Херберт Джеймс. Однажды

   — Меня? Что я со всем этим должен делать?
   — Ты результат связи между Джонатаном и Бетан.
   — Ты имеешь в виду, вы просто запланировали, что я смогу прийти годы спустя и помочь вам в чем-то? — он недоверчиво покачал головой.
   — Не планировали, никогда не планировали. Предвидели. Тут есть разница.
   — Но что я могу сделать?
   — Этого мы не знаем.
   Дженнет наклонилась вперед, и легкий материал платья отвис, открыв ее маленькие, но прекрасно сформировавшиеся груди. Том с трудом отвел глаза.
   — Сначала Джонатан установил с нами связь, — говорила она, — через Ригвита, который показал ему, как пользоваться Книгой Врат. Ундины не могут ее использовать. Она годится только для тех, чья форма мала и постоянна.
   — Вы использовали Джонатана для каких-то будущих целей? Ты это хочешь сказать?
   Она вздохнула, но осталась нежной с ним.
   — Неужели ты ничему не научился, Том? Мы не используем никого, оставляя это плохим феям, черным магам и тем, кого вы зовете злыми волшебниками или оборотнями. Тайная свадьба Джонатана и Бетан много значила сама по себе, это был союз, который нес благо нам всем, людям и феям. Без нас, без нашего влияния на саму природу, ваш мир скоро прекратил бы существование. О, вы думаете, что очень умные и научились контролировать природу с помощью ваших технологий, но вы даже не представляете, насколько ошибаетесь. Даже когда вы чувствуете, что получили власть над элементами и над окружающей средой, вы не находитесь даже на полпути к этому. Со временем вы поймете, что нуждаетесь в нашей помощи. Вы откроете, что страсть к материальным благам и зависимость от других — неподходящий путь, уводящий вас от нашего мира. Со временем — и это наша главная надежда — вы поймете пустоту подобных желаний и амбиций и начнете снова общаться с нами.
   Все это говорилось в той же мягкой манере, без резкости, укора или горечи в тоне.
   — Иисус... — сказал он.
   — У вас обоих есть кое-что общее.
   — Что?
   — Назаретянин тоже был плотником.
   — На этом сходство и заканчивается.
   — Необязательно.
   Таинственность ее сравнения ошеломляла, поскольку это не было легким отступлением от темы, но Том уже слишком устал, чтобы понять или спрашивать дальше Дженнет. Они оба погрузились в молчание.
   Скоро, утомленный разговорами и образами и неожиданно почувствовавший усталость от долгого пути, Том начал засыпать. Возможно, эффект тоника Ригвита и волшебного порошка Дженнет начал ослабевать. Молодой человек лег возле дуба и заснул.

* * *

   Том пробудился, чувствуя, что прекрасно выспался, поскольку сон был лишен сновидений. А открыв глаза, молодой человек осознал, что рядом с ним лежит на мягкой траве Дженнет. И это было так приятно, так успокаивающе... Она спала, ее дыхание казалось неглубоким, губы слегка приоткрылись, обнажив кончики слегка заостренных зубов.
   Девушка лежала лицом к нему, и Том получил возможность как следует его изучить. Кожа выглядела бледной, но с розоватым оттенком и невероятно гладкой, незапятнанной. Золотые волосы распростерлись по земле под головой мягким одеялом. Все это производило впечатление необыкновенной чистоты и непорочности, ее поза во сне казалась такой изысканной, что Том почувствовал внутреннее возбуждение, в этот момент более духовное, нежели физическое.
   Вопросы все еще оставались, но сейчас он мог отложить их, просто наслаждаясь ее присутствием. Девушка вовсе не походила на галлюцинацию, хотя оказалось одной из фей, мифическим существом, на веру в которых сегодня у взрослых не было времени, разве что в сказках, рассказываемых детям. Благодаря своей невинности, дети верят — так, может быть, ключ именно в этом? Достаточно ли чистоты у вас в сердце, чистоты души, чтобы таинственные создания приняли видимую, осязаемую форму? Но Том не был ребенком, и, конечно, его нельзя было назвать невинным. Даже сейчас он ощущал желание — оно проснулось в нем снова, убыстряя поток крови, отбрасывая в сторону большинство вопросов.
   Кончики его пальцев осторожно коснулись ее бледной щеки, и точно так же, как и перед этим, молодой человек ощутил ток, пробежавший между ними, маленький огонек быстро превратился в пламя, охватившее все его тело. Возможно, он не доверял собственным глазам, возможно, ему требовалось прикоснуться к теплой плоти, чтобы подтвердить ее реальность, возможно, ему просто необходим был контакт, чтобы успокоить физическое чувство.
