Херберт Фрэнк. Досадийский эксперимент

выбирать этот приятельский тон, когда я в таком настроении! Меньше всего я
хочу, чтобы мне напоминали об этой конференции. И на будущее, когда ты
внесешь в расписание подобное напоминание, то даже отдаленно не намекай,
что это было моим пожеланием. Понятно?
- Ваше указание записано, и поправка в программу внесена, сэр, -
продолжая, ПД перешел на краткий деловой тон: - Возникло новое
обстоятельство, связанное с этой конференцией.
- Так выкладывай.
Маккай натянул зеленые шорты и подходящий по цвету кильт из такого же
бронированного материала, что и пуловер.
ПД продолжал:
- Упоминание о конференции, сэр, было сделано как вступление к новым
данным: вас просят не присутствовать.
Маккай, который как раз нагнулся, чтобы вставить ноги в спортивные
ботинки с автономным приводом, замер и спросил:
- Но они все равно собираются устроить открытый обмен мнениями со всеми
Говачинами в Бюро?
- Упоминаний об этом не имеется, сэр. В сообщении только указано, что
вам необходимо этим утром немедленно отбыть на полевое задание, которое с
вами обсуждалось. Включена поддержка по коду "джи-ви". Неуказанный
говачинский Филум попросил, чтобы вы сразу прибыли на их планету. Эта
планета названа - Тандалур. Вы должны провести там консультацию
юридического характера.
Код "джи-ви" означал, что впереди его ждет миллиард разновидностей ада.
Ему придется работать, полагаясь только на себя, за исключением одной
услуги от Бюсаба: Тапризиота-монитора. У него будет связь со своим
собственным Тапризиотом, который останется в безопасности здесь, на ЦЦ,
пока он сам будет выполнять задание и рисковать своей шкурой. У этого
Тапризиота будет только одна функция: зарегистрировать смерть Маккая и
записать каждый нюанс его последних моментов при жизни - каждую мысль,
каждое воспоминание.
Эта запись станет частью инструктажа следующего агента. И следующий
агент тоже получит своего собственного Тапризиота-монитора и так далее, и
так далее... Бюсаб славился въедливостью при решении своих проблем. Бюро
никогда не сдастся. Однако астрономическая стоимость Тапризиота-монитора
позволяла получившему такой подарок агенту сделать только один вывод:
шансы не в его пользу. И не будет торжественного прощания и погребальных
ритуалов для погибшего героя... вероятно, даже не останется физической
субстанции героя для выражений личного горя.
С каждой минутой Маккай ощущал в себе все меньше и меньше героизма.
Героизм существовал для глупцов, а агентов Бюсаба нанимали не за их
глупость. Тем не менее, во всем этом замечался определенный смысл. Маккай
был лучшим квалифицированным не-Говачином, способным вести дела с
Говачинами. Он взглянул на ближайшее сенсорное устройство ПД.
- Было ли упомянуто, что некто не желает моего присутствия на
конференции?
- Такое предположение отсутствует.
- Кто передал тебе сообщение?
- Билдун. Голосовой отпечаток подтвержден. Он попросил не прерывать ваш
сон и передать сообщение после вашего пробуждения.
- Он сказал, что позвонит снова или что я должен позвонить ему?
- Нет.
- Упомянул ли Билдун планету Досади?
- Он сказал, что досадийская проблема остается неизменной. Досади
отсутствует в моем банке данных, сэр. Вы желаете, чтобы я произвел более
подробный поиск информации...
- Нет! Должен ли я отбыть немедленно?
- Билдун сказал, что ваше задание уточнили. Вот его слова: "Возможно
самое худшее. У них есть все необходимые мотивы".
Маккай начал размышлять вслух:
- Все мотивы... эгоистические интересы или страх...
- Сэр, вы спрашиваете о...
- Нет, глупая машина! Я просто думаю вслух. Люди иногда так делают. Нам
необходимо упорядочить мысли в голове, дать оценку полученным данным.
- Вы делаете это крайне неэффективно.
Это замечание вызвало у Маккая вспышку ярости.
- Тем не менее, для этой работы нужен сене, живое существо, а не
машина! Только живое существо может принять ответственное решение. И я -
единственный агент, который понимает их в достаточной степени.
- Почему же тогда не дать задание агенту-Говачину, чтобы он разведал их
собственные...
- Ага, значит, ты до этого додумался?
