Страница:
— …Я был крайне удручен, услышав о судьбе «Сары Роз», — говорил Айлингтон. — Примите, пожалуйста, мои соболезнования по поводу гибели лорда Брукхэмптона.
Нерисса отвернулась.
— Он еще не объявлен погибшим, — бросила она. — Его найдут. Люсьен его найдет.
— Думаю, это сможет сделать только герцог. И все же я чувствую себя так, словно это моя вина. Возможно, это глупо с моей стороны, но если бы я не продал испанское поместье его светлости, то вы сейчас кружились бы по залу в танце с тем, кого любите, а не с какой-то несчастной подменой…
Нерисса замерла на полушаге, Айлингтон чуть не упал, споткнувшись о ее отставленную ногу. «Но если бы я не продал испанское поместье его светлости…»
У нее внутри все похолодело.
— Какое испанское поместье? — быстро спросила она.
— Господи, я не думал, что одно упоминание о нем причинит вам такую боль…
— Какое поместье? — повторила свой вопрос Нерисса, вспыхнув ярким, горячим румянцем. Она вся покрылась холодным потом. Люди глазели на нее, начинали шептаться. Айлингтон покраснел как рак.
— Моя дорогая леди, я… я не хочу вас расстраивать, но ваш брат купил у меня имение, довольно запущенное, кстати, которому я никогда не уделял большого внимания, поскольку оно находится слишком далеко… — Айлингтон начал заикаться, понимая, что сказал лишнее, что его неосторожные слова ранили Нериссу. — Я не мог понять, зачем его светлости какое-то поместье в Испании, когда у него и так много их в Англии, если, конечно, его не привлек виноград… Прошу меня простить, миледи, боюсь, что я вас расстроил.
Расстроил? Расстроил?! Нериссу колотила дрожь. Внезапно все встало на свои места. Она вспомнила свой разговор с Люсьеном накануне того, как они с Перри поссорились. Она вспомнила, что брат тогда пообещал предпринять радикальные меры, если Перри в скором времени не сделает предложения. Вспомнила, как пришла к нему вся в слезах, когда Перри уехал в Испанию предъявлять права на это поместье. Вспомнила, как Люсьен по-братски сочувствовал ей, когда пришла весть о том, что «Сара Роз» утонула и Перри нет в списках спасшихся. Нериссе не хватало воздуха. Ее замутило, и на какое-то мгновение показалось, что она вот-вот лишится чувств от осознания того, что сделал ее брат.
— Мне нужно глотнуть свежего воздуха, сэр. Прошу меня простить…
Девушка поспешила к дверям, пока он не успел навязаться в спутники. Реальность произошедшего становилась с каждым мгновением ужаснее. Люсьен удалил Перри из Англии, чтобы быстро составить их союз. Что он говорил, стараясь ее утешить, в тот вечер, когда она получила письмо от Перри?
«Разлука заставляет сердце любить сильнее». Господи, помоги! Слезы застилали глаза, когда Нерисса, пробравшись через толпу гостей, выскочила за дверь. Как мог брат, заявлявший, что любит ее, сделать такое? Он не только разлучил их, он к тому же ответствен за возможную смерть невинного человека!
На улице сырой зимний ветер пробрал ее до костей, но слезы уже вырвались наружу, они бежали ручьем. Нерисса побежала через сад. Шипы роз царапали ей лодыжки. Влага от земли проникала в туфли, ветки кустов цеплялись за платье. Ничего не видя сквозь слезы, она продолжала бежать, стремясь лишь скрыться от нарастающей боли, которая заслонила собой все остальное…
И натолкнулась на кого-то, кто шел назад к дому. Нерисса отшатнулась, успев ощутить лишь таинственный, экзотический запах духов, не удержала равновесия и села на землю. Проглотив рыдания, она подняла глаза и увидела перед собой лицо Эвы де ла Мурье.
Женщина протянула руку, чтобы помочь ей.
— Я кажется, догадываюсь, — хмуро сказала она, придерживая Нериссу, которая чуть снова не упала в грязь. — Это ведь мужчина, не правда ли? Ну конечно, он, во всем виноват мужчина. Поверьте мне, душечка, среди них нет тех, кто достоин наших слез.
Эти простые слова словно резанули Нериссу по сердцу. — Это он виноват в том, что Перри умер! — закричала она, шпильки выпали, и волосы закрыли лицо девушки. — Это он отослал Перри! В Испании не было никаких поместий, просто он все это устроил, чтобы разлучить нас, заставить Перри соскучиться по мне и по возвращении жениться! Он все это спланировал, а теперь Перри мертв, и в его смерти виноват он! Я никогда не прощу ему этого! Клянусь, я никогда не прощу ему того, что он сделал!
Эва попыталась обнять девушку и, как могла, утешить, но Нерисса вырывалась, она просто обезумела от горя. Желание защитить беднягу и холодная ярость поднялись в душе Эвы. Мужчины. Они всегда являются причиной женских страданий, разве не так?
Она неловко накинула свою шаль на худенькие подрагивающие плечи несчастной.
— Взбодритесь, душечка, — сказала она с беспечной усмешкой, за которой всегда пряталась, скрывая свои истинные чувства. Тихо отходя прочь, Эва пробормотала: — По крайней мере вы не носите в себе внебрачного ребенка.
На какое-то мгновение Нерисса не поверила, что правильно расслышала эти тихо сказанные слова: «По крайней мере вы не носите в себе внебрачного ребенка».
Девушка подняла глаза и посмотрела вслед той, другой женщине, которая с величавостью и достоинством богини удалялась в сторону дома. Правильно ли она поняла ее слова? Эва намекала на то, что бывает и хуже?
Нерисса уже была готова последовать за ней, когда из дома поспешно вышла Чел си, на ее лице читалась глубокая тревога.
— Нерисса! В чем дело? Этот Айлингтон сказал что-то, что расстроило тебя? — Тут она увидела запачканное грязью платье Нериссы, ее покрасневшие глаза и мокрые от слез щеки. Она схватила золовку за руки. — Расскажи мне, что случилось.
Нерисса глубоко вздохнула и посмотрела в тревожные глаза Челси.
— Люсьен. Он… он убил Перри.
Челси отшатнулась. Нерисса поспешно, глотая слова, рассказала о том, что натворил Люсьен. Она рассказала, как он купил поместье в Испании. Как он отослал Перри в путешествие просто для того, чтобы организовать еще один брак в семье де Монфор. И о том, что возможная гибель Перри — это целиком его вина. Ее голос сорвался, и она дала волю слезам, которые потоками заструились по лицу.
Челси обняла ее.
