Херберт Фрэнк. Досадийский эксперимент

"Проклятые стервятники! Но они полезны... полезны".
Рожденные на Ободе всегда испытывали к птицам противоречивые чувства.
Гар сидел на стуле верхом с таким видом, будто он обращается к толпе
несведущих. Перед тем, как присоединиться к Брою, он прошел через
образовательную службу в Религиозном Совете. Гар был худощав каким-то
внутренним истощением, настолько распространенным, что мало кто на Досади
обращал на это специальное внимание. У него было лицо и глаза охотника, и
в свои восемьдесят восемь лет он держался так, как будто ему вдвое больше.
От линии волос на лбу по его щекам спускались глубокие морщины. Барельеф
вен на тыльных сторонах его ладоней и седые волосы, а также вспыльчивый
характер, выдавали ободное происхождение Гара. Его зеленая форма Трудового
Резерва немногих могла ввести в заблуждение, лицо его было хорошо
известно.
Напротив Гара сидела его старшая дочь и одновременно главный
заместитель, Трайа. Она выбрала место так, чтобы видеть окна и скалы.
Трайа наблюдала также и за стервятниками, получая скорее удовольствие от
их звуков. Приятно, когда что-нибудь напоминает о том, что находится за
внешними воротами города.
В лице Трайи было слишком много хрупкой проницательности, чтобы оно
считалось красивым кем-нибудь, за исключением разве что случайно
подвернувшегося Говачина, ищущего экзотических ощущений или рабочего
Кроличьих Клеток, надеющегося использовать ее в качестве ступени для
избавления от крепостного труда. Она часто приводила своих компаньонов в
замешательство циничным взглядом широко раскрытых глаз, делая это с
аристократической уверенностью, требующей внимания. Трайа отработала этот
взгляд как раз для такой цели. Сегодня на ней была форма разведки,
оранжевая с черной отделкой, но без нарукавной повязки, указывающей отдел.
Она знала, что из-за этого многие считали ее личной игрушкой Броя, что в
свою очередь было правдой, но не в том смысле, который имели в виду
циники. Трайа хорошо понимала свою личную ценность: она обладала
примечательной способностью истолковывать капризы Демопола.
Указывая на красную линию лежавшего перед ней графика, Трайа сказала:
- Это наверняка должна быть она. Какие могут быть в этом сомнения? - И
она задала себе в мыслях вопрос, почему Брой продолжает беспокоиться в
очевидной ситуации.
- Кейла Джедрик, - сказал Брой. И повторил эти слова снова: - Кейла
Джедрик.
Гар скосил глаза на свою дочь.
- Зачем ей надо было включить себя в число тех пятидесяти, которые...
- Она подает нам знак, - сказал Брой. - Теперь я ясно его слышу. - Он
выглядел польщенным своей проницательностью.
Гар прочитал в поведении Говачина кое-что еще.
- Надеюсь, ты не велел убить ее.
- Я не так быстро впадаю в ярость, как вы, люди, - сказал Брой.
- Обычная слежка? - спросил Гар.
- Я еще не решил. Ты знаешь, кстати, что она ведет почти монашескую
жизнь? Может быть, ей просто не нравятся мужские особи вашего рода?
- Скорее она не нравится им, - сказала Трайа.
- Интересно. Ваши брачные обычаи так своеобразны.
Трайа бросила на Броя оценивающий взгляд и задала себе вопрос, почему
Говачин выбрал сегодня черную одежду. Это было похожее на мантию одеяние с
острым вырезом от плеч до пояса, обнажающим дыхательные желудочки. Эти
желудочки вызывали у нее отвращение, и Брой это знал. Сама мысль о том,
как они прижимаются к ней... Она прокашлялась. Брой редко носил черное;
это был радостный цвет священников во время празднеств. Тем не менее, он
выбрал этот цвет из каких-то смутных соображений, показывая, что в его
мозгу мелькнули мысли, которые не могут возникнуть ни у кого другого.
Обмен репликами между Броем и Трайа обеспокоил Гара. Он не мог
отделаться от странного чувства, что каждый из этих двоих старается
представить ситуацию в угрожающем свете, скрывая одни данные и
приукрашивая другие.
- Что если она сбежит на Обод? - спросил Гар.
Брой покачал головой.
- Пусть уходит. Она не из тех, кто может жить на Ободе.
- Может быть, нам все-таки лучше задержать ее, - сказал Гар.
