Страница:
– А можно ли перехватить ракету, если им все же удастся осуществить пуск?
– Боюсь, что и здесь дела обстоят плохо, господин президент. Если вы помните, после подписания соглашения ОСВ-1 было принято решение прекратить разработку систем перехвата баллистических ракет, чтобы не тратить миллиарды долларов на технически неосуществимые проекты. И сейчас у нас просто нет ракеты, способной перехватить МХ после старта и уничтожить ее. Может быть, когда и если заработает СОИ…
– Генерал, сколько там мегатонн в этой шахте?
– Сэр, там одна ракета с десятью самыми новейшими головными частями «Марк-21». Каждая боеголовка W87 – 3,5 килотонны с возможностью поражения защищенных от ядерных ударов целей. Общий ядерный боезаряд составляет тридцать пять килотонн.
– Цели?
– Все в Советском Союзе, сэр. Командные пункты ПВО страны, командный пункт в тридцати милях от Москвы, главные средства дальней связи с подчиненными частями в Петропавловске, Владивостоке, на острове Диксон, в Калининграде, в районе пролива Маточкин Шар и в Архангельске; наземные пункты управления спутниками; командный ракетный центр в Евпатории в Крыму; отдельные стартовые площадки межконтинентальных баллистических ракет в центральном регионе страны; РЛС дальнего обнаружения под Минском и Новгородом.
– Боже, вся их командная система. Как Советы могут отреагировать на это?
– Могу поспорить, если наша птичка выпорхнет, они произведут ответный пуск по сигналу предупреждения.
– Можем ли мы подорвать ракету в шахте?
– Нет, сэр.
– Как насчет системы блокирования пуска?
– Это можно сделать, только находясь в центре запуска. Если они завладеют ключом, мы не сможем предотвратить пуск.
– Почему? Для запуска ракеты «Минитмен» нужно четыре ключа, две смены по два офицера дежурят в разных центрах запуска, но есть еще три центра запуска и из любого из них можно заблокировать пуск ракеты.
– Да, сэр. Но мы посчитали, что это делает уязвимыми центры запуска, особенно для новых ракет SS-24 с их способностью поражать упрочненные шахты. Если поражается один из командных центров, то другие уже не могут осуществить запуск ракеты, таким образом можно уничтожить десяток командных центров и вывести из строя сотню ракет. Уж больно соблазнительная цель для ракет SS-24. Поэтому мы и построили Саут Маунтин как независимый объект. Даже если Вашингтон, стратегическое командование ВВС, центр управления запуском Шайенн Маунтин, ракетная система связи в чрезвычайной обстановке будут уничтожены или полностью выведены из строя, ребята из центра запуска в шахте Саут Маунтин все равно смогут осуществить пуск. Это была идея Питера Тиокола. Это парень из института Хопкинса, который, кстати, создал и хранилище для ключей.
– Да, Тиокол, – произнес президент.
Однажды он обедал с Питером. Занимательный молодой человек, очень умный, практически абсолютно спокойный в вопросах, касающихся ядерной войны. Но какой-то незрелый в других вопросах, возможно, его несколько пугало высокое положение собеседника. Президент быстро отогнал посторонние мысли и продолжил:
– Тогда надо использовать обычные бомбы, залить там все напалмом.
– Нет, сэр, – возразил генерал ВВС. – Попасть в центр запуска можно через колодец лифта, а доступ в этот колодец контролируется главным компьютером «Хьюлетт-Пакард 4С5400» – он расположен прямо у входа в колодец шахты. Компьютер в титановой оболочке, и мы считаем, что он совершенно неуязвим для стрелкового оружия. Применение же тяжелого вооружения, скажем, мощнее гранат, может привести к повреждению цепей. А если они будут повреждены, то двери закроются. Да так, что мы никогда не сможем открыть их. Никогда. Их масса двенадцать тонн. В этой зоне, сэр, следует строго ограничить применение мощных взрывчатых веществ и напалма, иначе мы никогда не попадем вниз.
– Нервно-паралитический газ, – предложил президент. – Залить всю гору нервно-паралитическим газом. Убить их всех. Если будут какие-то жертвы среди гражданского населения…
– Господин президент, Питер Тиокол предусмотрел и это. Он предполагал, что кто-то может попытаться проникнуть в шахту, используя нервно-паралитический газ, поэтому в компьютер встроена фильтрующая система. Малейший подозрительный запах – и компьютер закроет двери. А если нападающие профессионалы, как мы подозреваем, то они наверняка готовы к этому и будут действовать в противогазах.
Чертов Питер Тиокол, подумал президент. Он посмотрел на часы. Время идет, что же делать?
– Сэр, я думаю, решение довольно простое, – раздался новый голос.
– Это отнимет немного времени, мистер Хаммел. Нам надо опуститься на сотню футов.
Джек почувствовал, что у него заныли колени по мере погружения кабины лифта. Как это неприятно, будто уходишь под воду, все глубже и глубже.
Опуститься легко, а вот как потом выбираться.
Наконец спуск закончился и двери раскрылись. Джек увидел длинный коридор, освещенный редкими голыми лампочками. Увидел он и поджидавшего их человека: аккуратный мужчина лет около шестидесяти, хорошо подстриженные седые волосы, гладкое симпатичное лицо. Не лишенное шарма.
– Добро пожаловать, мистер Хаммел, – поприветствовал его мужчина. – Добро пожаловать в нашу маленькую компанию.
Джек угрюмо уставился на него. У него появилось такое чувство, что он стоит перед ведущим телевизионной программы или перед губернатором. Глотнув слюну, Джек подумал, что ему следовало бы попросить у мужчины автограф.
– Прошу сюда, мистер Хаммел. Идемте, не будем терять времени. Понимаю, вам все это в новинку, но мы надеемся на вас.
Эти слова несколько потешили самолюбие Джека. Такой важный человек надеется на него.
– А почему вы просто не наняли меня, оставив в покое жену и детей?
– В целях безопасности, мистер Хаммел.
Они прошли по коридору, подошли к двери, и Джек заглянул в помещение: два кресла под углом друг к другу, перед ними десятки выключателей, на стенах надписи: «Хождение в одиночку запрещено».
Боже, да кому захочется ходить в одиночку в таком жутком месте? Единственное, что напоминало о присутствии в этой маленькой комнате людей, была сделанная небрежно от руки надпись: «А вот и МИРВ» на карточке, прикрепленной липкой лентой над странной замочной скважиной, прикрытой красным металлическим клапаном. Джек заметил, что таких скважин было две, но только в одной из них торчал ключ.
