Хегган Кристина. Не говори мне «никогда»

   Человек десять тотчас бросились к Лауре, когда полтора часа спустя они с Тедом появились в отделе новостей. Заверив всех, что с ней все в порядке и состояние улучшается с каждым днем, мисс Спенсер попросила установить в ее кабинете второй компьютер.
   За несколько минут она объяснила Теду, как получить доступ к базам данных «Нексус», с которыми работала газета.
   – Что конкретно ты ищешь? – спросил он, когда на экране появилась газетная статья, датированная январем 1994 года.
   – Доказательства того, что Енцо Скарпати лгал сержанту Сазерленду, утверждая, что раньше никогда не бывал в Остине.
   Он развернулся в кресле и поднял на нее глаза.
   – Я думал, ты пытаешься прищучить моего дядю.
   – Именно – Поскольку он продолжал смотреть на нее, откровенно недоумевая, она пояснила: – Я долго думала, пока лежала в госпитале, и пришла к твердому убеждению, что убийство Джей Би, покушение на меня и то, что происходит сейчас с «Сентинел», – все эти события взаимосвязаны.
   – Несколько дней назад ты вовсе не была в этом уверена. Что заставило тебя изменить свое мнение?
   – Интуиция. И появление Карла Хансена.
   Тед покачал головой:
   – Ты ошибаешься, Лаура. Мой дядя не святой, но он бы и на пушечный выстрел не подпустил к себе человека типа Скарпати.
   – Почему ты так считаешь?
   – Потому что всю свою кампанию он построил на призывах к законности и порядку, обеспечению права людей жить без страха. Подозревать, что он может быть связан с преступниками, просто безумие.
   – Я согласна, на первый взгляд подобный альянс неправдоподобен. Пресловутый босс мафии и политик голубых кровей. Но не следует сбрасывать со счетов тот факт, что Малкольм не только политик. Он сверх амбициозен и, по-моему, нечистоплотен. Только взгляни на суммы, собранные им за такой короткий срок! – Она продолжила, так как он хранил молчание: – На миллионы больше, чем действующий губернатор. Как ему это удалось?
   – Деньги текут туда, где чувствуется сила. Малкольм сейчас и олицетворяет эту силу. Не забудь также, что многие из его сторонников – друзья моего отца. Естественно, проявляя щедрость по отношению к Малкольму, они демонстрируют верность Чарльзу. – Она чуть ли не с облегчением вздохнула, когда он взял ее за руку. – Я тебя не убедил?
   Она сжала руку любимого.
   – Тебе это неприятно?
   Он улыбнулся.
   – Нет. – Бросив взгляд на компьютер, он спросил: – Думаешь, ответ здесь?
   – Надеюсь. Такому, как Скарпати, трудно было остаться незамеченным при установлении контактов в столице штата. Не припомню, чтобы мне попадалось что-нибудь о нем после того, как я стала издателем, но мы проверим еще раз в любом случае. – Она вернулась к своему столу. – Если ничего не обнаружим в файлах девяносто четвертого года, примемся за девяносто третий.
 
   Сидя в своем кабинете за большим столом эбенового дерева, принадлежавшим еще его отцу, Малкольм поднял глаза и помахал листком бумаги, который только что подал ему брат.
   – Что это за ерунда?
   Чарльз, выглядевший бледнее, чем обычно, улыбнулся.
   – Речь уступившего кандидата.
   Улыбка Чарльза вызвала у Малкольма новый взрыв ярости.
   – Я вижу, что это концессиональная речь. Но какого черта ты мне ее принес?
   – Всегда не помешает знать, что сказать, если случится непредвиденное. Эта речь получилась великолепной. Ее подготовил мой…
   Малкольм скомкал листок и швырнул его в мусорную корзину.
   – Никакой концессиональной речи не будет. Сам отлично знаешь, что я, считай, избран. Но конечно, тебе легче умереть, чем признать это, не так ли?
   Чарльз чуть прикрыл глаза.