Брой пристально посмотрел на него, потом ответил:
- У меня образовалось отчетливое впечатление, что ты имеешь какой-то
собственный план. Ты готов поделиться им?
- Не имею представления, что ты...
- Хватит! - рявкнул Брой. Его жаберные щели захрипели при выходе.
Гар замолчал и притих.
Брой наклонился к нему, заметив попутно, что этот разговор позабавил
Трайу.
- Еще слишком рано принимать решения, которые мы потом не сможем
изменить! Сейчас время неопределенности.
Раздраженный собственной вспышкой злости Брой встал и торопливо вышел в
соседний кабинет, закрыв за собой дверь. Очевидно было, что эти двое имеют
представление о том, куда делась Джедрик, не больше него самого. Тем не
менее, это все еще была его игра. Она не сможет прятаться вечно. Снова
усевшись в своем кабинете, он позвонил в Службу Безопасности.
- Вернулся ли Бахранк?
Старший Говачинский офицер торопливо появился на экране и поднял
взгляд.
- Еще нет.
- Какие меры приняты, чтобы узнать, куда он доставит свой груз?
- Мы знаем ворота, через которые он войдет. Проследить за ним будет
несложно.
- Понятно.
- А то, другое поручение?
- Пхарки мог быть последним. Он может оказаться тоже мертвым. Убийцы
действовали тщательно.
- Продолжайте искать.
Брой заглушил в себе легкое ощущение беспокойства. Какие-то очень
непохожие на Досади вещи происходят в Чу... и на Ободе. Он чувствовал, что
произошло нечто такое, что не обнаружили его шпионы. Наконец, он вернулся
к более насущному вопросу.
- Бахранку не следует мешать до поры до времени.
- Понятно.
- Подберите его достаточно далеко от точки доставки и пришлите в свой
отдел. Я допрошу его лично.
- Сэр, его наркотическая зависимость от...
- Я знаю, на каком он у нее крючке. Я на это рассчитываю.
- Мы все еще не достали этого вещества, сэр, хотя постоянно стараемся.
- Мне нужен успех, а не оправдания. Кто за это отвечает?
- Кидж, сэр. Он весьма успешно справляется с такого рода...
- С Киджем можно связаться?
- Один момент, сэр. Я включу его на линию.
У Киджа была флегматичное говачинское лицо и громыхающий голос.
- Вы хотите рапорт о состоянии дела, сэр?
- Да.
- Мои контакты на Ободе доказывают, что наркотическое вещество получено
из растения, называемого "тайбек". Ранее нами такое растение не было
зарегистрировано, но внешний Сброд последнее время его культивирует.
Согласно данным моих агентов, оно вызывает исключительно сильное
привыкание у людей, и еще большее у нас.
- Не регистрировалось? А его происхождение? Они сообщили?
- Я лично разговаривал с человеком, который недавно вернулся с
верховьев реки, где по нашим данным внешний Сброд имеет обширные плантации
этого "тайбека". Я обещал своему информатору место в Уоррене, если он
доставит мне полный доклад об этом растении и килограммовый его пакет. По
словам информатора, земледельцы считают, что тайбек имеет религиозное
значение. Я не вижу смысла расследовать эту сторону дальше.
- Когда он по вашему доставит тайбек?
- Самое позднее, к ночи.
Брой помолчал. "Религиозное значение". Тогда более чем вероятно, что
растение появилось из-за Стены Бога, как намекнул Кидж. Но почему? Что они
замышляли?
- У вас есть новые указания? - спросил Кидж.
- Доставьте вещество мне так скоро, как только сможете.
Кидж беспокойно пошевелился. У него явно был еще какой-то вопрос, но он
не хотел задавать его. Брой пристально смотрел на него.
- Да? В чем дело?
- Вы не хотите, чтобы вещество было сначала испытано?
Это был странный вопрос. Может быть, Кидж утаил какую-нибудь жизненно
важную информацию об опасности этого тайбека? Никогда не известно, откуда
ждать опасность. Но Кидж был связан своими собственными узами. Он знал,
что случится с ним, если он изменит Брою. А Джедрик имела дело с этой
дрянью. Но почему же Кидж задал такой вопрос? Сталкиваясь с такими
неизвестными факторами, Брой, как правило, уходил в себя, и пока он
взвешивал возможные варианты, глаза его затягивались мигательной
перепонкой. Наконец, он пробудился и посмотрел на экран, на Киджа.
- Если вещества будет достаточно, скорми его каким-нибудь добровольцам
- как людям, так и Говачинам. Остаток пришли ко мне наверх немедленно,
даже до окончания теста, но в запечатанной упаковке.
