Рапсодия бросила на него свирепый взгляд:
   — Ты это о чем?
   — Ты музыкант, вот о чем, — раздраженно проворчал Акмед. — А ты что решила? Будто я имел в виду нечто другое?
   — Не знаю, собирался ли ты меня оскорбить или у тебя это получается само собой, но должна заметить, что ты достиг вершин мастерства. Пойдем, Джо. — Рапсодия натянула капюшон плаща. — Встретимся у базилики в полдень, Акмед. Уверена, в городе найдется где поесть.
   Она взяла Джо за руку, и они вместе с множеством других людей вошли в город Бет-Корбэр — последнее крупное поселение людей перед землями болгов.
 
   Грунтор и Акмед подождали, пока обе женщины скроются из вида, а потом пошли вдоль массивной городской стены. Им пришлось удалиться на значительное расстояние, чтобы не привлекать к себе внимания.
   Наконец они остановились у северной окраины Бет-Корбэра, чтобы посовещаться. Здесь, за стенами, располагалось множество домишек и даже пара настоящих деревень.
   Это был типичный пограничный город, на который с востока смотрели горы с мрачным названием Зубы. Друзья не заметили следов недавних набегов; обычно после них оставались многочисленные пожарища. И все же, если жители здешних земель предпочитают строить свои дома в виду городских стен, значит, их научил этому горький опыт прошлого.
   — Проведи дальнюю разведку, — предложил Акмед. Грунтор молча кивнул.
   — Встретимся на закате у восточной окраины. — Дракианин смотрел вслед своему спутнику, пока тот не скрылся за поворотом дороги, а потом повернулся и зашагал в город.
 
   Бет-Корбэр построили раньше, чем столицу Наварна, хотя Стивен утверждал, будто они основаны одновременно. Оказавшись здесь, Рапсодия вспоминала уроки истории, которые ей преподали Ллаурон и герцог Наварнский.
   Навари и Бетани заложены Первым флотом. Здесь трудились архитекторы и строители, которых Гвиллиам послал вперед, чтобы они выстроили новые поселения для намерьенов. Сначала появились сторожевые башни и фермы. Затем не торопясь эти люди начали возводить города. Вот чем объясняется красота, продуманность и надежность застроек. Изящество этих зданий вызывало у ценителей неподдельный восторг.
   В противоположность Бетани Бет-Корбэр был заложен Третьим флотом, который возглавлял сам Гвиллиам. Третий флот состоял из солдат и землепашцев — в результате их город больше походил на крепость. Стены получились высокими и толстыми, здания лишены архитектурных изысков, но любое из них могло выдержать многочисленные вражеские атаки. Время смягчило военный характер построек, но город сохранил все признаки приграничья.
   Впрочем, обитатели Бет-Корбэра мало чем отличались от жителей других городов — обычная смесь грубости и учтивости, крестьян и аристократов, образованных и неграмотных. И нигде не заметно следов войны. Люди не выглядели напуганными. На улицах полно пешеходов, купцов, повозок и домашнего скота.
   Но уникальным делала Бет-Корбэр музыка. Рапсодия как зачарованная шла по улицам, прислушиваясь к случайным мелодиям, которые наигрывали колокола башни базилики. Их пение определялось характером ветра, а посему несло ощущение полной свободы, заставляя трепетать сердце.
   Горожане занимались своими обычными делами, не обращая внимания на музыку, хотя, когда ветер усиливался, мелодия оказывала на них благотворное воздействие. Уличные продавцы переставали спорить, торговки рыбой ругались не так громко, а дети тут же находили повод помириться. Рапсодия улыбалась, видя все это.
   Джо разве что не приплясывала от нетерпения.
   — Скукотища, — принялась ныть она, когда Рапсодия остановилась возле торговца тканями. — Ну пожалуйста, я больше не могу! Не могу на это смотреть!
