Страница:
Китти покаялась, но заверила свою хозяйку, что у мисс Скортон и в мыслях не было ничего предосудительного.
– Она пришла только затем, чтобы проводить Оливию домой. Ах, Мег, что вы скажете о моем кузене? Клянусь, только он взглянул на Оливию – и влюбился в нее по уши. Как это замечательно!
Но Мег ничего замечательного в этом не усмотрела.
– Конечно, я обратила внимание на вашего кузена и должна сказать вам, Китти, нет ничего глупее и непростительнее, чем поощрять это знакомство! Шевалье и девушка такого низкого происхождения! Вы просто сошли с ума, если вам в голову пришла подобная мысль!
– Чепуха! – сказала Китти. – Вы не можете отрицать, что происхождение у нее вполне приличное, а что касается ее родственников, так Камилл увезет ее во Францию, и там им никогда не будут докучать ни миссис Броти, ни семейство Скортонов.
– Если вы так думаете, значит, вы ничего не смыслите в родственниках, – язвительно сказала Мег. – Боже мой, удивляюсь, как это Фредди допустил, чтобы вы сотворили подобную глупость.
Мисс Чаринг воздержалась от объяснений того, что не во власти мистера Стандена контролировать все ее поступки. Она догадывалась, что Мег при первой же возможности все расскажет Фредди и приготовилась дать отпор, если с его стороны последуют упреки. Но Фредди, потирая кончик носа, как всегда, когда оказывался с растерянности, сказал задумчиво:
– Не удивлюсь, если вы попадете под холодный душ, Кит.
– Что? Я не понимаю.
– Ничего из этого не выгорит, – сказал Фредди.
– А, вы имеете в виду этих ужасных Скортонов, да? Признаюсь, если бы Камилл был англичанином, из этого действительно ничего бы не вышло, но, посудите сами, – он приехал сюда на короткое время, а вряд ли миссис Броти и ее сестра когда-нибудь захотят путешествовать во Франции. Более того, я бы очень удивилась, если они вообще туда попадут. А какие могут быть возражения против самой Оливии?
– Подозреваю, что против будет миссис Броти, – сказал Фредди.
Она в изумлении уставилась на него.
– Но почему она будет против? Кроме того, мне известно, что она приняла Камилла, когда он проводил Оливию в тот день, и ее любезность превосходила все границы.
С огорченным видом Фредди еще сильнее стал тереть свой нос.
– Ну скажите мне, Фредди…
В кармане Фредди лежала короткая записка от лорда Леджервуда, извещающая о том, что ему не удалось обнаружить дворянскую французскую семью, носящую родовое имя Эвронов. «Что же касается «моего дядюшки маркиза», – писал лорд Леджервуд, то никаких следов его даже не просматривается. Остается только думать, что этот пэр – плод воображения. Более того, можно осмелиться предположить, что ваш шевалье вполне может оказаться фальшивым…»
Фредди посмотрел на мисс Чаринг, чьи невинные глаза пристально и вопросительно глядели ему в лицо, и покраснел.
– Французы, знаете ли! – сказал он. – Слишком долго воевали там, где много лягушек… [7]
Мисс Чаринг успокоилась и посмеялась над его сомнениями. Фредди, понимая, что мисс Броти, подобно ему, может навести некоторые справки, предвидел впереди немало грозных опасностей и выглядел как никогда грустным. Его сестра была бы рада, если бы он высказал свое недовольство и серьезно поговорил со своей невестой по поводу ее дружбы с Оливией: несмотря на то, что миссис Броти пока что удовлетворялась только тем, что внедрила свою дочь в домашний круг благородных Букхэвенов и не пыталась сама проникнуть в святая святых, Мег в постоянной тревоге ждала, что этот день на за горами. Она сказала Фредди, что боится быть втянутой в отношения с семейством Скортонов: если миссис Броти явится на Беркли-сквер, ей будет трудно отказать в приеме. Фредди резонно ответил, что ей и не надо будет этого делать.
– Скажите Скелтону, что вас нет дома, только и всего: все остальное он сделает сам. Черт побери, для чего же тогда существуют дворецкие?
– Ну ладно, если тебя это не волнует, – раздраженно, сказала Мег, я удивляюсь, почему тебе все равно, если Китти попадет в неприятную историю, а она в нее, видимо, попадет.
– Не понимаю, почему она должна в нее попасть, – упрямо возразил Фредди.
Мег была в скверном расположении духа, она страдала недомоганием, свойственным беременным женщинам, поэтому и разразилась непривычно раздраженной речью.
– Как ты можешь валять такого дурака? Такие дела непременно кончаются большими неприятностями! Все кругом желают только добра, и смею тебя заверить, я также сочувствую мисс Броти, как и все, но нельзя же всех, кто попал в неблагоприятные обстоятельства, брать в подруги! Но Китти в светском обществе совсем недавно, она этого не понимает, а ты пальцем не шевельнешь, чтобы направить ее по верному пути.
– Но я же шевелю! – сказал Фредди, уязвленный несправедливым упреком. – Если бы не я, она бы разгуливала по городу в той мерзкой шляпке, которую ты советовала ей купить как писк моды!
– Это и есть писк моды! – воскликнула Мег, подскочив на софе от негодования. – А ты варвар и консерватор. Ты не позволил ей купить жокейскую шляпку только потому, что раньше таких не видел. Зато я купила и позволь мне сказать, ею все кругом восхищались!
– Что такое? – воскликнул в полном смятении Фредди. – Боже мой, Мег, неужели ты такая дура, что напялила на свои желтые волосы фиолетовое ведро для угля?
– Очень многие люди, отличающиеся тонким вкусом, – сообщила ему сестра прерывающимся голосом, – говорили мне, что шляпка идет мне чрезвычайно.
– Болтуны они все, – нанес Фредди сокрушительный удар. – Пора бы нашей матушке предоставить младших на попечение няньки и заняться тобой, чтобы ты не делала из себя пугало. Ну, право, Мег! Могла бы подумать обо мне! Могла бы подумать о матери! Слушалась бы нас!
– Как Китти? Чтобы ты командовал, что можно носить, а что нет? Удивляюсь, как это она тебе подчиняется!
– Она весьма разумная девочка, – сказал Фредди. – Она полностью доверяет моим советам. То же самое мне и отец на днях сказал.
– Я и не спорю, она действительно выглядит прекрасно, – сказала Мег, – но кое в чем, Фредди, и я говорю это вовсе не из злорадства, потому что искренне полюбила ее, – ты ей не указ. До матери тоже дошли слухи, она ведь больше не сидит с детьми, и она спрашивала меня, правда ли это и что бы это значило. Естественно, я сказала, что все это пустяки и я на самом деле не верю ни единому слову, но все же – почему она допускает столь явные ухаживания Долфа?
