Харт Кэтрин. Шалунья

   Её также угнетал тот факт, что в разгар бури, охваченная страхом за свою жизнь, она добровольно и с охотой отдала свою девственность мужчине, с которым была знакома всего лишь пару недель. В буквальном смысле вручила ему драгоценный дар, который по праву принадлежал Лайлу. Теперь, когда всё уже было сказано и сделано, она желала лучше быть унесённой ураганом, чем поддаться охватившим её страстям.
   «Что я наделала, — изумлённо думала она. — Как могла я вести себя так импульсивно и легкомысленно? Что я скажу Лайлу? И что ещё хуже, как мне теперь вести себя с Морганом после всего этого? Как я смогу смотреть людям в глаза? О, почему я была так глупа, так безнадёжно глупа?»
   Ей было невыносимо стыдно даже в тот момент, когда она вспомнила дикое наслаждение, которое пережила в объятиях Моргана. Могло ли быть что-либо чудеснее этого? Но….что это? Обладая своей собственной памятью, её тело напряглось и запылало, охваченное желанием ещё раз пережить восхитительные минуты.
   «Была ли это только похоть? — спрашивала она себя, дрожа. — Или я действительно влюбилась в него? Но как я могла влюбиться, когда половину того времени, в течение которого я знакома с ним, он мне просто не нравился? Когда я не могу понять, кем или чем на самом деле он является. С одной стороны, он грабитель, торговец и бармен, а с другой — рыцарь, спасший жизнь мне и отцу. Он бывает то агрессивен, то добр, то раздражает меня, то забавляет, то дразнит, то любит. Ошеломляющая смесь противоположных качеств. Как я могла отдать своё сердце мужчине, полному стольких противоречий?»
   У неё не было ответов ни на один из этих вопросов. Однако она сознавала, что только несчастье, случившееся с Гасом непосредственно после бурной близости между ними, предотвратило её стычку с Морганом. Их спор был просто отложен, так как на передний план вышли более важные вопросы. Раньше или позже, но ей придётся поговорить с ним и поставить все точки над «i» в их отношениях.
   «Но не сейчас, — неуверенно решила она. — До тех пор, пока я не буду спокойна за состояние здоровья моего отца и не разберусь в своих собственных чувствах к Моргану и к тому, что мы натворили. Может быть, если я не стану упоминать об этом, Морган поступит так же. Мне надо время, чтобы разобраться в своих собственных запутанных чувствах и обдумать их».
   Ангус пришёл в сознание только во второй половине следующего дня. Затем, несмотря на различные лекарства, его начали мучить страшные боли. Глядя на него, Хетер подумала, что лучше бы ему оставаться без сознания, хотя бы для того, чтобы не испытывать мучений от своих многочисленных ран.
   — О, папа! — всхлипывала она сквозь слёзы. — Слава Богу, ты пришёл в себя! Мы все так ужасно беспокоились о тебе.
   Что-то, похожее на улыбку, промелькнуло на лице Гаса.
   — Чувствую себя так, словно по мне пробежало стадо быков, но это стоило того, чтобы услышать, как ты называешь меня папой, девочка. Что же, чёрт возьми, случилось?
   — Пронёсся торнадо. Дом развалился, и на тебя обрушилась каминная труба.
   Ангус нахмурился, собираясь с мыслями и припоминая:
   — Буря… На ранчо…
   — Да.
   — С тобой всё в порядке? Кто-нибудь ещё пострадал?
   — У меня все хорошо, отец. Пострадал только ты. Мы с Морганом были в сарае, в той части, которая уходит под землю, а Педро укрылся под кухонным столом, что, вероятно, и спасло его. Ранчо, однако, все в развалинах, Педро остался присматривать за скотом, и Морган подыскивает пару человек, чтобы помочь ему привести все в порядок. Тебе не о чём беспокоиться. Только выздоравливай.