– Послушайте, что это за чертовщина? – спросил он.
– Это такой компьютер, – ответил седовласый. Джек отнюдь не купился на это. Компьютер? Да, компьютер, но и нечто большее.
Мужчина подвел его к стене, и они остановились перед разбитым окошком, осколки которого валялись на полу. За окошком поблескивала металлическая стена.
– Пощупайте, пожалуйста, мистер Хаммел.
Пальцы Джека коснулись металла.
– Узнаете?
– Это не сталь и не железо. Какой-то сплав, что-то очень прочное.
Он снова ощупал металл: царапин нет, тепло не хранит, немой и безжизненный, но, судя по прикосновению, на удивление легкий, почти как пластик.
– Титан, – предположил Джек.
– Отлично. Вы знаете свое дело. На самом деле это титано-углеродистый сплав, очень прочный. Пожалуй, в мире больше нет подобного металлического блока.
– И что?
– Этот титановый блок опущен в другой титановый блок. Сверху он придавлен тысячами фунтов скальной породы, поднять его невозможно. Нам нужен сварщик, чтобы как можно быстрее попасть внутрь. А вы как раз сварщик.
– Господи! – воскликнул Джек. – Да ведь титан самый прочный металл. Из него делают головные части ракет.
– Температура плавления титана 3263 по Фаренгейту, да плюс углерод, у которого температура плавления свыше 650, и в результате получается прочнейший материал. Вы сможете с ним справиться?
– Черт, я могу справиться с чем угодно, я ведь занимаюсь тем, что режу металл. Да, я могу его разрезать. У меня имеется портативная плазменная газоэлектрическая горелка, она обеспечит необходимую температуру. Температура это не проблема, расплавить можно что угодно, хоть весь мир. Проблема в том, какой мне придется делать проход. Это займет много времени. Можно резать кругами, постепенно сужая их, можно врезаться в центр конусом. Но вам, как я полагаю, нужно проделать тоннель. А что в конце тоннеля? Свет?
– Небольшая камера, а в ней ключ. Ключ к нашим судьбам.
Джек посмотрел на собеседника, пытаясь связать воедино разрозненную картину. Его охватило странное чувство неизвестности.
– И все эти усилия ради ключа? Должно быть, это чертовски важный ключ.
– Это чертовски важный ключ, мистер Хаммел. А теперь приступайте.
Джек подумал о ключах. Ключи от машины, от дома, от чемоданов, от разных замков.
И вдруг его осенило.
– Ключ, говорите? Я читал об этом немного, мистер. Я знаю, что за ключ вам нужен. Это ключ, чтобы запустить ракету и начать войну.
Мужчина внимательно посмотрел на него.
– Вы собираетесь начать третью мировую войну? – спросил Джек.
– Нет. Я собираюсь прекратить ее. Она уже началась. А теперь, мистер Хаммел, будьте добры, зажгите свою горелку.
Один из парней вкатил в комнату портативный аппарат для плазменной газоэлектрической резки «Линде-100», сверху на нем лежали шланги в бухтах и сама горелка. Второй вкатил баллон с аргоном.
– А если я…
– Послушайте меня, мистер Хаммел. Я намерен уничтожить миллионы неизвестных русских детей в их колыбелях, но мне не хотелось бы добавлять к ним двух американских девочек по имени Бин и Пу. А на фоне миллионов детей это так просто, мистер Хаммел.
– Давайте горелку, – сглотнул Джек слюну.
У начальника штаба сухопутных войск, человека с грубыми чертами лица и заметным шрамом от пули из «кольта» 45-го калибра, на груди было столько наград, что никакая пуля туда бы не попала. Президент посмотрел ему в глаза.
– Все гораздо проще, – сказал генерал, – здесь прямая работа сухопутных войск, работа штыками. Наши люди проникнут в эту дыру и перебьют там всех, пока они доберутся до ключа. Скажем, к полуночи.
– Что вы предлагаете?
– Сэр, группа Дельта томится от безделья, – произнес генерал с легкой улыбкой. – Лучшее из имеющихся у нас подразделений. Компьютер выдал данные, что в двух часах полета от объекта проводит учения рота национальной гвардии Мэриленда. Это еще свыше двухсот человек, хотя вам придется переподчинить их федеральным властям. Уверен, что губернатор Мэриленда согласится с этим. Мы сможем подтянуть к объекту подразделения 1-го батальона 3-го пехотного полка из Форт-Мейера, это отличная пехотная часть, при удачном стечении обстоятельств они смогут прибыть туда к 13.00. Я уже поднял их по тревоге. Я могу сбросить на парашютах в зоне объекта батальон рейнджеров – если позволит погода, они смогут прибыть со своей базы в Форт-Юстисе во второй половине дня. В Форт-Диксе можно сформировать вертолетную штурмовую роту, а также воздушную поддержку Национальной гвардии ВВС штата Мэриленд. Имея в своем распоряжении группу Дельта, батальон 3-го пехотного полка и батальон рейнджеров, вы получите лучших профессиональных солдат страны.
– А бронетехника, генерал?
– Там всего одна дорога, по последней информации, они взорвали ее.
На какое-то время в комнате воцарилась тишина.
– Снова возвращаемся к ружьям и пулям, – нарушил молчание начальник штаба сухопутных войск.
– Вы сможете уложиться в отведенное время? – спросил его президент.
– Не знаю, господин президент, но людей доставим вовремя.
– Похоже, нам предстоит долгий и кровавый день, – заметил кто-то.
– Штурм будет очень тяжелым. Сначала нужно пробиться к лифту, а атаковать придется на ограниченном пространстве, потому что вершина горы окружена скалами. Пробившись к лифту, надо будет проникнуть вниз и с боем пробиваться к центру запуска, откуда они попытаются запустить ракету.
– Сэр, – подал голос один из советников президента, – вам следует объявить ядерную тревогу четвертой степени, в соответствии с которой вся власть над данным районом переходит от гражданских лиц к федеральному командованию. Вы должны объявить графство Фредерик зоной военных действий. Мне кажется, есть смысл объявить состояние боевой готовности №4 к обороне.
– Только не это, – возразил президент. – Не хочу, чтобы Советы подумали, что мы готовимся к нападению. Усильте меры безопасности на всех стартовых площадках ракет и станциях спутниковой связи.
– Уже сделано, сэр, – ответил начальник штаба ВВС.