   – Ради Бога, Малкольм, не заводи старую песню…
   – Знаешь, в чем твоя проблема? Ты не веришь в меня. И никогда не верил.
   – Это неправда.
   – Ах, нет? – Малкольм расправил плечи, став вдвое больше брата. – С того момента, как я пришел в политику, ты всегда считал, что я все делаю не так. И еще до того, когда я горбатился на тебя, руководя твоими кампаниями и добиваясь твоих переизбраний, в рыцари всегда посвящали других. А я оставался лишь младшим братом, которого ты держал при себе из жалости.
   – Неправда. Я тебе уже говорил, что не испытываю к тебе жалости. Возможно, чувство вины. И сожаления. Но не жалость. И я отдаю должное твоим талантам. Я всегда их ценил. И в управлении предвыборными кампаниями, и в политической деятельности.
   – Тогда почему ты всегда выступаешь против моих идей?
   – Не против всех, – ответил Чарльз устало, – а лишь нескольких. Но это потому, что у нас разные взгляды. Ты ведь знаешь, что у меня большая склонность к либерализму, нежели у тебя.
   – Прекрасное признание для республиканца.
   – Я никогда не скрывал своих взглядов.
   – И они не мешали тебе переизбираться раз за разом. – В голосе младшего брата послышался сарказм. – Как ты этого добивался, Чарльз? Последовал наконец моим советам и подмазал несколько карманов? Или всему виной твое неувядаемое обаяние?
   На губах Чарльза появилась едва заметная усмешка.
   – По части обаяния ты был куда талантливее меня.
   – Но ты всегда считал, что я далеко не пойду. А уж так далеко, как сейчас… Ну, признайся. Ты никогда не верил, что у меня достаточно ума, прозорливости и целеустремленности, чтобы стать губернатором Техаса. Тебе, должно быть, до смерти обидно – надо же так просчитаться! – что я не только не хуже тебя, но даже лучше!
   Улыбка сошла с лица Чарльза.
   – И это все, что тебя волнует, да? Быть лучше, чем я?
   – А, что плохого в этакой небольшой конкуренции между братьями?
   – Ничего при условии, что эта конкуренция не превращается в навязчивую идею. Или, еще хуже… в ревность.
   – Ревность? – Тон Малкольма стал нарочито снисходительным. – Моя? К тебе? Не смеши меня.
   – Почему же, посмейся. Это гораздо лучше, чем ругаться.
   Ухватившись за ручки кресла, он встал.
   – Удачи завтра, Малкольм.
   – Спасибо.
   Когда Чарльз вышел, Малкольм, не привыкший долго переживать по поводу семейных разногласий, включил телевизор, надеясь послушать последние сообщения о недельной давности покушении на Лауру Спенсер. Он нашел их на канале Си-эн-эн.
   «Расследование таинственного покушения на Лауру Спенсер, издателя «Остин сентинел», едва не закончившегося ее гибелью, продвинулось незначительно. В коротком интервью нашему каналу сержант Сазерленд из полиции Остина заявил, что поиски будут продолжены… Сегодня в Ираке Саддам Хусейн…» Не слушая дальше, Малкольм откинулся в кресле и почесал подбородок. Известие о покушении на Лауру Спенсер и последующей гибели Тони Кордеро поразило и озадачило его. Нельзя было исключать, что убийство заказал Енцо. Но зачем? Лаура не представляла для него угрозы. Разве что Енцо знал что-то такое, что было неизвестно Малкольму.
   Соблазн позвонить в «Капри» был почти неудержимым, но он подавил это желание. Енцо сразу же, с самого начала ясно дал понять, что Малкольм не должен входить с ним в контакт, пока ему не позвонят. Нарушение этого приказа ему дорого могло стоить.
   – Малкольм?
   Услышав голос жены, он дернулся в кресле и отключил телевизор. Барбара застыла на пороге с озадаченным выражением лица.
   – Что случилось с Чарльзом? Он вышел, даже не попрощавшись.
   Малкольм отмахнулся:
   – Мы немного повздорили по поводу моего графика. Он отойдет, не беспокойся.
