Хайсмит Патриция. Мистер Рипли под водой

   — Кто-нибудь хочет есть? — спросил Джефф.
   — О да, — отозвался Эд. — Я знаю одно местечко... нет, это в Айлингтоне. Хорошее заведение, недалеко отсюда.
   — Я хочу позвонить миссис Мёрчисон в Нью-Йорк, — сказал Том, поднимаясь с кресла. — Может, сейчас самое подходящее время, если у нее ланч.
   — Валяй, — сказал Эд. — Ты хочешь позвонить по телефону из гостиной? Или отсюда?
   Тому хотелось остаться одному.
   — Из гостиной, прекрасно.
   Эд сделал приглашающий жест, и Том направился в гостиную, на ходу вытаскивая из кармана записную книжку.
   — Будь как дома, — сказал Эд и поставил стул возле стола с телефоном.
   Том не стал садиться. Он набрал номер в Манхэттене и мысленно прорепетировал, как он представится миссис Мёрчисон: офицер французской полиции Эдуард Бильсо, комиссар из Парижа, и дальше — он заметил непонятное имя и телефонный номер под адресом миссис Мёрчисон, нельзя ли его уточнить. На этот раз ему необязательно делать акцент таким явным, достаточно такого, как у Мориса Шевалье.
   — К сожалению, миссис Мёрчисон нет дома, и неизвестно, когда она вернется, — произнес женский голос. Том подумал, что такой мог бы принадлежать служанке или приходящей прислуге, хотя не был в этом уверен и по-прежнему старался говорить с французским акцентом.
   — Не могли бы вы ей сказать, что звонил комиссар Бильсо... поп-поп... не обязательно записывать... мы перезвоним снова... сегодня вечером... или завтра... Спасибо, мадам.
   Не было необходимости говорить, что телефонный звонок связан с Томасом Мёрчисоном, потому что миссис Мёрчисон и сама могла бы догадаться. Том решил, что позвонит позже вечером, поскольку ее не ждали дома в ближайшее время.
   Том не был уверен, о чем спросит, если сможет до нее дозвониться: знает ли она что-нибудь о Дэвиде Притчарде, с которым в данный момент французская полиция потеряла связь? Том ожидал услышать на этот вопрос: «Нет, не знаю», но все-таки он должен что-то спросить или высказать, потому что миссис Мёрчисон и Цинтия могут быть в контакте с Притчардом, по крайней мере сейчас. Он только что вошел в рабочий кабинет Эда, когда зазвонил телефон.
   Эд ответил:
   — Да! Oui! Сейчас! Том! Это Элоиза!
   — Allo, Tome!
   — Где ты?
   — Мы в Касабланке. Оч-чень прохладно — прекрасно! Можешь себе представить, этот мистер Пришар здесь объявился! Мы приехали сегодня днем — и он приехал сразу после нас, немного позже. Он, наверное, узнал, в каком отеле мы поселились, потому что...
   — Он в том же саном отеле? В «Мирамар»? — спросил Том, сжимая телефонную трубку в бессильной ярости.
   — Non! Но он заглядывал сюда. Он видел нас с Ноэль. Но искал тебя. Мы заметили, как он озирался. А сейчас, Том...
   — Да, дорогая?
   — Это было шесть часов назад! Сейчас... Мы с Ноэль выясняем, где он. Мы позвонили в один отель, потом в другой, но его нигде нет. Мы думаем, он уехал, потому что не увидел тебя с нами.
   Том все еще хмурился.
   — Я не уверен. Как ты можешь быть уверена?
   Затем послышался щелчок, как будто разговор прервали. Том глубоко вздохнул, с трудом удержавшись от ругательства.
   Затем голос Элоизы появился снова, но плохо слышимый из-за помех: «...сейчас вечер, и мы его нигде не видим. Конечно, это отвратительно, что он преследует нас. Мерзавец».
   Том подумал, что Притчард мог вернуться в Вильперс к этому времени, решив, что он, Том, поехал домой.
