Страница:
– В твоем голосе я слышу ревность.
– Ревность? Ха! – Она засмеялась, потом тихо добавила: – Это настоящая пластика, а два года назад Эви была плоской, как Сэм.
– А что дальше? – спросила девочка. – Угощение?
– Когда игра приходится на выходные, обычно устраивают пикник, мы болтаемся там несколько часов. Но для вечерних игр мы делаем пиццу. Ты готова?
– Я умираю от голода, – призналась Сэм. – Мне не дали позавтракать.
Мейсон нахмурился, беря дочь за руку. Надо поговорить с матерью и Мирандой, пусть отчитаются, что ела Сэм утром.
Та наверстала упущенное в шумном местечке с кучей игровых автоматов и видеоигр. Умяв четыре куска пиццы, затем двойную порцию ананаса, Сэм наконец повеселела. Рейн окликнула проходящего мимо Пети Маттиесена:
– У Саманты не было возможности поиграть от души в видеоигры. Развлеки ее. Я думаю, там, где она живет, ничего похожего нет. Покажи ей, ладно? – Она дала Сэм десятидолларовую бумажку. – Разменяй и поиграй на все.
– Правда? Можно, папа? – И, не дожидаясь ответа, Саманта исчезла.
Рейн остановила Мейсона, когда тот собирался окликнуть дочь.
– Там нет ничего отвратительного, смотри на это как на взаимоопыление классов и культурное обогащение друг друга.
– Дело не в том, о чем ты думаешь, а в содержании игр. Я не хочу, чтобы моя дочь стреляла в людей, пусть даже с помощью электроники.
– Ничего ужасного в этом нет. Сэм может почти без всякой крови взорвать несколько космических кораблей, будет спасать Землю или Федерацию.
– Очень возвышенно, – сухо возразил Мейсон. – Кроме того, эти игры бессмысленная трата времени.
– Как и гольф. По-моему, видеоигры довольно симпатичное занятие. Они интересные, в них надо выиграть, правильно сделать все, что требуется, не обращая в данный момент внимания на свое эго. Это дзен. Бездумность. Никакого умственного напряжения.
– Никакого умственного напряжения. Это кое-что объясняет насчет матери и сестры. А случившееся шесть, нет, семь лет назад тоже дзен? Да это скоростной спуск.
– Поэтому ты занес дзен в список ненадежных философских учений? Ты сам ограничиваешь свои возможности.
– Нет. Рациональная мысль открывает целый мир для возможностей. Рациональная мысль принесла нам все, от чего зависит наша жизнь, от телефонов до сейсмостойких зданий, например. Даже эти видеоигры тоже результат рациональной мысли.
– Но в соединении с безудержной творческой мыслью. – Глаза Рейн блестели, она горела желанием поспорить. – Я знаю парня, который разрабатывает компьютерные игры и, по твоим стандартам, является представителем самой ненадежной философии. Он медитирует, возится с магическим кристаллом и волшебными рунами, а большую часть времени ходит по городу, выкрасив половину лица синей краской. И все это отражено в его персонажах. Он сочиняет игры о приключениях воинов и уверяет, что его одежда подсказывает ему идею.
– Нет и еще раз нет. Идеи уже родились у него в голове, он только убеждает себя, что ему нужны какие-то подпорки, чтобы вытащить их наружу. Люди не должны погружаться в колдовство или превращать свою жизнь в парад, чтобы добиться счастья и успеха. Твой друг мог экспериментировать и придумывать игры, не устраивая спектакль.
– О, понимаю. Значит, спектакль? Ты боишься, что твоя мама и Миранда собираются устроить спектакль и поставят тебя публично в неловкое положение.
– Они уже это делают, и да, я возмущаюсь, поскольку вынужден объяснять людям, что они не безумны, а только ведьмы. Я возмущаюсь, поскольку не знаю, кто будет на обеде или что налито в моем чае со льдом. И я особенно возмущен тем, что мне приходится тратить время, дабы привести их в чувство.
Уставившись на стол, Рейн теребила пальцами салфетку,
– Я могу ошибиться, но мать Саманты, видимо, тоже сделала из себя что-то вроде спектакля?
– Ты не ошиблась. Но самое большое представление она устроила из меня, когда искала счастье с любовниками. – Мейсон сам не знал, зачем сказал это Рейн. – Ты спрашивала, почему я не люблю экспериментаторов. Элизабет – часть ответа на твой вопрос.
– Извини.
Где-то в углу Саманта визжала от восторга.
– Надо посмотреть, что она там делает, – сказал Мейсон, поднимаясь, но Рейн удержала его.
– Элизабет не права. Нельзя найти счастье, причинив вред другому.
– Я не видел этому подтверждения, вряд ли и ты его найдешь. Ты просто идешь по жизни, делая, что можешь. – Он сжал ей руку. – Давай посмотрим, чем она занята.
Они увидели Сэм в тот момент, когда девочка охотилась на пришельцев, дрожа от возбуждения, потому что набрала много очков.
– Новичкам везет, – буркнул Пети, который навис над ее автоматом.
– У нее прекрасный учитель, – сказала Рейн. – Теперь, если бы я показала ей, как поступить, она наверняка бы была уже на самой верхней строчке.
– Да, – оживился Пети. – Ты в этом деле сечешь.
– Опыт.
Они наблюдали за игрой, пока Сэм не заявила, что они мешают ей сосредоточиться.
– Пора и тебе попробовать, – сказала Рейн, подводя Мейсона к прилавку, где он наменял четвертаков и отдал ей половину.
– Сюда, тут самая небольшая скорость. – Она бросила пару монет в автомат.
Цель игры состояла в том, чтобы провести маленького героя в доспехах через несколько уровней приключений.
Мейсон оказался абсолютным профаном. Когда он проиграл уже два доллара, не сумев провести героя-малыша даже через первый уровень, Рейн наконец встала перед ним, положила ладони ему на руки и стала управлять.
– Незачем тратить деньги без толку. Смотри, как надо действовать. Идем через дверь, мимо дракона. Ты должен стукнуть его как следует пару раз, и никакой крови, видишь? Дальше по этому мосту, чтобы схватить волшебный меч.
Рейн с легкостью провела мальчика живым через все опасности. А почему бы и нет? Она сама вот так же легко шагала по жизни, брала то, что жизнь ей преподносила, уходила от неприятностей, наслаждалась приключениями. Мейсон скорее был драконом, который охранял мост, поджидая всякого, кто попробует украсть его волшебный меч.
Уроки жизни в видеоиграх.
Да что там видеоигра! Рейн почти в его объятиях и даже не замечает, что с ним делается от этого. Мейсон сдвинул руки, чтобы привлечь ее к себе.
Она не шелохнулась, но малыш на экране свалился с моста.
– Тут не меньше полусотни свидетелей, – пробормотал он ей в ухо. – Ну и пусть. Доставим себе удовольствие, пока есть возможность.