   Глаза девушки открылись, и он снова погрузился в их серебристо-фиолетовую яркость. Зрачки мгновенно стали глубокими и темными, так что радужная оболочка сузилась, их яркий цвет слегка потемнел.
   — Том?.. — пробормотала она с улыбкой, пальцы обвились вокруг его руки, крепко прижимая ее к щеке.
   Киндред вспомнил, как впервые увидел ее у озера: бледная кожа, маленькие грудки, полное пренебрежение условностями... Можно ли упрекать Дженнет за то, что он ее хотел, сейчас, когда она была здесь, лежала так близко от него? Достаточно близко, чтобы ощутить тепло ее дыхания на своем лице, достаточно близко, чтобы прикасаться, как сейчас...
   Он был почти напуган, но, когда наклонил голову к ней, девушка подалась навстречу, встретившись с ним на полпути. Их губы соприкоснулись, и это прикосновение оказалось мягким, нерешительным, более исследованием, нежели дерзновенным контактом. Он пробовал ее, ведь ее рот был таким влажным и сладостным, затем на мгновение отодвинулся примерно на дюйм, словно ожидая невысказанного позволения. Позволение пришло вместе с возвращенным поцелуем, она сама прижалась к нему более крепко, более страстно.
   Рот Дженнет открылся, и он ощутил, как края заостренных зубов нежно прикусили его нижнюю губу, ничего грубого или агрессивного в этом действии не было, скорее приглашение, позволявшее понять, что ее страсть ничуть не меньше. Том обнял девушку, притянув к себе так, что их тела слились, тесно прижались друг к другу, бедра к бедрам, грудь к груди. Прошло немало времени с тех пор, как он был настолько близок с женщиной; к тому же его мучили страхи — насколько болезнь отразилась на его способностях? Притупил ли удар его сексуальное влечение? Растущая выпуклость между ногами сообщила, что нет, но желание — это одно, а действие — другое. Том презирал себя за эти сомнения, но вскоре они исчезли под влиянием их общей страсти.
   Руки Дженнет прикасались к его лицу, шее, плечам, пальцы скользнули под короткие рукава футболки, это простое ощущение заставило Тома затаить дыхание. А когда нежная ладонь заскользила вниз по позвоночнику и помедлила мгновение, прежде чем прижать его к себе еще крепче, он издал слабый стон. Ее ноги раздвинулись, и его бедро скользнуло во впадину.
   «Боже мой, — подумал он. — Этого не могло случиться...»
   Но это случилось, и все сомнения в его возможностях с легкостью испарились под влиянием растущей страсти их ласк.
   Поцелуи варьировались от грубых до нежных, и он ощутил разгоравшуюся белую вспышку в мозгу, которая обычно приходила с оргазмом и никогда раньше не была такой, как сейчас. Их языки соприкасались, губы искали друг друга, перед тем как вернуться к легким поцелуям, пылкая страсть уступала место нежным откликам, а затем вновь возвращались более страстные поцелуи и ласки. Он ощутил собственную влажность, возбуждение, которое вот-вот должно было прорваться, и сожалел, что это может произойти слишком быстро, но именно Дженнет успокоила его.
   — Подожди, — прошептала ему девушка в самое ухо.
   Она слегка отодвинулась и села. Чтобы мужчина не истолковал ее движение ошибочно, Дженнет быстро дотянулась до края его футболки, сдергивая ее с его тела и поднятых рук. Хотя они находились в тени дуба, солнечные лучи, проникавшие сквозь прозрачную крону дерева, приятно согревали обнаженную кожу. Том вновь потянулся к девушке, желая обнять ее, поцеловать, сказать о чувствах, которые пришли на смену простому желанию, но она молча расстегнула его джинсы, затем помогла стянуть их прочь. Впервые за это утро он осознал, что на нем не было обуви. Ребенком Киндред постоянно играл в лесу босиком, и подошвы быстро огрублялись. Но сейчас его удивило, что он ничего не чувствовал, шагая через чащу леса, — ни сучков, ни упавших желудей, ни камешков. Полностью обнаженный, он обернулся к Дженнет, которая, выпрямившись, медленно снимала единственный предмет одежды.
