Херберт Фрэнк. Досадийский эксперимент

выгоды.
Маккай медленно проталкивался через текущую мимо толпу к арочному
входу. Он старался наблюдать за окружающими так, чтобы не привлекать
внимания. После всех тех лет в Бюсабе, после всех тренировок и опытов,
подготовивших его для столь утонченно влиятельного агентства, Маккай
приобрел великолепное знание видов, которые входили в Консент. Он извлекал
теперь это знание, ощущая мощную секретность, которая руководила этими
людьми. К сожалению, его опыт был насыщен знаниями о том, как вид может
обращаться с другим видом, не говоря уже о том, что вид может сотворить
сам с собой. Люди вокруг него, согласно его впечатлению, находились на
грани взрыва.
Двигаясь в постоянной готовности защищать себя, Маккай спустился на
короткий лестничный пролет в прохладные тени. Здесь легче было двигаться,
но запахи гнили и плесени усилились.
"Вторая дверь налево".
Маккай пошел к дверному проему, куда направил его Бахранк. Он увидел
там еще одну лестницу вниз. Почему-то это испугало Маккая. Чу вовсе не
напоминал тот город, что нарисовали ему люди Аритча. Неужели они
попытались его обмануть? А если так, то почему? Возможно ли, что они сами
не знали этого города? Количество ответов на этот вопрос заставило Маккая
содрогнуться. А если наблюдатели, засланные на Досади, предпочли извлечь
личную выгоду из местного обучения?
За всю свою карьеру Маккай никогда прежде не пересекал мир, настолько
полно отрезанный от остальной вселенной. Эта планета ОДИНОКА, лишена
многих приятностей, украшающих прочие миры Консента. Здесь нет прыжковых
дверей. Никакого скопления известных видов, никаких утонченных
удовольствий или изощренных ловушек, которые захватывали бы обитателей
других миров. Досади развивалась своим собственным путем. Инструкторы на
Тандалуре слишком часто предупреждали, что это одинокие ПРИМИТИВЫ,
вырвавшись во вселенную, одержали бы верх над Консентом.
"Их ничто не сдерживает. Ничто".
Наверное, это было преувеличением. Кое-что ограничивало досадийцев
физически. Но их не сдерживали обычаи или нравы Консента. Здесь можно было
приобрести все: любой запретный порок, какой только можно придумать. Эта
мысль преследовала Маккая. Он думал об этом и о бесчисленных зельях, к
которым имели пристрастия многие досадийцы. Мощный рычаг воздействия,
который находился в руках беспринципных, ужасал.
Однако он не рискнул остановиться здесь, сражаясь со своей
нерешительностью. Маккай шагнул в лестничную клетку с самоуверенностью,
которой он не чувствовал, когда следовал указаниям Бахранка. У него не
было другого выхода. Нижняя площадка была более широкой, в глубоких тенях,
с единственным источником света на черной двери. В креслах рядом с дверью
дремали двое людей. Третий сидел на корточках рядом с ними, держа в руках
то, что выглядело как огнестрельное оружие.
- Меня вызывала Джедрик, - сказал Маккай.
Охранник кивнул, позволяя пройти.
Проходя мимо, Маккай посмотрел на оружие. Длинная трубка с
металлической коробкой на тыльной стороне и плоским курком, который
удерживал большой палец охранника. Маккай чуть было не споткнулся. Это
бомба мертвеца! Несомненно. Если палец охранника ослабнет, то взрыв убьет
всякого на лестничной площадке. Маккай посмотрел на двоих спящих. Как они
могут спать при подобных обстоятельствах?