– Не очень рационально.
– Знаю. Но это дзен. Лови момент. И обещаю продолжить учиться.
Что он и делал, едва Рейн прижалась к нему спиной и расслабилась. Мейсон наконец осознал, почему два минувших дня его не радовали: они не пахли лимоном и мятой.
Саманта, видевшая, как отец с Рейн обнимаются, добавила к списку еще один пункт. Ей даже и записывать не надо. После увиденного вчера в саду она начинала догадываться, что происходило в семействе Александр.
Теперь нужно было понять, что бы это все значило.
– Почему ты не поцеловал Рейн на прощание?
– Извини?
– Почему ты не поцеловал ее, желая спокойной ночи? – повторила Сэм. – По-моему, вам обоим хотелось.
– Саманта…
– Я бы закрыла глаза. Ты мог бы даже засунуть язык ей в рот, как в кино.
– Саманта!
От потрясения Мейсон чуть не врезался в бампер зеленого «субару», поэтому в целях безопасности подъехал к стоянке возле ресторана, выключил мотор и повернулся, чтобы внимательнее посмотреть на свою дочь.
– Что происходит?
– Ничего.
– Попытайся все же объяснить.
– Я стараюсь кое-что понять.
– Относительно мужчин и женщин? Саманта вроде бы поначалу смутилась.
– Ты подразумеваешь секс? – удивленно спросила она. Мейсон кивнул. – Нет. Мама уже говорила со мной про это и купила мне книги. Еще мы этим занимаемся в школе.
– Что? Чем занимаетесь?
– Учим про секс в школе. Откуда берутся дети, – про менструальные периоды и все такое.
– О… – Интересно, легче ли отцам, которые рядом с дочерьми постоянно, говорить им про половую зрелость? – И что же именно ты стараешься понять?
– Про тебя, про Рейн и Каролину.
– Я думал, мы это уже обсудили.
– Не совсем. Ты просто отмахнулся от меня.
– Извини. – Мейсон спрятал улыбку, закашлявшись.
– Принимаю извинения, – чопорно заявила Сэм, и он снова закашлялся.
– Почему тебя интересуют мои подруги?
– Я думаю, кто-то из них вскоре станет моей мачехой.
– Мы далеки от этого.
– Кто – мы? Вы с Рейн, или ты и Каролина? Мейсон знал, что идет по тонкому льду. В одном мать оказалась права: нельзя было сначала знакомить дочь с Рейн, а потом объявить Каро будущей мачехой. Его прекрасная одиннадцатилетняя дочка обладала упорством своей тети Миранды и разговорчивостью ведущего ток-шоу, смертельная комбинация для любой тайны. Он не хотел, чтобы Сэм вдруг заявила, что папа на самом деле собирается жениться на Каро. Нет, только не сейчас, когда он так близок к цели: проучить мать и Миранду.
Желая выиграть время и не отвечать прямо на конкретный вопрос, он спросил:
– А ты как думаешь?
– Я думаю, ты влюблен в Рейн. Но и ты, папа, и бабуля, и тетя Ранди считаете, что ты должен влюбиться в Каро. Даже не знаю почему.
Видимо, девочка поняла больше, чем он полагал.
– Откуда у тебя подобные мысли?
– Во-первых, ты пытался звонить Рейн в воскресенье и очень расстроился, когда она не отвечала.
– А может, я звонил не Рейн, а Каролине или вообще кому-то третьему?
Взглянув на него как на идиота, Сэм даже не удостоила его ответом.
– О’кей. Это ответ на твой первый вопрос. Еще почему?
– Видно, что вам постоянно хочется обнимать друг друга, а вы этого не делаете. С Каролиной не так. Ну, тем лучше.
– Я пытаюсь быть на уровне, детка.
– А мне кажется, вы с Каролиной не прикасаетесь друг к другу, потому что вам совсем не хочется. И очень хорошо. – Сэм говорила по-взрослому, медленно и ясно. – Зато когда ты с Рейн, создается впечатление, что вас тянет друг к другу, но между вами стекло, и ты с одной стороны, а она – с другой.
– Саманта, люди не должны прикасаться друг к другу, когда им вздумается. – Если иметь в виду его реакцию на Рейн, то собственное лицемерие изумляло Мейсона. Правда, сейчас важно, чтобы Сэм услышала то, чего не услышит от Элизабет. – Иногда людям нельзя проявлять свою нежность, даже если они любят друг друга.
– Как вы с Рейн?
– Мое отношение к ней отличается от моего отношения к Каролине, – дипломатично сказал он.
– Из-за бабули и тети Ранди?
– Почему ты настаиваешь, что они причастны к этому?
– Потому что вчера ночью они были в саду и пробовали заставить тебя разлюбить Рейн.
Мейсон сжал кулаки. Значит, они пытались отменить приворот и все еще пробуют управлять его жизнью, не принимая во внимание ни его, ни Рейн. Конечно, он сам их вынудил, но это уже слишком.
Какое им, черт возьми, дело, в кого он влюблен? В Рейн Хобарт, Каро или в герцогиню Йоркскую!
Ладно, он с ними еще разберется, а пока рядом сидит его дочь, и, как ни вертись, придется ей ответить.
Но сначала Мейсон все-таки полюбопытствовал:
– А что ты делала ночью в саду?
– Я услышала их пение и незаметно прокралась туда. Мне хотелось посмотреть, что делают ведьмы.
– Опасно выходить ночью из дома. Ты меня огорчила, но об этом после. И что же ты видела?
– Ничего особенного, даже не убивали цыпленка. Они только прочитали стих Афродите, разбили синюю бутылку и сломали стрелу, потом закопали осколки и обломки. Выглядело очень глупо, хотя они говорили заклинания и жгли разные травы. Все равно они глупые.
Мейсон слегка расслабился. Поскольку Сэм очень походила на свою тетушку, он боялся, что дочь тоже заинтересуется колдовством. Слава Богу, хоть одна женщина из семейства Александр обладает здравым смыслом.
– Ты права, это разновидность глупости. Но я не желаю, чтобы ты называла свою бабушку и тетю глупыми. Ты должна их уважать.
– Но они сказали, что ты не должен влюбляться в Рейн, и пробовали заставить тебя подчиниться. Это просто сводит меня с ума!
– Меня тоже, детка, – впервые честно произнес он.
– Сегодня я с ними даже не разговаривала. Не их дело говорить тебе, кого ты должен любить. Ты должен прямо сейчас жениться на Рейн, чтобы показать им как следует.
– Но я… – Мейсон хотел сказать «не влюблен в нее», однако не повернулся язык. – Я работаю над этим.
– Ты собираешься жениться на ней, да?
– Ведь тебе нравится Рейн, не так ли? Сэм задумчиво покусала губу:
– По-моему, она стала бы хорошей мачехой.