   Взгляд на ее стройное тело и спускавшиеся каскадом почти до талии золотые волосы поверг его в благоговейный трепет. Как он уже заметил, на теле не было волос, скрывавших нежную расщелину между ног, а маленькие грудки гордо торчали, розовые соски напряглись. Девушка опустилась на колени, ее ноги были разведены, и ничто не оставалось скрытым. Том дрожащей рукой коснулся места между бедрами. Там было влажно, губы открылись для него, и предвкушение стало почти невыносимым.
   Он еще раз произнес ее имя, всем телом придвигаясь к ней, становясь на колени, пожирая ее глазами. Дрожь прошла, она вновь успокоила его, на этот раз взглядом.
   — Я люблю тебя, — тихо сказала она.
   — Но ты не знаешь... — пробормотал Том, словно не в силах поверить ее словам.
   — Я знаю тебя, — продолжала Дженнет. — Я знаю, ты хороший и ты здесь, чтобы помочь нам.
   Молодой человек помотал головой, опасаясь нарушить настроение, но отчаянно желая быть честным с ней.
   — Что я могу сделать для вас? Всего пару дней назад я даже не верил в существование таких, как вы. Если честно, то и сейчас я не вполне уверен, что все происходящее, включая этот момент, не является просто грандиозной иллюзией, порожденной повреждением клеток мозга.
   Она коротко рассмеялась.
   — Думаешь, ты сходишь с ума? Когда я касаюсь тебя здесь... — Она наклонилась, чтобы прикоснуться к его груди, палец надавил на сосок, и Том почти застонал от удовольствия. — ...Тебе это мерещится? И здесь... — Она прикоснулась к его животу, как раз над пахом и Том коротко вздохнул. — ...И здесь... — Она обвела пальцем его налившийся кровью пенис, и Том едва сдержал крик. — Ты думаешь, все это происходит в твоем сознании?
   — Дженнет...
   — Да? — Ее улыбка была дразнящая, и таким же было ее прикосновение.
   — Дженнет, это невозможно.
   — Да, Том.
   — ...Феи, и эльфы, и колдуньи, и монстры, и дружелюбные звери...
   — И занятия любовью с ундиной? — она продолжала чертить по нему пальцем, это нежное, легкое движение заставляло его дрожать от удовольствия.
   — Да, — сказал он между короткими вздохами. — Невозможно. Но тогда... — Он вернул ей улыбку. — К черту невозможность.
   Том притянул ее к себе за плечи, обжигая страстными поцелуями, которые она, смеясь, возвращала; когда они вместе повалились на землю, их руки нашли друг друга, губы искали плечи, груди, любые части тел, которые были доступны.
   Дженнет вскрикнула от удовольствия, когда его язык начал описывать круги вокруг ее сосков. И Том застонал, когда ее язык спустился с его груди на живот, вылизывая пупок, перед тем как пропутешествовать назад ко рту. Снова его руки проникли между ногами девушки, на этот раз пальцы увлажнились от ее соков. Теперь настала очередь Дженнет стонать, она выгнула шею от наслаждения, чудесного ощущения его сильных пальцев внутри. Ногти ее собственных пальцев вцепились в спину возлюбленного, когда она тянула его на себя, и он сам опустился на нее, они бормотали имена друг друга и издавали слабые стоны.
   Несмотря на ее хрупкое телосложение, он вошел внутрь легко и плавно. Девушка напряглась под ним, затем расслабилась со вздохом удовольствия. Рука мужчины нашла ее грудь, за рукой моментально последовал его рот. Дженнет выгнула спину, их животы на мгновение разделились, когда она обхватила возлюбленного за шею, с силой потянув его голову вниз, на себя. Язык Тома скользил по соскам, увлажняя их, делая тверже, затем он освободил губы и выдохнул воздух на их влажные кончики, так что они набухли, горделиво вздымаясь на небольших холмиках плоти. Том проложил путь к другой груди, чтобы повторить действие, а ее бедра извивались под ним, в то время как Дженнет издавала слабые вздохи, словно ей не хватало воздуха.
   Том двигался в ее ритме, толчки были иногда долгими, иногда короткими, а бедра девушки двигались то вместе с ним, то в противоположную сторону. Ее руки никогда не оставались спокойными, ладони скользили по спине мужчины, перед тем как опуститься на ягодицы, заднюю часть бедер, притягивая его, давя на его плоть, затем отталкивая прочь, но не слишком далеко, никогда не позволяя покинуть ее полностью.
