Страница:
– Вот тут-то ты и дала маху, моя девочка, – сказал мистер Нид с плохо скрываемым торжеством в голосе. – Поскольку, если муж миссис Астли оказался бабником…
– Это не он бабник, – перебила Сара, вся вспыхнув. – Он-то как раз вел себя по отношению к мисс Кейт очень порядочно! Ее обидел братец миссис Астли, хотя, судя по ее рассказу, он вовсе не бабник, несмотря на то, что пытался поцеловать мисс Кейт! Он ведь сделал ей предложение.
– Ну, – произнес мистер Нид, – это уже кое-что. Мисс Кейт и впрямь нужен муж.
– Вы думаете, что я этого не понимаю, отец? Если бы она влюбилась в молодого Гритлтона, я бы на коленях воздала хвалу Богу, ибо она уронила свое достоинство, пойдя служить к этим Астли, которые и мизинца ее не стоят, но она его не любит. Она назвала его придурком.
– Ну, такой муж ей и даром не нужен, – заметил мистер Нид, тут же потеряв всякий интерес к молодому Гритлтону. – А что она собирается делать, Сарочка?
– Пойти в услужение к кому-нибудь в качестве простой горничной! – с горечью ответила Сара.
Мистер Нид-младший просто остолбенел, услышав такое, а потом сказал, что они не должны допустить этого, и неуверенно добавил:
– Если она снизошла до того, что сочла возможным и вверила себя твоим заботам, Сарочка, мы с радостью примем ее, не правда ли, отец?
– Ни в коем случае! Ей не место здесь! – без всяких колебаний ответил мистер Нид-старший. – Может быть, у тебя и были когда-то в голове мозги, но я не знаю, куда они подевались! И кто мне объяснит, откуда у меня такой болван-сын, самому мне этого не понять, проживи я хоть сто лет!
– Вы не правы, отец! Это мне никогда не понять, откуда у вашего сына такое доброе сердце! – выпалила Сара, сразу же ринувшись на защиту своего мужа.
Он пытался было возразить ей, но она накрыла его руку своей и сказала ласковым тоном:
– Я вовсе не хочу обидеть вас, отец, но я не позволю вам оскорблять Джо. А твой отец, Джо, все-таки прав: Кейт не может жить здесь! Но как помешать ей осуществить задуманное, я не знаю! Может быть, твой отец знает, он ведь такой предусмотрительный!
– Клянусь жизнью, я знаю, что надо делать! – сказал мистер Нид-старший торжествующим тоном. – Подумать только, я оказался предусмотрительнее тебя, Сарочка! Мисс Кейт нужно поселиться у кого-нибудь из своих родственников.
– А и правда, как же мы об этом не подумали, – согласился с ним сын, до глубины души пораженный мудростью отца.
– Я говорил об этом, когда умер ее отец, и повторяю это снова, – произнес мистер Нид-старший. – Нужно написать ее родственникам. Только не рассказывай мне басен, что у нее никого нет, Сарочка, я их уже довольно наслушался и скажу тебе, что все это сущая ерунда! У нас у всех есть какие-то родственники.
– Да, – медленно произнесла Сара, – со стороны матери у нее одна тетя, но она и пальцем не пошевелит, чтобы помочь своей племяннице. И если она захочет сделать для нее что-то, значит, она сильно переменилась с тех пор, как я с ней познакомилась. Более того, не думаю, чтобы мисс Кейт захотела жить у этих людей, и мне этого тоже не хочется. Я-то знаю, как они обращались с ее мамочкой! Может быть, у нее есть двоюродные братья и сестры, но я не знаю ни кто они, ни где живут – словом, ничего. Что же касается отца мисс Кейт, то он никогда не говорил о своих родственниках, разве что только о своей родной сестре, но он с ней практически не общался, равно как и она с ним. Она вышла замуж за баронета, владельца поместья Стейплвуд, и когда майор прочитал об этом в письме, он расхохотался и сказал моей хозяйке, что в жизни не знал человека тщеславнее, чем его сестра, и он еще удивился, что она остановила выбор на баронете, а не подцепила какого-нибудь герцога, маркиза или кого-нибудь в этом роде. И все же, я думаю, это был очень высокородный баронет, поскольку майор сказал: «Молодец, Минерва! Подумать только, ее муж – Брум из Стейплвуда. Ни больше ни меньше!» А моя хозяйка рассказывала, что Брумы – старинный род, из поколения в поколение обитающий в Стейплвуде, и что все они страшные гордецы. Но я не знаю, где расположен этот Стейплвуд, да впрочем, если бы и знала, то это все равно не имело бы никакого значения, поскольку майор сказал, что его сестра стала теперь для него недосягаемой, и если они когда-нибудь встретятся, и она не ограничится простым кивком головы в его сторону, а проявит неподдельный интерес, то ему нужно будет возблагодарить за это судьбу, если, конечно, его не разобьет от такой радости паралич! – Глаза Сары неожиданно наполнились слезами. Она смахнула их и сказала: – Он всегда был так насмешлив и никогда не отказывал себе в удовольствии пошутить, бедняжка! И стоит мне только подумать, как он… Но не будем жалеть о том, что произошло, ведь мы не в силах что-нибудь изменить. Дело в том, что эта женщина вряд ли захочет помочь мисс Кейт, раз уж она, с родным братом общаться не хотела – как же, он ведь человек не ее круга. Помимо всего прочего, я не знаю, где она живет.
– Это не имеет никакого значения, – нетерпеливо заметил мистер Нид. – Есть книги, где можно найти адреса титулованной знати и владельцев поместий. И кроме того, существуют различные справочники. Мне кажется, что эта спесивая дама не захочет, чтобы ее племянница пошла в служанки, как собирается поступить мисс Кейт… Что с тобой, Джо?
Мистер Нид-младший, который сидел насупившись и мрачно о чем-то думал, открыл было рот, словно собираясь что-то сказать, но потом снова закрыл и, судорожно сглотнув, робко сообщил, что, кажется, он знает.
– Что ты знаешь? – раздраженно вопросил его родитель.
– Знаю, где находится Стейплвуд, – проговорил Джо. – Ага, вспомнил! Маркет-Харборо! Это там же, где и Листуэйз, нет, кажется, где-то рядом. Поскольку было велено выгрузить ящик в Энджеле. Они вроде бы не послали за ним упряжку или тележку. Не помню уж, что было в этом ящике, но я хорошо помню, что ящик был очень большой, такой большой, что в нем вполне могло уместиться пианино, хотя не знаю, что именно в нем находилось, имейте это в виду!
– Нам совершенно безразлично, что было в ящике, да хоть целая печь! – заявил мистер Нид. – Мы хотим знать только…
– Я вспомнил, где это, папочка! – воскликнул Джо, и хмурое выражение его лица сменилось широкой улыбкой. – Ты просто гений! – добавил он с неподдельным восхищением. – В Бодли-Рейндж, вот куда мы его посылали! Я вспомнил это в ту самую минуту, когда ты произнес слово «печь»!