Тут Фредди почувствовал, что его позиции становятся слишком уязвимыми, и счел за лучшее ретироваться. Визит на Маунт-стрит на следующее утро ничем не залечил рану, нанесенную его amour propre, [8]ибо если лорд Леджервуд помалкивал насчет поползновений Долфинтона, то леди Леджервуд не сочла нужным скрывать это. С озабоченным видом она сообщила ему о том, что те немногие и избранные друзья семьи, которым она по секрету рассказала о помолвке, выразили крайнее недоумение, почему мисс Чаринг оказывает столь явное предпочтение обществу лорда Долфинтона. Посему неудивительно, что когда через несколько дней мистер Станден, катаясь в своем тильбюри [9]по Пикадилли, в самом конце Олд-Бонд-стрит увидел, как мисс Чаринг в сопровождении лорда Долфинтона входит в Египетский Зал с южной стороны улицы, резко остановил свой экипаж и, оставив его на попечение своего грума, решительным шагом пересек Пикадилли.
«Египетский Зал», построенный четыре года тому назад и известный также под названием Музея Буллока, славился собранием редкостей из Южных морей, из Северной и Южной Америки, коллекцией оружия и произведений искусства, а недавно для большего привлечения посетителей приобрел карету, в которой путешествовал Наполеон. Своим названием он был обязан архитектурному стилю и наклонным колоннам, украшенным таинственными письменами. Это было весьма внушительное сооружение, но раньше оно никогда не соблазняло мистера Стандена осматривать его сокровища. Вот и сейчас – пройдя через вестибюль, он не стал тратить время не изучение экспонатов, со вкусом расставленных вдоль стен. Интересующий его предмет он обнаружил напряженно сидящим на стуле с каталогом в затянутых перчатками руках, устремившим неподвижный взгляд на фигуру индейского вождя в полном военном облачении. Никакого лорда Долфинтона не было и в помине, и это обстоятельство побудило мистера Стандена воскликнуть, позабыв о своих планах:
– Ничего себе! Сначала этот тип приводит тебя в чертов музей, а потом испаряется в неизвестном направлении и оставляет одну!
– Фредди! – воскликнула мисс Чаринг, подскочив чуть не до потолка.
– Я тебе больше не Фредди! – сурово проговорил мистер Станден. – Я предупреждал вас, Китти, и черт бы меня побрал, если я шутил. О вас уже весь город говорит.
Китти пришла в полное недоумение, но поскольку было ясно, что мистер Станден полон праведного гнева, она не стала с ним спорить, а только сказала тонким и неуверенным голосом:
– Фредерик? Может, на людях мне обращаться к вам: мистер Станден?
– Называть меня мистером Станденом? – переспросил Фредди, одним ударом выбитый из седла. – Нет, конечно нет! Никогда мне не задавали вопроса глупее, чем этот. И не переводите разговора на другую тему. Я не из тех, кто сердится по пустякам, но это переходит всякие границы, Кит!
– Я не ухожу от разговора! Вы сказали, что запрещаете мне называть вас Фредди!
Мистер Станден непонимающе уставился на нее.
– Я запретил вам называть меня Фредди? Какая ерунда!
– Запретил! – негодующе повторила Китти. – Всего минуту назад. Признаюсь, это очень несправедливо с вашей стороны, потому что я ничем плохим не занимаюсь.
– Я уверен, – сказал сурово мистер Станден, – что вы намерены обвести меня вокруг пальца, Кит! Так вот, это у вас не выйдет! Я видел, как вы входили сюда под руку с Долфом. Мне сдается, что между вами происходит что-то подозрительное. Пора мне перекинуться словом с Долфом. Где же он, черт побери?
Тут кое-что начало доходить до мисс Чаринг. Она не удержалась от того, что весело не хихикнуть.
– Ах, Фредди, вот значит что привело вас сюда.
– Да, именно это, и смеяться тут нечего, – сказал Фредди. – Неужели вы думаете, что я могу прийти в такое место без уважительной причины? Да я лучше бы еще раз сходил в Вестминстерское аббатство! – он поднес к глазам лорнет и критическим взором обвел зал. – Причем с гораздо большим удовольствием, – прибавил он. – Не хочу утверждать, что тамошние экспонаты уступают этим, во всяком случае там нет такого страшилища, как то, которым ты любовалась, когда я вошел. Знаешь, что я тебе скажу? Если ты не остережешься, тебя по ночам будут мучить кошмары. Бог мой, как это похоже на Долфа! Выбрать это дьявольское место для своих ухаживаний! Это еще раз доказывает, что у него не все дома.
– Он привел меня сюда вовсе не для того, чтобы ухаживать за мной!
– Ладно, не рассказывайте мне, будто бы он жаждал увидеть сокровища Южных морей, – угрожающе проговорил Фредди. – Этими сказками меня не накормить! Белыми нитками шито, Кит!
– И в самом деле, не ради них. Ах, милый, как все это неловко вышло. Я просто не знаю, что мне теперь делать.
– Тогда я вам скажу, что, – сказал Фредди. – Перестаньте строить из меня болвана. Более того, если вы и дальше будете разрешать Долфу увиваться вокруг вас, я всем скажу, что наша помолвка не что иное, как розыгрыш.
– Фредди, не делайте этого! – побледнев, взмолилась мисс Чаринг. – Какое это имеет для тебя значение, в конце концов?
– Очень большое. Например, моя мать интересуется, что я намерен предпринять в связи с тем, что вы повсюду появляетесь в компании Долфа! Никогда в жизни я не чувствовал себя большим идиотом!
– Ах, я очень сожалею об этом, – сокрушенно сказала Китти.
– Еще бы, но будь я проклят, если хоть как-то понимаю вас! Если вам так нужен Долф, какого черта вы отвергли его предложение? Зачем было вообще втягивать меня во всю эту историю?
Китти взволнованно прикоснулась пальцами к его руке:
– Фредди, неужели вы думаете, что я смогла бы выйти замуж за бедного Долфа?
– Вообще-то нет, – признался Фредди. – По правде говоря, я приму все меры, чтобы этого не случилось.
– Я и не собираюсь делать этого. Хотя, должна сказать вам, Фредди, вас это совершенно не касается.
– В том-то и дело, – горько сказал Фредди. – Что толку отрицать, что я не несу за вас ответственность, хотя все обстоит как раз наоборот. Жалею, что с самого начала не отказался от этой затеи. Нечего было поддаваться на ваши уговоры. Но чем больше я об этом думаю, тем больше убеждаюсь в том, что если вы натворите какие-нибудь глупости, каждый скажет, что это я виноват.
