Страница:
Анри не хотел, но согласился выпить стаканчик вина в теплице. Том всегда держал там бутылку для Анри — она довольно быстро пустела, так что вино не портилось, — и пару стаканчиков. Стаканы оказались не слишком чистыми, но Том все равно налил в них вина, и они выпили.
— Хорошо, что этих двоих вывезут из Виль-перса, — сказал Анри, понизив голос. — И кости тоже. Эти люди были странными.
Том важно кивнул, соглашаясь.
— Привет вашей жене, мсье, — сказал Анри и вышел из теплицы, затем направился через лужайку прямиком к дорожке.
Том вернулся в гостиную допить чай. Эд и Элоиза болтали о Брайтоне, обо всем понемножку. Том включил телевизор. Передавали последние новости. Первый сюжет был о конференции в Женеве, потом о лодочных гонках. Их интерес к телевизору угас, и Эд и Элоиза возобновили по-английски свою беседу.
— Вот оно. Смотрите, — произнес Том довольно спокойно.
— Дом! — воскликнула Элоиза.
Они уставились на экран. Появился двухэтажный белый дом Притчардов, за кадром комментатор зачитывал текст. Возможно, фотограф не смог подойти ближе и снимал с дороги или сфотографировал один только раз, подумал Том. Комментатор говорил: «...необычный несчастный случай произошел сегодня утром в городке Вильперс, недалеко от Море. Были найдены тела двух американцев, Дэвида и Джанис Притчард, в пруду глубиной два метра перед их домом. На погибших была одежда и обувь, похоже, их смерть — это несчастный случай... Мсье и мадам Притчарды совсем недавно купили дом...»
Никакого упоминания о костях, подумал Том, когда комментатор подошел к концу сюжета. Он взглянул на Эда и понял по его слегка поднятым бровям, что Эд думает о том же.
— Они ничего не сказали о... об этих костях, — сказала Элоиза. Она тревожно взглянула на Тома. Когда Элоиза упоминала о костях, вид у нее был страдальческий.
Том собрался с мыслями.
— Я думаю... их увезли куда-нибудь... чтобы выяснить, к примеру, насколько они старые. Может быть, поэтому полиция не позволила о них упоминать.
— Интересно, — сказал Эд, — как скрывают это место от посторонних глаз, вы не находите?
Нет ни одного снимка пруда, только фотография дома с дальнего расстояния. Полиция приняла меры предосторожности.
Том понял, что Эд имеет в виду: расследование все еще продолжается.
Зазвонил телефон, и Том взял трубку. Как он и думал, это была Аньес Грэ, которая только что посмотрела вечерние новости.
— Антуан говорит: «Тем лучше для нас», — сообщила Аньес Тому. — Он думает, что те люди были ненормальными, им случайно удалось выкопать какие-то кости, поэтому они слишком увлеклись и сами упали в пруд. — Голос Аньес звучал так, будто она вот-вот засмеется.
— Хотите поговорить с Элоизой?
Аньес не возражала.
Элоиза подошла к телефону, а Том вернулся к Эду, но остался стоять.
— Несчастный случай, — пробормотал он задумчиво. — На самом деле так оно и было!
Они не слушали и даже не пытались слушать оживленную болтовню Элоизы с Аньес Грэ.
Том думал, может быть уже не в первый раз, о том, как повезло, что Мёрчисон не носил пояс, а только подтяжки. Пояс мог сохраниться, кожаный пояс мог стать второй уликой, найденной Дэвидом Притчардом, и его легче найти в доме, чем обручальное кольцо. Носил ли Мёрчисон пояс? По правде говоря, Том забыл. Он взял с тарелки последний маленький шоколадный бисквит, от которого отказался Эд.
— Пойду немного отвлекусь на несколько минут, подготовлю гриль, — сказал Том. — На террасе. — Он улыбнулся. — Мы проведем отличный вечер.
24
— Хорошо, что этих двоих вывезут из Виль-перса, — сказал Анри, понизив голос. — И кости тоже. Эти люди были странными.
Том важно кивнул, соглашаясь.
— Привет вашей жене, мсье, — сказал Анри и вышел из теплицы, затем направился через лужайку прямиком к дорожке.
Том вернулся в гостиную допить чай. Эд и Элоиза болтали о Брайтоне, обо всем понемножку. Том включил телевизор. Передавали последние новости. Первый сюжет был о конференции в Женеве, потом о лодочных гонках. Их интерес к телевизору угас, и Эд и Элоиза возобновили по-английски свою беседу.
— Вот оно. Смотрите, — произнес Том довольно спокойно.
— Дом! — воскликнула Элоиза.
Они уставились на экран. Появился двухэтажный белый дом Притчардов, за кадром комментатор зачитывал текст. Возможно, фотограф не смог подойти ближе и снимал с дороги или сфотографировал один только раз, подумал Том. Комментатор говорил: «...необычный несчастный случай произошел сегодня утром в городке Вильперс, недалеко от Море. Были найдены тела двух американцев, Дэвида и Джанис Притчард, в пруду глубиной два метра перед их домом. На погибших была одежда и обувь, похоже, их смерть — это несчастный случай... Мсье и мадам Притчарды совсем недавно купили дом...»
Никакого упоминания о костях, подумал Том, когда комментатор подошел к концу сюжета. Он взглянул на Эда и понял по его слегка поднятым бровям, что Эд думает о том же.
— Они ничего не сказали о... об этих костях, — сказала Элоиза. Она тревожно взглянула на Тома. Когда Элоиза упоминала о костях, вид у нее был страдальческий.
Том собрался с мыслями.
— Я думаю... их увезли куда-нибудь... чтобы выяснить, к примеру, насколько они старые. Может быть, поэтому полиция не позволила о них упоминать.
— Интересно, — сказал Эд, — как скрывают это место от посторонних глаз, вы не находите?
Нет ни одного снимка пруда, только фотография дома с дальнего расстояния. Полиция приняла меры предосторожности.
Том понял, что Эд имеет в виду: расследование все еще продолжается.
Зазвонил телефон, и Том взял трубку. Как он и думал, это была Аньес Грэ, которая только что посмотрела вечерние новости.
— Антуан говорит: «Тем лучше для нас», — сообщила Аньес Тому. — Он думает, что те люди были ненормальными, им случайно удалось выкопать какие-то кости, поэтому они слишком увлеклись и сами упали в пруд. — Голос Аньес звучал так, будто она вот-вот засмеется.
— Хотите поговорить с Элоизой?
Аньес не возражала.
Элоиза подошла к телефону, а Том вернулся к Эду, но остался стоять.
— Несчастный случай, — пробормотал он задумчиво. — На самом деле так оно и было!
Они не слушали и даже не пытались слушать оживленную болтовню Элоизы с Аньес Грэ.
