Страница:
– Но как вы отваживаетесь оставить Люсил-лу в таком опасном обществе?
– Ничего страшного! – ответил он. – Судя по всему, молодой Бекнем и Элмор позаботятся о ней. А поскольку единственный опасный здесь человек, похоже, сосредоточен скорее на вас, чем на Люсилле, мне нет необходимости изображать заботливого опекуна. Эта роль мне не идет, вы знаете. Примите мою благодарность за приятный вечер, мэм!
С этими словами он еще раз поклонился и вышел. Она была настолько взбешена, что прошло довольно много времени, прежде чем ее гнев улегся, и ей подумалось, что его возмутительное поведение могло быть вызвано уверенностью в том, что она поощряет фамильярности со стороны Дениса Килбрайда. Да, она была готова слегка пофлиртовать с мистером Карлтонном, но, похоже, он имел в виду вовсе не флирт. Ей это казалось невероятным, но не мог же он по-настоящему влюбиться в нее. Его гнев могла возбудить только ревность! Ей стало ясно, что следует отдалить от себя мистера Карлтонна, но в тот момент, когда она подумала об этом, ей пришла в голову совсем иная мысль. Он считает, наверное, что она готова принять предложение от Дениса Килбрайда, – необходимо во что бы то ни стало разубедить его в этом! Напрасно она повторяла себе, что ей все равно, что он думает, – по какой-то странной причине ей это было далеко не все равно.
Последние ее гости ушли только в одиннадцать вечера – это было довольно поздно по стандартам Бата. Особый успех имели импровизированные танцы. И конечно – вальс, хотя вальсировали немногие смельчаки.
Мисс Уичвуд ограничила свое участие в этом веселье тем, что следила, чтобы неопытные молодые девушки не танцевали больше двух раз подряд с одним и тем же джентльменом, а также подыскивала партнеров для юных леди, которые оставались неприглашенными. Поскольку многие молодые люди, присутствующие на вечеринке, были очень хорошо знакомы между собой, делать ей приходилось не так уж много. И все же хозяйка следила за тем, чтобы импровизированные танцы не превратились в шумную игру, что было весьма вероятно, если учесть, что большинство присутствующих знали друг друга с колыбели.
Ее несколько раз приглашали танцевать, но она с улыбкой отказала даже одному старинному другу, который по возрасту годился ей в отцы.
– Нет, нет, генерал! – сказала она, улыбнувшись ему. – Дуэньи не танцуют!
– Дуэнья? Ты? – ответил он. – Что за ерунда! Я знаю твой возраст, малышка, с точностью до дня, поэтому не надо так шутить со мной!
– Вы сейчас скажете еще, что качали меня на руках, когда я была младенцем, – пробормотала она.
– В любом случае я вполне мог делать это. Ну же, Эннис! Ты не можешь отказаться станцевать со старым другом. Черт побери, ведь я знал твоего отца!
– Я бы с огромным удовольствием станцевала с вами, но вы должны простить меня! Если я соглашусь танцевать с вами, то как я смогу отказать другому партнеру?
– Ну, это-то как раз нетрудно! – ответил он. – Тебе придется только сказать, что ты согласилась танцевать со мной, потому что не хотела обижать старика!
– Конечно, я могла бы так сказать, если бы всем не было известно, что вы – самый ветреный мужчина в Бате! – парировала она.
Ее слова так понравились ему, что он хмыкнул, слегка выпятил грудь, назвал мисс Уичвуд дерзкой девчонкой и отправился дальше кокетничать с самыми красивыми женщинами.
Мисс Уичвуд очень любила танцевать, но сейчас… На вечере не было никого, с кем ей хотелось бы стать в пару. А если бы мистер Карлтонн не покинул вечеринку в состоянии то ли возмущения, то ли обиды и пригласил бы ее на вальс – согласилась ли бы она? Ей пришлось признаться себе, что соблазн был бы очень велик.
Пока она размышляла над этим, к ней подошел лорд Бекнем и сел рядом со словами:
– Могу ли я составить вам компанию, Эннис? Не приглашаю вас на танец, потому что знаю: сегодня вечером вы танцевать не станете. Не могу не радоваться этому – во-первых, это дает мне возможность поговорить с вами тет-а-тет, а во-вторых, я, по правде говоря, не очень люблю вальс. Понимаю, что сейчас это очень модно, но мне он как-то никогда не нравился. Боюсь, что вы сочтете меня старомодным!
– Доисторическим! – бросила мисс Уичвуд. – И кроме того, чрезвычайно невежливым – ведь вам должно быть известно, что я обожаю вальс!
– О, я не хотел показаться вам невежливым! – заверил он ее. – Все становится изысканным, если это делаете вы!
– Ради бога, Бекнем, прекратите, наконец, мне так бессовестно льстить!
Он снисходительно рассмеялся:
– Уверяю вас, я вовсе вам не льщу. И когда я говорю, что редко видел вас столь же прекрасной, как сегодня, тоже не льщу. – Он снова рассмеялся, а затем накрыл ее руку своей и легонько сжал ее. – Ну же, не надо испепелять меня взглядом! Мне хорошо известно, что вы не любите пустых комплиментов, и эта ваша черта особенно привлекательна в вас, но мои чувства снова лишили меня благоразумия.
Она отняла у него руку и сказала:
– Простите меня! Я вижу, что миссис Уэндбери собирается уходить.
С этими словами мисс Уичвуд поднялась, пересекла комнату и подошла к почтенной даме. Попрощавшись с ней, она заметила, что миссис Мандевилль жестом просит ее подойти, и села рядом с ней.
– Что ж, моя дорогая, очень приятный вечер! – сказала миссис Мандевилль. – Поздравляю вас!
– Благодарю вас, мэм! – произнесла Эннис с признательностью. – Ваша похвала стоит многого! Могу ли я также поблагодарить вас за то, что вы почтили меня сегодня своим присутствием? Уверяю вас; я очень ценю это и надеюсь только, что вам здесь было не очень скучно!
– Напротив, мне было очень весело! – с усмешкой ответила старая леди. – Что заставило Карлтонна уйти так рано и в такой ярости?
Эннис слегка покраснела:
– А он был в ярости?! Я подумала, что ему просто скучно.
– Нет, нет, ему было вовсе не скучно, дорогая! Мне показалось, что вы с ним поссорились!
– О, мы с ним всегда ссоримся, как только встречаемся! – небрежно заметила Эннис.
– Да, он легко наживает врагов благодаря своему злому языку, – кивнула миссис Мандевилль. – Конечно, он испорчен! Слишком многие женщины добивались его! Мой младший сын – его друг, и он сказал мне еще много лет назад, что нет ничего удивительного в том, что Карлтонн так ожесточен: ведь половина мамаш и их дочек яростно боролись между собой за его внимание. Как бы то ни было, я еще не поставила на нем крест, потому что в нем нет ничего такого, чего не мог бы излечить брак с женщиной, которую он полюбит по-настоящему.