– Что вы, Фредди! – удивилась она. – Как вы можете говорить такое?
– Тем не менее, именно так и скажут. И будут правы. Я сам был бы такого же мнения. Нельзя неопытную девушку ввести в светское общество, а потом бросить на произвол судьбы. Это непростительно!
– Обещаю вам, что не натворю никаких глупостей, – серьезно сказала Китти, сжимая ему руку. – Честное слово, Фредди, я совсем не хочу ссориться с вами, ведь я вам так обязана. И, конечно, я совсем не хочу быть вам обузой.
Сильно взволнованный, Фредди пробормотал нечто нечленораздельное. Мисс Чаринг, все еще держа его за руку, глубоко задумалась. Очнувшись, Фредди сказал:
– Зачем вы все это говорите, Кит: я счастлив быть вам полезным. Я люблю вас! Горжусь вами!
Она подняла на него удивленный взгляд.
– Гордитесь мной? О нет, это невозможно! Вы смеетесь надо мной!
– Совсем нет. У вас есть вкус, Кит. Вы всегда выглядите, как надо. Поверьте мне! – он помолчал и добавил, нахмурившись, – Вот только иногда вы надеваете не те украшения. Почему вы не приняли от меня гранатовые драгоценности? Нет никаких причин для отказа, это всего лишь мишура, не более того. Уверяю вас.
– На это есть причины! – ответила она, и ее глаза налились слезами. Она еще крепче сжала его руку. – Ах, Фредди, вы так добры ко мне, а я понимаю, как гадко с моей стороны ставить вас в такое неприятное положение.
– Нет, нет! – воскликнул он, с ужасом увидев слезы в ее глазах. – Ну, не надо, ради бога, Кит! Не о чем плакать! Кроме того, здесь плакать совсем не годится. Сейчас на нас будут глазеть все зеваки. Ну в каком я неприятном положении! Единственное, чего я не потерплю, это чтобы за вами увивался Долф. Кстати, куда он подевался? – вопросил он.
– Он в другом зале. Ах, Фредди, могу я довериться вам?
– Вот значит как! – с негодованием воскликнул он. – В таком случае, если вы придерживались другого мнения, когда уговорили меня на помолвку, значит, с вашей головой, также как и у Долфа, не все в порядке.
– Но это не моя тайна, и я обещала, что никому ее не выдам.
– Какая еще тайна? – заморгал Фредди.
– Фредди, вы хорошо относитесь к Долфу, правда?
– Нет, – ответил Фредди. – То есть мне, конечно, жаль беднягу. Черт побери, как я могу к нему хорошо относиться?
– Нет, я не то… во всяком случае, вы не станете ему вредить, Фредди?
– Конечно, ничего плохого я ему не сделаю.
– Даже если вам не очень понравится то, что он задумал? – горячо спросила Китти.
В его кротких глазах промелькнуло подозрение. Мистер Станден не отличался сообразительностью, но, будучи братом трех сестер, он в значительной степени развил в себе инстинкт самосохранения.
– Смотря, что он затеял, – осторожно сказал он. – Если его планы имеют отношение к вам, Кит…
– Нет, клянусь, что нет!
– Все это очень подозрительно, – сказал он недоверчиво. – Если это не касается вас…
– Я только хочу помочь ему!
Мистер Станден после небольшого раздумья пришел к заключению, что помочь его злополучному родственнику можно только одним-единственным способом.
– Если вы строите планы отравить тетушку Августу, то я не желаю в этом участвовать! – заявил он.
– Что за глупости вы говорите! Конечно нет!
– А славно, если бы кто-то на это отважился, – расщедрился Фредди. – Дело в том, что скандал разразится непременно. Но если не это, тогда что вы намерены делать?
– Пойдем поищем Долфа, – сказала Китти. – Обещайте, Фредди, даже если вам это не понравится, ни слова не говорить своей тете Августе.
Мысль о том, что его считают способным сыграть роль наушника или на худой конец препираться с леди Долфинтон, привела Фредди в такое негодование, что Китти поспешила попросить у него прощения и тут же потащила его в соседний зал. Здесь и обнаружился лорд Долфинтон, в унынии сидящий на банкетке в центре зала рядом с мисс Плимсток, которая, стараясь успокоить, гладила его по руке. Когда они заметили мисс Чаринг и ее спутника, оба вскочили на ноги; Долфинтон с испуганным видом, а мисс Плимсток – с воинственным.
– Если не ошибаюсь, Ханна, вы уже знакомы с мистером Станденом, – сказала Китти. – Он ничего не знает, но, по-моему, нам следует доверить ему нашу тайну, и я прошу на это вашего разрешения.
– Как поживаете? – сказала мисс Плимсток, протягивая руку, затянутую в светло-коричневую перчатку. – Хотя мисс Чаринг уверила нас в том, что вы не будете возражать против того, что Фостер будет часто находиться в ее обществе, я подумала про себя, что она заблуждается. Ведь вы Фредди, кузен Фостера, не так ли?
Несколько оторопев, Фредди признал, что так оно и есть. Его руку пребольно сжали. Мисс Плимсток с присущей ей прямотой сказала:
– Осмелюсь предположить, что вы будете далеко не в восторге, но я намереваюсь выйти за Фостера замуж, и мне вы не кажетесь человеком, который любит вставлять палки в колеса.
– Нет, нет, – еле слышно пробормотал Фредди, бросив панический взгляд в сторону мисс Чаринг.
– Мисс Чаринг была настолько любезна, что предложила нам свою помощь, – продолжала мисс Плимсток. – Поскольку моему брату, так же как и графине, не по душе этот брак, мы с Фостером, окруженные таким большим количеством шпионов, просто не знали, что придумать, чтобы встречаться. Но Сэм – это мой брат – знает, что иногда мисс Чаринг берет меня с собой на некоторые свои прогулки; а графиня очень довольна тем, что, как ей кажется, Фостер заинтересовался мисс Чаринг; и даже если ей известно о моем присутствии, в чем я нисколько не сомневаюсь, она думает, что мисс Чаринг берет меня с собой лишь для соблюдения приличий, что вполне естественно; и даже если бы она и увидела меня, она бы и внимания на это не обратила, клянусь, потому что я далеко не красавица и никогда не была ею.
Мистер Станден, пошатываясь от такой откровенной и прямой речи, едва пришел в себя, чтобы пробормотать учтивое возражение, как вдруг его уложил наповал (так он впоследствии выразился об этом в разговоре с мисс Чаринг) лорд Долфинтон, который сказал:
– Нет, ты красива. Очень красива. Мне как раз нравятся такие лица.
