Хантер Мэдлин. Строптивая герцогиня

   Хотя Селина была на год моложе Софии и вполне могла бы стать ее подругой, женщины недолюбливали друг друга.
   — О ком ты? — переспросила София.
   — Как будто ты не понимаешь. Тот жеребец внизу, он произвел такой переполох в нашем безликом стаде. Твой сопровождающий, дорогая.
   — Что же ты в нем нашла драматичного? Я не замечала, — с каменным лицом проговорила она.
   Селина саркастически улыбнулась одной из своих многочисленных улыбок. У нее их заготовлен целый ассортимент. Она слыла одной из первых красавиц в свете, с тех пор как закончила школу, и быстро усвоила, что ее мнение должно интересовать других. При взгляде на ее лицо мужчины начинали заикаться. На Софию так никто не реагировал, и она должна была признать, что ее неприязнь к Селине содержит крохотную долю ревности. И даже сейчас, глядя на молодую вдову отца, она подумала: как несправедливо, ведь даже черный креп украшает ее!
   Прищурив глаза, Селина следила за Эйдрианом.
   — Как ты думаешь, он итальянец? У меня есть друг, который говорит, что он перс. Во всяком случае, явно полукровка, но, надо отдать ему честь, он не добивается всеобщего расположения. Не знаю, как ты, но я думаю, если графиня Динкастер собиралась не только развлечься, но и думала о потомстве, то могла бы по крайней мере подобрать кого-то из своих.
   Может быть, она устала после трудной дороги, но нелицеприятные слова в адрес матери Эйдриана разозлили Софию.
   — Так вот как это делается, Селина? Благоразумие диктует выбор любовника той же самой национальности, как и собственный муж? Может быть, сердце леди Динкастер не желало считаться с правилами, принятыми в свете.
   Веки Селины опустились.
   — Я вижу, ты совсем не изменилась, София, — процедила она сквозь зубы.
   «О, я изменилась, и даже очень сильно, — подумала София. — Так сильно, что больше не принадлежу вашему миру. Так сильно, что иногда сама не понимаю, кто я».
   Ее присутствие на террасе, к несчастью, заметили. Лакей, облаченный в королевскую ливрею, неторопливо поднимался по каменным ступеням, ведущим наверх.
   Селина наблюдала, обиженно поджав губы. Предстоящий королевский прием наверняка изменит жизнь Софии, а ведь Селина могла быть на ее месте.
   — Ты ведь рада, что он умер? — Не выдержав, Селина выпустила коготки. — Ты ждала его смерти.
   — Я не рада, Селина. Ведь он мой отец! И мне совершенно не нужно все, что мне досталось после его смерти.
   — Лгунья! Теперь все твое, несмотря на твое упрямство и неповиновение. Как больно было бы ему узнать, что все перейдет к тебе после всего, что ты натворила!
   — Не знаю, почему ты говоришь так, словно я виновата. Ты единственная, кому надлежало позаботиться, чтобы такой день никогда не наступил. Селина залилась краской.
   — Единственное, что ты можешь сделать, — отнестись с уважением к его желаниям.
   — Я рассчитывала, что ты решишь все проблемы, подарив ему сына, — продолжала София, не обращая внимания на слова мачехи, — который смог бы занять место моего брата Брэндона. Теперь единственные желания, которые я собираюсь уважать, — мои собственные.
   Лакей поднялся на террасу. София выслушала официальное приглашение короля Вильгельма. Она наблюдала за вдовствующей герцогиней, пока та не скрылась из виду. Тогда она подошла поближе к лакею и дала ему новые инструкции.
   Прогуливаясь в небольшой рощице, окружавшей сад с прудами и фонтанами, Эйдриан пытался представить, что делает сейчас герцогиня. Им пришлось задержаться в пути, так что у нее совсем не оставалось времени, чтобы отдохнуть перед предстоящим испытанием. Дорога из Портсмута, как назло, оказалась долгой и утомительной, он держал на изготове два пистолета, готовый в любую минуту отразить нападение. Напряженная атмосфера, царившая в Англии, редко доходила до смертельной схватки, но, чтобы обидеть женщину, достаточно одного радикала или разорившегося фермера.
   По мере их приближения к цели герцогиня все больше погружалась в себя. Ее поведение вызывало у него беспокойство. Она не бранилась, не предъявляла никаких обвинений, казалось, вообще не замечала его, и, когда он наконец среди ночи доставил ее в Марли, его охватило необъяснимое чувство вины.
