Страница:
– Нет, замечаю, – не согласился сэр Ричард, улыбаясь.
– Джордж обязательно должен высказываться столь вульгарно? – трагическим полушепотом спросила леди Уиндэм.
– Помолчи, Джордж, – поддержала мать Луиза. – А что касается тебя, Ричард, я считаю, твое отношение к девушкам просто бессмысленно. Нельзя отрицать, что ты – самый ценный приз на ярмарке невест, – да, мама, это тоже вульгарно, и я прошу у тебя прощения! Но ты, Ричард, ты худшего о себе мнения, чем я думала, если считаешь, что твое богатство – это единственное, что делает тебя завидным женихом. Все вокруг считают тебя красивым, и если ты еще сделаешь над собой усилие, чтобы разговаривать более приветливо, то твои манеры будут соответствовать самому изысканному вкусу.
– Это панегирик, Луиза, – и я тронут настолько, что вот-вот заплачу, – сказал сэр Ричард.
– Я говорю совершенно серьезно. Хочу еще добавить, что ты частенько портишь все своим странным чувством юмора. И просто не представляю, как можно рассчитывать на женскую благосклонность, если ты просто не обращаешь внимания на женщин! Не хочу сказать, что ты ведешь себя невежливо, но в твоих манерах есть некоторое безразличие и отстраненность, которые не могут не отталкивать от тебя чувствительных женщин.
– Я, кажется, и впрямь безнадежен! – заметил сэр Ричард.
– Если ты хочешь знать, что я думаю, – а я уверена, что ты этого не хочешь; можешь не беспокоиться и не говорить мне об этом, – то я считаю тебя испорченным, Ричард. У тебя слишком много денег, и ты мог делать все, что тебе заблагорассудится, еще до того, как тебе исполнилось двадцать лет. Тебя обхаживали мамочки, желающие выдать замуж своих дочерей, тебе строили глазки юные дебютантки, весь мир лежал у твоих ног. В итоге сейчас тебе смертельно скучно. Вот, пожалуйста! Я сказала тебе это, и хотя ты, возможно, и не поблагодаришь меня, ты должен признаться, что я права.
– Совершенно права, – согласился сэр Ричард. – Омерзительно права, Луиза!
Она поднялась.
– Что ж, я советую тебе жениться и успокоиться наконец. Пойдем, мама! Мы сказали ему все, что собирались, и, вы помните, мы хотели еще заглянуть по дороге домой на Брук-стрит. Джордж, ты поедешь с нами?
– Нет, – сказал Джордж. – Только не на Брук-стрит. Я, наверное, пройдусь сейчас до Уайта.
– Как хочешь, любовь моя, – ответила Луиза, натягивая перчатки.
Когда дам проводили до ожидавшего их ландо, Джордж не сразу отправился в свой клуб, а вернулся вместе с шурином к нему домой. Он тактично молчал до тех пор, пока они не остались в комнате одни, так чтобы и прислуга не могла их услышать; он многозначительно посмотрел на сэра Ричарда и произнес одно слово:
– Женщины!
– Именно так, – ответил сэр Ричард.
– Знаешь, что бы я сделал на твоем месте, друг мой?
– Да, – сказал сэр Ричард.
Джордж растерялся:
Черт, откуда ты знаешь?
Ты сделал бы именно то, что собираюсь сделать я.
– И что же?
– Сделать предложение Мелиссе Брэндон, конечно, – сказал сэр Ричард.
– Так вот, я бы этого не сделал никогда, – решительно возразил Джордж. – Я бы не женился на Мелиссе Брэндон! Я бы нашел для объятий кого-нибудь помягче, клянусь!
– Самая мягкая из всех моих знакомых была мягче всего в тот момент, когда хотела увидеть, как я развязываю свой кошелек! – цинично заметил сэр Ричард.
Джордж покачал головой:
– Плохо, очень плохо! Должен сказать, что этого достаточно, чтобы испортить настроение любому мужчине. Но, знаешь, Луиза все-таки права: тебе нужно жениться. Нехорошо, если род прервется. – В этот момент ему пришла в голову идея. – Послушай, а не распустить ли тебе слух, будто ты потерял все свое состояние?
– Нет, – ответил сэр Ричард, – я этого не хочу.
– Я читал где-то о парне, который отправился в такое место, где его никто не знал. Он был дьявольски хитер, припоминаю, что это был какой-то граф из другой страны. Не помню точно, но там, в тех краях, куда он отправился, он встретил девушку, которая полюбила его не ради денег…
– Вполне возможно! – согласился сэр Ричард.
– Тебе и это не нравится? – Джордж, слегка разочарованный, потер нос. – Ну, тогда черт меня побери, если я знаю, что еще можно придумать!
Он все еще размышлял по этому поводу, когда дворецкий объявил о приходе мистера Уиндэма, и, дружески улыбаясь, в салон вошел высокий, дородный джентльмен, жизнерадостно воскликнув:
– Привет, Джордж! Ты здесь? Ричи, мальчик, твоя матушка опять насела на меня! Заставила меня пообещать, что я поговорю с тобой, хотя я просто не понимаю, что я могу сделать!
– Пожалей меня! – устало произнес сэр Ричард. – Я только что вынес визит своей матушки, не говоря уже о Луизе.
– Что ж, мне жаль тебя, мой мальчик, и если тебе нужен мой совет, то женись поскорей на этой Брэндон, и покончим с этим! Что это у вас? Мадера? Я, пожалуй, выпью бокал.
Сэр Ричард подал ему бокал вина. Мистер Уиндэм опустился в широкое кресло, вытянул ноги и, подняв стакан, сказал:
– За здоровье жениха! – И хихикнул. – Не будь так мрачен, племянник! Подумай о той радости, которую ты принесешь в жизнь Саара!
– Проклятие! – в сердцах воскликнул сэр Ричард. – Если бы ты был наделен хоть малейшим чувством приличия, Люсиус, ты женился бы еще пятьдесят лет назад и уже вырастил бы целый выводок детишек, похожих на тебя. Ужасная мысль, согласен, но, по крайней мере, меня сейчас не готовили бы к роли семейной жертвы.
– Пятьдесят лет назад, – ответил дядюшка, которого нисколько не тронули выпады племянника, – я только-только надел короткие штанишки. Это очень приличное вино, Ричи. Кстати, мне сказали, что молодой Беверли Брэндон завяз очень глубоко. Если ты женишься на этой девушке, то можешь считать, что облагодетельствуешь все семейство. Да не забудь дать указание поверенному проследить за составлением брачного контракта. Ручаюсь, что Саар попытается вытянуть из тебя все деньги. Что с тобой, Джордж? У тебя что, болят зубы?
– Мне все это не нравится, – скривился Джордж. – Я говорил это Луизе с самого начала, но вы же знаете, каковы женщины! Что касается меня, то я не стал бы жениться на Мелиссе Брэндон, даже если бы она вообще осталась единственной незамужней женщиной на всем белом свете.
