– Все очень просто. Он сидел в баре, выпил порядочно, на душе было гадко. А тут зашел один из его прежних капитанов, который как раз утром уходил на Суэц. Ему нужен был старшина-рулевой. Еще три по сто – и дело в шляпе. Сондергард собрал вещи, и они ушли. У матросов часто так.
   Он глотнул бренди, достал старый кожаный портсигар.
   – А вы матрос, мистер Меллори? – спросила она, когда он, чиркнув спичкой, прикрыл огонек ладонью.
   Он повел плечами:
   – И матрос тоже, а что?
   – Я бы сказала, что вы больше похожи на солдата.
   – А почему?
   – Видимо, у меня на них чутье. Мой отец был солдатом, муж – тоже. Его убили в Корее.
   Нужные слова как-то не находились, и Меллори, затянувшись, подошел к окну. Он посмотрел вдаль и обернулся:
   – Вы говорите, катер у вас. А что за катер?
   – Тридцатифутовик, фирмы «Акербун». Винты спаренные, корпус стальной.
   – То, что надо. – В его глазах промелькнул интерес. – А двигатель какой?
   – Бензиновый, фирмы «Пента». На полном ходу дает до двадцати узлов.
   – Эхолот, автоматическое рулевое управление, все последние штучки? Я думаю, это стоило вам тысяч семь, не меньше.
   – Не мне. Моему свекру. От меня требовалось послушание, а он говорил, что нужно делать.
   – Похоже, он человек с характером, знает, чего хочет.
   Она улыбнулась:
   – Да, привычка – вторая натура. Он генерал-майор.
   – Грант? – изумился Меллори. – Вы о Железном Гранте говорите? Тем самым, из Западной пустыни?
   Она кивнула:
   – О нем. Он живет на Нормандских островах с тех самых пор, как ушел из армии. А я веду у него хозяйство.
   – А сам он что теперь делает?
   – Он почти ослеп, – сказала она, – но держится молодцом. Занимается военной историей. Наговаривает свои мемуары на пленку, а мы вдвоем с Фионой, его дочерью, перепечатываем.
   – Вы сказали, что Сондергард, помимо всего прочего, должен был еще и уметь нырять? Зачем, если не секрет?
   – Это, конечно, необязательно, но желательно. Дело в том, что в пятнадцатом веке на острове Иль де Рок затопило маленькую рыбацкую деревушку и крепость. Сейчас их развалины находятся ярдах в пятистах от берега в восьми саженях под водой. Мы с Фионой там ныряем, хотим со всем этим разобраться.
   – Звучит заманчиво. Думаю, вам стоит вновь обратиться в Морское бюро, они тут же подыщут подходящего человека.
   Нил стоял у окна и смотрел на желтоватый туман внизу. Она спросила:
   – А может быть, вам это покажется интересным?
   Он медленно обернулся, нахмурив брови:
   – Вы же меня совсем не знаете.
   – А что я должна знать? Вы же представились мне как матрос.
   – Это скорее по необходимости.
   – Хотите сказать, что не справитесь с «Фоксхантером»?
   – Он так называется? Вообще-то мне приходилось раньше иметь дело с такими катерами, я даже немного ныряю.
   – Восемьдесят фунтов в месяц, жилье и питание за мой счет. Вас это устроит?
   Он нехотя улыбнулся:
   – Устроит, миссис Грант.
   Она по-мальчишески протянула ему руку:
   – Очень рада.
   Он пожал руку, пристально глядя ей в глаза. Улыбка угасла на ее лице. Снова где-то внутри шевельнулся прежний ночной страх. Наверное, почувствовав что-то, Меллори сильнее сжал руку женщины и улыбнулся. Страх мгновенно улетучился, и теплая волна прошла по телу Энн. За окном раздался сигнал.
   – Пора. Где вы остановились?
   – В отеле, в центре.
   – Ваш вид наверняка вызовет сенсацию в отеле, – сказал Меллори. Поддерживая под руку, он помог ей дойти до машины. На улице туман заметно редел. Она опустила стекло и высунула голову:
   – Завтра мне нужно кое-что уладить, так что в Лулворте я появлюсь не раньше вечера. До встречи!