   — Ты все-таки должна быть осторожной, — сказал Том. — От этого Притчарда можно ожидать что угодно. Не верь никому, кто бы ни подошел к тебе, какому-нибудь незнакомцу, который скажет: «Пойдемте со мной...» — и предложит пойти куда-нибудь, даже, к примеру, в магазин. Поняла?
   — Oui, mon cher. Но сейчас... мы только что прогулялись и купили безделушки из кожи и меди. Не беспокойся, Том. Даже напротив! Это так забавно. Эй! Ноэль хочет тебе что-то сказать.
   Том часто удивлялся этому «эй!», но сейчас это прозвучало так по-домашнему, что он улыбнулся.
   — Привет, Ноэль. Кажется, вы неплохо проводите время в Касабланке?
   — Ах, Том, чудесно! Я, кажется, три года не была в Касабланке, но прекрасно помню аэропорт... лучше даже, чем танжерский. Он намного больше...
   Волны помех усилились, поглотив ее голос.
   — Ноэль?
   — ...не видеть это чудовище в течение нескольких часов — наслаждение, — продолжала Ноэль по-французски, явно не подозревая о помехах.
   — Ты имеешь в виду Пришара, — сказал Том.
   — Preechard, oui! C'est atroce! Cette histoire de kidnapping!^[44]
   — Oui, il est atroce!^[45] — сказал Том, как будто повторенные по-французски слова могли подтвердить, что Дэвид Притчард сумасшедший, человек, которого ненавидит весь род людской, и место ему за решеткой. — Знаешь, Ноэль, я очень скоро поеду в Вильперс, скорее всего завтра, потому что Притчард может быть там... чтобы сделать какую-нибудь гадость. Можно я позвоню вам завтра?
   — Ну конечно. Скажем, в полдень? Мы в это время будем в отеле, — ответила Ноэль.
   — Не беспокойся, если я не позвоню, потому что в дневное время очень трудно дозвониться. — Том уточнил у Ноэль телефон гостиницы «Мирамар», который у нее, по счастью, оказался под рукой. — Ты знаешь Элоизу — она иногда бывает такой беспечной, даже в опасной ситуации. Я бы не хотел, чтобы она одна выходила на улицу, Ноэль, даже днем, чтобы купить газету.
   — Я понимаю, Том, — сказала Ноэль по-английски, — здесь так легко кого-нибудь нанять для какой-нибудь цели!
   Ужасная мысль, но Том сказал благодарно:
   — Да! Даже если Пришар вернется во Францию. — Том добавил грубо по-французски: — Чтоб его черти в ад утащили, — оставив недосказанным: «из нашего города».
   Ноэль засмеялась.
   — До завтра, Том!
   Том снова вынул записную книжку с номером миссис Мёрчисон. Он чувствовал, что просто кипит от злости на Притчарда. Он снял телефонную трубку и набрал номер.
   Ответила миссис Мёрчисон, по крайней мере, Том подумал, что это она.
   Том снова представился: комиссар Эдуард Бильсо из Парижа. Это мадам Мершисон? Да. Том приготовился назвать полицейский участок, если будет необходимо, придумав его на ходу. Тому также хотелось знать — как бы аккуратно выяснить это, — позвонила ли уже Цинтия миссис Мёрчисон сегодня вечером.
   Том кашлянул, прочищая голос, и произнес более высоким тоном:
   — Мадам, это касается вашего исчезнувшего мужа. Мы в данный момент не можем найти Дэвида Пришарда. Мы недавно связывались с ним... но мсье Пришард уехал в Танжер. Вы знаете об этом?
   — О да, — сказала миссис Мёрчисон спокойно, вежливым тоном, который Том тотчас вспомнил. — Он сказал, что должен ехать, потому что мистер Рипли поехал туда... с женой, по-моему.
   — Oui. Exact, madame. А у вас не было известий от мистера Пришарда с тех пор, как он уехал в Танжер?
   — Нет.
   — А от мадам Цинтии Граднор? Я полагаю, она также поддерживает с вами связь?
   — Да, в последнее время она пишет или звонит мне. Но по поводу Танжера она ничего не говорила. Так что я не могу вам помочь.
   — Понимаю. Спасибо, мадам.