   Ангус лежал с закрытыми глазами, так долго не произнося ни слова, что Хетер решила, он заснул. Затем он пробормотал:
   — Ты останешься, девочка, пока я снова не встану на ноги?
   — Конечно, останусь, — заверила она его, поглаживая повреждённую руку. — Я останусь до тех пор, пока буду тебе нужна. Мы с доктором Дженкинсом быстро поставим тебя на ноги.
   Гас кивнул:
   — Мой салун… Я хочу, чтобы ты управляла им, пока я не встану.
   Хетер растерялась:
   — Гас… о… отец… ты не думаешь, что это лучше поручить кому-нибудь другому?
   — Нет. Ты моя дочь, и я хочу, чтобы этим занялась ты. Кроме того, тебе это пойдёт на пользу. Сейчас для тебя самое время узнать цену деньгам и определить своё место в жизни, как это делают обыкновенные люди.
   — Право, не думаю, что это блестящая идея — предупредила она. — Между прочим, я являюсь членом общества трезвости. Мне не пристало управлять питейным заведением, даже временно и по такой уважительной причине.
   — Ты огорчаешь меня, девочка, — простонал он с тяжёлым вздохом. — Я рассчитывал, что ты окажешь мне эту небольшую услугу и согласишься по доброте своего сердца.
   Хетер состроила гримасу:
   — О, отец! Мне и без того плохо. Кроме того, у меня нет ни малейшего представления о том, как управлять салуном, не говоря уже об отсутствии склонности к такой деятельности. За пару недель я приведу твоё предприятие к полному краху.
   — Я готов рискнуть, — заверил он её слабым голосом. — И предоставляю тебе полную свободу действий.
   — Ты уверен в этом? — с сомнением осведомилась она. Внезапно её осенила смелая мысль. — Что, если я решу произвести кое-какие изменения? Для увеличения прибыли?
   — Какое бы решение ты ни приняла — хорошее или плохое — я оставляю это на твоё усмотрение. Стоит рискнуть и однажды в жизни дать тебе возможность попробовать сделать что-нибудь самой.
   — Хорошо, отец. Я берусь за это, раз ты просишь меня. Только с одним условием: обещай не вмешиваться. Я хочу сделать это самостоятельно, показать тебе, на что я способна.
   — Ещё одно, девочка, — пробормотал он голосом, дрожащим от боли. Его тело стремилось забыться сном. — Я не смогу следить теперь за Морганом, как обещал Нелсу, поэтому я поручаю его твоей опеке. Он в твоей власти.

ГЛАВА 17

   — Ты?! — взревел недоверчиво Морган.
   Хетер мило улыбнулась:
   — Я теперь твой босс, Морган. Твой опекун. Твой сторож. Твой надзиратель. Твой тюремщик. Называй, как тебе нравится, но все это сводится к одному: пока отец выздоравливает, бар и ты находитесь в моём ведении.
   — О нет! Я с этим никогда не соглашусь, да и Господь не допустит такого ослиного решения, — сообщил Морган, качая головой.
   — Боюсь, у тебя не очень большой выбор, — ответила она самодовольно. — Отец принял решение, и этим всё сказано.
   — Судья Свенсон тоже может сказать что-нибудь по этому поводу, учитывая, что разум Гаса затуманен болью и лекарствами.
   — Отец находился в здравом уме и твёрдой памяти, что может подтвердить доктор Дженкинс, который в это время был в комнате.
   — Свенсон никогда с этим не согласится, — предсказал Морган.
   — Но он уже согласился. Я послала ему записку, и он ответил, что подтверждает передачу опеки. Если ты хочешь услышать это от него самого, то он собирается навестить отца немного позже.
   — Держу пари на твой милый зад, что я так и сделаю.
   — Не надо прибегать к вульгарным выражениям, Морган, только из-за того, что тебя раздражает необходимость подчиняться теперь моим приказаниям.
   — Милая, я не только раздражён, — заверил он её. — Меня просто с дерьмом смешали! Более того, я не стану выполнять твоих приказаний или бегать за тобой на привязи, как твой учёный щенок! Надеюсь, это абсолютно ясно?
