– Что ты хочешь этим сказать?
– То, что люди принимают за паранормальное явление, чаще всего на поверку оказывается чем-то удивительно банальным. Есть пластмассовый бак с бензином, рядом – компания великовозрастных балбесов. Разве не напрашивается вывод, что они и подожгли этот бак?
Кусанаги вытаращил глаза.
– Ты хочешь сказать, что они врут? Что они сами подожгли бензин? Зная, что могут получить сильные ожоги?
– Вовсе не обязательно, что у них был какой-то злой умысел. Возможно, что бак с бензином оставил кто-то другой, а подростки не знали о его содержимом. В любом случае, кажется, нет доказательств того, что они к этому не причастны. Наверняка они курили, значит, и зажигалка у них была.
Выслушав Югаву, Кусанаги невольно поморщился.
– Не разочаровывай меня. Ты совсем как мой начальник.
– Твой начальник придерживается этой версии?
– Именно. Говорит, детишки неосторожно поиграли с огнем.
– А что? Вполне логично. Не придерешься.
– Ладно, раз ты настаиваешь на этой примитивной версии, так и быть, подброшу тебе новую информацию, – сказал Кусанаги, засовывая руку во внутренний карман пиджака.
– Это версия отнюдь не примитивная – обычный здравый смысл. Что это у тебя? А, диктофон!
– Я записал рассказ одного из парней. Из-за ожогов ему трудно было говорить, но сознание у него ясное. Послушай.
Кусанаги нажал на кнопку, и из диктофона послышался тихий голос. Он прибавил громкость.
Вначале обычное в таких случаях установление личности. Имя – Кадзухико Мукаи. Девятнадцать лет.
Наконец начался разговор по сути. Вопросы задавал Кусанаги.
– Расскажи о пожаре, но прежде – не было ли чего-то необычного до того, как это произошло?
– Необычного?
– Ну да, хоть малость неординарного. Ты, к примеру, что делал?
– Я?… Ну, это… курил. Еще слушал, как Рёскэ треплется.
– А твои друзья? Что они делали?
– Да ничего… Тоже слушали Рёскэ. А тут вдруг пламя… Кошмар!
– Ты имеешь в виду, что загорелся пластмассовый бак?
– Нет… Рёскэ… его голова…
– Голова?
– Волосы… Волосы у него на затылке, оттуда вдруг вырвалось пламя. И он сразу рухнул. Мы, конечно, обалдели, но не успели опомниться, как нас охватило пламя… После этого я отключился.
– Подожди-ка! Разве все произошло не наоборот? Вначале на вас перекинулось пламя, затем вспыхнули волосы на голове твоего друга, разве не так?
– Нет, все было не так. Его голова загорелась. Первой загорелась голова Рёскэ!
На этом месте Кусанаги выключил диктофон.
– Ну, что скажешь? – он посмотрел на Югаву.
Югава слушал, подперев рукой щеку. Но о том, что ему не скучно, свидетельствовал блеск в глазах.
– Значит, голова загорелась?
– Получается так.
Убедившись, что в Югаве проснулось любопытство, Кусанаги, усмехнувшись про себя, достал пачку сигарет. Но в тот момент, когда он начал вытягивать сигарету, Югава молча показал на плакат на стене:
«Не курить, а то мозги окончательно перестанут работать».
Кусанаги с досадой убрал пачку в карман.
– Загорелась голова… Точно у спички. Вначале загорелась голова… – забормотал Югава, сложив руки на груди. – Прямо какой-то фокус! Есть, конечно, умельцы, которые выдувают огонь изо рта, но голова у них при этом не загорается.
– И все же она загорелась! – Кусанаги потряс в воздухе кулаком. – Первой загорелась голова!
– А что труп? Действительно только голова сгорела?
– К сожалению, после того как он упал, его всего захлестнуло пламя из бака. Так что определить, какая часть тела загорелась первой, не представляется возможным.
Югава забарабанил пальцами по столу. Затем вдруг, с таким видом, будто что-то вспомнил, посмотрел на Кусанаги:
– Ну а что твой рационально мыслящий начальник? Что он говорит по этому поводу?
– Говорит, что парню померещилось. Мол, из-за шока в его памяти все перемешалось. Но я расспросил и других ребят, все дружно утверждают, что первой загорелась голова Рёскэ.
– Понятно, – кивнул Югава, после чего вскочил. – Ну что, поехали?
– Куда?
– Ясно – куда. На место, где произошло это таинственное событие!
Кусанаги, глянув в лицо Югаве, резко поднялся.
– Отлично. Я тебя подвезу.
4
5
– То, что люди принимают за паранормальное явление, чаще всего на поверку оказывается чем-то удивительно банальным. Есть пластмассовый бак с бензином, рядом – компания великовозрастных балбесов. Разве не напрашивается вывод, что они и подожгли этот бак?
Кусанаги вытаращил глаза.
– Ты хочешь сказать, что они врут? Что они сами подожгли бензин? Зная, что могут получить сильные ожоги?
– Вовсе не обязательно, что у них был какой-то злой умысел. Возможно, что бак с бензином оставил кто-то другой, а подростки не знали о его содержимом. В любом случае, кажется, нет доказательств того, что они к этому не причастны. Наверняка они курили, значит, и зажигалка у них была.
Выслушав Югаву, Кусанаги невольно поморщился.
– Не разочаровывай меня. Ты совсем как мой начальник.
– Твой начальник придерживается этой версии?
– Именно. Говорит, детишки неосторожно поиграли с огнем.
– А что? Вполне логично. Не придерешься.
– Ладно, раз ты настаиваешь на этой примитивной версии, так и быть, подброшу тебе новую информацию, – сказал Кусанаги, засовывая руку во внутренний карман пиджака.
– Это версия отнюдь не примитивная – обычный здравый смысл. Что это у тебя? А, диктофон!
– Я записал рассказ одного из парней. Из-за ожогов ему трудно было говорить, но сознание у него ясное. Послушай.
Кусанаги нажал на кнопку, и из диктофона послышался тихий голос. Он прибавил громкость.
Вначале обычное в таких случаях установление личности. Имя – Кадзухико Мукаи. Девятнадцать лет.
Наконец начался разговор по сути. Вопросы задавал Кусанаги.
– Расскажи о пожаре, но прежде – не было ли чего-то необычного до того, как это произошло?
– Необычного?
– Ну да, хоть малость неординарного. Ты, к примеру, что делал?
– Я?… Ну, это… курил. Еще слушал, как Рёскэ треплется.
– А твои друзья? Что они делали?