Мистер Нид закатил глаза, глядя с мольбой на Сару.
– Не обращай на него внимания, Сарочка, – попросил он. – Он всегда был немного чокнутым, и я думаю, таким навсегда и останется. Тебе нужно обязательно написать письмо тете мисс Кейт и сообщить ей, что родители оставили ее без гроша и что она хочет наняться в горничные или в продавщицы. Конечно, тебе захочется написать о себе и о том, как майора сбил экипаж и он умер, о чем она, может быть, и не знает, но, прошу тебя, не пиши слишком длинное письмо! И еще, если у тебя будет много зачеркнутых слов, ставлю десять против одного, что она не сможет прочитать твое письмо, и если тебе понадобится второй лист бумаги, ей придется платить за него, а это может вызвать у нее раздражение против нас, что, впрочем, вполне естественно в подобной ситуации.
– Но, отец! – запротестовала Сара. – Я не уверена, выйдет ли что-нибудь из этой затеи!
– Я тоже в этом не уверен, может, ничего и не выйдет, – великодушно согласился мистер Нид. – А может, что и получится, во всяком случае вреда от того, что ты напишешь письмо, никому не будет. Ты сделаешь так, как я тебе велю, моя детка, – и нечего со мной спорить! Конечно, ты потолковее других баб, но все-таки моя башка варит лучше, чем твоя, – и нечего тут рассуждать!
Глава 2
– Это не он бабник, – перебила Сара, вся вспыхнув. – Он-то как раз вел себя по отношению к мисс Кейт очень порядочно! Ее обидел братец миссис Астли, хотя, судя по ее рассказу, он вовсе не бабник, несмотря на то, что пытался поцеловать мисс Кейт! Он ведь сделал ей предложение.
– Ну, – произнес мистер Нид, – это уже кое-что. Мисс Кейт и впрямь нужен муж.
– Вы думаете, что я этого не понимаю, отец? Если бы она влюбилась в молодого Гритлтона, я бы на коленях воздала хвалу Богу, ибо она уронила свое достоинство, пойдя служить к этим Астли, которые и мизинца ее не стоят, но она его не любит. Она назвала его придурком.
– Ну, такой муж ей и даром не нужен, – заметил мистер Нид, тут же потеряв всякий интерес к молодому Гритлтону. – А что она собирается делать, Сарочка?
– Пойти в услужение к кому-нибудь в качестве простой горничной! – с горечью ответила Сара.
Мистер Нид-младший просто остолбенел, услышав такое, а потом сказал, что они не должны допустить этого, и неуверенно добавил:
– Если она снизошла до того, что сочла возможным и вверила себя твоим заботам, Сарочка, мы с радостью примем ее, не правда ли, отец?
– Ни в коем случае! Ей не место здесь! – без всяких колебаний ответил мистер Нид-старший. – Может быть, у тебя и были когда-то в голове мозги, но я не знаю, куда они подевались! И кто мне объяснит, откуда у меня такой болван-сын, самому мне этого не понять, проживи я хоть сто лет!
– Вы не правы, отец! Это мне никогда не понять, откуда у вашего сына такое доброе сердце! – выпалила Сара, сразу же ринувшись на защиту своего мужа.
Он пытался было возразить ей, но она накрыла его руку своей и сказала ласковым тоном:
– Я вовсе не хочу обидеть вас, отец, но я не позволю вам оскорблять Джо. А твой отец, Джо, все-таки прав: Кейт не может жить здесь! Но как помешать ей осуществить задуманное, я не знаю! Может быть, твой отец знает, он ведь такой предусмотрительный!
– Клянусь жизнью, я знаю, что надо делать! – сказал мистер Нид-старший торжествующим тоном. – Подумать только, я оказался предусмотрительнее тебя, Сарочка! Мисс Кейт нужно поселиться у кого-нибудь из своих родственников.
– А и правда, как же мы об этом не подумали, – согласился с ним сын, до глубины души пораженный мудростью отца.
– Я говорил об этом, когда умер ее отец, и повторяю это снова, – произнес мистер Нид-старший. – Нужно написать ее родственникам. Только не рассказывай мне басен, что у нее никого нет, Сарочка, я их уже довольно наслушался и скажу тебе, что все это сущая ерунда! У нас у всех есть какие-то родственники.
– Да, – медленно произнесла Сара, – со стороны матери у нее одна тетя, но она и пальцем не пошевелит, чтобы помочь своей племяннице. И если она захочет сделать для нее что-то, значит, она сильно переменилась с тех пор, как я с ней познакомилась. Более того, не думаю, чтобы мисс Кейт захотела жить у этих людей, и мне этого тоже не хочется. Я-то знаю, как они обращались с ее мамочкой! Может быть, у нее есть двоюродные братья и сестры, но я не знаю ни кто они, ни где живут – словом, ничего. Что же касается отца мисс Кейт, то он никогда не говорил о своих родственниках, разве что только о своей родной сестре, но он с ней практически не общался, равно как и она с ним. Она вышла замуж за баронета, владельца поместья Стейплвуд, и когда майор прочитал об этом в письме, он расхохотался и сказал моей хозяйке, что в жизни не знал человека тщеславнее, чем его сестра, и он еще удивился, что она остановила выбор на баронете, а не подцепила какого-нибудь герцога, маркиза или кого-нибудь в этом роде. И все же, я думаю, это был очень высокородный баронет, поскольку майор сказал: «Молодец, Минерва! Подумать только, ее муж – Брум из Стейплвуда. Ни больше ни меньше!» А моя хозяйка рассказывала, что Брумы – старинный род, из поколения в поколение обитающий в Стейплвуде, и что все они страшные гордецы. Но я не знаю, где расположен этот Стейплвуд, да впрочем, если бы и знала, то это все равно не имело бы никакого значения, поскольку майор сказал, что его сестра стала теперь для него недосягаемой, и если они когда-нибудь встретятся, и она не ограничится простым кивком головы в его сторону, а проявит неподдельный интерес, то ему нужно будет возблагодарить за это судьбу, если, конечно, его не разобьет от такой радости паралич! – Глаза Сары неожиданно наполнились слезами. Она смахнула их и сказала: – Он всегда был так насмешлив и никогда не отказывал себе в удовольствии пошутить, бедняжка! И стоит мне только подумать, как он… Но не будем жалеть о том, что произошло, ведь мы не в силах что-нибудь изменить. Дело в том, что эта женщина вряд ли захочет помочь мисс Кейт, раз уж она, с родным братом общаться не хотела – как же, он ведь человек не ее круга. Помимо всего прочего, я не знаю, где она живет.