Вниманием его теперь завладела черная дверь со своей единственной
тусклой лампочкой. Все виды вони здесь перебивал сильный запах крепко
приправленной стряпни. Маккай видел, что это была тяжелая дверь с
поблескивающим глазком на уровне лица. При его приближении она
распахнулась. Маккай шагнул в огромную комнату с низком потолком,
заполненную - НАБИТУЮ БИТКОМ! - людьми. Они сидели за поставленными на
козлы столами. Места было только-только пройти между скамьями. И везде,
куда только ни смотрел Маккай, он видел людей, переправляющих ложками в
свои рты содержимое небольших чашек. Официанты и официантки спешили по
узким проходам, хлопая полными чашками о столы и убирая пустые.
Всей этой сценой руководила толстая женщина, сидевшая за небольшим
столом на платформе слева от него. Она устроилась таким образом, чтобы
держать под наблюдением входную дверь, всю комнату и вращающуюся дверь в
боковой стене, через которую носился взад и вперед обслуживающий персонал.
Она была чудовищная женщина и занимала свое положение так, словно никогда
и не была нигде больше. Действительно, Маккаю легко было себе представить,
что женщина и не может сдвинуться со своего места. Руки ее распухли в тех
местах, где они выдавливались из коротких рукавов рабочего комбинезона.
Щиколотки ее нависали складками на верх ее туфель.
ЗАЙМИ МЕСТО И ЖДИ.
Бахранк предупредил четко и ясно.
Маккай поискал просвет на скамьях. Прежде, чем он смог шевельнуться,
толстая женщина заговорила писклявым голосом.
- Твое имя?
Маккай посмотрел в прямо в глазки-бусинки, обрамленные толстыми
складками жира.
- Маккай.
- Так и думала.
Она подняла палец. Откуда-то появился юный мальчик. Ему было не больше
девяти лет, но в его глазах отражалась мудрость старика. Мальчик стоял,
ожидая инструкций.
- Это он. Проводи его.
Мальчик повернулся. Он даже не посмотрел, следует ли за ним Маккай, и
поспешил по узкому проходу туда, где двери качались взад-вперед, чтобы
дать проход служащим. Маккай чуть не столкнулся с официантами. Его
провожатый рефлекторно отскакивал в сторону всякий раз, когда дверь
открывалась.
Еще одна черная дверь с глазком располагалась в конце этого прохода. За
ней был небольшой коридор, с запертыми боковыми дверями. Коридор упирался
в стену. Глухая стена скользнула перед ними в сторону, и они спустились на
узкую, облицованную булыжником дорогу. Путь освещали большие лампы,
расположенные вверху. От стен несло сыростью и вонью. Изредка попадались
широкие помещения с охраной. Спустя некоторое время они выбрались в еще
один небольшой коридор с боковыми дверьми. Мальчик открыл вторую дверь
справа, подождал, пока Маккай войдет, к закрыл ее за собой. Все это было
проделано молча. Маккай услышал, как вдали стихли шаги мальчика.
Комната была маленькой и тускло освещенной светом из окошка,
расположенного высоко в стене напротив двери. Почти все пространство
занимал стол на козлах около двух метров длиной. По обе его стороны
располагались скамьи и кресла. Стены из серого камня не были украшены.
Маккай прошел к креслу и сел. Несколько минут он продолжал молча сидеть,
изучая это место. В комнате было холодно: Говачинская температура. Одно из
высоких окон позади него треснуло, и сквозь него доносился уличный шум:
проезжающий тяжелый транспорт, спорящие голоса, шарканье множества ног.
Ощущение Уоррена, который словно втиснулся в эту комнату, усилилось. Из-за
единственной двери Маккай слышал звяканье посуды и звуки, напоминавшие
шипение пара.
Немного погодя дверь открылась и в комнату проскользнула высокая
стройная женщина. На мгновение, когда она повернулась, свет из окон
осветил ее лицо. Потом женщина села на правую скамью, спрятавшись в тени.