– Наверное, – согласился Мейсон. – Но и Каролина тоже. Знаешь, когда у тебя есть семья, большая компания и тысячи служащих, приходится брать на себя разные обязанности, принимать решения, многое взвешивать, чтобы найти единственный вариант, который лучше для тебя, семьи и компании.
– Ты все время думаешь об этом? – Сэм опустила стекло. – А мама не волнуется из-за своих обязанностей, только веселится. – Девочка вздохнула. – Наверно, когда я вырасту, то буду где-нибудь посередине.
Мейсон подумал о скором возвращении Каро, о том, как навсегда скажет Рейн «прощай».
– Неплохая идея, малыш.
– Господи, до чего же мне нравится запах свежих бубликов, – объявила Зоэ собравшимся. – Если бы я могла позволить себе приходить сюда каждое утро, мне пришлось бы носить штаны на эластичном поясе.
Была среда, половина шестого утра. Они стояли на тротуаре перед магазином Джона Б. , откуда доносился умопомрачительный аромат.
Однако еда мало интересовала Рейн, ей ужасно хотелось спать, потому что она всю ночь размышляла о споре с Мейсоном, прикидывала разные варианты, хотя другие члены ФУЗЕ имели собственное мнение. Город просыпался, оживилось движение на земле, в воде и в воздухе, на уши давили грохот и завывание, резкий вопль клаксона возвестил о том, что Фримонтский мост готов подняться.
– Кажется, почти все собрались, – толкнула подругу Зоэ. – Если Джон Б. не откроет на три минуты раньше, придется обойтись без него.
Рейн огляделась:
– А где Арни и Фред?
– Не знаю, но обещали явиться. Ты иди, а я приведу их чуть позже. Как тебе мысль насчет маленькой заварушки?
– Да, старомодный марш протеста, – сказал Поли. – Мы бы перекрыли мост.
– О, это принесло бы нам популярность, – ухмыльнулась Зоэ.
– А если разрисовать склад и все остальное так, чтобы они выглядели как бы покрытыми гнилью? Можно найти большой грузовик с распылителем и сделать это минут за тридцать.
Закрыв глаза, Рейн выслушивала идеи своей команды. Некоторые были выполнимы, а парочка даже юридически законна.
У двери наконец появился Джон Б. , и члены ФУЗЕ вошли в магазин. Следующие несколько минут были потеряны, слышался только гвалт двенадцати человек, которые выкрикивали заказы.
Когда все принялись намазывать сливочным сыром теплые бублики, Рейн не выдержала:
– О’кей, ребята, я вами горжусь. Все идеи хороши, но я еще раз продумала нашу стратегию и… – Она глубоко вздохнула. – Я думаю, не стоит организовывать новую акцию.
– Что?
– Я против…
– Нами только-только заинтересовалась пресса… Крики, возражения. Рейн потребовалось несколько минут, чтобы всех успокоить.
– Я знаю, – сказала она. – Но это вряд ли поможет нам продвинуться далеко вперед. Давайте хотя бы попробуем другие методы.
– Рейни… – с беспокойством начала Зоэ.
– Господи, Зоэ. Не таким путем.
– А что за путь? – спросила Тереза. Однако Рейн сделала вид, что не слышала.
– Дело в том, что за прошлую неделю я достаточно хорошо изучила Мейсона Александра. Для тех, кто не знает: владельцем ММТ является «Александр индастриз».
– Ох! – вздохнули, кажется, все одновременно.
– Поэтому ты продаешь нас, – обвинил ее Поли.
– И здание будет, – добавил Марк.
– Нет, – твердо сказала Рейн. – Я по-прежнему намерена сделать все возможное, чтобы остановить строительство. Но я спорила с Мейсоном…
– С Мейсоном? Звучит неплохо.
– Не вредничай, Марк, – осадила Зоэ.
– Вчера я говорила с Мейсоном, – повторила Рейн, – и по его словам поняла, что устраивать грандиозную сцену – не лучший способ достучаться до него. Он не любит спектакли, ибо сам их ставит. Да, со стеной получилось хорошо, она привлекла к нам внимание, но Мейсон собирается прибегнуть к услугам юристов, если мы опять потревожим его семейство. Думаю, выбрав подходящий момент, я смогу объяснить все спокойно, логично, и он услышит то, что мы пытаемся ему сказать.
– Ты пробовала говорить целый год.
– Да, – кивнула Рейн, отпивая кофе. – Я писала письма, говорила до посинения, рассылала письма, но вряд ли хоть одно письмо или слово дошло до Мейсона. Я имею в виду до него лично, а теперь у меня есть возможность разговаривать непосредственно с ним.
– Секунду, – встряла Зоэ. – Разве ты не пыталась сделать это всю неделю, разве не потому гуляла с ним?
– Ты знала, что она водится с врагом?
– Заткнись, Маркус. Ты сказала мне, что вы не могли поговорить даже про фен шуй.
– Я пыталась несколько раз, но моменты были неудачные, все семейство оказалось в сборе… и… В общем, не получилось. А если мы устроим своего рода деловое совещание один на один, со всеми диаграммами, картами и вычислениями…
– Эй, где наша бесстрашная леди? – крикнул с порога Арии и направился к Рейн. – Надеюсь, ты оценишь, и я получу награду.
– Сядь, Арни, – рявкнула Зоэ. – Не будет тебе награды.
– Да? Ты же обещала. Я свое дело сделал, так что хочу приз.
– Рейн собирается поговорить еще раз.
– Она может поговорить, но я уже оттоптал себе все ноги. Я и мои приятели. Вот, проверьте.
Арни бросил на стол пачку в желтой бумаге, снял верхний лист, и они с Поли начали разворачивать плакат шестифутовой длины, на котором вопили большие черные буквы:
«Долой бизнес! «
Рейн понадобилось несколько секунд, чтобы разглядеть строчку помельче и такую яркую. «Если строительство начнется, то мы, возможно… « Еще через несколько секунд она заметила в самом низу коротенькую подпись:
«Свет ФУЗЕ».
– Ого, – воскликнула Зоэ. – Берет за сердце, правда?
Никакого ребячества. Рейн пожалела, что они не додумались до этого неделю назад. С некоторыми поправками вышло бы даже лучше, чем со Стеной.
К Арни потянулись с рукопожатиями.
– Шедевр, старик.
– Пробрало бы весь Фримонт, – согласилась Тереза. – Люди пошли бы на штурм баррикад.
– Ребята, вы еще не видели картинки, – сказал Арни, раздувшись от гордости. – Пойдите на улицу и посмотрите.
Столы мигом опустели. Зоэ схватила Рейн за руку:
– Пошли.
Они протолкнулись к двери, и Рейн застонала. На каждом фасаде магазинов, за исключением заведения Джона Б. , висел плакат с призывом «Долой бизнес! «.
Рейн боком выскользнула на улицу.