   — Я не... м-м... знаю, что мистер Притчард делает в Танжере. Вы полагаете, что он туда поехал? Я имею в виду, это идея французской полиции?
   Это идея полоумного, чокнутого Притчарда, подумал Том, следовать за Рипли, и даже не для того, чтобы убить, а чтобы довести до белого каления.
   — Нет, мадам, это идея мсье Пришарда, который сам захотел следовать за мсье Рипли в Afrique du Nord, а не наша. Но обычно он лучше поддерживал с нами связь.
   — А... есть что-нибудь новое о моем муже? Какие-нибудь новые факты?
   Том вздохнул. В течение краткой паузы он услышал пару автомобильных гудков в открытом окне миссис Мёрчисон.
   — Нет, мадам, мне очень жаль. Но мы стараемся. Ситуация очень деликатная, мадам, потому что мсье Рипли очень уважаемый человек в том месте, где он проживает, и у нас нет ничего против мсье Рипли. Этот мсье Пришард, у которого есть свои idees... которые мы, конечно, не комментируем, но... вы понимаете, мадам Мершисон? — Том продолжал вежливым тоном, но медленно отодвигал от себя телефонную трубку, чтобы его голос становился слабее. Он почмокал, издал булькающий звук и повесил трубку, как будто их прервали.
   Ух! Не так уж плохо и совсем неопасно, подумал Том. Но Цинтия определенно с ней связана! Он так и предполагал, когда собирался звонить миссис Мёрчисон.
   Затем Том прошел в кабинет. Эд и Джефф, похоже, собирались отправиться обедать. Он решил, что позвонит мадам Аннет не вечером, а завтра утром, после того как она придет из магазинов. Мадам Аннет может узнать от своей приятельницы — мадам Женевьевы, кажется? — вернулся мсье Пришар в Вильперс или нет.
   — Ну, — сказал Том, улыбаясь, — я поговорил с мадам Мёрчисон. И...
   — Мы подумали, что лучше тебе не мешать, Том. — Джефф смотрел на него с большим интересом.
   — Пришард связан с миссис Мёрчисон настолько, что известил ее о своей поездке в Танжер. Представляете? Я сделал вывод, что он ей позвонил. И она мне сказала, что Цинтия звонит или пишет ей — иногда. Неплохо, да?
   — Ты имеешь в виду, что все они связаны, — сказал Эд. — Да, ничего себе!
   — Давайте выйдем и поедим где-нибудь, — предложил Том.
   — Том, мы тут с Эдом говорили, — начал Джефф, — кто-нибудь из нас или даже мы оба приедем во Францию и поможем тебе... против этого... — Джефф подыскивал слово, — навязчивого типа Притчарда.
   — Или в Танжер, — быстро добавил Эд. — Куда бы тебе ни пришлось поехать, Том. Где бы мы тебе ни понадобились. Мы все заодно в этом деле, ты знаешь.
   Том задумался. Это действительно было бы неплохо.
   — Спасибо. Я подумаю, что мне или нам предстоит сделать. Ну что, идем?

14

   Том не слишком раздумывал над своими проблемами, когда обедал с Джеффом и Эдом. Они взяли такси до небольшого тихого заведения в районе Маленькой Венеции, о котором говорил Джефф. Там действительно было так тихо и немноголюдно в этот вечер, что Том понижал голос, даже когда говорил на такую невинную тему, как кулинария.
   Эд предложил обратить внимание на его кулинарный талант и пообещал, что как-нибудь в следующий раз рискнет приготовить что-нибудь для них обоих.
   — Завтра вечером? Завтрашний ужин? — спросил Джефф, недоверчиво улыбаясь.
   — Я возьму книжечку под названием «Приготовление пищи с выдумкой», — продолжал Эд. — В ней советуют комбинировать разные продукты и...
   — Остатки? — Джефф поднял кусочек спаржи с капающим с него маслом и отправил в рот.
   — Можете смеяться, — сказал Эд, — но в следующий раз, клянусь, я вас накормлю.
   — Но завтра ты вне игры, — заметил Джефф.
   — Насколько я знаю, Том останется до завтрашнего вечера? Так ведь, Том?