- Это нетрудно, даже для машины. Ключевые данные для этого имеются. Так
как вам дали Тапризиота-монитор, то задание сопряжено с опасностью для
вашей жизни. И хотя я не знаю подробностей о Досади, из всего этого явно
следует, что в сомнительных действиях замешаны Говачины. Позвольте мне
напомнить вам, Маккай, что Говачины не могут признать свою вину. Очень
немногие не-Говачины считаются у них достойными их компании и доверия. Они
не любят чувствовать себя зависимыми от не-Говачинов. Собственно говоря,
они не любят зависимости и от других Говачинов. Это лежит в основе их
закона.
Это была самая эмоциональная реплика из всех, которые Маккай слышал от
своего ПД. Может быть, постоянный отказ Маккая воспринимать его на
личностной антропоморфной основе заставил ПД адаптироваться таким вот
образом. Маккай неожиданно почувствовал себя почти неловко. То, что сказал
ПД, было уместно, и даже более того - на свой лад жизненно важно: оно
должно было помочь ему в тех пределах, на которые был способен
Планировщик. В мыслях Маккая ПД неожиданно трансформировался в ценное
доверенное лицо.
Как бы прочитав его мысли, ПД сказал:
- Я всего лишь машина. Вы неэффективны, но, как вы правильно заметили,
имеете свои собственные методы получения точных решений, которые машины не
понимают. Мы можем только... предполагать, и наши программы не рассчитаны
на высказывание предположений, если нет особого указания делать это в
определенных случаях. Доверяйте себе.
- Но ты предпочитаешь, чтобы меня не убили?
- Такова моя программа.
- У тебя есть еще какие-нибудь полезные предложения?
- Вам было бы желательно задерживаться здесь как можно меньше. В голосе
Билдуна слышались нотки настойчивости.
Маккай пристально посмотрел на ближайшее сенсорное устройство.
Настойчивость в голосе Билдуна? Даже в случаях крайней необходимости голос
Билдуна никогда не казался Маккаю настойчивым. Конечно, Досади может быть
срочным делом, однако... Почему это должно вызывать сердитый тон?
- Ты уверен, что в его голосе звучала настойчивость?
- Он говорил быстро и с явным напряжением.
- Это действительно так?
- Конфигурация пиков его голосовой характеристики позволяет сделать
такое заключение.
Маккай покачал головой. В поведении Билдуна в этом деле была какая-то
фальшь, но что бы это ни было, оно ускользнуло от сложных считывающих
устройств ПД.
"И моих считывающих устройств тоже".
Все еще обеспокоенный Маккай приказал ПД собрать полный полевой
комплект и зачитать остальную часть дневного распорядка. Пока ПД
перечисляло пункты распорядка дня, он приблизился к шкафу с полевым
комплектом рядом с ванной комнатой.
Его день должен был начаться встречей с Тапризиотом. Маккай слушал
только частью сознания, проверяя комплект по мере того, как ПД собирал
его. Здесь были пластиглы. Он обращался с ними осторожно, как они того и
заслуживали. Потом следовал набор стимов. Он отказался от них, рассчитывая
на вживленные в него мускульно-чувственные усилители, которые увеличивали
способности старших агентов Бюсаба. Также в комплект вошли взрывчатые
вещества в разных видах - лучегены, пентраты. Внимательнее с этими
опасными предметами! Он одобрил мультилинзы, пакет униплоти с подобранной
медикожей, сольвос, минипьютер. ПД извлек бусину монитора жизни для связи
с Тапризиотом. Маккай проглотил ее, чтобы дать ей время зацепиться в
желудке до его встречи с Тапризиотом. Голосканер и чистые кассеты к нему,
так же как и рапторы и компараторы. От отказался от адаптера для симуляции
личности мишени. Сомнительно, что у него будет время или оборудование для
таких тонких уловок. Лучше довериться собственным инстинктам.
Наконец Маккай запечатал полевой комплект в своем бумажнике и спрятал
бумажник в карман. ПД продолжал ровным голосом:
- ...вы появитесь на Тандалуре в месте, которое называется Святая
Дорожка. Местное время будет соответствовать раннему пополудни.
"Святая Дорожка!"
Внимание Маккая приковала эта запланированная встреча. В его мозгу
промелькнула говачинская поговорка "Закон - это слепой проводник, подобный
горшку с горькой водой. Закон - это смертельная схватка, которая может
меняться, как меняются волны".