   — Ладно, — неохотно согласилась Рапсодия. — Встретимся у базилики в полдень. Ищи Акмеда, если не найдешь меня. Постарайся вести себя тихо. И не вздумай воровать. Мне бы не хотелось, чтобы тебе отрубили руку.
   Джо вздрогнула, потом тряхнула головой и исчезла в толпе.
   Рапсодия с улыбкой посмотрела ей вслед.
 
   Эши оглядел рыночную площадь в центре города. Он вошел в Бет-Корбэр через южные ворота, хотя могучая сила, присутствие которой он ощущал, таилась где-то в восточной части города. Или… Да, сейчас это была только часть силы: один из ее элементов откололся от остальных и теперь огибал город по широкой дуге… еще немного, и дракон перестанет воспринимать его присутствие. Он отличался от остальных и двигался так методично, что Эши не мог даже понять — живое это существо или повозка.
   Неспособность постичь природу силы загадочных существ сбивала Эши с толку. Обычно он с легкостью определял суть всех, кто находился в пределах досягаемости драконьих чувств, но в данном случае ничего не получалось. Дракон нетерпеливо ерзал; лишь несметное количество товаров на рынке отвлекало его настолько, что Эши удавалось сохранять над ним контроль.
   Он осторожно обошел развязного шута, опьяненного неожиданной оттепелью. Тот праздновал временное избавление от холода и дарованное ему тепло и едва не ударил Эши локтем в живот, поскольку не заметил, что рядом кто-то есть. Эши ловко увернулся, но на время потерял концентрацию.
   Когда ему удалось вновь уловить, источник силы, выяснилось, что он опять разделился. Одна из двух частей показалась ему особенно привлекательной. К тому же она находилась где-то рядом и излучала тепло, которое неудержимо притягивало Эши.
   Его тут же охватили подозрения — слуги огня были главными охотниками на него, и ему удавалось ускользать от них только благодаря тому, что он заранее распознавал ловушки. Рано или поздно источник приятного тепла окажется на рыночной площади. Эши решил никуда не уходить и дожидаться здесь.
   Между тем ему приходилось сражаться с драконом. Еще одна причина, заставлявшая его избегать городов, особенно тех, через которые проходили торговые пути, — как Бет-Корбэр, — состояла в том, что дракона завораживали товары. Эта часть его натуры потеряла последнее терпение, когда они проходили мимо прилавка с драгоценностями.
   — Какие красивые! — настаивал дракон. — Я хочу их потрогать.
   Нет.
   — Я хочу потрогать!
   Нет!
   Эши решительно зашагал прочь от прилавка ювелира. И тут дракон заметил новый прилавок, на котором были разложены приправы.
   — Перец горошком! Я хочу его сосчитать, — прошептал дракон, воспринимая разом каждое зернышко, горошинку, фасолину, чешуйку и капельку.
   Усилием воли Эши заставил дракона подчиниться:
   — Нет.
   Он продолжал озираться, стараясь определить источник силы.
   — Духи и амбра… они произошли от рвоты морского чудовища, которое сожрало семнадцать макрелей, сто семьдесят…
   — Прекрати.
   — Посмотри на ткани: сегодня нет щелка, только полотно, кремовый бархат и шерсть тринадцати сортов. Шерсть всех оттенков синего, лазурного, фиолетового, индиго…
   НЕТ!
   Эши снова резко развернулся: сила находилась где-то рядом. Он отчаянно напрягся, загоняя дракона в самые дальние закоулки своего сознания, чтобы очистить разум от посторонних мыслей.
   С противоположной стороны улицы раздался шум. Вокруг невысокой женщины в сером плаще с капюшоном, похожем на тот, что носил сам Эши, начали собираться люди. Эши подошел поближе. Он почувствовал зов.
 
   Рапсодия сражалась с собственным драконом: ей страшно хотелось провести рукой по каждой из разложенных на прилавке тканей. Кремовый бархат показался ей особенно привлекательным, но был не по карману. Со вздохом она опустила руки и пошла дальше.