— И чтобы окончательно испортить сегодняшний вечер, Эва только что сказала мне очень странную вещь. Не думаю, что она адресовала это мне, но могу поклясться, что услышала, как она сказала: «По крайней мере вы не носите в себе внебрачного ребенка». — Нерисса подняла голову. — Вот так я всегда, настолько замыкаюсь в своих несчастьях, что не могу увидеть несчастье другого. Она… она не беременна, нет, Челси?
Но Челси во все глаза смотрела на нее.
— О Господи!
— Что такое?
— Это же все объясняет. Боже, как я не поняла? Неудивительно, что она так бледна… неудивительно, что она жалуется на проблемы с желудком… неудивительно, что она приехала ко мне, и неудивительно, что она так решительно настроена отомстить твоему брату за свою разрушенную жизнь! — Она схватила Нериссу за плечи. — Боже, Нерисса, ты понимаешь, что все это значит?
Нерисса в замешательстве смотрела на свою невестку, лицо которой горело в едва сдерживаемом возбуждении.
— Готова поставить все, что у меня есть, на то, что Эва носит ребенка Люсьена!
Глава 11
Глава 12
Нерисса отвернулась.
— Он еще не объявлен погибшим, — бросила она. — Его найдут. Люсьен его найдет.
— Думаю, это сможет сделать только герцог. И все же я чувствую себя так, словно это моя вина. Возможно, это глупо с моей стороны, но если бы я не продал испанское поместье его светлости, то вы сейчас кружились бы по залу в танце с тем, кого любите, а не с какой-то несчастной подменой…
Нерисса замерла на полушаге, Айлингтон чуть не упал, споткнувшись о ее отставленную ногу. «Но если бы я не продал испанское поместье его светлости…»
У нее внутри все похолодело.
— Какое испанское поместье? — быстро спросила она.
— Господи, я не думал, что одно упоминание о нем причинит вам такую боль…
— Какое поместье? — повторила свой вопрос Нерисса, вспыхнув ярким, горячим румянцем. Она вся покрылась холодным потом. Люди глазели на нее, начинали шептаться. Айлингтон покраснел как рак.
— Моя дорогая леди, я… я не хочу вас расстраивать, но ваш брат купил у меня имение, довольно запущенное, кстати, которому я никогда не уделял большого внимания, поскольку оно находится слишком далеко… — Айлингтон начал заикаться, понимая, что сказал лишнее, что его неосторожные слова ранили Нериссу. — Я не мог понять, зачем его светлости какое-то поместье в Испании, когда у него и так много их в Англии, если, конечно, его не привлек виноград… Прошу меня простить, миледи, боюсь, что я вас расстроил.
Расстроил? Расстроил?! Нериссу колотила дрожь. Внезапно все встало на свои места. Она вспомнила свой разговор с Люсьеном накануне того, как они с Перри поссорились. Она вспомнила, что брат тогда пообещал предпринять радикальные меры, если Перри в скором времени не сделает предложения. Вспомнила, как пришла к нему вся в слезах, когда Перри уехал в Испанию предъявлять права на это поместье. Вспомнила, как Люсьен по-братски сочувствовал ей, когда пришла весть о том, что «Сара Роз» утонула и Перри нет в списках спасшихся. Нериссе не хватало воздуха. Ее замутило, и на какое-то мгновение показалось, что она вот-вот лишится чувств от осознания того, что сделал ее брат.
— Мне нужно глотнуть свежего воздуха, сэр. Прошу меня простить…
Девушка поспешила к дверям, пока он не успел навязаться в спутники. Реальность произошедшего становилась с каждым мгновением ужаснее. Люсьен удалил Перри из Англии, чтобы быстро составить их союз. Что он говорил, стараясь ее утешить, в тот вечер, когда она получила письмо от Перри?
«Разлука заставляет сердце любить сильнее». Господи, помоги! Слезы застилали глаза, когда Нерисса, пробравшись через толпу гостей, выскочила за дверь. Как мог брат, заявлявший, что любит ее, сделать такое? Он не только разлучил их, он к тому же ответствен за возможную смерть невинного человека!
На улице сырой зимний ветер пробрал ее до костей, но слезы уже вырвались наружу, они бежали ручьем. Нерисса побежала через сад. Шипы роз царапали ей лодыжки. Влага от земли проникала в туфли, ветки кустов цеплялись за платье. Ничего не видя сквозь слезы, она продолжала бежать, стремясь лишь скрыться от нарастающей боли, которая заслонила собой все остальное…
И натолкнулась на кого-то, кто шел назад к дому. Нерисса отшатнулась, успев ощутить лишь таинственный, экзотический запах духов, не удержала равновесия и села на землю. Проглотив рыдания, она подняла глаза и увидела перед собой лицо Эвы де ла Мурье.
Женщина протянула руку, чтобы помочь ей.
— Я кажется, догадываюсь, — хмуро сказала она, придерживая Нериссу, которая чуть снова не упала в грязь. — Это ведь мужчина, не правда ли? Ну конечно, он, во всем виноват мужчина. Поверьте мне, душечка, среди них нет тех, кто достоин наших слез.
Эти простые слова словно резанули Нериссу по сердцу. — Это он виноват в том, что Перри умер! — закричала она, шпильки выпали, и волосы закрыли лицо девушки. — Это он отослал Перри! В Испании не было никаких поместий, просто он все это устроил, чтобы разлучить нас, заставить Перри соскучиться по мне и по возвращении жениться! Он все это спланировал, а теперь Перри мертв, и в его смерти виноват он! Я никогда не прощу ему этого! Клянусь, я никогда не прощу ему того, что он сделал!
Эва попыталась обнять девушку и, как могла, утешить, но Нерисса вырывалась, она просто обезумела от горя. Желание защитить беднягу и холодная ярость поднялись в душе Эвы. Мужчины. Они всегда являются причиной женских страданий, разве не так?
Она неловко накинула свою шаль на худенькие подрагивающие плечи несчастной.
— Взбодритесь, душечка, — сказала она с беспечной усмешкой, за которой всегда пряталась, скрывая свои истинные чувства. Тихо отходя прочь, Эва пробормотала: — По крайней мере вы не носите в себе внебрачного ребенка.
На какое-то мгновение Нерисса не поверила, что правильно расслышала эти тихо сказанные слова: «По крайней мере вы не носите в себе внебрачного ребенка».
Девушка подняла глаза и посмотрела вслед той, другой женщине, которая с величавостью и достоинством богини удалялась в сторону дома. Правильно ли она поняла ее слова? Эва намекала на то, что бывает и хуже?
Нерисса уже была готова последовать за ней, когда из дома поспешно вышла Чел си, на ее лице читалась глубокая тревога.