Том думал, может быть уже не в первый раз, о том, как повезло, что Мёрчисон не носил пояс, а только подтяжки. Пояс мог сохраниться, кожаный пояс мог стать второй уликой, найденной Дэвидом Притчардом, и его легче найти в доме, чем обручальное кольцо. Носил ли Мёрчисон пояс? По правде говоря, Том забыл. Он взял с тарелки последний маленький шоколадный бисквит, от которого отказался Эд.
— Пойду немного отвлекусь на несколько минут, подготовлю гриль, — сказал Том. — На террасе. — Он улыбнулся. — Мы проведем отличный вечер.
24
Том только что спустился, переодевшись в свежую рубашку и свитер, когда зазвонил телефон. Том взял трубку в холле.
Мужчина на том конце провода представился комиссаром полицейского управления или что-то в этом роде, Этьеном Ломаром из Немура. Не мог бы он зайти, чтобы переговорить с мсье Рипли?
— Это не займет много времени, мсье, — сказал офицер, — но это довольно важно.
— Ну конечно, — ответил Том. — Сейчас? ...Хорошо, мсье.
Том предположил, что полицейский знает, где находится его дом. Элоиза рассказала ему после телефонного разговора с Аньес Грэ, что полицейские все еще у дома Притчардов и что пара полицейских машин припаркована рядом на дороге. Первым движением Тома было подняться и предупредить Эда, но он передумал: Эд знает, что будет говорить Том, к тому же ему совсем необязательно присутствовать при его разговоре с полицейским. Вместо этого Том отправился на кухню, где мадам Аннет мыла листья салата, и сказал ей, что минут через пять прибудет офицер полиции.
— Officier de police, — повторила она с едва заметным удивлением, потому что ее это не касалось. — Хорошо, мсье.
— Я сам его впущу. Он пробудет недолго.
Затем Том снял свой любимый старый фартук с крючка за кухонной дверью и надел его. На красном переднем кармане красовалась черная надпись: «ВЫШЕЛ НА ЛАНЧ»[59].
Когда Том вошел в гостиную, Эд спускался по ступенькам.
— Через минуту зайдет полицейский, — сказал Том. — Наверное, кто-то сказал, что мы с Элоизой были знакомы с Притчардами. — Том пожал плечами. — И еще мы говорим по-английски. Таких людей здесь немного.
Том услышал удар дверного молотка. У двери были и молоток, и звонок, но Том не делал выводы о людях, которые выбирают то или другое.
— Мне уйти? — спросил Эд.
— Налей себе выпить. Делай что хочешь. Ты мой гость.
Эд направился к бару в дальнем углу комнаты.
Том открыл дверь и приветствовал двух полицейских, которых, как ему показалось, он раньше не видел. Они, козырнув, назвали свои имена, и Том пригласил их войти.
Они оба предпочли дивану стулья.
Показался Эд, и Том, все еще стоя, представил его как Эда Банбери, старинного друга из Лондона, который приехал к нему погостить на неделю. Затем Эд взял напиток и ушел на террасу.
Полицейские, оба примерно одного возраста, видимо, были и одного звания. Во всяком случае говорили они оба. Дело в том, что миссис Томас Мёрчисон позвонила в дом Притчардов из Нью-Йорка и хотела поговорить с мистером Притчардом или его женой, и полицейские сказали ей, что случилось. Миссис Мёрчисон — знакомо ли мсье Рипли это имя?
— Думаю, да, — серьезно ответил Том. — Она заходила в этот дом примерно на час. Это было несколько лет назад, после исчезновения ее мужа.
— Точно! Именно это она нам и сказала, мсье Рипли! Так вот... — продолжил полицейский по-французски с серьезным видом и уверенно, — мадам Мёрчисон информировала нас, что она услышала вчера, в пятницу, от...
— В четверг, — поправил второй полицейский.
— Возможно... это был первый телефонный звонок, да. Дэвид Притчард сообщил ей, что нашел... кости, да, ее мужа. И что он, Притчард, собирается поговорить с вами об этом. Показать вам эти кости.
Том нахмурился.
— Показать мне? Не понимаю.
— Доставить их, — сказал второй полицейский своему напарнику.
— Вот именно, доставить.
Том вздохнул.
— Мистер Притчард ничего мне об этом не говорил, уверяю вас. Мадам Мёрчисон сказала" что он звонил мне? Никакого звонка не было.
— Он собирался доставить их, не так ли, Филипп? — спросил второй полицейский.
— Да, но в пятницу, сказала мадам Мёрчисон. Вчера утром, — ответил напарник.
Они оба сидели, положив кепи на колени.
Том покачал головой.
— Никто ничего сюда не приносил.
— Вы знали мсье Притчарда, мсье?
— Он сам подошел ко мне здесь, в bar-tabac, и представился. Я однажды заходил к нему домой на стаканчик вина. Несколько недель назад. Они пригласили меня с женой. Я пришел один. Они никогда не были у меня в доме.
Более высокий, светловолосый полицейский откашлялся и сказал второму:
— Фотографии.
— Ah, oui. Мы нашли в доме Притчарда две фотографии вашего дома, мсье Рипли, сделанные с дороги.
— Неужели? Моего дома?
— Да, будем говорить откровенно. Эти фотографии стояли на каминной полке в доме Притчарда.
Том посмотрел на два снимка в руке полицейского.
— Очень странно. Мой дом не продается. — Том улыбнулся. — Кстати... Да! Я вспомнил, как видел однажды Притчарда на дороге рядом с моим домом. Несколько недель назад. Экономка обратила мое внимание на то, что кто-то делает снимки моего дома маленьким... таким обычным фотоаппаратом.
— И вы узнали мсье Притчарда?
— О да. Мне не понравилось то, что он фотографирует, но я предпочел не обращать на это внимания. Моя жена тоже его видела — и подруга жены, которая тогда была у нас в гостях. — Том нахмурился, вспоминая. — Я, помню, увидел мадам Притчард, она подъехала в машине... и через несколько минут они с мужем уехали. Странно.
В это время в комнату вошла мадам Аннет, и Том переключил внимание на нее. Она хотела узнать, не желают ли джентльмены чего-нибудь? Том знал, что она собиралась уже накрывать на стол.
— По стаканчику вина, мсье? — обратился Том к полицейским. — Аперитив?
Те вежливо отказались, то ли потому, что были на службе, то ли посчитали, что не время.
— Пока не накрывайте, мадам, — сказал Том. — Да, мадам Аннет, мне случайно не звонили в четверг... или в пятницу? — Том вопросительно взглянул на полицейских, и один из них кивнул. — От мсье Притчарда? О том, чтобы что-то доставить в дом? — Том спрашивал с неподдельным интересом, внезапно подумав, что будет, если Притчард действительно говорил с мадам Аннет о доставке, и она могла забыть (что весьма маловероятно) предупредить об этом Тома.