   Услышав легкое шуршание гравия за своей спиной, Эйдриан насторожился. Едва слышное покашливание, несомненно, относилось к нему, требуя его внимания. Он притворился, что не слышит. Вдовствующая герцогиня Эвердон преследовала его весь день. А если точнее, она охотилась за ним не один год.
   Когда она еще не выходила замуж и звалась мисс Селина Лейси, то не оказывала особых знаков внимания третьему сыну графа Динкастера. В ее прелестной головке еще не созрело то, что проявилось позднее, когда она буквально ошарашила его, предложив ему не что иное, как адюльтер. Ее не остановил и тот факт, что Берчард многим обязан ее мужу. Таким образом, ее недвусмысленное предложение принимало особенно безнравственную форму.
   С тех пор некоторые мужчины не задумывались воспользоваться случаем. В Эйдриане поселились сильные подозрения, что, не обрати он внимания на собственные мотивации и согласись с желанием Селины улечься в ее постель, он чувствовал бы себя экзотическим существом, которому позволено находиться в спальне леди и которого пестуют и обожают, как с трудом добытый трофей.
   Совсем как животные в зверинце Софии Роли.
   София Роли… Он посмотрел сквозь деревья туда, где возвышался великолепный дворец. По-видимому, события разворачивались полным ходом.
   Хруст гравия становился все громче. Ускорив шаг, Эйдриан пошел напрямик через сад. Его брат Колин и тетя Дороти поджидали его, гуляя вокруг небольшого пруда, и, как только он вышел из рощицы, бросились к нему с приветствиями.
   — А вот и ты! Все только и делают, что поют тебе дифирамбы. Как тебе удалось так быстро заставить герцогиню вернуться? — обрушился на него Колин.
   Эйдриан поздоровался с братом, чмокнул в щеку Дороти Берчард, незамужнюю сестру графа. Когда умерла его мать, Дороти и Колин стали ему самыми близкими среди родни.
   — Рад видеть тебя, Дороти. На все ушло несколько недель.
   Колин посмотрел вслед Селине. Затерявшись в зарослях жасмина, она изучала только что распустившиеся бутоны.
   — Похоже, ты не знаешь, куда спрятаться от нее, — усмехнулся он, глядя на брата, — и все-таки я не понимаю, почему ты игнорируешь бедную вдовушку? Герцог теперь не будет в обиде.
   Дороти переплюнула Колина своей шуткой.
   — Как все-таки отвратительно, скажу я вам! Как говорится, герцог еще не остыл, а она уже пустилась во все тяжкие…
   — Вдовствующая герцогиня не для меня, Колин, так же как и Селина Лейси, коей она называлась когда-то, — заявил Эйдриан.
   — Но вдовушка не собирается выходить за тебя замуж, Эйдриан, — продолжал Колин только для того, чтобы Дороти снова ответила шуткой.
   Точно, не собирается, подумал Эйдриан. Колин поддел гравий носком ботинка.
   — Гэвин с отцом?
   — Да, Гэвин с графом и королем. Так что там половина палаты лордов.
   — Не очень-то весело с ними, — заметила Дороти. — Она единственная женщина.
   — Я думал о том же. Любому ясно, что Веллингтон мог бы уговорить ее только в том случае, если поспособствуют король и парочка графов.
   — Какая она? — поинтересовалась Дороти. — Ходят разные слухи о ее жизни в Париже, Ты действительно нашел там притон декаданса, о чем не перестают шептаться кругом?
   — Так вот что говорят, Дот? Жаль, что ты не рассказала мне раньше. Я бы тогда тоже действовал смелее, не оглядываясь на моральные препоны.
   Они продолжали прогуливаться вокруг пруда. Селины не было видно, скорее всего она где-то затаилась, подкарауливая его.
   Он как-то поцеловал ее, но с тех пор минуло больше десяти лет. Тогда она только-только начала выходить в свет. Помнится, они долго обнимались на темной террасе. Затем состоялась ее помолвка с герцогом Эвердоном. Существовали и другие девушки вроде нее, которые не боялись играть в опасные игры, позволяя ему маленькие вольности.
   Позже вольности стали более рискованными, а женщины — менее невинными. Но игра оставалась все той же. В конце концов он отказался играть роль экзотического создания, которое хотела попробовать по крайней мере однажды каждая более-менее искушенная девушка.
   Он избегал Селины так мягко, как только мог, но все равно сбежать не удалось. И тогда Дороти пришла на помощь. Отделившись от них, она направилась к Селине. Раскрыв объятия, она бросилась к молодой вдове с выражением неуемной печали. Воспользовавшись отвлекающим маневром Дороти, Эйдриан и Колин поспешили к великолепному дому.