– Почему? Ведь не она же в прыщах?
– Нет, это София.
– Ну что ж, тогда, беспокоиться не о чем! Женись на этой девушке, Ричи, а не то у тебя не будет ни минуты покоя. Наполни свой стакан, Джордж, у меня есть еще один тост!
– О чем на этот раз? – спросил сэр Ричард, наполняя бокалы. – Только не надо меня жалеть!
– За целый выводок детишек, похожих на тебя, племянничек!
Глава 2
– Джордж обязательно должен высказываться столь вульгарно? – трагическим полушепотом спросила леди Уиндэм.
– Помолчи, Джордж, – поддержала мать Луиза. – А что касается тебя, Ричард, я считаю, твое отношение к девушкам просто бессмысленно. Нельзя отрицать, что ты – самый ценный приз на ярмарке невест, – да, мама, это тоже вульгарно, и я прошу у тебя прощения! Но ты, Ричард, ты худшего о себе мнения, чем я думала, если считаешь, что твое богатство – это единственное, что делает тебя завидным женихом. Все вокруг считают тебя красивым, и если ты еще сделаешь над собой усилие, чтобы разговаривать более приветливо, то твои манеры будут соответствовать самому изысканному вкусу.
– Это панегирик, Луиза, – и я тронут настолько, что вот-вот заплачу, – сказал сэр Ричард.
– Я говорю совершенно серьезно. Хочу еще добавить, что ты частенько портишь все своим странным чувством юмора. И просто не представляю, как можно рассчитывать на женскую благосклонность, если ты просто не обращаешь внимания на женщин! Не хочу сказать, что ты ведешь себя невежливо, но в твоих манерах есть некоторое безразличие и отстраненность, которые не могут не отталкивать от тебя чувствительных женщин.
– Я, кажется, и впрямь безнадежен! – заметил сэр Ричард.
– Если ты хочешь знать, что я думаю, – а я уверена, что ты этого не хочешь; можешь не беспокоиться и не говорить мне об этом, – то я считаю тебя испорченным, Ричард. У тебя слишком много денег, и ты мог делать все, что тебе заблагорассудится, еще до того, как тебе исполнилось двадцать лет. Тебя обхаживали мамочки, желающие выдать замуж своих дочерей, тебе строили глазки юные дебютантки, весь мир лежал у твоих ног. В итоге сейчас тебе смертельно скучно. Вот, пожалуйста! Я сказала тебе это, и хотя ты, возможно, и не поблагодаришь меня, ты должен признаться, что я права.
– Совершенно права, – согласился сэр Ричард. – Омерзительно права, Луиза!
Она поднялась.
– Что ж, я советую тебе жениться и успокоиться наконец. Пойдем, мама! Мы сказали ему все, что собирались, и, вы помните, мы хотели еще заглянуть по дороге домой на Брук-стрит. Джордж, ты поедешь с нами?
– Нет, – сказал Джордж. – Только не на Брук-стрит. Я, наверное, пройдусь сейчас до Уайта.
– Как хочешь, любовь моя, – ответила Луиза, натягивая перчатки.
Когда дам проводили до ожидавшего их ландо, Джордж не сразу отправился в свой клуб, а вернулся вместе с шурином к нему домой. Он тактично молчал до тех пор, пока они не остались в комнате одни, так чтобы и прислуга не могла их услышать; он многозначительно посмотрел на сэра Ричарда и произнес одно слово:
– Женщины!
– Именно так, – ответил сэр Ричард.
– Знаешь, что бы я сделал на твоем месте, друг мой?
– Да, – сказал сэр Ричард.
Джордж растерялся:
Черт, откуда ты знаешь?
Ты сделал бы именно то, что собираюсь сделать я.
– И что же?
– Сделать предложение Мелиссе Брэндон, конечно, – сказал сэр Ричард.
– Так вот, я бы этого не сделал никогда, – решительно возразил Джордж. – Я бы не женился на Мелиссе Брэндон! Я бы нашел для объятий кого-нибудь помягче, клянусь!
– Самая мягкая из всех моих знакомых была мягче всего в тот момент, когда хотела увидеть, как я развязываю свой кошелек! – цинично заметил сэр Ричард.
Джордж покачал головой:
– Плохо, очень плохо! Должен сказать, что этого достаточно, чтобы испортить настроение любому мужчине. Но, знаешь, Луиза все-таки права: тебе нужно жениться. Нехорошо, если род прервется. – В этот момент ему пришла в голову идея. – Послушай, а не распустить ли тебе слух, будто ты потерял все свое состояние?
– Нет, – ответил сэр Ричард, – я этого не хочу.
– Я читал где-то о парне, который отправился в такое место, где его никто не знал. Он был дьявольски хитер, припоминаю, что это был какой-то граф из другой страны. Не помню точно, но там, в тех краях, куда он отправился, он встретил девушку, которая полюбила его не ради денег…
– Вполне возможно! – согласился сэр Ричард.
– Тебе и это не нравится? – Джордж, слегка разочарованный, потер нос. – Ну, тогда черт меня побери, если я знаю, что еще можно придумать!
Он все еще размышлял по этому поводу, когда дворецкий объявил о приходе мистера Уиндэма, и, дружески улыбаясь, в салон вошел высокий, дородный джентльмен, жизнерадостно воскликнув:
– Привет, Джордж! Ты здесь? Ричи, мальчик, твоя матушка опять насела на меня! Заставила меня пообещать, что я поговорю с тобой, хотя я просто не понимаю, что я могу сделать!
– Пожалей меня! – устало произнес сэр Ричард. – Я только что вынес визит своей матушки, не говоря уже о Луизе.
– Что ж, мне жаль тебя, мой мальчик, и если тебе нужен мой совет, то женись поскорей на этой Брэндон, и покончим с этим! Что это у вас? Мадера? Я, пожалуй, выпью бокал.
Сэр Ричард подал ему бокал вина. Мистер Уиндэм опустился в широкое кресло, вытянул ноги и, подняв стакан, сказал:
– За здоровье жениха! – И хихикнул. – Не будь так мрачен, племянник! Подумай о той радости, которую ты принесешь в жизнь Саара!
– Проклятие! – в сердцах воскликнул сэр Ричард. – Если бы ты был наделен хоть малейшим чувством приличия, Люсиус, ты женился бы еще пятьдесят лет назад и уже вырастил бы целый выводок детишек, похожих на тебя. Ужасная мысль, согласен, но, по крайней мере, меня сейчас не готовили бы к роли семейной жертвы.