   Том до этого никому не говорил о любви. Конечно, у молодого человека случались подружки, любовницы, но, хотя его симпатия всегда была искренней, он никогда не влюблялся ни в одну из них. Теперь это произошло. Он влюбился быстро, почти инстинктивно в ту, которая пришла из иного мира. В ундину, так она себя называла. Ундиной была его мать, Бетан. Как это могло быть правдой? Однако Том знал, просто знал, что это правда. И он целиком отдался новому чувству.
   Дженнет прошептала его имя в промежутке между поцелуями, умоляя о большем, обо всем, что он только мог дать ей. И Том был не в силах даже помыслить о том, чтобы отвергнуть девушку, все потеряло значение, кроме простого бытия с нею, внутри нее, как сейчас Какая разница, существует ли его возлюбленная на самом деле? Тома это больше не волновало. Это было... это было... волшебно. Настолько чудесно, что на мгновение он засомневался, не было ли это влиянием обстоятельств, лесного окружения, ее странной красоты, ее уникальности или причиной являлась любовь, подлинное, робкое, только что найденное чувство. Молодой человек быстро осознал, что значение имели все эти причины, но главным стало то, что он чувствовал в сердце (нет, выругал себя Том, вспоминая слова Дженнет, в душе), — это превалировало над всем остальным. Погружаясь еще глубже в эту таинственную девушку, принявшую человеческую, или получеловеческую, форму для него одного, он словно растворялся в ней полностью, как будто ее физическая открытость стала входом в иное измерение.
   И именно тогда магия началась по-настоящему.
   Он полностью осознавал свое присутствие там, на лесной поляне, осознавал свою собственную, телесную оболочку, но какая-то часть отсутствовала, возможно, сама личность отправилась в путешествие более далекое, чем когда-либо до того путешествовал его интеллект, даже во сне, даже на пороге смерти несколькими месяцами раньше. Эта тропа привела его в измерение, к которому не принадлежат даже мечты. Том находился среди звезд и планет, большинство из них до этого действительно никогда не доводилось наблюдать ни одному из смертных. Нечто газообразное висело, подобно дымке, растянувшейся на миллионы миль, клубясь среди звезд, словно невероятный, постоянно движущийся узор. Там, в этой белизне, встречались другие, мельчайшие призрачные формы, которые он инстинктивно опознал как души. Фантомы стало бы неверным словом, поскольку они не являлись привидениями, но реальными сущностями, силами, существовавшими самостоятельно, но каким-то образом собравшимися в единое целое.
   И он, Том Киндред, на несколько кратких моментов, показавшихся вечностью (поскольку он чувствовал, что там, в этом месте, время не существовало), воспарил среди них, присоединился к ним в их эйфорической экзальтации, ощущая их тепло, их тишину... но больше всего — их любовь.
   Затем он стремительно вернулся назад, в свою физическую оболочку, в лес, в объятия Дженнет. Том был потрясен этим мгновением, потрясен, но не озадачен, поскольку знал, чему стал свидетелем. Он понимал, что ему был позволен краткий взгляд, редкая привилегия проникнуть туда, где не бывал ни один смертный. Том немедленно понял, что это подарок, и слезы навернулись ему на глаза. Необыкновенное путешествие не было случайным, оно указывало некую будущую цель, стало новой тайной.
   — Дженнет... — начал он, пораженный этим открытием.
   — Тише, Том, — она гладила его шею, щеку, потому что он поднял к ней лицо, желая заглянуть ей в глаза. — Не надо слов. Просто чувствуй сейчас, Том. Позволь своему телу и уму воспарить снова, но на этот раз вместе.
   И он сделал это. Он вновь вернулся в физическое тело, вошел в нее, вначале мягко, затем со все большей и большей энергией. А потом к нему присоединились феи.
   Сначала он просто почувствовал их свет на своей обнаженной спине, на руках и ногах, щекочущее ощущение, затронувшее доселе не разбуженные нервные окончания, еще не ставшие частью любовной игры. Эти нежные прикосновения заставляли его вздрагивать от удовольствия, словно кожи касались крохотные перья. Крылья фей били по нему, и вибрация их тел, состоящих из чистой энергии, покалывала его тело, давая ощущение мучительного блаженства. Он стонал от наслаждения, и Дженнет присоединила к его стонам собственные вздохи удовольствия, поскольку открытым частям ее тела уделялось такое же внимание.
   Том почувствовал напряжение в паху, свидетельствующее о приближении пика Казалось, все внутри тела — каждая жилка, нерв и все их соки — устремилось к одной центральной точке, чтобы собраться и достичь оргазма, который выразится в невероятной энергии, даже силе, в союзе, столь же дающем, сколь и берущем.