– Да ничего… Тоже слушали Рёскэ. А тут вдруг пламя… Кошмар!
– Ты имеешь в виду, что загорелся пластмассовый бак?
– Нет… Рёскэ… его голова…
– Голова?
– Волосы… Волосы у него на затылке, оттуда вдруг вырвалось пламя. И он сразу рухнул. Мы, конечно, обалдели, но не успели опомниться, как нас охватило пламя… После этого я отключился.
– Подожди-ка! Разве все произошло не наоборот? Вначале на вас перекинулось пламя, затем вспыхнули волосы на голове твоего друга, разве не так?
– Нет, все было не так. Его голова загорелась. Первой загорелась голова Рёскэ!
На этом месте Кусанаги выключил диктофон.
– Ну, что скажешь? – он посмотрел на Югаву.
Югава слушал, подперев рукой щеку. Но о том, что ему не скучно, свидетельствовал блеск в глазах.
– Значит, голова загорелась?
– Получается так.
Убедившись, что в Югаве проснулось любопытство, Кусанаги, усмехнувшись про себя, достал пачку сигарет. Но в тот момент, когда он начал вытягивать сигарету, Югава молча показал на плакат на стене:
«Не курить, а то мозги окончательно перестанут работать».
Кусанаги с досадой убрал пачку в карман.
– Загорелась голова… Точно у спички. Вначале загорелась голова… – забормотал Югава, сложив руки на груди. – Прямо какой-то фокус! Есть, конечно, умельцы, которые выдувают огонь изо рта, но голова у них при этом не загорается.
– И все же она загорелась! – Кусанаги потряс в воздухе кулаком. – Первой загорелась голова!
– А что труп? Действительно только голова сгорела?
– К сожалению, после того как он упал, его всего захлестнуло пламя из бака. Так что определить, какая часть тела загорелась первой, не представляется возможным.
Югава забарабанил пальцами по столу. Затем вдруг, с таким видом, будто что-то вспомнил, посмотрел на Кусанаги:
– Ну а что твой рационально мыслящий начальник? Что он говорит по этому поводу?
– Говорит, что парню померещилось. Мол, из-за шока в его памяти все перемешалось. Но я расспросил и других ребят, все дружно утверждают, что первой загорелась голова Рёскэ.
– Понятно, – кивнул Югава, после чего вскочил. – Ну что, поехали?
– Куда?
– Ясно – куда. На место, где произошло это таинственное событие!
Кусанаги, глянув в лицо Югаве, резко поднялся.
– Отлично. Я тебя подвезу.
4
На улице, где произошел пожар, несмотря на дневные часы, почти не было машин. Так что, хотя проезжая часть и была узкой, Кусанаги без труда смог припарковаться.
Автомат с напитками стоял на прежнем месте, только нижняя часть его сильно обгорела и была черной от копоти. На окошке с образцами была наклеена бумажка с надписью: «В неисправности».
– Что это значит – «в неисправности»? – сердито пробормотал Югава. – Написали бы – сломан, было бы понятно.
– По свидетельствам подростков, – заговорил Кусанаги, пропуская мимо ушей замечание приятеля, – погибший Рёскэ Ямасита стоял приблизительно здесь.
Показывая, он встал в двух метрах от автомата.
– В какую сторону этот парень был повернут? – спросил Югава.
– В сторону автомата. Остальные подростки располагались вокруг него. Двое сидели на скамейке, двое – возле мотоциклов.
– Где находился бак с бензином?
– Возле автомата. По их словам, он лежал на четырех ящиках из-под пива. Кадзухико Мукаи утверждает, что бак был завернут в газету.
– Ящики из-под пива? – Югава поглядел по сторонам. – А они-то откуда взялись?
– Это одна из загадок. – Кусанаги показал пальцем вдоль улицы. – Видишь, вывеска винного магазина? Вероятно, их принесли оттуда, но…
– Что говорит хозяин магазина?
– В полном недоумении.
– Понятно. – Югава встал возле автомата и поднял ладонь на уровень груди. – Четыре ящика из-под пива, приблизительно на этой высоте…
– Похоже на то.
– А сверху еще бак.
– Да.
– А погибший подросток, – Югава отступил на два метра, – стоял здесь. Лицом к автомату.
– Все так.
Югава, скрестив на груди руки, начал расхаживать взад-вперед возле автомата. Кусанаги, как-то не решаясь заговорить, молча наблюдал за ним. Наконец молодой физик остановился и поднял глаза.
– Плазма исключается, – сказал он.
– Уверен?
– А как ты вообще оцениваешь то, что произошло? Что это было – умышленное нападение или несчастный случай?
– Не знаю. Именно поэтому я и обратился к тебе. – Кусанаги, нахмурившись, почесал затылок, после чего добавил: – Все-таки мне кажется, кто-то сделал это нарочно.
– На каком основании?
– Разумеется, проблема в баке с бензином. Трудно представить, что кто-то просто по пьяни бросил его здесь. Естественнее предположить, что его положили сюда специально, чтобы произошло то, что произошло.
– Согласен. Тогда следующее, что необходимо понять: каким образом предполагаемый злоумышленник осуществил свой план? Но один вывод уже можно сделать. Получить в каком-то заранее определенном месте плазму, чтобы поджечь бак с бензином и при этом не оставить никаких следов, практически невозможно.
– Но ты же сам только что демонстрировал мне плазму?
– Разумеется, если бы все это место можно было запихнуть в электропечь, разговор был бы другой, – сказал Югава без тени улыбки.
– Если не плазма, тогда что?
– Ничего определенного пока сказать не могу, но… – Югава вдавил палец в висок, – очевидно, главный ключ к разгадке в том, что у парня загорелась голова. То есть тот факт, что голова загорелась раньше бака.
– Значит, ты думаешь, что парни не лгут?
– Теперь я уверен, что они сказали правду.
– И откуда же, позволь спросить, у тебя появилась такая уверенность?
– Если бы первым загорелся бак и пламя перекинулось от него на голову подростка, прежде всего обожгло бы лицо, правильно? Ведь погибший стоял лицом к автомату. Однако бывшие при этом подростки утверждают, что вначале загорелись волосы на затылке. Почему же с противоположной стороны от лица?
Кусанаги невольно ахнул. Ему стало очевидно, что все произошло так, как сказал Югава.
– Я думаю, все произошло в следующем порядке: вначале загорелась голова подростка, а потом бак. Впрочем, говорить надо не столько о возгорании, сколько о резком повышении температуры. Получается, подросток и бак с бензином оказались под сильным тепловым воздействием? Но если бы действительно возник такой очаг тепла, стоящие рядом подростки не могли бы этого не заметить. А по твоим словам, до того, как загорелся бак, они не замечали ничего необычного.