Маккай никогда прежде не видел у женщин столь твердых черт лица. Она
была хрупкой скалой с хрустальными глазами бледнейшего голубого цвета. Ее
черные волосы были коротко острижены. Маккай содрогнулся. Твердость ее
тела усиливалась суровым выражением лица. Это не была суровость страдания,
не одно это, но что-то, коренящееся в какой-то агонии, которая может
взорваться от легчайшего прикосновения. На мирах Консента, где гериатрия
была хорошо развита, ей можно было дать от тридцати пяти до ста тридцати
пяти. Тусклый свет затруднял осмотр, но Маккай заподозрил, что ей меньше
тридцати пяти.
- Так ТЫ и есть Маккай.
Он кивнул.
- Твое счастье, что люди Адрила получили мое сообщение. Брой уже
разыскивает тебя. Меня не предупредили, что ты такой темный.
Маккай пожал плечами.
- Бахранк предупредил, что ты можешь всех нас убить, если мы не проявим
осторожности. Он говорил, что у тебя нет даже начальной тренировки по
выживанию.
Это удивило Маккая, но он промолчал.
- По крайней мере, у тебя есть здравый смысл, чтобы не протестовать.
Что ж... - Женщина вздохнула. - Добро пожаловать на Досади, Маккай.
Возможно, мне удастся сохранить тебя в живых достаточно долго, чтобы ты
мог принести какую-то пользу.
ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ НА ДОСАДИ!
- Я Джедрик, как ты уже, без сомнения, знаешь.
- Я тебя знал.
Это было правдой лишь отчасти. Ни одно из виденных им изображений не
передавало излучаемую ею безжалостную жестокость.
На губах Джедрик промелькнула легкая усмешка.
- Ты не реагируешь, когда я приветствую тебя на этой планете.
Маккай покачал головой. Люди Аритча особо напирали на свое предписание:
"Она не знает твоего происхождения. Ни при каких обстоятельствах нельзя
рассказывать, что ты прибыл из-за Стены Бога. Результат немедленно станет
фатальным".
Маккай продолжал молча смотреть на нее.
По лицу Джедрик промелькнуло более холодное выражение.
- Посмотрим. Теперь: Бахранк сказал, что у тебя с собой что-то вроде
бумажника. У тебя есть валюта, спрятанная в одежде. Во-первых, отдай мне
бумажник.
"Мой набор инструментов?"
Джедрик протянула к нему раскрытую ладонь.
- Предупреждаю, Маккай. Если я сейчас отсюда уйду, то ты проживешь не
больше двух минут.
С чувством внутреннего протеста, он вытянул бумажник и протянул ей.
- А я предупреждаю тебя, Джедрик. Я единственный человек, который может
это открыть, оставшись в живых и сохранив в целости содержимое.
Она приняла набор и повертела его в руках.
- В самом деле?
Маккай ее заинтересовал. Он был еще меньшим, чем Джедрик ожидала.
Наивный, разумеется, невероятно наивный. Но все люди из-за Стены Бога были
такими. Это самое простое объяснение. В ситуации на Досади крылось что-то
глубоко неправильное. Людям за Стеной следовало бы подбирать кадры
получше. Или этот Маккай из их лучших? Восхитительно.
Джедрик подошла к двери и постучала.
Маккай наблюдал, как она передала набор кому-то снаружи. Он слышал
какой-то разговор, но смог разобрать его только наполовину. В мимолетное
мгновенье нерешительности Маккай подумал, не стоит ли воспользоваться
чем-то из защитного арсенала набора. Но что-то в поведении Джедрик и
неясность обстановки остановили его.
Джедрик вернулась на свое место с пустыми руками. Она какое-то время
пристально смотрела на него, склонив голову на бок, потом сказала:
- Я кое-что тебе скажу. Это, в некотором смысле, проверка. Если ты
провалишься, то гарантирую, что на Досади ты долго не проживешь. Понятно?
Маккай промолчал, и Джедрик стукнула кулаком по столу.
- Понятно?
- Говори, что тебе нужно сказать.