   Она ответила ему гневным взглядом:
   — Делай выбор, приятель. Или я, или шериф Ватсон.
   Морган ушёл, топая и ворча.
   — Что за дуры эти женщины! Дай им толику власти, это тут же ударяет им в глупые головы! Превращает их в мгновение ока в чудовищ! Только что была сладость — глядь, а она уже Чингисхан в юбке!
   — Должно быть, это влияние полнолуния, — жалуясь, говорил Морган своему приятелю Дрейку двумя вечерами позже. — Это единственное, чем я могу объяснить, что весь проклятый мир взбесился в одно и то же время.
   Дрейк смеялся явно без какого-либо сочувствия:
   — Эй, лучше посчитай, сколько на тебя сразу обрушилось благословений, Стоун. Ты мог бы сейчас толкать тачку где-нибудь в местах не столь отдалённых.
   — Правильно, Дрейк. Смейся. Это не тебя в качестве твоего босса оседлал Аттила в женском обличье. Я всё ещё не могу поверить, что Гас подложил мне такую свинью, после того как я надорвал свою задницу, спасая ему жизнь.
   Дрейк пожал плечами:
   — Может быть, от настойки опия у него поплыли мозги. Как бы то ни было, но ты уже очутился в данном положении, и тебе не мешало бы подумать, какие выгоды ты можешь извлечь из него, старина. Между тем у нас возникли новые проблемы. Два дня назад был ограблен банк в Уичито. Похоже на то, что это те самые типы, которые напали на поезд. Только на этот раз был убит кассир. Выстрелом в голову.
   — Да-а… я слышал. Думаю, именно поэтому шериф Ватсон решил встать лагерем прямо у стойки бара. Его присутствие настолько очевидно, что ему необязательно даже выхватывать бинокль и направлять его на меня. Думаю, он хочет убедиться, не попытаюсь ли я связаться со своей старой бандой или же не зайдёт ли ко мне кто-нибудь из них за выпивкой. Мне просто повезло, что у меня было алиби в день ограбления, иначе он снова пригласил бы меня для беседы в местную кутузку.
   — Ну что ж, не будем осуждать его за то, что он нервничает. Бандитам на этот раз не удалось замести свои следы так же хорошо, как раньше. Шёл дождь, земля была мягкой, и похоже на то, что они направились к Доджу. Поэтому смотри в оба и навостри уши, Морган. Да, и ещё: если тебе случится наткнуться на след лошади с овальной выбоиной на правом переднем копыте, дай срочно знать.
   — Конечно, Дрейк. Я возьму за привычку бегать к привязи и проверять все лошадиные следы хотя бы раз в час, — сыронизировал Морган. — Тебе не кажется, что мои действия могут вызвать подозрения кое у кого или, вернее, у всех?
   — Морган! Три клиента ждут на другом конце стойки, чтобы их обслужили, — повелительным тоном обратилась к нему Хетер, вмешиваясь в беседу мужчин безо всякого предупреждения.
   Дрейк засмеялся и чуть не подавился пивом, когда Морган отвесил почтительный поклон в сторону Хетер и потянул себя за прядь волос на лбу:
   — Да, хозяйка. Сейчас иду, ваше высочество. Королевская заноза в заднице.
   Хотя сознание к Гасу и вернулось, выздоравливал он медленно и болезненно. У него было много довольно серьёзных ранений. Кроме сломанных трёх рёбер, ноги и руки и сотрясения мозга, у него была также трещина в скуле и повреждены лёгкое и почка. До полного выздоровления должно было пройти несколько недель.
   Все предлагали свою помощь — что-нибудь принести, или подать, или посидеть у постели. Арлен добровольно взяла на себя роль его главной сиделки, и Гас был счастлив такому распределению ролей, так как Хетер надо было заниматься салуном. Тем не менее, всякий раз, когда её не отвлекали другие обязанности и заботы, она взяла себе за правило проводить как можно больше времени в обществе Гаса. Её ужасала мысль, что, встретившись со своим отцом, которого она прежде никогда не видела и которого успела полюбить, она чуть не потеряла его.