– Я так поняла, что любви в его жизни как раз хватало с избытком, мэм!
– Бог мой, деточка, я ведь не говорю о его содержанках, – презрительно заметила миссис Мандевилль. – Мужчины редко по-настоящему любят этих пустышек, даже если их содержат! Что касается меня, то я всегда была весьма снисходительна к повесам, и я уверена, что права! При этом, заметьте, я не имею в виду подлецов, которые совращают невинных девушек, этих-то я не выношу! Карлтонн к таким как раз не относится. Он что, поручил свою очаровательную маленькую племянницу вашим заботам?
– Нет, нет! Она просто гостит у меня, прежде чем отправиться к одной из своих теток или кузин… я точно не знаю!
– Рада это слышать. Вы еще слишком молоды, чтобы обременять себя девушкой ее возраста, моя дорогая!
– Мистер Карлтонн считает так же! Только он идет еще дальше, чем вы, мэм, и, не церемонясь, заявляет мне, что считает меня совершенно неподходящим человеком для того, чтобы заботиться о Люсилле!
– Да, мне говорили, что он может вести себя крайне невежливо, – кивнула миссис Мандевилль.
– Невежливо! Да он – самый грубый из мужчин, каких я когда-либо встречала в своей жизни! – откровенно заявила мисс Уичвуд.
Глава 9
– Ничего страшного! – ответил он. – Судя по всему, молодой Бекнем и Элмор позаботятся о ней. А поскольку единственный опасный здесь человек, похоже, сосредоточен скорее на вас, чем на Люсилле, мне нет необходимости изображать заботливого опекуна. Эта роль мне не идет, вы знаете. Примите мою благодарность за приятный вечер, мэм!
С этими словами он еще раз поклонился и вышел. Она была настолько взбешена, что прошло довольно много времени, прежде чем ее гнев улегся, и ей подумалось, что его возмутительное поведение могло быть вызвано уверенностью в том, что она поощряет фамильярности со стороны Дениса Килбрайда. Да, она была готова слегка пофлиртовать с мистером Карлтонном, но, похоже, он имел в виду вовсе не флирт. Ей это казалось невероятным, но не мог же он по-настоящему влюбиться в нее. Его гнев могла возбудить только ревность! Ей стало ясно, что следует отдалить от себя мистера Карлтонна, но в тот момент, когда она подумала об этом, ей пришла в голову совсем иная мысль. Он считает, наверное, что она готова принять предложение от Дениса Килбрайда, – необходимо во что бы то ни стало разубедить его в этом! Напрасно она повторяла себе, что ей все равно, что он думает, – по какой-то странной причине ей это было далеко не все равно.
Последние ее гости ушли только в одиннадцать вечера – это было довольно поздно по стандартам Бата. Особый успех имели импровизированные танцы. И конечно – вальс, хотя вальсировали немногие смельчаки.
Мисс Уичвуд ограничила свое участие в этом веселье тем, что следила, чтобы неопытные молодые девушки не танцевали больше двух раз подряд с одним и тем же джентльменом, а также подыскивала партнеров для юных леди, которые оставались неприглашенными. Поскольку многие молодые люди, присутствующие на вечеринке, были очень хорошо знакомы между собой, делать ей приходилось не так уж много. И все же хозяйка следила за тем, чтобы импровизированные танцы не превратились в шумную игру, что было весьма вероятно, если учесть, что большинство присутствующих знали друг друга с колыбели.
Ее несколько раз приглашали танцевать, но она с улыбкой отказала даже одному старинному другу, который по возрасту годился ей в отцы.
– Нет, нет, генерал! – сказала она, улыбнувшись ему. – Дуэньи не танцуют!
– Дуэнья? Ты? – ответил он. – Что за ерунда! Я знаю твой возраст, малышка, с точностью до дня, поэтому не надо так шутить со мной!
– Вы сейчас скажете еще, что качали меня на руках, когда я была младенцем, – пробормотала она.
– В любом случае я вполне мог делать это. Ну же, Эннис! Ты не можешь отказаться станцевать со старым другом. Черт побери, ведь я знал твоего отца!
– Я бы с огромным удовольствием станцевала с вами, но вы должны простить меня! Если я соглашусь танцевать с вами, то как я смогу отказать другому партнеру?
– Ну, это-то как раз нетрудно! – ответил он. – Тебе придется только сказать, что ты согласилась танцевать со мной, потому что не хотела обижать старика!
– Конечно, я могла бы так сказать, если бы всем не было известно, что вы – самый ветреный мужчина в Бате! – парировала она.
Ее слова так понравились ему, что он хмыкнул, слегка выпятил грудь, назвал мисс Уичвуд дерзкой девчонкой и отправился дальше кокетничать с самыми красивыми женщинами.
Мисс Уичвуд очень любила танцевать, но сейчас… На вечере не было никого, с кем ей хотелось бы стать в пару. А если бы мистер Карлтонн не покинул вечеринку в состоянии то ли возмущения, то ли обиды и пригласил бы ее на вальс – согласилась ли бы она? Ей пришлось признаться себе, что соблазн был бы очень велик.
Пока она размышляла над этим, к ней подошел лорд Бекнем и сел рядом со словами:
– Могу ли я составить вам компанию, Эннис? Не приглашаю вас на танец, потому что знаю: сегодня вечером вы танцевать не станете. Не могу не радоваться этому – во-первых, это дает мне возможность поговорить с вами тет-а-тет, а во-вторых, я, по правде говоря, не очень люблю вальс. Понимаю, что сейчас это очень модно, но мне он как-то никогда не нравился. Боюсь, что вы сочтете меня старомодным!
– Доисторическим! – бросила мисс Уичвуд. – И кроме того, чрезвычайно невежливым – ведь вам должно быть известно, что я обожаю вальс!
– О, я не хотел показаться вам невежливым! – заверил он ее. – Все становится изысканным, если это делаете вы!
– Ради бога, Бекнем, прекратите, наконец, мне так бессовестно льстить!
Он снисходительно рассмеялся:
– Уверяю вас, я вовсе вам не льщу. И когда я говорю, что редко видел вас столь же прекрасной, как сегодня, тоже не льщу. – Он снова рассмеялся, а затем накрыл ее руку своей и легонько сжал ее. – Ну же, не надо испепелять меня взглядом! Мне хорошо известно, что вы не любите пустых комплиментов, и эта ваша черта особенно привлекательна в вас, но мои чувства снова лишили меня благоразумия.
Она отняла у него руку и сказала:
– Простите меня! Я вижу, что миссис Уэндбери собирается уходить.