— Нерисса! В чем дело? Этот Айлингтон сказал что-то, что расстроило тебя? — Тут она увидела запачканное грязью платье Нериссы, ее покрасневшие глаза и мокрые от слез щеки. Она схватила золовку за руки. — Расскажи мне, что случилось.
Нерисса глубоко вздохнула и посмотрела в тревожные глаза Челси.
— Люсьен. Он… он убил Перри.
Челси отшатнулась. Нерисса поспешно, глотая слова, рассказала о том, что натворил Люсьен. Она рассказала, как он купил поместье в Испании. Как он отослал Перри в путешествие просто для того, чтобы организовать еще один брак в семье де Монфор. И о том, что возможная гибель Перри — это целиком его вина. Ее голос сорвался, и она дала волю слезам, которые потоками заструились по лицу.
Челси обняла ее.
— И чтобы окончательно испортить сегодняшний вечер, Эва только что сказала мне очень странную вещь. Не думаю, что она адресовала это мне, но могу поклясться, что услышала, как она сказала: «По крайней мере вы не носите в себе внебрачного ребенка». — Нерисса подняла голову. — Вот так я всегда, настолько замыкаюсь в своих несчастьях, что не могу увидеть несчастье другого. Она… она не беременна, нет, Челси?
Но Челси во все глаза смотрела на нее.
— О Господи!
— Что такое?
— Это же все объясняет. Боже, как я не поняла? Неудивительно, что она так бледна… неудивительно, что она жалуется на проблемы с желудком… неудивительно, что она приехала ко мне, и неудивительно, что она так решительно настроена отомстить твоему брату за свою разрушенную жизнь! — Она схватила Нериссу за плечи. — Боже, Нерисса, ты понимаешь, что все это значит?
Нерисса в замешательстве смотрела на свою невестку, лицо которой горело в едва сдерживаемом возбуждении.
— Готова поставить все, что у меня есть, на то, что Эва носит ребенка Люсьена!
Глава 11
Челси поспешила назад в зал и, не найдя Эву среди гостей, бросилась наверх в ее апартаменты.
— Эва?
Она постучала, а затем резко открыла дверь. Кузина стояла у окна. В свете свечи ее волосы переливались, как дорогое вино.
— Добрый вечер, Челси. Уверена, что бал проходит с большим успехом, — тихо проговорила она не поворачиваясь.
— Почему ты не сказала мне? — набросилась на нее Челси.
Женщина продолжала задумчиво вглядываться в ночь.
— Потому что я сама едва могу в это поверить.
— Но… это же ребенок!
— Это ребенок Блэкхита.
— Он знает?
— Конечно, нет. Никто не знает… теперь кроме тебя.
— И Нериссы.
— Да… Бедное дитя. Мне кажется, с ней очень жестоко обошлись. Я буквально налетела на нее в саду, она безутешно рыдала. — Эва обернулась, ее глаза были пустыми и жесткими. — Конечно, из-за мужчины.
— Она рыдала оттого, что узнала, кто именно отослал Перри, да еще под фальшивым предлогом! Это сделал ее собственный брат! Будь он проклят! Будь он проклят, Эва! Плохо уже то, что он играет людьми, как он считает, ради их блага, но то, что он делает это со злым умыслом и получает от этого удовольствие, просто низко, непростительно.
Эва подняла бровь.
— Это сделал Блэкхит?
— Да, и на этот раз он зашел слишком далеко! — Челси гневно топнула ногой. — Попомни меня, на этом все не кончится. Как ни крути. Клянусь, Эва, это был последний — последний! — раз, когда он вмешался в чужую жизнь, никогда больше этого не случится!
Челси предложила провести семейный совет в столовой сразу после бала.
Было уже поздно, но, несмотря на усталость, все пришли. Чарлз, все еще в мундире своего полка, сев рядом с Эми, встревожился. Гаррет вошел в комнату, обнимая за талию Джульетт. Его вечная ухмылка стала беспокойной, когда он увидел пылающий в бледно-голубых глазах сестры яростный огонь. Последним пришел Эндрю. Почесав щетину на месте сожженных бровей, он сел рядом с насупившейся Нериссой, вопросительно посмотрел на Челси. В ее взгляде читался едва сдерживаемый гнев. И еще злорадство. Это сулило крупные неприятности.
Челси подождала, пока все рассядутся. Жестом отослав слуг, она начала говорить.
— Вы, наверное, удивлены тем, что мы с Нериссой созвали вас сегодня вечером, да еще в такой поздний час, но то, что я скажу, крайне важно. Я бы дала Нериссе рассказать вам о том, что ваш брат натворил на этот раз, но, как вы видите, она сейчас не в настроении говорить.
— Я не в силах даже упоминать имя этого… этого негодяя, — взорвалась Нерисса, ее глаза горели.
Чарлз едва не захлебнулся портвейном. Гаррет вскинул брови. Они не привыкли слышать такие грубости от сестры. Эндрю подался вперед вместе со своим стулом.
— И что же он натворил на этот раз?
Звенящим от гнева голосом Челси поведала им то, что Нерисса узнала от Айлингтона.
— Испанское поместье! — воскликнула она. — Ясно, что он просто хотел разлучить Перри с Нериссой, чтобы тот заскучал по ней и, приехав, предложил ей стать его женой!
— Ну и дела, — начал Чарлз, качая головой. — Не могу поверить, чтобы Люсьен зашел так далеко.
— Ну так поверь! На этот раз его махинации привели к трагическим последствиям, — бросила Челси. — На этот раз он не только сделал несчастной еще одну родственницу, но и докатился до убийства!
Чарлз, который всегда предпочитал рассматривать вопросы с различных точек зрения, сидел, поигрывая бокалом.
— А кто сказал, что гибель Перри не очередная уловка?
— Не уловка, — отозвался Гаррет. — Сын одного из моих соседей был в экипаже этого корабля. Он действительно утонул.
Нерисса сидела очень прямо, она храбро пыталась сдерживать новый поток слез.
— Люсьен всех нас заставил подчиниться своей воле, — продолжала Челси. — Мы все были безвольными марионетками в его дьявольских планах заставить всех братьев — а теперь и сестру — связать себя брачными узами. Он самый настоящий Искуситель! Посмотрите, как он поступил с вами, Гаррет и Джульетт! А Чарлз! Способ, которым он свел вас с Эми, совершенно возмутителен.
— Но он не был с нами столь жесток, как с остальными, — заявила Эми. У нее был мягкий нрав, и она даже чувствовала симпатию к Люсьену. Остальные ее чувств не разделяли.