– Хорошо. Придумайте какую-нибудь историю о военных учениях для прессы и держите этих чертовых журналистов подальше. Теперь это дело армии, значит, ВВС, другим родам войск там делать нечего. Заблокируйте все дороги, весь район. Воюйте, если нет другого выхода, но вышвырните этих людей оттуда или убейте их.
– Слушаюсь, сэр, – сказал генерал. – Теперь относительно командующего…
– Я хочу, генерал, чтобы там командовал лучший специалист, имеющийся в вашем распоряжении. И меня не волнует, пусть это будет хоть рядовой 1-го класса.
– Нет, сэр, он заслуженный полковник в отставке. Тот еще сукин сын.
Джек Хаммел надвинул на глаза специальные очки, и мир для него потемнел.
Держа в одной руке горелку, другой рукой он щелкнул выключателем на панели управления аппаратом. Ток побежал по электроду, кончик которого сначала покраснел, потом стал оранжевым. Джек видел, как электрод нагревается внутри сопла, и когда он стал почти белым, Джек пустил слабую струю азота. Газ вспыхнул с легким хлопком, Джек поставил регулятор температуры на максимум, чтобы пламя достигло температуры плазмы – почти пятьдесят тысяч градусов.
Белый язычок-убийца имел температуру, равную той, что возникает в эпицентре ядерного взрыва. Сейчас вся она сосредоточилась на кончике горелки Джека. Увидев это мощное пламя, все, кто был в камере, инстинктивно отодвинулись назад. Джек увеличил давление, пламя превратилось почти в иголку, выступавшую на два дюйма из сопла.
– Я начинаю резать, – обратился Джек к генералу, – расплавленный металл будет стекать.
Генерал посмотрел на него.
– Это займет много времени, – пояснил Джек. – Боже, даже не знаю, часов десять или двенадцать.
– Вы знаете, какова ставка. Ваши дети. Поняли?
Джек промолчал. Ему не требовались дополнительные объяснения: если этот человек собирается выпустить ракету по русским, то его детей он наверняка убьет. Но что-то внутри подсказывало Джеку: «Твои дети все равно умрут, если будет выпущена эта ракета».
Да, это случится ночью, а пока нужно разрезать проклятый блок. Я доживу до ночи, но сначала надо прожить этот день.
– Хорошо, – согласился он.
Держа в одной руке плазменную газоэлектрическую горелку, другой рукой, наклонившись, Джек погладил гладкую, блестящую поверхность металлического блока. Где-то там внутри лежит ключ.
Он поднес горелку к металлу и увидел, как впилась в него яркая игла.
Пятьдесят тысяч градусов плазменной дуги ионизированного газа заявили о себе тем, что вначале на поверхности блока появился пузырек, потом бороздка, затем углубление и, наконец, в металле образовался маленький тоннель.
Джек придвинул горелку ближе, расплавленный металл потек из щели, скользя по поверхности блока, словно слезы.
– Полковник служил в Специальных воздушно-десантных войсках Великобритании в Малайзии в рамках программы обмена офицерами, – продолжил начальник штаба сухопутных войск. – Служил в наших специальных войсках с самого начала их создания, блестяще проявил себя во Вьетнаме. Там он провел семь лет, подолгу бывал в таких местах, где мы не афишировали свое присутствие. Тридцать восемь дней сидел в осаде под интенсивным огнем противника и выдержал.
– О Боже, Джим, – подал реплику начальник штаба ВВС.
– И что особенно важно, он создал группу Дельта. Бился с армией и Пентагоном за создание группы, когда никому не было до этого дела. Он тренировал Дельту, знает ее, живет и дышит Дельтой. Он сам и есть Дельта.
– Если не считать того, – снова вмешался начальник штаба ВВС, – что Дик Пуллер отправился в 1979 году с группой Дельта в Иран для выполнения операции «Орлиный коготь», как мы ее называли, и там Орел № 1 запаниковал. И отменил операцию, когда один вертолет не прибыл к месту сосредоточения группы.
– Ему пришлось принять самое трудное решение, которое не принимал ни один американский солдат с б июня 1944 года, когда Эйзенхауэр…
– Он провалил операцию. Сдали нервы, и от стыда он ушел в отставку, Джим. Дик Пуллер провалил операцию. Всю жизнь этот человек готовился для одного-единственного момента, и вот когда этот момент наступил, он оплошал.
– А тогда все отвернулись от него. Все мы. И президент Соединенных Штатов отвернулся. Они вышвырнули бедного полковника, отдавшего лучшие тридцать лет жизни своей стране.
– Он прямо-таки ходячая греческая трагедия, – не сдавался начальник штаба ВВС, – человек, который…
– Господин президент, если вы требуете от меня назвать имя человека, который сможет захватить гору и проникнуть в шахту до полуночи, то я называю Дика Пуллера. Дик Пуллер самый храбрый и умный из офицеров, с которыми мне когда-либо приходилось служить. Он знает о войне больше любого из ныне здравствующих. Ему приходилось и планировать операции, и убивать. Он великий солдат. Самый лучший.
– Никогда не слышал, чтобы кто-то называл Дика Пуллера трусом, – сказал начальник штаба ВВС. – Но, с другой стороны, никто не отрицал, что у него буйный нрав, что он своевольный, идет на поводу у своих желаний, иногда психически…
– Джим, ты ведь не пытаешься просто помочь своему давнему любимчику? – поинтересовался начальник штаба ВВС.
– Ладно, – вмешался президент, – хватит, черт побери, хватит.
Он повернулся к начальнику штаба сухопутных войск:
– Тогда найдите мне этого Пуллера. Позвоните ему. Не знаю, каким образом, но он должен сделать это. Так и передайте.
– Если это вообще возможно сделать, то Дик Пуллер сделает, – заверил начальник штаба сухопутных войск.
– Боюсь, что и здесь дела обстоят плохо, господин президент. Если вы помните, после подписания соглашения ОСВ-1 было принято решение прекратить разработку систем перехвата баллистических ракет, чтобы не тратить миллиарды долларов на технически неосуществимые проекты. И сейчас у нас просто нет ракеты, способной перехватить МХ после старта и уничтожить ее. Может быть, когда и если заработает СОИ…
– Генерал, сколько там мегатонн в этой шахте?
– Сэр, там одна ракета с десятью самыми новейшими головными частями «Марк-21». Каждая боеголовка W87 – 3,5 килотонны с возможностью поражения защищенных от ядерных ударов целей. Общий ядерный боезаряд составляет тридцать пять килотонн.