– Пятьдесят лет назад, – ответил дядюшка, которого нисколько не тронули выпады племянника, – я только-только надел короткие штанишки. Это очень приличное вино, Ричи. Кстати, мне сказали, что молодой Беверли Брэндон завяз очень глубоко. Если ты женишься на этой девушке, то можешь считать, что облагодетельствуешь все семейство. Да не забудь дать указание поверенному проследить за составлением брачного контракта. Ручаюсь, что Саар попытается вытянуть из тебя все деньги. Что с тобой, Джордж? У тебя что, болят зубы?
– Мне все это не нравится, – скривился Джордж. – Я говорил это Луизе с самого начала, но вы же знаете, каковы женщины! Что касается меня, то я не стал бы жениться на Мелиссе Брэндон, даже если бы она вообще осталась единственной незамужней женщиной на всем белом свете.
– Почему? Ведь не она же в прыщах?
– Нет, это София.
– Ну что ж, тогда, беспокоиться не о чем! Женись на этой девушке, Ричи, а не то у тебя не будет ни минуты покоя. Наполни свой стакан, Джордж, у меня есть еще один тост!
– О чем на этот раз? – спросил сэр Ричард, наполняя бокалы. – Только не надо меня жалеть!
– За целый выводок детишек, похожих на тебя, племянничек!
Глава 2
Лорд Саар с женой, четырьмя дочерьми и двумя сыновьями жил на Брук-стрит. Когда сэр Ричард Уиндэм прибыл в дом своего будущего тестя двадцать четыре часа спустя после разговора с собственной родительницей, ему повезло: лорда Саара не было дома, а леди Саар, как сообщил ему дворецкий, отправилась в Бат вместе с достопочтенной Софией. Таким образом, он оказался в обществе достопочтенного Седрика Брэндона – распущенного молодого человека, ведущего весьма прискорбный с точки зрения морали образ жизни, но обладающего бездной очарования.
– Ричи, друг мой! – кричал достопочтенный Седрик, увлекая за собой сэра Ричарда в маленький салон в задней части дома. – Неужели ты пришел, чтобы сделать предложение Мелиссе? Говорят, что неожиданное приятное известие не может убить человека, но я не верю сплетням! Отец сказал недавно, что разорение смотрит нам прямо в глаза. Одолжи мне денег, дорогой, я пойду в армию и отправлюсь на Пиренеи – будь я проклят, если я этого не сделаю! Но послушай, Ричи! Ты слушаешь меня? – Он бросил обеспокоенный взгляд на сэра Ричарда, остался доволен увиденным и сказал, важно подняв указательный палец: – Не делай этого! Нет такого состояния, которое помогло бы решить наши маленькие проблемы, поверь мне! И главное, держись подальше от Беверли! Говорят, что Фокс промотал целое состояние, прежде чем ему исполнился двадцать один год. Поверь, по сравнению с Бевом он просто ничто. Кстати, строго между нами, Ричи, старик увлекся бренди. Ш-ш! Ни слова! Не следует распускать сплетни о моем отце! Но тебе лучше бежать, Ричи! Вот тебе мой совет: беги!
– А ты действительно пошел бы в армию, если бы я дал тебе денег? – спросил сэр Ричард.
– Трезвым – да, пьяным – нет! – ответил Седрик со своей совершенно обезоруживающей улыбкой. – Сейчас-то я абсолютно трезв, но это долго не продлится. Не давай мне ни пенни, старина! Не давай ни пенни Беву! Он – плохой человек. Вот я – хороший человек, когда трезвый, но я редко бываю трезв больше шести часов в сутки – я тебя предупредил, Ричи! А теперь я удаляюсь. Я постарался предупредить тебя, Ричи, потому что ты мне нравишься, но если ты все же отправишься навстречу своей гибели, я умываю руки! Нет, я присосусь к тебе, как пиявка, на всю оставшуюся жизнь. Подумай над этим как следует, дорогой Ричи! Бев и твой покорный слуга на пороге твоего дома шесть дней из семи каждую неделю! Назойливые кредиторы, угрозы, обнищавшие братья жены, в карманах ни пенни, жена в слезах – не остается ничего, кроме как заплатить! Не делай этого! Ей-богу, мы этого не стоим!
– Подожди, – сказал сэр Ричард, не давая ему выйти из комнаты. – Если я заплачу твои долги, ты отправишься на Пиренеи?
– Ричи, из нас двоих пьян ты! Иди-ка лучше домой!
– Ты только подумай, Седрик, как великолепно ты будешь выглядеть в форме гусара!
В глазах Седрика сверкнула озорная улыбка.
– Еще бы! Но в данный момент я гораздо лучше буду смотреться в Гайд-парке. С дороги, друг мой! У меня очень важная встреча. Я поставил на гуся против индюка в гонке на сто ярдов! Совершенно беспроигрышно! Крупнейшее спортивное событие сезона!
С этими словами он исчез, предоставив сэру Ричарду возможность спасаться бегством или ожидать появления достопочтенной Мелиссы Брэндон.
Она не заставила себя долго ждать. Вскоре пришел слуга и пригласил сэр Ричарда наверх, и тот последовал за слугой по широкой лестнице в одну из комнат второго этажа.
Мелисса Брэндон была красивой темноволосой девушкой, на вид ей можно было дать чуть больше двадцати пяти лет. Ее профиль считался безупречным, но при взгляде прямо в лицо обнаруживалось, что для красавицы ее глаза слишком жестки и холодны. Когда она только начинала выезжать в свет, она не испытывала недостатка в поклонниках, но никто из джентльменов, привлеченных ее красотой, не попытался, по выражению грубияна старшего брата, проникнуть глубже. Склоняясь над ее рукой, сэр Ричард вспомнил, как Джордж сравнил Мелиссу с айсбергом, и тут же запретил себе думать об этом.
– Итак, Ричард?
Голос Мелиссы был холоден и безразличен, а вежливая улыбка, которая появилась на ее губах, не была проявлением искренней радости.
– Надеюсь, у тебя все в порядке, Мелисса? – вежливо осведомился сэр Ричард.
– Отлично, спасибо. Прошу тебя, садись! Я догадываюсь, что ты пришел обсудить наш брак.
Он слегка приподнял брови и бросил на нее удивленный взгляд.
– Бог мой! – констатировал он с досадой. – Кто-то вчера очень поспешил.
Мелисса была занята шитьем и продолжала спокойно работать иголкой.
– Давай не будем ходить вокруг да около, – предложила она. – Мне уже слишком много лет, чтобы я вела себя как дебютантка, и ты, без сомнения, разумный человек.
– А ты когда-нибудь вела себя как дебютантка? – спросил сэр Ричард.
– Надеюсь, что нет. Я просто не выношу этих глупостей и совершенно чужда романтике. В этом отношении мы составим прекрасную пару.
– Ты думаешь? – сказал сэр Ричард, покачивая на пальце шнурок от своего лорнета в золотой оправе.
Этот вопрос, казалось, рассмешил ее.