— Как бы там ни было, он по-прежнему строит планы и по-прежнему добивается своего, — продолжала Челси. — И он совершенно перешел границы приличий, когда при помощи любовного эликсира вынудил Эндрю и меня вступить в брак! Ну что ж, настало время и ему попробовать свое собственное лекарство.
Все глаза разом обратились на Челси. Она принялась вышагивать взад-вперед у камина, ее юбки шелестели при каждом движении.
— Уверена, что все вы обратили внимание на то, что Эва приехала сюда для того, чтобы каким-то образом отомстить Люсьену. А кто-нибудь из вас задумывался по-настоящему над тем, что он в действительности ей сделал? Что ж, а я задумалась, и это является второй причиной, почему я вас здесь собрала. Видите ли, с приездом Эвы для нас возникла самая благоприятная ситуация. Именно с ее помощью мы зададим Люсьену взбучку, которой он давно заслуживает.
— Не выношу эту женщину, — холодно проговорил Чарлз.
Эндрю качнулся на стуле.
— Я тоже, но хочу выслушать, что скажет жена.
— Да, расскажи нам, Челси, — поддержал Гаррет, подняв бровь.
Она по очереди посмотрела на них, потом на несчастную Нериссу, сидящую за столом, устремив взгляд в пространство.
— Он сделал ей ребенка, — объявила она, сложив в знак триумфа руки на груди.
— Что? — в унисон воскликнули Гаррет, Чарлз и Эндрю.
— Ре-бен-ка, — по слогам повторила Челси. — Я только что разговаривала с ней, и она все подтвердила.
— Господи!
— Она беременна?!
— А он-то сам знает об этом?
— Нет, не знает. И именно этим мы воспользуемся, чтобы поменяться с ним местами. — Челси опять начала ходить по комнате, ее глаза сияли. — Эва приехала сюда в поисках убежища. Она рассказала мне, что он разрушил ее жизнь, но я никак не могла понять, что именно она имела в виду. Но думала об этом. Эндрю, помнишь, как прошлым вечером она выскочила из комнаты, почувствовав себя нехорошо? А как вы думаете, почему она так неестественно бледна? Сегодня на балу я видела, как она, держась за краешек стола, делала глубокие вдохи и выдохи. Она сказала мне, что ей немного не по себе от жары и тесноты в комнате, но как Джульетт и Эми вам подтвердят, это тоже признак того, что она в положении.
— Не могу в это поверить, — покачал головой Чарлз. — Люсьен не может быть таким не осторожным.
— Что ж, позвольте пояснить вам еще кое-что, — продолжала Челси. — Когда Эва приехала сюда, она рассказала мне, что «взяла вверх» над Люсьеном и привела его в совершенно беспомощное состояние. Полагаю, что если она способна сделать с ним такое, то вполне способна и поступить с ним по-своему.
— Да ладно, Челси, — беззлобно сказал Гаррет. — Мы знаем, что она в некотором Смысле шпионка и очень отважная женщина, но не думаю, что она из тех, кто охотится на мужчин таким образом.
— Да, особенно когда каждый дурак скажет, что она весь вечер изо всех сил старалась отвязаться от них, — вставила Джульетт.
Эми покачала головой.
— Может, она и впрямь изо всех сил старалась отделаться от мужчин, танцевавших на балу, но это не означает, что она изо всех сил старалась отделаться от Люсьена. — Она огляделась вокруг. — Что бы вы все ни думали о Люсьене и Эве, одну вещь никто из нас не может отрицать: они идеально подходят друг другу.
— Именно! — воскликнула Челси, торжествующе хлопнув в ладоши.
Чарлз во все глаза глядел на них.
— Уж не думаете ли вы попытаться заставить Люсьена жениться на этой женщине…
— Именно это я и планирую сделать, — повернулась к нему Челси. — Только подумайте. Многие годы мы мечтали о том, чтобы Люсьен расхлебывал кашу, которую заварил. Так вот Эва станет для него лучшей затрещиной от нашего имени.
— Думаю, что он и в самом деле разрушил ей жизнь, — сказал Гаррет, потирая подбородок.
Эндрю добавил:
— Он также добился того, что ее выгнали из Франции, стоил ей доверия американских соотечественников и обесчестил.
— Чарлз?
— Я слушаю.
— Думаю, что мы все согласны в одном, — промолвила Челси, — Люсьен свое получит…
— А Эва де ла Мурье станет бесподобной герцогиней, — закончил за нее Гаррет.
Джульетт просто сияла.
— Ой как мне нравится этот план! Продолжай, Челси.
— Хорошо. Если мы хотим соединить их, нам понадобится план, столь же дьявольский, как и его. Эва, конечно, никогда добровольно не согласится выйти замуж за Люсьена. И Люсьена будет не так просто заставить жениться. Вот что мы должны сделать. — Она остановилась у камина, приложив палец к губам. — Гаррет, ты, как член парламента, можешь убедить пэров, что Эва опасна и должна быть нейтрализована единственным человеком, который на это способен: Люсьеном.
Гаррет наклонил голову.
— С удовольствием.
— Тем временем мы с Нериссой обратимся к королю по тому же поводу, обрисовав Эву как обманутую женщину, которая заслуживает большего, чем получила от Люсьена. Если нам повезет, мы сможем убедить его величество приказать Люсьену жениться на этой женщине не только для того, чтобы не позволить ей в дальнейшем проказничать с Францией, но и для того, чтобы наконец произвести на свет наследника титула герцогов Блэкхитов.
Она помолчала, оглядев по очереди все лица.
— Итак, что вы об этом думаете?
— Полагаю, что это блестящий план, — заключил Эндрю.
— Дьявольски хороший, — добавила, кивнув, Джульетт.
— Да, настало время отмщения, — проговорил Гаррет, которого эта идея воодушевила.
— Чарлз?
Майор взглянул на сестру.
— Я ненавижу эту женщину и не собираюсь ее прощать, но если Люсьен и в самом деле виноват, даже косвенно, в смерти Перри, то эти двое чертовски здорово подходят друг другу.
Челси улыбнулась. Когда все наполнили бокалы, она подняла свой.
— Тогда тост! — сказала она. — За затрещину Люсьену!
— За затрещину Люсьену! — подхватили все.
— Эва?
Она постучала, а затем резко открыла дверь. Кузина стояла у окна. В свете свечи ее волосы переливались, как дорогое вино.
— Добрый вечер, Челси. Уверена, что бал проходит с большим успехом, — тихо проговорила она не поворачиваясь.
— Почему ты не сказала мне? — набросилась на нее Челси.
Женщина продолжала задумчиво вглядываться в ночь.
— Потому что я сама едва могу в это поверить.
— Но… это же ребенок!
— Это ребенок Блэкхита.
— Он знает?