С этими словами мисс Уичвуд поднялась, пересекла комнату и подошла к почтенной даме. Попрощавшись с ней, она заметила, что миссис Мандевилль жестом просит ее подойти, и села рядом с ней.
– Что ж, моя дорогая, очень приятный вечер! – сказала миссис Мандевилль. – Поздравляю вас!
– Благодарю вас, мэм! – произнесла Эннис с признательностью. – Ваша похвала стоит многого! Могу ли я также поблагодарить вас за то, что вы почтили меня сегодня своим присутствием? Уверяю вас; я очень ценю это и надеюсь только, что вам здесь было не очень скучно!
– Напротив, мне было очень весело! – с усмешкой ответила старая леди. – Что заставило Карлтонна уйти так рано и в такой ярости?
Эннис слегка покраснела:
– А он был в ярости?! Я подумала, что ему просто скучно.
– Нет, нет, ему было вовсе не скучно, дорогая! Мне показалось, что вы с ним поссорились!
– О, мы с ним всегда ссоримся, как только встречаемся! – небрежно заметила Эннис.
– Да, он легко наживает врагов благодаря своему злому языку, – кивнула миссис Мандевилль. – Конечно, он испорчен! Слишком многие женщины добивались его! Мой младший сын – его друг, и он сказал мне еще много лет назад, что нет ничего удивительного в том, что Карлтонн так ожесточен: ведь половина мамаш и их дочек яростно боролись между собой за его внимание. Как бы то ни было, я еще не поставила на нем крест, потому что в нем нет ничего такого, чего не мог бы излечить брак с женщиной, которую он полюбит по-настоящему.
– Я так поняла, что любви в его жизни как раз хватало с избытком, мэм!
– Бог мой, деточка, я ведь не говорю о его содержанках, – презрительно заметила миссис Мандевилль. – Мужчины редко по-настоящему любят этих пустышек, даже если их содержат! Что касается меня, то я всегда была весьма снисходительна к повесам, и я уверена, что права! При этом, заметьте, я не имею в виду подлецов, которые совращают невинных девушек, этих-то я не выношу! Карлтонн к таким как раз не относится. Он что, поручил свою очаровательную маленькую племянницу вашим заботам?
– Нет, нет! Она просто гостит у меня, прежде чем отправиться к одной из своих теток или кузин… я точно не знаю!
– Рада это слышать. Вы еще слишком молоды, чтобы обременять себя девушкой ее возраста, моя дорогая!
– Мистер Карлтонн считает так же! Только он идет еще дальше, чем вы, мэм, и, не церемонясь, заявляет мне, что считает меня совершенно неподходящим человеком для того, чтобы заботиться о Люсилле!
– Да, мне говорили, что он может вести себя крайне невежливо, – кивнула миссис Мандевилль.
– Невежливо! Да он – самый грубый из мужчин, каких я когда-либо встречала в своей жизни! – откровенно заявила мисс Уичвуд.
Глава 9
К тому времени как мисс Уичвуд попрощалась с последними гостями, она почувствовала себя разбитой. Всем, кроме нее (и должно быть, мистера Карлтонна), прием, похоже, доставил большое удовольствие. Люсилла, рассыпаясь в благодарностях, заявила, что хотела бы, чтобы этот вечер длился вечно! Мисс Уичвуд, с трудом подавившая дрожь при мысли о чем-то подобном, отправила ее спать, и уже сама собиралась последовать ее примеру, когда увидела Лимбери, который явно искал возможности поговорить с ней. Оказалось, что в Бат прибыл сэр Джоффри, и он хотел бы, чтобы мисс Эннис заглянула к нему, прежде чем идти спать.
– Сэр Джоффри? – переспросила она, ничего не понимая. – Здесь? Господи, что же могло случиться, чтобы заставить его приехать в город в такой поздний час?
– Не волнуйтесь, мисс Эннис! – по-отечески успокоил ее Лимбери. – Ничего страшного, просто у мистера Тома заболел зуб, миледи боится абсцесса, и поэтому она решила немедленно показать его доктору Уэсткотту. Сэр Джоффри прибыл минут за двадцать до начала ужина, но, когда он увидел, что у вас прием, он велел мне ни в коем случае ничего не говорить вам до конца вечера, поскольку он приехал в костюме для верховой езды и не хотел в таком виде появляться перед гостями. Я велел Джейн приготовить сэру Джоффри постель в голубой комнате, мисс, и сам отнес ему наверх ужин, зная, что вы хотели бы, чтобы я поступил именно так.
Мисс Фарлоу, которая прервала свои безуспешные попытки привести гостиную в порядок и подошла к ним, чтобы послушать, о чем идет речь, тут же воскликнула:
– О, бедный сэр Джоффри! Если бы я только знала! Я тут же поднялась бы наверх, чтобы убедиться, что он хорошо устроен… и я не хочу сказать, что Джейн нельзя доверять, потому что она – очень надежная девушка, но все же… Бедный маленький Том! Его папа, должно быть, ужасно страдает, нет ничего хуже, чем зубная боль, особенно когда формируется абсцесс, и мне это прекрасно известно, никогда не забуду те мучения, которые мне пришлось вынести, когда…
– Это у Тома болит зуб, а не у Джоффри! – резко сказала мисс Уичвуд, без всяких церемоний прерывая этот монолог.
– Я знаю, дорогая, но страдание собственного ребенка не может не мучить любящего родителя!
– О, какая чепуха! – сказала Эннис и поднялась наверх, чтобы постучать в дверь.
Войдя в голубую комнату, она увидела брата, который лениво перелистывал страницы журнала, стопкой которых его заботливо снабдил Лимбери. Рядом с Джоффри на столике стоял графин с бренди, а в руке он держал стакан. Увидев сестру, он опустошил стакан, а затем поставил его на столик и поднялся, чтобы приветствовать ее.
– Привет, Эннис! – сказал он, запечатлев на ее щеке братский поцелуй. – Похоже, я прибыл не совсем вовремя?
– Если бы ты предупредил меня о своем визите, я смогла бы лучше подготовиться к нему.
– О, не волнуйся на этот счет! – сказал он. – Лимбери прекрасно обо мне позаботился. Дело в том, что у меня не было времени сообщить тебе, пришлось немедленно выехать из «Твайнема». Полагаю, что Лимбери рассказал тебе?
– Да. Я так поняла, что у Тома заболел зуб, – ответила она.
– Именно так, – кивнул он. – Сегодня к вечеру ему стало гораздо хуже, и мы боимся, что у корня зуба образуется абсцесс. Десять к одному, что это – обыкновенный флюс, но Амабел решила непременно привезти его в Бат и показать доктору Уэсткотту, чтобы тот решил, что делать.