   – Но я беспокоюсь. Он больной человек, Малкольм. И отдал много времени и сил твоей кампании. Ты мог бы быть, по крайней мере более чутким к нему.
   – Чуткость не принесет мне победы на выборах.
   – Как ты можешь?! Если бы не он, не его постоянная поддержка и помощь его влиятельных друзей, ты бы никогда не добился того, что имеешь.
   – Спасибо, Барбара! – с сарказмом в голосе произнес муж. – Доброе напутствие собственной жены, вот что надо человеку, чтобы поднять дух за двадцать четыре часа до выборов.
   Барбара смягчилась:
   – Я не хотела тебя расстраивать. Ты же знаешь, я верю в тебя. Просто, поскольку я не сомневаюсь в твоей победе, я хочу, чтобы ты был терпимее к Чарльзу, зная, в каком он состоянии, вот и все.
   Если бы присутствие супруги завтра на выборах не было столь необходимо, он послал бы к черту и ее. Но в данный момент он не мог позволить себе неверный ход. После злополучной конференции «Медиатек» она держала слово и к алкоголю не прикасалась.
   Хорошо бы так и продолжалось. Хотя бы до конца завтрашнего дня.
   Поднявшись, он улыбнулся:
   – Ты права, дорогая. Как всегда. Я дождусь, когда Чарльз вернется домой, позвоню и извинюсь. – Тут он заметил рубашку у нее в руке. – Это моя?
   – Да. – Она развернула сорочку. – Долорес стала ее гладить и заметила пятна крови на манжете. – Она подняла рукав, чтобы показать ему. – Она стирала ее в теплой воде вместе с остальными рубашками, и пятна, видно, закрепились.
   Малкольма словно обухом по голове ударили.
   Эта рубашка была на нем в ночь убийства Джей Би.

Глава 30

   Не в силах вымолвить ни слова, Малкольм продолжал таращиться на рубашку. Манжета, должно быть, запачкалась, когда он отдирал пальцы Джей Би от рукоятки ножа. Он так торопился добраться до кровати, что даже не подумал проверить свою одежду.
   Барбара следила за ним с легкой озабоченностью.
   – Ты что, порезался в тот день?
   Малкольм кивнул, обрадованный отговоркой, невольно подаренной ею.
   – Да, порезался… Я брился.
   – В рубашке?
   – Нет, конечно, нет. – Он старался, чтобы голос не дрожал. – Порез открылся, когда я стал одеваться.
   «Костюм!» – подскочил он от внезапной мысли. На рукаве наверняка тоже осталась кровь. Ноги Кендалла стали ватными, будто он только что пробежал марафонскую дистанцию, но Малкольм умудрился выйти из-за стола, сохранив самообладание.
   – Выброси ее, – он небрежно махнул рукой. – Какой от нее теперь прок, раз пятна не вывести!
   – Дай я посмотрю твой порез, – попросила Барбара, приближаясь к нему.
   – Там не на что смотреть. Он почти совсем зажил.
   Ему нужно было проверить костюм, избавиться от него прежде, чем Долорес понесет его в чистку.
   – Малкольм, в чем дело?..
   – Не сейчас, Барбара, – пробормотал он, обходя ее. – Мне нужно приготовиться к встрече у сенатора Бэбкока. – Затем, не в состоянии больше сдерживать свое нетерпение, он выбежал из кабинета.
   В их спальне он направился прямо к общему с Барбарой стенному шкафу и начал лихорадочно перебирать одежду, пока не добрался до костюма, в котором был на обеде с Джейсами, – бежевого в елочку.
   Сердце его чуть не остановилось. Нижняя часть правого рукава вся была измазана в крови, запекшейся, темной и отливающей фиолетовым.
   Содрав костюм с вешалки, он скомкал его и, озираясь по сторонам, стал искать, куда бы спрятать. Сегодня вечером, когда Барбара заснет, он позаботится, чтобы костюм исчез навсегда. Можно будет сжечь его на заднем дворе. Или утопить в озере. Да, так будет лучше всего, гораздо безопаснее. Там его никто не найдет.