   В конце улицы ее внимание привлек один из прилавков. У ювелира были разложены драгоценности, ослепительно сверкавшие в холодных лучах зимнего солнца. Рапсодия не удержалась и решила просто посмотреть на них.
   Больше всего было сережек — в основном дешевая мишура, — но среди них попадались и ценные вещицы прекрасной работы. Рапсодия всегда любила красивую одежду и безделушки, хотя скорее умерла бы, чем призналась в этом своим друзьям болгам. Но теперь, оставшись в одиночестве, она позволила себе насладиться созерцанием блестящих сокровищ, и ее глаза сверкали не меньше, чем самоцветы на прилавке.
   Торговец завершил сделку с очередным покупателем и повернулся к Рапсодии, краем глаза оглядывая разложенные на столе товары. Девушка сразу поняла, что он проверяет, не украла ли она что-нибудь.
   Ее присутствие возле прилавка вызывало такую же реакцию, что и в Истоне. Понять причину этого она никак не могла. Лиринов никогда не интересовали материальные блага, особенно такие бесполезные вещи, как серьги и ожерелья. Почему же владельцы лавок и торговцы всегда начинали подозревать в ней воровку? Она списывала это на расовые предрассудки и старалась не обижаться, но всякий раз, когда с ней происходили подобные вещи, ее непроизвольно охватывал гнев. Стараясь сохранить доброжелательное выражение лица, Рапсодия отвернулась от прилавка. У нее пропал всякий интерес к украшениям.
   — Мисс! — В голосе купца прозвучала нотка отчаяния. Рапсодия подняла руки так, чтобы купец их видел, — на случай, если захочет обвинить ее в воровстве.
   — Да? — отозвалась она, не оборачиваясь.
   — Пожалуйста, не уходите. Вам что-нибудь понравилось?
   Рапсодия глянула через плечо. На лице купца появилось новое выражение — совсем не такое, как несколько мгновений назад, когда он пытался уговорить лысого мужчину купить в пару к кольцу еще и булавку. Глаза торговца широко раскрылись, а руки вцепились в прилавок так, что костяшки пальцев побелели.
   — Что-то не так? — с тревогой спросила Рапсодия. Купец быстро помотал головой, но прилавок так и не выпустил.
   — Да, у вас много красивых вещиц, — продолжала девушка. — Прекрасный товар. Но я не собиралась ничего покупать. Просто посмотрела. — Она вновь повернулась, чтобы уйти.
   — Мисс! — Голос прозвучал еще более напряженно. Рапсодия вздохнула, пытаясь скрыть свое раздражение.
   Лицо торговца покраснело, руки дрожали.
   — Вы больны? — забеспокоилась наконец Рапсодия.
   Она потянулась за фляжкой с водой, но мужчина покачал головой, вынул из кармана льняной платок и вытер вспотевший лоб.
   — Нет, благодарю вас. Пожалуйста, уделите мне минутку. Вам что-нибудь понравилось?
   — Я же сказал а вам, в мои намерения не…
   Купец схватил пару золотых сережек и протянул их Рапсодии:
   — Они прекрасно подходят к вашему медальону, мисс. Примерьте их!
   Рапсодия посмотрела на сережки. Они действительно были очень красивыми. Кроме того, они и впрямь прекрасно подходили к кулону, который она никогда не снимала. Не приходилось сомневаться, что серьги стоят слишком дорого, но ей захотелось рассмотреть их поближе.
   Луч солнца коснулся золотого украшения, и сердце Рапсодии дрогнуло. Тщетно голос разума напоминал, что уличный торговец сумеет продать морскую воду даже потерпевшему кораблекрушение моряку. Рапсодия не умела противиться соблазнам (поэтому, кстати, она и предпочитала не ходить на Воровской рынок, как его называли в Истоне).