– Конечно! Я надеюсь, что и ты не стал сентиментальным! Это было бы совершенным абсурдом!
– Старость, – задумчиво заметил сэр Ричард, – часто сопровождается сентиментальностью. По крайней мере, мне так говорили.
– Нам ни к чему рассуждать об этом. Ты мне очень нравишься, Ричард, но в твоем характере есть что-то такое, что позволяет все обращать в шутку. Я все-таки более серьезный человек.
– Значит, в этом отношении мы не очень друг другу подходим, – сделал вывод сэр Ричард.
– Я не считаю это непреодолимым препятствием. В конце концов, жизнь, которую ты вел до настоящего времени, не способствовала тому, чтобы серьезно о чем-то задуматься. Я бы предположила, что со временем ты станешь более надежным человеком, поскольку у тебя вполне достаточно здравого смысла. Но обсуждение этого вопроса лучше оставить на будущее. В любом случае, я не настолько неразумна, чтобы считать некоторые различия в наших характерах серьезной помехой для брака.
– Мелисса, – сказал сэр Ричард, – ответь мне, пожалуйста, на один вопрос.
Она подняла на него глаза:
– Пожалуйста, что ты хочешь узнать?
– Ты когда-нибудь была влюблена? – спросил сэр Ричард.
Она слегка порозовела.
– Нет. И, судя по моим наблюдениям, я должна быть благодарна за это Небесам. В человеке, подверженном сильным эмоциям, есть, согласись, что-то чрезвычайно вульгарное. Не хочу сказать, что это плохо, но, скорее всего, я более утонченна по сравнению с большинством людей, и такие вещи кажутся мне совершенной безвкусицей.
– Ты вообще отвергаешь вероятность того, – протянул сэр Ричард, – что можешь… э-э… влюбиться несколько позднее?
– Мой дорогой Ричард! Но в кого же?
– Ну хотя бы в меня?
Она рассмеялась.
– Ну это просто абсурд! Если кто-то сказал тебе, что, сватаясь ко мне, нужно принять вид влюбленного, то этот человек дал тебе плохой совет. Наш брак будет браком по расчету. Ты мне очень нравишься, но ты вовсе не тот мужчина, который мог бы зажечь пламя страсти в моей груди. Я не вижу причин беспокоиться об этом. Вот если бы ты был романтиком, это было бы совсем другое дело.
– Боюсь, – сказал сэр Ричард, – что я романтик в большей степени, чем ты думаешь.
– Думаю, что ты сейчас снова шутишь, – ответила она, слегка пожимая плечами.
– Вовсе нет. Я настолько романтичен, что иногда позволяю себе помечтать о женщине – без сомнения, не существующей, – которая хотела бы выйти за меня замуж не из-за того, что я очень богат, но из-за того, – надеюсь, ты простишь мне эту вульгарность, – что она просто любит меня.
Она бросила на него слегка презрительный взгляд.
– Я думала, ты уже вырос из бархатных штанишек, Ричард. Я, конечно, не против чувств, но, откровенно говоря, браки по любви кажутся мне недостойными нашего положения в обществе. Такое впечатление, что ты долго общался с буржуа где-то в Айлингтон-Спа или в другом таком же банальном месте! Я же никогда не забываю, что я – Брэндон. Осмелюсь заметить, мы все очень горды… да, надеюсь, что так оно и есть!
– Этот аспект ситуации, – сухо отреагировал сэр Ричард, – признаюсь честно, не приходил мне в голову.
Она была искренне изумлена:
– Я не считала возможным подобное! И полагала, что каждому известно, что мы, Брэндоны, думаем о своем имени, своем рождении и своих традициях!
– Мне не хочется обидеть тебя, Мелисса, – сказал сэр Ричард, – но зрелище того, как женщина твоего положения, рода и традиций хладнокровно предлагает себя тому, кто даст наиболее подходящую цену, вряд ли создаст у окружающих высокое мнение о ее гордости.
– Ты говоришь, как трагический актер! – воскликнула она. – Мой долг перед семьей требует, чтобы я вышла замуж за обеспеченного человека, но позволь мне заверить тебя в том, что даже это соображение не заставило бы меня пасть так низко, чтобы связать себя с человеком, недостойным меня по своему положению.
– О, вот это действительно гордость! – едва заметно улыбнулся сэр Ричард.
– Я не понимаю тебя. Ты должен знать, что дела моего отца сейчас в таком плачевном состоянии… они очень запутаны…
– Знаю, – мягко ответил сэр Ричард. – И понимаю, что… э-э… распутать дела лорда Саара – мой долг.
– Конечно же! – ответила она, и на ее безмятежно-спокойном лице впервые появилось выражение крайнего удивления. – Никакие другие соображения не могли заставить меня принять твое предложение!
– Ситуация становится весьма деликатной. – Сэр Ричард задумчиво разглядывал носок своей туфли. – Если уж мы решили сегодня разговаривать откровенно, моя дорогая Мелисса, то должен обратить твое внимание на то, что я еще не делал тебе предложения.
Но этот выпад будто совершенно не коснулся ее, и она холодно ответила:
– Я и не думала, что ты можешь настолько забыть о приличиях, чтобы обратиться со своим предложением ко мне. В нашем кругу такое не принято. Ты, без сомнения, будешь говорить об этом с моим отцом.
– Я все думаю, буду ли… – пробормотал сэр Ричард.
– Уверена, что будешь, – ответила девушка, отрывая нитку. – Мне так же хорошо известно твое положение, как и мое тебе. Откровенно говоря, тебе повезло – ты оказался в положении, которое предоставляет тебе возможность сделать предложение девушке из семьи Брэндонов.
Он задумчиво посмотрел на нее, но промолчал. После небольшой паузы она продолжила:
– Что касается будущего, я уверена, что ни ты, ни я не будем слишком требовательны друг к другу. У тебя свои развлечения, и, как бы я в душе ни была против твоего увлечения боксом, гонками на двухколесных экипажах или азартными играми, они меня не касаются.
– Еще фараоном, – вставил он.
– Очень хорошо, фараоном, – одно к одному. Как бы я ни порицала подобные глупости, я хочу сказать тебе, что у меня нет ни малейшего желания мешать тебе развлекаться по собственному вкусу.
– Очень любезно с твоей стороны, – поклонился сэр Ричард. – Стало быть, грубо говоря, Мелисса, я могу делать все, что мне заблагорассудится, при условии, что вручу тебе свой кошелек?
– Это действительно сказано грубо, – согласилась она сдержанно. Затем аккуратно сложила свое шитье и отложила его в сторону. – Папа давно ожидал твоего визита и будет огорчен, узнав, что ты приезжал, когда его не было дома. Он вернется завтра, и ты наверняка застанешь его, если заедешь, скажем, в одиннадцать.
Он поднялся.
