Хэмбли Барбара. Путешествие в страну ночи

   "Минута, - подумал он. - У меня в запасе не больше минуты..."
   - Ладислав Левкович к вашим услугам, милостивый государь!
   - Герр Обер Левкович, я сознаю, сколь бестактно отрывать от дел такого занятого человека, как вы, но скажите: герр Холивелл, англичанин, не обедает ли у вас в данный момент? Будьте столь добры, дайте ему знать, что герр Эшер очень бы хотел поговорить с ним на крайне важную тему! Премного вам благодарен...
   Прижимая трубку к уху, Эшер поднялся на колени и, бросив быстрый взгляд в сторону окна, продолжил осмотр бумаг. Пара-тройка рабочих блокнотов, содержащих записи бесед с долгожителями Вены и окрестностей, толстая пачка счетов за химическое и прочее оборудование. В ящике стола вскрытые конверты из австрийского посольства в Константинополе, и в каждом весьма крупный счет и подпись "Кароли". Судя по датам, все они отправлены за последние два года. А в самом конце ящика - около дюжины ключей, ни один из которых явно не подходил к замку посеребренной решетки. Значит, только ломом. В подвале, где стоит генератор, должен быть лом...
   Проклятие! - подумал Джеймс. - Да прекращай ты там болтать с герром Обером и беги к телефону...
   - Положите трубку, Эшер.
   Он повернул голову. В дверях, направив на него пистолет, стоял Фэйрпорт.
   9
   Эшер не двигался.
   - Я выстрелю, - заверил Фэйрпорт. Он обошел комнату по дуге, не приближаясь к Эшеру и по-прежнему держа его на прицеле. Подобравшись к аппарату, нажал на рычажки, прервав связь.
   Эшер сел на полу, подобрал под себя ноги, поиграл оглохшей трубкой.
   - Даже в своего соотечественника?
   Это был старый прием - надавить на чувство патриотизма. Однако Фэйрпорт и сам не первый год участвовал в Большой Игре, так что вряд ли его этим проймешь.
   - Это дело важнее интересов отдельной страны, Эшер, - мягко сказал Фэйрпорт. Тут же чуть подался назад, чтобы не оказаться в пределах досягаемости. - Но вы, я смотрю, ничем не лучше этой скотины Игнаца. О чем вы оба думаете? Вы, как дикари, готовые разорвать том Платона, чтобы законопатить им протекающую крышу! Это открытие - может быть, величайшее в истории человечества. И вот один прикидывает, как применить таких существ в Македонии или против русских в Болгарии, а другой - как их уничтожить, потому что иначе нарушится равновесие в этой вашей Большой Игре. Нет, вы не понимаете! Не желаете понять.
   - Я понимаю, сколько вреда принесет такое существо, если окажется на службе у какого-либо правительства. И понимаю, чем это правительство будет с ним расплачиваться.
   Фзйрпорт посмотрел на него озадаченно. Эшер удивленно приподнял брови - и краска прилила к щекам старика.
   - Ах вот вы о чем... Уверен, что ситуация изменится после должных медицинских исследований... Я уже сейчас обнаружил почти все необходимые им вещества в йогурте и китайском женьшене. Поверьте, они вполне могут обходиться без человеческой крови.
   - Кружевница, убитая Эрнчестером, была бы рада это услышать, - мрачно заметил Эшер, представив себе с усмешкой Лайонела Гриппена, Мастера лондонских вампиров, смакующего йогурт и отвар женьшеня. - А вам не приходило в голову, что они питаются не только кровью, но еще и агонией жертвы?
   Старик вздрогнул:
   - Более омерзительного предположения мне еще слышать не доводилось! Уверяю вас, они излечатся от этой привычки, как алкоголик излечивается от тяга к спиртному! Дайте только время. Пусть даже сегодня кто-то кому-то причиняет несчастья...
   - Вы о предателях?
   В доме было тихо, только за окнами шуршали обыскиваемые охранниками кусты. Если бы удалось обезоружить старика без выстрела...
   Фэйрпорт выпрямился.
   - Я не предатель! - с достоинством сказал он.
   Эшер взглянул на него с отвращением.