— Non, мсье Том. — Она покачала головой.
— Естественно, моя экономка знает о трагедии Притчардов, — пояснил Том офицерам.
Те пошептались. Конечно, новости так быстро распространяются!
— Вы можете спросить мадам Аннет, было ли сюда что-нибудь доставлено, — предложил Том.
Один из офицеров так и сделал, и мадам Аннет ответила отрицательно, снова покачав головой.
— Никаких пакетов, мсье, — уверенно ответила мадам Аннет.
— Это... — Том подбирал нужные слова, — ...это также касается мсье Мёрчисона, мадам Аннет. Помните, того джентльмена, который исчез в аэропорту Орли? Американца, который приходил сюда вечером несколько лет назад?
— Ah, oui. Высокий такой мужчина, — сказала мадам Аннет довольно равнодушно.
— Да. Мы говорили о картинах. Две мои картины Дерватта... — Том жестом указал полицейским на стены. — У мсье Мёрчисона тоже была картина Дерватта, которую украли в Орли. Я привез его в Орли на следующий день — около полудня, как мне помнится. Помните, мадам?
Том говорил небрежно, без ударений, и мадам Аннет, к счастью, ответила в том же тоне.
— Да, мсье Том. Я помню, как вы помогали ему уложить вещи в машину.
Это очень кстати, подумал Том, хотя он никогда не слышал от нее, что она помнит, как мистер Мёрчисон выходил из дома и садился в машину.
По лестнице спустилась Элоиза. Том встал, а за ним и офицеры.
— Моя жена, — сказал Том. — Мадам Элоиза...
Полицейские снова представились.
— Мы говорим о доме Притчардов, — пояснил Том Элоизе. — Что-нибудь выпьешь, дорогая?
— Нет, спасибо. Я подожду. — Элоиза оглянулась, будто хотела уйти в сад.
Мадам Аннет вернулась в кухню.
— Мадам Рипли, может быть, вы видели какие-нибудь свертки — вот такой длины, — доставленные... оставленные где-нибудь на вашей земле? — Офицер показал руками, какой длины должен быть сверток.
Элоиза с удивлением посмотрела на него.
— От флориста?
Полицейские вынужденно улыбнулись.
— Нет, мадам. Брезент, обвязанный веревкой. В прошлый четверг... или пятницу.
Том предоставил Элоизе самой объяснять, что она только что приехала из Парижа. Она провела ночь с пятницы на субботу в столице, а в четверг она была в Танжере.
Объяснение было принято.
Полицейские посовещались, затем один из них сказал:
— Можно побеседовать с вашим другом из Лондона?
Эд Банбери стоял у кустов роз. Том окликнул его, и Эд поспешно подошел.
— Полиция хочет поговорить с тобой о каком-то свертке, якобы принесенном сюда, — сказал Том, когда они поднимались по ступенькам. — Мы с Элоизой ничего такого не видели. — Том говорил непринужденно, он не знал, где сейчас полицейские — то ли за его спиной на террасе, то ли в гостиной.
Полицейские все еще были в гостиной, когда Эд вошел туда.
Эда спросили, не видел ли он серого свертка, более чем метр длиной, на дороге, под живой изгородью — или где-либо еще, даже за воротами.
— Нет, — ответил Эд. — Нет.
— Когда вы приехали сюда, мсье?
— Вчера, в пятницу днем. Я обедал здесь. — Нахмуренные светлые брови Эда придавали его лицу особенно честное выражение. — Мистер Рипли встретил меня в аэропорту Руаси.
— Спасибо, сэр. Чем вы занимаетесь?
— Я журналист, — ответил Эд. Затем ему пришлось написать свое имя и лондонский адрес в полицейском блокноте.
— Передайте наилучшие пожелания миссис Мёрчисон, если вновь будете с ней говорить, — сказал Том. — Я с удовольствием о ней вспоминаю — правда, немного смутно, — добавил он с улыбкой.
— Мы будем с ней говорить, — ответил полицейский, тот, что с каштановыми прямыми волосами. — Она... ну... она думает, что кости, которые мы нашли... или Притчард нашел... это кости ее мужа.
— Ее мужа? — недоверчиво переспросил Том. — Но... где Притчард мог их найти?
— Мы точно не знаем, но, скорее всего, недалеко отсюда. В десяти, пятнадцати километрах.
Жители Вуази еще не высказывались, подумал Том, даже если предположить, что они что-то видели. И Притчард не упоминал Вуази — или все-таки упоминал?
— Конечно, вы сможете идентифицировать скелет, — сказал Том.
— Le squelette est incomplet, m'sieur. Il n'y pas de tete[60], — серьезно ответил светловолосый полицейский.
— Это ужасно! — прошептала Элоиза.
— Мы сперва должны определить, сколько он пробыл в воде.
— А одежда? — спросил Том.
— Ха! Все сгнило, мсье. Даже пуговиц нет, настоящий саван! Рыба... течение реки...
— Течение, — повторил второй полицейский, показывая жестом. — Оно уносит — плоть, одежду...
— Жан! — второй полицейский махнул рукой, словно желая сказать: «Прекрати! Здесь дама!»
Они замолчали на пару секунд, затем Жан продолжил:
— Не помните, мистер Рипли, вы видели, как мистер Мёрчисон входил в аэропорт Орли в тот день, несколько лет назад?
Том помнил.
— Я не припарковывал машину в тот день. Я остановился у тротуара, помог мистеру Мёрчисону вытащить багаж... и завернутую картину... и уехал. Это было на тротуаре перед дверьми аэропорта Он мог легко донести свои вещи. Поэтому я не наблюдал за ним, когда он входил туда.
Полицейские шепотом посовещались, заглядывая в свои записи.
Том предположил, что они сверяются с теми показаниями, которые он дал в полиции несколько лет назад, что он оставил Мёрчисона с вещами на тротуаре у дверей Орли. Том не собирался упоминать, что его показания уже записывали. Он не хотел говорить и о том, что ему кажется странным, что кто-то привез бы Мёрчисона сюда обратно в его дом, чтобы убить, или что Мёрчисон покончил жизнь самоубийством поблизости от его дома. Том внезапно встал и подошел к жене.
— С тобой все в порядке, дорогая? — спросил он по-английски. — Я думаю, джентльмены скоро закончат. Ты не хочешь присесть?
— Со мной все в порядке, — ответила Элоиза довольно холодно, как будто давая понять, что странные и таинственные действия Тома навлекли в дом полицейских и что ей неприятно терпеть их присутствие. Она прислонилась, скрестив руки на груди, к буфету, довольно далеко от полицейских.