   Он потянулся к чемодану на верхнюю полку, но в этот момент дверь распахнулась и вошла Барбара, все еще с рубашкой в руках.
   – Что с тобой, Малкольм? Ты выскочил из кабинета как на пожар.
   – Я же сказал, у меня встреча с Бэбкоком!
   – Да, но она в час тридцать. – Ее взгляд упал на ком одежды, который он прижимал к груди. – Зачем ты взял свой костюм? Кровь попала и на пиджак тоже?
   Отрицать, когда она легко могла проверить это, было бессмысленно.
   – Да, я… Я собирался отдать его в чистку.
   – Господи, тебе нет нужды везти его самому. Долорес все сделает. – Она протянула руку. – Давай его мне.
   – Нет! – Он отшатнулся. И слишком поздно понял, что совершил ошибку.
   Барбара, которая порой могла быть упрямее десятка мулов, с удивлением посмотрела на него:
   – Почему ты ведешь себя так странно, Малкольм? И почему так противишься тому, чтобы я позаботилась о твоем пиджаке?
   Он готов был ее задушить.
   – Какого дьявола? Здесь что, чертова инквизиция? Могу я сам почистить свою одежду, если хочу?
   Медленно, словно зная, что делает, Барбара подошла к нему вплотную. Весь ее облик изменился. Она напружинилась, и глаза, обычно мягкие, сейчас впились в него с холодной устремленностью.
   – Что ты скрываешь, Малкольм?
   – Ничего…
   – Кончай делать из меня дурочку. – Прежде чем он успел что-либо предпринять, она выхватила костюм у него из рук, уронив брюки. Он застыл на месте: она развернула пиджак и внимательно осмотрела правый рукав.
   В течение нескольких секунд, которые, казалось, тянутся целую вечность, она лишь смотрела на густую красную кляксу. Потом, наконец подняла глаза. Лицо ее стало болезненно-серым.
   – Это большое пятно, Малкольм. – Ее голос упал до шепота.
   Он облизнул пересохшие губы.
   – Почему ты придаешь этому такое значение? Я же сказал…
   – Потому, что этот костюм был на тебе в день обеда с Джейсами, в день, когда убили Джей Би.
   – Как ты можешь помнить, в чем я был, в твоем-то тогдашнем состоянии?
   – Не знаю, как, но я помню все. Отчетливо. Ты был рассержен тем, что я позволила Джей Би отвезти меня домой. Сказал, что он хотел тебя видеть, что тебе нужно знать, о чем я с ним говорила, чтобы вести себя соответственно.
   – И что? – Он попытался придать своему голосу убедительность, понимая, что проигрывает. Она уже обо всем догадалась.
   – На следующее утро ты сказал мне, что так и не успел поговорить с Джей Би, поскольку ужин во «Временах года» завершился слишком поздно, и ты решил связаться с ним потом. – Она вновь взглянула на окровавленный рукав. – Ты солгал мне, не так ли? И продолжаешь лгать сейчас, пытаясь заставить поверить, что ходил в испачканном пиджаке весь день и потом в нем же поехал на важное мероприятие. Ты чересчур педантичен, Малкольм, чтобы допустить подобное.
   – Я не заметил… – Слова застревали у него в горле.
   – Тогда наверняка заметил бы кто-нибудь из твоих в офисе. Посмотри на него! – закричала она, ткнув рукавом ему в лицо. – Как ты или любой другой мог его не заметить? – Она уронила руку, пиджак выскользнул из пальцев. – Ты посадил это пятно той ночью, так? Когда встретился с Джей Би. После… – она моргнула, – после того, как убил его.
   Отрицать что-либо было бессмысленно. Попытка оправдаться совершенно опустошила его. Он должен сохранить силы для следующей битвы. Убедить ее, что у него не было другого выхода, что Джей Би уничтожил бы их обоих.
   – Дай мне объяснить…
   Она заревела, словно раненый зверь, зажала стиснутыми кулаками рот, в глазах застыл ужас. Женщина качала головой, медленно, ритмично, словно не могла принять то, о чем уже догадалась.