   - Я еще не встречал предателя, который бы считал себя таковым.
   - Я никогда не передавал Игнацу Кароли информацию, которая могла бы повредить нашим связям и нашим агентам.
   - Откуда вы знаете? - устало бросил Эшер. - Вы же не интересуетесь политикой, вы даже не читаете газет. Тогда не читали и сейчас, наверное, не читаете. Задумайтесь наконец, если Кароли имеет дело с вампирами, если он шантажирует Эрнчестера, заставляет его создать выводок, верный австрийскому правительству, - против кого это все потом обернется? Да против нас с вами.
   - Этого не случится! - крикнул Фэйрпорт. - Я не позволю, чтобы это случилось! Эшер, Кароли для меня - не более чем орудие. Горстка секретов, которые все равно устареют в течение года, - разве это не чепуха по сравнению с открытием, освобождающим человека от старости, от слабоумия и смерти? Взгляните на меня, Эшер! - Он воздел свой мальчишеский кулачок в серой нитяной перчатке. - Взгляните на меня! Я стал стариком в тридцать пять лет! Больные зубы, больные глаза, все больное... - Фэйрпорт потряс головой. - И двадцать лет - двадцать лет! - я каждый день встречался с такими же, как я, людьми. С людьми, которые знают, что это за ужас: жить в распадающемся теле! Я перепробовал все, я изъездил весь свет, ища средство против того, что убивает нас, делает наши волосы седыми, а мышцы бессильными... - Голубые глаза за толстыми линзами внезапно вспыхнули, голос налился ядом. - Почему одни так быстро изнашиваются, в то время как другие продолжают наслаждаться жизнью и в восемьдесят...
   В следующий миг Эшера подбросило с пола, последовал удар ногой по руке с пистолетом, и почти одновременно кулак Джеймса впечатался в подбородок маленького человечка. Эшер бил в полную силу, боясь, что Фэйрпорт сумеет выстрелить. Выбирать тут не приходилось, в любую минуту мог появиться Кароли или его люди. Уж эти-то церемониться не станут...
   Эшер подобрал пистолет, извлек из кармана лишившегося чувств профессора связку ключей и, сорвав с Фэйрпорта галстук, связал ему руки за спиной. В качестве кляпа использовал носовой платок. Пригибаясь, оттащил поверженного за письменный стол...
   И почувствовал запах дыма.
   Дымом тянуло с лестницы. Горел дом.
   Эшер выругался. Ясно было, что его неминуемо схватят, попробуй он выволочь Фэйрпорта из кабинета. И все же Джеймс был обязан старику. Если бы не робкое вмешательство доктора, Кароли прикончил бы его сегодня в Вене без колебаний. Эшер вышиб ногой дверь и вытащил бесчувственное тельце на балкон. Холодный воздух должен быстро привести Фэйрпорта в себя, а по внешней лестнице он уж как-нибудь во двор спустится. На голых древесных сучьях уже танцевали багровые отсветы. Надо полагать, нижний этаж - в огне. Затем желтое пламя озарило изнутри окна бывшей конюшни.
   Поджог, - в тревоге подумал Эшер. - С двух концов. Кто бы это, черт возьми, мог...
   Он снова кинулся в кабинет, из кабинета - на лестницу и с пистолетом в руке заторопился вниз. Дым ел глаза. Строение было наполовину деревянное, пожар распространялся быстро.
   Если это работа Кароли, - на бегу соображал Джеймс, - то почему он предварительно не убрал Фэйрпорта? Может быть, вырвалась на свободу Антея?
   На пороге буфетной лежало тело кучера. Остекленелые выпученные глаза, разинутый рот. Ворот рубахи разорван, на горле - рваные бескровные раны с пухлыми краями.
   Эшер почувствовал, как сердце его сжалось и заледенело.
   Выглянул во двор и увидел неподалеку еще один труп. Дым жег ноздри и, надо думать, заглушал запах крови.
   Не Антея. И не Эрнчестер.
   Другие. Вампиры Вены.
   Те, что преследовали его в лесу.
   Обливаясь потом, Эшер отодвинул шкаф и бросился вниз по лестнице в холодную пропасть подвала. Распахнул дверь, чиркнул спичкой. Эрнчестер кружил, как зверь, за серебряной решеткой.