   — Нет, — ответил Том. Он вдруг заметил за столом, который стоял через два незанятых столика от них, очень приятную молодую женщину с белокурыми прямыми волосами, которая разговаривала с молодым человеком, сидевшим напротив. На ней было черное платье без рукавов, золотые серьги в ушах. Ее счастливая уверенность в себе, которую Том редко встречал за пределами Англии, и красота притягивали его взгляд. Молодая женщина заставила его вспомнить об Элоизе. Может быть, купить ей золотые серьги? Абсурд! Сколько серег уже есть у Элоизы? Браслет? Элоиза любила сюрпризы, даже любую безделицу ей приятно было получить, когда он возвращался из путешествия. Когда же она вернется домой?
   Эд взглянул в ту же сторону, чтобы узнать, что заинтересовало Тома.
   — Хорошенькая, правда? — спросил Том.
   — Вон та... да, — согласился Эд. — Слушай, Том, я могу освободиться в конце недели. Или даже к четвергу, через два дня, — чтобы поехать во Францию или куда-нибудь еще. Мне нужно только закончить и напечатать одну статью. Я постараюсь разделаться с ней побыстрее, если нужно, — чтобы помочь тебе.
   Том ответил не сразу.
   — У Эда нет компьютера, — вставил Джефф. — Он печатает по старинке.
   — У меня есть компьютер, — сказал Эд. — А как насчет твоих старых фотоаппаратов, коли на то пошло? Некоторые из них совсем древние.
   — И превосходные, — сказал спокойно Джефф.
   Том видел, что Эд подбирает остроумный ответ. Том наслаждался отбивной из мяса молодого барашка и отличным красным вином.
   — Эд, дружище, я так благодарен тебе, — сказал, понижая голос, Том и взглянул налево, где через пустой стол от них теперь уже сидели трое человек. — Однако ты можешь пострадать. Понимаешь, я не знаю точно, как, потому что не видел, к примеру, у Притчарда оружия. — Том склонил голову и сказал как будто самому себе: — Я должен прикончить этого сукиного сына своими руками. Хотя еще не знаю, как я это сделаю.
   Его слова повисли в воздухе.
   — Я довольно сильный, — сказал Джефф веселым тоном. — Тебе, Том, это может пригодиться.
   Джефф Констант, возможно, сильнее Эда, подумал Том, потому что он выше и тяжелее. С другой стороны, Эд более проворный.
   — Мы все должны быть в форме, n'est-ce pas? А сейчас — кто хочет сладкого на десерт?
   Джефф выразил желание оплатить счет. Том предложил им выпить кальвадоса.
   — Кто знает, когда мы снова встретимся? — сказал Том.
   Хозяйка паба заверила их, что у нее найдется кальвадос.

* * *

   Том прислушался к шуму дождя, стучавшего по окну, не сильного, но затяжного. Он надел новый халат, на котором все еще висел ценник, вымылся в ванной комнате и прошел на кухню. Кажется, Эд еще не встал. Том вскипятил воду и сварил в кофеварке крепкий кофе. Затем принял душ и побрился. Том завязывал галстук, когда появился Эд.
   — Прекрасный день! Доброе утро! — сказал Эд, улыбаясь. — Видишь, я щеголяю в новом халате.
   — Вижу. — Том думал о том, чтобы позвонить мадам Аннет. К счастью, он вспомнил, что во Франции сейчас на час позже и что через двадцать минут она, возможно, вернется из магазина. — Я сварил кофе, хочешь? Что мне делать с моей постелью?
   — Заправь, как раньше. А потом видно будет. — Эд направился на кухню.
   Том был рад, что Эд знал его достаточно хорошо и понял, что означает его вопрос: что он хотел либо заправить постель, либо снять простыни. Эд предложил заправить, тем самым пригласив остаться еще на одну ночь, если нужно. Эд положил в духовку несколько круассанов и достал апельсиновый сок. Том выпил сок, но не стал есть — он был слишком взволнован.
   — Хочу позвонить Элоизе сегодня днем или хотя бы попытаюсь, — сказал Том. — Забыл тебе сказать.
   — Ты можешь звонить, когда нужно.