Том повернулся к стражам порядка и сел, словно совсем не собирался торопить их уход.
— Не будете ли вы так любезны передать миссис Мёрчисон — если вы будете разговаривать с ней, — что я хотел бы снова с ней поговорить? Она знает все, что я могу сказать, но... — он замолчал.
Светловолосый полицейский, которого звали Филипп, ответил:
— Да, мсье, мы передадим ей. У нее есть ваш номер телефона?
— Я однажды ей давал, — любезно ответил Том. — Он не изменился.
Второй полицейский поднял палец, привлекая внимание напарника, и сказал:
— А что насчет той женщины — Цинтии Граднор — из Англии? Мадам Мёрчисон упоминала ее имя.
— Цинтия? Да... — отозвался Том, как будто припоминая. — Я знаком с ней. А что?
— Полагаю, вы недавно виделись с ней в Лондоне?
— Да, так и есть. Мы посидели с ней в pub anglais. — Том улыбнулся. — Как вы узнали?
— Мадам Мёрчисон сообщила нам, а она говорила с самой мисс Цинтией...
— Градно-ор, — подсказал светловолосый полицейский, предварительно сверившись с записями в блокноте.
Том начал чувствовать себя не в своей тарелке. Он старался думать о том, что может произойти. Что за вопросы они еще зададут?
— Вы виделись с ней в Лондоне... встречались по какому-то особому поводу?
— Да, — ответил Том. Он повернулся так, чтобы видеть Эда, который сидел, откинувшись на спинку стула. — Помнишь Цинтию, Эд?
— Смутно, — ответил тот по-английски. — Несколько лет ее не видел.
— Повод, — продолжал Том, обращаясь к полицейским, — был такой: я хотел спросить у нее, что мсье Притчарду от меня надо. Понимаете, я обнаружил, что мсье Притчард... слишком уж дружелюбен, напрашивается на приглашение в мой дом, например, — хотя моя жена к этому совсем не расположена. — Тут Том рассмеялся. — Однажды я зашел к чете Притчардов на стаканчик вина, и мсье Притчард упомянул Цинтию...
— Градно-ор, — повторил полицейский.
— Да. Мсье Притчард предположил, когда я был у него в гостях, что эта Цинтия относится ко мне недружелюбно — имеет что-то против меня. Я спросил Притчарда, почему он так считает, и он не сказал мне. Это было неприятно, но очень в его духе. Так вот, когда я был в Лондоне, мне удалось найти телефон мадам Граднор, и я спросил у нее: «Что это за дела с Притчардом?» — Том смутно помнил, что Цинтия Граднор намеревалась (по мнению Тома) защищать Бернарда Тафтса от клейма мошенника. Цинтия придерживалась определенных, ею же установленных границ, что могло обернуться на пользу Тома.
— И что же? Что вы узнали? — Темноволосый офицер посмотрел на него с интересом.
— К сожалению, немного. Цинтия сказала мне, что не знакома с Притчардом... и никогда его не встречала. Он звонил ей как-то. — Том вспомнил о посреднике, каком-то Джордже, на большой вечеринке для журналистов, на которой были и Притчард, и Цинтия. Посредник, услышав рассказ Притчарда о Рипли, сказал ему, что есть женщина, которая ненавидит Рипли. Так Притчард узнал ее имя (и видимо, Цинтия узнала имя Притчарда), но они на этой вечеринке не познакомились лично. Том не собирался предоставлять полиции эти сведения.
— Странно, — пробормотал светловолосый офицер.
— Притчард и был странным! — Том встал, как будто у него затекли ноги от долгого сидения. — Кажется, уже восемь. Пожалуй, я сделаю себе джин с тоником. А что для вас, джентльмены? Немного красного вина? Скотч? Что вы предпочитаете?
Том говорил таким тоном, что джентльменам ничего не оставалось, как что-то выбрать, и они оба выбрали un petit rouge.
— Пойду скажу мадам, — сказала Элоиза и вышла в кухню.
Полицейские вежливо выразили восхищение картинами Дерватта, особенно той, что над камином, работы Бернарда Тафтса. А также полотном Сутина[61].
— Рад, что вам нравится, — сказал Том. — Я сам счастлив, что у меня есть такие картины.
Эд взял себе второй напиток в баре, Элоиза присоединилась к ним, и, когда у всех в руках появились бокалы, атмосфера немного разрядилась.
Том тихо сказал темноволосому полицейскому:
— Еще два момента, мсье. Я буду счастлив поговорить с мадам Цинтией — если она захочет со мной говорить. И еще, как вы думаете... — Том оглянулся, но никто его не слышал.
Светловолосый офицер Филипп был очарован Элоизой и предпочел болтовню с ней о пустяках вместо разговоров о костях и тухлом мясе. Эд также присоединился к Элоизе.
— Как вы думаете, — продолжил Том, — что мсье Притчард собирался сделать с костями, которые нашли в пруду?
Полицейский Жан, казалось, задумался.
— Если он нашел их в реке — зачем бросать их обратно в воду и потом... может быть, от отчаяния, убивать себя?
Полицейский пожал плечами.
— Это мог быть несчастный случай, сначала один поскользнулся и упал, а потом и другой, мсье. Этими садовыми граблями они пытались что-то вытащить... так, по крайней мере, кажется. Телевизор был включен, кофе... — он глотнул вина и пожал плечами — ...стоял нетронутым в гостиной. Может быть, они прятали эти кости. Возможно, мы узнаем что-то завтра или послезавтра, а может, ничего не узнаем.
Полицейские стояли, держа стаканы в руках.
Тому пришла в голову мысль о Тедди. Он решил упомянуть о нем и придвинулся поближе к группе, собравшейся вокруг Элоизы.
— Мсье, — сказал он Филиппу. — У мсье Притчарда был друг — а может, и не друг, а просто человек, с которым он рыбачил в каналах. Все об этом говорят. — Том использовал слово «pecher» — «рыбачить», оно ему нравилось больше, чем «исследовать». — Я где-то слышал, что его звали Тедди. Вы с ним говорили?
— Ах, Тедди, Теодор, — сказал Жан, после того как они с Филиппом обменялись взглядами. — Oui, merci, мсье Рипли. Мы слышали о нем от ваших друзей, Грэ — очень приятные люди. Затем мы выяснили его имя и парижский телефон по телефонной линии Притчарда. Этим утром кто-то разговаривал с ним в Париже. Он сказал, что, когда Притчард нашел эти кости в реке, он уже не работал на Притчарда. И он... — тут полицейский заколебался.
— И он уехал, — продолжил Филипп. — Pardon, Jean.