- Сэр, об этом веществе ходят разные слухи. Будет трудно найти
настоящих добровольцев.
- Тогда придумай что-нибудь сам.
Брой прервал связь и вернулся в соседнюю комнату, чтобы заключить
политический мир с Гаром и Трайа. Он не был еще готов к тому, чтобы
избавиться от этой парочки... пока еще не готов.
Они сидели в той же позе, как он их оставил. Трайа говорила:
- ...самая большая вероятность, и я должна из этого исходить.
Гар просто кивнул.
Брой уселся и кивнул Трайа, которая продолжала, как будто не было
никакого перерыва.
- Совершенно ясно, что Джедрик - это гений. А ее Индекс Лояльности! Он
должен быть фальшивым, подстроенным умышленно. И посмотрите на ее решения:
одно сомнительное решение за четыре года. Только одно!
Гар провел пальцем по красной линии на графике. Это был на удивление
чувственный жест, как будто он поглаживал какую-то плоть.
Брой подтолкнул его словами.
- Да, Гар, в чем дело?
- Я просто думал, не может ли Джедрик оказаться еще одной...
Его взгляд молниеносно скакнул к потолку и вернулся на график. Все они
поняли, что он подразумевает пришельцев из-за Стены Бога.
Брой взглянул на Гара, как будто пробудившись после прерванной мысли.
Что этот дурак Гар имеет в виду, подымая такой вопрос при данном стечении
обстоятельств? Необходимые ответы были очевидны.
- Я согласен с анализом ситуации, который сделала Трайа, - сказал Брой.
- А что касается твоего вопроса... - Он пожал плечами, сделав чисто
человеческий жест. - У Джедрик есть некоторые классические признаки,
однако... - Снова пожатие плеч. - Это все еще мир, данный нам Богом.
В словах Броя, окрашенных годами, которые он провел в Священной
Конгрегации, прозвучал некоторый елейный обертон, но в данной комнате эта
фраза имела строго мирской характер.
- Остальные доставили нам только разочарование, - сказал Гар. -
Особенно Хевви. - Он передвинул статуэтку, поместив ее ближе к центру
графика.
- Мы потерпели неудачу, потому что слишком спешили, - сказала Трайа
раздраженным голосом. - Плохо выбрали время.
Гар почесал подбородок большим пальцем. Его иногда беспокоил обвиняющий
тон Трайа, когда она говорила об их ошибках. Он сказал:
- Но... если окажется, что она - одна из ТЕХ, а мы не позволили...
- Мы посмотрим за те ворота, когда до них дойдет дело, - сказал Брой. -
Если до них дойдет дело. Даже еще одна неудача может быть полезной.
Продуктовые фабрики дадут нам к следующему урожаю значительный прирост
продукции. Это значит, что мы можем отложить более неприятные политические
меры, которые давно нас беспокоят.
Брой сделал паузу, чтобы эта мысль немного отложилась у собеседников, а
сам тем временем обдумал направления действий, которые открылись перед ним
после того, что произошло в этой комнате. Да, по всем признакам эти люди
действуют по тайному плану. Значит, все идет хорошо: скоро они попытаются
сместить его... и потерпят неудачу.
Сзади, за Трайей открылась дверь, и вошла толстая женщина. Ее телом
распирался зеленый халат, а круглое лицо, казалось, плыло в ореоле желтых
волос. Ее синевато-багровые щеки предательски выдавали привязанность к
"дакону". Женщина... обратилась к Гару.
- Вы велели немедленно сообщить, если...
- Да-да.
Гар махнул рукой, давая ей знак, что она может говорить свободно.
Значение этого жеста не ускользнуло от внимания Броя. Еще один камешек,
хорошо укладывающийся в общую картину.
- Мы обнаружили Хевви, но Джедрик с ним нет.
Гар кивнул и обратился к Брою:
- Агент ли Джедрик или еще одна марионетка, чувствуется, что они начали
действовать.
Его взгляд снова поднялся к потолку.
- Я буду работать исходя из этого, - сказала Трайа. Она отодвинула стул
и встала. - Я отправляюсь в Уоррен.
Брой поднял на нее глаза и снова почувствовал, как под его пластинами
дернулись когти. Он сказал:
- Не связывайся с ними.
Гар с трудом отвел глаза от Говачина, лихорадочно размышляя. Говачинов
часто трудно понять, но именно сейчас Брой был виден насквозь: он уверен,
что может найти Джедрик, и ему безразлично, знает это кто-нибудь или нет.