– Это не имеет никакого значения, – нетерпеливо заметил мистер Нид. – Есть книги, где можно найти адреса титулованной знати и владельцев поместий. И кроме того, существуют различные справочники. Мне кажется, что эта спесивая дама не захочет, чтобы ее племянница пошла в служанки, как собирается поступить мисс Кейт… Что с тобой, Джо?
Мистер Нид-младший, который сидел насупившись и мрачно о чем-то думал, открыл было рот, словно собираясь что-то сказать, но потом снова закрыл и, судорожно сглотнув, робко сообщил, что, кажется, он знает.
– Что ты знаешь? – раздраженно вопросил его родитель.
– Знаю, где находится Стейплвуд, – проговорил Джо. – Ага, вспомнил! Маркет-Харборо! Это там же, где и Листуэйз, нет, кажется, где-то рядом. Поскольку было велено выгрузить ящик в Энджеле. Они вроде бы не послали за ним упряжку или тележку. Не помню уж, что было в этом ящике, но я хорошо помню, что ящик был очень большой, такой большой, что в нем вполне могло уместиться пианино, хотя не знаю, что именно в нем находилось, имейте это в виду!
– Нам совершенно безразлично, что было в ящике, да хоть целая печь! – заявил мистер Нид. – Мы хотим знать только…
– Я вспомнил, где это, папочка! – воскликнул Джо, и хмурое выражение его лица сменилось широкой улыбкой. – Ты просто гений! – добавил он с неподдельным восхищением. – В Бодли-Рейндж, вот куда мы его посылали! Я вспомнил это в ту самую минуту, когда ты произнес слово «печь»!
Мистер Нид закатил глаза, глядя с мольбой на Сару.
– Не обращай на него внимания, Сарочка, – попросил он. – Он всегда был немного чокнутым, и я думаю, таким навсегда и останется. Тебе нужно обязательно написать письмо тете мисс Кейт и сообщить ей, что родители оставили ее без гроша и что она хочет наняться в горничные или в продавщицы. Конечно, тебе захочется написать о себе и о том, как майора сбил экипаж и он умер, о чем она, может быть, и не знает, но, прошу тебя, не пиши слишком длинное письмо! И еще, если у тебя будет много зачеркнутых слов, ставлю десять против одного, что она не сможет прочитать твое письмо, и если тебе понадобится второй лист бумаги, ей придется платить за него, а это может вызвать у нее раздражение против нас, что, впрочем, вполне естественно в подобной ситуации.
– Но, отец! – запротестовала Сара. – Я не уверена, выйдет ли что-нибудь из этой затеи!
– Я тоже в этом не уверен, может, ничего и не выйдет, – великодушно согласился мистер Нид. – А может, что и получится, во всяком случае вреда от того, что ты напишешь письмо, никому не будет. Ты сделаешь так, как я тебе велю, моя детка, – и нечего со мной спорить! Конечно, ты потолковее других баб, но все-таки моя башка варит лучше, чем твоя, – и нечего тут рассуждать!
Глава 2
Письмо было написано (под руководством мистера Нида, сурово критиковавшего каждую фразу) и переписано набело, но на душе у Сары скребли кошки. Она знала, что мисс Кейт очень рассердилась бы, узнав о том, что делается за ее спиной. Саре, с одной стороны, очень хотелось, чтобы леди Брум откликнулась на ее послание и забрала племянницу к себе, а с другой – она боялась, что потеряет любовь своей воспитанницы. Свекор прочитал Саре лекцию о том, к каким несчастьям может привести уклонение от своих обязанностей, и не отходил от нее, пока она не сложила письмо, и не скрепила его сургучной печатью, и не написала, старательно выводя каждую букву, адрес леди Брум. После этого он отобрал у нее письмо, заявив, что, если мисс Кейт что-нибудь пронюхает, он сам с ней поговорит.
– Я надеюсь и искренне верю, что вы не сделаете этого, отец! – ответила Сара, с неодобрением и с некоторым опасением замечавшая, что ее свекор старается как можно больше времени проводить с Кейт.
– Не переживай раньше времени, – посоветовал Саре мистер Нид.
– Никто не заставляет нас рассказывать обо всем Кейт раньше, чем придет ответ, а если его не будет, то и вовсе говорить незачем! И нечего волноваться всякий раз, когда мы с ней уединяемся поболтать! – язвительно добавил он. – Нам с ней очень хорошо вдвоем.
– Да, я знаю, отец, – торопливо ответила Сара. – Но вы иногда позволяете себе такие выражения!
– Уж поверь мне, я выражаюсь не грубее тех солдат, которые служили под началом ее папочки! – парировал мистер Нид.
Поскольку спорить с этим не приходилось, Сара оставила свекра в покое, но, когда она посоветовала Кейт не давать старику воли и поменьше прислушиваться к его болтовне, которая, наверное, нагоняет на нее смертельную скуку, Кейт рассмеялась и заявила, что ей очень нравится, когда мистер Нид приходит к ней в гости.
– Он такой милый, – сказала она, – и я с ним вовсе не скучаю, а наоборот, только и делаю, что хохочу, ведь он такой смешной! И еще он дает мне очень хорошие советы, уверяю тебя. А иногда даже распекает. – В глазах ее заплясали чертики. – Он сказал мне, что если я выскочу замуж, словно петух, увидевший ежевику, за первого же парня, сделавшего мне предложение, то он будет считать меня самой обыкновенной потаскушкой. По правде говоря, я что-то пока не вижу желающих сделать мне предложение. Тем не менее я осмелилась спросить его, действительно ли петухи набрасываются на ежевику с таким желанием, как он утверждает. И что ты думаешь, он, ни минуты не сомневаясь, ответил, что те, у которых в голове пусто, и впрямь на нее бросаются. Кроме того, он считает, что это опрометчивое решение – искать работу портнихи или модистки. У меня была такая мысль – стать портнихой. Я же могу сшить модное платье или сделать модную шляпку или капор, правда, Сара?
В ужасе от того, что пророчества ее свекра, кажется, начинают сбываться, Сара ответила:
– Да, мисс Кейт, но тебе нельзя этим заниматься, поверь мне, никак нельзя!
– Вот и мистер Нид говорит то же самое! Он утверждает, что работа модистки – тяжелая и нудная. Вот если бы у меня были деньги, я бы смогла открыть собственное ателье, но денег у меня нет, так что и думать об этом нечего. – Кейт нахмурилась. – Он не хочет, чтобы я становилась и портнихой. Должна признаться, его слова повергают меня в уныние, но может быть, он ошибается.
– Нет, моя дорогая, он прав, – сказала Сара, подчеркнув последние слова. – Ну, моя бесценная, приободрись, не надо отчаиваться из-за того, что миссис Лэшэм, к которой тебя послали, не приняла тебя!