   — Пожалуйста, мисс! Они сделаны для вас. Наденьте их. Я только хочу посмотреть, как они на вас выглядят. Пожалуйста!.. — В настойчивости торговца была какая-то лихорадочная поспешность.
    Ну, хорошо… — поддалась Рапсодия. — Но я, скорее всего, их не куплю. — Она взяла серьги, которые ей протягивал купец, и сняла капюшон.
   Рапсодия сразу поняла, что держит в руках очень дорогую вещь из золота высшей пробы, и ей стало немного грустно. Она вспомнила, с какой гордостью ее мать открыла шкатулку, где лежал кулон, и Рапсодия поняла, как дорога матери эта вещь. Рядом с великолепными серьгами кулон выглядел не таким роскошным. Впрочем, качеством работы он мог бы с ними поспорить.
   За спиной Рапсодии раздался визг, потом глухой удар и треск ломающегося дерева. Подпрыгнув от неожиданности, она резко развернулась, выронила серьги на прилавок и отскочила в сторону. Одна повозка врезалась в другую. Первая на миг застыла, а потом начала валиться прямо на прилавок ювелира.
   Лошади ржали, люди пытались не попасть под падающую повозку. Рапсодия нырнула под стол и оттащила его в сторону, умудрившись не растерять большую часть украшений. Ювелир так испугался, что был готов бросить весь свой товар.
   Наконец возчикам удалось успокоить лошадей. Повозки, под громогласную ругань и крики, наконец растащили, и Рапсодия помогла ювелиру навести порядок на прилавке. Как следствие — ей удалось потрогать каждую безделушку, отчего она получила огромное удовольствие. Ювелир никак не мог прийти в себя, и Рапсодия дала ему напиться из своей фляжки. Он пил, не сводя с девушки глаз.
   Рапсодия еще раз оглядела прилавок. Как ей показалось, ничего из ценных вещей не пропало, и она осторожно высвободила фляжку из застывших пальцев потрясенного ювелира.
   «Бедняга, — подумала девушка, — как испугался!»
   — С вами все в порядке? — еще раз спросила она, но ювелир лишь безмолвно кивнул.
   Рапсодию удивило, что торговец так долго не может успокоиться после обычного происшествия. Ее знакомые в Истоне уже давно бы начали вновь предлагать покупателям свой товар. Однако ювелир был немолодым человеком, да и мир этот совсем другой… Она собралась уходить, когда ювелир вновь окликнул ее:
   — Мисс!
   Рапсодия со вздохом повернулась к нему — надеясь, что в последний раз. Нана пыталась научить ее искусству уйти так, чтобы никто не обиделся, однако оно оказалось Рапсодии недоступно.
   Ювелир протягивал ей серьги:
   — Пожалуйста. Примите их вместе с моей благодарностью.
   — Нет, я не могу принять такой дорогой подарок.
   — Вы должны! — возразил купец, и его голос прозвучал неожиданно громко. — Пожалуйста, — добавил он, овладев собой.
   Он так напряженно смотрел на Рапсодию, что та испугалась оскорбить его чувства.
   — Спасибо вам, — сказал а она, сдаваясь, и взяла серьги из дрожащих рук. Надела их и слегка повернула голову, чтобы показать ювелиру. — Ну как?
   Тот открыл рот и с трудом пробормотал:
   — Красиво…
   Рапсодия потянулась в сумку за кошельком, но ювелир замахал на нее рукой.
   — Подарок… Пожалуйста…
   — Хорошо. Благодарю вас, — с улыбкой сказал а она. — Надеюсь, вам скоро станет лучше.
   Она надела капюшон и поскорей пошла прочь, оставив ювелира, возчиков и зевак ошеломленно таращиться ей вслед.