Не может быть никаких сомнений в том, что натолкнуло его мысли на этот
путь. Святая Дорожка была местом говачинских мифов. Здесь, как говорили их
предания, жил Мррег, монстр, который установил неизменяемый образец
говачинского характера.
Теперь Маккаю показалось, что он догадывается, который говачинский
Филум вызвал его. Это мог быть один из пяти Филумов, находящихся в Святой
Дорожке, но Маккай был уверен, что это будет самый непредсказуемый, самый
сильный и вызывающий наибольший страх. Где же еще может зародиться такая
вещь, как Досади?
Маккай обратился к Планировщику:
- Пришлите мне завтрак. Запишите, что приговоренный к смерти съел
обильный завтрак.
И ПД, программы которого умели распознавать риторические реплики, на
которые не требовалось компетентного ответа, молча подчинился.


Все чувствующие существа создаются неравными. Самое
лучшее общество дает каждому равную возможность плавать на
своей собственной глубине.
Говачинская аксиома

В середине дня Джедрик увидела, что ее гамбит принят. Избыток в
пятьдесят человек имел как раз тот размер, за который жадно ухватились
мелкие чиновники. Кто бы это ни был, он увидел возможность продолжить этот
процесс - десять там, тридцать тут, - а Джедрик так запрограммировала
ошибку, что следующими устраненными жителями наверняка будут главным
образом люди, и ровно столько Говачинов, чтобы все дело пахло местью.
Ей трудно было как ни в чем не бывало выполнять рутинные обязанности,
зная, какие силы она привела в движение. Пока ты просто сознаешь, что тебе
придется подвергнуться опасности, все идет как надо. Но когда этот момент
наступает, все выглядит совсем в другом свете. По мере того, как косвенные
и более явные признаки успеха накапливались, Джедрик почувствовала, что
сумасшедшее напряжение ситуации все более и более действует на нее. Теперь
наступало время подумать о ее настоящей силе, войсках, которые повинуются
ее мельчайшему приказу, о связи с Ободом, о тщательно отобранных и
обученных заместителях. Теперь наступало время подумать о том, как Маккай
легко скользнет в расставленную ею ловушку. Джедрик скрыла свое
приподнятое настроение под маской гнева. Они ожидают, что она будет
разгневана.
Одним из доказательств было замедление работы ее компьютерного
терминала. Кто-то включился в ее линию, и отслеживал ее работу. Тот, кто
это сделал, тот, кто схватил приманку, хотел убедиться, что от нее можно
избавиться, и боялся удалить кого-то существенного для структуры власти.
Но Джедрик намеренно ввела в свой круг широкое поле обязанностей, которые
можно посчитать несущественными.
Микросекундная задержка от подключения к ее монитору включила
специальное разъединяющее устройство, которое удалило доказательства ее
причастности еще до того, как кто-нибудь мог обнаружить их. Джедрик не
думала, что тот, кто принял этот гамбит, будет настолько осторожным, но ее
план не предусматривал никакого лишнего риска. Джедрик извлекла
разъединяющее устройство и вложила его в один из картотечных шкафов, чтобы
он был уничтожен вместе с остальными уликами, когда жабы Электора придут с
обыском. Тогда среди металлических стенок появится одинокая голубая
вспышка, которая разогреется до чудесного кроваво-красного цвета, и все
содержимое превратится в шлак и пепел.
На следующей стадии люди начали отворачиваться, проходя мимо дверей ее
кабинета.
"Ага, слухи распространяются аккуратно".
Они начали избегать ее с непринужденной естественностью: переводя
взгляд на партнера, идущего с противоположной стороны, сосредоточивая
внимание на документах в руках, идя быстрым шагом и сфокусировав взгляд на
конце коридора, как будто там какое-то важное дело. Сегодня нет времени
остановиться и поболтать с Кейлой Джедрик.
"Клянусь Вуалью Неба! Я вижу их насквозь!"
Мимо прошел Говачин, сосредоточенно исследуя противоположную пустую
стену коридора. Джедрик знала этого Говачина. Это был один из шпионов
Электора. Сообщит ли он сегодня Электору Брою? Она взглянула на Говачина с
тайным ликованием. К ночи Брой будет знать, кто принял ее гамбит, но эта
жертва была слишком маленькой, чтобы обратить его внимание. Он просто
зарегистрирует информацию для возможного последующего использования.