Мистер Станден еще раз взглянул на невзрачное лицо, обращенное к нему, и понял, что с головой у его несчастного кузена дела обстояли хуже, чем он предполагал.
– Я тоже такого мнения, – ласково произнес он.
– Все это ерунда, – энергично продолжала мисс Плимсток. – Суть же в том, что мой брат такой же торговец, каким был до него наш отец, и у меня нет богатого приданого. Я это говорю прямо, не скрывая, потому что из обмана ничего хорошего никогда не выйдет. Вы, наверное, думаете, что я не пара титулованной особе, так я и сама об этом знаю, но уверяю вас, что буду Фостеру гораздо лучшей женой, чем любая благородная дама, которая может рассчитывать на его предложение.
Встревоженный воинственными нотками в голосе мисс Плимсток, Фредди поспешно сказал:
– Но это не имеет ко мне никакого отношения! Я в чужие дела не лезу.
– Вы ведь не будете вмешиваться, правда, Фредди? – спросила Китти.
– Конечно! Слово джентльмена! По правде говоря, предпочел бы вообще об этом ничего не знать! – воскликнул Фредди в приступе откровенности.
Но мисс Чаринг этого было мало. Она усадила его на банкетку между собой и Ханной и, несмотря на его слабое сопротивление, поведала все перипетии любовной истории его кузена. Мисс Плимсток иногда прерывала это повествование подтверждениями и уточнениями, а лорд Долфинтон стоял перед ними и глядел на Фредди, точно спаниель, который не знает, погладят его или поддадут ногой. Фредди раздражал его неподвижный взгляд, и он несколько раз просил его сесть. Лорд Долфинтон качал головой.
– Я женюсь на Ханне, – повторял он.
– Ну и бог с тобой, приятель, – отвечал Фредди. – Даже если ты женишься, что толку стоять и сверлить меня глазами.
– Я слежу за тобой, – отвечал его сиятельство. – Хочу знать, что ты думаешь. Ханна считает, что ты будешь против. Я так не думаю. Я это вижу по твоему лицу. Ты как будто не сердишься. Ты же не сердишься, правда, Фредди? – Получив утвердительный кивок головы, он удостоил своего кузена взглядом, полным любви и благодарности, и сказал: – Знаешь что, Фредди? Ты мне нравишься. Всегда нравился. Ты мне нравишься больше, чем Хью. И больше, чем Джек. И больше, чем Бедденден. Мне он совсем не нравится. Да и Клод тоже мне не нравится.
– Ты очень добр, Долф, – терпеливо сказал Фредди. – Но не думай, что я помогу тебе выкрутиться из этого положения, поточу что, будь я проклят, если знаю, как это сделать.
– Нам поможет Китти, – сказал с простодушным доверием Долфинтон.
– Мы надеемся на это, – вставила мисс Плимсток. – Тебе незачем беспокоиться, Фостер, мы как-нибудь найдем выход из положения; но, по моему мнению, мистер Станден должен сказать нам, останется мисс Чаринг нашим другом или нет. И если вы посчитаете, что она не должна нам помогать, сэр, никто вас ни в чем винить не будет, ибо я не сомневаюсь, что мама Фостера закатит грандиозный скандал и Китти не поздоровится.
– Как поступит тетя Августа, не имеет никакого значения, – ответил Фредди, второй раз на памяти Китти удивив ее своей смелостью, граничащей с безрассудством. – Она ничего не сможет сделать Китти; я этого не допущу. Но шум она наверняка поднимет, можно не сомневаться. Дело в том, что ни я, ни Китти не живем с ней в одном доме. И не собираемся выслушивать ее, что бы она ни говорила.
Мисс Плимсток внимала этой в высшей степени здравомыслящей речи с горячим одобрением, что побудило ее снова схватить мистера Стандена за руку.
– Вы разумный человек! – хрипло воскликнула она. – А теперь, Фостер, послушай, что говорит твой кузен, и подумай, не то же ли самое я вбивала в твою голову уж и не помню сколько раз. Когда мы заключим между собой союз и ты станешь моим, твоя мать ничего не сможет тебе сделать, я тебе клянусь в этом. Скажите ему, мистер Станден, что я права!
– Да, пожалуй, вы правы, – согласился Фредди, высвобождая свою руку, чтобы ее ненароком не выкрутили в третий раз. – Но дело в том, что ваш союз еще не заключен, и будь я проклят, если знаю, как это сделать, если за Долфом постоянно следят.
– Мы найдем способ, – сказала Китти. Ее суженый посмотрел на нее с опаской.
– Все это хорошо, но я бы не советовал вам, Кит, отправлять их в Гретна-Грин или задумывать нечто подобное. Никто не собирается вставлять вам палки в колеса, но то, что вы затеваете, довольно серьезно.
– Да, действительно. Во всяком случае, мисс Плимсток считает, что такое решение ей не подходит, так что ты можешь быть спокоен.
Но мистер Станден, однако, забеспокоился; и не преминул при первом удобном случае поделиться своей тревогой с Китти.
– Моя милая девочка, – сообщил он Китти со всей суровостью, – у вас в голове совсем мозгов не осталось. То одно, теперь другое! Сначала вы говорите мне, что хотите войти в общество, чтобы устроить свою жизнь, а сейчас влезаете в дела, которые вас совсем не касаются. Не удивлюсь, что вы сами не заметите, как вас остановят.
– Но Фредди, вы же не будете против того, чтобы я помогла бедному Долфу?
– Буду, – сказал он. – Запомните, мне все равно, если он хочет, пусть женится на этой ужасной страшиле, потому что он не Станден, это, во-первых; во-вторых, он так повредился в уме, что способен даже на нечто худшее, нежели жениться на дочери торговца. Так что, если все откроется, разразится гроза, и я бы не хотел оказаться замешанным в этом деле. – Он мужественно встретил укоризненный взгляд мисс Чаринг и добавил. – Знаете, что я скажу, Кит! У вас слишком доброе сердце!
Улыбка скользнула по ее лицу.
– Ах, Фредди, что за глупости вы говорите! У вас сердце гораздо добрее моего.
– Да нет же, Кит! – горячо и возмущенно возразил Фредди. – Ничего подобного. Я уже несколько лет вращаюсь в свете.
– Да, это так, – подтвердила Китти, взяв его руку и коснувшись ею своей щеки. – Когда я думаю о том, какой груз я взвалила на вас… Ну ладно! Обещаю, что в это тебя впутывать не буду. Но вы не возражаете, если я помогу им? Ведь это ужасно, Фредди – я не могла говорить об этом в присутствии Долфа, но леди Долфинтон грозит посадить его в сумасшедший дом. А ведь он никакой не сумасшедший!