41

   ЭШИ СТОЯЛ на противоположной стороне улицы и наблюдал за происходящим — сначала с изумлением, потом с трудом сдерживая смех. Лицо, скрывавшееся под капюшоном серого плаща, потрясло уличного торговца, однако сама женщина, казалось, даже не подозревала о том сногсшибательном впечатлении, которое производит.
   Торговец стоял разинув рот и не отрывая от нее глаз с того самого момента, как бросил на нее первый взгляд, а незнакомка продолжала спокойно изучать его товар. Дракон, сидящий внутри Эши, предположил, что женщина, вероятно, уродлива, но с такого расстояния Эши не видел ничего, что указывало бы на это. Придется самому посмотреть, отчего поднялся такой шум.
   Более того, все вокруг словно с ума посходили. Вывести Эши из состояния равновесия было совсем непросто, однако и он едва сумел скрыть свое изумление, когда неожиданно столкнулись две повозки. Возницы, очевидно, видели что-то такое, чего не мог разглядеть Эши, поскольку повозки закрывали ему обзор. За несколько секунд до происшествия незнакомка сбросила капюшон.
   Она оказалась на удивление быстрой и ловкой: прошло всего мгновение после столкновения, а она уже успела забраться под стол и спасти торговца и его товар от последствий несчастного случая. Затем помогла купцу привести все в порядок и лишь после этого медленно зашагала прочь.
   Она шла по улице, не замечая, какое воздействие оказывает на окружающих, — торговцы и солдаты, фермеры и крестьяне, мужчины и женщины останавливались и пялились на нее. Эши едва заметно положил руку на рукоять меча и повернулся, чтобы проследить, куда направляется незнакомка, но увидел лишь отблеск солнца на золотых волосах и…
   Страшная боль пронзила Эши с такой силой, что его затошнило. Боль возникла в паху кто-то сильно вцепился в его интимные части и потянул их на себя.
   Эши инстинктивно выбросил вперед руку и изо всех сил схватил за запястье какую-то девушку, чьи пальцы сжали его гениталии. А в следующее мгновение вскрикнул — такой невыносимой была боль.
   Рука принадлежала девчонке-карманнице лет шестнадцати, которая сдуру перепутала его интимные места с кошельком.
   Как правило, подобных неприятностей с Эши не случалось: чутье дракона, потрясающая реакция и плащ, сотканный из тумана, делавший его практически невидимым, никому не позволяли приблизиться к нему незамеченным. Поразительная женщина сумела отвлечь его до такой степени, что впервые в жизни он стал жертвой самого обычного воришки.
   Девушка вскрикнула, когда он сильнее сжал ее запястье, не позволив ей вырвать руку и сбежать.
   Она оказалась тощей и довольно высокой, с длинными нечесаными волосами цвета зимней соломы, и Эши проверил ее, как делал всякий раз, когда оказывался рядом со светловолосыми женщинами — чуть отодвинулся и принялся внимательно рассматривать. На его лицо, скрытое капюшоном, с ужасом уставились светло-голубые глаза; он с огорчением отметил про себя, что перед ним не та, кого он ищет.
   Он издал сердитый гортанный звук. Голубые глаза распахнулись, и Эши приготовился произнести гневную речь.
   Но пока он старался взять себя в руки и погасить ярость, в приступе которой мог бы легко прикончить уличную девку на месте, он вдруг почувствовал, как кто-то коснулся его руки.
   — Прошу вас, отпустите мою сестру. Иначе, боюсь, вы останетесь без руки.
   Второй раз за одно утро Эши застали врасплох, что привело его в изумление и ярость. Острие кинжала, касавшееся его запястья, возникло так быстро, что он даже не успел ничего заметить. Впрочем, его отвлекала пульсирующая боль, такая сильная, что он боялся, как бы его не вытошнило. Кинжал говорил о серьезных намерениях незнакомки, хотя пока она не сделала ничего плохого.