Что-то в его поведении показалось Эннис подозрительным, и она сказала:
– Мне кажется, что это слишком далекое путешествие для того, чтобы вырвать ребенку больной зуб. Может, вам было бы лучше отвезти его во Фроум?
– А, ты имеешь в виду старого Меллинга, но Амабел ему не доверяет. Нам очень рекомендовали показать Тома именно Уэсткотту. Поэтому я поехал вперед, чтобы предварительно договориться с Уэсткоттом, а тебя, дорогая сестрица, попросить приютить их на пару дней.
– Их? – переспросила Эннис, одолеваемая дурными предчувствиями.
– Амабел и Тома, – объяснил Джоффри. – И конечно, няню, которая будет присматривать за детьми.
– Амабел привезет с собой и малышку? – спросила мисс Уичвуд, тщательно контролируя свой голос.
– Да… да, конечно! Понимаешь, Амабел не может одна справиться с Томом, и, конечно, нельзя ожидать, что она оставит малышку без няни. Но они нисколько тебя не побеспокоят, Эннис! В твоем большом доме наверняка найдется место для двоих маленьких детей и их няни!
– Совершенно верно! И так же верно, что меня они не побеспокоят! Но вот моих слуг они побеспокоят, и даже очень, – ведь никто из них не привык работать в доме, где есть грудной ребенок, за которым нужен особый уход, так же как и за его няней! Поэтому, если уж ты собрался навязать мне всю свою семью, я просила бы тебя включить в список прибывающих также и горничную, которая будет обслуживать няню и младенца!
– Конечно, если тебе неудобно принять мою семью…
– Мне это крайне неудобно! – перебила она его. – Ты прекрасно знаешь, Джоффри, что у меня сейчас живет Люсилла Карлтонн! И я удивлена, что ты ожидаешь от меня, что я в такое время смогу уделять внимание Амабел и твоим детям!
– Но я полагал, что твоя собственная семья имеет на тебя больше прав, чем мисс Карлтонн, – обиженно заявил сэр Джоффри.
– Вы не имеете на меня вообще никаких прав! – отрезала мисс Уичвуд. – И Люсилла не имеет! И кто бы то ни был еще! Именно поэтому я и уехала из «Твайнема» и переселилась в Бат, чтобы быть себе хозяйкой, а не отчитываться перед тобой или еще кем-либо за свои поступки и превратиться в конце концов в незамужнюю тетушку! Как мисс Вернем, которую все очень ценят за помощь, которую она оказывает своей сестре. На нее можно положиться, она всегда присмотрит за детьми, когда мистер и миссис Вернем решат в очередной раз отправиться в Лондон, чтобы развеяться! Но во все остальное время она всегда мешает. Она не может избежать этой судьбы, потому что у нее нет ни гроша своих денег. Но у меня деньги есть, и я избежала этого!
– Что ты говоришь! – воскликнул Джоффри. – Хотелось бы мне знать, какие такие требования выдвигались к тебе, когда ты жила с нами!
– О, никаких! Но если живешь в чужом доме, ты просто обязан принимать участие в домашних делах, и кто может знать, когда ты и Амабел стали бы говорить: «О, Эннис займется этим! Ей все равно нечего делать!»
– Я уверен, что ты просто не отдаешь себе отчета в том, что говоришь! – заявил он. – Ты вышла из себя – из-за чего? Только из-за того, что я рискнул попросить тебя приютить на несколько дней мою жену и детей! Честное слово, Эннис…
– Ты не просил меня, Джоффри! Ты все устроил так, что я просто не могу отказаться принять их, потому что ты заставил Амабел отправиться в путь уже завтра утром.
– Пойми, я должен был организовать все как можно скорее, Том плакал от боли, – угрюмо проворчал он. – Он не спал всю прошлую ночь, если хочешь знать, а теперь ты требуешь от меня, чтобы я сначала написал тебе письмо, отправил его почтой и ожидал твоего ответа!
– Вовсе нет! Если бы я знала об этом, я бы скорее ожидала от тебя, что ты немедленно отвезешь Тома к Меллингу, как только малыш пожаловался на зубную боль, что бы ни думала Амабел о Меллинге как о враче! Бог мой, разве нужно большое мастерство, чтобы вырвать молочный зуб? Я уверена, что и доктор Тарпорли удалил бы его в одно мгновение, избавив Тома от бессонной ночи!
На это сэру Джоффри нечего было возразить. Он выглядел огорченным.
– В таком случае мне придется поискать для своей семьи подходящее жилье в городе! – заявил он с чувством уязвленной гордости.
– И все злые языки Бата ту же начнут трудиться изо всех сил! Завтра утром я прикажу приготовить комнаты, но боюсь, у меня не будет возможности развлекать Амабел так, как я того хотела бы: у меня намечено очень много визитов, и помимо этого я должна сопровождать Люсиллу, когда она выходит из дому. На какое-то время ее дядя вверил ее моему попечению, и это обязательство я должна выполнять!
Пустив эту парфянскую стрелу, мисс Уичвуд вышла из комнаты. Она кипела от гнева, потому что поведение брата и его надуманный повод для его внезапного приезда утвердили ее в подозрениях, что настоящей причиной является его решимость предотвратить какое бы то ни было сближение между ею и Оливером Карлтонном. Она решила, что Амабел брат уготовил роль дуэньи – хотя что смогла бы сделать Амабел (робкая бедняжка!), чтобы помешать Эннис поступать так, как ей того хочется! Мисс Уичвуд была слишком разъярена, чтобы понять Джоффри, план которого являлся неловкой, но добросердечной попыткой защитить ее от человека, которого он искренне считал опасным для своей сестры. Когда Эннис, подойдя к своей спальне, увидела на пороге мисс Фарлоу, ее гнев закипел с новой силой. Она ни секунды не сомневалась в том, что за внезапное прибытие Джоффри она должна благодарить именно мисс Фарлоу, и ей доставило бы величайшее наслаждение схватить эту старую курицу, вечно лезущую не в свои дела кузину, и долго трясти ее, пока та не избавится от привычки к безостановочной болтовне, а потом еще и надрать ей уши. Подавив это совершенно не подобающее леди желание, мисс Уичвуд холодно спросила ее:
– В чем дело, Мария? Что тебе нужно?
– О! – взволнованно воскликнула мисс Фарлоу. – Совершенно ничего, дорогая Эннис! Я просто размышляла о том, есть ли у сэра Джоффри все, что ему нужно! Если бы только Лимбери сообщил мне о его прибытии, я бы тихонечко ускользнула с приема и позаботилась бы… чтобы хорошо устроить сэра Джоффри, и я надеюсь, мне не…
– Лимбери гораздо лучше может позаботиться о сэре Джоффри, чем ты, кузина, – перебила ее мисс Уичвуд, которой стоило невероятных усилий сдерживаться. – Сэр Джоффри позвонит, если ему что-то понадобится. Я советую тебе немедленно отправиться спать, чтобы набраться сил перед завтрашним днем, потому что завтра нас ожидает множество дел! Ты будешь нужна мне, чтобы подготовиться к приезду еще нескольких гостей! Спокойной ночи!