   Том громко закричал, ощущая внутренний подъем, какого он никогда не испытывал раньше, а стройные ноги Дженнет сомкнулись вокруг него, плотно притягивая к себе, но не ограничивая движений. Его пальцы царапали землю, вырывая траву, в то время как девушка, напрягая бедра, почти подняла его тело с поразившей его силой. Том проник, протолкнул себя в казавшуюся бесконечной глубину, не осознавая, что наполнил ее. Даже возжелав большего, ею возлюбленная ничего не сможет взять, поскольку и так поглотила каждый его дюйм.
   Великий прилив начал вздыматься, и Том едва не закричал от его интенсивности. А когда он пришел, когда его соки вырвались на свободу внутрь девушки, закричала Дженнет. Этот дрожащий звук послал птиц с ветвей в небо, заставил зверей в других частях леса застыть и оглядеться в поисках его источника. Феи собрались вокруг двух обнаженных тел, извивавшихся в последнем порыве дикой страсти, их вибрация освещала тенистую часть поляны.
   И вместе с оргазмом («Самая сильная магия», — задыхаясь прошептала девушка), который исторгся из него, совмещая одновременно творение и извержение, духовное и физическое, чувственность и разум, объединившиеся в одно сверкающее ощущение, Том снова на мгновение оказался среди вознесенных ввысь и понял, что видение показывало опыт смерти. Он на мгновение увидел начало жизненного конца, первую ступень нового, но лишенного времени и неминуемого путешествия для таких, как он, и для всех остальных.

28
Авария

   Что-то было не так в коттедже, но Том не мог сказать, что именно. С того места на краю поляны, где он стоял, виднелась дорожка, что вела к Замку Брейкен, ее почти заслоняла клумба с колокольчиками. Его джип припаркован перед коттеджем, на первый взгляд с машиной все в порядке. Передняя дверь Малого Брейкена распахнута, но он не сомневался, что оставил ее именно в таком положении, когда ранним утром последовал за Дженнет в лес.
   Уже наступил вечер, и Том чувствовал себя усталым от прогулки, от занятий любовью, от всех новых мыслей, осаждавших его мозг. Он оставил Дженнет у озера, их прощание было сладко-печальным, как и положено тем, кто только что обрел любовь. Молодой человек просил ее вернуться в Малый Брейкен вместе с ним, но девушка сказала, что она еще не может освободиться от озера, незачем так торопить события. Если накануне Том был лишь смущен и заинтригован чудесами, то сейчас его мысли находились в полном беспорядке. Немногие ответы вели к еще большему количеству вопросов, некоторые вопросы — например, почему Дженнет верила, что его возвращение в Брейкен поможет волшебному народу, или почему мать заставила его забыть все, что он знал о волшебном народе, — остались без ответа, его не знала далее сама Дженнет.
   Однако вопросы не слишком беспокоили Тома в этот теплый вечер, поскольку день был заполнен невероятными событиями, любовью и проникновением в другой мир. Вся его концепция жизни и смерти безвозвратно изменилась, он навсегда покинул нормальный мир рассудительности и общеизвестных вещей.
   А сейчас Киндред хмурился, глядя через поляну на увенчанный башенкой коттедж. Что там произошло, что изменилось? Вокруг дома витала некая аура, и она казалась холодной, — не безжизненной, но какой-то враждебной, словно изменилась вся его сущность. Но, возможно, его нервы находились на пределе из-за всего случившегося ранее. Или просто он сам слегка изменился, недавние приключения сделали его более восприимчивым. И все же что-то было не так, он чувствовал это всем своим существом.
   Очень осторожно Том пересек полянку, приближаясь к Малому Брейкену как к незнакомому месту, где может таиться опасность. Несмотря на усталость, его чувства были начеку, даже зрение, казалось, обострилось. Сначала он подошел к джипу, проверяя, не затаился ли там кто-нибудь. Пусто. Когда Киндред достиг короткой тропинки, вымощенной плитками, то вновь остановился и посмотрел в сторону двери коттеджа. Ничто не изменилось. И все же он продолжал чувствовать холодность места.
   Затем его внимание привлекли пятна крови на каменных плитах — темно-красный цвет, как будто она пролилась здесь давно. Молодой человек опустился на колени, пытаясь рассмотреть их поближе, но даже без прикосновения он ощущал их вязкость.