– Цели?
– Все в Советском Союзе, сэр. Командные пункты ПВО страны, командный пункт в тридцати милях от Москвы, главные средства дальней связи с подчиненными частями в Петропавловске, Владивостоке, на острове Диксон, в Калининграде, в районе пролива Маточкин Шар и в Архангельске; наземные пункты управления спутниками; командный ракетный центр в Евпатории в Крыму; отдельные стартовые площадки межконтинентальных баллистических ракет в центральном регионе страны; РЛС дальнего обнаружения под Минском и Новгородом.
– Боже, вся их командная система. Как Советы могут отреагировать на это?
– Могу поспорить, если наша птичка выпорхнет, они произведут ответный пуск по сигналу предупреждения.
– Можем ли мы подорвать ракету в шахте?
– Нет, сэр.
– Как насчет системы блокирования пуска?
– Это можно сделать, только находясь в центре запуска. Если они завладеют ключом, мы не сможем предотвратить пуск.
– Почему? Для запуска ракеты «Минитмен» нужно четыре ключа, две смены по два офицера дежурят в разных центрах запуска, но есть еще три центра запуска и из любого из них можно заблокировать пуск ракеты.
– Да, сэр. Но мы посчитали, что это делает уязвимыми центры запуска, особенно для новых ракет SS-24 с их способностью поражать упрочненные шахты. Если поражается один из командных центров, то другие уже не могут осуществить запуск ракеты, таким образом можно уничтожить десяток командных центров и вывести из строя сотню ракет. Уж больно соблазнительная цель для ракет SS-24. Поэтому мы и построили Саут Маунтин как независимый объект. Даже если Вашингтон, стратегическое командование ВВС, центр управления запуском Шайенн Маунтин, ракетная система связи в чрезвычайной обстановке будут уничтожены или полностью выведены из строя, ребята из центра запуска в шахте Саут Маунтин все равно смогут осуществить пуск. Это была идея Питера Тиокола. Это парень из института Хопкинса, который, кстати, создал и хранилище для ключей.
– Да, Тиокол, – произнес президент.
Однажды он обедал с Питером. Занимательный молодой человек, очень умный, практически абсолютно спокойный в вопросах, касающихся ядерной войны. Но какой-то незрелый в других вопросах, возможно, его несколько пугало высокое положение собеседника. Президент быстро отогнал посторонние мысли и продолжил:
– Тогда надо использовать обычные бомбы, залить там все напалмом.
– Нет, сэр, – возразил генерал ВВС. – Попасть в центр запуска можно через колодец лифта, а доступ в этот колодец контролируется главным компьютером «Хьюлетт-Пакард 4С5400» – он расположен прямо у входа в колодец шахты. Компьютер в титановой оболочке, и мы считаем, что он совершенно неуязвим для стрелкового оружия. Применение же тяжелого вооружения, скажем, мощнее гранат, может привести к повреждению цепей. А если они будут повреждены, то двери закроются. Да так, что мы никогда не сможем открыть их. Никогда. Их масса двенадцать тонн. В этой зоне, сэр, следует строго ограничить применение мощных взрывчатых веществ и напалма, иначе мы никогда не попадем вниз.
– Нервно-паралитический газ, – предложил президент. – Залить всю гору нервно-паралитическим газом. Убить их всех. Если будут какие-то жертвы среди гражданского населения…
– Господин президент, Питер Тиокол предусмотрел и это. Он предполагал, что кто-то может попытаться проникнуть в шахту, используя нервно-паралитический газ, поэтому в компьютер встроена фильтрующая система. Малейший подозрительный запах – и компьютер закроет двери. А если нападающие профессионалы, как мы подозреваем, то они наверняка готовы к этому и будут действовать в противогазах.
Чертов Питер Тиокол, подумал президент. Он посмотрел на часы. Время идет, что же делать?
– Сэр, я думаю, решение довольно простое, – раздался новый голос.
– Это отнимет немного времени, мистер Хаммел. Нам надо опуститься на сотню футов.
Джек почувствовал, что у него заныли колени по мере погружения кабины лифта. Как это неприятно, будто уходишь под воду, все глубже и глубже.
Опуститься легко, а вот как потом выбираться.
Наконец спуск закончился и двери раскрылись. Джек увидел длинный коридор, освещенный редкими голыми лампочками. Увидел он и поджидавшего их человека: аккуратный мужчина лет около шестидесяти, хорошо подстриженные седые волосы, гладкое симпатичное лицо. Не лишенное шарма.
– Добро пожаловать, мистер Хаммел, – поприветствовал его мужчина. – Добро пожаловать в нашу маленькую компанию.
Джек угрюмо уставился на него. У него появилось такое чувство, что он стоит перед ведущим телевизионной программы или перед губернатором. Глотнув слюну, Джек подумал, что ему следовало бы попросить у мужчины автограф.
– Прошу сюда, мистер Хаммел. Идемте, не будем терять времени. Понимаю, вам все это в новинку, но мы надеемся на вас.
Эти слова несколько потешили самолюбие Джека. Такой важный человек надеется на него.
– А почему вы просто не наняли меня, оставив в покое жену и детей?
– В целях безопасности, мистер Хаммел.
Они прошли по коридору, подошли к двери, и Джек заглянул в помещение: два кресла под углом друг к другу, перед ними десятки выключателей, на стенах надписи: «Хождение в одиночку запрещено».
Боже, да кому захочется ходить в одиночку в таком жутком месте? Единственное, что напоминало о присутствии в этой маленькой комнате людей, была сделанная небрежно от руки надпись: «А вот и МИРВ» на карточке, прикрепленной липкой лентой над странной замочной скважиной, прикрытой красным металлическим клапаном. Джек заметил, что таких скважин было две, но только в одной из них торчал ключ.
– Послушайте, что это за чертовщина? – спросил он.
– Это такой компьютер, – ответил седовласый. Джек отнюдь не купился на это. Компьютер? Да, компьютер, но и нечто большее.
Мужчина подвел его к стене, и они остановились перед разбитым окошком, осколки которого валялись на полу. За окошком поблескивала металлическая стена.
– Пощупайте, пожалуйста, мистер Хаммел.
Пальцы Джека коснулись металла.
– Узнаете?
– Это не сталь и не железо. Какой-то сплав, что-то очень прочное.
Он снова ощупал металл: царапин нет, тепло не хранит, немой и безжизненный, но, судя по прикосновению, на удивление легкий, почти как пластик.