— Да, уехал, — повторил Жан, взглянув на Тома. — Похоже, он был удивлен, что кости... скелет... были так нужны Притчарду. — Тут Жан пристально посмотрел на Тома. — И когда этот Тедди увидел кости — он вернулся в Париж. Тедди — студент. Он хотел подзаработать денег — вот и все.
Филипп хотел было что-то сказать, но Жан прервал его жестом.
— Мне кажется, я слышал что-то в этом роде в местном баре, — вставил Том. — Что этот Тедди был поражен и решил распрощаться с Притчардом. — Теперь настала очередь Тома пожимать плечами.
Полицейские ничего на это не сказали. Они не пожелали остаться на ужин, на который Том любезно их пригласил, хотя и был уверен, что они не согласятся. Они не захотели также и вновь наполнить свои бокалы.
— Bonsoir, madame, et merci, — почтительно сказали они Элоизе, поклонившись.
Затем спросили, надолго ли Эд останется.
— По меньшей мере дня на три, надеюсь, с улыбкой сказал Том.
— Не уверен, — любезно отозвался Эд.
— Мы с женой всегда здесь, — заверил Том полицейских. — На случай, если мы сможем чем-нибудь помочь.
— Спасибо, мистер Рипли.
Офицеры пожелали им приятного вечера и удалились по направлению к машине, которую оставили на дворе перед домом.
Том, вернувшись, сказал:
— Довольно приятные парни! Тебе не кажется, Зд?
— Да... пожалуй.
— Элоиза, моя радость, я хочу, чтобы ты зажгла огонь. Прямо сейчас. Мы немного запаздываем — но у нас будет сегодня прекрасный ужин.
— Я? Какой огонь?
— Под грилем, дорогая. Он на террасе. Вот спички. Просто зажги.
Элоиза взяла коробок и вышла на террасу, грациозная в своей длинной полосатой юбке. Она надела зеленую хлопчатобумажную блузку с наполовину закатанными рукавами.
— Но раньше ты всегда зажигал, — заметила она, чиркая спичкой.
— Сегодня особый случай. Ты как...
— Богиня, — подсказал Эд.
— Богиня дома, — закончил Том.
Гриль разгорелся. Короткие желто-голубые язычки пламени танцевали над углями. Мадам Аннет завернула полдюжины картофелин в фольгу. Том снова надел фартук и приступил к работе.
И тут зазвонил телефон.
Том застонал от досады.
— Элоиза, возьми трубку, пожалуйста. Готов поспорить, это либо Грэ, либо Ноэль.
Это были Грэ, Том в этом убедился, как только вышел в гостиную. Элоиза, конечно, рассказывала им о том, что говорили и спрашивали полицейские. Том поговорил с мадам Аннет на кухне: беарнский соус был почти готов, как и спаржа в качестве первого блюда.
Ужин действительно был очень вкусным и запоминающимся, как выразился Эд. Телефон больше не звонил: о нем никто и не вспомнил. Том сказал мадам Аннет, чтобы завтра утром после завтрака она приготовила комнату для мсье Константа, их английского друга, который должен прибыть к одиннадцати тридцати в Руаси.
Лицо мадам Аннет выразило удовольствие. Как будто для нее друзья и гости делали дом более уютным, как для других цветы или музыка.
Том отважился спросить Элоизу, когда они пили кофе в гостиной, не передала ли ей Аньес Грэ еще какие-нибудь новости.
— Н-нет... только то, что в том доме все еще горит свет. Кто-то из детей гулял там с собакой. Полицейские все еще что-то ищут, — скучающим тоном сказала Элоиза.
Эд взглянул на Тома и слегка улыбнулся. Том подумал, а что, если Эд подумал, что... Том не мог облечь эти мысли в слова даже наедине с собой, тем более в присутствии Элоизы! С учетом странностей Притчардов можно было только гадать, что полиция ищет и что она может найти.
Мужчина на том конце провода представился комиссаром полицейского управления или что-то в этом роде, Этьеном Ломаром из Немура. Не мог бы он зайти, чтобы переговорить с мсье Рипли?
— Это не займет много времени, мсье, — сказал офицер, — но это довольно важно.
— Ну конечно, — ответил Том. — Сейчас? ...Хорошо, мсье.
Том предположил, что полицейский знает, где находится его дом. Элоиза рассказала ему после телефонного разговора с Аньес Грэ, что полицейские все еще у дома Притчардов и что пара полицейских машин припаркована рядом на дороге. Первым движением Тома было подняться и предупредить Эда, но он передумал: Эд знает, что будет говорить Том, к тому же ему совсем необязательно присутствовать при его разговоре с полицейским. Вместо этого Том отправился на кухню, где мадам Аннет мыла листья салата, и сказал ей, что минут через пять прибудет офицер полиции.
— Officier de police, — повторила она с едва заметным удивлением, потому что ее это не касалось. — Хорошо, мсье.
— Я сам его впущу. Он пробудет недолго.
Затем Том снял свой любимый старый фартук с крючка за кухонной дверью и надел его. На красном переднем кармане красовалась черная надпись: «ВЫШЕЛ НА ЛАНЧ»[59].
Когда Том вошел в гостиную, Эд спускался по ступенькам.
— Через минуту зайдет полицейский, — сказал Том. — Наверное, кто-то сказал, что мы с Элоизой были знакомы с Притчардами. — Том пожал плечами. — И еще мы говорим по-английски. Таких людей здесь немного.
Том услышал удар дверного молотка. У двери были и молоток, и звонок, но Том не делал выводы о людях, которые выбирают то или другое.
— Мне уйти? — спросил Эд.
— Налей себе выпить. Делай что хочешь. Ты мой гость.
Эд направился к бару в дальнем углу комнаты.
Том открыл дверь и приветствовал двух полицейских, которых, как ему показалось, он раньше не видел. Они, козырнув, назвали свои имена, и Том пригласил их войти.
Они оба предпочли дивану стулья.
Показался Эд, и Том, все еще стоя, представил его как Эда Банбери, старинного друга из Лондона, который приехал к нему погостить на неделю. Затем Эд взял напиток и ушел на террасу.
Полицейские, оба примерно одного возраста, видимо, были и одного звания. Во всяком случае говорили они оба. Дело в том, что миссис Томас Мёрчисон позвонила в дом Притчардов из Нью-Йорка и хотела поговорить с мистером Притчардом или его женой, и полицейские сказали ей, что случилось. Миссис Мёрчисон — знакомо ли мсье Рипли это имя?
— Думаю, да, — серьезно ответил Том. — Она заходила в этот дом примерно на час. Это было несколько лет назад, после исчезновения ее мужа.
— Точно! Именно это она нам и сказала, мсье Рипли! Так вот... — продолжил полицейский по-французски с серьезным видом и уверенно, — мадам Мёрчисон информировала нас, что она услышала вчера, в пятницу, от...