— Конечно, нет. Никто не знает… теперь кроме тебя.
— И Нериссы.
— Да… Бедное дитя. Мне кажется, с ней очень жестоко обошлись. Я буквально налетела на нее в саду, она безутешно рыдала. — Эва обернулась, ее глаза были пустыми и жесткими. — Конечно, из-за мужчины.
— Она рыдала оттого, что узнала, кто именно отослал Перри, да еще под фальшивым предлогом! Это сделал ее собственный брат! Будь он проклят! Будь он проклят, Эва! Плохо уже то, что он играет людьми, как он считает, ради их блага, но то, что он делает это со злым умыслом и получает от этого удовольствие, просто низко, непростительно.
Эва подняла бровь.
— Это сделал Блэкхит?
— Да, и на этот раз он зашел слишком далеко! — Челси гневно топнула ногой. — Попомни меня, на этом все не кончится. Как ни крути. Клянусь, Эва, это был последний — последний! — раз, когда он вмешался в чужую жизнь, никогда больше этого не случится!
Челси предложила провести семейный совет в столовой сразу после бала.
Было уже поздно, но, несмотря на усталость, все пришли. Чарлз, все еще в мундире своего полка, сев рядом с Эми, встревожился. Гаррет вошел в комнату, обнимая за талию Джульетт. Его вечная ухмылка стала беспокойной, когда он увидел пылающий в бледно-голубых глазах сестры яростный огонь. Последним пришел Эндрю. Почесав щетину на месте сожженных бровей, он сел рядом с насупившейся Нериссой, вопросительно посмотрел на Челси. В ее взгляде читался едва сдерживаемый гнев. И еще злорадство. Это сулило крупные неприятности.
Челси подождала, пока все рассядутся. Жестом отослав слуг, она начала говорить.
— Вы, наверное, удивлены тем, что мы с Нериссой созвали вас сегодня вечером, да еще в такой поздний час, но то, что я скажу, крайне важно. Я бы дала Нериссе рассказать вам о том, что ваш брат натворил на этот раз, но, как вы видите, она сейчас не в настроении говорить.
— Я не в силах даже упоминать имя этого… этого негодяя, — взорвалась Нерисса, ее глаза горели.
Чарлз едва не захлебнулся портвейном. Гаррет вскинул брови. Они не привыкли слышать такие грубости от сестры. Эндрю подался вперед вместе со своим стулом.
— И что же он натворил на этот раз?
Звенящим от гнева голосом Челси поведала им то, что Нерисса узнала от Айлингтона.
— Испанское поместье! — воскликнула она. — Ясно, что он просто хотел разлучить Перри с Нериссой, чтобы тот заскучал по ней и, приехав, предложил ей стать его женой!
— Ну и дела, — начал Чарлз, качая головой. — Не могу поверить, чтобы Люсьен зашел так далеко.
— Ну так поверь! На этот раз его махинации привели к трагическим последствиям, — бросила Челси. — На этот раз он не только сделал несчастной еще одну родственницу, но и докатился до убийства!
Чарлз, который всегда предпочитал рассматривать вопросы с различных точек зрения, сидел, поигрывая бокалом.
— А кто сказал, что гибель Перри не очередная уловка?
— Не уловка, — отозвался Гаррет. — Сын одного из моих соседей был в экипаже этого корабля. Он действительно утонул.
Нерисса сидела очень прямо, она храбро пыталась сдерживать новый поток слез.
— Люсьен всех нас заставил подчиниться своей воле, — продолжала Челси. — Мы все были безвольными марионетками в его дьявольских планах заставить всех братьев — а теперь и сестру — связать себя брачными узами. Он самый настоящий Искуситель! Посмотрите, как он поступил с вами, Гаррет и Джульетт! А Чарлз! Способ, которым он свел вас с Эми, совершенно возмутителен.
— Но он не был с нами столь жесток, как с остальными, — заявила Эми. У нее был мягкий нрав, и она даже чувствовала симпатию к Люсьену. Остальные ее чувств не разделяли.
— Как бы там ни было, он по-прежнему строит планы и по-прежнему добивается своего, — продолжала Челси. — И он совершенно перешел границы приличий, когда при помощи любовного эликсира вынудил Эндрю и меня вступить в брак! Ну что ж, настало время и ему попробовать свое собственное лекарство.
Все глаза разом обратились на Челси. Она принялась вышагивать взад-вперед у камина, ее юбки шелестели при каждом движении.
— Уверена, что все вы обратили внимание на то, что Эва приехала сюда для того, чтобы каким-то образом отомстить Люсьену. А кто-нибудь из вас задумывался по-настоящему над тем, что он в действительности ей сделал? Что ж, а я задумалась, и это является второй причиной, почему я вас здесь собрала. Видите ли, с приездом Эвы для нас возникла самая благоприятная ситуация. Именно с ее помощью мы зададим Люсьену взбучку, которой он давно заслуживает.
— Не выношу эту женщину, — холодно проговорил Чарлз.
Эндрю качнулся на стуле.
— Я тоже, но хочу выслушать, что скажет жена.
— Да, расскажи нам, Челси, — поддержал Гаррет, подняв бровь.
Она по очереди посмотрела на них, потом на несчастную Нериссу, сидящую за столом, устремив взгляд в пространство.
— Он сделал ей ребенка, — объявила она, сложив в знак триумфа руки на груди.
— Что? — в унисон воскликнули Гаррет, Чарлз и Эндрю.
— Ре-бен-ка, — по слогам повторила Челси. — Я только что разговаривала с ней, и она все подтвердила.
— Господи!
— Она беременна?!
— А он-то сам знает об этом?
— Нет, не знает. И именно этим мы воспользуемся, чтобы поменяться с ним местами. — Челси опять начала ходить по комнате, ее глаза сияли. — Эва приехала сюда в поисках убежища. Она рассказала мне, что он разрушил ее жизнь, но я никак не могла понять, что именно она имела в виду. Но думала об этом. Эндрю, помнишь, как прошлым вечером она выскочила из комнаты, почувствовав себя нехорошо? А как вы думаете, почему она так неестественно бледна? Сегодня на балу я видела, как она, держась за краешек стола, делала глубокие вдохи и выдохи. Она сказала мне, что ей немного не по себе от жары и тесноты в комнате, но как Джульетт и Эми вам подтвердят, это тоже признак того, что она в положении.
— Не могу в это поверить, — покачал головой Чарлз. — Люсьен не может быть таким не осторожным.
— Что ж, позвольте пояснить вам еще кое-что, — продолжала Челси. — Когда Эва приехала сюда, она рассказала мне, что «взяла вверх» над Люсьеном и привела его в совершенно беспомощное состояние. Полагаю, что если она способна сделать с ним такое, то вполне способна и поступить с ним по-своему.