   Он двинулся к ней, надеясь успокоить, как не раз проделывал в прошлом. Но она не позволила.
   – Ты убил его! – в истерике закричала она, отступая. – Ты убил Джей Би! И вместо себя подстав…
   Он с силой хлестнул ее по лицу. Схватившись за щеку, она ошеломленно уставилась на него.
   – О Боже, Барбара, прости, – забормотал он, кинувшись к ней. – Я не хотел… Я не знаю, что на меня нашло. Ты была в истерике… – Он пытался оторвать ее руку от щеки. – Дай мне посмотреть…
   Она дернулась в сторону с такой силой, что он покачнулся.
   – Не прикасайся ко мне! – И, всхлипнув, выбежала из спальни.
   Ему хватило нескольких секунд, чтобы собраться с мыслями. Он должен ее остановить. В таком состоянии она способна на все, даже на заявление в полицию.
   Он помчался вниз по лестнице, громко выкрикивая ее имя, умоляя остановиться и выслушать.
   Но ее это не остановило. Не разбирая дороги, она промчалась по фойе, распахнула дверь и исчезла из вида. Когда он выскочил на крыльцо, она уже садилась в «мерседес».
   – Барбара, Бога ради, остановись!
   Дверца «мерседеса» со стуком захлопнулась. В два прыжка он оказался рядом с машиной и рванул ручку. Бесполезно. Она успела запереть двери!
   – Барбара, не делай глупостей! Давай поговорим. – Он барабанил по стеклу кулаком, то угрожая, то моля. – Пожалуйста, дорогая. Клянусь, ты поймешь, когда я…
   Глядя прямо перед собой, Барбара нажала на педаль. Сбив его на землю, автомобиль сорвался с места, из-под колес брызнул гравий.
   Малкольм, ошеломленный, смотрел вслед, пока машина не исчезла в переулке.

Глава 31

   В понедельник вечером в десять часов Лаура, измученная до предела, встала из-за компьютера. Два дня поисков среди старых статей, колонок светской хроники, городских новостей не дали ничего.
   – Тоже не везет, да? – Тед потянулся, подавив зевок.
   Она потерла переносицу пальцами.
   – В этих файлах имя Скарпати или данные о его пребывании в Остине не фигурируют. Но я готова поспорить на наше ранчо, что он бывал в здешних краях. Более половины наркотиков попадает в Соединенные Штаты через техасскую границу. У него наверняка появлялся соблазн ухватить кусочек такого пирога.
   – Согласен. Но при чем тут ты? Или Джей Би?
   – Если бы я знала! – Лаура уже вставала из-за стола, когда увидела Ники Кохран, редактора колонки международных новостей, которая отчаянно махала ей рукой.
   – Что случилось? – спросила она, подходя вместе с Тедом к столу Ники.
   Та зажала микрофон рукой.
   – На проводе наш корреспондент в Лондоне. Только что на Даунинг-стрит, 10 взорвана бомба. Там ночью, как раз шли переговоры между премьер-министром и представителем Ирландской республиканской армии.
   – Жертвы есть? – спросил Тед.
   – Именно это я и пытаюсь выяснить. – Она тяжело вздохнула и швырнула трубку. – Проклятие! Опять разъединили. Уже в третий раз. – Отвернувшись к компьютеру, она пробежалась по клавишам, чтобы вызвать на экран последнюю информацию кабельной сети новостей, но и там ничего не было.
   Тед уже схватил параллельный телефон.
   – Ничего, если я позвоню Ллойду?
   – Конечно. Включи только внешний динамик, чтобы нам всем было слышно.
   Как Тед и ожидал, Ллойд уже знал об инциденте и был на ногах, пытаясь отправить одного из своих фотографов на место взрыва.
   – Просто кошмар какой-то! – Голос редактора Ассошиэйтед Пресс гремел по всему залу. – По неподтвержденным данным, трое погибли. О судьбе премьер-министра и представителя ИРА ничего не известно.