— В четверг, — поправил второй полицейский.
— Возможно... это был первый телефонный звонок, да. Дэвид Притчард сообщил ей, что нашел... кости, да, ее мужа. И что он, Притчард, собирается поговорить с вами об этом. Показать вам эти кости.
Том нахмурился.
— Показать мне? Не понимаю.
— Доставить их, — сказал второй полицейский своему напарнику.
— Вот именно, доставить.
Том вздохнул.
— Мистер Притчард ничего мне об этом не говорил, уверяю вас. Мадам Мёрчисон сказала" что он звонил мне? Никакого звонка не было.
— Он собирался доставить их, не так ли, Филипп? — спросил второй полицейский.
— Да, но в пятницу, сказала мадам Мёрчисон. Вчера утром, — ответил напарник.
Они оба сидели, положив кепи на колени.
Том покачал головой.
— Никто ничего сюда не приносил.
— Вы знали мсье Притчарда, мсье?
— Он сам подошел ко мне здесь, в bar-tabac, и представился. Я однажды заходил к нему домой на стаканчик вина. Несколько недель назад. Они пригласили меня с женой. Я пришел один. Они никогда не были у меня в доме.
Более высокий, светловолосый полицейский откашлялся и сказал второму:
— Фотографии.
— Ah, oui. Мы нашли в доме Притчарда две фотографии вашего дома, мсье Рипли, сделанные с дороги.
— Неужели? Моего дома?
— Да, будем говорить откровенно. Эти фотографии стояли на каминной полке в доме Притчарда.
Том посмотрел на два снимка в руке полицейского.
— Очень странно. Мой дом не продается. — Том улыбнулся. — Кстати... Да! Я вспомнил, как видел однажды Притчарда на дороге рядом с моим домом. Несколько недель назад. Экономка обратила мое внимание на то, что кто-то делает снимки моего дома маленьким... таким обычным фотоаппаратом.
— И вы узнали мсье Притчарда?
— О да. Мне не понравилось то, что он фотографирует, но я предпочел не обращать на это внимания. Моя жена тоже его видела — и подруга жены, которая тогда была у нас в гостях. — Том нахмурился, вспоминая. — Я, помню, увидел мадам Притчард, она подъехала в машине... и через несколько минут они с мужем уехали. Странно.
В это время в комнату вошла мадам Аннет, и Том переключил внимание на нее. Она хотела узнать, не желают ли джентльмены чего-нибудь? Том знал, что она собиралась уже накрывать на стол.
— По стаканчику вина, мсье? — обратился Том к полицейским. — Аперитив?
Те вежливо отказались, то ли потому, что были на службе, то ли посчитали, что не время.
— Пока не накрывайте, мадам, — сказал Том. — Да, мадам Аннет, мне случайно не звонили в четверг... или в пятницу? — Том вопросительно взглянул на полицейских, и один из них кивнул. — От мсье Притчарда? О том, чтобы что-то доставить в дом? — Том спрашивал с неподдельным интересом, внезапно подумав, что будет, если Притчард действительно говорил с мадам Аннет о доставке, и она могла забыть (что весьма маловероятно) предупредить об этом Тома.
— Non, мсье Том. — Она покачала головой.
— Естественно, моя экономка знает о трагедии Притчардов, — пояснил Том офицерам.
Те пошептались. Конечно, новости так быстро распространяются!
— Вы можете спросить мадам Аннет, было ли сюда что-нибудь доставлено, — предложил Том.
Один из офицеров так и сделал, и мадам Аннет ответила отрицательно, снова покачав головой.
— Никаких пакетов, мсье, — уверенно ответила мадам Аннет.
— Это... — Том подбирал нужные слова, — ...это также касается мсье Мёрчисона, мадам Аннет. Помните, того джентльмена, который исчез в аэропорту Орли? Американца, который приходил сюда вечером несколько лет назад?
— Ah, oui. Высокий такой мужчина, — сказала мадам Аннет довольно равнодушно.
— Да. Мы говорили о картинах. Две мои картины Дерватта... — Том жестом указал полицейским на стены. — У мсье Мёрчисона тоже была картина Дерватта, которую украли в Орли. Я привез его в Орли на следующий день — около полудня, как мне помнится. Помните, мадам?
Том говорил небрежно, без ударений, и мадам Аннет, к счастью, ответила в том же тоне.
— Да, мсье Том. Я помню, как вы помогали ему уложить вещи в машину.
Это очень кстати, подумал Том, хотя он никогда не слышал от нее, что она помнит, как мистер Мёрчисон выходил из дома и садился в машину.
По лестнице спустилась Элоиза. Том встал, а за ним и офицеры.
— Моя жена, — сказал Том. — Мадам Элоиза...
Полицейские снова представились.
— Мы говорим о доме Притчардов, — пояснил Том Элоизе. — Что-нибудь выпьешь, дорогая?
— Нет, спасибо. Я подожду. — Элоиза оглянулась, будто хотела уйти в сад.
Мадам Аннет вернулась в кухню.
— Мадам Рипли, может быть, вы видели какие-нибудь свертки — вот такой длины, — доставленные... оставленные где-нибудь на вашей земле? — Офицер показал руками, какой длины должен быть сверток.
Элоиза с удивлением посмотрела на него.
— От флориста?
Полицейские вынужденно улыбнулись.
— Нет, мадам. Брезент, обвязанный веревкой. В прошлый четверг... или пятницу.
Том предоставил Элоизе самой объяснять, что она только что приехала из Парижа. Она провела ночь с пятницы на субботу в столице, а в четверг она была в Танжере.
Объяснение было принято.
Полицейские посовещались, затем один из них сказал:
— Можно побеседовать с вашим другом из Лондона?
Эд Банбери стоял у кустов роз. Том окликнул его, и Эд поспешно подошел.
— Полиция хочет поговорить с тобой о каком-то свертке, якобы принесенном сюда, — сказал Том, когда они поднимались по ступенькам. — Мы с Элоизой ничего такого не видели. — Том говорил непринужденно, он не знал, где сейчас полицейские — то ли за его спиной на террасе, то ли в гостиной.
Полицейские все еще были в гостиной, когда Эд вошел туда.
Эда спросили, не видел ли он серого свертка, более чем метр длиной, на дороге, под живой изгородью — или где-либо еще, даже за воротами.
— Нет, — ответил Эд. — Нет.
— Когда вы приехали сюда, мсье?
— Вчера, в пятницу днем. Я обедал здесь. — Нахмуренные светлые брови Эда придавали его лицу особенно честное выражение. — Мистер Рипли встретил меня в аэропорту Руаси.
— Спасибо, сэр. Чем вы занимаетесь?