Слишком рано, чтобы возбудить у него подозрение.
За Говачином следовал человек. Он был сосредоточен на своем воротнике и
это, конечно, помешало ему бросить взгляд на главного Лиэйтора, сидящего в
своем кабинете. Этого человека звали Дрейджо. Только вчера Дрейджо пытался
ухаживать за ней, наклоняясь к самому ее столу, чтобы под легким серым
комбинезоном были видны его мускулы. Какое значение имело то, что Дрейджо
больше не видит в ней полезного партнера. Его лицо было похоже на
деревянную дверь, оно было закрыто и скрывало за собой пустоту.
"Поверни свое лицо, чурбан!"
Когда на экране ее терминала загорелся красный огонек, ее напряжение
спало. Это было подтверждение того, что ее гамбит принят кем-то, кто
вскоре пожалеет об этом. На экране проплыло сообщение:
"ОПЕР СД22240268523СХ".
"Старый добрый СХ!"
Плохие новости всегда обладали своей собственной закодированной
формулировкой. Джедрик читала следующие дальше строки, предугадывая каждый
нюанс: "В соответствии с Наказом Господа, перечисленные ниже должности
настоящим упраздняются. Если на вашем экране имеется подчеркнутое название
вашей должности, вы включены в сокращаемую квоту".
"Главный Лиэйтор".
Глядя на подчеркнутые слова, Джедрик сжала кулаки, делая вид, что
рассержена. Дело сделано. Сообщение об увольнении "ОПЕРАТОР ОТВЕРГНУТ",
старое доброе двойное "О". Своей вездесущей рукой Демопол, Священная
Конгрегация Небесной Вуали, снова нанесла удар.
Приподнятое настроение Кейлы никак не проявлялось для внешнего
наблюдателя. Кто-нибудь, достаточно внимательный и способный оценить
ситуацию глубже, кроме непосредственной выгоды, вскоре заметит, что на
этот раз старое доброе двойное "О" получили только люди, и в перечне нет
ни одного Говачина. Тот, кто это заметит, пойдет, принюхиваясь, по следу,
намеренно оставленному Кейлой. Улики будут накапливаться. Джедрик
подумала, что догадывается, кто соберет эти улики для Броя. Это должна
быть Трайа. Но время для того, чтобы у Трайи возникли подозрения, еще не
наступило. Брой услышит то, что Джедрик позволит ему услышать. И тогда
досадийская игра за власть будет разыграна по правилам Джедрик, а когда
остальные участники игры узнают эти правила, будет уже слишком поздно.
Она рассчитывала на фактор, который Брой обозначил термином
"нестабильность масс". Религиозная чушь! Досадийские массы нестабильны
только в определенном смысле. Подбери разумное оправдание для их
внутренних неосознанных потребностей, и они станут предсказуемой системой,
которая будет совершать предсказуемые действия - особенно если это
психически неуравновешенная популяция, отдельные личности которой вообще
не способны осознать свои скрытые желания. Такая популяция таит в себе
огромные возможности для посвященных. Именно поэтому они и продолжали
сохранять Демопол, действующий по принципу "Божьего указания". Орудия
правительства понять несложно. Для этого надо всего лишь проникнуть в
систему, в то место, где твои действия будут касаться новой реальности.
Брой решит, что действия Джедрик направлены против него. Это будет еще
одна глупость с его стороны.
Джедрик отодвинула кресло, встала и подошла к окну, стараясь не думать
о том, какие в самом деле последствия будут иметь ее действия. Она
заметила, что пуля снайпера не оставила на стекле никакого следа. Эти
новые окна намного лучше старых, которые всего за несколько лет
покрывались тусклыми потеками и царапинами.
Она взглянула вниз на светлую ленту реки, тщательно выдерживая этот
момент, намеренно затягивая его.
"Я не посмотрю вверх, пока еще нет".
Тот, кто принял ее гамбит, наверняка сейчас наблюдает за ней. Слишком
поздно! Слишком поздно!
В течении реки извивалась желто-оранжевая лента: выбросы фабрик... яды.
Наконец, стараясь не смотреть на самый верх, Джедрик подняла взгляд к
серебрившимся террасам Консульских холмов, к рифленым перевернутым
сталагмитам высотных апартаментов, к которым в своих бесплодных мечтаниях
устремлялись обитатели Чу. Солнечные лучи отражались от мощных ламп,
украшавших здания на холмах. На этих холмах находилась ось огромного,
подминающего все под себя колеса власти, но сила, приводящая это колесо в
движение, исходила совсем из другого места.