– Спасибо, Мелисса. Считаю, что не напрасно провел время, даже несмотря на то, что лорда Саара не оказалось дома.
– Надеюсь, это так. – Она протянула ему руку. – Все-таки мы с тобой поговорили, и я чувствую, что наша беседа действительно была необходима. Осмелюсь предположить, что ты считаешь меня бесчувственной, но ты должен признать, что я не опустилась до недостойного нас обоих притворства. Наша с тобой ситуация – особенная, и именно поэтому я преодолела свое нежелание обсуждать с тобой наш брак. Ведь мы были почти что обручены пять и даже более лет.
Он взял ее за руку.
– Ты и в самом деле считала себя обрученной со мной все эти пять лет? – спросил он.
Впервые за все время их разговора она отвела глаза и ответила:
– Конечно.
– Понимаю, – кивнул сэр Ричард и вскоре после этого покинул особняк на Брук-стрит.
В тот вечер он немного опоздал в свой клуб. И никто из разглядывавших его внешность или прислушивавшихся к его ленивой беседе не мог бы предположить, что сэр Ричард на пороге важнейшего в своей жизни решения. Только его дядя, заглянувший в клуб после полуночи, увидев рядом со своим племянником мертвецки пьяных приятелей, догадался, что жребий брошен. Оглядевшись, он заметил Джорджа Тревора, который в этот момент вставал из-за карточного стола, и намекнул, что Ричи совсем недавно пришлось нелегко. Это сообщение обеспокоило Джорджа.
– Я еще не успел обменяться с ним и парой слов, – сказал он. – Ты что, в самом деле думаешь, что он сделал предложение Мелиссе Брэндон?
– Я ничего не думаю, – ответил Люсиус, – кроме того, что он слишком много пьет и становится все мрачнее.
Охваченный беспокойством, Джордж ухватился за первую же представившуюся ему возможность привлечь внимание своего шурина. Но эта возможность представилась ему около трех часов ночи, когда сэр Ричард наконец поднялся из-за карточного стола и в этот момент, к сожалению, был не в настроении вести беседы с кем бы то ни было. Он проиграл довольно большую сумму и выпил немалое количество бренди, но ни одно из этих обстоятельств особенно не угнетало его.
– Не везет, Ричи? – спросил его дядя. Сэр Ричард окинул его слегка затуманенным, но тем не менее совершенно осмысленным взглядом.
– Но не в картах, Люсиус. Не в картах! Вспомни поговорку! – насмешливо ответил он.
Джордж знал, что сэр Ричард пьянеет не быстрее любого из своих приятелей, но какая-то бесшабашность в его голосе встревожила Джорджа. Он тронул шурина за рукав и негромко сказал:
– Мне хотелось бы поговорить с тобой кое о чем!
– Дорогой Джордж… мой дорогой Джордж! – ответил сэр Ричард, дружески улыбаясь. – Ты должен понимать, что я не совсем… не совсем трезв сейчас. Поэтому – никаких разговоров!
– Тогда я зайду к тебе завтра утром, – предложил Джордж, забыв, что утро уже наступило.
– У меня будет дьявольски болеть голова, – сказал сэр Ричард.
Он направился к выходу из клуба, небрежно нахлобучив на голову цилиндр и зажав эбеновую трость под мышкой. У выхода из клуба он мягко ответил отказом на предложение швейцара подозвать извозчика.
– Я чертовски пьян, поэтому лучше пройдусь пешком.
Швейцар улыбнулся. Он видел многих, джентльменов на разных стадиях опьянения и не думал, что сэра Ричарда, речь которого лишь изредка становилась невнятной и который шел уверенно, сохраняя равновесие, можно назвать «чертовски пьяным». Если бы он не знал сэра Ричарда так хорошо, то вообще не заметил бы ничего особенного, за исключением, конечно, того, что он направился в сторону, прямо противоположную Сент-Джеймс-сквер. Он решил, что должен обратить внимание сэра Ричарда на это странное обстоятельство, но только было открыл рот, как сэр Ричард сказал:
– Я знаю. И все же меня зовет заря. Я отправляюсь на долгую, долгую прогулку.
– Именно так, сэр, – поклонился швейцар и вернулся в клуб.
Сэр Ричард, голова которого слегка кружилась от свежего утреннего воздуха, двинулся в северном направлении.
Через некоторое время его голова прояснилась. Несколько отстраненно он заметил, что очень скоро она, вероятнее всего, разболится и он почувствует себя просто отвратительно, но при этом не будет испытывать к себе никакой жалости. Тем не менее в данный момент, пока пары бренди все еще витали в его мозгу, им овладело великолепное ощущение безответственности. Он чувствовал себя безрассудно далеким, оторванным от своего прошлого и будущего. Рассвет заливал бледно-серым светом пустынные улицы, а утренний ветерок, овевающий его щеки, был достаточно свежим и прохладным, чтобы порадоваться тому, что на нем было надето легкое вечернее пальто. Он свернул на Брук-стрит и расхохотался, глядя на закрытые ставнями окна дома лорда Саара.
– Моя милая невеста! – сказал он и послал в сторону дома воздушный поцелуй. – Боже, какой же я дурак!
Он повторил последнюю фразу несколько раз, смутно ощущая в ней что-то необыкновенно приятное, и направился вниз по длинной улице. Ему пришло в голову, что его милой невесте вряд ли было бы приятно увидеть его сейчас, и эта мысль снова заставила его громко рассмеяться. Стражник, которого сэр Ричард встретил на Гросвенор-сквер, подозрительно посмотрел на него и посторонился. Это было вызвано тем, что джентльмены в том состоянии, в котором находился сейчас сэр Ричард, часто развлекались, принимая участие в легкомысленной забаве, которая называлась «Бей стражу!», а этот достойный стражник вовсе не желал ввязываться в неприятности.
Сэр же Ричард просто не заметил стражника и, надо отдать ему должное, не стал бы приставать к нему, даже если бы и заметил. Где-то в глубине сознания сэра Ричарда билась мысль о том, что он самый несчастный из живущих на земле. Ему было горько и казалось, что весь мир объединился против него. В тот момент, когда он бездумно свернул в одну из боковых улочек и цинично размышлял о том, что за десять лет, вращаясь в высших кругах общества, он так и не встретил женщину, которая хоть на час лишила бы его сна, ему не казалось, что и в будущем посчастливится встретить ее.
– Что, как я и полагаю, – сказал вслух сэр Ричард, обращаясь к одной из газовых ламп, – к лучшему, ибо я собираюсь сделать предложение Мелиссе Брэндон.
И как раз в этот момент он заметил нечто странное. Кто-то вылезал из окна второго этажа одного из аккуратных домиков на противоположной стороне улицы.
Сэр Ричард замер, привлеченный необычным зрелищем. Божественное ощущение отстраненности все еще владело им; увиденное заинтересовало его, но совершенно не обеспокоило.