— Я журналист, — ответил Эд. Затем ему пришлось написать свое имя и лондонский адрес в полицейском блокноте.
— Передайте наилучшие пожелания миссис Мёрчисон, если вновь будете с ней говорить, — сказал Том. — Я с удовольствием о ней вспоминаю — правда, немного смутно, — добавил он с улыбкой.
— Мы будем с ней говорить, — ответил полицейский, тот, что с каштановыми прямыми волосами. — Она... ну... она думает, что кости, которые мы нашли... или Притчард нашел... это кости ее мужа.
— Ее мужа? — недоверчиво переспросил Том. — Но... где Притчард мог их найти?
— Мы точно не знаем, но, скорее всего, недалеко отсюда. В десяти, пятнадцати километрах.
Жители Вуази еще не высказывались, подумал Том, даже если предположить, что они что-то видели. И Притчард не упоминал Вуази — или все-таки упоминал?
— Конечно, вы сможете идентифицировать скелет, — сказал Том.
— Le squelette est incomplet, m'sieur. Il n'y pas de tete[60], — серьезно ответил светловолосый полицейский.
— Это ужасно! — прошептала Элоиза.
— Мы сперва должны определить, сколько он пробыл в воде.
— А одежда? — спросил Том.
— Ха! Все сгнило, мсье. Даже пуговиц нет, настоящий саван! Рыба... течение реки...
— Течение, — повторил второй полицейский, показывая жестом. — Оно уносит — плоть, одежду...
— Жан! — второй полицейский махнул рукой, словно желая сказать: «Прекрати! Здесь дама!»
Они замолчали на пару секунд, затем Жан продолжил:
— Не помните, мистер Рипли, вы видели, как мистер Мёрчисон входил в аэропорт Орли в тот день, несколько лет назад?
Том помнил.
— Я не припарковывал машину в тот день. Я остановился у тротуара, помог мистеру Мёрчисону вытащить багаж... и завернутую картину... и уехал. Это было на тротуаре перед дверьми аэропорта Он мог легко донести свои вещи. Поэтому я не наблюдал за ним, когда он входил туда.
Полицейские шепотом посовещались, заглядывая в свои записи.
Том предположил, что они сверяются с теми показаниями, которые он дал в полиции несколько лет назад, что он оставил Мёрчисона с вещами на тротуаре у дверей Орли. Том не собирался упоминать, что его показания уже записывали. Он не хотел говорить и о том, что ему кажется странным, что кто-то привез бы Мёрчисона сюда обратно в его дом, чтобы убить, или что Мёрчисон покончил жизнь самоубийством поблизости от его дома. Том внезапно встал и подошел к жене.
— С тобой все в порядке, дорогая? — спросил он по-английски. — Я думаю, джентльмены скоро закончат. Ты не хочешь присесть?
— Со мной все в порядке, — ответила Элоиза довольно холодно, как будто давая понять, что странные и таинственные действия Тома навлекли в дом полицейских и что ей неприятно терпеть их присутствие. Она прислонилась, скрестив руки на груди, к буфету, довольно далеко от полицейских.
Том повернулся к стражам порядка и сел, словно совсем не собирался торопить их уход.
— Не будете ли вы так любезны передать миссис Мёрчисон — если вы будете разговаривать с ней, — что я хотел бы снова с ней поговорить? Она знает все, что я могу сказать, но... — он замолчал.
Светловолосый полицейский, которого звали Филипп, ответил:
— Да, мсье, мы передадим ей. У нее есть ваш номер телефона?
— Я однажды ей давал, — любезно ответил Том. — Он не изменился.
Второй полицейский поднял палец, привлекая внимание напарника, и сказал:
— А что насчет той женщины — Цинтии Граднор — из Англии? Мадам Мёрчисон упоминала ее имя.
— Цинтия? Да... — отозвался Том, как будто припоминая. — Я знаком с ней. А что?
— Полагаю, вы недавно виделись с ней в Лондоне?
— Да, так и есть. Мы посидели с ней в pub anglais. — Том улыбнулся. — Как вы узнали?
— Мадам Мёрчисон сообщила нам, а она говорила с самой мисс Цинтией...
— Градно-ор, — подсказал светловолосый полицейский, предварительно сверившись с записями в блокноте.
Том начал чувствовать себя не в своей тарелке. Он старался думать о том, что может произойти. Что за вопросы они еще зададут?
— Вы виделись с ней в Лондоне... встречались по какому-то особому поводу?
— Да, — ответил Том. Он повернулся так, чтобы видеть Эда, который сидел, откинувшись на спинку стула. — Помнишь Цинтию, Эд?
— Смутно, — ответил тот по-английски. — Несколько лет ее не видел.
— Повод, — продолжал Том, обращаясь к полицейским, — был такой: я хотел спросить у нее, что мсье Притчарду от меня надо. Понимаете, я обнаружил, что мсье Притчард... слишком уж дружелюбен, напрашивается на приглашение в мой дом, например, — хотя моя жена к этому совсем не расположена. — Тут Том рассмеялся. — Однажды я зашел к чете Притчардов на стаканчик вина, и мсье Притчард упомянул Цинтию...
— Градно-ор, — повторил полицейский.
— Да. Мсье Притчард предположил, когда я был у него в гостях, что эта Цинтия относится ко мне недружелюбно — имеет что-то против меня. Я спросил Притчарда, почему он так считает, и он не сказал мне. Это было неприятно, но очень в его духе. Так вот, когда я был в Лондоне, мне удалось найти телефон мадам Граднор, и я спросил у нее: «Что это за дела с Притчардом?» — Том смутно помнил, что Цинтия Граднор намеревалась (по мнению Тома) защищать Бернарда Тафтса от клейма мошенника. Цинтия придерживалась определенных, ею же установленных границ, что могло обернуться на пользу Тома.
— И что же? Что вы узнали? — Темноволосый офицер посмотрел на него с интересом.
— К сожалению, немного. Цинтия сказала мне, что не знакома с Притчардом... и никогда его не встречала. Он звонил ей как-то. — Том вспомнил о посреднике, каком-то Джордже, на большой вечеринке для журналистов, на которой были и Притчард, и Цинтия. Посредник, услышав рассказ Притчарда о Рипли, сказал ему, что есть женщина, которая ненавидит Рипли. Так Притчард узнал ее имя (и видимо, Цинтия узнала имя Притчарда), но они на этой вечеринке не познакомились лично. Том не собирался предоставлять полиции эти сведения.
— Странно, — пробормотал светловолосый офицер.
— Притчард и был странным! — Том встал, как будто у него затекли ноги от долгого сидения. — Кажется, уже восемь. Пожалуй, я сделаю себе джин с тоником. А что для вас, джентльмены? Немного красного вина? Скотч? Что вы предпочитаете?