   Охваченный возмущением, Эши резко развернулся к новому врагу и почувствовал, как от изумления у него отвисла челюсть — совсем как у тех самых уличных зевак, которых он наблюдал всего несколько мгновений назад.
   Эши смотрел в самое прекрасное лицо, какое ему когда-либо доводилось видеть. Даже в сказках и легендах не бывает таких красавиц. Но самыми поразительными были восхитительные изумрудно-зеленые глаза, пылавшие гневом — в сто раз более сильным, чем тот, что испытывал он сам. Золотые локоны ниспадали на плечи, и Эши подумал, что, если бы незнакомка сбросила капюшон, они бы затмили сияние зимнего солнца.
   Кровь дракона, бегущая в его жилах, запела от возбуждения: «Я хочу это потрогать! Пожалуйста, позволь мне почувствовать».
   Эши заставил внутренний голос замолчать, но ему пришлось приложить немалые усилия, чтобы захлопнуть рот. Он произнес безмолвную благодарственную молитву плащу-невидимке, который отравлял ему жизнь, но часто и защищал. В особенности в ситуациях, подобно этой.
   Сообразив, что женщина не видит его лица, Эши почувствовал себя увереннее и сделал глубокий вдох, чтобы окончательно успокоиться. И ощутил восхитительный аромат, который окутывал незнакомку. У него закружилась голова. Стараясь говорить ровным голосом, Эши заявил:
   — Понятия не имею, почему вы кричите НА МЕНЯ. Преступление пытался совершить не я.
   — Вы причиняете моей сестре боль, и если немедленно ее не отпустите, мне придется вас наказать.
   Острие кинжала вонзилось в кожу глубже, но крови так и не появилось.
   «А она умеет себя контролировать», — с восхищением подумал Эши.
   Он отпустил девушку, которая по-прежнему не сводила глаз с его капюшона. Чтобы немного исправить положение, Эши отодвинулся от воришки и оказался рядом с красавицей. Та убрала кинжал, продолжая бросать на него сердитые взгляды.
   — Ой какие мы храбрые! — язвительно проговорила она. — Вам что, больше нечего делать, как нападать на девушек на улицах?
   От изумления Эши на мгновение онемел, а потом с трудом вымолвил:
   — Простите, что вы сказал и? Незнакомка повернулась к девчонке:
   — Ты в порядке, Джо?
   Девушка, которая продолжала тупо пялиться на Эши, молча кивнула.
   — Вам повезло, что с нею ничего не случилось, — объявила красавица.
   Эши не мог поверить, что происходящее — не сон. Еще ни разу в жизни он не оказывался в ситуации, которую не мог бы контролировать. По правде говоря, он даже не мог внятно произнести ничего в ответ.
   — Ваша сестра… ваша… не знаю, кем она вам приходится, пыталась забраться ко мне в карман.
   Красавица наградила девчонку мрачным взглядом, но ничего не сказал а.
   — И ПРОМАХНУЛАСЬ! — Эши сознательно выделил последнее слово. — Она засунула руку ко мне в карман, нащупала, как ей показалось, кошелек, самым бесцеремонным образом в него вцепилась… и попыталась вытащить его у меня из штанов.
   У него покраснели уши. Он не мог поверить, что говорит о подобных вещах, да еще на улице, совершенно незнакомой ему женщине. Неземная красота незнакомки развязала ему язык, который теперь болтался, точно тряпка на ветру.
   Женщина закашлялась, а когда убрала руку от лица, Эши заметил, что ее губ коснулась легкая улыбка.
   — Дайте-ка я угадаю… это был не кошелек.
   — Да, это был очень даже не кошелек, — ответил Эши.
   Незнакомка снова сердито посмотрела на девчонку, которая сжалась под ее взглядом. Затем женщина снова повернулась к Эши и вздохнула. В ее дыхании звучала музыка, которую Эши ощущал кожей.
   — Мне очень жаль, что так получилось, — сказал а наконец незнакомка. — Надеюсь, вы не пострадали?