– Она пришла только затем, чтобы проводить Оливию домой. Ах, Мег, что вы скажете о моем кузене? Клянусь, только он взглянул на Оливию – и влюбился в нее по уши. Как это замечательно!
Но Мег ничего замечательного в этом не усмотрела.
– Конечно, я обратила внимание на вашего кузена и должна сказать вам, Китти, нет ничего глупее и непростительнее, чем поощрять это знакомство! Шевалье и девушка такого низкого происхождения! Вы просто сошли с ума, если вам в голову пришла подобная мысль!
– Чепуха! – сказала Китти. – Вы не можете отрицать, что происхождение у нее вполне приличное, а что касается ее родственников, так Камилл увезет ее во Францию, и там им никогда не будут докучать ни миссис Броти, ни семейство Скортонов.
– Если вы так думаете, значит, вы ничего не смыслите в родственниках, – язвительно сказала Мег. – Боже мой, удивляюсь, как это Фредди допустил, чтобы вы сотворили подобную глупость.
Мисс Чаринг воздержалась от объяснений того, что не во власти мистера Стандена контролировать все ее поступки. Она догадывалась, что Мег при первой же возможности все расскажет Фредди и приготовилась дать отпор, если с его стороны последуют упреки. Но Фредди, потирая кончик носа, как всегда, когда оказывался с растерянности, сказал задумчиво:
– Не удивлюсь, если вы попадете под холодный душ, Кит.
– Что? Я не понимаю.
– Ничего из этого не выгорит, – сказал Фредди.
– А, вы имеете в виду этих ужасных Скортонов, да? Признаюсь, если бы Камилл был англичанином, из этого действительно ничего бы не вышло, но, посудите сами, – он приехал сюда на короткое время, а вряд ли миссис Броти и ее сестра когда-нибудь захотят путешествовать во Франции. Более того, я бы очень удивилась, если они вообще туда попадут. А какие могут быть возражения против самой Оливии?
– Подозреваю, что против будет миссис Броти, – сказал Фредди.
Она в изумлении уставилась на него.
– Но почему она будет против? Кроме того, мне известно, что она приняла Камилла, когда он проводил Оливию в тот день, и ее любезность превосходила все границы.
С огорченным видом Фредди еще сильнее стал тереть свой нос.
– Ну скажите мне, Фредди…
В кармане Фредди лежала короткая записка от лорда Леджервуда, извещающая о том, что ему не удалось обнаружить дворянскую французскую семью, носящую родовое имя Эвронов. «Что же касается «моего дядюшки маркиза», – писал лорд Леджервуд, то никаких следов его даже не просматривается. Остается только думать, что этот пэр – плод воображения. Более того, можно осмелиться предположить, что ваш шевалье вполне может оказаться фальшивым…»
Фредди посмотрел на мисс Чаринг, чьи невинные глаза пристально и вопросительно глядели ему в лицо, и покраснел.
– Французы, знаете ли! – сказал он. – Слишком долго воевали там, где много лягушек… [7]
Мисс Чаринг успокоилась и посмеялась над его сомнениями. Фредди, понимая, что мисс Броти, подобно ему, может навести некоторые справки, предвидел впереди немало грозных опасностей и выглядел как никогда грустным. Его сестра была бы рада, если бы он высказал свое недовольство и серьезно поговорил со своей невестой по поводу ее дружбы с Оливией: несмотря на то, что миссис Броти пока что удовлетворялась только тем, что внедрила свою дочь в домашний круг благородных Букхэвенов и не пыталась сама проникнуть в святая святых, Мег в постоянной тревоге ждала, что этот день на за горами. Она сказала Фредди, что боится быть втянутой в отношения с семейством Скортонов: если миссис Броти явится на Беркли-сквер, ей будет трудно отказать в приеме. Фредди резонно ответил, что ей и не надо будет этого делать.
– Скажите Скелтону, что вас нет дома, только и всего: все остальное он сделает сам. Черт побери, для чего же тогда существуют дворецкие?
– Ну ладно, если тебя это не волнует, – раздраженно, сказала Мег, я удивляюсь, почему тебе все равно, если Китти попадет в неприятную историю, а она в нее, видимо, попадет.
– Не понимаю, почему она должна в нее попасть, – упрямо возразил Фредди.
Мег была в скверном расположении духа, она страдала недомоганием, свойственным беременным женщинам, поэтому и разразилась непривычно раздраженной речью.
– Как ты можешь валять такого дурака? Такие дела непременно кончаются большими неприятностями! Все кругом желают только добра, и смею тебя заверить, я также сочувствую мисс Броти, как и все, но нельзя же всех, кто попал в неблагоприятные обстоятельства, брать в подруги! Но Китти в светском обществе совсем недавно, она этого не понимает, а ты пальцем не шевельнешь, чтобы направить ее по верному пути.
– Но я же шевелю! – сказал Фредди, уязвленный несправедливым упреком. – Если бы не я, она бы разгуливала по городу в той мерзкой шляпке, которую ты советовала ей купить как писк моды!
– Это и есть писк моды! – воскликнула Мег, подскочив на софе от негодования. – А ты варвар и консерватор. Ты не позволил ей купить жокейскую шляпку только потому, что раньше таких не видел. Зато я купила и позволь мне сказать, ею все кругом восхищались!
– Что такое? – воскликнул в полном смятении Фредди. – Боже мой, Мег, неужели ты такая дура, что напялила на свои желтые волосы фиолетовое ведро для угля?
– Очень многие люди, отличающиеся тонким вкусом, – сообщила ему сестра прерывающимся голосом, – говорили мне, что шляпка идет мне чрезвычайно.
– Болтуны они все, – нанес Фредди сокрушительный удар. – Пора бы нашей матушке предоставить младших на попечение няньки и заняться тобой, чтобы ты не делала из себя пугало. Ну, право, Мег! Могла бы подумать обо мне! Могла бы подумать о матери! Слушалась бы нас!
– Как Китти? Чтобы ты командовал, что можно носить, а что нет? Удивляюсь, как это она тебе подчиняется!
– Она весьма разумная девочка, – сказал Фредди. – Она полностью доверяет моим советам. То же самое мне и отец на днях сказал.
– Я и не спорю, она действительно выглядит прекрасно, – сказала Мег, – но кое в чем, Фредди, и я говорю это вовсе не из злорадства, потому что искренне полюбила ее, – ты ей не указ. До матери тоже дошли слухи, она ведь больше не сидит с детьми, и она спрашивала меня, правда ли это и что бы это значило. Естественно, я сказала, что все это пустяки и я на самом деле не верю ни единому слову, но все же – почему она допускает столь явные ухаживания Долфа?