– Именно так.
– Весь вопрос в том, каким образом возникло это локальное повышение температуры, – задумчиво произнес Югава, поглаживая рукой подбородок.
– Значит, великий физик тоже сдается?
– Есть только одна вещь, которая приходит в голову. – Югава посмотрел вдоль улицы, но потом покачал головой: – Нет, вряд ли.
– Что? У тебя есть догадки?
– Нет, сейчас ничего не спрашивай, бесполезно. Давай лучше зайдем в кафе. Выпьем по чашечке кофе и основательно все обдумаем.
– Хорошо, хорошо, все, что изволит пожелать господин профессор! – Кусанаги направился в сторону своего автомобиля, нашаривая в кармане ключи.
Когда сели в машину, Югава сказал:
– Прежде чем идти в кафе, может быть, проедемся медленно по округе? Хочу посмотреть на этот район.
– Думаешь, это тебе поможет?
– Не исключено.
Недоверчиво кивнув, Кусанаги завел мотор и поехал медленно, как просил Югава. Но вокруг не было ничего, что могло бы привлечь внимание: ряды ничем не примечательных жилых домов и маленьких магазинчиков.
– Если допустить, что произошедшее было следствием умысла, – сказал Югава, – какова цель? Убийство?
– Это первое, с чем необходимо определиться. Ведь в результате действительно погиб человек.
– Хочешь сказать, что преступление было направлено на этого Рёскэ Ямаситу?
– Необязательно на него одного. Можно предположить, что целью была вся компания и только по чистой случайности погиб один Рёскэ.
– Парни постоянно собирались на этом месте?
– Есть много свидетелей. Тусовались здесь каждую ночь в четверг, пятницу и субботу, – сказал Кусанаги и подумал, что скорее их, свидетелей, стоило бы называть потерпевшими.
– А инцидент произошел в пятницу? – спросил Югава.
– Да.
Судя по репликам живущих по соседству людей, которых Кусанаги успел опросить, подростки не пользовались в округе большой популярностью. До глубокой ночи гоняли по тихой улице, кричали, шумели, бросали где попало мусор. Поэтому нельзя было исключить, что кто-то из жильцов не выдержал, решил проучить хулиганов и совершил преступление.
Впрочем, даже если допустить, что произошедшее – преступление, Кусанаги никак не мог определиться, в чем, собственно, оно состояло.
Погруженный в эти мысли, он, не ослабляя внимания, управлял рулем. Ехать приходилось по узким, извилистым улочкам. Вокруг однообразно тянулись все те же коробки жилых домов и маленькие частные домишки. Ничего примечательного. Если и появлялось более или менее солидное строение, это был какой-нибудь небольшой завод. В этом районе располагалось несколько субподрядных предприятий крупных компаний.
Вскоре машина Кусанаги вернулась на прежнее место.
– Что-нибудь еще хочешь посмотреть? – спросил он Югаву.
– Нет, хватит. Поехали пить кофе.
– Слушаюсь.
Двигаясь в южном направлении, они начали удаляться от места происшествия, как вдруг Кусанаги заметил стоящую на краю улицы знакомую девочку. Та самая, которая упала, споткнувшись, в ночь пожара и которой Кусанаги помог подняться. На ней был все тот же красный тренировочный костюм. И так же, как в ту ночь, она пристально смотрела вверх.
– Если эта девчушка будет продолжать в том же духе, обязательно опять свалится, – сказал он, проезжая мимо.
– Ты ее знаешь? – сухо спросил Югава. Кусанаги вспомнил, что его приятель никогда не любил детей.
– Нет, просто в ту ночь она упала и я помог ей подняться.
– Ясно.
– А ты по-прежнему терпеть не можешь детей? – спросил Кусанаги, мельком взглянув на него.
– Дети – нерациональные существа. А общение с нерациональным собеседником действует мне на нервы.
– Если так, то и с женщинами общение тебе противопоказано.
– Многие женщины мыслят вполне логично. Во всяком случае, таких не меньше, чем нерационально мыслящих мужчин.
Кусанаги усмехнулся. Каким был, такой и остался!
– Кажется, что эта девочка что-то высматривает в небе, – сказал Югава. – Воздушного змея, что ли?
– Она и в ту ночь вела себя так же. Поэтому и упала.
– Бедняжка.
– Если не ошибаюсь… – сказал Кусанаги, припоминая ту ночь, – она что-то говорила про красную нитку.
– Что?
– То ли что красная нитка видна, то ли не видна, что-то в этом роде. Короче, какую-то ерунду.
В этот момент Югава резко дернул боковой тормоз. Машина разом сбросила скорость и закачалась из стороны в сторону.
Кусанаги поспешно нажал на педаль тормоза и остановил машину.
– Ты что делаешь?
– Поворачивай назад!
– Назад?
– Поворачивай, говорю. Быстрее! К этой девочке.
– К девочке? Зачем?
Югава потряс головой.
– Сейчас нет времени объяснять, и даже если бы я стал объяснять, ты бы не понял. Давай возвращайся.
Тон, которым это было сказано, не оставлял Кусанаги выбора. Он отпустил педаль и одновременно крутанул руль.
К счастью, девочка была на прежнем месте. И все так же что-то высматривала, глядя вверх.
– Поговори с ней, – сказал Югава.
– О чем?
– Разумеется, о красной нитке.
Кусанаги удивленно посмотрел на него, но не собирался с ним спорить.
Остановив машину, Кусанаги подошел к девочке. Югава остался стоять у него за спиной.
– Привет! – заговорил Кусанаги. – Колено уже не болит?
Девочка посмотрела настороженно, но тотчас вспомнила его. Сразу же успокоилась и кивнула.
– Что ты все время высматриваешь наверху? – спросил Кусанаги, подняв глаза. – В прошлый раз тоже смотрела в небо…
– Не так высоко. Прямо вот здесь, – девочка ткнула вверх пальчиком, но какую именно высоту она имела в виду, было не ясно.
– И что же там? – вновь спросил Кусанаги.
– Я же говорила, красная нитка!
– Красная нитка? – Значит, в прошлый раз он не ослышался. Кусанаги напряг глаза и посмотрел в направлении, на которое указывала девочка, но ничего не увидел. – Не вижу.
– Да, сейчас уже не видно, – сказала девочка с сожалением. – А раньше было видно.
– Раньше – это когда?
– Ну, когда был пожар.
