить для большого света. В данный момент она гостила у брата Хита, так как еще не выбрала окончательно место постоянного проживания.
   – Девон, – заговорила Эмма, заложила руки за спину, сцепила ладони и принялась разглядывать брата.
   – Эмма! – отозвался он и поднялся с дивана, чтобы заключить сестру в объятия. – Как восхитительно ты выглядишь!
   – Неужели? – Эмма, ничуть не тронутая этим льстивым комплиментом, чуть подалась назад, чтобы лучше видеть лицо брата. – Предупреждаю тебя, Девон: Грей созвал совет, будет вся клика, дабы обсудить возникший кризис. Будем разрабатывать план сражения. Атака не за горами.
   Синие глаза Девона затуманились.
   – Я-то думал, меня простили.
   – Речь не о тебе, дурачок. – Эмма досадливо тряхнула головой. – Проблема с Хлоей. Если мужчина запятнал свою репутацию, это одно дело; но если молодая леди… Грейсон убежден, и я не могу не согласиться с ним, что Хлоя будет вести себя подобным образом, пока не выйдет замуж.
   Девон принялся разглядывать шотландский пейзаж, висевший над камином, потом спросил сестру:
   – Эмма, а тебе ни разу в жизни не приходилось поддаться порыву и совершить выходящий из ряда вон поступок?
   – Разумеется, приходилось.
   – И что именно ты совершила? Нацепила жемчуга в церковь?
   – А почему ты спрашиваешь? – вопросом на вопрос ответила Эмма, скрестив на груди руки. – Что, предполагается, что я безупречный образец благоразумия?
   Он потянул сестру за бледный локон, упавший ей на щеку.
   – Ты и есть образец.
   Эмма усмехнулась:
   – Следует, пожалуй, вас несколько отрезвить, дорогие мои. Если бы я дала волю своей подлинной натуре, Лондон стоял бы на ушах.
   – А ты дай, дай ей волю и поставь Лондон на уши, Эмма, – сказал Девон.
   Тут в дверь постучали.
   – Давно в нашем семействе не было скандалов.
   Лорд Хит Боскасл стоял и смотрел в окно, дожидаясь, когда все семейство соберется в малой гостиной. Лорд Хит знал, зачем его призвали сюда, знал, что его голос будет решающим, когда речь зайдет о судьбе Хлои. Впервые он жалел о том, что в жизни все далеко не так просто, как кажется.
   Он очень жалел, что не может подобно Девону поверить в то, будто его красавица сестричка Хлоя повстречала приличного молодого человека и между ними вспыхнуло взаимное чувство.
   А может, так оно и есть? Но выражение темно-синих глаз Хита сразу стало циничным. Скажите, как просто: своенравную светскую барышню отправляют в деревню, там она опля! – немедленно знакомится с молодым аристократом, о котором любая семья может только мечтать, и демоны, терзавшие барышню, терпят поражение.