Это может быть очень опасно.
Трайа, конечно, тоже видела это, но ничего не сказала, а просто
развернулась и вышла из комнаты следом за толстой женщиной.
Гар поднялся на ноги, выпрямившись, как складной метр. - Я лучше пойду.
Есть много дел, требующих моего личного присутствия.
- Мы очень рассчитываем на тебя, - сказал Брой.
Но он не был еще готов отпустить Гара. Пусть Трайа отъедет подальше.
Лучше подержать этих двоих некоторое время на расстоянии друг от друга.
Брой продолжил:
- Да, пока ты не ушел, Гар. Меня все еще беспокоят несколько моментов.
Почему Джедрик была так неосмотрительна? Почему она уничтожила все записи?
Что там такое было, чего нам нельзя видеть?
- Может быть, это была попытка сбить нас с толку, - ответил Гар,
цитируя Трайу. - Одно можно сказать наверняка: это не был просто
рассерженный жест.
- Где-то должно быть объяснение, - сказал Брой.
- Ты позволишь нам рискнуть и допросить Хевви?
- Конечно, нет!
Гар не подал виду, что распознал гнев Броя. Он продолжил:
- Несмотря на то, что утверждаете вы с Трайа, я думаю, что на этот раз
мы не можем позволить себе ошибиться. Хевви был... ну...
- Если ты помнишь, - сказал Брой, - Хевви не был ошибкой Трайи. Она
пошла за нами против своего желания. Как бы я хотел, чтобы мы тогда
послушались ее. - Он лениво махнул рукой, отпуская Гара. - Иди, занимайся
своими важными делами. - И Брой проводил Гара взглядом.
Да, на основании человеческого поведения резонно было допустить, что он
еще ничего не знает о том, что "контрабандист" Бахранк пронесет через
ворота. Иначе Гар скрыл бы такую ценную информацию и не посмел поднять
вопрос о проникновении сквозь Стену Бога... Или посмел бы? Брой кивнул
своим мыслям. В этом деле необходима огромная осторожность.


Теперь мы рассмотрим тот особый отпечаток, который
различные виды правления налагают на личность. Во-первых,
убедитесь, что вы правильно распознали основную правящую
силу. Например, взглянем подробнее на человеческую
историю. Известно, что люди покорялись многим видам
притеснений: правления автархов, плутархов, искателей
власти различных республик, олигархов, тирании большинства
и меньшинства, скрытое увещевание избирательных групп,
глубоко скрытые инстинкты и поверхностные влечения юности.
И во всех случаях, постарайтесь понять эту концепцию
правильно, правящей силой было то, что по убеждению
отдельных личностей обладало контролем над их
непосредственным выживанием. Выживание определяет вид
отпечатка. Во многих случаях человеческой истории (а эта
ситуация сходна у большинства чувствующих существ)
президенты Корпораций своими небрежными замечаниями больше
влияли на выживание, чем стоящие во главе официальные
лица. Наблюдая за мультипланетными корпорациями, мы,
граждане Консента, не можем забывать об этом. Мы не смеем
забыть это даже о нас самих. Когда вы работаете для
собственного выживания, это накладывает на вас
доминирующий отпечаток, определяет то, во что вы верите.
Инструкция Бюро Саботажа


"Никогда не делай то, что хочет от тебя твой противник", - напомнил
себе Маккай.
В этот момент противником был Аритч, наложивший связующую клятву Легума
на агента Бюсаба и потребовавший информацию, на которую он не имел права.
Поведение старого Говачина соответствовало требованиям его собственной
юридической системы, тем не менее оно немедленно увеличило область
конфликта в огромное число раз. Маккай избрал минимальный ответ.
- Я нахожусь здесь, потому что Тандалур является сердцем Говачинской
федерации.
Аритч, сидевший с закрытыми глазами, чтобы подчеркнуть формальность
отношений клиент - Легум, открыл глаза и пристально посмотрел на Маккая.
- Напоминаю тебе в последний раз, что я - твой клиент.
Знаки нового опасного напряжения в поведении слуги Врева увеличивались,
но Маккай заставил себя сконцентрировать внимание на Аритче.
- Ты сам называешь себя клиентом. Очень хорошо. Клиент должен правдиво
отвечать на вопросы, которые задает Легум, если этого требует предмет
юридического спора.