- Очень хорошо. Для меня очевидно, что те, кто инструктировал тебя
насчет Досади, предупреждали, чтобы ты не раскрывал своего истинного
происхождения. Тем не менее, большинство из тех, кто поговорит с тобой
больше нескольких секунд, сразу заподозрят, что ты не один из нас.
Подобных тебе не найдешь ни в Чу, ни в Ободе, ни вообще на Досади. - Голос
Джедрик приобрел новую жесткость. - Но я это знаю. Позволь сказать тебе,
Маккай, что среди нас нет даже ребенка, который бы не сумел сообразить,
что люди, изолированные на Досади, происходят не отсюда!
Маккай потрясение уставился на нее.
ЗАКЛЮЧЕННЫЕ.
Пока Джедрик говорила, он понял, что она рассказывает ему правду.
Почему Аритч его не предупредил? Почему он сам этого не увидел? Если на
Досади все было ядовито для людей и Говачинов то, разумеется, они родом не
отсюда.
Прежде чем продолжить, Джедрик дала ему время переварить это.
- Среди нас есть твои соотечественники. Возможно, что некоторых мы еще
не вычислили, они лучше тренированы. Но меня учили действовать только на
основе уверенности. Насчет тебя я уверена. Ты не досадиец. Я поставила это
под вопрос, и у меня есть нынешнее подтверждение моих собственных
ощущений. Ты прибыл из-за Стены Бога. Твое поведение с Бахранком, с
Адрилом, со мной... - Джедрик печально покачала головой.
"Аритч выдал меня за этого!"
Эта мысль принесла обратно вопрос, продолжавший изводить Маккая -
открытие Бюсабом Досадийского эксперимента. Так ли уж неуклюжи были
Говачины? Сделали бы они подобные ошибки? Оригинальный план сокрытия этого
проекта предполагал далеко идущие замыслы. Тем не менее, к агентам Бюсаба
просочились ключевые факты. Маккай чувствовал, что переутомился, задаваясь
одним и тем же вопросом. А теперь еще этот натиск Джедрик. Единственным
подходящим ответом было, что люди Аритча с самого начала планировали
поставить его в такое положение. Они умышленно допустили утечку информации
о Досади. А их мишенью стал Маккай.
"С какой целью?"
- Могут ли нас подслушать? - спросил он.
- Не мои враги на Досади.
Маккай это обдумал. Джедрик оставила открытым вопрос, может ли
подслушивать кто-либо из-за Стены Бога. Он в нерешительности поджал губы.
Она с такой смехотворной легкостью отобрала у него его инструменты... тем
не менее, какой у него выбор? Они ничего не получат из набора. Кто-то там,
снаружи, один из подчиненных Джедрик умрет. Это может стать полезным
эффектом и произвести впечатление на Джедрик. Маккай решил выиграть время.
- Я многое мог бы рассказать тебе. Я просто не знаю, с чего начать.
- Начни с того, что расскажи, как ты прошел через Стену Бога.
Да, наверное, ее можно сбить с толку пространными рассказами о
Калебанцах и дверях для прыжков. Ничто в Досадийском опыте не могло
подготовить Джедрик к этому. Маккай вздохнул. Прежде, чем он заговорил,
раздался стук в дверь.
Джедрик подняла руку, призывая к молчанию. Потом она наклонилась и
отворила дверь. В комнату проскользнул тощий молодой мужчина с огромными
глазами и тонкими светлыми волосами. Он положил инструменты Маккая на стол
перед Джедрик.
- Это было не очень трудно, - сказал он.
Маккай шокированно уставился на набор. Тот лежал открытым, выставляя
идеальный порядок своего содержимого на показ.
Джедрик жестом велела юноше сесть напротив. Она потянулась к лучемету.
Маккай больше не мог сдерживаться.
- Осторожно! Это опасно!
- Спокойно, Маккай. Ты ничего не знаешь об опасности.
Джедрик вытащила лучемет. Она изучила его, аккуратно вернула на место и
посмотрела на молодого человека.