– Не надо, – обреченно согласилась Кейт. – По правде говоря, Сара, мне так не хочется быть гувернанткой! – Увидев озабоченное выражение на лице Сары, Кейт добавила: – Конечно, если кто-нибудь захочет нанять меня, я пойду, но ты же знаешь, что я не такая, как ты. Я знаю, ты будешь шокирована, но я считаю, что это ужасно – посвятить всю свою жизнь детям. Особенно чужим, таким избалованным и несносным! – добавила Кейт в сердцах.
– Когда у тебя появятся свои собственные дети, ты не будешь считать заботу о них ужасным занятием, дорогая, – с нежностью произнесла Сара.
– Может быть, но осмелюсь предположить, что мне не удастся это проверить, поскольку я не верю, что вообще когда-нибудь выйду замуж, – сказала Кейт, но не с сожалением, а так, будто она просто констатировала факт. Сара прикрикнула на нее, но Кейт покачала головой и сказала: – Я не обманывала тебя, когда говорила, что Гритлтон делал мне предложение, но в его планы вовсе не входило жениться на мне. Он бы и предложения мне не сделал, если бы мистер Астли не пропесочил его как следует. Конечно, когда я была молодой, несколько человек делали мне предложения. Но…
– Что за вздор ты несешь! – воскликнула Сара. – Что это за разговоры – «когда я была молодой»! Да ты еще и сейчас ребенок, мисс Кейт!
– Нет, я уже не ребенок, Сара, мне уже двадцать четыре, и если бы я выезжала в свет, как делают девушки моего круга, в этом году был бы мой пятый сезон и все бы говорили, что я – первая красавица.
– Нет, ничего подобного они не говорили бы, поскольку ты уже давно была бы замужем, мисс. Что же касается тех предложений, которые ты получила еще при жизни своего отца, то очень хорошо, что ты отказала всем женихам, поскольку ни одного из них твоя матушка не признала бы подходящим. Да и кроме того, тебе бы пришлось оставить майора одного!
Кейт задумалась над этими словами, и губы ее тронула печальная улыбка.
– Знаешь, Сара, я вовсе не такая святая, как тебе хочется думать. Пожалуй, я покинула бы отца, если бы влюбилась в кого-нибудь. Но никто не тронул моего сердца, и, скорее всего, я никого никогда не полюблю. Это хорошо, поскольку хотя Джонни Роз, как и Гритлтон, целовал меня, но, когда дело дошло до женитьбы, он, как и все остальные, предпочел девушку с приданым. О, не смотри на меня так! Умоляю, не смотри! Я не вижу тут никакой трагедии, можешь мне поверить, я не стала жертвой любовного обмана. – Кейт усмехнулась. – Ручаюсь тебе, я никогда не окажусь в роли покинутой страдалицы, поскольку я отнюдь не романтическая особа. О, дорогая моя няня, как бы я хотела родиться мужчиной! А еще я хотела бы, чтобы женщинам позволялось заниматься каким-нибудь стоящим делом, а не только домашним хозяйством. Впрочем, я даже не могу придумать каким. Конечно, я не могу стать ни великой певицей, ни писательницей, ни художницей. Не правда ли, все это очень грустно? Если, конечно, Сара, ты не думаешь, что я могла бы стать великой актрисой. Вот было бы прекрасно!
Но Сара пришла в ужас от этих слов, поскольку считала актрис падшими женщинами. Позже она обратилась к мистеру Ниду-старшему с мольбой использовать свое влияние, чтобы наставить сиротку на путь истинный. Тот велел Саре забыть все страхи, но поскольку она слишком хорошо знала, чего надо опасаться, это успокаивающее замечание вовсе не уменьшило ее тревоги. И к ночным кошмарам, в которых Сара видела Кейт то среди слуг, то в мастерской модистки, добавились кошмары, в которых Кейт появлялась на сцене. С каждым днем эти кошмары становились все ужаснее, поскольку Кейт, несмотря на свое отвращение к этой работе. пыталась найти себе место гувернантки, но повсюду получала отказ. Все, к кому она обращалась, отказывали ей под одним и тем же предлогом – мол, она слишком молода, но Сара знала, что на самом деле причина была в другом, а именно: Кейт была слишком красива. Это-то и отпугивало всех, особенно тех, у кого были сыновья, которым пришло время жениться. Нельзя винить их в этом, с тоской думала Сара, ибо трудно найти девушку, красивее и обходительнее мисс Кейт. Не только три внука мистера Нида и парни, работавшие в конюшнях, но и сам старина Том, управлявший конюшнями, известный своим несговорчивым нравом, – все заглядывались на нее.
– Что будет с ней, если ее тетушка оставит без внимания мое письмо? – вопрошала Сара своего добросердечного, но молчаливого супруга. – Как бы мне хотелось знать это!
Но она не получала ответа, мистер Нид только с сомнением качал головой. Однако через десять дней Сара убедилась, что ее тревога была напрасной, поскольку в Лондон в простом наемном экипаже явилась леди Брум собственной персоной.
Мистер Нид, гревшийся под весенними лучами солнышка на своем любимом балконе, поначалу не обратил на подъехавший к дому экипаж никакого внимания. Но когда из него вышла высокая, модно одетая женщина и стала рыться в своей сумочке в поисках кошелька, он сбросил плед, который укрывал больные старые ноги от пронизывающего ветра, и с удивительным проворством бросился в дом – предупредить Сару о прибытии тетушки мисс Кейт.
Сара появилась на пороге кухни, держа в испачканных мукой руках скалку, а когда услышала новость, выдохнула:
– Не может быть!
– Ну, мы ведь не ждем к себе в гости герцогиню, значит, эта женщина – миледи Брум! – едко заметил мистер Нид. – Живее, моя девочка! Она сейчас расплачивается с кучером, но я не думаю, что она из тех, кто обожает торговаться, поэтому давай-ка пошевеливайся!
Но Сара не нуждалась в понукании. Она бросилась в кухню, где скинула фартук и вымыла руки. Так что, когда через несколько минут раздался стук в дверь, она распахнула ее перед гостьей, как всегда подтянутая и уверенная в себе. Ее взору предстало впечатляющее зрелище. Перед Сарой стояла высокая красивая женщина, закутанная в длинную бархатную мантилью, отороченную соболем, и державшая в руках большую соболью муфту. На ее темных волосах, уложенных в изысканную прическу, красовалась небольшая шляпка под цвет мантильи, над которой колыхалось страусиное перо. Руки дамы были затянуты в лайковые перчатки, а бархатные полуботинки, как, и шляпка, были выдержаны в той же зеленоватой гамме. У нее было очень выразительное лицо, на котором под резко очерченными бровями ярко сверкали серо-голубые глаза. Черты ее лица отличались правильностью, а если что и портило ее, так это несколько тяжеловатая нижняя челюсть да квадратный подбородок. На вид даме было лет сорок, и с первого взгляда она показалась Саре чересчур грозной. Однако дама мило улыбалась и в манерах ее, сразу же выдававших светскую даму, не было ни тени высокомерия или надменности, а напротив – только доброта и снисходительность. Слегка улыбнувшись, она произнесла низким грудным голосом:
– Доброе утро! Я – леди Брум. А вы, как я догадываюсь, мисс Сара Нид или миссис Нид?