   - Они здесь, - хрипло сказал он. - Я чувствую их. Дом! Они подожгли дом...
   Изогнувшись, он протиснулся в отпертую Эшером дверцу - опасался коснуться прутьев.
   - Антея! - Кинулся к выходу, вернулся, схватил Эшера за локоть, едва не расплющив сустав. - Вы нашли ее? В доме ее нет! Иначе я бы почувствовал... услышал ее сны...
   - Видимо, в подвале под лабораториями. Больше негде...
   Пламя, проникшее на лестницу, бросило кровавые отсветы на старческое лицо графа. А ведь Антея выглядит лет на тридцать пять, не больше. Пока прокладывали путь сквозь дымящийся ад буфетной, Эшер успел отметить, что на лбу Эрнчестера не выступило ни единой капли пота.
   Двор Эшер пересекал бегом, вампир же с невесомой грацией насекомого сделал это почти мгновенно и теперь стоял в растерянности перед полыхающим строением. Его бледно-голубые глаза были полны ужаса и горя.
   Не теряя ни секунды, Эшер кинулся за угол. Задняя часть бывшей конюшни только еще занималась. Он вышиб ногой оконную раму и ввалился в темную котельную. Там пахло грязью, сырой кирпичной кладкой и керосином - запах, от которого у Эшера шевельнулись волосы. Он чиркнул спичкой. Вдоль стены стояли бочки. Посередине громоздился сам генератор.
   - Божья смерть! - шепнул сзади Эрнчестер.
   - Туда! - Эшер ткнул пальцем в сторону неприметной двери, почти невидимой из-за угольного бункера. - У нас всего несколько минут! Пока огонь не добрался...
   Дверь оказалась запертой. Эрнчестер без видимого усилия с корнем вырвал замок, швырнул его на кирпичный пол и, как моль, исчез во мраке проема.
   Подвал, располагавшийся под лабораторией, был хорошо известен Эшеру. Это подземелье также использовали в качестве укрытия для мятежников и посланцев, кроме того, там обычно проводили инструктаж.
   На ощупь он спустился по лестнице почти до конца, когда впереди затеплился желтый огонек. Эрнчестер поставил на стол только что зажженную керосиновую лампу и снова повернулся к огромному кожаному саркофагу.
   - Она там. - тихо сказал граф и, опустившись на колени, огладил замки, затем припал щекой к крышке. Глаза его закрылись, веки по-стариковски сморщились. Затем Эрнчестер очнулся и взглянул через плечо на стоящего в двери Эшера.
   - Можете взяться за тот конец?
   Даже вдвоем было чертовски трудно управиться с громоздкой ношей на поворотах тесной лестницы. Они пробыли в подвале всего несколько минут, а воздух уже стал дымным и горячим. Подобно дому, конюшню строили большей частью из дерева - крыша и стены вспыхивали, как трут. Когда Эрнчестер с Эшером достигли наконец котельной, там клубился дым, сверху сеялись искры и пепел. Эшер закашлялся, бросил ношу и опустился на колени. На втором этаже огонь добрался до химикатов, вполне возможно, что в воздухе присутствовала какая-нибудь отрава.
   Джеймс попытался подняться и упал.
   Сквозь рев пламени над головой он услышал скрежет медных уголков по кирпичному полу. - Эрнчестер, которому удушье не грозило, волок саркофаг к выходу.
   Воздух возле самого пола был чуть прохладнее, но едок, как пары керосина. Тут же еще керосин... - вспомнил Эшер. - Как только обрушится крыша - все полыхнет...
   То, что падающая крыша сначала раздавит его самого, как-то не утешало. Эшер попробовал ползти, но вскоре обнаружил, что лежит неподвижно, а упавшая головешка жжет левую руку.
   Жесткие ледяные руки подхватили его под мышки и выволокли наружу, как вязанку хвороста. Здесь дыма было еще больше, а может быть, дело заключалось в том, что Эшер опрометчиво вздохнул всей грудью. Пытаясь подняться на ноги, он оперся на плечо Эрнчестера.
   Тот вздрогнул и отпрянул.