– Титан, – предположил Джек.
– Отлично. Вы знаете свое дело. На самом деле это титано-углеродистый сплав, очень прочный. Пожалуй, в мире больше нет подобного металлического блока.
– И что?
– Этот титановый блок опущен в другой титановый блок. Сверху он придавлен тысячами фунтов скальной породы, поднять его невозможно. Нам нужен сварщик, чтобы как можно быстрее попасть внутрь. А вы как раз сварщик.
– Господи! – воскликнул Джек. – Да ведь титан самый прочный металл. Из него делают головные части ракет.
– Температура плавления титана 3263 по Фаренгейту, да плюс углерод, у которого температура плавления свыше 650, и в результате получается прочнейший материал. Вы сможете с ним справиться?
– Черт, я могу справиться с чем угодно, я ведь занимаюсь тем, что режу металл. Да, я могу его разрезать. У меня имеется портативная плазменная газоэлектрическая горелка, она обеспечит необходимую температуру. Температура это не проблема, расплавить можно что угодно, хоть весь мир. Проблема в том, какой мне придется делать проход. Это займет много времени. Можно резать кругами, постепенно сужая их, можно врезаться в центр конусом. Но вам, как я полагаю, нужно проделать тоннель. А что в конце тоннеля? Свет?
– Небольшая камера, а в ней ключ. Ключ к нашим судьбам.
Джек посмотрел на собеседника, пытаясь связать воедино разрозненную картину. Его охватило странное чувство неизвестности.
– И все эти усилия ради ключа? Должно быть, это чертовски важный ключ.
– Это чертовски важный ключ, мистер Хаммел. А теперь приступайте.
Джек подумал о ключах. Ключи от машины, от дома, от чемоданов, от разных замков.
И вдруг его осенило.
– Ключ, говорите? Я читал об этом немного, мистер. Я знаю, что за ключ вам нужен. Это ключ, чтобы запустить ракету и начать войну.
Мужчина внимательно посмотрел на него.
– Вы собираетесь начать третью мировую войну? – спросил Джек.
– Нет. Я собираюсь прекратить ее. Она уже началась. А теперь, мистер Хаммел, будьте добры, зажгите свою горелку.
Один из парней вкатил в комнату портативный аппарат для плазменной газоэлектрической резки «Линде-100», сверху на нем лежали шланги в бухтах и сама горелка. Второй вкатил баллон с аргоном.
– А если я…
– Послушайте меня, мистер Хаммел. Я намерен уничтожить миллионы неизвестных русских детей в их колыбелях, но мне не хотелось бы добавлять к ним двух американских девочек по имени Бин и Пу. А на фоне миллионов детей это так просто, мистер Хаммел.
– Давайте горелку, – сглотнул Джек слюну.
У начальника штаба сухопутных войск, человека с грубыми чертами лица и заметным шрамом от пули из «кольта» 45-го калибра, на груди было столько наград, что никакая пуля туда бы не попала. Президент посмотрел ему в глаза.
– Все гораздо проще, – сказал генерал, – здесь прямая работа сухопутных войск, работа штыками. Наши люди проникнут в эту дыру и перебьют там всех, пока они доберутся до ключа. Скажем, к полуночи.
– Что вы предлагаете?
– Сэр, группа Дельта томится от безделья, – произнес генерал с легкой улыбкой. – Лучшее из имеющихся у нас подразделений. Компьютер выдал данные, что в двух часах полета от объекта проводит учения рота национальной гвардии Мэриленда. Это еще свыше двухсот человек, хотя вам придется переподчинить их федеральным властям. Уверен, что губернатор Мэриленда согласится с этим. Мы сможем подтянуть к объекту подразделения 1-го батальона 3-го пехотного полка из Форт-Мейера, это отличная пехотная часть, при удачном стечении обстоятельств они смогут прибыть туда к 13.00. Я уже поднял их по тревоге. Я могу сбросить на парашютах в зоне объекта батальон рейнджеров – если позволит погода, они смогут прибыть со своей базы в Форт-Юстисе во второй половине дня. В Форт-Диксе можно сформировать вертолетную штурмовую роту, а также воздушную поддержку Национальной гвардии ВВС штата Мэриленд. Имея в своем распоряжении группу Дельта, батальон 3-го пехотного полка и батальон рейнджеров, вы получите лучших профессиональных солдат страны.
– А бронетехника, генерал?
– Там всего одна дорога, по последней информации, они взорвали ее.
На какое-то время в комнате воцарилась тишина.
– Снова возвращаемся к ружьям и пулям, – нарушил молчание начальник штаба сухопутных войск.
– Вы сможете уложиться в отведенное время? – спросил его президент.
– Не знаю, господин президент, но людей доставим вовремя.
– Похоже, нам предстоит долгий и кровавый день, – заметил кто-то.
– Штурм будет очень тяжелым. Сначала нужно пробиться к лифту, а атаковать придется на ограниченном пространстве, потому что вершина горы окружена скалами. Пробившись к лифту, надо будет проникнуть вниз и с боем пробиваться к центру запуска, откуда они попытаются запустить ракету.
– Сэр, – подал голос один из советников президента, – вам следует объявить ядерную тревогу четвертой степени, в соответствии с которой вся власть над данным районом переходит от гражданских лиц к федеральному командованию. Вы должны объявить графство Фредерик зоной военных действий. Мне кажется, есть смысл объявить состояние боевой готовности №4 к обороне.
– Только не это, – возразил президент. – Не хочу, чтобы Советы подумали, что мы готовимся к нападению. Усильте меры безопасности на всех стартовых площадках ракет и станциях спутниковой связи.
– Уже сделано, сэр, – ответил начальник штаба ВВС.
– Хорошо. Придумайте какую-нибудь историю о военных учениях для прессы и держите этих чертовых журналистов подальше. Теперь это дело армии, значит, ВВС, другим родам войск там делать нечего. Заблокируйте все дороги, весь район. Воюйте, если нет другого выхода, но вышвырните этих людей оттуда или убейте их.
– Слушаюсь, сэр, – сказал генерал. – Теперь относительно командующего…
– Я хочу, генерал, чтобы там командовал лучший специалист, имеющийся в вашем распоряжении. И меня не волнует, пусть это будет хоть рядовой 1-го класса.
– Нет, сэр, он заслуженный полковник в отставке. Тот еще сукин сын.
Джек Хаммел надвинул на глаза специальные очки, и мир для него потемнел.