И вот теперь, выждав, когда ее нетерпение придаст этому моменту особую
прелесть, Джедрик подняла взгляд к пространству над Консульскими холмами,
к искрящемуся сероватому свечению барьерной завесы - Стены Бога,
охватывающей всю планету непроницаемой оболочкой. Вуаль Неба выглядела
точно так же, как она выглядит всегда в это время суток. Никаких видимых
изменений в ней заметно не было. Но Джедрик знала, что ей удалось сделать.
Она слышала о точных приборах, с помощью которых обнаружили другие
солнца и галактики за Стеной Бога, о местах, где должны существовать
другие планеты, но у ее людей была только она эта планета. Этот барьер
наверху, и те, кто его создал, обеспечили полную изоляцию. Глаза Джедрик
затуманились от набежавших слез, которые она смахнула, рассердившись на
себя за эту слабость. Пусть Брой и его жабы считают себя объектом ее
злости. За их спиной она пробьет себе путь сквозь эту мертвую завесу.
Никто на Досади никогда не сможет прикрыться авторитетом невидимой власти,
которая обитает в небесах!
Она опустила взгляд на раскинувшийся перед ней ковер заводов и
кварталов Уоррена. Некоторые из защитных стен слабо виднелись под слоем
смога, прикрывшего, подобно одеялу, кишащую и борющуюся жизнь, которая
служила пищей городу. Смог размывал подробности, отделявшие жилые холмы от
почвы, и ажурные здания над его слоем казались скорее частью неба, чем
земли. Даже покрытые террасами ячеистые стены каньона, в котором город Чу
свил свое убежище, казались не стоящими на земле, а плывущими отдельно от
этого единственного на Досади места, где люди могли дожить до полной
зрелости. Смог приглушал зелень террас и Обода, обитатели которого вели
обреченную на поражение битву за выживание. Возраст в двадцать лет
считался там старостью. Под давлением такой среды они боролись за всякий
шанс попасть в защищенные пределы Чу любыми доступными средствами, радуясь
даже возможности питаться мусором, из которого были удалены яды этой
планеты. Самое худшее из того, что было в городе, было лучше их самого
лучшего - это только доказывало, что условия жизни в аду относительны.
"Я стараюсь бежать за Стену Бога по тем же причинам, по которым
обитатели Обода стремятся проникнуть в Чу".
В памяти Джедрик хранился график с волнистой линией. В нем учитывались
многие факторы: бесценный пищевой цикл города и его экономика, вторжения
Обода, пятна, плывущие по их прикрытому завесой солнцу, слабые планетные
толчки, атмосферное электричество, гравитационные потоки, магнитные
флуктуации, танец чисел в лиэйторских банках, кажущаяся случайной игра
космических лучей, колебания цветов Стены Бога... и таинственные скачки
всей системы, которые привлекли самое пристальное внимание Джедрик. Мог
существовать только один источник таких скачков: манипулирующий разум,
находящийся вне планетарного воздействия Досади. Она назвала его фактором
"X" и разбила этот "X" на составляющие. Одной из составляющих была
симуляционная модель Электора Броя, и Джедрик твердо запомнила эту модель,
не нуждаясь для ее понимания ни в каких механических устройствах. Фактор
"X" и все его компоненты были так же реальны, как и все остальное на
графике, который она хранила в своем мозгу. Она ясно видела их по
воздействию друг на друга.
"Я узнаю тебя по твоим действиям, и вижу, что ты уязвим".
Вопреки всей болтовне Священной Конгрегации, Джедрик и ее люди знали,
что Стена Бога была создана со специальной целью. Это была цель, которая
поместила слишком много людей в слишком маленькое пространство, мешая в то
же время всем попыткам расшириться и создать другие потенциально
защищенные поселения. Это была цель, создавшая людей с таким ментальным
шаблоном, что они способны были отдать плоть за плоть... говачинскую или
человеческую. Джедрик уже открыла вокруг себя множество указывающих на эту
цель признаков, но пока не хотела составлять из них целостную картину.
Пока еще не время.
"Мне нужен этот Маккай!"