   Том подумал, что днем, возможно, его здесь уже не будет.
   — Спасибо. Увидимся.
   Зазвенел телефон, и Том вздрогнул от неожиданности.
   Эд ответил. Услышав несколько слов, Том понял, что это деловой звонок, что-то по поводу заголовка статьи.
   — Хорошо, конечно, — сказал Эд. — У меня есть копирка... Я перезвоню до одиннадцати. Никаких проблем.
   Том взглянул на часы. Минутная стрелка почти не сдвинулась с места, с тех пор как он в последний раз смотрел на часы. Он подумал, что может позаимствовать зонтик у Эда, прогуляться, а заодно заглянуть в Бакмастерскую галерею, чтобы выбрать рисунок для возможной покупки. Рисунок Бернарда Тафтса.
   Эд вернулся и потянулся за кофейником.
   — Я позвоню домой, — сказал Том и поднялся со стула.
   В гостиной Том набрал номер Бель-Омбр. Он ждал, пока телефон не прозвонил восемь раз, затем попробовал еще раз, но с тем же успехом.
   — Она ушла за покупками. Может, заболталась в магазине, — добавил Том с улыбкой. Однако мадам Аннет стала немного хуже слышать, он это уже замечал.
   — Позвони попозже, Том. Я пойду одеваться. — Эд вышел.
   Том позвонил через несколько минут, и мадам Аннет ответила после пятого звонка.
   — А, мсье Том! Где вы?
   — Все еще в Лондоне, мадам. Я вчера разговаривал с мадам Элоизой. С ней все в порядке. Она в Касабланке.
   — В Касабланке! А когда она вернется домой?
   Том засмеялся:
   — Откуда я знаю? Я звоню, чтобы узнать, как дела в Бель-Омбр? — Том знал, что мадам Аннет обязательно доложит о каком-нибудь воре, если тот покусится на Бель-Омбр, или мистере Притчарде, если он вернулся и снова шпионит.
   — Все в порядке, мсье Том. Анри не приходил, но все по-прежнему.
   — А вы, случайно, не знаете, мсье Пришар дома, в Вильперсе?
   — Нет, мсье, его нет дома, но он сегодня возвращается. Я только что об этом узнала от Женевьевы, когда ходила в булочную, а она узнала это от жены мсье Юбера, электрика, который что-то чинил у мадам Пришар как раз сегодня утром.
   — Неужели? — спросил Том, испытывая уважение к информационной службе мадам Аннет. — Возвращается сегодня?
   — О да, это совершенно точно, — сказала мадам Аннет спокойно, как будто говорила о восходе или заходе солнца.
   — Я позвоню вам снова перед... перед... ну, перед тем как я поеду еще куда-нибудь. Мадам Аннет, желаю вам всего хорошего! — Он положил трубку и облегченно вздохнул.
   Том решил, что он вернется домой сегодня, так что необходимо заказать билет на самолет до Парижа. Он направился к постели и стал снимать простыни, но тут же напомнил себе, что может вернуться сюда, перед тем как у Эда появится следующий гость, и привел постель в первоначальный вид.
   — Я подумал, что ты уже закончил разговор, — сказал Эд, входя в комнату.
   Том объяснил:
   — Старина Прикхард сегодня возвращается в Вильперс. Так что вскоре я с ним там встречусь. И если будет необходимо, выманю его в Лондон, где... — Том улыбнулся Эду, потому что сейчас он фантазировал: — Бесчисленное множество улиц, темных ночью, и Джек Потрошитель сделает все как следует, да? Что он получит... — Том остановился.
   — Получит что?
   — Что он получит от моей гибели, я не знаю. Садистское удовлетворение, наверное. А от того, что вытащит на свет историю с Мёрчисоном? Знаешь, Эд, вполне возможно, что он не в состоянии ничего доказать. Но мне это испортит репутацию. И еще, если ему удастся убить меня, он увидит Элоизу безутешной вдовой, которой придется, возможно, вернуться в Париж, потому что я не представляю, чтобы она осталась жить одна в нашем доме... или даже вышла замуж за другого человека и жила в Бель-Омбр.