– Арни, что ты наделал?
– Здорово, да? – сказал тот. – На весь квартал у меня ушло около пяти минут.
– Арни, ты идиот, – выругалась Зоэ. – Ведь речь была только об идее.
– Да, но я знал, что это хорошо, поэтому сам все сделал, зачем терять время? У нас была пара сотен экземпляров, вот что осталось. Мы расклеили их повсюду.
Рейн взглянула на пачку в его руке. Штук двадцать, не больше.
– Только не говори мне, что ты развесил почти две сотни.
– Конечно. Друзья мне помогли.
– Где развесили?
– Везде. Мы даже налепили сколько-то штук на здание Эдоуб, охранники не заметили.
Рейн глубоко вздохнула, пытаясь сохранить хладнокровие.
– Арни, а ты позаботился… не знаю, как точнее выразиться… Ты спросил хозяев, прежде чем все наклеить?
– Еще чего. Когда мне пришла в голову идея, все уже было закрыто. Но я оставил записки, чтобы объяснить ситуацию. Тебе могут позвонить…
– Мне? Позвонить?
– Эй, у меня же телефон в баре, туда не дозвонишься.
– Ты указал в записках мой номер?
– И твое имя, – смутился Арни.
– О Господи! Дай мне силы сдержаться и не убить его! – воскликнула Рейн и повернулась к остальным. – Все надо снять
И немедленно. Каждую бумажку. – Она побежала к ближайшему магазину и сорвала плакат. Все молча наблюдали.
– Давайте же! – крикнула она. – Быстрее!
– Они довольно хорошо смотрятся, – ответила Зоэ. – И потом, все уже сделано. Конечно, ты думаешь, это не лучший вариант, ко…
– Зоэ! Он не получил разрешения, – отчеканила Рейн и вернулась к группе. – Скоро придут хозяева магазинов, увидят на своих окнах призывы «Долой бизнес! „ и уписаются. Половина захочет предъявить иск. Кому, спрашивается? – Она ткнула себя в грудь. – Мне. Я уж не говорю о том, что «Свет ФУЗЕ“ будет восприниматься как подстрекатель.
– Дерьмо, – буркнул Поли, а Зоэ и еще несколько человек застонали.
– О-о! – Арии наконец сообразил. – Жаль. Накрылась моя лазанья.
– Пошли, – сказал Марк. – Нужно вытащить нашу Рейн из этого дерьма. Мы с Терри возьмем на себя Фримонт-авеню.
– Я Тридцать четвертую, – заявил Поли.
Все разделились на пары и бросились в разные стороны. Только Арни пребывал в размышлении.
– Двигай, придурок, – рявкнула Зоэ. Тот вздохнул.
– Я вот что подумал. Наверное, вы захотите снять и большой плакат тоже?
Рейн закрыла глаза, досчитала до пяти и спросила:
– Какой плакат?
– На здании. Сейчас его поднимают туда. А Фред хотел подоспеть с новостями.
– Фред? Он был там?
– Я сказал ему привести кого-нибудь к шести.
– Идем, Зоэ.
Все трое побежали к Тридцать четвертой и уже издали заметили огромный треугольник плаката, висевшего между двумя серебряными воздушными метеорологическими шарами.
– Это парус? – спросила Зоэ.
– Ага. У одного из моих друзей парусная мастерская. Он дал мне ненужный парус, а я заставил друга-художника за ночь разрисовать его. Увеличить карикатуру Фреда.
Фред хотел стать политическим карикатуристом, горя желанием сделать себе имя. Этот день мог стать его днем.
На парусе красовались черно-красное человеческое сердце, нож, занесенный над ним, и слова: «Александр индастриз и ММТ. Вырезают сердце Фримонта».
Но центральной частью работы, которая могла бы сделать имя Фреду и погубить Рейн, была фигура, держащая нож: огромная, хорошо исполненная карикатура Мейсона Александра.
Глава 17
– Ревность? Ха! – Она засмеялась, потом тихо добавила: – Это настоящая пластика, а два года назад Эви была плоской, как Сэм.
– А что дальше? – спросила девочка. – Угощение?
– Когда игра приходится на выходные, обычно устраивают пикник, мы болтаемся там несколько часов. Но для вечерних игр мы делаем пиццу. Ты готова?
– Я умираю от голода, – призналась Сэм. – Мне не дали позавтракать.
Мейсон нахмурился, беря дочь за руку. Надо поговорить с матерью и Мирандой, пусть отчитаются, что ела Сэм утром.
Та наверстала упущенное в шумном местечке с кучей игровых автоматов и видеоигр. Умяв четыре куска пиццы, затем двойную порцию ананаса, Сэм наконец повеселела. Рейн окликнула проходящего мимо Пети Маттиесена:
– У Саманты не было возможности поиграть от души в видеоигры. Развлеки ее. Я думаю, там, где она живет, ничего похожего нет. Покажи ей, ладно? – Она дала Сэм десятидолларовую бумажку. – Разменяй и поиграй на все.
– Правда? Можно, папа? – И, не дожидаясь ответа, Саманта исчезла.
Рейн остановила Мейсона, когда тот собирался окликнуть дочь.
– Там нет ничего отвратительного, смотри на это как на взаимоопыление классов и культурное обогащение друг друга.
– Дело не в том, о чем ты думаешь, а в содержании игр. Я не хочу, чтобы моя дочь стреляла в людей, пусть даже с помощью электроники.
– Ничего ужасного в этом нет. Сэм может почти без всякой крови взорвать несколько космических кораблей, будет спасать Землю или Федерацию.
– Очень возвышенно, – сухо возразил Мейсон. – Кроме того, эти игры бессмысленная трата времени.
– Как и гольф. По-моему, видеоигры довольно симпатичное занятие. Они интересные, в них надо выиграть, правильно сделать все, что требуется, не обращая в данный момент внимания на свое эго. Это дзен. Бездумность. Никакого умственного напряжения.
– Никакого умственного напряжения. Это кое-что объясняет насчет матери и сестры. А случившееся шесть, нет, семь лет назад тоже дзен? Да это скоростной спуск.
– Поэтому ты занес дзен в список ненадежных философских учений? Ты сам ограничиваешь свои возможности.
– Нет. Рациональная мысль открывает целый мир для возможностей. Рациональная мысль принесла нам все, от чего зависит наша жизнь, от телефонов до сейсмостойких зданий, например. Даже эти видеоигры тоже результат рациональной мысли.
– Но в соединении с безудержной творческой мыслью. – Глаза Рейн блестели, она горела желанием поспорить. – Я знаю парня, который разрабатывает компьютерные игры и, по твоим стандартам, является представителем самой ненадежной философии. Он медитирует, возится с магическим кристаллом и волшебными рунами, а большую часть времени ходит по городу, выкрасив половину лица синей краской. И все это отражено в его персонажах. Он сочиняет игры о приключениях воинов и уверяет, что его одежда подсказывает ему идею.