Кусанаги посмотрел на Югаву. Физик, скрестив на груди руки и сдвинув брови, напряженно смотрел на девочку. Кусанаги так и хотелось одернуть его, сказать, что своим взглядом он напугает ребенка.
В этот момент распахнулась дверь ближайшего домика. Показалась женщина, которую Кусанаги видел в ту ночь, мать девочки. Видимо, она забеспокоилась, увидев мужчин, разговаривающих с ее дочерью.
– Кажется, мы знакомы, – сказал Кусанаги. – Я вижу, колено у вашей дочки уже зажило.
Услышав эти слова, женщина тотчас вспомнила, и на лице ее появилось приветливое выражение.
– А, спасибо вам за прошлый раз. – Она вежливо поклонилась. – Моя дочь опять что-то натворила?…
– Нет, мы просто хотели полюбопытствовать… насчет красной нитки.
– Опять она за старое! – заговорила смущенно женщина. – Болтает всякую чушь. Ведь ничего не видно?
– Вы о чем?
– Даже говорить об этом стыдно. На прошлой неделе… Когда ж это было?…
– В пятницу? – помог Кусанаги. – Ведь девочка говорит о том, что видела во время пожара, а это была пятница.
– Да, правильно. Так вот, в ту ночь, около одиннадцати, дочка вдруг побежала на улицу, крикнув, что видит красную нитку.
– Я видела, из окна второго этажа, – вмешалась девочка, – и когда выбежала на улицу, видела!
– На какой высоте она была?
– Ну, приблизительно на уровне головы этого дяденьки, – девочка показала на Югаву.
Югава вновь недовольно нахмурился.
– И что из себя представляла эта красная нитка? – спросил Кусанаги.
– Тонкая и прямая.
– Прямая?
– Она хочет сказать, что нитка была словно натянута вдоль дороги, – истолковала мать.
– Вы тоже ее видели?
Мать отрицательно покачала головой.
– Услышав дочь, я тоже вышла на улицу, но ничего там не было.
– Нет, было! – Девочка надулась. – Когда мама вышла, еще было видно.
– Но твоя мама говорит, что ничего не видела!
– Я ей показывала, показывала, но она сказала, что ничего не видно. А потом нитка и вправду исчезла.
– Ну да, так ты сказала. – На лице матери появилось утомленное выражение, видимо, эта перепалка происходила уже не один раз.
Югава молча стоял за спиной Кусанаги. Наклонившись, он прошептал ему на ухо:
– Это и в самом деле была нитка?
Видимо, сам не хотел напрямую обращаться к девочке.
– Это и в самом деле была нитка? – повторил за ним Кусанаги.
– Не знаю, но очень тонкая, натянутая.
Югава вновь зашептал:
– Не дотрагивалась до нее?
– Ты не пробовала дотронуться до нее?
– Пробовала. Но не дотянулась.
Кусанаги обернулся на Югаву. Как бы спрашивая – какие еще будут вопросы?
– Кто-нибудь еще поблизости видел эту нитку? – прошептал физик.
Кусанаги повторил вопрос, обращаясь сразу и к матери, и к девочке.
– Я соседей не спрашивала. Ведь я сама ничего не видела. Мне кажется, дочке просто померещилось.
– Нет, нет! – закричала девочка, чуть не плача.
Видимо, не в силах слышать детский плач, Югава дернул Кусанаги за пиджак. Тот поблагодарил мать и дочь, после чего они направились назад к машине.
Пока шли к машине, Югава молчал. Кусанаги понимал, что он обдумывает слова девочки о красной нитке. Но не понимал, что именно заинтересовало его приятеля. Что вообще означает эта «красная нитка»? Но сейчас главным было – не мешать мыслительной работе Югавы.
Автомобиль Кусанаги стоял на прежнем месте, даже не успели приляпать штраф за неправильную стоянку. Он достал ключ и открыл дверцу со стороны водителя. Но Югава остановился в нескольких шагах от машины.
– Извини, – сказал он, – поезжай один. Я немного прогуляюсь.
– Я бы охотно составил тебе компанию, или ты против?
– Да, хочу побыть один, – отрезал Югава.
Кусанаги еще десять лет назад понял, что, если его приятель говорит в таком тоне, спорить с ним бесполезно.
– Ну, как знаешь. Держи меня в курсе.
– Хорошо.
Кусанаги сел в «скайлайн», включил мотор и поехал вдоль улицы. Взглянув в зеркальце, увидел, что Югава пошел назад тем же путем.
– Итак, красная нитка? – произнес он на всякий случай вслух, но просветления, увы, не произошло.
Автомат с напитками стоял на прежнем месте, только нижняя часть его сильно обгорела и была черной от копоти. На окошке с образцами была наклеена бумажка с надписью: «В неисправности».
– Что это значит – «в неисправности»? – сердито пробормотал Югава. – Написали бы – сломан, было бы понятно.
– По свидетельствам подростков, – заговорил Кусанаги, пропуская мимо ушей замечание приятеля, – погибший Рёскэ Ямасита стоял приблизительно здесь.
Показывая, он встал в двух метрах от автомата.
– В какую сторону этот парень был повернут? – спросил Югава.
– В сторону автомата. Остальные подростки располагались вокруг него. Двое сидели на скамейке, двое – возле мотоциклов.
– Где находился бак с бензином?
– Возле автомата. По их словам, он лежал на четырех ящиках из-под пива. Кадзухико Мукаи утверждает, что бак был завернут в газету.
– Ящики из-под пива? – Югава поглядел по сторонам. – А они-то откуда взялись?
– Это одна из загадок. – Кусанаги показал пальцем вдоль улицы. – Видишь, вывеска винного магазина? Вероятно, их принесли оттуда, но…
– Что говорит хозяин магазина?
– В полном недоумении.
– Понятно. – Югава встал возле автомата и поднял ладонь на уровень груди. – Четыре ящика из-под пива, приблизительно на этой высоте…
– Похоже на то.
– А сверху еще бак.
– Да.
– А погибший подросток, – Югава отступил на два метра, – стоял здесь. Лицом к автомату.
– Все так.
Югава, скрестив на груди руки, начал расхаживать взад-вперед возле автомата. Кусанаги, как-то не решаясь заговорить, молча наблюдал за ним. Наконец молодой физик остановился и поднял глаза.
– Плазма исключается, – сказал он.
– Уверен?
– А как ты вообще оцениваешь то, что произошло? Что это было – умышленное нападение или несчастный случай?
– Не знаю. Именно поэтому я и обратился к тебе. – Кусанаги, нахмурившись, почесал затылок, после чего добавил: – Все-таки мне кажется, кто-то сделал это нарочно.