– Миссис Нид, с позволения вашей светлости, – ответила Сара, делая реверанс.
– Простите! Я приехала, как вы, наверное, сами догадались, по вашему письму, за которое я вам очень благодарна. Я не знала, что мой брат умер и что моя маленькая племянница оказалась в таком отчаянном положении. Могу я ее увидеть?
– Да, разумеется, миледи! – ответила Сара, распахивая пошире дверь и снова делая реверанс. – Только ее сейчас нет дома, но она должна вернуться с минуты на минуту. Если ваша светлость соизволит подняться в ее комнату, вас там никто не потревожит, ибо туда никто не заходит, кроме мисс Кейт.
– Спасибо. Если вы составите мне компанию, думаю, я смогу узнать от вас то, о чем не совсем удобно расспрашивать мисс Кейт, ибо это может вызвать ее неудовольствие. Вы, наверное, знаете, что с тех пор, как мой брат, к несчастью, отдалился от нашей семьи, мы потеряли друг друга из виду. По правде говоря, я его почти не знала, поскольку между нами была большая разница в годах. Вы написали, что он умер совсем недавно. Насколько я понимаю, он умер не на поле боя?
– Нет, миледи, – ответила Сара, поднимаясь за ней по лестнице и распахивая дверь в комнату Кейт. – Он вышел в отставку, чему я была очень рада, поскольку считала, что он достаточно намотался по свету, и, более того, надеялась, что он остепенится. Меня волновала судьба мисс Кейт, миледи, но плохо же я знала майора!
– Он что, так и не остепенился? – спросила леди Брум, усаживаясь на стул, стоявший у камина, и улыбкой и жестом приглашая Сару последовать ее примеру.
Сара не без некоторого колебания подчинилась, но села на самый краешек стула.
– Нет, миледи, не переменился. И я уверена, что он не остепенился бы никогда, даже если бы выиграл целое состояние, о чем он так мечтал, поскольку по натуре майор был игрок, мэм, а мне часто случалось слышать от людей, что эта болезнь неизлечима. Его сбил обычный наемный экипаж, и он ударился головой о бордюр, будучи просто-напросто пьяным в стельку!
Леди Брум понимающе кивнула:
– А ее мать, как вы, кажется, написали, умерла несколькими годами ранее? Бедное дитя! А ее родственники с материнской стороны были извещены об этом печальном событии?
– Да, миледи, были, – сказала Сара, и в глазах ее вспыхнул злой огонек. – Так случилось, что я служила у миссис Молверн в горничных еще до того, как она сбежала из дому с майором, впрочем, он тогда еще не был майором! Я взяла на себя смелость написать письмо ее отцу, но так и не получила ответа. Я не хочу плохо говорить о мертвых, а отец и мать моей хозяйки давно умерли, но, по моему глубокому убеждению, им было глубоко наплевать, что сталось с их дочерью и с мисс Кейт. Что же касается мисс Эмили, сестры моей хозяйки, то в ней столько же высокомерия, сколько яду в жабе, миледи, уж я это хорошо знаю и ни за что на свете не стала бы писать ей, ни за какие блага!
– Ну что ж, я очень рада, что вы написали мне, миссис Нид, – сказала леди Брум. – Я ни в коем случае не могу позволить, чтобы дочь моего брата прислуживала кому-то, а именно в этом, судя по тому, что я видела, и заключается роль гувернантки!
– Да, миледи, но мисс Кейт задумала кое-что похуже! – с готовностью откликнулась Сара.
– А что же? Расскажите мне! – попросила ее светлость с таким обезоруживающим участием, что Сара тут же выложила ей, какие ужасные планы вынашивает мисс Кейт.
В середине ее рассказа дверь открылась, и на пороге появилась Кейт. Она застыла в дверях, в изумлении переводя взгляд со своей няни на тетю.
– Мистер Нид, мистер Нид сказал мне… что ко мне приехала моя тетя, – запинаясь, проговорила она. – Но я ничего не понимаю! Неужели вы и вправду моя тетя, мэм? Как ты могла… Сара! Это ты все подстроила! Как ты могла?
Леди Брум расхохоталась и встала. Отбросив в сторону муфту, она протянула руки к Кейт и бросилась к ней.
– О, какое прелестное дитя! – ласково произнесла она. – Почему, миссис Нид, вы не предупредили меня о том, что моя племянница – само совершенство! Моя дорогая, я так рада сообщить тебе, что я – твоя тетя Минерва.
Говоря это, она обняла Кейт и легонько поцеловала ее в щеку. Взволнованная Кейт почувствовала, что должна как-то ответить на нежное объятие своей тети, но взгляд, который она бросила на Сару, был полон укоризны. Заметив его, леди Брум снова рассмеялась и, слегка встряхнув Кейт, лукаво произнесла:
– А что плохого в том, что миссис Нид написала мне? Поверь, я не вижу в этом ничего дурного! Она сообщила мне о том, чего я не знала – что у меня есть племянница!
– Нет-нет, я всего лишь наполовину ваша племянница, мэм! – запротестовала Кейт. – У меня нет никаких прав надеяться на ваше участие.
– Я вижу, ты не понимаешь меня! Впрочем, в этом нет ничего удивительного. Ты еще слишком молода, чтобы почувствовать, что значит в мои годы быть единственным ребенком в семье и не иметь ни близких родственников, ни дочери! А мне так хотелось иметь дочь, и сейчас мне хочется этого еще больше! Да, у меня есть сын, но сын не может стать для матери таким же другом, как дочь. Дорогое мое дитя, я приехала, чтобы увезти тебя к себе в Стейплвуд. Я убеждена, что я по праву должна быть твоей опекуншей!
– Но я уже совершеннолетняя, мэм! – продолжала Кейт, чувствуя себя так, словно ее подхватило могучее течение, которому она не в силах сопротивляться.
– Да, твоя добрая нянюшка сообщила мне об этом. Я не могу заставить тебя, Бог этого не позволит, но я могу обратиться с мольбой пожалеть меня, очень одинокую женщину.
В эту минуту Сара, понимая, что ее питомица потрясена неожиданным появлением тетушки, пробормотала какое-то извинение и удалилась. Кейт сказала:
– Вы так добры, мэм… тетушка! Я вам чрезвычайно признательна, но я не могу… нет, не могу злоупотреблять вашим великодушием. Вы ведь ничего обо мне не знаете, ведь я могу вам не понравиться!