— Да ладно, Челси, — беззлобно сказал Гаррет. — Мы знаем, что она в некотором Смысле шпионка и очень отважная женщина, но не думаю, что она из тех, кто охотится на мужчин таким образом.
— Да, особенно когда каждый дурак скажет, что она весь вечер изо всех сил старалась отвязаться от них, — вставила Джульетт.
Эми покачала головой.
— Может, она и впрямь изо всех сил старалась отделаться от мужчин, танцевавших на балу, но это не означает, что она изо всех сил старалась отделаться от Люсьена. — Она огляделась вокруг. — Что бы вы все ни думали о Люсьене и Эве, одну вещь никто из нас не может отрицать: они идеально подходят друг другу.
— Именно! — воскликнула Челси, торжествующе хлопнув в ладоши.
Чарлз во все глаза глядел на них.
— Уж не думаете ли вы попытаться заставить Люсьена жениться на этой женщине…
— Именно это я и планирую сделать, — повернулась к нему Челси. — Только подумайте. Многие годы мы мечтали о том, чтобы Люсьен расхлебывал кашу, которую заварил. Так вот Эва станет для него лучшей затрещиной от нашего имени.
— Думаю, что он и в самом деле разрушил ей жизнь, — сказал Гаррет, потирая подбородок.
Эндрю добавил:
— Он также добился того, что ее выгнали из Франции, стоил ей доверия американских соотечественников и обесчестил.
— Чарлз?
— Я слушаю.
— Думаю, что мы все согласны в одном, — промолвила Челси, — Люсьен свое получит…
— А Эва де ла Мурье станет бесподобной герцогиней, — закончил за нее Гаррет.
Джульетт просто сияла.
— Ой как мне нравится этот план! Продолжай, Челси.
— Хорошо. Если мы хотим соединить их, нам понадобится план, столь же дьявольский, как и его. Эва, конечно, никогда добровольно не согласится выйти замуж за Люсьена. И Люсьена будет не так просто заставить жениться. Вот что мы должны сделать. — Она остановилась у камина, приложив палец к губам. — Гаррет, ты, как член парламента, можешь убедить пэров, что Эва опасна и должна быть нейтрализована единственным человеком, который на это способен: Люсьеном.
Гаррет наклонил голову.
— С удовольствием.
— Тем временем мы с Нериссой обратимся к королю по тому же поводу, обрисовав Эву как обманутую женщину, которая заслуживает большего, чем получила от Люсьена. Если нам повезет, мы сможем убедить его величество приказать Люсьену жениться на этой женщине не только для того, чтобы не позволить ей в дальнейшем проказничать с Францией, но и для того, чтобы наконец произвести на свет наследника титула герцогов Блэкхитов.
Она помолчала, оглядев по очереди все лица.
— Итак, что вы об этом думаете?
— Полагаю, что это блестящий план, — заключил Эндрю.
— Дьявольски хороший, — добавила, кивнув, Джульетт.
— Да, настало время отмщения, — проговорил Гаррет, которого эта идея воодушевила.
— Чарлз?
Майор взглянул на сестру.
— Я ненавижу эту женщину и не собираюсь ее прощать, но если Люсьен и в самом деле виноват, даже косвенно, в смерти Перри, то эти двое чертовски здорово подходят друг другу.
Челси улыбнулась. Когда все наполнили бокалы, она подняла свой.
— Тогда тост! — сказала она. — За затрещину Люсьену!
— За затрещину Люсьену! — подхватили все.
Глава 12
Люсьен вернулся из Франции после неудачной попытки обнаружить следы Перри и нашел, что, пока он отсутствовал, его жизнью взялись управлять другие и она ему больше не принадлежит.
Он был вне себя от злости.
— Как кто-то смеет диктовать мне условия? — процедил он сквозь зубы, когда Чарлз вручил ему указ, подписанный самим королем, в котором содержалось требование о немедленном браке между его светлостью герцогом Блэкхитом и Эвой де ла Мурье.
— Ну же, Люс, король это тебе не кто-то, — весело проговорил Эндрю, когда Люсьен с мрачным, как туча, лицом, глядел на указ, словно это был его смертный приговор. — Думаю, что тебе придется подчиниться.
— Да, было бы крайне неблагоразумно отказывать его величеству, — добавил Гаррет, беззаботно развалившись на диване в библиотеке.
— Это было бы катастрофой, — вставил Чарлз. Поднявшись, Гаррет плеснул в стакан щедрую порцию виски.
— Получается, что у тебя нет выбора, кроме как жениться на этой леди, особенно когда она носит в себе наследника семьи Блэкхит. — Он передал стакан Эндрю.
Эндрю отдал стакан Чарлзу.
— А мы все знаем, как серьезно ты относишься к семейным делам. Род должен продолжаться, ты же понимаешь.
— Вот именно, — сказал Чарлз, поднеся стакан своему застывшему на месте брату. — А главное — твоя будущая невеста уже здесь, в Розбриаре.
— Что очень удобно, — проговорил Гаррет.
— Да, и не нужно ехать опять за ней во Францию, — добавил Эндрю.
— Мы даже позаботились о том, чтобы выправить тебе специальное разрешение. Ты можешь жениться прямо сейчас.
Люсьен опустил указ и понурился. Чарлз взял у брата указ, вместо него отдав старшему в роду стакан с виски.
— Из нее получится прекрасная герцогиня, Люс. Просто великолепная.
Люсьену удалось сохранять полное самообладание, хотя на душе у него кошки скребли. В груди его клокотала ярость какой он еще не знал. На мгновение его глаза застлало красным туманом. Он даже испугался, что его голова вот-вот взорвется. Кулаки сжались — но нет. Воспитание взяло свое. Поджав губы и сверкая глазами — нетронутый стакан с виски в руке, — он повернулся к братьям спиной, не в состоянии смотреть на эти три добродушно-невинных лица, каждое из которых выглядело слишком счастливым, слишком довольным и слишком… торжествующем.
Не они ли стоят за всей этой страшной кутерьмой? Не собираются ли они распоряжаться его жизнью, как он распоряжался ими?
Они не стали бы.
Они не посмели бы.
Но он понимал, что они посмели… и что он свое получит.
Он услышал, как Эндрю откуда-то сзади сказал:
— В самом деле, Люс, все не так плохо. Просто подумай обо всех хитрых штучках, которые ты проделал, чтобы заставить нас жениться, когда мы этого вовсе не хотели. Но тебе было лучше знать, не правда ли? Что ж, теперь нам лучше знать. Тебе нужна герцогиня. Семья Блэкхит нуждается в наследнике. Черт, с Эвой ты получаешь и то и другое, все готово и ждет тебя.