– На каком основании?
– Разумеется, проблема в баке с бензином. Трудно представить, что кто-то просто по пьяни бросил его здесь. Естественнее предположить, что его положили сюда специально, чтобы произошло то, что произошло.
– Согласен. Тогда следующее, что необходимо понять: каким образом предполагаемый злоумышленник осуществил свой план? Но один вывод уже можно сделать. Получить в каком-то заранее определенном месте плазму, чтобы поджечь бак с бензином и при этом не оставить никаких следов, практически невозможно.
– Но ты же сам только что демонстрировал мне плазму?
– Разумеется, если бы все это место можно было запихнуть в электропечь, разговор был бы другой, – сказал Югава без тени улыбки.
– Если не плазма, тогда что?
– Ничего определенного пока сказать не могу, но… – Югава вдавил палец в висок, – очевидно, главный ключ к разгадке в том, что у парня загорелась голова. То есть тот факт, что голова загорелась раньше бака.
– Значит, ты думаешь, что парни не лгут?
– Теперь я уверен, что они сказали правду.
– И откуда же, позволь спросить, у тебя появилась такая уверенность?
– Если бы первым загорелся бак и пламя перекинулось от него на голову подростка, прежде всего обожгло бы лицо, правильно? Ведь погибший стоял лицом к автомату. Однако бывшие при этом подростки утверждают, что вначале загорелись волосы на затылке. Почему же с противоположной стороны от лица?
Кусанаги невольно ахнул. Ему стало очевидно, что все произошло так, как сказал Югава.
– Я думаю, все произошло в следующем порядке: вначале загорелась голова подростка, а потом бак. Впрочем, говорить надо не столько о возгорании, сколько о резком повышении температуры. Получается, подросток и бак с бензином оказались под сильным тепловым воздействием? Но если бы действительно возник такой очаг тепла, стоящие рядом подростки не могли бы этого не заметить. А по твоим словам, до того, как загорелся бак, они не замечали ничего необычного.
– Именно так.
– Весь вопрос в том, каким образом возникло это локальное повышение температуры, – задумчиво произнес Югава, поглаживая рукой подбородок.
– Значит, великий физик тоже сдается?
– Есть только одна вещь, которая приходит в голову. – Югава посмотрел вдоль улицы, но потом покачал головой: – Нет, вряд ли.
– Что? У тебя есть догадки?
– Нет, сейчас ничего не спрашивай, бесполезно. Давай лучше зайдем в кафе. Выпьем по чашечке кофе и основательно все обдумаем.
– Хорошо, хорошо, все, что изволит пожелать господин профессор! – Кусанаги направился в сторону своего автомобиля, нашаривая в кармане ключи.
Когда сели в машину, Югава сказал:
– Прежде чем идти в кафе, может быть, проедемся медленно по округе? Хочу посмотреть на этот район.
– Думаешь, это тебе поможет?
– Не исключено.
Недоверчиво кивнув, Кусанаги завел мотор и поехал медленно, как просил Югава. Но вокруг не было ничего, что могло бы привлечь внимание: ряды ничем не примечательных жилых домов и маленьких магазинчиков.
– Если допустить, что произошедшее было следствием умысла, – сказал Югава, – какова цель? Убийство?
– Это первое, с чем необходимо определиться. Ведь в результате действительно погиб человек.
– Хочешь сказать, что преступление было направлено на этого Рёскэ Ямаситу?
– Необязательно на него одного. Можно предположить, что целью была вся компания и только по чистой случайности погиб один Рёскэ.
– Парни постоянно собирались на этом месте?
– Есть много свидетелей. Тусовались здесь каждую ночь в четверг, пятницу и субботу, – сказал Кусанаги и подумал, что скорее их, свидетелей, стоило бы называть потерпевшими.
– А инцидент произошел в пятницу? – спросил Югава.
– Да.
Судя по репликам живущих по соседству людей, которых Кусанаги успел опросить, подростки не пользовались в округе большой популярностью. До глубокой ночи гоняли по тихой улице, кричали, шумели, бросали где попало мусор. Поэтому нельзя было исключить, что кто-то из жильцов не выдержал, решил проучить хулиганов и совершил преступление.
Впрочем, даже если допустить, что произошедшее – преступление, Кусанаги никак не мог определиться, в чем, собственно, оно состояло.
Погруженный в эти мысли, он, не ослабляя внимания, управлял рулем. Ехать приходилось по узким, извилистым улочкам. Вокруг однообразно тянулись все те же коробки жилых домов и маленькие частные домишки. Ничего примечательного. Если и появлялось более или менее солидное строение, это был какой-нибудь небольшой завод. В этом районе располагалось несколько субподрядных предприятий крупных компаний.
Вскоре машина Кусанаги вернулась на прежнее место.
– Что-нибудь еще хочешь посмотреть? – спросил он Югаву.
– Нет, хватит. Поехали пить кофе.
– Слушаюсь.
Двигаясь в южном направлении, они начали удаляться от места происшествия, как вдруг Кусанаги заметил стоящую на краю улицы знакомую девочку. Та самая, которая упала, споткнувшись, в ночь пожара и которой Кусанаги помог подняться. На ней был все тот же красный тренировочный костюм. И так же, как в ту ночь, она пристально смотрела вверх.
– Если эта девчушка будет продолжать в том же духе, обязательно опять свалится, – сказал он, проезжая мимо.
– Ты ее знаешь? – сухо спросил Югава. Кусанаги вспомнил, что его приятель никогда не любил детей.
– Нет, просто в ту ночь она упала и я помог ей подняться.
– Ясно.
– А ты по-прежнему терпеть не можешь детей? – спросил Кусанаги, мельком взглянув на него.
– Дети – нерациональные существа. А общение с нерациональным собеседником действует мне на нервы.
– Если так, то и с женщинами общение тебе противопоказано.
– Многие женщины мыслят вполне логично. Во всяком случае, таких не меньше, чем нерационально мыслящих мужчин.
Кусанаги усмехнулся. Каким был, такой и остался!
– Кажется, что эта девочка что-то высматривает в небе, – сказал Югава. – Воздушного змея, что ли?
– Она и в ту ночь вела себя так же. Поэтому и упала.
– Бедняжка.
– Если не ошибаюсь… – сказал Кусанаги, припоминая ту ночь, – она что-то говорила про красную нитку.
– Что?
– То ли что красная нитка видна, то ли не видна, что-то в этом роде. Короче, какую-то ерунду.
В этот момент Югава резко дернул боковой тормоз. Машина разом сбросила скорость и закачалась из стороны в сторону.