Держа в одной руке горелку, другой рукой он щелкнул выключателем на панели управления аппаратом. Ток побежал по электроду, кончик которого сначала покраснел, потом стал оранжевым. Джек видел, как электрод нагревается внутри сопла, и когда он стал почти белым, Джек пустил слабую струю азота. Газ вспыхнул с легким хлопком, Джек поставил регулятор температуры на максимум, чтобы пламя достигло температуры плазмы – почти пятьдесят тысяч градусов.
Белый язычок-убийца имел температуру, равную той, что возникает в эпицентре ядерного взрыва. Сейчас вся она сосредоточилась на кончике горелки Джека. Увидев это мощное пламя, все, кто был в камере, инстинктивно отодвинулись назад. Джек увеличил давление, пламя превратилось почти в иголку, выступавшую на два дюйма из сопла.
– Я начинаю резать, – обратился Джек к генералу, – расплавленный металл будет стекать.
Генерал посмотрел на него.
– Это займет много времени, – пояснил Джек. – Боже, даже не знаю, часов десять или двенадцать.
– Вы знаете, какова ставка. Ваши дети. Поняли?
Джек промолчал. Ему не требовались дополнительные объяснения: если этот человек собирается выпустить ракету по русским, то его детей он наверняка убьет. Но что-то внутри подсказывало Джеку: «Твои дети все равно умрут, если будет выпущена эта ракета».
Да, это случится ночью, а пока нужно разрезать проклятый блок. Я доживу до ночи, но сначала надо прожить этот день.
– Хорошо, – согласился он.
Держа в одной руке плазменную газоэлектрическую горелку, другой рукой, наклонившись, Джек погладил гладкую, блестящую поверхность металлического блока. Где-то там внутри лежит ключ.
Он поднес горелку к металлу и увидел, как впилась в него яркая игла.
Пятьдесят тысяч градусов плазменной дуги ионизированного газа заявили о себе тем, что вначале на поверхности блока появился пузырек, потом бороздка, затем углубление и, наконец, в металле образовался маленький тоннель.
Джек придвинул горелку ближе, расплавленный металл потек из щели, скользя по поверхности блока, словно слезы.
– Полковник служил в Специальных воздушно-десантных войсках Великобритании в Малайзии в рамках программы обмена офицерами, – продолжил начальник штаба сухопутных войск. – Служил в наших специальных войсках с самого начала их создания, блестяще проявил себя во Вьетнаме. Там он провел семь лет, подолгу бывал в таких местах, где мы не афишировали свое присутствие. Тридцать восемь дней сидел в осаде под интенсивным огнем противника и выдержал.
– О Боже, Джим, – подал реплику начальник штаба ВВС.
– И что особенно важно, он создал группу Дельта. Бился с армией и Пентагоном за создание группы, когда никому не было до этого дела. Он тренировал Дельту, знает ее, живет и дышит Дельтой. Он сам и есть Дельта.
– Если не считать того, – снова вмешался начальник штаба ВВС, – что Дик Пуллер отправился в 1979 году с группой Дельта в Иран для выполнения операции «Орлиный коготь», как мы ее называли, и там Орел № 1 запаниковал. И отменил операцию, когда один вертолет не прибыл к месту сосредоточения группы.
– Ему пришлось принять самое трудное решение, которое не принимал ни один американский солдат с б июня 1944 года, когда Эйзенхауэр…
– Он провалил операцию. Сдали нервы, и от стыда он ушел в отставку, Джим. Дик Пуллер провалил операцию. Всю жизнь этот человек готовился для одного-единственного момента, и вот когда этот момент наступил, он оплошал.
– А тогда все отвернулись от него. Все мы. И президент Соединенных Штатов отвернулся. Они вышвырнули бедного полковника, отдавшего лучшие тридцать лет жизни своей стране.
– Он прямо-таки ходячая греческая трагедия, – не сдавался начальник штаба ВВС, – человек, который…
– Господин президент, если вы требуете от меня назвать имя человека, который сможет захватить гору и проникнуть в шахту до полуночи, то я называю Дика Пуллера. Дик Пуллер самый храбрый и умный из офицеров, с которыми мне когда-либо приходилось служить. Он знает о войне больше любого из ныне здравствующих. Ему приходилось и планировать операции, и убивать. Он великий солдат. Самый лучший.
– Никогда не слышал, чтобы кто-то называл Дика Пуллера трусом, – сказал начальник штаба ВВС. – Но, с другой стороны, никто не отрицал, что у него буйный нрав, что он своевольный, идет на поводу у своих желаний, иногда психически…
– Джим, ты ведь не пытаешься просто помочь своему давнему любимчику? – поинтересовался начальник штаба ВВС.
– Ладно, – вмешался президент, – хватит, черт побери, хватит.
Он повернулся к начальнику штаба сухопутных войск:
– Тогда найдите мне этого Пуллера. Позвоните ему. Не знаю, каким образом, но он должен сделать это. Так и передайте.
– Если это вообще возможно сделать, то Дик Пуллер сделает, – заверил начальник штаба сухопутных войск.
11.00
Поднятая по тревоге группа Дельта численностью 120 человек прибыла на место не через три часа, как пообещал начальник штаба сухопутных войск, а через два с половиной.
Они вылетели из Форт-Брагг на двух самолетах С-130 1-го авиакрыла специальных операций 23-й авиадивизии ВВС. Первоначально планировалось выбросить группу на парашютах затяжным прыжком с большой высоты на тот случай, если агрессоры – а именно так теперь называли людей, захвативших объект, выставили наблюдение за возможным десантом. Но через двенадцать минут прибывший на место Дик Пуллер принял свое первое решение – отменить такой вариант выброски.
Он стоял в ветхом домике лагеря скаутов для девочек Мисти Маунт, расположенном примерно в полумиле от горы. Лагерь и гору разделяло заснеженное поле.
– Я не хочу, – рявкнул полковник со свирепым выражением на лице, – чтобы их разнесло по этой проклятой местности с поломанными ногами, грязным оружием. Еще чего доброго заведут шашни с фермерскими дочками. Нам это не нужно. Я не начну штурм без поддержки с воздуха, а это добрых четыре часа. Посадите Дельту в Хейгерстауне в боевой готовности. Полиция штата пусть обеспечит охрану аэродрома. Выслать по дороге передовые группы и обеспечить ее охрану, как можно быстрее оцепить район. Эти ребята на горе послали сигнал по радио, так что здесь может скрываться противник, намеревающийся уничтожить Дельту на марше. Все тщательно прочесать. Быстро доставить сюда группу и пусть сразу начинают заниматься разработкой плана штурма. Первое совещание в 12.00, надеюсь, к этому времени они полностью ознакомятся с местностью.