   Некоторые пятна напоминали следы, словно кто-то шел или бежал по дорожке, возможно спасаясь от чего-то внутри коттеджа. Он снова оглянулся на открытую дверь. Что, если это нечто все еще находится там?
   Том сразу подумал о ночной твари, которая пыталась украсть его сперму, о суккубе. Возможно, этот отвратительный монстр появляется только в часы тьмы. Или Нелл Квик решила наслать на него еще какую-нибудь тварь. Но почему ему пришло в голову, что кровавый след вел от коттеджа а не наоборот? Кто-то был ранен в лесу и нашел убежище внутри — например, Эрик Пимлет. Сейчас он находился в весьма преклонных годах, с ним вполне могло что-нибудь приключиться...
   Киндред поднялся с колен и вопреки здравому смыслу осторожно пошел к входной двери, избегая крови на каменных плитках. На пороге он помедлил, затем шагнул вперед с большей смелостью, чем ощущал на самом деле.
   Кухня была пустой, но в раковине лежали цветы. Орхидеи. Кто принес их? Ригвит? Эльф решил украсить жилище? Но ранее крохотный человечек не проявлял подобных склонностей. Цветы в раковине были целиком очищены от земли, их луковицы по непонятным причинам разрезаны, кашица изнутри вытекла. Кто сделал это и зачем? Нелл Квик — немедленно пришло ему в голову.
   — Ригвит! — позвал он, повернувшись к двери. — Ты здесь, Ригвит? Слышишь меня?
   Ответа не последовало — ни скрипа половиц, ни топота крохотных ножек. Только молчание, зловещее молчание.
   Подняв глаза к потолку, Том задумался. Мог кто-то прятаться наверху? Нелл решила подождать его в спальне? Он ощутил, как в нем разгорается ярость. Она что, задумала подшутить над ним? Неужели эта женщина действительно надеется, что ей удастся соблазнить его теперь?
   Том твердыми шагами направился к открытой двери на лестницу. Нет уж, хватит! Если наверху действительно Нелл, то ей придется убраться, и чем быстрее, тем лучше.
   Когда он достиг небольшой площадки перед ванной и чуланчиком, то увидел белую кроссовку на первой ступеньке винтовой лестницы, затем парную ей несколькими ступеньками выше. Обе были направлены в одну сторону, словно тот, кто сбросил их, сделал это на ходу.
   — Кэти! — громко позвал Том. Глупец, как он мог забыть? Правда, случилось столько всего, что нетрудно было выбросить из головы такую приземленную вещь, как встречу с лечащим врачом. Это наверняка Кэти, он же видел на ней эти белые кроссовки с синими полосками.
   — Кэти? — на этот раз это был оклик. — Вы здесь?
   Киндред преодолевал ступеньки по две за один раз, ухватившись рукой за центральный стержень, левая нога лишь чуть-чуть замедляла его шаги. Ворвавшись в спальню, молодой человек немедленно заметил разворошенную постель. Да, утром он оставил ее неубранной, но не в таком беспорядке. К тому же на полу возле кровати валялись белые хлопковые трусики. И опять — следы крови возле открытой двери.
   Некоторое время он в полном изумлении разглядывал спальню. Почему Кэти оказалась здесь? Возможно, она появилась в назначенное время и, не найдя никого внизу, поднялась наверх, решив, что с ним случился еще один удар. Но почему на полу кровь, трусики возле кровати, разворошенные простыни? И откуда орхидеи в кухонной раковине? Страх, который он ощутил, перед тем как войти в Малый Брейкен, постепенно возрастал, наваливаясь ему на плечи, выкачивая силы. Что, черт возьми, здесь происходило?
   — Ригвит! — снова закричал Том. — Помоги мне! Ты должен мне помочь, Ригвит!
   В ответ — тревожное, предвещающее мрачные события, молчание.
   — О Господи, — тихо пробормотал он.
   Собираясь выйти на площадку, молодой человек еще раз позвал, на этот раз и Кэти Бадд, и эльфа. Перед тем как спуститься, он еще раз внимательно осмотрел стены, окна, мебель, словно там могла скрываться разгадка появления трусиков, пятен крови на полу, даже смятых простынь. Неужели кто-то напал на Кэти, когда она приехала сюда, какой-то чужак, пробравшийся в коттедж из леса? Но подождите, разве врач не оставляла ему визитки? Там должны быть ее телефоны. Он уже собирался вернуться в спальню за своим мобильником, оставленном на комоде, когда странный шум заставил его замереть на пороге.