- Хорошо, Стигги. Расскажи мне.
Юноша быстро начал доставать из набора инструменты. С каждым он
обращался правильно и объяснял его назначение.
Маккай старательно пытался уследить за беседой, но она велась на коде,
ему непонятном. Однако их лица выглядели достаточно красноречиво.
Досадийцы ликовали. Что бы там Стигги ни рассказывал насчет игрушек в
наборе, это явно доставляло радость им обоим.
Сомнения, появившиеся во время поездки Маккая с Бахранком, достигли
новой интенсивности. Ощущения укреплялись в нем как болезнь: беспокойство
в желудке, нытье в груди и, напоследок, головная боль. Он некоторое время
размышлял, не подхватил ли какой-нибудь досадийской болезни. Это не могла
быть пища планеты, потому что Маккай еще ничего не ел. Когда он наблюдал
за Джедрик и Стигги, то вдруг все понял. Реакция была попытками его
собственной системы рассуждений отвергнуть что-то, какое-то предположение
или набор предположений, воспринятых без сомнения. Маккай попытался
опустошить свой ум, не задавая никаких вопросов. Пусть его сознание
поглощает все, что может. Как ни как свежая оценка.
"Досади требует, чтобы ты был холодно жесток во всех своих решениях.
Никаких исключений".
Что ж... Маккай позволил забрать инструменты в уверенности, что
кто-нибудь погибнет, пытаясь открыть набор. Но ведь он предупредил.
Предупреждение могло им и не помочь. Наверное, все-таки помогло.
"Я должен стать точь-в-точь как они, или не смогу выжить. И цель не
будет достигнута".
Наконец Маккай почувствовал страх Аритча перед Досади, понял отчаяние
Говачинов. Что за ужасный полигон для знакомства с властью и использования
ее!
Джедрик и Стигги завершили свою беседу по поводу инструментов. Стигги
закрыл набор и поднялся, держа его в руке. Он наконец начал разговаривать
понятными Маккаю словами.
- Да, мы не должны терять времени.
Стигги ушел вместе с набором.
Джедрик повернулась к Маккаю. Набор инструментов и его содержимое
помогли ответить на самый очевидный вопрос о Маккае и его происхождении.
Люди за Стеной Бога были выродившимися потомками тех, кто изобрел подобные
устройства. Это единственное объяснение. Джедрик почти пожалела этого
бедного дурака. Но это была непозволительная эмоция. Его необходимо
заставить понять, что нет другого выбора, кроме как полностью подчиниться
ей.
- Теперь, Маккай, ты ответишь на все мои вопросы.
- Да.
Это было полное повиновение, и Джедрик это прекрасно знала.
- Когда ты ответишь на все мои вопросы, - сказала она, - я дам тебе
поесть и помещу в такое место, где ты будешь находиться в относительной
безопасности.


На сердитого Броя, полного несдерживаемого гнева, стоило посмотреть.
Большое количество его помощников-Говачинов имели это сомнительное
удовольствие этой ночью. Сейчас он почти успокоился. Брой не спал уже два
дня; но четвертая группа его помощников стояла перед ним в святилище,
чтобы испытать в полной мере его недовольство ими. Слова уже прозвучали
над их рядами, и они, как и все остальные, не пытались скрыть свой страх
или желание восстановить хорошее отношение Броя.
Брой стоял у края длинного стола, за которым раньше встречался с Гаром
и Трайей. Единственным видимым следом его бессонных часов было небольшое
западение толстых бугорков между дыхательными отверстиями. Его взгляд был
таким же острым, как и всегда, и его голос не утратил своей язвительности.
- Хотелось бы, чтобы мне объяснили, как это могло случиться без всякого
предупреждения. И ведь мы не просто не сумели заметить это - мы продолжаем
обрабатывать самодовольные доклады, доклады, прямо противоположные
реальным событиям.