– Нет и еще раз нет. Идеи уже родились у него в голове, он только убеждает себя, что ему нужны какие-то подпорки, чтобы вытащить их наружу. Люди не должны погружаться в колдовство или превращать свою жизнь в парад, чтобы добиться счастья и успеха. Твой друг мог экспериментировать и придумывать игры, не устраивая спектакль.
– О, понимаю. Значит, спектакль? Ты боишься, что твоя мама и Миранда собираются устроить спектакль и поставят тебя публично в неловкое положение.
– Они уже это делают, и да, я возмущаюсь, поскольку вынужден объяснять людям, что они не безумны, а только ведьмы. Я возмущаюсь, поскольку не знаю, кто будет на обеде или что налито в моем чае со льдом. И я особенно возмущен тем, что мне приходится тратить время, дабы привести их в чувство.
Уставившись на стол, Рейн теребила пальцами салфетку,
– Я могу ошибиться, но мать Саманты, видимо, тоже сделала из себя что-то вроде спектакля?
– Ты не ошиблась. Но самое большое представление она устроила из меня, когда искала счастье с любовниками. – Мейсон сам не знал, зачем сказал это Рейн. – Ты спрашивала, почему я не люблю экспериментаторов. Элизабет – часть ответа на твой вопрос.
– Извини.
Где-то в углу Саманта визжала от восторга.
– Надо посмотреть, что она там делает, – сказал Мейсон, поднимаясь, но Рейн удержала его.
– Элизабет не права. Нельзя найти счастье, причинив вред другому.
– Я не видел этому подтверждения, вряд ли и ты его найдешь. Ты просто идешь по жизни, делая, что можешь. – Он сжал ей руку. – Давай посмотрим, чем она занята.
Они увидели Сэм в тот момент, когда девочка охотилась на пришельцев, дрожа от возбуждения, потому что набрала много очков.
– Новичкам везет, – буркнул Пети, который навис над ее автоматом.
– У нее прекрасный учитель, – сказала Рейн. – Теперь, если бы я показала ей, как поступить, она наверняка бы была уже на самой верхней строчке.
– Да, – оживился Пети. – Ты в этом деле сечешь.
– Опыт.
Они наблюдали за игрой, пока Сэм не заявила, что они мешают ей сосредоточиться.
– Пора и тебе попробовать, – сказала Рейн, подводя Мейсона к прилавку, где он наменял четвертаков и отдал ей половину.
– Сюда, тут самая небольшая скорость. – Она бросила пару монет в автомат.
Цель игры состояла в том, чтобы провести маленького героя в доспехах через несколько уровней приключений.
Мейсон оказался абсолютным профаном. Когда он проиграл уже два доллара, не сумев провести героя-малыша даже через первый уровень, Рейн наконец встала перед ним, положила ладони ему на руки и стала управлять.
– Незачем тратить деньги без толку. Смотри, как надо действовать. Идем через дверь, мимо дракона. Ты должен стукнуть его как следует пару раз, и никакой крови, видишь? Дальше по этому мосту, чтобы схватить волшебный меч.
Рейн с легкостью провела мальчика живым через все опасности. А почему бы и нет? Она сама вот так же легко шагала по жизни, брала то, что жизнь ей преподносила, уходила от неприятностей, наслаждалась приключениями. Мейсон скорее был драконом, который охранял мост, поджидая всякого, кто попробует украсть его волшебный меч.
Уроки жизни в видеоиграх.
Да что там видеоигра! Рейн почти в его объятиях и даже не замечает, что с ним делается от этого. Мейсон сдвинул руки, чтобы привлечь ее к себе.
Она не шелохнулась, но малыш на экране свалился с моста.
– Тут не меньше полусотни свидетелей, – пробормотал он ей в ухо. – Ну и пусть. Доставим себе удовольствие, пока есть возможность.
– Не очень рационально.
– Знаю. Но это дзен. Лови момент. И обещаю продолжить учиться.
Что он и делал, едва Рейн прижалась к нему спиной и расслабилась. Мейсон наконец осознал, почему два минувших дня его не радовали: они не пахли лимоном и мятой.
Саманта, видевшая, как отец с Рейн обнимаются, добавила к списку еще один пункт. Ей даже и записывать не надо. После увиденного вчера в саду она начинала догадываться, что происходило в семействе Александр.
Теперь нужно было понять, что бы это все значило.
– Почему ты не поцеловал Рейн на прощание?
– Извини?
– Почему ты не поцеловал ее, желая спокойной ночи? – повторила Сэм. – По-моему, вам обоим хотелось.
– Саманта…
– Я бы закрыла глаза. Ты мог бы даже засунуть язык ей в рот, как в кино.
– Саманта!
От потрясения Мейсон чуть не врезался в бампер зеленого «субару», поэтому в целях безопасности подъехал к стоянке возле ресторана, выключил мотор и повернулся, чтобы внимательнее посмотреть на свою дочь.
– Что происходит?
– Ничего.
– Попытайся все же объяснить.
– Я стараюсь кое-что понять.
– Относительно мужчин и женщин? Саманта вроде бы поначалу смутилась.
– Ты подразумеваешь секс? – удивленно спросила она. Мейсон кивнул. – Нет. Мама уже говорила со мной про это и купила мне книги. Еще мы этим занимаемся в школе.
– Что? Чем занимаетесь?
– Учим про секс в школе. Откуда берутся дети, – про менструальные периоды и все такое.
– О… – Интересно, легче ли отцам, которые рядом с дочерьми постоянно, говорить им про половую зрелость? – И что же именно ты стараешься понять?
– Про тебя, про Рейн и Каролину.
– Я думал, мы это уже обсудили.
– Не совсем. Ты просто отмахнулся от меня.
– Извини. – Мейсон спрятал улыбку, закашлявшись.
– Принимаю извинения, – чопорно заявила Сэм, и он снова закашлялся.
– Почему тебя интересуют мои подруги?
– Я думаю, кто-то из них вскоре станет моей мачехой.
– Мы далеки от этого.
– Кто – мы? Вы с Рейн, или ты и Каролина? Мейсон знал, что идет по тонкому льду. В одном мать оказалась права: нельзя было сначала знакомить дочь с Рейн, а потом объявить Каро будущей мачехой. Его прекрасная одиннадцатилетняя дочка обладала упорством своей тети Миранды и разговорчивостью ведущего ток-шоу, смертельная комбинация для любой тайны. Он не хотел, чтобы Сэм вдруг заявила, что папа на самом деле собирается жениться на Каро. Нет, только не сейчас, когда он так близок к цели: проучить мать и Миранду.
Желая выиграть время и не отвечать прямо на конкретный вопрос, он спросил:
– А ты как думаешь?