Пуллер отвернулся от молодого человека, которому отдавал приказания. Это был скромный на вид двадцативосьмилетний агент ФБР Джеймс Акли, назначенный первым помощником Пуллера. Он сразу появился здесь, получив срочный приказ из отделения ФБР в Хейгерстауне, где занимался расследованием растраты в местном банке. Дик выбрал Акли потому, что считал энтузиазм более важным, чем интеллект, а Акли, похоже, энтузиазма было не занимать. Более того, Дик не желал окружать себя умными людьми, которые могли бы спорить с ним. Он любил тупых людей, исполняющих то, что им говорили, а Дику нравилось отдавать приказы.
Акли передал решение Пуллера по телетайпу в оперативный пункт, откуда уже последовали соответствующие указания войскам.
– Они не пытались провести разведку боем? – поинтересовался Пуллер.
– Нет, – ответил Акли, наблюдая за тем, как в углу возле ветхой стены с удивительной скоростью растет набор различных средств связи. Несколько связистов склонились над аппаратурой, но по какой-то причине Пуллер вообще не обращал на них внимания, предпочитая общаться с окружающим миром исключительно через Акли.
– В случае чего, я сообщу вам, – робко заметил Акли.
По правде говоря, он слегка побаивался Пуллера. А если совсем честно, все побаивались Пуллера. Акли даже не решил для себя, как к нему обращаться: сэр, полковник или как-то иначе.
Пуллер снова поднес к глазам бинокль. Над ним возвышалась гора, белая и величественная, красная мачта антенны торчала на ней, как палочка-леденец.
Полковник не заметил никакого движения.
В гору вела единственная дорога, но она обрывалась посередине, в том месте, где противник взорвал ее. Разумно. Никакая бронетехника не проникнет туда, во всяком случае, не сегодня.
Полковник взглянул на часы: 11.24. Осталось немногим более двенадцати часов. Что в итоге? Группа Дельта, черт побери, еще не приземлилась, эта несчастная рота Национальной гвардии Мэриленда никак не соберется, пехотный батальон барахтается где-то по дороге. Единственный плюс: батальон рейнджеров, по крайней мере, уже в воздухе и летит сюда через всю страну. Расчетное время его прибытия – 16.00.
Двенадцать часов, снова прикинул полковник. Настроение у него было мрачное, но в этом не было ничего необычного – у полковника всегда было мрачное настроение. Он и родился мрачным. В любой ситуации лицо у него оставалось напряженным, мускулы сжаты, приказы отдавались сквозь зубы.
– Есть какие-нибудь сведения от местных жителей?
– Полиция штата продолжает опрашивать их, – ответил ему Акли.
Прежде всего Пуллер отправил полицию штата в Беркиттсвилл, чтобы быстро произвести опрос и отыскать старожилов. Кто знает эту гору? Что там такое? Как туда добраться? Дик не доверял картам. Это была старая, вынесенная из Вьетнама привычка: плохая карта однажды чуть не стоила ему жизни. Одна из немногих его ошибок.
Ричард У. Пуллер был здоровым, плотным мужчиной пятидесяти восьми лет, у него были серебристо-серые волосы, прическа «ежик» и проплешина на макушке.
Запоминающиеся темные властные глаза, движение и походка как бы предупреждают окружающих: «Если вы не со мной, значит, против меня». Кто-то, отнюдь не из почитателей Дика Пуллера, как-то сказал о нем: «В этого ублюдка надо выпустить весь магазин, чтобы остановить его, когда он идет на тебя, но и тогда его тень перережет тебе глотку». Полковник не был приятным в общении человеком и любил немногих: жену, двух своих дочерей, одного или двух солдат, с которыми служил, да нескольких парней из элитных воинских подразделений в разных странах, например их Специальных воздушно-десантных войск Великобритании, где Пуллер служил в рамках программы обмена офицерами.
Полковник любил правду и, к сожалению, всегда высказывал ее, что отнюдь не способствовало его армейской карьере, которую приходилось создавать только своими руками. Многих раздражали его грубые манеры, особенно привычка посмотреть прямо в глаза и назвать дерьмом. Короче говоря, он был создан для войны, а не для мирной жизни, и когда пришла война, Пуллер стал великим солдатом.
Он воевал во Вьетнаме с 1963 по 1970 год, отслужив два срока в 101-м воздушно-десантном полку, но большую часть времени командовал диверсионными подразделениями в Камбодже, разрушавшими там пути снабжения Северного Вьетнама материально-техническими средствами. Еще он готовил спецподразделения из вьетнамцев для борьбы с ненавистным Вьетконгом. Пришлось ему выдержать и длительную осаду в учебном лагере вблизи демилитаризованной зоны. Двадцать четыре американца и триста местных солдат в течение тридцати восьми дней противостояли дивизии Вьетконга. Когда, наконец, десантники пробились к ним, в живых остались только семь американцев и сто десять вьетнамцев.
Служил он также и в группе специального наблюдения, загадочном, до сих пор засекреченном разведывательном подразделении, проводившем операции на всей территории Вьетнама, главным образом на севере страны. Потом стремительный взлет и командование батальоном «Майк» – подразделением быстрого реагирования, действовавшим на вертолетах. Батальон облегчал работу диверсионных подразделений, нанося противнику максимальный урон в минимальные сроки. Пуллер был чрезвычайно агрессивным офицером, отнюдь не тряпкой. У него было три ранения, одно – пулей калибра 12,7 мм, эти китайские пули, как правило, убивали наповал. Но раны были не в счет. Если ты профессионал, то без них не обойтись, вот и все.
Они вылетели из Форт-Брагг на двух самолетах С-130 1-го авиакрыла специальных операций 23-й авиадивизии ВВС. Первоначально планировалось выбросить группу на парашютах затяжным прыжком с большой высоты на тот случай, если агрессоры – а именно так теперь называли людей, захвативших объект, выставили наблюдение за возможным десантом. Но через двенадцать минут прибывший на место Дик Пуллер принял свое первое решение – отменить такой вариант выброски.
Он стоял в ветхом домике лагеря скаутов для девочек Мисти Маунт, расположенном примерно в полумиле от горы. Лагерь и гору разделяло заснеженное поле.