– Да, можешь, – согласилась леди Брум, слегка улыбнувшись. – Но ведь и я могу тебе не понравиться. Если это случится, нам ничего не останется как распрощаться. Ты ведь знаешь, я не собираюсь делать тебя своей пленницей. Давай-ка сядем и все спокойно обсудим. Ты должна объяснить мне, если, конечно, захочешь, почему ты до сих пор не вышла замуж, поскольку это кажется мне очень странным, учитывая твою внешность. Твоя мама была, наверное, настоящей красавицей. Брата своего я плохо помню, но, думаю, ты больше похожа на мать, чем на него, правда?
– Да, я похожа на маму, – подтвердила Кейт, чуть покраснев, – вы хотели сделать мне комплимент, но моя мама была гораздо красивее меня!
– И она умерла, когда тебе было двенадцать лет? Бедное дитя! Жаль, что я не знала твою мать, но я была еще школьницей, когда мой брат женился на ней, и совсем ребенком, когда он поступил на военную службу, поэтому я его почти не знала. Ты, наверное, сердишься на меня за то, что я не пыталась, когда выросла, узнать его получше? Умоляю тебя, не сердись!
– Нет-нет, я не сержусь, – ответила Кейт. – И мой отец тоже не держал на вас зла. – Она взглянула в красивое лицо своей тетушки. Меж бровей Кейт залегла небольшая морщинка, а глаза выражали сомнение. – Неужели вы совсем не помните его, мэм? А он вас часто вспоминал.
– Охотно верю, ведь ему было двадцать шесть, когда мне исполнилось шестнадцать. Надеюсь, ему было что вспомнить обо мне хорошего, хотя, оглядываясь на свое прошлое, я понимаю, что в этом возрасте была ужасно противной и самодовольной, моя голова была полна тщеславных замыслов: я мечтала сделать блестящую партию или вызвать всеобщее восхищение каким-нибудь невероятным поступком! Я думаю, что в этом следует винить мою гувернантку: она обожала читать сентиментальные романы и позволяла это делать мне.
– Я надеюсь и искренне верю, что вы не сделаете этого, отец! – ответила Сара, с неодобрением и с некоторым опасением замечавшая, что ее свекор старается как можно больше времени проводить с Кейт.
– Не переживай раньше времени, – посоветовал Саре мистер Нид.
– Никто не заставляет нас рассказывать обо всем Кейт раньше, чем придет ответ, а если его не будет, то и вовсе говорить незачем! И нечего волноваться всякий раз, когда мы с ней уединяемся поболтать! – язвительно добавил он. – Нам с ней очень хорошо вдвоем.
– Да, я знаю, отец, – торопливо ответила Сара. – Но вы иногда позволяете себе такие выражения!
– Уж поверь мне, я выражаюсь не грубее тех солдат, которые служили под началом ее папочки! – парировал мистер Нид.
Поскольку спорить с этим не приходилось, Сара оставила свекра в покое, но, когда она посоветовала Кейт не давать старику воли и поменьше прислушиваться к его болтовне, которая, наверное, нагоняет на нее смертельную скуку, Кейт рассмеялась и заявила, что ей очень нравится, когда мистер Нид приходит к ней в гости.
– Он такой милый, – сказала она, – и я с ним вовсе не скучаю, а наоборот, только и делаю, что хохочу, ведь он такой смешной! И еще он дает мне очень хорошие советы, уверяю тебя. А иногда даже распекает. – В глазах ее заплясали чертики. – Он сказал мне, что если я выскочу замуж, словно петух, увидевший ежевику, за первого же парня, сделавшего мне предложение, то он будет считать меня самой обыкновенной потаскушкой. По правде говоря, я что-то пока не вижу желающих сделать мне предложение. Тем не менее я осмелилась спросить его, действительно ли петухи набрасываются на ежевику с таким желанием, как он утверждает. И что ты думаешь, он, ни минуты не сомневаясь, ответил, что те, у которых в голове пусто, и впрямь на нее бросаются. Кроме того, он считает, что это опрометчивое решение – искать работу портнихи или модистки. У меня была такая мысль – стать портнихой. Я же могу сшить модное платье или сделать модную шляпку или капор, правда, Сара?
В ужасе от того, что пророчества ее свекра, кажется, начинают сбываться, Сара ответила:
– Да, мисс Кейт, но тебе нельзя этим заниматься, поверь мне, никак нельзя!
– Вот и мистер Нид говорит то же самое! Он утверждает, что работа модистки – тяжелая и нудная. Вот если бы у меня были деньги, я бы смогла открыть собственное ателье, но денег у меня нет, так что и думать об этом нечего. – Кейт нахмурилась. – Он не хочет, чтобы я становилась и портнихой. Должна признаться, его слова повергают меня в уныние, но может быть, он ошибается.
– Нет, моя дорогая, он прав, – сказала Сара, подчеркнув последние слова. – Ну, моя бесценная, приободрись, не надо отчаиваться из-за того, что миссис Лэшэм, к которой тебя послали, не приняла тебя!
– Не надо, – обреченно согласилась Кейт. – По правде говоря, Сара, мне так не хочется быть гувернанткой! – Увидев озабоченное выражение на лице Сары, Кейт добавила: – Конечно, если кто-нибудь захочет нанять меня, я пойду, но ты же знаешь, что я не такая, как ты. Я знаю, ты будешь шокирована, но я считаю, что это ужасно – посвятить всю свою жизнь детям. Особенно чужим, таким избалованным и несносным! – добавила Кейт в сердцах.
– Когда у тебя появятся свои собственные дети, ты не будешь считать заботу о них ужасным занятием, дорогая, – с нежностью произнесла Сара.
– Может быть, но осмелюсь предположить, что мне не удастся это проверить, поскольку я не верю, что вообще когда-нибудь выйду замуж, – сказала Кейт, но не с сожалением, а так, будто она просто констатировала факт. Сара прикрикнула на нее, но Кейт покачала головой и сказала: – Я не обманывала тебя, когда говорила, что Гритлтон делал мне предложение, но в его планы вовсе не входило жениться на мне. Он бы и предложения мне не сделал, если бы мистер Астли не пропесочил его как следует. Конечно, когда я была молодой, несколько человек делали мне предложения. Но…
– Что за вздор ты несешь! – воскликнула Сара. – Что это за разговоры – «когда я была молодой»! Да ты еще и сейчас ребенок, мисс Кейт!
– Нет, я уже не ребенок, Сара, мне уже двадцать четыре, и если бы я выезжала в свет, как делают девушки моего круга, в этом году был бы мой пятый сезон и все бы говорили, что я – первая красавица.
– Нет, ничего подобного они не говорили бы, поскольку ты уже давно была бы замужем, мисс. Что же касается тех предложений, которые ты получила еще при жизни своего отца, то очень хорошо, что ты отказала всем женихам, поскольку ни одного из них твоя матушка не признала бы подходящим. Да и кроме того, тебе бы пришлось оставить майора одного!