Помощники, скучившиеся у другого конца стола, все стоявшие, все
нервничающие, не обманывались тем, что Брой использовал "Мы". Они понимали
его ясно. Он говорил: "Вы! Вы! Вы!"
- Я не буду удовлетворен меньшим, чем информатор, - говорил Брой. - Я
хочу иметь человека-информатора как в Чу, так и в Ободе. Мне наплевать,
как вы найдете его. Мы должны найти этот склад пищи. Мы должны узнать, где
они начали строить этот их богохульный город Ободного Сброда.
Один из его помощников, стройный молодой Говачин в первом ряду,
отважился задать осторожный вопрос, который много раз задавали в течение
этой ночи другие сдержанные помощники.
- Если мы надавим слишком сильно на Людей в Уоррене, не приведет ли это
к росту недовольства...
- Мы будем иметь больше восстаний, больше конфликтов между Говачинами и
Людьми, - согласился Брой. - Это положение дел, с которым мы склонны
согласиться.
В этот момент они поняли, что Брой употребляет королевское "Мы". Брой
склонен согласиться с таким положением дел. Некоторые из его помощников,
так или иначе, были не готовы смириться с войной между расами внутри
городских стен. Один из помощников в заднем ряду поднял руку.
- Возможно, нам нужно использовать только людей в Уоррене. Если мы...
- Кто сказал такую глупость? - воскликнул Брой. - Мы делаем необходимые
шаги для поддержания нашего форпоста в Чу. У вас одна и только одна
задача: найти этот склад пищи и тайные фабрики. А сейчас - вон отсюда! Я
не желаю вас видеть, пока вы не доложите об успехе.
Они молча удалились.
Брой стоял и глядел вниз на пустой экран своего коммуникатора.
Наконец-то оставшись один, он расслабил мышцы, тяжело дыша одновременно
через рот и дыхательные отверстия.
"Какая неразбериха! Какая ужасная неразбериха!"
Глубоко в душе Брой понимал, что делает в точности то, что Джедрик
хочет, чтобы он делал. Она не оставила ему другого выбора. Он мог только
восхищаться тем, как она справлялась с ситуацией, пока он сидел и ждал
откровения, которое, Брой знал, должно прийти. Но какой великолепный
интеллект у этого человека. И к тому же женщины! Женщины Говачинов никогда
не достигали таких вершин. Только в Ободе женщины Говачинов использовались
не только для размножения. Женщины людей, с другой стороны, никогда не
переставали поражать его. Эта Джедрик действительно умелый руководитель.
Она единственный возможный кандидат в Электорат.
Брой обнаружил, что вспоминает тот жуткий момент осознания в Градусе.
Да, таковы пути мира. Если выбирать кандидата на выживание путем ужасного
процесса тестирования, то погибнуть могут все. Это будет конец обеих рас.
Конечно, только на Досади, но только Досади и имело значение.
Он ощущал утрату. Чувствовал себя преданным своим Богом. Почему Бог не
сумел предупредить его? И, если уж на то пошло, как мог Бог ответить, что
только зло может проникнуть в разум фанатика? Разве Бог не всемогущ? Разве
Бог не всеведущ? Как может Бог при этом оставаться БОГОМ?
Я ТВОЙ БОГ!
Брой никогда не сможет забыть этот беззвучный голос, звучащий в его
голове.
ЭТО ВСЕ БЫЛО ЛОЖЬЮ?
Мысль, что они были марионетками в руках фальшивого Бога, была не нова
для него. Если это был именно тот случай, то понятно, почему Пчарки и
другие избегали его. Какой смысл быть Говачином в форме Человека или
наоборот, кроме как избежать Бога Стены? Вполне очевидно, Джедрик
оперировала именно этой предпосылкой. Какие еще мотивы могли быть у нее
для того, чтобы продолжать жить? Так как Город был в Ободе, то власть, для
того, чтобы избежать Бога (фальшивого или истинного) была у тех, кто в
Городе. Никакое другое предположение не подходило для оправдания Досади.