   "Цепочка на запястье, - сообразил Эшер. - Обожгла даже сквозь пальто."
   Кожаный саркофаг, по-прежнему закрытый, лежал неподалеку от вычурных ворот.
   - Она спит.
   Эшер поднял голову. Слипшиеся волосы падали на глаза, ночной воздух обжигал лицо сквозь спекшуюся корку грязи и пота. Эрнчестер вновь опустился перед саркофагом на колени, тронул крышку. Отсвет пламени положил румянец на его впалые щеки.
   - Усыплена каким-то зельем, - добавил он тихо. - Что ж, может, это и к лучшему... Благодарю вас.
   Эшер оглянулся. Почти весь дом был в огне, лишь то крыло, где располагался кабинет Фэйрпорта, еще противилось пламени. На гравийной дорожке чернели еще два трупа.
   Он выудил из кармана ключи, выбрал пару с виду подходящих к замкам огромного чемодана. Открыл, хотел откинуть крышку, но Эрнчестер коснулся его руки.
   - Не сейчас. Ночной воздух разбудит ее, и тогда мне придется удалиться. - Граф выпрямил спину, по-прежнему стоя на коленях и не отнимая рук от кожаной крышки. - Заберите ее отсюда. Возвращайтесь с ней в Англию. - Он прикрыл веки. - Прошу вас.
   Отсветы пожара обозначили морщины возле глаз, складку тонких губ. Ничем не примечательное лицо, если не считать того, что оно не принадлежало нынешнему веку. Раз и навсегда оно было вылеплено мимикой и речью той давней эпохи, и даже два прошедших столетия не смогли его изменить.
   - Я не могу отблагодарить вас, - мягко сказал он. - Я больше уже не увижу ни вас, ни кого-либо из ваших знакомых. Придется остаться вечным вашим должником. Но, пожалуйста, доставьте ее домой. Скажите ей... - Он запнулся на миг, как бы не находя нужных слов. - Единственное, чего я желал, и единственное, что у меня было, - это она.
   Он откинул первую крышку, затем - вторую, явив спящую в саркофаге женщину.
   Мертвую и в то же время живую. В трепете отблесков далекого пламени временами казалось, что она дышит. Темные волосы рассыпаны по льняной ткани, что была еще белее прекрасного воскового лица миссис Фаррен.
   Эрнчестер коснулся щеки жены, затем склонился, поцеловал в губы. Эшеру он сказал:
   - Скоро проснется. Скажите ей, что я люблю ее. Навеки.
   Стало светлее - пламя вымахнуло над крышей центрального строения. Эшер оглянулся и вздрогнул на балконе шевелилась, с трудом поднимаясь на ноги, тщедушная фигурка. Вот она встала, пошатнулась. Огонь пожара осветил встрепанные седые волосы, вспыхнул янтарно в толстых линзах очков. Фэйрпорт, спотыкаясь, спускался по лестнице во двор.
   Непонятно каким образом смог Эшер расслышать сквозь рев и треск пламени этот тонкий серебристый смех, подобный звону хрупкого стекла, и еще - отвратительный жабий гогот. Они, казалось, разом возникли на балконе и на лестнице, похожие на тени среди мечущихся бликов. И Эшеру почудилось, что одна из этих теней одета во что-то невесомое цвета луны и паутины.
   Фэйрпорт попытался закричать, но во рту у него был кляп. Оступился - и покатился по ступенькам. Вслед метнулись бледные алебастровые лица, глаза вспыхивали, как у крыс. Внизу старик попробовал встать, но снова упал. Потом пополз. А вокруг зловещими тенями танцевали те, кого он собирался в дальнейшем приучить к йогурту и женьшеню.
   Они позволили отползти ему довольно далеко, прежде чем занялись им всерьез.
   С грохотом рухнула крыша бывшей конюшни. Озарив двор, плеснуло до небес желтое пламя. Затем последовал еще более жуткий грохот, и земля дрогнула. Взорвался керосин.
   - Чарльз!
   Антея внезапно села, широко раскрытые глаза ее были полны ужаса.
   Эшер взял ее за руку, и она взглянула на него, словно еще не до конца вырвавшись из кошмарного сна:
   - Камни... Камни лопались от жара...