– Я не хочу, – рявкнул полковник со свирепым выражением на лице, – чтобы их разнесло по этой проклятой местности с поломанными ногами, грязным оружием. Еще чего доброго заведут шашни с фермерскими дочками. Нам это не нужно. Я не начну штурм без поддержки с воздуха, а это добрых четыре часа. Посадите Дельту в Хейгерстауне в боевой готовности. Полиция штата пусть обеспечит охрану аэродрома. Выслать по дороге передовые группы и обеспечить ее охрану, как можно быстрее оцепить район. Эти ребята на горе послали сигнал по радио, так что здесь может скрываться противник, намеревающийся уничтожить Дельту на марше. Все тщательно прочесать. Быстро доставить сюда группу и пусть сразу начинают заниматься разработкой плана штурма. Первое совещание в 12.00, надеюсь, к этому времени они полностью ознакомятся с местностью.
Пуллер отвернулся от молодого человека, которому отдавал приказания. Это был скромный на вид двадцативосьмилетний агент ФБР Джеймс Акли, назначенный первым помощником Пуллера. Он сразу появился здесь, получив срочный приказ из отделения ФБР в Хейгерстауне, где занимался расследованием растраты в местном банке. Дик выбрал Акли потому, что считал энтузиазм более важным, чем интеллект, а Акли, похоже, энтузиазма было не занимать. Более того, Дик не желал окружать себя умными людьми, которые могли бы спорить с ним. Он любил тупых людей, исполняющих то, что им говорили, а Дику нравилось отдавать приказы.
Акли передал решение Пуллера по телетайпу в оперативный пункт, откуда уже последовали соответствующие указания войскам.
– Они не пытались провести разведку боем? – поинтересовался Пуллер.
– Нет, – ответил Акли, наблюдая за тем, как в углу возле ветхой стены с удивительной скоростью растет набор различных средств связи. Несколько связистов склонились над аппаратурой, но по какой-то причине Пуллер вообще не обращал на них внимания, предпочитая общаться с окружающим миром исключительно через Акли.
– В случае чего, я сообщу вам, – робко заметил Акли.
По правде говоря, он слегка побаивался Пуллера. А если совсем честно, все побаивались Пуллера. Акли даже не решил для себя, как к нему обращаться: сэр, полковник или как-то иначе.
Пуллер снова поднес к глазам бинокль. Над ним возвышалась гора, белая и величественная, красная мачта антенны торчала на ней, как палочка-леденец.
Полковник не заметил никакого движения.
В гору вела единственная дорога, но она обрывалась посередине, в том месте, где противник взорвал ее. Разумно. Никакая бронетехника не проникнет туда, во всяком случае, не сегодня.
Полковник взглянул на часы: 11.24. Осталось немногим более двенадцати часов. Что в итоге? Группа Дельта, черт побери, еще не приземлилась, эта несчастная рота Национальной гвардии Мэриленда никак не соберется, пехотный батальон барахтается где-то по дороге. Единственный плюс: батальон рейнджеров, по крайней мере, уже в воздухе и летит сюда через всю страну. Расчетное время его прибытия – 16.00.
Двенадцать часов, снова прикинул полковник. Настроение у него было мрачное, но в этом не было ничего необычного – у полковника всегда было мрачное настроение. Он и родился мрачным. В любой ситуации лицо у него оставалось напряженным, мускулы сжаты, приказы отдавались сквозь зубы.
– Есть какие-нибудь сведения от местных жителей?
– Полиция штата продолжает опрашивать их, – ответил ему Акли.
Прежде всего Пуллер отправил полицию штата в Беркиттсвилл, чтобы быстро произвести опрос и отыскать старожилов. Кто знает эту гору? Что там такое? Как туда добраться? Дик не доверял картам. Это была старая, вынесенная из Вьетнама привычка: плохая карта однажды чуть не стоила ему жизни. Одна из немногих его ошибок.
Ричард У. Пуллер был здоровым, плотным мужчиной пятидесяти восьми лет, у него были серебристо-серые волосы, прическа «ежик» и проплешина на макушке.
Запоминающиеся темные властные глаза, движение и походка как бы предупреждают окружающих: «Если вы не со мной, значит, против меня». Кто-то, отнюдь не из почитателей Дика Пуллера, как-то сказал о нем: «В этого ублюдка надо выпустить весь магазин, чтобы остановить его, когда он идет на тебя, но и тогда его тень перережет тебе глотку». Полковник не был приятным в общении человеком и любил немногих: жену, двух своих дочерей, одного или двух солдат, с которыми служил, да нескольких парней из элитных воинских подразделений в разных странах, например их Специальных воздушно-десантных войск Великобритании, где Пуллер служил в рамках программы обмена офицерами.
Полковник любил правду и, к сожалению, всегда высказывал ее, что отнюдь не способствовало его армейской карьере, которую приходилось создавать только своими руками. Многих раздражали его грубые манеры, особенно привычка посмотреть прямо в глаза и назвать дерьмом. Короче говоря, он был создан для войны, а не для мирной жизни, и когда пришла война, Пуллер стал великим солдатом.
Он воевал во Вьетнаме с 1963 по 1970 год, отслужив два срока в 101-м воздушно-десантном полку, но большую часть времени командовал диверсионными подразделениями в Камбодже, разрушавшими там пути снабжения Северного Вьетнама материально-техническими средствами. Еще он готовил спецподразделения из вьетнамцев для борьбы с ненавистным Вьетконгом. Пришлось ему выдержать и длительную осаду в учебном лагере вблизи демилитаризованной зоны. Двадцать четыре американца и триста местных солдат в течение тридцати восьми дней противостояли дивизии Вьетконга. Когда, наконец, десантники пробились к ним, в живых остались только семь американцев и сто десять вьетнамцев.
Служил он также и в группе специального наблюдения, загадочном, до сих пор засекреченном разведывательном подразделении, проводившем операции на всей территории Вьетнама, главным образом на севере страны. Потом стремительный взлет и командование батальоном «Майк» – подразделением быстрого реагирования, действовавшим на вертолетах. Батальон облегчал работу диверсионных подразделений, нанося противнику максимальный урон в минимальные сроки. Пуллер был чрезвычайно агрессивным офицером, отнюдь не тряпкой. У него было три ранения, одно – пулей калибра 12,7 мм, эти китайские пули, как правило, убивали наповал. Но раны были не в счет. Если ты профессионал, то без них не обойтись, вот и все.