Кусанаги поспешно нажал на педаль тормоза и остановил машину.
– Ты что делаешь?
– Поворачивай назад!
– Назад?
– Поворачивай, говорю. Быстрее! К этой девочке.
– К девочке? Зачем?
Югава потряс головой.
– Сейчас нет времени объяснять, и даже если бы я стал объяснять, ты бы не понял. Давай возвращайся.
Тон, которым это было сказано, не оставлял Кусанаги выбора. Он отпустил педаль и одновременно крутанул руль.
К счастью, девочка была на прежнем месте. И все так же что-то высматривала, глядя вверх.
– Поговори с ней, – сказал Югава.
– О чем?
– Разумеется, о красной нитке.
Кусанаги удивленно посмотрел на него, но не собирался с ним спорить.
Остановив машину, Кусанаги подошел к девочке. Югава остался стоять у него за спиной.
– Привет! – заговорил Кусанаги. – Колено уже не болит?
Девочка посмотрела настороженно, но тотчас вспомнила его. Сразу же успокоилась и кивнула.
– Что ты все время высматриваешь наверху? – спросил Кусанаги, подняв глаза. – В прошлый раз тоже смотрела в небо…
– Не так высоко. Прямо вот здесь, – девочка ткнула вверх пальчиком, но какую именно высоту она имела в виду, было не ясно.
– И что же там? – вновь спросил Кусанаги.
– Я же говорила, красная нитка!
– Красная нитка? – Значит, в прошлый раз он не ослышался. Кусанаги напряг глаза и посмотрел в направлении, на которое указывала девочка, но ничего не увидел. – Не вижу.
– Да, сейчас уже не видно, – сказала девочка с сожалением. – А раньше было видно.
– Раньше – это когда?
– Ну, когда был пожар.
Кусанаги посмотрел на Югаву. Физик, скрестив на груди руки и сдвинув брови, напряженно смотрел на девочку. Кусанаги так и хотелось одернуть его, сказать, что своим взглядом он напугает ребенка.
В этот момент распахнулась дверь ближайшего домика. Показалась женщина, которую Кусанаги видел в ту ночь, мать девочки. Видимо, она забеспокоилась, увидев мужчин, разговаривающих с ее дочерью.
– Кажется, мы знакомы, – сказал Кусанаги. – Я вижу, колено у вашей дочки уже зажило.
Услышав эти слова, женщина тотчас вспомнила, и на лице ее появилось приветливое выражение.
– А, спасибо вам за прошлый раз. – Она вежливо поклонилась. – Моя дочь опять что-то натворила?…
– Нет, мы просто хотели полюбопытствовать… насчет красной нитки.
– Опять она за старое! – заговорила смущенно женщина. – Болтает всякую чушь. Ведь ничего не видно?
– Вы о чем?
– Даже говорить об этом стыдно. На прошлой неделе… Когда ж это было?…
– В пятницу? – помог Кусанаги. – Ведь девочка говорит о том, что видела во время пожара, а это была пятница.
– Да, правильно. Так вот, в ту ночь, около одиннадцати, дочка вдруг побежала на улицу, крикнув, что видит красную нитку.
– Я видела, из окна второго этажа, – вмешалась девочка, – и когда выбежала на улицу, видела!
– На какой высоте она была?
– Ну, приблизительно на уровне головы этого дяденьки, – девочка показала на Югаву.
Югава вновь недовольно нахмурился.
– И что из себя представляла эта красная нитка? – спросил Кусанаги.
– Тонкая и прямая.
– Прямая?
– Она хочет сказать, что нитка была словно натянута вдоль дороги, – истолковала мать.
– Вы тоже ее видели?
Мать отрицательно покачала головой.
– Услышав дочь, я тоже вышла на улицу, но ничего там не было.
– Нет, было! – Девочка надулась. – Когда мама вышла, еще было видно.
– Но твоя мама говорит, что ничего не видела!
– Я ей показывала, показывала, но она сказала, что ничего не видно. А потом нитка и вправду исчезла.
– Ну да, так ты сказала. – На лице матери появилось утомленное выражение, видимо, эта перепалка происходила уже не один раз.
Югава молча стоял за спиной Кусанаги. Наклонившись, он прошептал ему на ухо:
– Это и в самом деле была нитка?
Видимо, сам не хотел напрямую обращаться к девочке.
– Это и в самом деле была нитка? – повторил за ним Кусанаги.
– Не знаю, но очень тонкая, натянутая.
Югава вновь зашептал:
– Не дотрагивалась до нее?
– Ты не пробовала дотронуться до нее?
– Пробовала. Но не дотянулась.
Кусанаги обернулся на Югаву. Как бы спрашивая – какие еще будут вопросы?
– Кто-нибудь еще поблизости видел эту нитку? – прошептал физик.
Кусанаги повторил вопрос, обращаясь сразу и к матери, и к девочке.
– Я соседей не спрашивала. Ведь я сама ничего не видела. Мне кажется, дочке просто померещилось.
– Нет, нет! – закричала девочка, чуть не плача.
Видимо, не в силах слышать детский плач, Югава дернул Кусанаги за пиджак. Тот поблагодарил мать и дочь, после чего они направились назад к машине.
Пока шли к машине, Югава молчал. Кусанаги понимал, что он обдумывает слова девочки о красной нитке. Но не понимал, что именно заинтересовало его приятеля. Что вообще означает эта «красная нитка»? Но сейчас главным было – не мешать мыслительной работе Югавы.
Автомобиль Кусанаги стоял на прежнем месте, даже не успели приляпать штраф за неправильную стоянку. Он достал ключ и открыл дверцу со стороны водителя. Но Югава остановился в нескольких шагах от машины.
– Извини, – сказал он, – поезжай один. Я немного прогуляюсь.
– Я бы охотно составил тебе компанию, или ты против?
– Да, хочу побыть один, – отрезал Югава.
Кусанаги еще десять лет назад понял, что, если его приятель говорит в таком тоне, спорить с ним бесполезно.
– Ну, как знаешь. Держи меня в курсе.
– Хорошо.
Кусанаги сел в «скайлайн», включил мотор и поехал вдоль улицы. Взглянув в зеркальце, увидел, что Югава пошел назад тем же путем.
– Итак, красная нитка? – произнес он на всякий случай вслух, но просветления, увы, не произошло.
5
«Так бывает, когда слышишь приближение бури – томительная тишина, затем едва ощутимое напряжение в воздухе: непогода несется над планетой – вихрями, тенями, маревом. Давление на уши растет, и ты замираешь в ожидании…»
Подняв глаза от книги, он тяжело вздохнул.