   — Так что представляет собой твоя герцогиня? — настаивал Колин.
   — Сплошные неприятности.
   — Правда? Забавно!
   — Я знаю, что ты не интересуешься политикой, но, право же, сейчас не до смеха.
   Колин нахмурился:
   — Она собирается лишить тебя места в палате общин?
   — Она вообще может отказаться от выдвижения кандидатов, — ответил Эйдриан. — Она не хотела возвращаться в Англию.
   — Почему?
   — Когда дошло До отъезда, она отказалась сдвинуться с места, и мне пришлось прибегнуть к крайней мере и вынести ее из дома, взвалив себе на спину.
   Приподняв бровь, Колин недоверчиво покачал головой:
   — Ты шутишь.
   — Будь я проклят, если шучу. На ней была чуть ли не дюжина нижних юбок, и я боялся, что, случись сильный ветер, мы взлетим в воздух, как воздушный шар.
   Колин не выдержал и рассмеялся.
   — Учитывая все революции на континенте, кто знает, где тебя подстрелят. Не успел ты сойти на землю, как столкнулся с неприятностями по дороге из Портсмута.
   — Я несколько преувеличивал. Честно говоря, мы задержались еще в порту. Обезьянка забралась на высокую мачту, и потребовалось полдня, чтобы снять ее оттуда. Я уверен, герцогиня умышленно выпустила Принни из клетки.
   — Принни? Она назвала обезьяну в честь покойного короля?
   — Он был жив, когда она дала ей его имя, что еще хуже. Пока мы плыли в Лондон, у нас состоялся интересный разговор. Мы обсуждали petite revolution (маленькая революция (фр.).), которая произошла во Франции прошлым летом, а также свержение короля Карла в угоду Луи Филиппу. Герцогиня считает, что произошла великолепная драма. Цитирую точные слова ее светлости: «Помогая жителям Парижа, я защищала революцию, и это было самой волнующей и стоящей вещью, которую я сделала за всю свою жизнь».
   — Однако ее слова неосторожны. Ты пересказал их Веллингтону?
   — Разве я похож на человека, которому надоело жить? Они поднялись на вторую террасу.
   Их фигуры ярко отражались в новых зеркальных стеклах, которые недавно вставили в окна и французские двери. Владельцы великолепных домов Англии переживали новое увлечение — замену старых окон на новые. А вся английская чернь разбивала их. Даже Эпсли-Хаус Веллингтона в Лондоне не обошла подобная участь — новые стекла разбила неистовая толпа как раз после роспуска последнего парламента, погубившего реформу билля.
   Отражения в стеклах производили мрачный эффект, отличавшийся от неторопливого смотрения в зеркало. Улавливая рисунок поз, они показывали любого человека так, как видели его другие. Сейчас стекла отражали внешность двух братьев.
   Светлоглазый блондин Колин имел нежную кожу и ангельские черты лица. Эйдриан рядом с ним выглядел как полная противоположность — день и ночь, святой и сам сатана.
   Эйдриан не походил ни на графа, ни на другого брата, но рядом с Колином контраст был особенно заметен. Впрочем, Колин никогда не обращал на него внимания или по крайней мере делал вид, за исключением их участия в школьных баталиях, когда они стояли плечом к плечу, защищая честь матери. Гэвин всегда держался в стороне от сражений, что бы ни происходило.
   Подошедший лакей доложил, что герцогиня просила мистера Берчарда пожаловать в ее гостиную.
   — Похоже, все закончилось, — предположил Эйдриан, когда лакей ушел.
   — Чего она хочет?
   — Возможно, она думает, что ее новое положение позволяет ей диктовать мне, как себя вести.
   Пройдя через великолепный дом, Эйдриан нашел Чарлза, исполняющего обязанности младшего лакея, и, не выпуская из виду его лысую голову, прошел наверх, в покои Софии.
   Через открытую дверь гостиной Эйдриан увидел герцогиню, мерившую шагами комнату. Рядом с ней вышагивал Юри, а по другую сторону два других мастифа на коротких поводках, Камилла замыкала группу. Обезьянка Принни сновала вверх и вниз по спинке кресла.