Наше общество зачумлено продажной верхушкой, которая
проталкивает незаконные и/или аморальные привычки.
Интересы общества фактически ничего не значат для правящей
фракции. Действительные проблемы нашего мира не решаются
стоящими у власти. Под видом служения обществу они
используют все, что попадается им под руку, для личной
выгоды. Они бредят властью и опьянены ею.
Из тайных документов, циркулирующих на Досади


Уже стемнело, когда замаскированная Джедрик и незамаскированный Маккай
появились на улицах. Она вела его вниз по узким переулкам, ее разум был
переполнен теми вещами, которые открыл ей Маккай. Джедрик одела светлый
парик и сняла маскировку, делавшую ее тяжелой и сгорбленной.
Как только они прошли открытый двор, Маккай услышал музыку. Он чуть не
споткнулся. Играл маленький оркестр - нежные темпаны, мягкие струнные и
богатый хор духовых инструментов. Он не узнал мелодию, но она тронула его
глубже, чем все слышанное им когда-либо. Как будто музыка звучала только
для него. Аритч и компания ничего не говорили о такой великолепной музыке
здесь.
Люди все еще толпились на улицах в количестве, которое поразило его, но
сейчас они не уделяли ему много внимания.
Джедрик переключила часть своего внимания на Маккая, заметив дурней,
игравших музыку, вместо того, чтобы заняться делом, увидела, как мало
народу на улицах - большую часть их составляли ее патрули, посланные в
этот квартал. Джедрик ожидала этого, но ее настроение все еще было мрачным
из-за тусклой, беспорядочно разбросанной иллюминации. Она обдумывала
обеспечение Маккая хоть какой-нибудь маскировкой, но он определенно был
недостаточно ловок, чтобы провернуть двойной обман, в котором она
нуждалась. Хотя Джедрик чувствовала в нем разведчика, Маккай был загадкой.
Почему он ни разу не воспользовался возможностью усовершенствоваться в
качестве разведчика? Чувствуя в нем это совершенство, она не могла
отбросить ощущение, что пропустила что-то жизненно важное в его рассказах
о социальной общности, которую он назвал Консентом. Происходило ли это от
того, что он что-то скрывал, или из-за его неадекватности - она не бралась
судить. Загадка бесила. И настроение на улицах нисколько не облегчало ее
эмоций. Джедрик была рада, когда они пересекли границу района, полностью
контролируемого ее ячейкой.
Насмешка - тащиться по улицам с тем, кто оказался покорным подчиненным.
Джедрик позволила себе немного расслабиться. Брой, наверное, уже узнал к
этому времени об убийстве двойного агента Трайи. Он отреагирует на это и
на новые насмешки. Почти настало время для второй фазы ее планов
относительно Броя.
Маккай следовал за ней без вопросов, все еще опасаясь каждого
необычного взгляда, брошенного на них по пути. Он был опустошен всем
сопротивлением, зная, что ему не выжить, если не удастся следовать за
Джедрик в вонючей отвратительной тьме ее улиц.
Еда из ресторана тяжело лежала в его желудке. Она была вкусна: тушеное
мясо странных форм с нарезанной зеленью, горячее, исходившее паром. Но
Маккай не мог отделаться от ощущения, что оно было составлено из чьих-то
отбросов.
Джедрик оставила ему очень мало. Она не узнала о Тапризиоте или о
бусинке в его животе, которая скорее всего не соединит его с силами
Консента, если Маккай умрет. Джедрик не узнала о стандартных имплантантах
Бюсаба, которыми были усовершенствованы его органы чувств. И, странно, она
не исследовала многое из рассказанного им о Бюсабе. Она казалась
значительно больше заинтересованной деньгами, спрятанными на его теле, и
забрала их. Джедрик тщательно исследовала их.
- Это настоящие.