– Без сомнения, грабитель, – сказал он вполголоса и небрежно оперся на свою трость, приготовившись досмотреть это удивительное приключение до конца. Несколько мгновений спустя, несмотря на некоторую сонливость, он заметил, что человек, вылезавший из окна аккуратного домика, пытался воспользоваться для этого связанными простынями, которые заканчивались весьма высоко над землей.
– Не грабитель, – решил сэр Ричард и пересек улицу.
К тому времени, когда он подошел к тротуару на противоположной стороне, таинственный беглец каким-то образом добрался до конца своей импровизированной веревки и теперь опасно раскачивался над землей, отчаянно пытаясь найти одной ногой хоть какую-то опору на стене. Сэр Ричард увидел, что это очень юный подросток, почти мальчик, и небрежной походкой направился к нему.
– Ричи, друг мой! – кричал достопочтенный Седрик, увлекая за собой сэра Ричарда в маленький салон в задней части дома. – Неужели ты пришел, чтобы сделать предложение Мелиссе? Говорят, что неожиданное приятное известие не может убить человека, но я не верю сплетням! Отец сказал недавно, что разорение смотрит нам прямо в глаза. Одолжи мне денег, дорогой, я пойду в армию и отправлюсь на Пиренеи – будь я проклят, если я этого не сделаю! Но послушай, Ричи! Ты слушаешь меня? – Он бросил обеспокоенный взгляд на сэра Ричарда, остался доволен увиденным и сказал, важно подняв указательный палец: – Не делай этого! Нет такого состояния, которое помогло бы решить наши маленькие проблемы, поверь мне! И главное, держись подальше от Беверли! Говорят, что Фокс промотал целое состояние, прежде чем ему исполнился двадцать один год. Поверь, по сравнению с Бевом он просто ничто. Кстати, строго между нами, Ричи, старик увлекся бренди. Ш-ш! Ни слова! Не следует распускать сплетни о моем отце! Но тебе лучше бежать, Ричи! Вот тебе мой совет: беги!
– А ты действительно пошел бы в армию, если бы я дал тебе денег? – спросил сэр Ричард.
– Трезвым – да, пьяным – нет! – ответил Седрик со своей совершенно обезоруживающей улыбкой. – Сейчас-то я абсолютно трезв, но это долго не продлится. Не давай мне ни пенни, старина! Не давай ни пенни Беву! Он – плохой человек. Вот я – хороший человек, когда трезвый, но я редко бываю трезв больше шести часов в сутки – я тебя предупредил, Ричи! А теперь я удаляюсь. Я постарался предупредить тебя, Ричи, потому что ты мне нравишься, но если ты все же отправишься навстречу своей гибели, я умываю руки! Нет, я присосусь к тебе, как пиявка, на всю оставшуюся жизнь. Подумай над этим как следует, дорогой Ричи! Бев и твой покорный слуга на пороге твоего дома шесть дней из семи каждую неделю! Назойливые кредиторы, угрозы, обнищавшие братья жены, в карманах ни пенни, жена в слезах – не остается ничего, кроме как заплатить! Не делай этого! Ей-богу, мы этого не стоим!
– Подожди, – сказал сэр Ричард, не давая ему выйти из комнаты. – Если я заплачу твои долги, ты отправишься на Пиренеи?
– Ричи, из нас двоих пьян ты! Иди-ка лучше домой!
– Ты только подумай, Седрик, как великолепно ты будешь выглядеть в форме гусара!
В глазах Седрика сверкнула озорная улыбка.
– Еще бы! Но в данный момент я гораздо лучше буду смотреться в Гайд-парке. С дороги, друг мой! У меня очень важная встреча. Я поставил на гуся против индюка в гонке на сто ярдов! Совершенно беспроигрышно! Крупнейшее спортивное событие сезона!
С этими словами он исчез, предоставив сэру Ричарду возможность спасаться бегством или ожидать появления достопочтенной Мелиссы Брэндон.
Она не заставила себя долго ждать. Вскоре пришел слуга и пригласил сэр Ричарда наверх, и тот последовал за слугой по широкой лестнице в одну из комнат второго этажа.
Мелисса Брэндон была красивой темноволосой девушкой, на вид ей можно было дать чуть больше двадцати пяти лет. Ее профиль считался безупречным, но при взгляде прямо в лицо обнаруживалось, что для красавицы ее глаза слишком жестки и холодны. Когда она только начинала выезжать в свет, она не испытывала недостатка в поклонниках, но никто из джентльменов, привлеченных ее красотой, не попытался, по выражению грубияна старшего брата, проникнуть глубже. Склоняясь над ее рукой, сэр Ричард вспомнил, как Джордж сравнил Мелиссу с айсбергом, и тут же запретил себе думать об этом.
– Итак, Ричард?
Голос Мелиссы был холоден и безразличен, а вежливая улыбка, которая появилась на ее губах, не была проявлением искренней радости.
– Надеюсь, у тебя все в порядке, Мелисса? – вежливо осведомился сэр Ричард.
– Отлично, спасибо. Прошу тебя, садись! Я догадываюсь, что ты пришел обсудить наш брак.
Он слегка приподнял брови и бросил на нее удивленный взгляд.
– Бог мой! – констатировал он с досадой. – Кто-то вчера очень поспешил.
Мелисса была занята шитьем и продолжала спокойно работать иголкой.
– Давай не будем ходить вокруг да около, – предложила она. – Мне уже слишком много лет, чтобы я вела себя как дебютантка, и ты, без сомнения, разумный человек.
– А ты когда-нибудь вела себя как дебютантка? – спросил сэр Ричард.
– Надеюсь, что нет. Я просто не выношу этих глупостей и совершенно чужда романтике. В этом отношении мы составим прекрасную пару.
– Ты думаешь? – сказал сэр Ричард, покачивая на пальце шнурок от своего лорнета в золотой оправе.
Этот вопрос, казалось, рассмешил ее.
– Конечно! Я надеюсь, что и ты не стал сентиментальным! Это было бы совершенным абсурдом!
– Старость, – задумчиво заметил сэр Ричард, – часто сопровождается сентиментальностью. По крайней мере, мне так говорили.
– Нам ни к чему рассуждать об этом. Ты мне очень нравишься, Ричард, но в твоем характере есть что-то такое, что позволяет все обращать в шутку. Я все-таки более серьезный человек.
– Значит, в этом отношении мы не очень друг другу подходим, – сделал вывод сэр Ричард.
– Я не считаю это непреодолимым препятствием. В конце концов, жизнь, которую ты вел до настоящего времени, не способствовала тому, чтобы серьезно о чем-то задуматься. Я бы предположила, что со временем ты станешь более надежным человеком, поскольку у тебя вполне достаточно здравого смысла. Но обсуждение этого вопроса лучше оставить на будущее. В любом случае, я не настолько неразумна, чтобы считать некоторые различия в наших характерах серьезной помехой для брака.