   — Том, ну хватит выдумывать.
   Том вытянул руки, стараясь расслабиться.
   — Я не понимаю ненормальных людей. — Однако Бернарда Тафтса он понимал превосходно. И с Бернардом он потерпел неудачу, в том смысле, что не смог удержать его от самоубийства.
   — А сейчас я хотел бы узнать насчет самолета, если можно, Эд.
   Том позвонил в «Эр Франс» и выяснил, что может вылететь из Хитроу в тринадцать сорок. Том сказал об этом Эду.
   — Я заберу свой кейс и отправлюсь, — сказал Том.
   Эд уже сидел за пишущей машинкой и что-то печатал.
   — Надеюсь, Том, мы скоро увидимся. Рад был тебя здесь видеть. Буду думать о тебе.
   — А есть какие-нибудь рисунки Дерватта на продажу? Я пришел к выводу, что вы их принципиально не продаете.
   Эд улыбнулся.
   — Мы стараемся не продавать, но для тебя...
   — Сколько их всего? И сколько стоит — примерно?
   — Пятьдесят рисунков или чуть больше. Цена может быть от двух тысяч до... пятнадцати, возможно. Есть кое-какие рисунки Бернарда Тафтса, конечно. Если это хорошие рисунки, цена выше. Не всегда зависит от размера.
   — Я заплатил бы нормальную цену. Был бы рад.
   Эд чуть не рассмеялся.
   — Если тебе понравился какой-то рисунок, Том, ты заслуживаешь того, чтобы получить его в дар! В конце концов, кто получает прибыль? Мы все трое.
   — У меня сегодня, возможно, будет время заглянуть в галерею. У тебя здесь ничего нет? — спросил Том, словно у Эда обязательно должны быть в квартире рисунки.
   — Один у меня в спальне. Я покажу, если хочешь.
   Они прошли в комнату в конце короткого коридора. Эд поднял заключенный в рамку рисунок, прислоненный лицевой стороной к комоду с выдвижными ящиками. На рисунке, выполненном сангиной и углем, вертикальными и наклонными штрихами было изображено что-то вроде мольберта и за ним, чуть выше, — какая-то фигура. Интересно, это рисунок Тафтса или Дерватта?
   — Прекрасно. — Том прищурился. Затем подошел ближе к рисунку. — Как это называется?
   — "Мольберт в мастерской", — ответил Эд. — Мне нравится этот теплый оранжево-красный цвет. Всего лишь двумя штрихами обозначена комната. Типичная манера — Он добавил: — Я не вешаю его на стену почти полгода — таким образом он сохраняет для меня новизну.
   Рисунок был примерно тридцати дюймов в высоту, возможно, двадцать в ширину, в подходящей серой раме из натурального дерева.
   — Бернарда? — спросил Том.
   — Это Дерватт. Я купил его несколько лет назад за смешную цену. Думаю, что-то около сорока фунтов. Забыл, где же я нашел его! Дерватт сделал этот рисунок в Лондоне. Взгляни-ка на мою руку. — Эд вытянул руку по направлению к рисунку.
   На рисунке была изображена вытянутая вперед рука, сжимавшая тонкую кисть. Художник приближался к мольберту, его левая нога была намечена одним штрихом, темно-серым до подошвы ботинка.
   — Человек приступает к работе, — сказал Эд. — Меня эта картина заряжает энергией.
   — Понимаю. — Том повернулся к двери. — Я поеду посмотреть рисунки, затем возьму такси до Хитроу. Спасибо тебе за все.
   Том прихватил свой дождевик и маленький чемодан. На ночном столике под ключом он оставил двадцать два фунта за телефонные переговоры.
   — Могу я узнать, когда мне приехать? — спросил Эд. — Что, если завтра? Ты только скажи, Том.
   — Позволь мне посмотреть, как обстоят дела. Может, я позвоню тебе сегодня вечером. И не беспокойся, если не будет звонка Я доберусь до дома около семи или восьми, если все будет хорошо.
   Они крепко пожали друг другу руки у двери.
   Том направился на угол, где можно было поймать такси. Остановив машину, он попросил водителя отвезти его на Олд-Бонд-стрит.