   Затем Антея вздрогнула, отвела взгляд, и Эшер понял, что она только что вернулась из горящего Лондона, обратившегося в пепел много лет назад.
   - Чарльз! - снова произнесла она.
   - Он ушел.
   Антея вскинулась, и Эшер, заранее сознавая бесполезность подобных попыток, попробовал ее удержать. Она вполне могла сломать ему запястье. Или шею. К счастью, ни того, ни другого не произошло. Леди Эрнчестер смотрела на Джеймса умоляюще и вопросительно. В карих глазах плясали отсветы пожара.
   - Он попросил меня доставить вас в Англию, - сказал Эшер. - В целости и сохранности. Сказал, что больше не увидит меня. Предположительно и вас тоже. Еще он сказал, что любит вас - навеки.
   Во дворе, судя по звукам, Фэйрпорт уже перестал отбиваться. Эшеру страшно было подумать, что произойдет, если Антея сейчас кинется в погоню за Эрнчестером и оставит его здесь одного. В Вену ему уже не вернуться.
   Несколько мгновений он думал, что так оно все и случится. Затем она тоже оглядела освещенный пожаром двор и провела по губам бледным языком.
   Однако когда Антея снова повернулась к нему, взгляд ее был вполне человеческим.
   - Вы знаете, куда он направляется?
   Эшер огладил кончики усов.
   - Не знаю, - сказал он, - но догадаться попробую. По моим предположениям, в Константинополь.
   10
   - Четверг. - Лидия слепо глядела в газетный лист. Сияли огни вокзала. - Это случилось в четверг ночью. Мы еще были в Париже.
   - О Боже! - прошептала Маргарет, прижав пальцы к губам. - Я думала... Я думала, у нас больше времени. События не могут сменяться так быстро!
   Вернулся Исидро, сопровождаемый немногословной личностью, судя по одежде - словаком. Погрузив на тележку их громоздкий багаж, носильщик покатил ее к выходу. Вампир забрал у Лидии газету и прочел заметку.
   ДОКТОР ГИБНЕТ В ОГНЕ ПОЖАРА
   Вчера ранним вечером знаменитая лечебница "Фрюхтлингцайт" была объята пламенем и выгорела дотла. Пожар унес жизнь ее создателя. Тело крупнейшего английского специалиста в области омолаживающей медицины доктора Бэдфорда Фэйрпорта, за последние восемнадцать лет вернувшего к жизни многих жителей Вены, было найдено среди дымящихся руин пожарными и полицией в пятницу утром. Были также найдены тела кучера и рабочего.
   На территории лечебницы в день пожара не было ни одного пациента, поскольку доктор Фэйрпорт на прошлой неделе временно закрыл свою больницу. Известный герр гофрат Теобальд Бейденштунде, прошедший курс лечения в лечебнице "Фрюхтлингцайт", утверждает, что все пациенты были распущены по домам в связи с ремонтом фундамента главного корпуса. При этом плата за лечение была возвращена.
   Скорее всего пожар возник в лаборатории, где в подвале находился генератор и хранились бочки с керосином, а затем уже охватил все поместье. Поскольку на всех трех найденных телах обнаружены следы насилия, не исключается возможность поджога. Дело расследуется полицией.
   - Се англичане, - пробормотал Исидро. - Добрый гофрат Бейденштунде должен благодарить Бога, что ему возместили убытки. Старая королева ни за что бы не одобрила такого расточительства. - Он сложил газету и сунул в карман пальто.
   - Королева Виктория? - удивленно переспросила Маргарет Поттон.
   - Елизавета. Однако о судьбе вашего мужа, сударыня, приходится лишь гадать.
   Словак ждал их снаружи на козлах ярко размалеванного фургона. Исидро помог дамам забраться внутрь - и они двинулись по узким извилистым переулкам в направлении самой древней части Альштадта.
   - Кого, кроме Фэйрпорта, Джейми мог найти в Вене?
   - Три года назад здесь был человек по фамилии Холивелл. - Исидро наклонил голову, как бы стараясь выделить из говора толпы и обрывков музыки какой-то один искомый звук. - Более свежих данных у меня нет, я даже не знаю, где сейчас располагается венская штаб-квартира Департамента. Есть смысл обратиться в посольство. Скажите, что вы ищете своего мужа и хотите побеседовать с Холивеллом.