   Хотя она раньше никогда не пыталась заниматься бизнесом и даже не мечтала об этом, Хетер была полна решимости доказать своему отцу, Моргану и всем остальным, что она справится. Она взялась за дело, движимая больше энтузиазмом, нежели знаниями и опытом. Скоро стало очевидно, что у неё прирождённый талант подчинять себе людей, распределять между ними обязанности и вникать в самую суть дела.
   — Я составила перечень работ, которые необходимо выполнить, — объявила она.
   Морган с тревогой посмотрел на листы, которых было довольно много.
   — Дорогая, если их связать вместе и скатать, они будут похожи на египетские свитки. Тебе, должно быть, пришлось немало потрудиться, чтобы все это придумать, не говоря уже о том, чтобы написать. Несомненно, ты могла бы лучше использовать своё личное время.
   — О, это только начало, — заверила она его и всех остальных. — Итак, начнём. Кто хочет заняться мытьём окон, особенно тех, которые обращены к улице? Было бы приятно иметь возможность для разнообразия что-нибудь увидеть через них, не так ли?
   Восемь девушек и трое мужчин посмотрели на неё как на ненормальную.
   — Добровольцев нет? — спросила она. — Отлично, тогда я поручаю эту работу тебе, Ллойд. Пожалуйста, будь осторожен и не разбей стёкол. Понадобится несколько недель, чтобы заменить их. И не забудь также вымыть зеркала.
   Уборка помещения, наведение глянца и заполнение керосиновых ламп, опоясывающих стены и свисавших с потолка, достались Моргану.
   — Не забудь правильно подрезать фитили, чтобы лампы не коптили, — напомнила она ему сухим деловым тоном.
   Бобу было поручено составить полную опись запасов в кладовке, а также перечень необходимых припасов.
   Не были забыты и девушки. Им были розданы тряпки для пыли, лимонное масло, щётки и прочие принадлежности для уборки. Все ворчали, недовольные её нововведениями.
   — Это не входит в мои обычные обязанности, — возмущалась Роза. — Если бы я хотела вытирать пыль и скрести полы, я давно вышла бы замуж.
   — А нам доплатят за это? — поинтересовалась Ласка. — Если нет, то я знаю место, куда ты можешь засунуть эту пыльную тряпку, милочка.
   — Вы получите компенсацию, — заверила её Хетер, — хотя я удивляюсь, почему отец не поручал вам этого раньше. Думаю, мужчины просто не обращают внимания на такие вещи.
   — Так же как совсем недавно не обращала внимания на это и ты, — указал ей Морган. — Или ты руководствуешься принципом «делай, как я велю, а не делай, как я»?
   — Да-а-а, надеюсь, ты не заставишь нас убирать твои комнаты, потому что здесь у тебя ничего не выйдет, милочка, — вставила Радость с кислым выражением на лице.
   — Мои собственные комнаты совершенно чистые, благодарю вас. Я убрала их сама, — сообщила Хетер девушке.
   — В этом ещё надо убедиться! — заявила Кружевная. — Уж не хочешь ли ты сказать, что сама выстирала все грязное бельё?
   Хетер на мгновение смутилась, но тут же взяла себя в руки.
   — Вы как раз напомнили мне. Я намерена заключить контракт с местной прачечной о еженедельной стирке, поэтому, пожалуйста, соберите все ваше грязное бельё, чтобы прачечная могла его забрать.
   Улыбка Моргана получилась фальшивой.
   — Ты, несомненно, обладаешь способностью выкручиваться из неудобного положения и не делать того, чего не хочешь, принцесса. Скажи-ка мне, если бы с Гасом ничего не случилось, что бы ты делала с грязным бельём?