Ночной сон практически восстановил самообладание мисс Уичвуд, и она смогла спокойно встретиться с братом за завтраком. Она спокойно поинтересовалась, нужно ли ей приготовить комнату и для него на время пребывания в ее доме Амабел, и выслушала от него, ничем не выдав своего облегчения, довольно скучное объяснение, почему обстоятельства складываются так, что он не сможет остаться у нее после приезда Амабел. Его слова тут же вызвали у мисс Фарлоу бурю протеста, в котором (как она заявила) дорогая мисс Эннис непременно ее поддержит.
– Я убеждена, что дорогая леди Уичвуд будет крайне нуждаться в вашей поддержке в приближающемся испытании! – заявила мисс Фарлоу. – И кроме того, вы так давно гостили в Бате. А если вы думаете, что вам не хватит места, то с этим не будет никаких проблем, потому что вы и дорогая леди Уичвуд прекрасно разместитесь в зеленой комнате, которую можно подготовить для вас в мгновение ока. Вам нужно только сказать об этом!
– Если, конечно, у него получится вставить свое слово в этот словесный поток! – сухо заметила мисс Уичвуд.
Сэр Джоффри фыркнул и обменялся с сестрой многозначительным взглядом. Как и любой мужчина, он не любил разговоров за завтраком и, вероятно, никогда не испытывал более сильной неприязни к мисс Фарлоу, чем в те моменты, когда оказывался под обстрелом ее маловразумительных речей.
– И когда же мне ожидать приезда Амабел? – спокойно спросила мисс Уичвуд.
– Ну, что касается этого, боюсь, я не смогу дать тебе точный ответ, – смущенно ответил ее брат. – Она собиралась выехать пораньше, но ей нужно еще упаковать вещи и проследить, чтобы няня ничего не забыла. Когда мы в прошлом году возили Тома к дедушке с бабушкой, нам пришлось возвращаться трижды! А дело еще в том, что путешественник Том просто никакой! Не успели мы проехать и мили, как его стошнило, и после этого мы были вынуждены постоянно останавливаться, чтобы дать ему прийти в себя, бедняжке!
Это дополнение заставило мисс Уичвуд рассмеяться, и сэр Джоффри робко присоединился к ее смеху.
– Теперь я понимаю, что за обстоятельства вынуждают тебя тут же вернуться в «Твайнем»! – заявила мисс Уичвуд.
– Ну, надеюсь, меня нельзя назвать бесчувственным отцом, но… ну, ты сама знаешь, Эннис!
– Могу предположить, по крайней мере! Слава богу, мне не приходилось ездить в экипаже с ребенком, которого все время укачивает!
– О, у меня разрывается сердце при мысли о том, что пришлось пережить нашему милому маленькому мальчику! – вклинилась в разговор мисс Фарлоу. – Меня-то саму не укачивает в экипаже, и смею заверить, что я могла бы проехать всю страну из конца в конец, ни секунды не ощущая ни малейшего дискомфорта, но я прекрасно помню, как моя дорогая подруга мисс Эстон отвратительно чувствовала себя даже в наемных экипажах. Она уже умерла, бедняжка, хотя, конечно, и не в наемном экипаже.
Мисс Уичвуд бросила взгляд на своего брата и поняла, что с его уст вот-вот сорвется какое-нибудь резкое замечание, поэтому она поспешила вмешаться в монолог своей компаньонки и предложила ей, если она уже позавтракала, подняться к миссис Уордлоу и обсудить с ней все приготовления к приезду гостей. Мисс Фарлоу выразила полнейшую готовность сделать это и тут же пустилась в подробнейшее описание будущих приготовлений.
Ее речь была прервана появлением Люсиллы, стремительно вошедшей в столовую. Люсилла принялась извиняться за свое опоздание к завтраку.
– Не могу понять, как вышло, что я проспала. Разве потому, что меня просто не разбудили! О, здравствуйте, сэр Джоффри! Моя горничная сказала мне, что вы приехали как раз тогда, когда прием был в разгаре. Вы, наверное, слишком устали с дороги, чтобы присоединиться к нам? Как бы мне хотелось, чтобы вы все же сделали это! Дело в том, что это был действительно великолепный вечер, правда, мэм?
Мисс Уичвуд рассмеялась, велела Люсилле позвонить, чтобы ей принесли горячего чая.
– По правде говоря, я хотела, чтобы завтрак тебе подали наверх, когда ты проснешься, – сказала она.
– О, Брайем сообщила мне об этом, но я нисколько не устала, и я просто не выношу завтракать в постели! Вся кровать усыпана потом крошками, а чай всегда проливается на простыни. И кроме того, я ведь собираюсь сегодня утром покататься верхом на своей новой кобыле, и было бы просто ужасно, если бы я опоздала! Мой дядя сказал вам, когда он собирается привести сюда лошадей, мэм?
– Нет, – ответила мисс Уичвуд, почувствовав, что сэр Джоффри тут же напрягся. – По правде говоря, я просто забыла, что мы собирались сегодня кататься верхом. У меня были другие заботы. Моя невестка приезжает сегодня ко мне вместе с детьми, и я не знаю точно, когда они приедут.
– О! – беспомощно воскликнула Люсилла. – Я не знала. Значит ли это, что вы не поедете с нами? Прошу вас, мэм, не отказывайтесь!
И тут злой гений подтолкнул сэра Джоффри произнести совершенно необдуманные слова.
– Моя милая юная леди! – мягко заметил он. – Вы не должны ожидать, что моя сестра отправится куда-то развлекаться, а в результате леди Уичвуд некому будет встретить!
– Нет. Конечно нет, – поспешно согласилась Люсилла, но в ее голосе явно слышалось разочарование.
Мисс Уичвуд уже задолго до этого разговора решила, что не только не поедет никуда в обществе мистера Карлтонна, но и постарается его больше никогда не видеть. Она собиралась вручить Люсилле записку с вежливым сожалением о том, что не сможет присоединиться к ним, и попросить ее передать эту записку своему дяде. Это, как думала мисс Уичвуд, послужит ему хорошим уроком. Но не успел сэр Джоффри закончить свою фразу, как ее тут же охватил гнев, и она заявила:
– Что касается этого, то миссис Уордлоу будет лишь счастлива, если ей представится возможность встретить Амабел, повосторгаться ее детьми и обсудить с Амабел все новости из детской, которые они считают такими важными и к которым я не испытываю ни малейшего интереса. – Закончив эту речь, она поднялась из-за стола со словами: – Мне нужно идти, чтобы сказать мисс Фарлоу, что ей нужно купить сегодня утром.