Аритч продолжал пристально смотреть на Маккая, и в глазах его пылал
скрытый желтый огонек. Вот теперь битра разгорелась в самом деле.
Маккай чувствовал, как хрупка связь, от которой зависело его
существование. Говачины, подписавшие Большой Пакт Консента, обязательный
для всех видов чувствующих существ известной вселенной, юридически могли
быть объектом некоторого вмешательства Бюсаба. Однако Аритч поставил их
встречу совсем на другую платформу. Если Говачинская федерация не согласна
с Маккаем-агентом, то они могли вызвать его в Судебный Зал, как Легума,
причинившего вред клиенту. И так как вся Говачинская коллегия адвокатов
будет против Маккая, у него не было никаких сомнений в том, который из
Легумов "попробует ножа". Его единственная надежда заключалась в том,
чтобы избежать немедленного рассмотрения тяжбы. В этом, собственно говоря,
и заключался настоящий базис Говачинского Закона.
Маккай сказал, приближаясь еще на один шаг к конкретному вопросу:
- Мое Бюро обнаружило обстоятельства, которые могут вызвать
замешательство в Говачинской федерации.
Аритч дважды мигнул.
- Как мы и подозревали.
Маккай покачал головой. Они не подозревали, они знали точно. Маккай
рассчитывал на это: Говачины понимают, почему он откликнулся на их вызов.
Если какие-нибудь из сенсов, подписавших Соглашение, и смогут понять его
положение, то это будут Говачины. Бюсаб отражал философию Говачинов.
Прошли уже столетия с момента того большого потрясения, из которого
собственно и возник Бюсаб, но Консент никогда не позволял себе забыть этот
случай. На нем обучали молодежь у всех чувствующих существ.
"Когда-то давным-давно, деспотичное большинство захватило
правительство. Они говорили, что сделают всех равными. При этом они имели
в виду, что не позволят никому быть лучше другого ни в каком деле.
Превосходство должно было быть подавлено или скрыто. Тираны заставили свое
правительство действовать в большой спешке "во имя людей". Как только они
видели препоны и задержки, то уничтожали их. Времени на размышления
оставалось очень мало. Сами не осознавая того, что действуют под влиянием
неосознанного стремления предотвратить любые изменения, тираны пытались
свести все население к серому однообразию".
"И вот мощная правительственная машина понеслась с растущей скоростью
от одной ошибки к другой. Она захватила коммерцию и все важнейшие элементы
общества. Законы выдумывались и принимались в течение часа. Каждое
общество исказилось до самоубийственного вида. Люди оказались не готовы к
изменениям, которых требовала вселенная. Они сами были неспособны
измениться".
"Как вы узнали раньше, это было время "быстрых денег", полученных утром
и пропадающих с наступлением ночи. В своем пристрастии к однообразию,
тираны захватывали все большую и большую власть. Все остальные при этом
становились все слабее и слабее. Новые бюро и директораты, странные
министерства возникали из пустоты для самых невероятных целей. Они стали
цитаделью новой аристократии, правителей, которые продолжали раскручивать
гигантское колесо правительства, распространяя разрушения, насилие и хаос
во всем, к чему они прикасались".
"В эти отчаянные времена горстка людей (Пятерка Ушей, их состав и
происхождение никогда не сообщались) создали Корпус Саботажа, чтобы
затормозить колесо правительства. Первоначально корпус был кровавым,
неистовым и жестоким, но со временем эти методы были заменены более
тонкими. Правительственное колесо замедлилось и стало более управляемым.
Снова появилось время для обдумывания решений".
"По прошествии нескольких поколений, первоначальный Корпус
преобразовался в Бюро, Бюро Саботажа с его теперешней служебной функцией.
Теперь вместо насилия предпочитается диверсия, но в случае необходимости
Бюро готово и к применению насилия".
Эти слова Маккай слышал еще будучи подростком, они сформировали у него
концепцию, которая изменилась по мере приобретения опыта работы в Бюро.
Теперь, как он знал, директорат, состоящий из представителей всех
чувствующих существ, следовал своими собственными энтропийными коридорами.
Когда-нибудь Бюро растворится или его заставят это сделать, но пока они
еще были нужны вселенной. Старые тенденции не исчезли, прежний тщетный
поиск абсолютного воплощения однообразия. Это был древний конфликт между
тем, что отдельный член общества считал необходимым для своего
сиюминутного выживания и тем, что требовало общество, чтобы в перспективе
выжил любой из его членов. И теперь это был конфликт между Говачинами и
Консентом, а Аритч был чемпионом своего народа.