Не читалось. Никак не мог сосредоточиться. Все время отвлекался. Разумеется, на одно и то же.
Он подошел к окну и раздвинул шторы. События, трагедия той ночи не отпускали.
Загорелся – каким-то чудом…
У него и в мыслях не было, что дойдет до этого. Он с трудом верил, что происходящее у него на глазах – реальность. Однако факт оставался фактом.
Он закрыл глаза. В ту ночь на улицу вернулась тишина. Но ирония заключалась в том, что в его нынешнем состоянии тишина была ему в тягость. Ночью, один в квартире, он погружался в одиночество и страх, точно падал в бездонную тьму.
Вдруг вспомнив, он подошел к проигрывателю. Включил, вставил кассету. Нажал на воспроизведение.
Из стереодинамиков послышался веселый голос:
«Братец, как дела? Посылку получила. Спасибо за кучу интересных книг. Благодаря тебе я тоже полюбила романы. Буквально проглотила криминальную серию Патриции Корнуэлл, которую ты прислал в прошлый раз. Как же я была счастлива, когда обнаружила в новой посылке еще один ее роман! Плохо только, что из-за книг я недосыпаю. Братец, смотри не простудись. У нас мама слегла с высокой температурой. Но три дня назад поправилась, так что не беспокойся. У меня все хорошо. Меня дразнят, что я слишком много ем. Живот и вправду несколько округлился. Но если немного, разве это плохо? Когда ты сможешь к нам приехать? Если решишь, сообщи. Наверно, приходится много работать, но не унывай! Привет, Харуко».
Голос младшей сестры звучал на фоне песни ее любимой певицы. Дождавшись, когда песня закончилась, он выключил проигрыватель.
Устремил глаза в безмолвную ночную тьму, и в памяти отчетливо ожил его родной город. Улица, по которой он идет, держа за руку сестренку, город, в котором все друг с другом здороваются…
Разве для того он уехал, чтобы оказаться на краю пропасти?
Мужчина стоял спиной к закрытому ставнем проему, предназначенному для транспортировки в цех крупногабаритных станков. Очки придавали его высокой фигуре какую-то хрупкость. Однако, приглядевшись, нельзя было не заметить широкие плечи и, насколько позволяли видеть рукава пиджака, мускулистые руки.
Вместо того чтобы спросить, что он здесь делает, Маэдзима, настороженно разглядывая незнакомца, в качестве приветствия вежливо поклонился. Тот ответил поклоном.
Впервые за все время, что он здесь работал, в цех вошел незнакомый человек. Это был маленький заводик, весь персонал, включая управляющего, всего лишь три человека. В этот день управляющий, он же хозяин, ушел раньше обычного на встречу с клиентом. А напарник слег с простудой.
– Я хотел попросить выполнить для меня одну работу. Слышал, что вы здесь делаете довольно тонкую обработку… – сказал мужчина бесстрастным голосом, от которого мурашки пошли по коже.
«Что же мне делать?» – растерянно думал Маэдзима. Он совершенно не представлял, как вести себя один на один с клиентом.
Поскольку он не отвечал, незнакомец продолжал стоять, глядя на него. Было очевидно, что он не уйдет, пока не дождется ответа.
Делать нечего, Маэдзима взял рабочий журнал, написал на обороте датированной нынешним числом страницы: «Я немой, не могу говорить» – и показал мужчине.
Но тот никак не отреагировал на это. Выражение лица его не изменилось.
– Официальный заказ я оформлю позже, а сегодня хотел бы только узнать, можно ли у вас произвести нужную мне обработку. Наверно, ты и есть тот, кто непосредственно выполняет работу?
Маэдзима, кивнув, показал на себя, после чего поднял два пальца.
– Понятно, есть напарник. Но, думаю, тебя достаточно. Не покажешь мне станки?
Маэдзима кивнул. Он видел, что хозяин время от времени показывает оборудование клиентам. Так что с этим проблем нет.
Мужчина, медленно ступая, подошел к станкам, стоящим поблизости.
– Ясно, два электроимпульсных станка и два проволочно-вырезных. Оба от известной фирмы. Еще и номерные! Неплохо.
Услышав это, Маэдзима быстро написал что-то на листке журнала и показал незнакомцу. Мужчина прочел вслух:
– «Оборудование довольно старое, поэтому слишком сложная обработка невозможна».
Мужчина едва заметно усмехнулся. Вероятно, позабавила такая необычная скромность.
Но Маэдзима не видел ничего плохого в том, чтобы сразу расставить все точки над «i». Ведь именно ему пришлось бы потеть над невыполнимой работой.
Предприятие гордо называлось «Завод Токиды». Токида – это, разумеется, фамилия хозяина. Все здешние станки были по дешевке приобретены на военном заводе, где Токида прежде работал. Срок их эксплуатации давно истек. Но для выполнения заказов крупных компаний предприятие Токиды было оснащено всем необходимым.
– Калибр ноль четыре миллиметра? – спросил мужчина, разглядывая проволочно-вырезной станок.
Маэдзима кивнул. «Мужик разбирается!» – с уважением подумал он.
Проволочно-вырезной станок – это своего рода сверхтонкая пила, но использующая электроэнергию. Вместо лезвия в нем применяется электрический разряд, исходящий из кончика проволоки. Настраивая разряд, можно произвести работу с точностью до микрона.
– Как насчет того, чтобы вырезать эту штуковину? – мужчина достал из кармана пиджака листок бумаги. – Осилите?
На миллиметровой бумаге была начерчена деталь сложной формы. Заданная точность обработки показывала, что мужчина в этом деле отнюдь не дилетант.
«Какая маленькая деталь!» – подумал Маэдзима, рассматривая чертеж. Условия обработки угловых частей слишком строгие. Желая сообщить это незнакомцу, он показал соответствующее место на чертеже и отрицательно помотал головой.
– Думаешь, для вас это слишком сложно? Ну, хотя бы так, как сумеете.
Зорко оглядывая цех, незнакомец прошелся вдоль стены. Заметив детали, разложенные на полке, взял одну из них в руки и начал рассматривать. Это был опытный образец детали автомобиля, сделанный на заказ.
Маэдзима ударил по столу кулаком. Мужчина удивленно обернулся.
Маэдзима, показав на полку, жестами изобразил, как нужно дотрагиваться до нее, после чего скрестил руки. Незнакомец сразу понял, что тот хотел сказать.
Подняв глаза от книги, он тяжело вздохнул.
Не читалось. Никак не мог сосредоточиться. Все время отвлекался. Разумеется, на одно и то же.