   Черный цвет не шел герцогине. Ее темные кудри, бледная кожа и напряженное выражение лица делали ее похожей на саму смерть. Раздражение и тревога проложили легкие морщинки вокруг рта. Волосы непослушными кудрями выбивались из-под нелепого золотого обруча. Старомодное платье из черного шелка с дюжиной нижних юбок скрывало ее формы еще больше, чем современная одежда. Короче, она сильно постаралась, чтобы выглядеть так непривлекательно. И вероятно, сознательно стремилась к такому виду.
   Эйдриан задумался: как реагировал Джеральд Стидолф, увидев свою невесту по прошествии восьми лет?
   — Смею предположить, что король и лорды теперь удовлетворены, — заметил он после приветствия. — Надеюсь, все не так плохо, как вы ожидали?
   — Не знаю. — Она пожала плечами. — Я еще не встречаюсь с ними.
   — Как? Вы хотите сказать, что заставляете короля ждать больше двух часов?
   — Я не готова. Тем не менее он вызывает меня снова, так что больше откладывать невозможно.
   — Вы заставили его величество дважды повторять свою просьбу, чтобы приветствовать его в вашем собственном доме? Король Вильгельм, возможно, очень великодушен, но я готов поспорить, что Веллингтон не найдет в вашем поведении ничего забавного.
   Она прикрикнула на собак, заставляя их успокоиться.
   — Позвольте мне предположить… Он ваш герой. Всю свою жизнь вы сожалеете, что не участвовали в битве при Ватерлоо. Как школьник, вы идеализируете генерала и мечтали бы разделить его славу.
   — Он — уши короля, и нельзя с ним не считаться. Вы ведь не хотите нажить врага? Я советую вам немедленно отправиться к королю.
   Она покрепче ухватила поводки, подтянув собак поближе. Они кружили вокруг нее, касаясь головами ее локтей. Камилла заняла позицию сбоку. Принни, выказывая радость, забрался на плечо хозяйки и дергал ленту маленького черного капора.
   В окружении своих питомцев герцогиня представляла собой поистине эксцентричную картину.
   Но как ни странно, несмотря на раздражение, в душе Эйдриана возникло трогательное умиление.
   — Я готова. Прошу вас сопровождать, меня, — заявила она. — Идемте.
   — Не хотите ли вы присовокупить парочку змей, обмотав их вокруг груди? Если вы стремитесь убедить всех, что вы немного не в себе, почему бы не взять еще и игуану? — Он прошел вперед. Схватив Принни, посадил пронзительно закричавшую обезьянку в клетку и хлопнул дверцей. — Камилла тоже останется здесь.
   — Но тогда я буду чувствовать себя незащищенной.
   — Любовь к собакам уважаема в Англии. Они могут сопровождать вас, но никакой охраны при аудиенции вам не потребуется.
   — В том случае, если вы пойдете со мной.
   — Меня не приглашали, — возразил Эйдриан. Она пронзила его осуждающим взглядом.
   — Вы заставили меня вернуться сюда. Вытащили меня из моего собственного дома, оторвали меня от всех дел и намерений и обрекли на неведомые опасности и возможную гибель.
   — Вашей жизни ничто не угрожает.
   — Вы насильно оторвали меня от моих дорогих друзей и привезли сюда, где я почти никого не знаю и не особенно люблю тех, кого знаю. Полчище недоброхотов поджидает меня в кабинете, мистер Берчард, под руководством самого Веллингтона. Вы не союзник мне, а один из них, но будь я проклята, если я войду в их логово в одиночестве. Или вы идете со мной, или я никуда не иду.
   Он обдумывал ультиматум. Положение сложное. Но он не может не помочь ей. Что ж, как говорится, чему быть, того не миновать.
   Проблеск отчаянного упрямства в ее глазах говорил о возможном страдании. Оно мелькнуло и разгорелось, углубляя их цвет. Она не смотрела на него, только на Юри и его собратьев.
   — Пожалуйста, не оставляйте меня одну, — проговорила герцогиня так медленно, как будто просьба требовала от нее неимоверных усилий. — Это был бы мой faux pas (ложный шаг (фр.).), не ваш.
   С момента их первой встречи у Эйдриана не раз возникали ощущение ее ранимости, от которой что-то переворачиваюсь в его груди. Возможно, поэтому ее нежелание возвращаться в Англию скорее озаботило его, нежели разозлило. Во всяком случае, непосредственное участие в ее судьбе пробудило в нем чувство ответственности за нее.
   Эйдриан подошел и предложил ей руку.
   — Я обещал доставить вас. И если понимать такие слова буквально, рискну предположить, никто не посмеет обвинить меня в том, что я вас сопровождаю.