   – Кто-нибудь взял на себя ответственность за теракт?
   – Более полудюжины группировок. Думаю, что бомбу взорвали те, кто хочет сорвать мирные переговоры. Через несколько минут после взрыва во все газеты Лондона поступили анонимные телефонные звонки с предупреждением, что аналогичные акции будут предприняты на следующей неделе по всей Англии и Ирландии. Тебе нужно лететь в Белфаст снимать там, Тед. Арендуй самолет, если потребуется. Не важно, сколько это будет стоить…
   Тед взглянул на Лауру, напряженно следившую за ним.
   – Прямо сейчас, Ллойд, я лететь не могу. Может, через несколько дней…
   – Через несколько дней будет поздно. Ты нужен мне немедленно.
   На линии что-то затрещало, затем раздался писк, и наступила тишина. Их опять разъединили.
   Тед повесил трубку. Когда он поднял голову, Лауры уже не было.
   Он обнаружил ее с непроницаемым лицом на пассажирском сиденье «БМВ».
   – В чем дело? – спросил он, скользнув за руль. – Почему ты сбежала?
   – А ты не понял?
   – В общем-то догадываюсь, но хотел бы узнать от тебя.
   Она прикрыла глаза, пережидая сердцебиение, и решительно выпалила:
   – У нас с тобой ничего не получится, Тед. Я имею в виду, что вместе нам быть не суждено.
   Тед повернулся к ней лицом:
   – С чего ты взяла?
   – А что, нет? – с явным сарказмом спросила она. – Ты как считаешь? Если уж говорить правду?
   Наступил момент, которого он так боялся, о котором даже думать не хотел, надеясь, что он придет лишь тогда, когда для их с Лаурой отношений это не будет иметь особого значения. Он зря обманывал себя. Лаура была из тех женщин, кто не приемлет половинчатых решений, ни сейчас, ни через месяц или два.
   – Ты слышала, что я сказал Ллойду. Я не еду.
   – Но ты хочешь, очень хочешь. – Она грустно улыбнулась. – Признайся, Тед, ты будешь счастлив только в одном случае: если станешь заниматься тем, чем занимался последние шестнадцать лет. Лишь слепой не заметит этого.
   – Я, конечно же, люблю свою работу. Но и тебя я тоже люблю. Больше всего в жизни.
   От этих искренних слов, вырвавшихся у Теда с такой непосредственностью, у нее навернулись слезы на глаза. Но она сдержалась. Она не заплачет, черт побери! Она не собирается удерживать его подобным образом.
   – Я тоже люблю тебя. Именно поэтому я не стану требовать, чтобы ты выбирал: работа или я. Иначе, пусть бы даже ты решил дилемму в мою пользу, я буду всегда мучиться, ибо ты очень порядочный человек. Я не смогу, Тед, жить в подобной неопределенности, гадая, а не был бы ты более счастлив, приняв другое решение.
   Он взял Лауру за подбородок и нежно посмотрел ей в глаза.
   – Знаешь, всегда можно найти компромисс. Один мой хороший друг в Лондоне – прекрасный образец того, что любящим необязательно жить под одной крышей все триста шестьдесят дней в году, чтобы быть счастливыми.
   – А как насчет других пар? У которых не вышло? Кто в большинстве?
   – Все зависит от нас самих. Кто-то может, а кто-то нет.
   – Я не хочу испытывать судьбу, рискуя попасть в последнюю группу.
   Он улыбнулся:
   – Мне казалось, ты не боишься рисковать.
   – Только не в данном случае. – Мимо, завывая сиреной, промчалась «скорая помощь». Лаура смотрела вслед удаляющимся красным огням, пока они не исчезли. – Я сойду с ума, думая, что ты ежедневно подвергаешься опасности.
   Он медленно убрал руку.
   – Что ты сказала?
   – Я говорю, у нас все было чудесно – пока оно было. Я хочу, чтобы ты летел в Белфаст, Тед. Я хочу, чтобы ты вернулся в тот мир, которому принадлежишь.