   - В воскресенье там никого не найдешь, - озабоченно предупредила Маргарет.
   - По крайней мере мы можем нанять экипаж и съездить на пепелище. Лидия поднесла газету к самым очкам, всматриваясь в серые колонки текста. Тот самый Фэйрпорт, о котором я хотела предупредить Джейми. Совпадением это быть не может. Полагаю, что адрес лечебницы мы сможем узнать у городских властей.
   - Полагаю, что этот адрес известен любому, - заметил Исидро. Насколько я знаю человеческую натуру, лечебница должна была привлечь всеобщее внимание еще до пожара.
   Вокруг толпились дворцы, темнота была испятнана сияющими окнами, падающий из них свет золотил узорчатые решетки; лица мраморных ангелов соперничали бесстрастностью с лицом самого Исидро.
   Фургон остановился возле высокого желтого строения на Баккерсгассе, изукрашенного гирляндами и прочей лепниной, как праздничный торт. Исидро проводил своих спутниц в дом, словак же тем временем разгружал багаж, принадлежавший Линии и Маргарет. Затем дон Симон вернулся к экипажу и отбыл куда-то со своими вещами. Вернулся он через полчаса и по обыкновению предложил составить партию в пикет.
   - Я распорядился обо всем еще до отъезда из Лондона, - пояснил он, тасуя карты. - Нужно знать такие места в каждом городе. Хозяйка и горничная о вас позаботятся, хотя они совсем не говорят по-английски и весьма плохо по-немецки. Во всяком случае, меня заверили, что кухня здесь великолепна. По сравнению с Лондоном, разумеется.
   - Вы так добры... - сказала Маргарет.
   - Кто заверил? - тут же поинтересовалась Лидия.
   Исидро заглянул в свои карты.
   - Те, чье дело - знать. Ваш ход, сударыня.
   Оценивая человеческую натуру, дон Симон не ошибся. Когда Лидия и мисс Поттон, сев в фиакр, велели ехать к сгоревшей недавно лечебнице "Фрюхтлингцайт", возница даже не стал переспрашивать. Возле пепелища стояло по меньшей мере еще пять экипажей. Кучера, устроившись на низкой придорожной стенке, чесали языки, а несколько прилично одетых мужчин и женщин бродили среди притоптанных сорняков или же препирались с двумя дюжими джентльменами, судя по всему, охранявшими вход.
   - Я не понимаю, по какому праву вы нас не пускаете! - говорил тощий мужчина в сногсшибательном сюртуке, в то время как Лидия не без опаски приближалась к воротам. - Просто не понимаю!
   - Вам незачем здесь быть, сэр. - Дюжий джентльмен сбил на затылок плоскую матерчатую кепку и с места не сдвинулся. Даже с ее близорукостью Лидия уже могла различить, насколько страшным был этот пожар. Смутные черные руины источали запах холодной золы.
   - Я напишу о вашем самоуправстве в "Нойе-Фрайе Прессе".
   - Это как вам угодно, сэр.
   И тощий мужчина, несолоно хлебавши, направился к своей компании, ожидавшей его в экипаже. Поколебавшись, Лидия приблизилась к неумолимому стражу. Тот смерил ее желчным взглядом и произнес на не очень хорошем немецком:
   - Вход запрещен, мадам.
   - Не здесь ли... Не здесь ли мистер Холивелл? - спросила Лидия. Если доктор Фэйрпорт официально являлся британским агентом, это могли быть люди, как-то связанные с Департаментом. Раньше бы их сюда просто не пустили. Услышав знакомую фамилию, страж заметно смягчился, и Лидия продолжала: - Не могли бы вы ему передать, что с ним хочет поговорить миссис, Эшер? Жена Джеймса Эшера.
   Лидия была без очков, поэтому мистер Холивелл показался ей издали большим тряпичным бегемотом. Затем черные, белые и розовые пятна собрались перед ней в тяжеловатое полное лицо. Сквозь овальные линзы на Лидию взглянули ясные добродушные глаза. Холивелл взял ее руку в широкие влажные ладони. Толпящиеся неподалеку зеваки смотрели на это с завистью.