Тут Фредди почувствовал, что его позиции становятся слишком уязвимыми, и счел за лучшее ретироваться. Визит на Маунт-стрит на следующее утро ничем не залечил рану, нанесенную его amour propre, [8]ибо если лорд Леджервуд помалкивал насчет поползновений Долфинтона, то леди Леджервуд не сочла нужным скрывать это. С озабоченным видом она сообщила ему о том, что те немногие и избранные друзья семьи, которым она по секрету рассказала о помолвке, выразили крайнее недоумение, почему мисс Чаринг оказывает столь явное предпочтение обществу лорда Долфинтона. Посему неудивительно, что когда через несколько дней мистер Станден, катаясь в своем тильбюри [9]по Пикадилли, в самом конце Олд-Бонд-стрит увидел, как мисс Чаринг в сопровождении лорда Долфинтона входит в Египетский Зал с южной стороны улицы, резко остановил свой экипаж и, оставив его на попечение своего грума, решительным шагом пересек Пикадилли.
«Египетский Зал», построенный четыре года тому назад и известный также под названием Музея Буллока, славился собранием редкостей из Южных морей, из Северной и Южной Америки, коллекцией оружия и произведений искусства, а недавно для большего привлечения посетителей приобрел карету, в которой путешествовал Наполеон. Своим названием он был обязан архитектурному стилю и наклонным колоннам, украшенным таинственными письменами. Это было весьма внушительное сооружение, но раньше оно никогда не соблазняло мистера Стандена осматривать его сокровища. Вот и сейчас – пройдя через вестибюль, он не стал тратить время не изучение экспонатов, со вкусом расставленных вдоль стен. Интересующий его предмет он обнаружил напряженно сидящим на стуле с каталогом в затянутых перчатками руках, устремившим неподвижный взгляд на фигуру индейского вождя в полном военном облачении. Никакого лорда Долфинтона не было и в помине, и это обстоятельство побудило мистера Стандена воскликнуть, позабыв о своих планах:
– Ничего себе! Сначала этот тип приводит тебя в чертов музей, а потом испаряется в неизвестном направлении и оставляет одну!
– Фредди! – воскликнула мисс Чаринг, подскочив чуть не до потолка.
– Я тебе больше не Фредди! – сурово проговорил мистер Станден. – Я предупреждал вас, Китти, и черт бы меня побрал, если я шутил. О вас уже весь город говорит.
Китти пришла в полное недоумение, но поскольку было ясно, что мистер Станден полон праведного гнева, она не стала с ним спорить, а только сказала тонким и неуверенным голосом:
– Фредерик? Может, на людях мне обращаться к вам: мистер Станден?
– Называть меня мистером Станденом? – переспросил Фредди, одним ударом выбитый из седла. – Нет, конечно нет! Никогда мне не задавали вопроса глупее, чем этот. И не переводите разговора на другую тему. Я не из тех, кто сердится по пустякам, но это переходит всякие границы, Кит!
– Я не ухожу от разговора! Вы сказали, что запрещаете мне называть вас Фредди!
Мистер Станден непонимающе уставился на нее.
– Я запретил вам называть меня Фредди? Какая ерунда!
– Запретил! – негодующе повторила Китти. – Всего минуту назад. Признаюсь, это очень несправедливо с вашей стороны, потому что я ничем плохим не занимаюсь.
– Я уверен, – сказал сурово мистер Станден, – что вы намерены обвести меня вокруг пальца, Кит! Так вот, это у вас не выйдет! Я видел, как вы входили сюда под руку с Долфом. Мне сдается, что между вами происходит что-то подозрительное. Пора мне перекинуться словом с Долфом. Где же он, черт побери?
Тут кое-что начало доходить до мисс Чаринг. Она не удержалась от того, что весело не хихикнуть.
– Ах, Фредди, вот значит что привело вас сюда.
– Да, именно это, и смеяться тут нечего, – сказал Фредди. – Неужели вы думаете, что я могу прийти в такое место без уважительной причины? Да я лучше бы еще раз сходил в Вестминстерское аббатство! – он поднес к глазам лорнет и критическим взором обвел зал. – Причем с гораздо большим удовольствием, – прибавил он. – Не хочу утверждать, что тамошние экспонаты уступают этим, во всяком случае там нет такого страшилища, как то, которым ты любовалась, когда я вошел. Знаешь, что я тебе скажу? Если ты не остережешься, тебя по ночам будут мучить кошмары. Бог мой, как это похоже на Долфа! Выбрать это дьявольское место для своих ухаживаний! Это еще раз доказывает, что у него не все дома.
– Он привел меня сюда вовсе не для того, чтобы ухаживать за мной!
– Ладно, не рассказывайте мне, будто бы он жаждал увидеть сокровища Южных морей, – угрожающе проговорил Фредди. – Этими сказками меня не накормить! Белыми нитками шито, Кит!
– И в самом деле, не ради них. Ах, милый, как все это неловко вышло. Я просто не знаю, что мне теперь делать.
– Тогда я вам скажу, что, – сказал Фредди. – Перестаньте строить из меня болвана. Более того, если вы и дальше будете разрешать Долфу увиваться вокруг вас, я всем скажу, что наша помолвка не что иное, как розыгрыш.
– Фредди, не делайте этого! – побледнев, взмолилась мисс Чаринг. – Какое это имеет для тебя значение, в конце концов?
– Очень большое. Например, моя мать интересуется, что я намерен предпринять в связи с тем, что вы повсюду появляетесь в компании Долфа! Никогда в жизни я не чувствовал себя большим идиотом!
– Ах, я очень сожалею об этом, – сокрушенно сказала Китти.
– Еще бы, но будь я проклят, если хоть как-то понимаю вас! Если вам так нужен Долф, какого черта вы отвергли его предложение? Зачем было вообще втягивать меня во всю эту историю?
Китти взволнованно прикоснулась пальцами к его руке:
– Фредди, неужели вы думаете, что я смогла бы выйти замуж за бедного Долфа?
– Вообще-то нет, – признался Фредди. – По правде говоря, я приму все меры, чтобы этого не случилось.
– Я и не собираюсь делать этого. Хотя, должна сказать вам, Фредди, вас это совершенно не касается.
– В том-то и дело, – горько сказал Фредди. – Что толку отрицать, что я не несу за вас ответственность, хотя все обстоит как раз наоборот. Жалею, что с самого начала не отказался от этой затеи. Нечего было поддаваться на ваши уговоры. Но чем больше я об этом думаю, тем больше убеждаюсь в том, что если вы натворите какие-нибудь глупости, каждый скажет, что это я виноват.