   — Сейчас еще рано судить, — печально ответил Эши, чувствуя, как пульсирующая боль и тошнота начали медленно отступать.
   — Чушь, — заявила женщина и, быстро засунув руку к нему под плащ, схватила его за интимную часть тела.
   Эши почувствовал, что у него снова отвисла челюсть. В обычной ситуации дальше намерений сотворить с ним ТАКОЕ никто бы не продвинулся — у Эши сработала бы мгновенная реакция. За сто пятьдесят четыре года жизни ему так и не довелось встретить человека, который оказался бы быстрее его. Но вот перед ним стоит существо потрясающей красоты, держит в руках его интимные органы и улыбается ему, а он даже вздохнуть не в состоянии. Незнакомка слегка сжала его яички, и тело Эши погрузилось в волны несказанного наслаждения. Затем она осторожно взвесила содержимое своей ладони, словно проверяя на упругость, — так, по крайней мере, хотелось думать Эши.
   Он знал, что должен немедленно остановить подобные развлечения. Имей он дело с кем-нибудь другим, говорить было бы бесполезно, потому что мертвые не слышат и не могут ответить. Но он снова промолчал: отчасти потому, что так и не пришел в себя, а отчасти потому, что не хотел, чтобы она останавливалась.
   Как только он отреагировал на ее прикосновение, незнакомка убрала руку.
   — Мне кажется, все в полном порядке, — сказал а она, и в ее изумрудных глазах зажегся озорной огонек. — Вы их ощущаете?
   — Я их все время ОЩУЩАЛ, — ответил Эти, стараясь, чтобы его голос звучал так же легко и весело, как и у нее. — Проблема в том, что ощущения изменились.
   Его охватило возбуждение, и он чувствовал себя ужасно, понимая, что ведет себя как безмозглый болван, да еще посреди улицы. И тут у него сами собою вырвались слова, которые привели его в ужас:
   — Но полагаю, они нуждаются в более тщательном осмотре.
   Красавица рассмеялась, и в ее голосе зазвенели колокольчики, которыми играет легкий ветерок. Дракон снова поднял голову и попытался выбраться наружу: «Позволь мне потрогать. Я хочу потрогать».
   Эши изо всех сил старался заглушить его голос, но впервые с тех пор, как он оказался на базарной площади, они с драконом хотели одного и того же.
   Сообразив это, Эши почувствовал, как по спине пробежала струйка холодного пота. Во-первых, непредсказуемость делала дракона опасным. Существовала высокая вероятность того, что, прежде чем Эши успеет взять себя в руки, он может наброситься на женщину прямо здесь, на улице, что, вне всякого сомнения, будет означать смерть для обоих.
   Во-вторых — и это пугало Эши больше всего, — ему было все равно. Больше всего на свете ему хотелось отпустить на свободу свое сознание и в единую долю секунды узнать о незнакомке все. Он сражался со своими желаниями, но его вторая натура победила, прежде чем он успел даже попытаться оказать ей сопротивление.
   — Я хочу это потрогать. Я хочу. И ты тоже.
   — Ну, я рада, что чувство юмора, по крайней мере, к вам вернулось, — наградив Эши ослепительной улыбкой, заявила красавица. — Если повезет, остальное тоже быстро придет в норму. От имени моей сестры я приношу вам извинения. А теперь нам пора идти. Пойдем, Джо.
   Незнакомка обняла девушку за плечи и повела ее прочь.
   — Подождите! — крикнул Эши, не успев толком сообразить, что делает.
   Незнакомка повернулась, и солнечный свет коснулся ее золотых волос. Когда она опустила ресницы, на мгновение скрывшие изумрудные глаза, дракон снова вырвался на свободу, стараясь подчинить себе волю Эши:
   — Я хочу это потрогать.
   «Она может оказаться слугой демона», — подумал Эши, уже почти перестав сражаться с драконом.