Том говорил таким тоном, что джентльменам ничего не оставалось, как что-то выбрать, и они оба выбрали un petit rouge.
— Пойду скажу мадам, — сказала Элоиза и вышла в кухню.
Полицейские вежливо выразили восхищение картинами Дерватта, особенно той, что над камином, работы Бернарда Тафтса. А также полотном Сутина[61].
— Рад, что вам нравится, — сказал Том. — Я сам счастлив, что у меня есть такие картины.
Эд взял себе второй напиток в баре, Элоиза присоединилась к ним, и, когда у всех в руках появились бокалы, атмосфера немного разрядилась.
Том тихо сказал темноволосому полицейскому:
— Еще два момента, мсье. Я буду счастлив поговорить с мадам Цинтией — если она захочет со мной говорить. И еще, как вы думаете... — Том оглянулся, но никто его не слышал.
Светловолосый офицер Филипп был очарован Элоизой и предпочел болтовню с ней о пустяках вместо разговоров о костях и тухлом мясе. Эд также присоединился к Элоизе.
— Как вы думаете, — продолжил Том, — что мсье Притчард собирался сделать с костями, которые нашли в пруду?
Полицейский Жан, казалось, задумался.
— Если он нашел их в реке — зачем бросать их обратно в воду и потом... может быть, от отчаяния, убивать себя?
Полицейский пожал плечами.
— Это мог быть несчастный случай, сначала один поскользнулся и упал, а потом и другой, мсье. Этими садовыми граблями они пытались что-то вытащить... так, по крайней мере, кажется. Телевизор был включен, кофе... — он глотнул вина и пожал плечами — ...стоял нетронутым в гостиной. Может быть, они прятали эти кости. Возможно, мы узнаем что-то завтра или послезавтра, а может, ничего не узнаем.
Полицейские стояли, держа стаканы в руках.
Тому пришла в голову мысль о Тедди. Он решил упомянуть о нем и придвинулся поближе к группе, собравшейся вокруг Элоизы.
— Мсье, — сказал он Филиппу. — У мсье Притчарда был друг — а может, и не друг, а просто человек, с которым он рыбачил в каналах. Все об этом говорят. — Том использовал слово «pecher» — «рыбачить», оно ему нравилось больше, чем «исследовать». — Я где-то слышал, что его звали Тедди. Вы с ним говорили?
— Ах, Тедди, Теодор, — сказал Жан, после того как они с Филиппом обменялись взглядами. — Oui, merci, мсье Рипли. Мы слышали о нем от ваших друзей, Грэ — очень приятные люди. Затем мы выяснили его имя и парижский телефон по телефонной линии Притчарда. Этим утром кто-то разговаривал с ним в Париже. Он сказал, что, когда Притчард нашел эти кости в реке, он уже не работал на Притчарда. И он... — тут полицейский заколебался.
— И он уехал, — продолжил Филипп. — Pardon, Jean.
— Да, уехал, — повторил Жан, взглянув на Тома. — Похоже, он был удивлен, что кости... скелет... были так нужны Притчарду. — Тут Жан пристально посмотрел на Тома. — И когда этот Тедди увидел кости — он вернулся в Париж. Тедди — студент. Он хотел подзаработать денег — вот и все.
Филипп хотел было что-то сказать, но Жан прервал его жестом.
— Мне кажется, я слышал что-то в этом роде в местном баре, — вставил Том. — Что этот Тедди был поражен и решил распрощаться с Притчардом. — Теперь настала очередь Тома пожимать плечами.
Полицейские ничего на это не сказали. Они не пожелали остаться на ужин, на который Том любезно их пригласил, хотя и был уверен, что они не согласятся. Они не захотели также и вновь наполнить свои бокалы.
— Bonsoir, madame, et merci, — почтительно сказали они Элоизе, поклонившись.
Затем спросили, надолго ли Эд останется.
— По меньшей мере дня на три, надеюсь, с улыбкой сказал Том.
— Не уверен, — любезно отозвался Эд.
— Мы с женой всегда здесь, — заверил Том полицейских. — На случай, если мы сможем чем-нибудь помочь.
— Спасибо, мистер Рипли.
Офицеры пожелали им приятного вечера и удалились по направлению к машине, которую оставили на дворе перед домом.
Том, вернувшись, сказал:
— Довольно приятные парни! Тебе не кажется, Зд?
— Да... пожалуй.
— Элоиза, моя радость, я хочу, чтобы ты зажгла огонь. Прямо сейчас. Мы немного запаздываем — но у нас будет сегодня прекрасный ужин.
— Я? Какой огонь?
— Под грилем, дорогая. Он на террасе. Вот спички. Просто зажги.
Элоиза взяла коробок и вышла на террасу, грациозная в своей длинной полосатой юбке. Она надела зеленую хлопчатобумажную блузку с наполовину закатанными рукавами.
— Но раньше ты всегда зажигал, — заметила она, чиркая спичкой.
— Сегодня особый случай. Ты как...
— Богиня, — подсказал Эд.
— Богиня дома, — закончил Том.
Гриль разгорелся. Короткие желто-голубые язычки пламени танцевали над углями. Мадам Аннет завернула полдюжины картофелин в фольгу. Том снова надел фартук и приступил к работе.
И тут зазвонил телефон.
Том застонал от досады.
— Элоиза, возьми трубку, пожалуйста. Готов поспорить, это либо Грэ, либо Ноэль.
Это были Грэ, Том в этом убедился, как только вышел в гостиную. Элоиза, конечно, рассказывала им о том, что говорили и спрашивали полицейские. Том поговорил с мадам Аннет на кухне: беарнский соус был почти готов, как и спаржа в качестве первого блюда.
Ужин действительно был очень вкусным и запоминающимся, как выразился Эд. Телефон больше не звонил: о нем никто и не вспомнил. Том сказал мадам Аннет, чтобы завтра утром после завтрака она приготовила комнату для мсье Константа, их английского друга, который должен прибыть к одиннадцати тридцати в Руаси.
Лицо мадам Аннет выразило удовольствие. Как будто для нее друзья и гости делали дом более уютным, как для других цветы или музыка.
Том отважился спросить Элоизу, когда они пили кофе в гостиной, не передала ли ей Аньес Грэ еще какие-нибудь новости.
— Н-нет... только то, что в том доме все еще горит свет. Кто-то из детей гулял там с собакой. Полицейские все еще что-то ищут, — скучающим тоном сказала Элоиза.
Эд взглянул на Тома и слегка улыбнулся. Том подумал, а что, если Эд подумал, что... Том не мог облечь эти мысли в слова даже наедине с собой, тем более в присутствии Элоизы! С учетом странностей Притчардов можно было только гадать, что полиция ищет и что она может найти.