Глава 7

   Собравшись с силами, София в сопровождении Берчарда отправилась на встречу с королем. Под пристальным взглядом Эйдриана собаки вели себя безупречно.
   — Оставьте их здесь, — настаивал Эйдриан, когда они остановились у дверей кабинета. Взяв поводки из рук Софии, он передал их лакею.
   Как выяснилось, не все собравшиеся в Марли ожидали ее прихода. Большинство лордов разбрелись кто куда. В кабинете присутствовало человек десять, не больше.
   Они поднялись, когда она вошла, образовав могучую стену. Разнообразие представленных здесь титулов было настолько же устрашающе, как и число их обладателей. Кроме короля, она насчитала двух герцогов, двух графов, маркиза и нескольких обладателей более скромных титулов. Отец Эйдриана, граф Динкастер, сидел у окна рядом со старшим сыном, Гэвином.
   София поклонилась старому тучному королю. В ответ на его королевский жест она присела на стул, стоявший точно посередине небольшого зала, так что оказалась выставлена на всеобщее обозрение.
   — Что ж, моя дорогая, рад видеть вас снова, — приветствовал король Вильгельм после обязательного вступления. Его седая голова поворачивалась, следуя за ней, и он одарил ее добродушной улыбкой.
   — Я тоже, ваше величество. Вы оказываете мне честь вашим присутствием.
   — Всегда рад… А теперь перейдем к делу. Приятный дом. И море рядом… Я ведь старый моряк. Рад был приехать сюда. Мы должны все уладить. Ведь так? Ветер наполнил паруса и все такое… Пора начинать…
   Седовласый мужчина с пронзительным взглядом и орлиным носом привлек ее внимание.
   — Король пытается сказать, — улыбаясь проговорил он, — что нам необходимо уладить наши дела.
   Она узнала этого человека. Его присутствие не сулило ей ничего хорошего, даже если он и приглашал ее разделить его неуважительную остроту. Она могла перехитрить короля, которого прозвали Простачок Билли, но не проницательного герцога Веллингтона.
   Закончив официальное приветствие, король все больше впадал в полудрему. Джеральд Стидолф, стоявший у дальней стены, перехватил ее взгляд и улыбнулся как старый друг. Она не ожидала увидеть его здесь.
   Эйдриан стоял рядом, прислонившись к стене. Его необыкновенный магнетизм еще более подчеркивался важностью момента. София никак не ожидала, что лорды, сидевшие у окна и уставившиеся в камин, не выразят никакого удивления в связи с приходом Берчарда.
   Неужели никто не заметил его присутствия?
   Нет, кажется, еще один гость заметил. Граф Динкастер, чья розовато-белая кожа приобрела более глубокий оттенок.
   — Миссия моего младшего сына завершилась с вашим приездом, герцогиня!
   — Мистер Эйдриан Берчард присутствует здесь по моей просьбе, джентльмены, — оповестила присутствующих София.
   — Не имеет значения для палаты лордов…
   — Если герцогиня хочет, чтобы он остался, пусть останется, — провозгласил Веллингтон.
   Король Вильгельм поежился, услышав милитаристский тон.
   — Потише, прошу вас. Позвольте нам двигаться по порядку. — Он положил руки на толстые колени. — Теперь, моя дорогая, вы наконец здесь. Следовало вернуться домой, как только вы услышали… Странное решение, если не сказать больше, но мы здесь не для того, чтобы говорить на другие темы. Работа сделана, и быстро. Я поднял все паруса, и мы дорожим каждым мужчиной на палубе. Проблема в том, что вы не мужчина, ведь так, моя милая?
   — Как видите, ваше величество.
   — Существует только один способ. Если капитан не может держать штурвал, его заменяет первый помощник.
   — Как говорит его величество, — вступил в разговор Веллингтон, — в другое время ваше право наследования не представляло бы проблемы, но не сейчас. В стране назрела революционная ситуация. Предстоящие выборы определят судьбу нации.
   Король хлопнул ладонями по коленям.
   — Обязанности. Обязанности. Это то, что касается всех нас. Замужество, герцогиня. Вот что необходимо. Ничего больше. Ваш отец благословил оттуда, — он поднял глаза вверх, — нашего кузена Стидолфа, разве нет? Хороший человек. Он единственный, кто вам подходит.
   София изо всех сил старалась отыскать в себе хотя бы самые ничтожные крохи отваги и собрать их воедино.