Люсьен отставил нетронутый стакан, стоя спиной к братьям и напрягая каждый нерв, чтобы не взорваться. Он не покажет им, как сильно они его разозлили. Он мог не сдержаться. Ударить их. Наорать. Сказать грубость.
Лучше уйти, прежде чем он это сделает.
С напряженной спиной, с лицом мрачнее тучи он выдел из комнаты, не произнеся больше ни слова.
Ничего не видя вокруг, Люсьен вышел из дома на бодрящий, сырой зимний ветер. Ему нравилась промозглая погода. Ему нужно было подумать. Выработать какой-то план. О мести он и не помышлял, ему требовалось только принять какое-нибудь решение. Он побрел к конюшням и подозвав конюха, приказал оседлать Армагеддона. Слуга бросил взгляд на его страшное лицо и побледнев, кинулся выполнять приказ.
Люсьен вышагивал взад-вперед в ожидании, когда подведут жеребца, кровь бурлила у него в жилах. Он слышал, как конь бьет копытами у себя в стойле, затем последовала суматоха, когда черного как вороново крыло арабского скакуна, подаренного бедуином-шейхом во время одного из многочисленных путешествий Люсьена, стали выводить из конюшни. Норовистое животное мотало головой, взбрыкивало и едва не свалило двоих конюхов, которые пытались сдерживать его.
Спустя несколько секунд Люсьен уже галопом мчался от имения.
Оказавшись вдали от чужих глаз, он отдался на волю коня. Конь молнией летел по пастбищам, из-под копыт сыпались камни, разлетались фазаны, два зайца бросились наутек, под прикрытие колючих кустов ежевики. Насыщенный запахами влажной земли зимний ветер бодрил, но ярость Люсьена никак не унималась. Даже этот сумасшедший галоп по продуваемым холодным ветром пустошам не мог ее остудить.
Внезапно Армагеддон задрал голову, прижал уши, и Люсьен понял, что он не один.
Он оглянулся через плечо. Еще один всадник на взмыленном гнедом появился позади и стал быстро приближаться.
Это была Эва.
На мгновение ее вид — разгоряченное ветром лицо, летящие юбки — вся она, гибкая, стройная, красиво сидящая в седле, — заставила его ощутить истому в паху и затаить дыхание. Но только на мгновение. Он слишком зол на нее, чтобы позволить себе восхищаться ее мастерской ездой, безукоризненной посадкой и чувством равновесия. Эва была великолепна — пышные рыжие волосы отброшены назад и ниспадают из-под шляпки, глаза сияют возбуждением от езды. Он натянул поводья, чтобы она смогла его догнать.
— Вам в вашем положении не следует носиться по пустоши, — холодно произнес он, когда она поравнялась с ним.
— Значит, вы в курсе.
— Конечно, в курсе. Мои злорадные родственники не замедлили сообщить мне. — Он повернулся и очень пристально взглянул на нее. — Вам будет приятно узнать, мадам, что во имя сохранения вашей и моей гордости я не стал рассказывать им всю правду.
— О чем, о том, что я делала с вами что хотела? Он устремил холодный взгляд вперед.
— Именно.
— Что ж, Блэкхит, пусть будет так. Но, если мне не изменяет память, вы так же желали обладать мной, как и я вами. Я думала, что вы понимаете это. Не валите с больной головы на здоровую.
— Вы были неосторожны.
— Я была неосторожна? Позвольте напомнить вам, Блэкхит, чтобы зачать ребенка, нужны два человека.
— Не трудитесь читать мне лекции, мадам. Я сейчас не в том настроении.
— И вы не трудитесь рассказывать мне о подходящих настроениях, — едко парировала она. — Достаточно плохо почувствовать себя беременной, но знать, что отец не кто иной, как вы, — это причиняет мне бесконечную муку.
Он обернулся и испытующе посмотрел на нее, умело сдерживая рвущегося вперед, гарцующего жеребца.
— А вам точно известно, что отец я, мадам?
Она прищурила глаза, которые вспыхнули из-под украшенной перьями шляпки для верховой езды.
— Ненавижу мужчин, — ледяным тоном сказала она. — Вы были первым с тех пор, как умер мой жалкий муж, и, уверяю вас, последним. — Она отвернулась. — Я пустила вас в свою постель лишь для того, чтобы удостовериться, что у меня в руках настоящий эликсир.
— Который, позволю себе напомнить вам, теперь находится на безопасном расстоянии от ваших вероломных когтей и там останется.
— Поскольку он дважды послужил причиной моей опалы, то я в нем больше не нуждаюсь, так что постарайтесь не демонстрировать свое торжество.
— Нет, вы нуждаетесь в нем. А каких же еще тогда мерзких целей ради, мадам, вы были готовы причинить физический ущерб моим братьям и пробирались в мою спальню, чтобы раздобыть его?
— Это вас абсолютно не касается.
— Может быть, и нет. — Его улыбка вызывала озноб. — Но будьте уверены, я это выясню. Между тем я все еще жду, когда вы мне расскажете, как заставили меня в Париже потерять сознание даже без единого удара.
— Я не собираюсь ни с кем делиться своими секретами.
Он был вне себя от злости.
— Как кто-то смеет диктовать мне условия? — процедил он сквозь зубы, когда Чарлз вручил ему указ, подписанный самим королем, в котором содержалось требование о немедленном браке между его светлостью герцогом Блэкхитом и Эвой де ла Мурье.
— Ну же, Люс, король это тебе не кто-то, — весело проговорил Эндрю, когда Люсьен с мрачным, как туча, лицом, глядел на указ, словно это был его смертный приговор. — Думаю, что тебе придется подчиниться.
— Да, было бы крайне неблагоразумно отказывать его величеству, — добавил Гаррет, беззаботно развалившись на диване в библиотеке.
— Это было бы катастрофой, — вставил Чарлз. Поднявшись, Гаррет плеснул в стакан щедрую порцию виски.
— Получается, что у тебя нет выбора, кроме как жениться на этой леди, особенно когда она носит в себе наследника семьи Блэкхит. — Он передал стакан Эндрю.
Эндрю отдал стакан Чарлзу.
— А мы все знаем, как серьезно ты относишься к семейным делам. Род должен продолжаться, ты же понимаешь.
— Вот именно, — сказал Чарлз, поднеся стакан своему застывшему на месте брату. — А главное — твоя будущая невеста уже здесь, в Розбриаре.
— Что очень удобно, — проговорил Гаррет.
— Да, и не нужно ехать опять за ней во Францию, — добавил Эндрю.