   Она ответила ему с невозмутимой улыбкой:
   — Через пару дней я ехала бы в поезде домой и не думала бы об этом, конечно.
   — Конечно, — повторил он вслед за ней. — Мне следовало бы догадаться.
   Обращаясь снова к девушкам, она сказала:
   — Я хочу, чтобы столы и стойка бара блестели. То же самое относится к лестничным перилам. Похоже, когда-то это была прекрасная древесина, но затем за нею перестали ухаживать. Пол, вероятно, уже не исправить, но, по крайней мере, его можно вымыть и натереть парафином.
   Она окинула помещение критическим взором: — Да, Морган, когда ты закончишь работу с лампами, почисть опору для ног вдоль стойки, хорошо? Она очень тусклая.
   — А что ты будешь делать всё это время, пока мы будем стирать пальцы до костей? — спросила у Хетер Перчик.
   Морган иронически рассмеялся:
   — Конечно, просиживать свою задницу и составлять перечни новых работ.
   Хетер гневно посмотрела на него:
   — За это тебе придётся расставить все бутылки в буфете позади стойки бара так, чтобы они красиво смотрелись. Я предлагаю расставить их по ранжиру, или можно поставить высокие в середине с постепенным уменьшением размеров в обе стороны.
   Он недоверчиво посмотрел на неё:
   — Ты, наверное, шутишь, принцесса. Может, на первый взгляд это и незаметно, но все бутылки стоят на своих местах. Поэтому мы с Бобом всегда знаем, где какая бутылка, и не теряем времени на поиски нужной. Если мы изменим порядок, то будем долго их искать, а это раздражает клиентов.
   — Привыкнете, — сказала она категорическим тоном, смело испытывая свои новые права. Морган насмешливо отсалютовал:
   — Слушаюсь, капитан. Но прежде чем я начну, подумай, может быть, их лучше расставить в алфавитном порядке?
   Как обычно, Хетер зашла проведать Ангуса, после того как бар закрылся на ночь. Затем, мечтая о покое и уединении, она направилась к своей комнате. Занятая планами дальнейшего обновления салуна, Хетер рассеянно начала раздеваться, пройдя через гостиную в спальню. Она уже развязала пояс и расстегнула платье, когда, подняв голову, увидела Моргана, разлёгшегося на её кровати. Очевидно, он ждал её и теперь наслаждался зрелищем того, как она раздевалась — об этом свидетельствовал жадный блеск его глаз.
   — «„Входи", — сказал паук мухе», — нараспев произнёс он. — Кстати, ты действительно убралась в своём жилище. У тебя стало значительно чище. Это достижение, дорогая.
   — Что, чёрт возьми, ты тут делаешь?
   — Как что? Жду тебя, естественно, — ответил он спокойно. — Ведь не думаешь же ты, что я примерял твои шляпки, любимая.
   — Будь любезен, сейчас же убирайся из моей постели и моих комнат, — приказала она.
   — Не раньше чем мы уладим кое-что, Ваше Могущество.
   До слуха Хетер донёсся странный приглушённый шум, хотя она сразу не могла определить, откуда он исходит.
   — Что это было? Ты слышал этот странный звук?
   Морган равнодушно пожал плечами:
   — А, это Пиддлс. Он мне мешал, поэтому я запихнул его в шкаф. Возможно, пока мы беседуем, он жуёт твои туфли.
   — Чёрт тебя побери, ты зверь, Морган Стоун! — Хетер направилась к шкафу, но Морган с лёгкостью пантеры выпрыгнул из кровати и схватил её за руку:
   — Нет, ты не сделаешь этого, принцесса. Ты можешь выпустить его позже, после того как мы закончим наши дела. Я не доверяю этой собачонке, хотя соблазнительно было бы увидеть, как он полетит кувырком.
   Его пальцы скользнули по её груди, и он словно впервые заметил расстёгнутый лиф её платья.
   — Ну и ну! Ты знаешь, как отвлечь внимание, Бостон, — пробормотал он.