   — Я не могу даже думать о замужестве, пока ношу траур по моему отцу. Возможно, следующим летом…
   — В нормальной ситуации подобное ограничение воспринималось бы естественно, — изрек Веллингтон, окинув ее рядом, который говорил, что он разгадал ее игру. — Ваше уважение к отцу состоит в том, чтобы исполнить его желание, и ситуация в стране не может позволить подобной отсрочки.
   — Но дело не только в моем личном горе. Мой кузен и я стали совсем чужими… Может, потому что мы не подходим друг другу? Я не могу решиться на столь серьезный шаг, не обдумав как следует. — Она с жаром выпалила все, что у нее накопилось в душе, но ее голос звучал нетвердо.
   Веллингтон поднялся. Он тотчас занял превосходящее положение над королем, кабинетом и ею. Он скосил глаза на свой орлиный нос, потом на нее, словно проверял боеспособность своих солдат.
   — Джентльмены, если вы не возражаете…
   Его резкий тон не оставил места для аргументов. Лорды послушно закивали и потянулись к двери.
   — Я настаиваю, чтобы мистер Берчард остался, — подала голос герцогиня.
   — Конечно. — Веллингтон милостиво согласился. Он кинул на Эйдриана взгляд, который говорил: «Почему бы и нет? Кроме всего прочего, он мой человек».
   Видя, что Эйдриан не двинулся с места, Динкастер тоже остался. Веллингтон не спускал с него глаз, постепенно лицо графа приобрело багровый оттенок, но все равно он не собирался уходить, если его третий сын остается. В конце концов остались только Эйдриан, граф Динкастер, король и Веллингтон.
   Впрочем, короля можно и не относить к перечню оставшихся, так как он задремал, то есть, по сути, отсутствовал.
   — Теперь, герцогиня, мы можем говорить откровенно, — начал Железный Герцог, орлиным взором приковав ее к креслу. — Я понимаю, что вы женщина, умудренная опытом, поэтому буду краток. Если брак с кузеном вам не по душе, что ж — весьма печально, но и тут я не вижу проблемы. Родите наследника и потом делайте что хотите.
   — Я не такая женщина, герцог, чьи взгляды столь же циничны, как ваши.
   — Разговор не о вас, — отрезал Веллингтон, — Британия — вот о чем следует думать. Разговор об ответственности в дальнейшем рассмотрим и другие вопросы… Мы не хотели пугать вас, но вы должны выйти замуж и ради себя тоже. Есть некоторые нюансы, говорящие о том, что вы в опасности, и будущий муж станет вам защитой.
   В опасности… Слова сочились ветром из шторма ее негодования. Семена первобытного страха и. болезненной вины, посеянные в ней и пустившие ростки с момента смерти отца, теперь вырваны с корнем.
   — Вы сказали «опасность»? — переспросил Эйдриан. — что вы имели в виду?
   Железный Герцог посмотрел на нее, словно прося разрешения говорить. Страх подкатил к горлу, вызвав приступ тошноты, и ей вдруг стало все равно, что говорят и что делают люди.
   — Еще в юные годы, — начал герцог методичным тоном, — герцогиня имела дружбу с молодым радикалом, который орудовал в прилегающей местности и центральных графствах. Некий капитан Брут. Ее отец узнал о нем, организовал засаду и отправил Брута на каторгу почти девять лет тому назад, но, говорят, он объявился снова. Обнаружили действия, связанные с его именем. — Герцог замолчал, потом продолжил: — В связи с изложенными обстоятельствами смерть герцога Эвердона вызывает определенные подозрения. Те из нас, кому известны связи между капитаном Брутом и семьей Эвердона, думают, что осторожность не помешает.
   — Если то, что вы говорите, правда, — вступил в разговор Эйдриан, — не стоило ли герцогине оставаться во Франции?
   София вздрогнула и подняла глаза. Он стоял рядом, почти касаясь ее плеча.
   — Если герцогиня в опасности, то у нас есть время скоординировать наши силы, прежде чем Брут узнает, что она здесь.
   Лучше сражаться на земле, которая ей знакома и где ее окружают люди, готовые встать на ее защиту.
   — Мы говорим о безопасности женщины, черт возьми, не о развертывании армии.
   — Послушай, Эйдриан… — начал граф Динкастер, о котором все забыли.
   — Вы ошибаетесь, Берчард, — возразил Веллингтон. Он снова повернулся к Софии: — Я уверен, что вы способны оценить справедливость решения. В ваших интересах, чтобы брак состоялся. Джеральд Стидолф служил в армии и будет следить за вашей безопасностью и за соответствующим усилением политического влияния Эвердонов.