   Когда Том появился, Ник был один. Он поднялся из-за стола, где просматривал каталог «Сотби».
   — Доброе утро, Ник, — любезно поздоровался Том. — Я пришел еще раз взглянуть на рисунки Дерватта. Это возможно?
   Ник вытянулся, улыбнулся, словно обдумывая эту просьбу.
   — Да, сэр. Вот сюда, вы уже знаете, куда идти.
   Тому понравился первый рисунок, который вынул Ник: набросок голубя, сидящего на подоконнике, с несколькими внешними контурами, характерными для стиля Дерватта, подчеркивающими настороженность птицы. Бумага желтоватая хотя и первоначально не белая, превосходного качества, тем не менее обтрепалась по краям, но Тому это нравилось. Рисунок, выполненный угольным карандашом и сангиной, был помещен в прозрачный пластиковый конверт.
   — Сколько стоит этот рисунок?
   — М-м... Может, десять тысяч, сэр. Я должен уточнить.
   Том взглянул на другой рисунок в этой же папке — интерьер ресторана, заполненного посетителями, который не привлек его внимания, затем на рисунок с двумя деревьями и скамейкой, похоже, это был какой-то лондонский парк. Нет, лучше голубь.
   — Если я сделаю первый взнос — вы поговорите с мистером Банбери?
   Том выписал чек на две тысячи фунтов и вручил его Нику.
   — Жаль, что рисунок не подписан Дерваттом. Точно, нет подписи, — заметил Том специально для того, чтобы услышать, что ответит Ник.
   — Д-да, сэр, — ответил Ник любезно. — Это Дерватт, я слышал. Художник делает набросок экспромтом, не думая о том, чтобы его подписать, забывает сделать это позже, а потом его... уже нет с нами.
   Том кивнул:
   — Верно. До свидания, Ник. У мистера Банбери есть мой адрес.
   — О да, сэр, не беспокойтесь.
   Аэропорт Хитроу с каждым разом казался Тому все более многолюдным. Уборщицы со щетками и мусорными ведрами на колесиках явно не справлялись с выброшенными бумажными салфетками и разорванными конвертами из-под билетов. У Тома оставалось еще время, чтобы купить для Элоизы коробку с шестью сортами мыла и бутылку перно для Бель-Омбр.
   Когда же он увидит Элоизу?
   Том купил бульварную газету, которую не собирался брать в самолет. Уже сидя в своем кресле первого класса, он вздремнул после ланча, состоящего из омара с белым вином, и проснулся, только услышав призыв стюардессы пристегнуть ремни. Внизу простирался зелено-коричневый ковер французских полей. Самолет накренился. Том чувствовал себя уверенно — готовым почти на все. Сегодня утром в Лондоне ему пришло на ум сходить в газетный архив, где бы тот ни находился, «раскопать» что-нибудь о Дэвиде Притчарде, сделать то же самое, что тот, по словам Джанис, сделал в Соединенных Штатах относительно Тома. Но что может быть в архиве на Дэвида Притчарда, если это его настоящее имя? Судебно-наказуемые деяния избалованного подростка? Штрафы за превышение скорости? Баловство с наркотиками в восемнадцать? Едва ли это запротоколировано даже в Америке, не говоря уж об Англии и Франции. И все же забавно думать, что Притчард может быть в архивных записях за то, что до смерти замучил собаку в возрасте пятнадцати лет. Какой-нибудь ужасный маленький поступок вроде этого можно выудить в лондонских компьютерных недрах, если он там существует, и снять копию. Том застегнул ремни, когда самолет плавно пошел на посадку, постепенно снижая скорость. Его собственный архив — ну, скажем, перечень интересных подозрений — можно было бы также суммировать. Без осуждения, однако.
   После паспортного контроля Том прошел к ближайшей телефонной будке и позвонил домой.
   Мадам Аннет ответила после восьмого звонка.
   — А, мсье Том! Где вы?
   — В аэропорту Руаси. Я буду дома часа через два, если повезет. Все хорошо?
   Мадам Аннет подтвердила, что все в порядке, как обычно.