– Мелисса, – сказал сэр Ричард, – ответь мне, пожалуйста, на один вопрос.
Она подняла на него глаза:
– Пожалуйста, что ты хочешь узнать?
– Ты когда-нибудь была влюблена? – спросил сэр Ричард.
Она слегка порозовела.
– Нет. И, судя по моим наблюдениям, я должна быть благодарна за это Небесам. В человеке, подверженном сильным эмоциям, есть, согласись, что-то чрезвычайно вульгарное. Не хочу сказать, что это плохо, но, скорее всего, я более утонченна по сравнению с большинством людей, и такие вещи кажутся мне совершенной безвкусицей.
– Ты вообще отвергаешь вероятность того, – протянул сэр Ричард, – что можешь… э-э… влюбиться несколько позднее?
– Мой дорогой Ричард! Но в кого же?
– Ну хотя бы в меня?
Она рассмеялась.
– Ну это просто абсурд! Если кто-то сказал тебе, что, сватаясь ко мне, нужно принять вид влюбленного, то этот человек дал тебе плохой совет. Наш брак будет браком по расчету. Ты мне очень нравишься, но ты вовсе не тот мужчина, который мог бы зажечь пламя страсти в моей груди. Я не вижу причин беспокоиться об этом. Вот если бы ты был романтиком, это было бы совсем другое дело.
– Боюсь, – сказал сэр Ричард, – что я романтик в большей степени, чем ты думаешь.
– Думаю, что ты сейчас снова шутишь, – ответила она, слегка пожимая плечами.
– Вовсе нет. Я настолько романтичен, что иногда позволяю себе помечтать о женщине – без сомнения, не существующей, – которая хотела бы выйти за меня замуж не из-за того, что я очень богат, но из-за того, – надеюсь, ты простишь мне эту вульгарность, – что она просто любит меня.
Она бросила на него слегка презрительный взгляд.
– Я думала, ты уже вырос из бархатных штанишек, Ричард. Я, конечно, не против чувств, но, откровенно говоря, браки по любви кажутся мне недостойными нашего положения в обществе. Такое впечатление, что ты долго общался с буржуа где-то в Айлингтон-Спа или в другом таком же банальном месте! Я же никогда не забываю, что я – Брэндон. Осмелюсь заметить, мы все очень горды… да, надеюсь, что так оно и есть!
– Этот аспект ситуации, – сухо отреагировал сэр Ричард, – признаюсь честно, не приходил мне в голову.
Она была искренне изумлена:
– Я не считала возможным подобное! И полагала, что каждому известно, что мы, Брэндоны, думаем о своем имени, своем рождении и своих традициях!
– Мне не хочется обидеть тебя, Мелисса, – сказал сэр Ричард, – но зрелище того, как женщина твоего положения, рода и традиций хладнокровно предлагает себя тому, кто даст наиболее подходящую цену, вряд ли создаст у окружающих высокое мнение о ее гордости.
– Ты говоришь, как трагический актер! – воскликнула она. – Мой долг перед семьей требует, чтобы я вышла замуж за обеспеченного человека, но позволь мне заверить тебя в том, что даже это соображение не заставило бы меня пасть так низко, чтобы связать себя с человеком, недостойным меня по своему положению.
– О, вот это действительно гордость! – едва заметно улыбнулся сэр Ричард.
– Я не понимаю тебя. Ты должен знать, что дела моего отца сейчас в таком плачевном состоянии… они очень запутаны…
– Знаю, – мягко ответил сэр Ричард. – И понимаю, что… э-э… распутать дела лорда Саара – мой долг.
– Конечно же! – ответила она, и на ее безмятежно-спокойном лице впервые появилось выражение крайнего удивления. – Никакие другие соображения не могли заставить меня принять твое предложение!
– Ситуация становится весьма деликатной. – Сэр Ричард задумчиво разглядывал носок своей туфли. – Если уж мы решили сегодня разговаривать откровенно, моя дорогая Мелисса, то должен обратить твое внимание на то, что я еще не делал тебе предложения.
Но этот выпад будто совершенно не коснулся ее, и она холодно ответила:
– Я и не думала, что ты можешь настолько забыть о приличиях, чтобы обратиться со своим предложением ко мне. В нашем кругу такое не принято. Ты, без сомнения, будешь говорить об этом с моим отцом.
– Я все думаю, буду ли… – пробормотал сэр Ричард.
– Уверена, что будешь, – ответила девушка, отрывая нитку. – Мне так же хорошо известно твое положение, как и мое тебе. Откровенно говоря, тебе повезло – ты оказался в положении, которое предоставляет тебе возможность сделать предложение девушке из семьи Брэндонов.
Он задумчиво посмотрел на нее, но промолчал. После небольшой паузы она продолжила:
– Что касается будущего, я уверена, что ни ты, ни я не будем слишком требовательны друг к другу. У тебя свои развлечения, и, как бы я в душе ни была против твоего увлечения боксом, гонками на двухколесных экипажах или азартными играми, они меня не касаются.
– Еще фараоном, – вставил он.
– Очень хорошо, фараоном, – одно к одному. Как бы я ни порицала подобные глупости, я хочу сказать тебе, что у меня нет ни малейшего желания мешать тебе развлекаться по собственному вкусу.
– Очень любезно с твоей стороны, – поклонился сэр Ричард. – Стало быть, грубо говоря, Мелисса, я могу делать все, что мне заблагорассудится, при условии, что вручу тебе свой кошелек?
– Это действительно сказано грубо, – согласилась она сдержанно. Затем аккуратно сложила свое шитье и отложила его в сторону. – Папа давно ожидал твоего визита и будет огорчен, узнав, что ты приезжал, когда его не было дома. Он вернется завтра, и ты наверняка застанешь его, если заедешь, скажем, в одиннадцать.
Он поднялся.
– Спасибо, Мелисса. Считаю, что не напрасно провел время, даже несмотря на то, что лорда Саара не оказалось дома.
– Надеюсь, это так. – Она протянула ему руку. – Все-таки мы с тобой поговорили, и я чувствую, что наша беседа действительно была необходима. Осмелюсь предположить, что ты считаешь меня бесчувственной, но ты должен признать, что я не опустилась до недостойного нас обоих притворства. Наша с тобой ситуация – особенная, и именно поэтому я преодолела свое нежелание обсуждать с тобой наш брак. Ведь мы были почти что обручены пять и даже более лет.
Он взял ее за руку.
– Ты и в самом деле считала себя обрученной со мной все эти пять лет? – спросил он.
Впервые за все время их разговора она отвела глаза и ответила:
– Конечно.
– Понимаю, – кивнул сэр Ричард и вскоре после этого покинул особняк на Брук-стрит.