– Так вы поедете с нами? – радостно воскликнула Люсилла.
Мисс Уичвуд, улыбаясь, кивнула ей и вышла из комнаты. Сэр Джоффри тут же бросился за ней и догнал ее у ступенек.
– Эннис! – окликнул он ее командным тоном.
Она остановилась и посмотрела на него через плечо:
– Что, Джоффри?!
– Зайди в библиотеку! Я не могу говорить с тобой здесь!
– Тебе нет необходимости говорить со мной где бы то ни было. Я знаю, что ты хочешь сказать, и я не собираюсь терять время, выслушивая это.
– Эннис, я настаиваю…
– Бог мой, неужели ты никогда не поумнеешь? – воскликнула она.
– Да у меня гораздо больше ума, чем у тебя, поверь мне! – сердито возразил он. – И я не буду безучастно наблюдать, как моя сестра компрометирует себя!
– Что-что? – ошеломленно выдохнула она. – Не будь дураком, Джоффри! Компрометирую себя, вот уж действительно! Тем, что я еду на верховую прогулку в обществе Люсиллы, ее дяди и Найниэна Элмора? Ты и впрямь сошел с ума!
Она начала подниматься по ступенькам, но он задержал ее, схватив за руку.
– Подожди! – повелительно воскликнул он. – Я предупреждал тебя, чтобы ты не общалась с Карлтонном, но ты не только не обратила внимания на мои слова, но и сделала все возможное, чтобы поощрить его! Он обедал здесь, и ты даже обедала с ним в его гостинице! Я даже не подозревал, что ты настолько забудешь о приличиях! А ты, наверное, удивляешься, откуда я узнал об этом!
– Сэр Джоффри? – переспросила она, ничего не понимая. – Здесь? Господи, что же могло случиться, чтобы заставить его приехать в город в такой поздний час?
– Не волнуйтесь, мисс Эннис! – по-отечески успокоил ее Лимбери. – Ничего страшного, просто у мистера Тома заболел зуб, миледи боится абсцесса, и поэтому она решила немедленно показать его доктору Уэсткотту. Сэр Джоффри прибыл минут за двадцать до начала ужина, но, когда он увидел, что у вас прием, он велел мне ни в коем случае ничего не говорить вам до конца вечера, поскольку он приехал в костюме для верховой езды и не хотел в таком виде появляться перед гостями. Я велел Джейн приготовить сэру Джоффри постель в голубой комнате, мисс, и сам отнес ему наверх ужин, зная, что вы хотели бы, чтобы я поступил именно так.
Мисс Фарлоу, которая прервала свои безуспешные попытки привести гостиную в порядок и подошла к ним, чтобы послушать, о чем идет речь, тут же воскликнула:
– О, бедный сэр Джоффри! Если бы я только знала! Я тут же поднялась бы наверх, чтобы убедиться, что он хорошо устроен… и я не хочу сказать, что Джейн нельзя доверять, потому что она – очень надежная девушка, но все же… Бедный маленький Том! Его папа, должно быть, ужасно страдает, нет ничего хуже, чем зубная боль, особенно когда формируется абсцесс, и мне это прекрасно известно, никогда не забуду те мучения, которые мне пришлось вынести, когда…
– Это у Тома болит зуб, а не у Джоффри! – резко сказала мисс Уичвуд, без всяких церемоний прерывая этот монолог.
– Я знаю, дорогая, но страдание собственного ребенка не может не мучить любящего родителя!
– О, какая чепуха! – сказала Эннис и поднялась наверх, чтобы постучать в дверь.
Войдя в голубую комнату, она увидела брата, который лениво перелистывал страницы журнала, стопкой которых его заботливо снабдил Лимбери. Рядом с Джоффри на столике стоял графин с бренди, а в руке он держал стакан. Увидев сестру, он опустошил стакан, а затем поставил его на столик и поднялся, чтобы приветствовать ее.
– Привет, Эннис! – сказал он, запечатлев на ее щеке братский поцелуй. – Похоже, я прибыл не совсем вовремя?
– Если бы ты предупредил меня о своем визите, я смогла бы лучше подготовиться к нему.
– О, не волнуйся на этот счет! – сказал он. – Лимбери прекрасно обо мне позаботился. Дело в том, что у меня не было времени сообщить тебе, пришлось немедленно выехать из «Твайнема». Полагаю, что Лимбери рассказал тебе?
– Да. Я так поняла, что у Тома заболел зуб, – ответила она.
– Именно так, – кивнул он. – Сегодня к вечеру ему стало гораздо хуже, и мы боимся, что у корня зуба образуется абсцесс. Десять к одному, что это – обыкновенный флюс, но Амабел решила непременно привезти его в Бат и показать доктору Уэсткотту, чтобы тот решил, что делать.
Что-то в его поведении показалось Эннис подозрительным, и она сказала:
– Мне кажется, что это слишком далекое путешествие для того, чтобы вырвать ребенку больной зуб. Может, вам было бы лучше отвезти его во Фроум?
– А, ты имеешь в виду старого Меллинга, но Амабел ему не доверяет. Нам очень рекомендовали показать Тома именно Уэсткотту. Поэтому я поехал вперед, чтобы предварительно договориться с Уэсткоттом, а тебя, дорогая сестрица, попросить приютить их на пару дней.
– Их? – переспросила Эннис, одолеваемая дурными предчувствиями.
– Амабел и Тома, – объяснил Джоффри. – И конечно, няню, которая будет присматривать за детьми.
– Амабел привезет с собой и малышку? – спросила мисс Уичвуд, тщательно контролируя свой голос.
– Да… да, конечно! Понимаешь, Амабел не может одна справиться с Томом, и, конечно, нельзя ожидать, что она оставит малышку без няни. Но они нисколько тебя не побеспокоят, Эннис! В твоем большом доме наверняка найдется место для двоих маленьких детей и их няни!
– Совершенно верно! И так же верно, что меня они не побеспокоят! Но вот моих слуг они побеспокоят, и даже очень, – ведь никто из них не привык работать в доме, где есть грудной ребенок, за которым нужен особый уход, так же как и за его няней! Поэтому, если уж ты собрался навязать мне всю свою семью, я просила бы тебя включить в список прибывающих также и горничную, которая будет обслуживать няню и младенца!
– Конечно, если тебе неудобно принять мою семью…
– Мне это крайне неудобно! – перебила она его. – Ты прекрасно знаешь, Джоффри, что у меня сейчас живет Люсилла Карлтонн! И я удивлена, что ты ожидаешь от меня, что я в такое время смогу уделять внимание Амабел и твоим детям!