   - Дорогая мисс Эшер!
   - Это моя подруга, мисс Поттон.
   Холивелл повернулся к Маргарет и отдал поклон.
   - Странное дело. Чертовски странное дело. Ваш муж ведь не посылал за вами, не так ли? - Он взглянул на нее сверху вниз, и Лидия обратила внимание, что голос он понизил почти до шепота.
   Она покачала головой.
   - По дороге сюда он послал мне телеграмму... и я поняла, что ему грозит опасность. Он... его здесь не было, когда это все произошло?
   Зеленые глаза сузились.
   - Почему вы решили, что он мог оказаться именно здесь?
   - Потому что... - Лидия глубоко вздохнула. Средь бела дня, под любопытными взглядами десятка венских зевак, ее вряд ли решатся увезти в черной закрытой карете. - Потому что он сообщил, что собирается встретиться с доктором Фэйрпортом. А у меня был повод думать, что доктор Фэйрпорт давно куплен австрияками.
   Холивелл бросил быстрый взгляд на дорогу, затем на мисс Поттон. Затем вновь повернулся к Лидии.
   - Вы больше, - совсем уже тихо спросил он, - никому об этом не говорили?
   - Нет. Даже мисс Поттон, - добавила она на всякий случай, чтобы не вовлекать в это дело еще и компаньонку. - Но сама я - уверена. Я думаю, медленно продолжала она, - что вы не беседовали с доктором Эшером о Фэйрпорте?
   Холивелл запустил пальцы в свою коротко постриженную бородку и внимательно оглядел изысканный наряд Лидии. И она поразилась, как мог Джеймс столь долго продержаться в качестве шпиона: никогда не знаешь, что кому сказать и кто на кого работает. А вдруг Холивелл тоже давно перевербован! Тогда остается рассчитывать лишь на помощь Исидро... И еще неизвестно, как поведет себя в критической ситуации Маргарет, имевшая глупость поверить россказням дона Симона о прошлых жизнях...
   - Я склонен с вами согласиться, - внезапно сказал толстяк. - Мне это приходило в голову и раньше. Уже один тот факт, что австрийская контрразведка не подпускала нас к пепелищу в течение трех дней заставляет задуматься. Не могли же мы им, согласитесь, сказать, что Фэйрпорт не просто англичанин, но еще и наш человек... - Холивелл искоса взглянул на переминающуюся неподалеку толпу зевак. - Не будут ли прекрасные леди столь добры, чтобы в шесть вечера отобедать сегодня со мной а кафе Доницетти на Герренгассе? Там было бы куда приятнее беседовать. - И он кивнул на выгоревшую оболочку главного корпуса, где несколько человек копались среди обугленных бревен и кирпичей. - Могу вам только сказать, что мы пока не нашли ни следа пребывания здесь вашего мужа... а на то, что нашли, вам лучше не глядеть.
   - Бог их знает, что они там обнаружили до того, как нас туда пустили. - Маленький, почти женский рот Холивелла сморщился, когда тот стягивал перчатки. Если смотреть без очков, кафе Доницетти напоминало картину Ренуара, причем Холивелл вполне в нее вписывался. Утром на фоне пепелища он смотрелся менее естественно. Толстяк невольно напомнил Лидии некоторых ее дядюшек, представлявших собой бледные горы мяса, выращенные в лондонских клубах.
   - Сказать по правде, миссис Эшер, если ваш муж находился во время пожара на территории лечебницы, мы об этом все равно никогда не узнаем. Два дня пепелище было оцеплено. Только черед сутки туда пропустили полицию. Обычная история. Когда двадцать лет назад императорский сынок вышиб себе мозги, заодно прихватив с собой на тот свет семнадцатилетнюю девчонку, официальная версия была такова: "от сердечной недостаточности". Правительственные агенты и, между прочим, папаша этой девчонки быстренько увезли ее в закрытом экипаже - и на месте двух тел уже оказалось одно. Как ваш муж узнал про этого Фаррена и как вы сами узнали про Фэйрпорта?