В тот вечер он немного опоздал в свой клуб. И никто из разглядывавших его внешность или прислушивавшихся к его ленивой беседе не мог бы предположить, что сэр Ричард на пороге важнейшего в своей жизни решения. Только его дядя, заглянувший в клуб после полуночи, увидев рядом со своим племянником мертвецки пьяных приятелей, догадался, что жребий брошен. Оглядевшись, он заметил Джорджа Тревора, который в этот момент вставал из-за карточного стола, и намекнул, что Ричи совсем недавно пришлось нелегко. Это сообщение обеспокоило Джорджа.
– Я еще не успел обменяться с ним и парой слов, – сказал он. – Ты что, в самом деле думаешь, что он сделал предложение Мелиссе Брэндон?
– Я ничего не думаю, – ответил Люсиус, – кроме того, что он слишком много пьет и становится все мрачнее.
Охваченный беспокойством, Джордж ухватился за первую же представившуюся ему возможность привлечь внимание своего шурина. Но эта возможность представилась ему около трех часов ночи, когда сэр Ричард наконец поднялся из-за карточного стола и в этот момент, к сожалению, был не в настроении вести беседы с кем бы то ни было. Он проиграл довольно большую сумму и выпил немалое количество бренди, но ни одно из этих обстоятельств особенно не угнетало его.
– Не везет, Ричи? – спросил его дядя. Сэр Ричард окинул его слегка затуманенным, но тем не менее совершенно осмысленным взглядом.
– Но не в картах, Люсиус. Не в картах! Вспомни поговорку! – насмешливо ответил он.
Джордж знал, что сэр Ричард пьянеет не быстрее любого из своих приятелей, но какая-то бесшабашность в его голосе встревожила Джорджа. Он тронул шурина за рукав и негромко сказал:
– Мне хотелось бы поговорить с тобой кое о чем!
– Дорогой Джордж… мой дорогой Джордж! – ответил сэр Ричард, дружески улыбаясь. – Ты должен понимать, что я не совсем… не совсем трезв сейчас. Поэтому – никаких разговоров!
– Тогда я зайду к тебе завтра утром, – предложил Джордж, забыв, что утро уже наступило.
– У меня будет дьявольски болеть голова, – сказал сэр Ричард.
Он направился к выходу из клуба, небрежно нахлобучив на голову цилиндр и зажав эбеновую трость под мышкой. У выхода из клуба он мягко ответил отказом на предложение швейцара подозвать извозчика.
– Я чертовски пьян, поэтому лучше пройдусь пешком.
Швейцар улыбнулся. Он видел многих, джентльменов на разных стадиях опьянения и не думал, что сэра Ричарда, речь которого лишь изредка становилась невнятной и который шел уверенно, сохраняя равновесие, можно назвать «чертовски пьяным». Если бы он не знал сэра Ричарда так хорошо, то вообще не заметил бы ничего особенного, за исключением, конечно, того, что он направился в сторону, прямо противоположную Сент-Джеймс-сквер. Он решил, что должен обратить внимание сэра Ричарда на это странное обстоятельство, но только было открыл рот, как сэр Ричард сказал:
– Я знаю. И все же меня зовет заря. Я отправляюсь на долгую, долгую прогулку.
– Именно так, сэр, – поклонился швейцар и вернулся в клуб.
Сэр Ричард, голова которого слегка кружилась от свежего утреннего воздуха, двинулся в северном направлении.
Через некоторое время его голова прояснилась. Несколько отстраненно он заметил, что очень скоро она, вероятнее всего, разболится и он почувствует себя просто отвратительно, но при этом не будет испытывать к себе никакой жалости. Тем не менее в данный момент, пока пары бренди все еще витали в его мозгу, им овладело великолепное ощущение безответственности. Он чувствовал себя безрассудно далеким, оторванным от своего прошлого и будущего. Рассвет заливал бледно-серым светом пустынные улицы, а утренний ветерок, овевающий его щеки, был достаточно свежим и прохладным, чтобы порадоваться тому, что на нем было надето легкое вечернее пальто. Он свернул на Брук-стрит и расхохотался, глядя на закрытые ставнями окна дома лорда Саара.
– Моя милая невеста! – сказал он и послал в сторону дома воздушный поцелуй. – Боже, какой же я дурак!
Он повторил последнюю фразу несколько раз, смутно ощущая в ней что-то необыкновенно приятное, и направился вниз по длинной улице. Ему пришло в голову, что его милой невесте вряд ли было бы приятно увидеть его сейчас, и эта мысль снова заставила его громко рассмеяться. Стражник, которого сэр Ричард встретил на Гросвенор-сквер, подозрительно посмотрел на него и посторонился. Это было вызвано тем, что джентльмены в том состоянии, в котором находился сейчас сэр Ричард, часто развлекались, принимая участие в легкомысленной забаве, которая называлась «Бей стражу!», а этот достойный стражник вовсе не желал ввязываться в неприятности.
Сэр же Ричард просто не заметил стражника и, надо отдать ему должное, не стал бы приставать к нему, даже если бы и заметил. Где-то в глубине сознания сэра Ричарда билась мысль о том, что он самый несчастный из живущих на земле. Ему было горько и казалось, что весь мир объединился против него. В тот момент, когда он бездумно свернул в одну из боковых улочек и цинично размышлял о том, что за десять лет, вращаясь в высших кругах общества, он так и не встретил женщину, которая хоть на час лишила бы его сна, ему не казалось, что и в будущем посчастливится встретить ее.
– Что, как я и полагаю, – сказал вслух сэр Ричард, обращаясь к одной из газовых ламп, – к лучшему, ибо я собираюсь сделать предложение Мелиссе Брэндон.
И как раз в этот момент он заметил нечто странное. Кто-то вылезал из окна второго этажа одного из аккуратных домиков на противоположной стороне улицы.
Сэр Ричард замер, привлеченный необычным зрелищем. Божественное ощущение отстраненности все еще владело им; увиденное заинтересовало его, но совершенно не обеспокоило.
– Без сомнения, грабитель, – сказал он вполголоса и небрежно оперся на свою трость, приготовившись досмотреть это удивительное приключение до конца. Несколько мгновений спустя, несмотря на некоторую сонливость, он заметил, что человек, вылезавший из окна аккуратного домика, пытался воспользоваться для этого связанными простынями, которые заканчивались весьма высоко над землей.
– Не грабитель, – решил сэр Ричард и пересек улицу.
К тому времени, когда он подошел к тротуару на противоположной стороне, таинственный беглец каким-то образом добрался до конца своей импровизированной веревки и теперь опасно раскачивался над землей, отчаянно пытаясь найти одной ногой хоть какую-то опору на стене. Сэр Ричард увидел, что это очень юный подросток, почти мальчик, и небрежной походкой направился к нему.