– Но я полагал, что твоя собственная семья имеет на тебя больше прав, чем мисс Карлтонн, – обиженно заявил сэр Джоффри.
– Вы не имеете на меня вообще никаких прав! – отрезала мисс Уичвуд. – И Люсилла не имеет! И кто бы то ни был еще! Именно поэтому я и уехала из «Твайнема» и переселилась в Бат, чтобы быть себе хозяйкой, а не отчитываться перед тобой или еще кем-либо за свои поступки и превратиться в конце концов в незамужнюю тетушку! Как мисс Вернем, которую все очень ценят за помощь, которую она оказывает своей сестре. На нее можно положиться, она всегда присмотрит за детьми, когда мистер и миссис Вернем решат в очередной раз отправиться в Лондон, чтобы развеяться! Но во все остальное время она всегда мешает. Она не может избежать этой судьбы, потому что у нее нет ни гроша своих денег. Но у меня деньги есть, и я избежала этого!
– Что ты говоришь! – воскликнул Джоффри. – Хотелось бы мне знать, какие такие требования выдвигались к тебе, когда ты жила с нами!
– О, никаких! Но если живешь в чужом доме, ты просто обязан принимать участие в домашних делах, и кто может знать, когда ты и Амабел стали бы говорить: «О, Эннис займется этим! Ей все равно нечего делать!»
– Я уверен, что ты просто не отдаешь себе отчета в том, что говоришь! – заявил он. – Ты вышла из себя – из-за чего? Только из-за того, что я рискнул попросить тебя приютить на несколько дней мою жену и детей! Честное слово, Эннис…
– Ты не просил меня, Джоффри! Ты все устроил так, что я просто не могу отказаться принять их, потому что ты заставил Амабел отправиться в путь уже завтра утром.
– Пойми, я должен был организовать все как можно скорее, Том плакал от боли, – угрюмо проворчал он. – Он не спал всю прошлую ночь, если хочешь знать, а теперь ты требуешь от меня, чтобы я сначала написал тебе письмо, отправил его почтой и ожидал твоего ответа!
– Вовсе нет! Если бы я знала об этом, я бы скорее ожидала от тебя, что ты немедленно отвезешь Тома к Меллингу, как только малыш пожаловался на зубную боль, что бы ни думала Амабел о Меллинге как о враче! Бог мой, разве нужно большое мастерство, чтобы вырвать молочный зуб? Я уверена, что и доктор Тарпорли удалил бы его в одно мгновение, избавив Тома от бессонной ночи!
На это сэру Джоффри нечего было возразить. Он выглядел огорченным.
– В таком случае мне придется поискать для своей семьи подходящее жилье в городе! – заявил он с чувством уязвленной гордости.
– И все злые языки Бата ту же начнут трудиться изо всех сил! Завтра утром я прикажу приготовить комнаты, но боюсь, у меня не будет возможности развлекать Амабел так, как я того хотела бы: у меня намечено очень много визитов, и помимо этого я должна сопровождать Люсиллу, когда она выходит из дому. На какое-то время ее дядя вверил ее моему попечению, и это обязательство я должна выполнять!
Пустив эту парфянскую стрелу, мисс Уичвуд вышла из комнаты. Она кипела от гнева, потому что поведение брата и его надуманный повод для его внезапного приезда утвердили ее в подозрениях, что настоящей причиной является его решимость предотвратить какое бы то ни было сближение между ею и Оливером Карлтонном. Она решила, что Амабел брат уготовил роль дуэньи – хотя что смогла бы сделать Амабел (робкая бедняжка!), чтобы помешать Эннис поступать так, как ей того хочется! Мисс Уичвуд была слишком разъярена, чтобы понять Джоффри, план которого являлся неловкой, но добросердечной попыткой защитить ее от человека, которого он искренне считал опасным для своей сестры. Когда Эннис, подойдя к своей спальне, увидела на пороге мисс Фарлоу, ее гнев закипел с новой силой. Она ни секунды не сомневалась в том, что за внезапное прибытие Джоффри она должна благодарить именно мисс Фарлоу, и ей доставило бы величайшее наслаждение схватить эту старую курицу, вечно лезущую не в свои дела кузину, и долго трясти ее, пока та не избавится от привычки к безостановочной болтовне, а потом еще и надрать ей уши. Подавив это совершенно не подобающее леди желание, мисс Уичвуд холодно спросила ее:
– В чем дело, Мария? Что тебе нужно?
– О! – взволнованно воскликнула мисс Фарлоу. – Совершенно ничего, дорогая Эннис! Я просто размышляла о том, есть ли у сэра Джоффри все, что ему нужно! Если бы только Лимбери сообщил мне о его прибытии, я бы тихонечко ускользнула с приема и позаботилась бы… чтобы хорошо устроить сэра Джоффри, и я надеюсь, мне не…
– Лимбери гораздо лучше может позаботиться о сэре Джоффри, чем ты, кузина, – перебила ее мисс Уичвуд, которой стоило невероятных усилий сдерживаться. – Сэр Джоффри позвонит, если ему что-то понадобится. Я советую тебе немедленно отправиться спать, чтобы набраться сил перед завтрашним днем, потому что завтра нас ожидает множество дел! Ты будешь нужна мне, чтобы подготовиться к приезду еще нескольких гостей! Спокойной ночи!
Ночной сон практически восстановил самообладание мисс Уичвуд, и она смогла спокойно встретиться с братом за завтраком. Она спокойно поинтересовалась, нужно ли ей приготовить комнату и для него на время пребывания в ее доме Амабел, и выслушала от него, ничем не выдав своего облегчения, довольно скучное объяснение, почему обстоятельства складываются так, что он не сможет остаться у нее после приезда Амабел. Его слова тут же вызвали у мисс Фарлоу бурю протеста, в котором (как она заявила) дорогая мисс Эннис непременно ее поддержит.
– Я убеждена, что дорогая леди Уичвуд будет крайне нуждаться в вашей поддержке в приближающемся испытании! – заявила мисс Фарлоу. – И кроме того, вы так давно гостили в Бате. А если вы думаете, что вам не хватит места, то с этим не будет никаких проблем, потому что вы и дорогая леди Уичвуд прекрасно разместитесь в зеленой комнате, которую можно подготовить для вас в мгновение ока. Вам нужно только сказать об этом!
– Если, конечно, у него получится вставить свое слово в этот словесный поток! – сухо заметила мисс Уичвуд.
Сэр Джоффри фыркнул и обменялся с сестрой многозначительным взглядом. Как и любой мужчина, он не любил разговоров за завтраком и, вероятно, никогда не испытывал более сильной неприязни к мисс Фарлоу, чем в те моменты, когда оказывался под обстрелом ее маловразумительных речей.