– Я думаю, ты влюблен в Рейн. Но и ты, папа, и бабуля, и тетя Ранди считаете, что ты должен влюбиться в Каро. Даже не знаю почему.
Видимо, девочка поняла больше, чем он полагал.
– Откуда у тебя подобные мысли?
– Во-первых, ты пытался звонить Рейн в воскресенье и очень расстроился, когда она не отвечала.
– А может, я звонил не Рейн, а Каролине или вообще кому-то третьему?
Взглянув на него как на идиота, Сэм даже не удостоила его ответом.
– О’кей. Это ответ на твой первый вопрос. Еще почему?
– Видно, что вам постоянно хочется обнимать друг друга, а вы этого не делаете. С Каролиной не так. Ну, тем лучше.
– Я пытаюсь быть на уровне, детка.
– А мне кажется, вы с Каролиной не прикасаетесь друг к другу, потому что вам совсем не хочется. И очень хорошо. – Сэм говорила по-взрослому, медленно и ясно. – Зато когда ты с Рейн, создается впечатление, что вас тянет друг к другу, но между вами стекло, и ты с одной стороны, а она – с другой.
– Саманта, люди не должны прикасаться друг к другу, когда им вздумается. – Если иметь в виду его реакцию на Рейн, то собственное лицемерие изумляло Мейсона. Правда, сейчас важно, чтобы Сэм услышала то, чего не услышит от Элизабет. – Иногда людям нельзя проявлять свою нежность, даже если они любят друг друга.
– Как вы с Рейн?
– Мое отношение к ней отличается от моего отношения к Каролине, – дипломатично сказал он.
– Из-за бабули и тети Ранди?
– Почему ты настаиваешь, что они причастны к этому?
– Потому что вчера ночью они были в саду и пробовали заставить тебя разлюбить Рейн.
Мейсон сжал кулаки. Значит, они пытались отменить приворот и все еще пробуют управлять его жизнью, не принимая во внимание ни его, ни Рейн. Конечно, он сам их вынудил, но это уже слишком.
Какое им, черт возьми, дело, в кого он влюблен? В Рейн Хобарт, Каро или в герцогиню Йоркскую!
Ладно, он с ними еще разберется, а пока рядом сидит его дочь, и, как ни вертись, придется ей ответить.
Но сначала Мейсон все-таки полюбопытствовал:
– А что ты делала ночью в саду?
– Я услышала их пение и незаметно прокралась туда. Мне хотелось посмотреть, что делают ведьмы.
– Опасно выходить ночью из дома. Ты меня огорчила, но об этом после. И что же ты видела?
– Ничего особенного, даже не убивали цыпленка. Они только прочитали стих Афродите, разбили синюю бутылку и сломали стрелу, потом закопали осколки и обломки. Выглядело очень глупо, хотя они говорили заклинания и жгли разные травы. Все равно они глупые.
Мейсон слегка расслабился. Поскольку Сэм очень походила на свою тетушку, он боялся, что дочь тоже заинтересуется колдовством. Слава Богу, хоть одна женщина из семейства Александр обладает здравым смыслом.
– Ты права, это разновидность глупости. Но я не желаю, чтобы ты называла свою бабушку и тетю глупыми. Ты должна их уважать.
– Но они сказали, что ты не должен влюбляться в Рейн, и пробовали заставить тебя подчиниться. Это просто сводит меня с ума!
– Меня тоже, детка, – впервые честно произнес он.
– Сегодня я с ними даже не разговаривала. Не их дело говорить тебе, кого ты должен любить. Ты должен прямо сейчас жениться на Рейн, чтобы показать им как следует.
– Но я… – Мейсон хотел сказать «не влюблен в нее», однако не повернулся язык. – Я работаю над этим.
– Ты собираешься жениться на ней, да?
– Ведь тебе нравится Рейн, не так ли? Сэм задумчиво покусала губу:
– По-моему, она стала бы хорошей мачехой.
– Наверное, – согласился Мейсон. – Но и Каролина тоже. Знаешь, когда у тебя есть семья, большая компания и тысячи служащих, приходится брать на себя разные обязанности, принимать решения, многое взвешивать, чтобы найти единственный вариант, который лучше для тебя, семьи и компании.
– Ты все время думаешь об этом? – Сэм опустила стекло. – А мама не волнуется из-за своих обязанностей, только веселится. – Девочка вздохнула. – Наверно, когда я вырасту, то буду где-нибудь посередине.
Мейсон подумал о скором возвращении Каро, о том, как навсегда скажет Рейн «прощай».
– Неплохая идея, малыш.
– Господи, до чего же мне нравится запах свежих бубликов, – объявила Зоэ собравшимся. – Если бы я могла позволить себе приходить сюда каждое утро, мне пришлось бы носить штаны на эластичном поясе.
Была среда, половина шестого утра. Они стояли на тротуаре перед магазином Джона Б. , откуда доносился умопомрачительный аромат.
Однако еда мало интересовала Рейн, ей ужасно хотелось спать, потому что она всю ночь размышляла о споре с Мейсоном, прикидывала разные варианты, хотя другие члены ФУЗЕ имели собственное мнение. Город просыпался, оживилось движение на земле, в воде и в воздухе, на уши давили грохот и завывание, резкий вопль клаксона возвестил о том, что Фримонтский мост готов подняться.
– Кажется, почти все собрались, – толкнула подругу Зоэ. – Если Джон Б. не откроет на три минуты раньше, придется обойтись без него.
Рейн огляделась:
– А где Арни и Фред?
– Не знаю, но обещали явиться. Ты иди, а я приведу их чуть позже. Как тебе мысль насчет маленькой заварушки?
– Да, старомодный марш протеста, – сказал Поли. – Мы бы перекрыли мост.
– О, это принесло бы нам популярность, – ухмыльнулась Зоэ.
– А если разрисовать склад и все остальное так, чтобы они выглядели как бы покрытыми гнилью? Можно найти большой грузовик с распылителем и сделать это минут за тридцать.
Закрыв глаза, Рейн выслушивала идеи своей команды. Некоторые были выполнимы, а парочка даже юридически законна.
У двери наконец появился Джон Б. , и члены ФУЗЕ вошли в магазин. Следующие несколько минут были потеряны, слышался только гвалт двенадцати человек, которые выкрикивали заказы.
Когда все принялись намазывать сливочным сыром теплые бублики, Рейн не выдержала:
– О’кей, ребята, я вами горжусь. Все идеи хороши, но я еще раз продумала нашу стратегию и… – Она глубоко вздохнула. – Я думаю, не стоит организовывать новую акцию.
– Что?
– Я против…
– Нами только-только заинтересовалась пресса… Крики, возражения. Рейн потребовалось несколько минут, чтобы всех успокоить.
– Я знаю, – сказала она. – Но это вряд ли поможет нам продвинуться далеко вперед. Давайте хотя бы попробуем другие методы.
– Рейни… – с беспокойством начала Зоэ.