   Она отстранилась от него и высокомерно произнесла:
   — Говори то, что ты хотел сказать, а затем убирайся отсюда, Морган. Сегодня твои ужимки меня не забавляют.
   — А меня в последнее время твои, милашка. Уже два дня ты действуешь, как тиран в юбке, бросаешься на всех, раздавая приказы направо и налево. Откровенно говоря, моя дорогая, это отвратительно, и лично с меня вполне достаточно. Не пойми меня превратно, Хетер, я ничего не имею против выполнения своих обязанностей, но ты стала маленьким диктатором, и если ты не ослабишь своего давления, то рискуешь остаться в одиночестве. Даже девушки по горло сыты твоими выходками.
   — Правда? — пропела она, глядя на него свысока, хотя для этого ей пришлось запрокинуть голову, что в известной степени испортило впечатление. — Что ж, я действительно бываю иногда немного резка, но ты тоже ведёшь себя не лучшим образом. Любой другой работник, позволяющий себе подобные выходки, был бы давно уволен.
   — Да, но есть одна помеха, милая, — сказал он, глумясь над нею. — Ты не можешь уволить меня, не так ли? И я не могу уйти с работы. Мы должны прийти к соглашению, или же я потеряю терпение и прямо перед всеми отшлёпаю тебя по заднице. Разве это не подорвёт твой авторитет? Особенно, когда мне придётся задрать тебе юбки на голову.
   — Ты не посмеешь! — прорычала она. Глаза её метали молнии.
   — Посмею. И раз уж мы коснулись вопроса о голых задницах, я должен отметить, что считаю очень странным, что после нашей близости, в том сарае, ты ведёшь себя так, будто между нами ничего не произошло. Я, конечно, не жду, что ты будешь кричать об этом с крыши на весь город, но я также не думал, что у тебя такая короткая память. Может быть, все твоё поведение последнее время является для тебя способом отыграться на мне, что само по себе довольно странно, так как мне показалось, что ты сама получила немалое удовольствие, пока мы были… ну, скажем, связаны. Насколько мне припоминается, ты даже говорила мне об этом.
   — Ты неотёсанный хам, если смеешь мне напоминать о таком! — прошипела она. — Будь ты проклят, Морган! Разве ты не понимаешь, что я не желаю, чтобы мне напоминали, какого я сваляла дурака? Это была ошибка, и этого никогда бы не случилось, не будь я уверена, что в тот день мы оба погибнем. Кроме того, это ещё больше усложнило мою жизнь, в которой и без того всё перемешалось. Я хочу только одного — вычеркнуть этот день из моей памяти.
   — Можешь попробовать, принцесса, — сухо сказал он ей, — но это ничего не изменит. Что сделано — то сделано, и тебе уже не стать снова чистой и невинной. И как ты объяснишь этот конкретный недостаток твоему бостонскому богатому жениху, в своей брачной постели ожидающему девственную невесту?
   Не отдавая отчёта в своих действиях, она подняла руку и замахнулась на него. Но прежде чем рука успела коснуться его лица, он перехватил её. Та же участь постигла через мгновение другую руку. Его глаза загорелись опасным огоньком. Он плотно прижал её к себе, завернув руки за спину и держа их там, как в замке.
   — Может быть, ты раздаёшь пощёчины своим воспитанным бостонским джентльменам, но я не потерплю такого обхождения, принцесса. И не советую тебе пробовать тебе сделать это ещё раз.
   — Отпусти меня, ты… ты, грязное животное! Невоспитанный варвар!
   В его ответной улыбке просвечивала жестокость.
   — Не отпущу. Мне нравится держать тебя в заложницах, когда твои груди прижимаются ко мне так, как сейчас. Хочешь купить свою свободу?
   Она одарила его гневным взором.
   — Как ты смеешь, презренный! Если ты не отпустишь меня немедленно, я позову на помощь, а затем тебя арестуют.
   — Давай кричи и поднимай всех, дорогая, — с холодным безразличием сказал он.