– Что вы, Фредди! – удивилась она. – Как вы можете говорить такое?
– Тем не менее, именно так и скажут. И будут правы. Я сам был бы такого же мнения. Нельзя неопытную девушку ввести в светское общество, а потом бросить на произвол судьбы. Это непростительно!
– Обещаю вам, что не натворю никаких глупостей, – серьезно сказала Китти, сжимая ему руку. – Честное слово, Фредди, я совсем не хочу ссориться с вами, ведь я вам так обязана. И, конечно, я совсем не хочу быть вам обузой.
Сильно взволнованный, Фредди пробормотал нечто нечленораздельное. Мисс Чаринг, все еще держа его за руку, глубоко задумалась. Очнувшись, Фредди сказал:
– Зачем вы все это говорите, Кит: я счастлив быть вам полезным. Я люблю вас! Горжусь вами!
Она подняла на него удивленный взгляд.
– Гордитесь мной? О нет, это невозможно! Вы смеетесь надо мной!
– Совсем нет. У вас есть вкус, Кит. Вы всегда выглядите, как надо. Поверьте мне! – он помолчал и добавил, нахмурившись, – Вот только иногда вы надеваете не те украшения. Почему вы не приняли от меня гранатовые драгоценности? Нет никаких причин для отказа, это всего лишь мишура, не более того. Уверяю вас.
– На это есть причины! – ответила она, и ее глаза налились слезами. Она еще крепче сжала его руку. – Ах, Фредди, вы так добры ко мне, а я понимаю, как гадко с моей стороны ставить вас в такое неприятное положение.
– Нет, нет! – воскликнул он, с ужасом увидев слезы в ее глазах. – Ну, не надо, ради бога, Кит! Не о чем плакать! Кроме того, здесь плакать совсем не годится. Сейчас на нас будут глазеть все зеваки. Ну в каком я неприятном положении! Единственное, чего я не потерплю, это чтобы за вами увивался Долф. Кстати, куда он подевался? – вопросил он.
– Он в другом зале. Ах, Фредди, могу я довериться вам?
– Вот значит как! – с негодованием воскликнул он. – В таком случае, если вы придерживались другого мнения, когда уговорили меня на помолвку, значит, с вашей головой, также как и у Долфа, не все в порядке.
– Но это не моя тайна, и я обещала, что никому ее не выдам.
– Какая еще тайна? – заморгал Фредди.
– Фредди, вы хорошо относитесь к Долфу, правда?
– Нет, – ответил Фредди. – То есть мне, конечно, жаль беднягу. Черт побери, как я могу к нему хорошо относиться?
– Нет, я не то… во всяком случае, вы не станете ему вредить, Фредди?
– Конечно, ничего плохого я ему не сделаю.
– Даже если вам не очень понравится то, что он задумал? – горячо спросила Китти.
В его кротких глазах промелькнуло подозрение. Мистер Станден не отличался сообразительностью, но, будучи братом трех сестер, он в значительной степени развил в себе инстинкт самосохранения.
– Смотря, что он затеял, – осторожно сказал он. – Если его планы имеют отношение к вам, Кит…
– Нет, клянусь, что нет!
– Все это очень подозрительно, – сказал он недоверчиво. – Если это не касается вас…
– Я только хочу помочь ему!
Мистер Станден после небольшого раздумья пришел к заключению, что помочь его злополучному родственнику можно только одним-единственным способом.
– Если вы строите планы отравить тетушку Августу, то я не желаю в этом участвовать! – заявил он.
– Что за глупости вы говорите! Конечно нет!
– А славно, если бы кто-то на это отважился, – расщедрился Фредди. – Дело в том, что скандал разразится непременно. Но если не это, тогда что вы намерены делать?
– Пойдем поищем Долфа, – сказала Китти. – Обещайте, Фредди, даже если вам это не понравится, ни слова не говорить своей тете Августе.
Мысль о том, что его считают способным сыграть роль наушника или на худой конец препираться с леди Долфинтон, привела Фредди в такое негодование, что Китти поспешила попросить у него прощения и тут же потащила его в соседний зал. Здесь и обнаружился лорд Долфинтон, в унынии сидящий на банкетке в центре зала рядом с мисс Плимсток, которая, стараясь успокоить, гладила его по руке. Когда они заметили мисс Чаринг и ее спутника, оба вскочили на ноги; Долфинтон с испуганным видом, а мисс Плимсток – с воинственным.
– Если не ошибаюсь, Ханна, вы уже знакомы с мистером Станденом, – сказала Китти. – Он ничего не знает, но, по-моему, нам следует доверить ему нашу тайну, и я прошу на это вашего разрешения.
– Как поживаете? – сказала мисс Плимсток, протягивая руку, затянутую в светло-коричневую перчатку. – Хотя мисс Чаринг уверила нас в том, что вы не будете возражать против того, что Фостер будет часто находиться в ее обществе, я подумала про себя, что она заблуждается. Ведь вы Фредди, кузен Фостера, не так ли?
Несколько оторопев, Фредди признал, что так оно и есть. Его руку пребольно сжали. Мисс Плимсток с присущей ей прямотой сказала:
– Осмелюсь предположить, что вы будете далеко не в восторге, но я намереваюсь выйти за Фостера замуж, и мне вы не кажетесь человеком, который любит вставлять палки в колеса.
– Нет, нет, – еле слышно пробормотал Фредди, бросив панический взгляд в сторону мисс Чаринг.
– Мисс Чаринг была настолько любезна, что предложила нам свою помощь, – продолжала мисс Плимсток. – Поскольку моему брату, так же как и графине, не по душе этот брак, мы с Фостером, окруженные таким большим количеством шпионов, просто не знали, что придумать, чтобы встречаться. Но Сэм – это мой брат – знает, что иногда мисс Чаринг берет меня с собой на некоторые свои прогулки; а графиня очень довольна тем, что, как ей кажется, Фостер заинтересовался мисс Чаринг; и даже если ей известно о моем присутствии, в чем я нисколько не сомневаюсь, она думает, что мисс Чаринг берет меня с собой лишь для соблюдения приличий, что вполне естественно; и даже если бы она и увидела меня, она бы и внимания на это не обратила, клянусь, потому что я далеко не красавица и никогда не была ею.
Мистер Станден, пошатываясь от такой откровенной и прямой речи, едва пришел в себя, чтобы пробормотать учтивое возражение, как вдруг его уложил наповал (так он впоследствии выразился об этом в разговоре с мисс Чаринг) лорд Долфинтон, который сказал:
– Нет, ты красива. Очень красива. Мне как раз нравятся такие лица.