– Господи, Зоэ. Не таким путем.
– А что за путь? – спросила Тереза. Однако Рейн сделала вид, что не слышала.
– Дело в том, что за прошлую неделю я достаточно хорошо изучила Мейсона Александра. Для тех, кто не знает: владельцем ММТ является «Александр индастриз».
– Ох! – вздохнули, кажется, все одновременно.
– Поэтому ты продаешь нас, – обвинил ее Поли.
– И здание будет, – добавил Марк.
– Нет, – твердо сказала Рейн. – Я по-прежнему намерена сделать все возможное, чтобы остановить строительство. Но я спорила с Мейсоном…
– С Мейсоном? Звучит неплохо.
– Не вредничай, Марк, – осадила Зоэ.
– Вчера я говорила с Мейсоном, – повторила Рейн, – и по его словам поняла, что устраивать грандиозную сцену – не лучший способ достучаться до него. Он не любит спектакли, ибо сам их ставит. Да, со стеной получилось хорошо, она привлекла к нам внимание, но Мейсон собирается прибегнуть к услугам юристов, если мы опять потревожим его семейство. Думаю, выбрав подходящий момент, я смогу объяснить все спокойно, логично, и он услышит то, что мы пытаемся ему сказать.
– Ты пробовала говорить целый год.
– Да, – кивнула Рейн, отпивая кофе. – Я писала письма, говорила до посинения, рассылала письма, но вряд ли хоть одно письмо или слово дошло до Мейсона. Я имею в виду до него лично, а теперь у меня есть возможность разговаривать непосредственно с ним.
– Секунду, – встряла Зоэ. – Разве ты не пыталась сделать это всю неделю, разве не потому гуляла с ним?
– Ты знала, что она водится с врагом?
– Заткнись, Маркус. Ты сказала мне, что вы не могли поговорить даже про фен шуй.
– Я пыталась несколько раз, но моменты были неудачные, все семейство оказалось в сборе… и… В общем, не получилось. А если мы устроим своего рода деловое совещание один на один, со всеми диаграммами, картами и вычислениями…
– Эй, где наша бесстрашная леди? – крикнул с порога Арии и направился к Рейн. – Надеюсь, ты оценишь, и я получу награду.
– Сядь, Арни, – рявкнула Зоэ. – Не будет тебе награды.
– Да? Ты же обещала. Я свое дело сделал, так что хочу приз.
– Рейн собирается поговорить еще раз.
– Она может поговорить, но я уже оттоптал себе все ноги. Я и мои приятели. Вот, проверьте.
Арни бросил на стол пачку в желтой бумаге, снял верхний лист, и они с Поли начали разворачивать плакат шестифутовой длины, на котором вопили большие черные буквы:
«Долой бизнес! «
Рейн понадобилось несколько секунд, чтобы разглядеть строчку помельче и такую яркую. «Если строительство начнется, то мы, возможно… « Еще через несколько секунд она заметила в самом низу коротенькую подпись:
«Свет ФУЗЕ».
– Ого, – воскликнула Зоэ. – Берет за сердце, правда?
Никакого ребячества. Рейн пожалела, что они не додумались до этого неделю назад. С некоторыми поправками вышло бы даже лучше, чем со Стеной.
К Арни потянулись с рукопожатиями.
– Шедевр, старик.
– Пробрало бы весь Фримонт, – согласилась Тереза. – Люди пошли бы на штурм баррикад.
– Ребята, вы еще не видели картинки, – сказал Арни, раздувшись от гордости. – Пойдите на улицу и посмотрите.
Столы мигом опустели. Зоэ схватила Рейн за руку:
– Пошли.
Они протолкнулись к двери, и Рейн застонала. На каждом фасаде магазинов, за исключением заведения Джона Б. , висел плакат с призывом «Долой бизнес! «.
Рейн боком выскользнула на улицу.
– Арни, что ты наделал?
– Здорово, да? – сказал тот. – На весь квартал у меня ушло около пяти минут.
– Арни, ты идиот, – выругалась Зоэ. – Ведь речь была только об идее.
– Да, но я знал, что это хорошо, поэтому сам все сделал, зачем терять время? У нас была пара сотен экземпляров, вот что осталось. Мы расклеили их повсюду.
Рейн взглянула на пачку в его руке. Штук двадцать, не больше.
– Только не говори мне, что ты развесил почти две сотни.
– Конечно. Друзья мне помогли.
– Где развесили?
– Везде. Мы даже налепили сколько-то штук на здание Эдоуб, охранники не заметили.
Рейн глубоко вздохнула, пытаясь сохранить хладнокровие.
– Арни, а ты позаботился… не знаю, как точнее выразиться… Ты спросил хозяев, прежде чем все наклеить?
– Еще чего. Когда мне пришла в голову идея, все уже было закрыто. Но я оставил записки, чтобы объяснить ситуацию. Тебе могут позвонить…
– Мне? Позвонить?
– Эй, у меня же телефон в баре, туда не дозвонишься.
– Ты указал в записках мой номер?
– И твое имя, – смутился Арни.
– О Господи! Дай мне силы сдержаться и не убить его! – воскликнула Рейн и повернулась к остальным. – Все надо снять
И немедленно. Каждую бумажку. – Она побежала к ближайшему магазину и сорвала плакат. Все молча наблюдали.
– Давайте же! – крикнула она. – Быстрее!
– Они довольно хорошо смотрятся, – ответила Зоэ. – И потом, все уже сделано. Конечно, ты думаешь, это не лучший вариант, ко…
– Зоэ! Он не получил разрешения, – отчеканила Рейн и вернулась к группе. – Скоро придут хозяева магазинов, увидят на своих окнах призывы «Долой бизнес! „ и уписаются. Половина захочет предъявить иск. Кому, спрашивается? – Она ткнула себя в грудь. – Мне. Я уж не говорю о том, что «Свет ФУЗЕ“ будет восприниматься как подстрекатель.
– Дерьмо, – буркнул Поли, а Зоэ и еще несколько человек застонали.
– О-о! – Арии наконец сообразил. – Жаль. Накрылась моя лазанья.
– Пошли, – сказал Марк. – Нужно вытащить нашу Рейн из этого дерьма. Мы с Терри возьмем на себя Фримонт-авеню.
– Я Тридцать четвертую, – заявил Поли.
Все разделились на пары и бросились в разные стороны. Только Арни пребывал в размышлении.
– Двигай, придурок, – рявкнула Зоэ. Тот вздохнул.
– Я вот что подумал. Наверное, вы захотите снять и большой плакат тоже?
Рейн закрыла глаза, досчитала до пяти и спросила:
– Какой плакат?
– На здании. Сейчас его поднимают туда. А Фред хотел подоспеть с новостями.
– Фред? Он был там?
– Я сказал ему привести кого-нибудь к шести.
– Идем, Зоэ.