Люди Джедрик, обладая цепкостью ума, которую она в них воспитала,
знали, что за барьерной стеной находится вовсе не рай или ад. Досади сама
была адом, но это был ад, созданный искусственно. "Скоро мы будем знать...
уже скоро".
Этот момент готовился почти девятью досадийскими поколениями:
тщательное взращивание особой личности, которая сочетала бы в одном теле
все качества, необходимые для атаки на фактор "X", потом искусно
разработанное воспитание этого "оружия, облеченного в плоть"... и все
остальное - слухи, незаметные наблюдения, изложенные в подпольных
листовках, помощь людям, работающим над определенными идеями и устранение
других, концепции которых являлись помехой, налаживание сети связи между
Ободом и Кроличьими Клетками, медленное и тайное формирование военной
силы, способной противостоять тем силам, которые балансировали на острие
досадийской власти... Все это, и еще многое другое, подготовило путь для
их цифр, которые Джедрик сегодня ввела в свой компьютерный терминал. Эти
числа, казалось, управляли всей планетой, как марионеткой. Их можно было
понять по-разному, и на этот раз правители, как видимые, так и невидимые,
сделали один расчет, а Джедрик сделала другой расчет.
Она снова взглянула на Стену Бога.
"Эй, вы! Кейла Джедрик знает, что вы там! Вас можно заманить в ловушку.
Вы медлительны и глупы. И вы думаете, что я не знаю, как использовать
вашего Маккая. Ну что ж, небесные демоны, Маккай откроет для меня вашу
завесу. Жизнь моя - это гнев, а вы - объекты моего гнева. Я посмею сделать
то, на что вы никогда не решитесь".
Ни одна из этих мыслей не отразилась ни на ее лице, ни в движениях ее
тела.


Вооружись, когда улыбается Бог-Лягушка.
Говачинское предостережение


Войдя в святилище Филума, Маккай сразу начал говорить.
- Я Джордж Х.Маккай из Бюро Саботажа.
Имя и принадлежность, как того требовал ритуал. Если бы он был
Говачином, он назвал бы свой Филум или прикрыл на некоторое время глаза,
чтобы почтить всех присутствующих видом идентифицирующей Филум татуировки
на своих веках. Но так как он Говачином не был, то и татуировка ему была
не нужна.
Маккай вытянул вперед правую руку, сделав говачинский знак мирных
намерений: ладонь повернута вниз, пальцы широко расставлены, чтобы
показать, что в руке нет оружия и когти спрятаны. Входя в помещение, он
уже улыбался, зная, какой эффект произведет его улыбка на любого
находящегося здесь Говачина.
Когда-то в редком приступе откровенности один из его старых говачинских
наставников объяснил Маккаю воздействие его улыбки.
Маккай понимал причину этого. Он обладал плотным мускулистым телом -
телом пловца с кожей цвета красного дерева. Он ходил пружинистой походкой
пловца. Среди его предков на Старой Терре были полинезийцы, насколько было
ему известно из семейных анналов. Широкие губы и плоский нос выделялись на
его лице; глаза его были крупными и безмятежно-карими. И наконец, у него
было еще одно генетическое украшение, смущавшее Говачинов: рыжие волосы.
Он был человеческим эквивалентом скульптуры из зеленого камня, которую
можно было найти здесь, на Тандалуре, в доме каждого Филума. Маккай
обладал лицом и телом Бога-Лягушки, Дарителя Закона.
Как объяснил ему старый наставник, в присутствии Маккая ни один Говачин
не может избавиться от чувства благоговейного трепета, особенно когда
Маккай улыбается. Им приходится скрывать свою невольную реакцию,
коренящуюся в тех предостережениях, которые каждый Говачин выучил еще в
том возрасте, когда цеплялся за спину матери.
"Вооружись!" - подумал Маккай.
Продолжая улыбаться, он остановился, сделав предписанные ритуалом
восемь шагов, обвел взглядом комнату, а затем сконцентрировал внимание.
Святилище было ограничено зелеными кристаллическими стенами. Занимаемое им
пространство было невелико, это был слегка приплюснутый овал, составляющий
около двадцати метров в самом длинном месте. Сквозь единственное окно
проникал мягкий послеполуденный свет золотистого солнца Тандалура. Сияющие
желтые лучи создавали прямо перед Маккаем специально задуманный "духовный
круг". Свет был сфокусирован на старом Говачине, сидевшем, широко
раскинувшись, в коричневом собакокресле, которое поддерживало его локти и