Кейт задумалась над этими словами, и губы ее тронула печальная улыбка.
– Знаешь, Сара, я вовсе не такая святая, как тебе хочется думать. Пожалуй, я покинула бы отца, если бы влюбилась в кого-нибудь. Но никто не тронул моего сердца, и, скорее всего, я никого никогда не полюблю. Это хорошо, поскольку хотя Джонни Роз, как и Гритлтон, целовал меня, но, когда дело дошло до женитьбы, он, как и все остальные, предпочел девушку с приданым. О, не смотри на меня так! Умоляю, не смотри! Я не вижу тут никакой трагедии, можешь мне поверить, я не стала жертвой любовного обмана. – Кейт усмехнулась. – Ручаюсь тебе, я никогда не окажусь в роли покинутой страдалицы, поскольку я отнюдь не романтическая особа. О, дорогая моя няня, как бы я хотела родиться мужчиной! А еще я хотела бы, чтобы женщинам позволялось заниматься каким-нибудь стоящим делом, а не только домашним хозяйством. Впрочем, я даже не могу придумать каким. Конечно, я не могу стать ни великой певицей, ни писательницей, ни художницей. Не правда ли, все это очень грустно? Если, конечно, Сара, ты не думаешь, что я могла бы стать великой актрисой. Вот было бы прекрасно!
Но Сара пришла в ужас от этих слов, поскольку считала актрис падшими женщинами. Позже она обратилась к мистеру Ниду-старшему с мольбой использовать свое влияние, чтобы наставить сиротку на путь истинный. Тот велел Саре забыть все страхи, но поскольку она слишком хорошо знала, чего надо опасаться, это успокаивающее замечание вовсе не уменьшило ее тревоги. И к ночным кошмарам, в которых Сара видела Кейт то среди слуг, то в мастерской модистки, добавились кошмары, в которых Кейт появлялась на сцене. С каждым днем эти кошмары становились все ужаснее, поскольку Кейт, несмотря на свое отвращение к этой работе. пыталась найти себе место гувернантки, но повсюду получала отказ. Все, к кому она обращалась, отказывали ей под одним и тем же предлогом – мол, она слишком молода, но Сара знала, что на самом деле причина была в другом, а именно: Кейт была слишком красива. Это-то и отпугивало всех, особенно тех, у кого были сыновья, которым пришло время жениться. Нельзя винить их в этом, с тоской думала Сара, ибо трудно найти девушку, красивее и обходительнее мисс Кейт. Не только три внука мистера Нида и парни, работавшие в конюшнях, но и сам старина Том, управлявший конюшнями, известный своим несговорчивым нравом, – все заглядывались на нее.
– Что будет с ней, если ее тетушка оставит без внимания мое письмо? – вопрошала Сара своего добросердечного, но молчаливого супруга. – Как бы мне хотелось знать это!
Но она не получала ответа, мистер Нид только с сомнением качал головой. Однако через десять дней Сара убедилась, что ее тревога была напрасной, поскольку в Лондон в простом наемном экипаже явилась леди Брум собственной персоной.
Мистер Нид, гревшийся под весенними лучами солнышка на своем любимом балконе, поначалу не обратил на подъехавший к дому экипаж никакого внимания. Но когда из него вышла высокая, модно одетая женщина и стала рыться в своей сумочке в поисках кошелька, он сбросил плед, который укрывал больные старые ноги от пронизывающего ветра, и с удивительным проворством бросился в дом – предупредить Сару о прибытии тетушки мисс Кейт.
Сара появилась на пороге кухни, держа в испачканных мукой руках скалку, а когда услышала новость, выдохнула:
– Не может быть!
– Ну, мы ведь не ждем к себе в гости герцогиню, значит, эта женщина – миледи Брум! – едко заметил мистер Нид. – Живее, моя девочка! Она сейчас расплачивается с кучером, но я не думаю, что она из тех, кто обожает торговаться, поэтому давай-ка пошевеливайся!
Но Сара не нуждалась в понукании. Она бросилась в кухню, где скинула фартук и вымыла руки. Так что, когда через несколько минут раздался стук в дверь, она распахнула ее перед гостьей, как всегда подтянутая и уверенная в себе. Ее взору предстало впечатляющее зрелище. Перед Сарой стояла высокая красивая женщина, закутанная в длинную бархатную мантилью, отороченную соболем, и державшая в руках большую соболью муфту. На ее темных волосах, уложенных в изысканную прическу, красовалась небольшая шляпка под цвет мантильи, над которой колыхалось страусиное перо. Руки дамы были затянуты в лайковые перчатки, а бархатные полуботинки, как, и шляпка, были выдержаны в той же зеленоватой гамме. У нее было очень выразительное лицо, на котором под резко очерченными бровями ярко сверкали серо-голубые глаза. Черты ее лица отличались правильностью, а если что и портило ее, так это несколько тяжеловатая нижняя челюсть да квадратный подбородок. На вид даме было лет сорок, и с первого взгляда она показалась Саре чересчур грозной. Однако дама мило улыбалась и в манерах ее, сразу же выдававших светскую даму, не было ни тени высокомерия или надменности, а напротив – только доброта и снисходительность. Слегка улыбнувшись, она произнесла низким грудным голосом:
– Доброе утро! Я – леди Брум. А вы, как я догадываюсь, мисс Сара Нид или миссис Нид?
– Миссис Нид, с позволения вашей светлости, – ответила Сара, делая реверанс.
– Простите! Я приехала, как вы, наверное, сами догадались, по вашему письму, за которое я вам очень благодарна. Я не знала, что мой брат умер и что моя маленькая племянница оказалась в таком отчаянном положении. Могу я ее увидеть?
– Да, разумеется, миледи! – ответила Сара, распахивая пошире дверь и снова делая реверанс. – Только ее сейчас нет дома, но она должна вернуться с минуты на минуту. Если ваша светлость соизволит подняться в ее комнату, вас там никто не потревожит, ибо туда никто не заходит, кроме мисс Кейт.
– Спасибо. Если вы составите мне компанию, думаю, я смогу узнать от вас то, о чем не совсем удобно расспрашивать мисс Кейт, ибо это может вызвать ее неудовольствие. Вы, наверное, знаете, что с тех пор, как мой брат, к несчастью, отдалился от нашей семьи, мы потеряли друг друга из виду. По правде говоря, я его почти не знала, поскольку между нами была большая разница в годах. Вы написали, что он умер совсем недавно. Насколько я понимаю, он умер не на поле боя?
– Нет, миледи, – ответила Сара, поднимаясь за ней по лестнице и распахивая дверь в комнату Кейт. – Он вышел в отставку, чему я была очень рада, поскольку считала, что он достаточно намотался по свету, и, более того, надеялась, что он остепенится. Меня волновала судьба мисс Кейт, миледи, но плохо же я знала майора!