– И когда же мне ожидать приезда Амабел? – спокойно спросила мисс Уичвуд.
– Ну, что касается этого, боюсь, я не смогу дать тебе точный ответ, – смущенно ответил ее брат. – Она собиралась выехать пораньше, но ей нужно еще упаковать вещи и проследить, чтобы няня ничего не забыла. Когда мы в прошлом году возили Тома к дедушке с бабушкой, нам пришлось возвращаться трижды! А дело еще в том, что путешественник Том просто никакой! Не успели мы проехать и мили, как его стошнило, и после этого мы были вынуждены постоянно останавливаться, чтобы дать ему прийти в себя, бедняжке!
Это дополнение заставило мисс Уичвуд рассмеяться, и сэр Джоффри робко присоединился к ее смеху.
– Теперь я понимаю, что за обстоятельства вынуждают тебя тут же вернуться в «Твайнем»! – заявила мисс Уичвуд.
– Ну, надеюсь, меня нельзя назвать бесчувственным отцом, но… ну, ты сама знаешь, Эннис!
– Могу предположить, по крайней мере! Слава богу, мне не приходилось ездить в экипаже с ребенком, которого все время укачивает!
– О, у меня разрывается сердце при мысли о том, что пришлось пережить нашему милому маленькому мальчику! – вклинилась в разговор мисс Фарлоу. – Меня-то саму не укачивает в экипаже, и смею заверить, что я могла бы проехать всю страну из конца в конец, ни секунды не ощущая ни малейшего дискомфорта, но я прекрасно помню, как моя дорогая подруга мисс Эстон отвратительно чувствовала себя даже в наемных экипажах. Она уже умерла, бедняжка, хотя, конечно, и не в наемном экипаже.
Мисс Уичвуд бросила взгляд на своего брата и поняла, что с его уст вот-вот сорвется какое-нибудь резкое замечание, поэтому она поспешила вмешаться в монолог своей компаньонки и предложила ей, если она уже позавтракала, подняться к миссис Уордлоу и обсудить с ней все приготовления к приезду гостей. Мисс Фарлоу выразила полнейшую готовность сделать это и тут же пустилась в подробнейшее описание будущих приготовлений.
Ее речь была прервана появлением Люсиллы, стремительно вошедшей в столовую. Люсилла принялась извиняться за свое опоздание к завтраку.
– Не могу понять, как вышло, что я проспала. Разве потому, что меня просто не разбудили! О, здравствуйте, сэр Джоффри! Моя горничная сказала мне, что вы приехали как раз тогда, когда прием был в разгаре. Вы, наверное, слишком устали с дороги, чтобы присоединиться к нам? Как бы мне хотелось, чтобы вы все же сделали это! Дело в том, что это был действительно великолепный вечер, правда, мэм?
Мисс Уичвуд рассмеялась, велела Люсилле позвонить, чтобы ей принесли горячего чая.
– По правде говоря, я хотела, чтобы завтрак тебе подали наверх, когда ты проснешься, – сказала она.
– О, Брайем сообщила мне об этом, но я нисколько не устала, и я просто не выношу завтракать в постели! Вся кровать усыпана потом крошками, а чай всегда проливается на простыни. И кроме того, я ведь собираюсь сегодня утром покататься верхом на своей новой кобыле, и было бы просто ужасно, если бы я опоздала! Мой дядя сказал вам, когда он собирается привести сюда лошадей, мэм?
– Нет, – ответила мисс Уичвуд, почувствовав, что сэр Джоффри тут же напрягся. – По правде говоря, я просто забыла, что мы собирались сегодня кататься верхом. У меня были другие заботы. Моя невестка приезжает сегодня ко мне вместе с детьми, и я не знаю точно, когда они приедут.
– О! – беспомощно воскликнула Люсилла. – Я не знала. Значит ли это, что вы не поедете с нами? Прошу вас, мэм, не отказывайтесь!
И тут злой гений подтолкнул сэра Джоффри произнести совершенно необдуманные слова.
– Моя милая юная леди! – мягко заметил он. – Вы не должны ожидать, что моя сестра отправится куда-то развлекаться, а в результате леди Уичвуд некому будет встретить!
– Нет. Конечно нет, – поспешно согласилась Люсилла, но в ее голосе явно слышалось разочарование.
Мисс Уичвуд уже задолго до этого разговора решила, что не только не поедет никуда в обществе мистера Карлтонна, но и постарается его больше никогда не видеть. Она собиралась вручить Люсилле записку с вежливым сожалением о том, что не сможет присоединиться к ним, и попросить ее передать эту записку своему дяде. Это, как думала мисс Уичвуд, послужит ему хорошим уроком. Но не успел сэр Джоффри закончить свою фразу, как ее тут же охватил гнев, и она заявила:
– Что касается этого, то миссис Уордлоу будет лишь счастлива, если ей представится возможность встретить Амабел, повосторгаться ее детьми и обсудить с Амабел все новости из детской, которые они считают такими важными и к которым я не испытываю ни малейшего интереса. – Закончив эту речь, она поднялась из-за стола со словами: – Мне нужно идти, чтобы сказать мисс Фарлоу, что ей нужно купить сегодня утром.
– Так вы поедете с нами? – радостно воскликнула Люсилла.
Мисс Уичвуд, улыбаясь, кивнула ей и вышла из комнаты. Сэр Джоффри тут же бросился за ней и догнал ее у ступенек.
– Эннис! – окликнул он ее командным тоном.
Она остановилась и посмотрела на него через плечо:
– Что, Джоффри?!
– Зайди в библиотеку! Я не могу говорить с тобой здесь!
– Тебе нет необходимости говорить со мной где бы то ни было. Я знаю, что ты хочешь сказать, и я не собираюсь терять время, выслушивая это.
– Эннис, я настаиваю…
– Бог мой, неужели ты никогда не поумнеешь? – воскликнула она.
– Да у меня гораздо больше ума, чем у тебя, поверь мне! – сердито возразил он. – И я не буду безучастно наблюдать, как моя сестра компрометирует себя!
– Что-что? – ошеломленно выдохнула она. – Не будь дураком, Джоффри! Компрометирую себя, вот уж действительно! Тем, что я еду на верховую прогулку в обществе Люсиллы, ее дяди и Найниэна Элмора? Ты и впрямь сошел с ума!
Она начала подниматься по ступенькам, но он задержал ее, схватив за руку.
– Подожди! – повелительно воскликнул он. – Я предупреждал тебя, чтобы ты не общалась с Карлтонном, но ты не только не обратила внимания на мои слова, но и сделала все возможное, чтобы поощрить его! Он обедал здесь, и ты даже обедала с ним в его гостинице! Я даже не подозревал, что ты настолько забудешь о приличиях! А ты, наверное, удивляешься, откуда я узнал об этом!