Все трое побежали к Тридцать четвертой и уже издали заметили огромный треугольник плаката, висевшего между двумя серебряными воздушными метеорологическими шарами.
– Это парус? – спросила Зоэ.
– Ага. У одного из моих друзей парусная мастерская. Он дал мне ненужный парус, а я заставил друга-художника за ночь разрисовать его. Увеличить карикатуру Фреда.
Фред хотел стать политическим карикатуристом, горя желанием сделать себе имя. Этот день мог стать его днем.
На парусе красовались черно-красное человеческое сердце, нож, занесенный над ним, и слова: «Александр индастриз и ММТ. Вырезают сердце Фримонта».
Но центральной частью работы, которая могла бы сделать имя Фреду и погубить Рейн, была фигура, держащая нож: огромная, хорошо исполненная карикатура Мейсона Александра.
Глава 17
Офицер службы безопасности Роджер Спрот, объезжавший склад во Фримонте каждые тридцать минут, на сей раз задержался в пончиковой, флиртуя с Кармен. Он не особенно беспокоился, всегда можно свалить на севший аккумулятор, но остановка во Фримонте была последней за ночь, а он хотел домой к Надин.
Солнце только поднималось над горами, и поскольку он пересек Фримонтский мост, серебристая вспышка ослепила его левый глаз. Открыв рот, он увидел что-то похожее на воздушные метеорологические шары, висящие над складом, потом начал различать надписи, которые приказывали этому чертову городу кончать свой бизнес.
По спине у Роджера пробежал холодок. Босс говорил, чтобы он не прозевал каких-то фримонтских придурков, объявивших вендетту владельцам склада. Если это они и он их арестует, то сильно поднимет свой авторитет в глазах Надин.
Он повернул на Тридцать шестую улицу, одолел несколько кварталов, а затем поехал обратно к складу, прямо в логово.
Ясное дело, придурки на складской крыше. Вон их метеорологические шары и что-то вроде раскрашенного лодочного паруса. Спрот выехал на Тридцать четвертую, где стояли машины и пара здоровенных грузовиков с телевидения. Какой-то парень уже фотографировал, а телевизионщики готовились к съемкам. .
Нужно остановить этих придурков, какого черта они устроили беспорядок именно в его смену? Теперь придется изворачиваться, объяснять, как они сумели прорваться сюда. Но ему не пришлось бы ничего объяснять, если бы эти клоуны убрались отсюда подобру-поздорову. Спрот вызвал по рации подмогу.
– Твой надзиратель уже покатил. Будет минут через двенадцать, – сообщил диспетчер. – Офицеры из города подтянутся следом.
– Понял. Нужен грузовик. Тут их целое стадо, – доложил он, увидев еще троих: парня с длинными вьющимися волосами, симпатичную блондинку и маленькую брюнетку. Девицы принялись отмахиваться от репортеров, а длинноволосый полез на забор и спрыгнул.
– Господи. Эй, у них есть доска, чтобы влезть на крышу. Пусть городские поторопятся, пока кто-нибудь не убился.
Выключив двигатель, Спрот ждал полицейских, чтобы показать, что и где происходит. Троица на крыше стала подтягивать воздушные шары и размалеванный парус.
– Черт, они стаскивают их вниз, а еще несколько человек срывают желтые плакаты с домов.
Спрот рванул по улице, затормозил рядом с грузовиком телевизионщиков, вынул оружие и протолкался к ограде.
– Всем оставаться на местах.
– Копы!
Парни на крыше освободили воздушные шары и юркнули в открытый люк. Поскольку они исчезли из вида, Спрот глядел на доску, которая спускалась с крыши, и чертыхался. Их не достать. Вверх по улице умчались те, кто срывал плакаты.
Дерьмо. Где полицейские?
Остались только блондинка да ее наивная подружка с широко распахнутыми глазами. Честно говоря, они даже не на его участке, но лучше уж они, чем никого.
– Вы арестованы, леди, и ответите за своих храбрых друзей.
Пока он говорил, грузовик взревел, а девчонка с камерой принялась снимать.
Солнце только поднималось над горами, и поскольку он пересек Фримонтский мост, серебристая вспышка ослепила его левый глаз. Открыв рот, он увидел что-то похожее на воздушные метеорологические шары, висящие над складом, потом начал различать надписи, которые приказывали этому чертову городу кончать свой бизнес.
По спине у Роджера пробежал холодок. Босс говорил, чтобы он не прозевал каких-то фримонтских придурков, объявивших вендетту владельцам склада. Если это они и он их арестует, то сильно поднимет свой авторитет в глазах Надин.
Он повернул на Тридцать шестую улицу, одолел несколько кварталов, а затем поехал обратно к складу, прямо в логово.
Ясное дело, придурки на складской крыше. Вон их метеорологические шары и что-то вроде раскрашенного лодочного паруса. Спрот выехал на Тридцать четвертую, где стояли машины и пара здоровенных грузовиков с телевидения. Какой-то парень уже фотографировал, а телевизионщики готовились к съемкам. .
Нужно остановить этих придурков, какого черта они устроили беспорядок именно в его смену? Теперь придется изворачиваться, объяснять, как они сумели прорваться сюда. Но ему не пришлось бы ничего объяснять, если бы эти клоуны убрались отсюда подобру-поздорову. Спрот вызвал по рации подмогу.
– Твой надзиратель уже покатил. Будет минут через двенадцать, – сообщил диспетчер. – Офицеры из города подтянутся следом.
– Понял. Нужен грузовик. Тут их целое стадо, – доложил он, увидев еще троих: парня с длинными вьющимися волосами, симпатичную блондинку и маленькую брюнетку. Девицы принялись отмахиваться от репортеров, а длинноволосый полез на забор и спрыгнул.
– Господи. Эй, у них есть доска, чтобы влезть на крышу. Пусть городские поторопятся, пока кто-нибудь не убился.
Выключив двигатель, Спрот ждал полицейских, чтобы показать, что и где происходит. Троица на крыше стала подтягивать воздушные шары и размалеванный парус.
– Черт, они стаскивают их вниз, а еще несколько человек срывают желтые плакаты с домов.
Спрот рванул по улице, затормозил рядом с грузовиком телевизионщиков, вынул оружие и протолкался к ограде.
– Всем оставаться на местах.
– Копы!
Парни на крыше освободили воздушные шары и юркнули в открытый люк. Поскольку они исчезли из вида, Спрот глядел на доску, которая спускалась с крыши, и чертыхался. Их не достать. Вверх по улице умчались те, кто срывал плакаты.
Дерьмо. Где полицейские?
Остались только блондинка да ее наивная подружка с широко распахнутыми глазами. Честно говоря, они даже не на его участке, но лучше уж они, чем никого.
– Вы арестованы, леди, и ответите за своих храбрых друзей.
Пока он говорил, грузовик взревел, а девчонка с камерой принялась снимать.