— Мы даже позаботились о том, чтобы выправить тебе специальное разрешение. Ты можешь жениться прямо сейчас.
Люсьен опустил указ и понурился. Чарлз взял у брата указ, вместо него отдав старшему в роду стакан с виски.
— Из нее получится прекрасная герцогиня, Люс. Просто великолепная.
Люсьену удалось сохранять полное самообладание, хотя на душе у него кошки скребли. В груди его клокотала ярость какой он еще не знал. На мгновение его глаза застлало красным туманом. Он даже испугался, что его голова вот-вот взорвется. Кулаки сжались — но нет. Воспитание взяло свое. Поджав губы и сверкая глазами — нетронутый стакан с виски в руке, — он повернулся к братьям спиной, не в состоянии смотреть на эти три добродушно-невинных лица, каждое из которых выглядело слишком счастливым, слишком довольным и слишком… торжествующем.
Не они ли стоят за всей этой страшной кутерьмой? Не собираются ли они распоряжаться его жизнью, как он распоряжался ими?
Они не стали бы.
Они не посмели бы.
Но он понимал, что они посмели… и что он свое получит.
Он услышал, как Эндрю откуда-то сзади сказал:
— В самом деле, Люс, все не так плохо. Просто подумай обо всех хитрых штучках, которые ты проделал, чтобы заставить нас жениться, когда мы этого вовсе не хотели. Но тебе было лучше знать, не правда ли? Что ж, теперь нам лучше знать. Тебе нужна герцогиня. Семья Блэкхит нуждается в наследнике. Черт, с Эвой ты получаешь и то и другое, все готово и ждет тебя.
Люсьен отставил нетронутый стакан, стоя спиной к братьям и напрягая каждый нерв, чтобы не взорваться. Он не покажет им, как сильно они его разозлили. Он мог не сдержаться. Ударить их. Наорать. Сказать грубость.
Лучше уйти, прежде чем он это сделает.
С напряженной спиной, с лицом мрачнее тучи он выдел из комнаты, не произнеся больше ни слова.
Ничего не видя вокруг, Люсьен вышел из дома на бодрящий, сырой зимний ветер. Ему нравилась промозглая погода. Ему нужно было подумать. Выработать какой-то план. О мести он и не помышлял, ему требовалось только принять какое-нибудь решение. Он побрел к конюшням и подозвав конюха, приказал оседлать Армагеддона. Слуга бросил взгляд на его страшное лицо и побледнев, кинулся выполнять приказ.
Люсьен вышагивал взад-вперед в ожидании, когда подведут жеребца, кровь бурлила у него в жилах. Он слышал, как конь бьет копытами у себя в стойле, затем последовала суматоха, когда черного как вороново крыло арабского скакуна, подаренного бедуином-шейхом во время одного из многочисленных путешествий Люсьена, стали выводить из конюшни. Норовистое животное мотало головой, взбрыкивало и едва не свалило двоих конюхов, которые пытались сдерживать его.
Спустя несколько секунд Люсьен уже галопом мчался от имения.
Оказавшись вдали от чужих глаз, он отдался на волю коня. Конь молнией летел по пастбищам, из-под копыт сыпались камни, разлетались фазаны, два зайца бросились наутек, под прикрытие колючих кустов ежевики. Насыщенный запахами влажной земли зимний ветер бодрил, но ярость Люсьена никак не унималась. Даже этот сумасшедший галоп по продуваемым холодным ветром пустошам не мог ее остудить.
Внезапно Армагеддон задрал голову, прижал уши, и Люсьен понял, что он не один.
Он оглянулся через плечо. Еще один всадник на взмыленном гнедом появился позади и стал быстро приближаться.
Это была Эва.
На мгновение ее вид — разгоряченное ветром лицо, летящие юбки — вся она, гибкая, стройная, красиво сидящая в седле, — заставила его ощутить истому в паху и затаить дыхание. Но только на мгновение. Он слишком зол на нее, чтобы позволить себе восхищаться ее мастерской ездой, безукоризненной посадкой и чувством равновесия. Эва была великолепна — пышные рыжие волосы отброшены назад и ниспадают из-под шляпки, глаза сияют возбуждением от езды. Он натянул поводья, чтобы она смогла его догнать.
— Вам в вашем положении не следует носиться по пустоши, — холодно произнес он, когда она поравнялась с ним.
— Значит, вы в курсе.
— Конечно, в курсе. Мои злорадные родственники не замедлили сообщить мне. — Он повернулся и очень пристально взглянул на нее. — Вам будет приятно узнать, мадам, что во имя сохранения вашей и моей гордости я не стал рассказывать им всю правду.
— О чем, о том, что я делала с вами что хотела? Он устремил холодный взгляд вперед.
— Именно.
— Что ж, Блэкхит, пусть будет так. Но, если мне не изменяет память, вы так же желали обладать мной, как и я вами. Я думала, что вы понимаете это. Не валите с больной головы на здоровую.
— Вы были неосторожны.
— Я была неосторожна? Позвольте напомнить вам, Блэкхит, чтобы зачать ребенка, нужны два человека.
— Не трудитесь читать мне лекции, мадам. Я сейчас не в том настроении.
— И вы не трудитесь рассказывать мне о подходящих настроениях, — едко парировала она. — Достаточно плохо почувствовать себя беременной, но знать, что отец не кто иной, как вы, — это причиняет мне бесконечную муку.
Он обернулся и испытующе посмотрел на нее, умело сдерживая рвущегося вперед, гарцующего жеребца.
— А вам точно известно, что отец я, мадам?
Она прищурила глаза, которые вспыхнули из-под украшенной перьями шляпки для верховой езды.
— Ненавижу мужчин, — ледяным тоном сказала она. — Вы были первым с тех пор, как умер мой жалкий муж, и, уверяю вас, последним. — Она отвернулась. — Я пустила вас в свою постель лишь для того, чтобы удостовериться, что у меня в руках настоящий эликсир.
— Который, позволю себе напомнить вам, теперь находится на безопасном расстоянии от ваших вероломных когтей и там останется.
— Поскольку он дважды послужил причиной моей опалы, то я в нем больше не нуждаюсь, так что постарайтесь не демонстрировать свое торжество.
— Нет, вы нуждаетесь в нем. А каких же еще тогда мерзких целей ради, мадам, вы были готовы причинить физический ущерб моим братьям и пробирались в мою спальню, чтобы раздобыть его?
— Это вас абсолютно не касается.
— Может быть, и нет. — Его улыбка вызывала озноб. — Но будьте уверены, я это выясню. Между тем я все еще жду, когда вы мне расскажете, как заставили меня в Париже потерять сознание даже без единого удара.
— Я не собираюсь ни с кем делиться своими секретами.