   – Я принадлежу тебе.
   – Уже нет. Я видела твое лицо во время разговора с Ллойдом, слышала твой голос, чувствовала профессиональное возбуждение.
   Он чуть было не опроверг ее. Чуть было не сказал, что любит слишком сильно, чтобы потерять, что готов осесть здесь. Но под ее испытующим взглядом проглотил готовые вырваться слова. Она права: звонок Ллойду породил привычное волнение, но одновременно и глубокое сожаление. Что впервые за шестнадцать лет он не станет участником важного события, что не его камера будет фиксировать мгновения, что он не сможет дать свое видение проблемы. Он прямо-таки разрывался на части.
   – Я не покину тебя сейчас, – сказал он упрямо. – Подожду, когда решится судьба «Сентинел», а затем…
   Она снова решительно тряхнула головой:
   – Нет. Ллойд же сказал – это не может ждать. А что касается газеты, твое присутствие не изменит ее судьбы. – Немного погодя она добавила: – У меня есть знакомый пилот чартерного самолета в Далласе. Я могу позвонить ему из дома и узнать, на месте ли он. Гарантирую, он доставит тебя в любую точку земного шара.
   Спорить с ней сейчас было бесполезно. Он полетит в Белфаст и позвонит ей оттуда. Может быть, поостыв и обдумав все, как следует, она поймет, что любовь с расставаниями все же лучше, чем жизнь без любви.
   Он вставил ключ зажигания, включил скорость, и они тронулись домой, в «Затерянный ручей».
   После трех безрезультатных звонков Лаура все же нашла Дейла Андерсона в далласком аэропорту. Пилот только что вернулся из Орландо. Но как она и предполагала, был готов лететь куда угодно.
   – Вот только высплюсь, – сказал он ей, – и буду готов к вылету. Завтра в одиннадцать утра.
 
   Они любили этой ночью совсем по-другому. В их эмоциях чувствовался какой-то надлом, сквозило отчаяние, его не могла заглушить даже неистовая страсть. Позднее, лежа в объятиях Теда, Лаура почти физически ощущала, как они отдаляются друг от друга, медленно, но неотвратимо.
   В шесть утра, притворяясь, что спит, чтобы избежать прощаний и слез, она услышала, как Тед выбрался из кровати и ушел к себе паковаться к отъезду.
 
   В полседьмого утра, спустя тринадцать часов после исчезновения Барбары, Малкольм в отчаянии метался из угла в угол.
   Решив поначалу, что она уехала к матери, как часто делала, когда выходила из себя, он полетел в Хьюстон на самолете Джерри Орбаха, который был к его услугам днем и ночью. Но дом ее матери оказался темным и безмолвным, машины у дома не было. Он звонил в дверь почти десять минут, надеясь, что Барбара все-таки там. Убедившись в обратном, он вернулся домой и продолжил ожидание, периодически пытаясь дозвониться до Дейдри.
   Шагая по комнате и бросая умоляющие взгляды на телефон, он чувствовал, как паника нарастает. Где она? Избирательные участки откроются меньше чем через час. Там будет полно прессы, ожидающей увидеть его вместе с Барбарой. Что, черт возьми, он будет им говорить?
   Он не осмелился звонить никому из ее друзей, опасался, что они начнут распускать слухи об исчезновении его супруги. Он ничего не может поделать. Только ждать.
 
   Лауру разбудил шум дождя. Улыбнувшись, она протянула руку, ожидая, что вот-вот наткнется на сильную, твердую спину. Но нащупала лишь пустоту. В сердце больно кольнуло – Тед уехал.
   Приглушенно всхлипнув, она прижалась к его подушке и зарылась в нее лицом. Ну, кому нужно ее благородство? Почему она не поставила его перед выбором, как многие другие женщины? Он бы выбрал ее. А она бы сделала его счастливым. Заставила бы его забыть о таких местах, как Босния, Ирландия и Руанда. В жизни найдется немало других объектов для фотографии. В том числе и здесь, в Техасе.