– Он что, так и не остепенился? – спросила леди Брум, усаживаясь на стул, стоявший у камина, и улыбкой и жестом приглашая Сару последовать ее примеру.
Сара не без некоторого колебания подчинилась, но села на самый краешек стула.
– Нет, миледи, не переменился. И я уверена, что он не остепенился бы никогда, даже если бы выиграл целое состояние, о чем он так мечтал, поскольку по натуре майор был игрок, мэм, а мне часто случалось слышать от людей, что эта болезнь неизлечима. Его сбил обычный наемный экипаж, и он ударился головой о бордюр, будучи просто-напросто пьяным в стельку!
Леди Брум понимающе кивнула:
– А ее мать, как вы, кажется, написали, умерла несколькими годами ранее? Бедное дитя! А ее родственники с материнской стороны были извещены об этом печальном событии?
– Да, миледи, были, – сказала Сара, и в глазах ее вспыхнул злой огонек. – Так случилось, что я служила у миссис Молверн в горничных еще до того, как она сбежала из дому с майором, впрочем, он тогда еще не был майором! Я взяла на себя смелость написать письмо ее отцу, но так и не получила ответа. Я не хочу плохо говорить о мертвых, а отец и мать моей хозяйки давно умерли, но, по моему глубокому убеждению, им было глубоко наплевать, что сталось с их дочерью и с мисс Кейт. Что же касается мисс Эмили, сестры моей хозяйки, то в ней столько же высокомерия, сколько яду в жабе, миледи, уж я это хорошо знаю и ни за что на свете не стала бы писать ей, ни за какие блага!
– Ну что ж, я очень рада, что вы написали мне, миссис Нид, – сказала леди Брум. – Я ни в коем случае не могу позволить, чтобы дочь моего брата прислуживала кому-то, а именно в этом, судя по тому, что я видела, и заключается роль гувернантки!
– Да, миледи, но мисс Кейт задумала кое-что похуже! – с готовностью откликнулась Сара.
– А что же? Расскажите мне! – попросила ее светлость с таким обезоруживающим участием, что Сара тут же выложила ей, какие ужасные планы вынашивает мисс Кейт.
В середине ее рассказа дверь открылась, и на пороге появилась Кейт. Она застыла в дверях, в изумлении переводя взгляд со своей няни на тетю.
– Мистер Нид, мистер Нид сказал мне… что ко мне приехала моя тетя, – запинаясь, проговорила она. – Но я ничего не понимаю! Неужели вы и вправду моя тетя, мэм? Как ты могла… Сара! Это ты все подстроила! Как ты могла?
Леди Брум расхохоталась и встала. Отбросив в сторону муфту, она протянула руки к Кейт и бросилась к ней.
– О, какое прелестное дитя! – ласково произнесла она. – Почему, миссис Нид, вы не предупредили меня о том, что моя племянница – само совершенство! Моя дорогая, я так рада сообщить тебе, что я – твоя тетя Минерва.
Говоря это, она обняла Кейт и легонько поцеловала ее в щеку. Взволнованная Кейт почувствовала, что должна как-то ответить на нежное объятие своей тети, но взгляд, который она бросила на Сару, был полон укоризны. Заметив его, леди Брум снова рассмеялась и, слегка встряхнув Кейт, лукаво произнесла:
– А что плохого в том, что миссис Нид написала мне? Поверь, я не вижу в этом ничего дурного! Она сообщила мне о том, чего я не знала – что у меня есть племянница!
– Нет-нет, я всего лишь наполовину ваша племянница, мэм! – запротестовала Кейт. – У меня нет никаких прав надеяться на ваше участие.
– Я вижу, ты не понимаешь меня! Впрочем, в этом нет ничего удивительного. Ты еще слишком молода, чтобы почувствовать, что значит в мои годы быть единственным ребенком в семье и не иметь ни близких родственников, ни дочери! А мне так хотелось иметь дочь, и сейчас мне хочется этого еще больше! Да, у меня есть сын, но сын не может стать для матери таким же другом, как дочь. Дорогое мое дитя, я приехала, чтобы увезти тебя к себе в Стейплвуд. Я убеждена, что я по праву должна быть твоей опекуншей!
– Но я уже совершеннолетняя, мэм! – продолжала Кейт, чувствуя себя так, словно ее подхватило могучее течение, которому она не в силах сопротивляться.
– Да, твоя добрая нянюшка сообщила мне об этом. Я не могу заставить тебя, Бог этого не позволит, но я могу обратиться с мольбой пожалеть меня, очень одинокую женщину.
В эту минуту Сара, понимая, что ее питомица потрясена неожиданным появлением тетушки, пробормотала какое-то извинение и удалилась. Кейт сказала:
– Вы так добры, мэм… тетушка! Я вам чрезвычайно признательна, но я не могу… нет, не могу злоупотреблять вашим великодушием. Вы ведь ничего обо мне не знаете, ведь я могу вам не понравиться!
– Да, можешь, – согласилась леди Брум, слегка улыбнувшись. – Но ведь и я могу тебе не понравиться. Если это случится, нам ничего не останется как распрощаться. Ты ведь знаешь, я не собираюсь делать тебя своей пленницей. Давай-ка сядем и все спокойно обсудим. Ты должна объяснить мне, если, конечно, захочешь, почему ты до сих пор не вышла замуж, поскольку это кажется мне очень странным, учитывая твою внешность. Твоя мама была, наверное, настоящей красавицей. Брата своего я плохо помню, но, думаю, ты больше похожа на мать, чем на него, правда?
– Да, я похожа на маму, – подтвердила Кейт, чуть покраснев, – вы хотели сделать мне комплимент, но моя мама была гораздо красивее меня!
– И она умерла, когда тебе было двенадцать лет? Бедное дитя! Жаль, что я не знала твою мать, но я была еще школьницей, когда мой брат женился на ней, и совсем ребенком, когда он поступил на военную службу, поэтому я его почти не знала. Ты, наверное, сердишься на меня за то, что я не пыталась, когда выросла, узнать его получше? Умоляю тебя, не сердись!
– Нет-нет, я не сержусь, – ответила Кейт. – И мой отец тоже не держал на вас зла. – Она взглянула в красивое лицо своей тетушки. Меж бровей Кейт залегла небольшая морщинка, а глаза выражали сомнение. – Неужели вы совсем не помните его, мэм? А он вас часто вспоминал.
– Охотно верю, ведь ему было двадцать шесть, когда мне исполнилось шестнадцать. Надеюсь, ему было что вспомнить обо мне хорошего, хотя, оглядываясь на свое прошлое, я понимаю, что в этом возрасте была ужасно противной и самодовольной, моя голова была полна тщеславных замыслов: я мечтала сделать блестящую партию или вызвать всеобщее восхищение каким-нибудь невероятным поступком! Я думаю, что в этом следует винить мою гувернантку: она обожала читать сентиментальные романы и позволяла это делать мне.