   Но не успела она открыть рот, как он закрыл его поцелуем. Его язык проник между её зубов. То, что должно было прозвучать как крик, получилось приглушённым стоном. Удерживая её руки за спиной, Морган вывел её из состояния равновесия, слегка отклонив назад. В таком неустойчивом положении она не могла даже пошевелить головой, чтобы уклониться от его хищного рта.
   Первой мыслью было сопротивляться ему; второй — просто лежать спокойно в его объятиях и терпеть поцелуи, до тех пор, пока он, не добившись от неё ответных, не отпустит её. Но где-то в глубинах своего сознания Хетер понимала, что с ним этот номер не пройдёт. Особенно теперь, когда его прикосновение было таким знакомым, а его вкус действовал как наркотик, попавший в кровь. Через несколько секунд она безрассудно стала отвечать на настойчивые требования его губ. Их языки слились.
   Наконец он отпустил её, но только для того, чтобы оставить след горячих, влажных поцелуев на выгнутой шее. Она снова застонала, на этот раз с пылким желанием. Его губы последовали ещё ниже. Языком он провёл по верхним половинкам грудей, открытых ему благодаря расстёгнутому платью и низкому вырезу сорочки. Затем его язык опустился ещё глубже, в затенённую ложбинку, как бы в поисках скрытых там тайн.
   Хетер почувствовала, как её груди набухают и соски становятся твёрдыми в невысказанной просьбе, на которую Морган быстро отозвался. Взяв в рот отвердевшие соски, он дразнил их языком через ткань сорочки и сосал, вызывая в ней сильную дрожь. Но этого было недостаточно для них обоих.
   Смутно она различала свой собственный голос, страстно, с желанием умолявший его:
   — Пожалуйста, Морган. Пожалуйста…
   — Скажи мне, милая, — хрипло отвечал он, — скажи мне, чего ты хочешь.
   — Ещё, — выдохнула она. — Ближе.
   Как он сумел одной рукой избавить её от одежды, Хетер не суждено было узнать. К этому моменту её сознание было затуманено желанием, она напряглась в тревожном ожидании и чувствовала только, как Морган осенял тёплыми поцелуями её пульсирующее тело. Вдруг она поняла, что стоит среди упавшей одежды совершенно обнажённая, а Морган ласкает её тело, как ей показалось, сразу во всех местах. Её спину, ягодицы, дрожащие бедра. Целует её плечи, груди, живот. Заставляет её плавиться, гореть и желать с такой силой, какой она не знала до этой минуты.
   Он целовал её груди до тех пор, пока она не почувствовала, что не может больше выносить сильного страстного желания, которое пронизывало все её тело, отдаваясь в нижней части живота и между бёдер. Затем все ещё продолжая держать её руки за спиной, он опустился перед ней на колени и мягко раздвинул её ноги. Потрясённая, она ощутила тепло его дыхания на самой интимной части своего тела. Его усы тёрлись о внутренний изгиб бёдер.
   — Морган! О Боже, что ты делаешь!
   — Поклоняюсь тебе, любимая, — пробормотал он. — Каждому прекрасному влажному дюйму тебя.
   Затем его губы коснулись её там — его язык был подобен факелу, — и она вся воспламенилась. Если бы не поддержка его рук, она рухнула бы на пол. Но он крепко держал её, и прелестная пытка продолжалась и продолжалась до тех пор, пока с хриплым криком она не лишилась чувств в этом последнем облегчении, которое вытеснило из её сознания все, кроме волн фантастических эмоций, пульсировавших в ней.
   Когда она пришла в себя, то уже лежала на кровати. Морган, обнажённый, склонился над ней, опираясь на локти. Рот его был искривлён в самодовольной улыбке, полной мужского превосходства, в то время как он наблюдал за тем, как она медленно возвращается из глубин желания. Затем он поцеловал её неторопливо и основательно, и она ощутила на его губах эссенцию своей страсти.