Мистер Станден еще раз взглянул на невзрачное лицо, обращенное к нему, и понял, что с головой у его несчастного кузена дела обстояли хуже, чем он предполагал.
– Я тоже такого мнения, – ласково произнес он.
– Все это ерунда, – энергично продолжала мисс Плимсток. – Суть же в том, что мой брат такой же торговец, каким был до него наш отец, и у меня нет богатого приданого. Я это говорю прямо, не скрывая, потому что из обмана ничего хорошего никогда не выйдет. Вы, наверное, думаете, что я не пара титулованной особе, так я и сама об этом знаю, но уверяю вас, что буду Фостеру гораздо лучшей женой, чем любая благородная дама, которая может рассчитывать на его предложение.
Встревоженный воинственными нотками в голосе мисс Плимсток, Фредди поспешно сказал:
– Но это не имеет ко мне никакого отношения! Я в чужие дела не лезу.
– Вы ведь не будете вмешиваться, правда, Фредди? – спросила Китти.
– Конечно! Слово джентльмена! По правде говоря, предпочел бы вообще об этом ничего не знать! – воскликнул Фредди в приступе откровенности.
Но мисс Чаринг этого было мало. Она усадила его на банкетку между собой и Ханной и, несмотря на его слабое сопротивление, поведала все перипетии любовной истории его кузена. Мисс Плимсток иногда прерывала это повествование подтверждениями и уточнениями, а лорд Долфинтон стоял перед ними и глядел на Фредди, точно спаниель, который не знает, погладят его или поддадут ногой. Фредди раздражал его неподвижный взгляд, и он несколько раз просил его сесть. Лорд Долфинтон качал головой.
– Я женюсь на Ханне, – повторял он.
– Ну и бог с тобой, приятель, – отвечал Фредди. – Даже если ты женишься, что толку стоять и сверлить меня глазами.
– Я слежу за тобой, – отвечал его сиятельство. – Хочу знать, что ты думаешь. Ханна считает, что ты будешь против. Я так не думаю. Я это вижу по твоему лицу. Ты как будто не сердишься. Ты же не сердишься, правда, Фредди? – Получив утвердительный кивок головы, он удостоил своего кузена взглядом, полным любви и благодарности, и сказал: – Знаешь что, Фредди? Ты мне нравишься. Всегда нравился. Ты мне нравишься больше, чем Хью. И больше, чем Джек. И больше, чем Бедденден. Мне он совсем не нравится. Да и Клод тоже мне не нравится.
– Ты очень добр, Долф, – терпеливо сказал Фредди. – Но не думай, что я помогу тебе выкрутиться из этого положения, поточу что, будь я проклят, если знаю, как это сделать.
– Нам поможет Китти, – сказал с простодушным доверием Долфинтон.
– Мы надеемся на это, – вставила мисс Плимсток. – Тебе незачем беспокоиться, Фостер, мы как-нибудь найдем выход из положения; но, по моему мнению, мистер Станден должен сказать нам, останется мисс Чаринг нашим другом или нет. И если вы посчитаете, что она не должна нам помогать, сэр, никто вас ни в чем винить не будет, ибо я не сомневаюсь, что мама Фостера закатит грандиозный скандал и Китти не поздоровится.
– Как поступит тетя Августа, не имеет никакого значения, – ответил Фредди, второй раз на памяти Китти удивив ее своей смелостью, граничащей с безрассудством. – Она ничего не сможет сделать Китти; я этого не допущу. Но шум она наверняка поднимет, можно не сомневаться. Дело в том, что ни я, ни Китти не живем с ней в одном доме. И не собираемся выслушивать ее, что бы она ни говорила.
Мисс Плимсток внимала этой в высшей степени здравомыслящей речи с горячим одобрением, что побудило ее снова схватить мистера Стандена за руку.
– Вы разумный человек! – хрипло воскликнула она. – А теперь, Фостер, послушай, что говорит твой кузен, и подумай, не то же ли самое я вбивала в твою голову уж и не помню сколько раз. Когда мы заключим между собой союз и ты станешь моим, твоя мать ничего не сможет тебе сделать, я тебе клянусь в этом. Скажите ему, мистер Станден, что я права!
– Да, пожалуй, вы правы, – согласился Фредди, высвобождая свою руку, чтобы ее ненароком не выкрутили в третий раз. – Но дело в том, что ваш союз еще не заключен, и будь я проклят, если знаю, как это сделать, если за Долфом постоянно следят.
– Мы найдем способ, – сказала Китти. Ее суженый посмотрел на нее с опаской.
– Все это хорошо, но я бы не советовал вам, Кит, отправлять их в Гретна-Грин или задумывать нечто подобное. Никто не собирается вставлять вам палки в колеса, но то, что вы затеваете, довольно серьезно.
– Да, действительно. Во всяком случае, мисс Плимсток считает, что такое решение ей не подходит, так что ты можешь быть спокоен.
Но мистер Станден, однако, забеспокоился; и не преминул при первом удобном случае поделиться своей тревогой с Китти.
– Моя милая девочка, – сообщил он Китти со всей суровостью, – у вас в голове совсем мозгов не осталось. То одно, теперь другое! Сначала вы говорите мне, что хотите войти в общество, чтобы устроить свою жизнь, а сейчас влезаете в дела, которые вас совсем не касаются. Не удивлюсь, что вы сами не заметите, как вас остановят.
– Но Фредди, вы же не будете против того, чтобы я помогла бедному Долфу?
– Буду, – сказал он. – Запомните, мне все равно, если он хочет, пусть женится на этой ужасной страшиле, потому что он не Станден, это, во-первых; во-вторых, он так повредился в уме, что способен даже на нечто худшее, нежели жениться на дочери торговца. Так что, если все откроется, разразится гроза, и я бы не хотел оказаться замешанным в этом деле. – Он мужественно встретил укоризненный взгляд мисс Чаринг и добавил. – Знаете, что я скажу, Кит! У вас слишком доброе сердце!
Улыбка скользнула по ее лицу.
– Ах, Фредди, что за глупости вы говорите! У вас сердце гораздо добрее моего.
– Да нет же, Кит! – горячо и возмущенно возразил Фредди. – Ничего подобного. Я уже несколько лет вращаюсь в свете.
– Да, это так, – подтвердила Китти, взяв его руку и коснувшись ею своей щеки. – Когда я думаю о том, какой груз я взвалила на вас… Ну ладно! Обещаю, что в это тебя впутывать не буду. Но вы не возражаете, если я помогу им? Ведь это ужасно, Фредди – я не могла говорить об этом в присутствии Долфа, но леди Долфинтон грозит посадить его в сумасшедший дом. А ведь он никакой не сумасшедший!