Маккай внимательно изучил Высшего Магистра, одновременно ощущая
неослабленную напряженность в ассистенте-Вреве. Будет ли в этой комнате
насилие? Пока Маккай говорил, этот вопрос оставался нерешенным.
- Ты заметил, что я нахожусь в трудном положении. У меня не вызывает
радости замешательство ни уважаемых наставников и друзей, ни их
соотечественников. Тем не менее, существуют доказательства...
Он позволил своему голосу медленно затихнуть. Говачины не любили
оставленных недосказанными намеков.
Когти Аритча выскользнули из мешочков на его перепончатых пальцах.
- Твой клиент желает слышать об этих доказательствах.
Прежде чем начать говорить, Маккай положил руку на защелку ящичка,
стоящего у него на коленях.
- Исчезли многие представители двух видов сенсов. Эти два вида:
Говачины и люди. Само по себе, это ничего бы не означало, но такие
исчезновения происходили длительный период времени - в течение, может
быть, двенадцати или пятнадцати поколений по старому человеческому
исчислению. Сложенные вместе, эти исчезновения имеют массовый характер.
Нам удалось выяснить, что существует планета, называемая Досади, куда были
переправлены эти люди. Улики, имеющиеся у нас, были рассмотрены
чрезвычайно тщательно. Все они ведут к Говачинской федерации.
Аритч раздвинул пальцы - этот жест был знаком крайнего замешательства.
Маккай не мог сказать точно, было ли это замешательство деланным или
действительным.
- Твое Бюро обвиняет в этом Говачинов?
- Ты знаешь функции моего Бюро. Пока мы не знаем местоположение Досади,
но мы узнаем его.
Аритч молчал. Он знал, что Бюсаб никогда не сдается перед лицом
какой-либо проблемы.
Маккай поднял голубой ящичек.
- Бросив мне это, ты сделал меня стражем своей судьбы, клиент. У тебя
нет права знать мои методы. Я не следую старым законам.
Аритч кивнул.
- Я предполагал, что ты так и поступишь.
Он поднял правую руку.
По телу Врева прокатилась ритмическая "волна смерти", а боевые жвалы
высунулись из лицевых щелей.
При первом же движении Врева Маккай открыл голубой ящичек и выхватил из
него книгу и нож. В словах его прозвучала твердость, которой он не
чувствовал в своем теле:
- Если она сделает в моем направлении малейшее движение, то моя кровь
осквернит эту книгу. - Он приложил нож к своему запястью. - Знает ли твой
Слуга Ящичка последствия этого? История Филума Бегущих на этом закончится.
Будут считать, что другой Филум воспринял Закон от его Дарителя. Имя
последнего Верховного Магистра этого Филума будет стерто из памяти
живущих. Говачины станут поедать свои яйца при малейшем намеке, что в их
венах течет кровь Филума Бегущих.
Аритч замер с поднятой правой рукой, затем сказал:
- Маккай, ты выдал свою воровскую суть. Ты можешь знать это только в
том случае, если ты шпионил за нашими самыми священными ритуалами.
- Ты считаешь меня трусливым двуличным олухом, клиент? Я - настоящий
Легум. Легуму не надо шпионить, чтобы узнать Закон. Допустив меня в
Коллегию Легумов, вы открыли передо мной все двери.
Аритч медленно, вздрагивая всем телом, повернулся и обратился к Вреву.
- Сейланг?
Ей трудно было отвечать, пока оставались обнаженными боевые жвалы с
отравленными концами.
- Слушаю вас.
- Хорошо наблюдай за этим человеком. Изучи его. Вы еще встретитесь.
- Повинуюсь.
- Можешь идти, но помни мои слова.
- Я буду их помнить.
Маккай, зная, что танец смерти не может остаться незавершенным,
остановил ее.
- Сейланг!
Медленно и неохотно она взглянула на него.
- Наблюдай за мной хорошо, Сейланг. Я то, чем ты надеешься стать. И
предупреждаю тебя: если ты не сбросишь свою вревскую кожу, ты никогда не
станешь Легумом. - И Маккай жестом отпустил ее. - Теперь можешь идти.
Она повиновалась, повернувшись плавным движением, шелестя халатом, но
ее боевые жвалы оставались обнаженными, а отравленные острия поблескивали.
Маккай знал, что где-то в помещениях ее триады обычно есть маленький
пернатый зверек, который скоро умрет от яда своей хозяйки, пылающего в его