Он подошел к окну и раздвинул шторы. События, трагедия той ночи не отпускали.
Загорелся – каким-то чудом…
У него и в мыслях не было, что дойдет до этого. Он с трудом верил, что происходящее у него на глазах – реальность. Однако факт оставался фактом.
Он закрыл глаза. В ту ночь на улицу вернулась тишина. Но ирония заключалась в том, что в его нынешнем состоянии тишина была ему в тягость. Ночью, один в квартире, он погружался в одиночество и страх, точно падал в бездонную тьму.
Вдруг вспомнив, он подошел к проигрывателю. Включил, вставил кассету. Нажал на воспроизведение.
Из стереодинамиков послышался веселый голос:
«Братец, как дела? Посылку получила. Спасибо за кучу интересных книг. Благодаря тебе я тоже полюбила романы. Буквально проглотила криминальную серию Патриции Корнуэлл, которую ты прислал в прошлый раз. Как же я была счастлива, когда обнаружила в новой посылке еще один ее роман! Плохо только, что из-за книг я недосыпаю. Братец, смотри не простудись. У нас мама слегла с высокой температурой. Но три дня назад поправилась, так что не беспокойся. У меня все хорошо. Меня дразнят, что я слишком много ем. Живот и вправду несколько округлился. Но если немного, разве это плохо? Когда ты сможешь к нам приехать? Если решишь, сообщи. Наверно, приходится много работать, но не унывай! Привет, Харуко».
Голос младшей сестры звучал на фоне песни ее любимой певицы. Дождавшись, когда песня закончилась, он выключил проигрыватель.
Устремил глаза в безмолвную ночную тьму, и в памяти отчетливо ожил его родной город. Улица, по которой он идет, держа за руку сестренку, город, в котором все друг с другом здороваются…
Разве для того он уехал, чтобы оказаться на краю пропасти?
6
Незнакомец появился в тот момент, когда он выполнил дневную норму и собирался отключить главный рубильник. Он не заметил, как тот вошел, и не видел – откуда, поэтому, когда мужчина окликнул его, Итиноскэ Маэдзима от неожиданности вздрогнул. Сердце забилось так, будто готово было выскочить из груди.Мужчина стоял спиной к закрытому ставнем проему, предназначенному для транспортировки в цех крупногабаритных станков. Очки придавали его высокой фигуре какую-то хрупкость. Однако, приглядевшись, нельзя было не заметить широкие плечи и, насколько позволяли видеть рукава пиджака, мускулистые руки.
Вместо того чтобы спросить, что он здесь делает, Маэдзима, настороженно разглядывая незнакомца, в качестве приветствия вежливо поклонился. Тот ответил поклоном.
Впервые за все время, что он здесь работал, в цех вошел незнакомый человек. Это был маленький заводик, весь персонал, включая управляющего, всего лишь три человека. В этот день управляющий, он же хозяин, ушел раньше обычного на встречу с клиентом. А напарник слег с простудой.
– Я хотел попросить выполнить для меня одну работу. Слышал, что вы здесь делаете довольно тонкую обработку… – сказал мужчина бесстрастным голосом, от которого мурашки пошли по коже.
«Что же мне делать?» – растерянно думал Маэдзима. Он совершенно не представлял, как вести себя один на один с клиентом.
Поскольку он не отвечал, незнакомец продолжал стоять, глядя на него. Было очевидно, что он не уйдет, пока не дождется ответа.
Делать нечего, Маэдзима взял рабочий журнал, написал на обороте датированной нынешним числом страницы: «Я немой, не могу говорить» – и показал мужчине.
Но тот никак не отреагировал на это. Выражение лица его не изменилось.
– Официальный заказ я оформлю позже, а сегодня хотел бы только узнать, можно ли у вас произвести нужную мне обработку. Наверно, ты и есть тот, кто непосредственно выполняет работу?
Маэдзима, кивнув, показал на себя, после чего поднял два пальца.
– Понятно, есть напарник. Но, думаю, тебя достаточно. Не покажешь мне станки?
Маэдзима кивнул. Он видел, что хозяин время от времени показывает оборудование клиентам. Так что с этим проблем нет.
Мужчина, медленно ступая, подошел к станкам, стоящим поблизости.
– Ясно, два электроимпульсных станка и два проволочно-вырезных. Оба от известной фирмы. Еще и номерные! Неплохо.
Услышав это, Маэдзима быстро написал что-то на листке журнала и показал незнакомцу. Мужчина прочел вслух:
– «Оборудование довольно старое, поэтому слишком сложная обработка невозможна».
Мужчина едва заметно усмехнулся. Вероятно, позабавила такая необычная скромность.
Но Маэдзима не видел ничего плохого в том, чтобы сразу расставить все точки над «i». Ведь именно ему пришлось бы потеть над невыполнимой работой.
Предприятие гордо называлось «Завод Токиды». Токида – это, разумеется, фамилия хозяина. Все здешние станки были по дешевке приобретены на военном заводе, где Токида прежде работал. Срок их эксплуатации давно истек. Но для выполнения заказов крупных компаний предприятие Токиды было оснащено всем необходимым.
– Калибр ноль четыре миллиметра? – спросил мужчина, разглядывая проволочно-вырезной станок.
Маэдзима кивнул. «Мужик разбирается!» – с уважением подумал он.
Проволочно-вырезной станок – это своего рода сверхтонкая пила, но использующая электроэнергию. Вместо лезвия в нем применяется электрический разряд, исходящий из кончика проволоки. Настраивая разряд, можно произвести работу с точностью до микрона.
– Как насчет того, чтобы вырезать эту штуковину? – мужчина достал из кармана пиджака листок бумаги. – Осилите?
На миллиметровой бумаге была начерчена деталь сложной формы. Заданная точность обработки показывала, что мужчина в этом деле отнюдь не дилетант.
«Какая маленькая деталь!» – подумал Маэдзима, рассматривая чертеж. Условия обработки угловых частей слишком строгие. Желая сообщить это незнакомцу, он показал соответствующее место на чертеже и отрицательно помотал головой.
– Думаешь, для вас это слишком сложно? Ну, хотя бы так, как сумеете.
Зорко оглядывая цех, незнакомец прошелся вдоль стены. Заметив детали, разложенные на полке, взял одну из них в руки и начал рассматривать. Это был опытный образец детали автомобиля, сделанный на заказ.
Маэдзима ударил по столу кулаком. Мужчина удивленно обернулся.
Маэдзима, показав на полку, жестами изобразил, как нужно дотрагиваться до нее, после чего скрестил руки. Незнакомец сразу понял, что тот хотел сказать.