   Он кивнул:
   – Вам неплохо бы полежать до обеда.
   Она слегка улыбнулась, но ответить не успела. Машина тронулась. Меллори смотрел вслед, пока она не исчезла в тумане, затем повернулся и взбежал по ступеням.
   Когда он вошел, бармен все еще читал газету.
   – Где они? – спросил Меллори.
   Бармен большим пальцем ткнул куда-то в сторону задней двери:
   – Там.
   Меллори открыл дверь и увидел ирландца, сидевшего у камина перед тазом с горячей водой. Его одежда слиплась от грязи. Какой-то тряпицей он пытался унять кровь, сочащуюся из глубокой ссадины от уха до подбородка. Бородач пластом лежал на продавленном диване и тихонько скулил, прижимая к себе правую руку. Ирландец при виде Меллори подскочил, его глаза горели:
   – Подонок, ты что, убить нас хотел?
   – Я тебе что сказал? Припугни девчонку, а ты решил и рыбку съесть, и в дамки влезть. Сам нарвался, сам и получил.
   Меллори вытащил из бумажника несколько кредиток и швырнул их на стол.
   – Я думаю, мы в расчете.
   – Десять фунтов?! – заорал ирландец. – Десять вонючих фунтов? А Фредди? Ты же ему руку сломал!
   – Плевал я на его руку, – спокойно сказал Меллори. – Пусть вызывает «скорую».
   Он повернулся и вышел, а ирландец тяжело грохнулся на стул. В голове его шумело, перед глазами все плыло. Вошедший бармен подошел к нему:
   – Ну, как ты?
   – Хреново. Кто он, тварь эта?
   – Меллори? – Бармен пожал плечами. – Знаю одно: второго такого фрукта найти трудно. А уж я всего насмотрелся. – Он сочувственно взглянул на бородатого. – Да, Фредди тоже досталось. Может быть, вызвать врача?
   – Делай что хочешь! – огрызнулся ирландец.
   Бармен пошел к двери, покачивая головой:
   – Ты же знаешь, если сел за стол с дьяволом, возьми длинную ложку. Вы с Фредди явно недобрали.
   Он вздохнул и исчез в дверном проеме.

3. Лондон. Совершенно секретно

   В комнате царил полумрак. Светилась единственная настольная лампа под абажуром. Человек, сидевший за столом во вращающемся кресле, смотрел в широкое окно, за которым переливался огнями вечерний Лондон.
   Небольшого роста, с бледным, пергаментным лицом, он выглядел человеком незаурядным, повидавшим многое на своем веку.
   Звонок зеленого селекторного телефона заставил его повернуться в кресле и снять трубку.
   – Да?
   – Сэр Чарльз, к вам мистер Ашфорд.
   – Просите.
   Дверь беззвучно отворилась, и по толстому ковру в кабинет вошел Ашфорд – высокий, седеющий человек лет сорока с озабоченным лицом профессионального чиновника, проведшего большую часть жизни вблизи власть предержащих. Он сел в кресло напротив, открыл кейс, извлек из него папку и аккуратно положил на стол.
   Сэр Чарльз пододвинул к нему серебряный портсигар:
   – И каково же окончательное решение?
   – Наш парламентарий совершенно согласен с вами, сэр. Все еще предстоит досконально расследовать. Но нам бы не хотелось, чтобы газетчики до всего докопались. Придется действовать сверхосторожно.
   – Это одно из наших правил, – холодно заметил сэр Чарльз.
   – Есть только один пункт, который не слишком его обрадовал. – Ашфорд раскрыл папку. – Меллори. Неужели действительно не нашлось никого другого?
   – Более того, – сказал сэр Чарльз, – это один из лучших моих людей. До меня он небезуспешно сотрудничал с «Доксьем Бюро» – на него дважды приходили запросы оттуда. Конечно, его мать – француженка. Они это любят.
   – Депутат был особенно недоволен, когда узнал о том кошмарном инциденте в Пераке в пятьдесят четвертом году. Черт возьми, ведь он едва не угодил в тюрьму!
   Сэр Чарльз придвинул папку поближе и повернул ее.
   – Здесь – дело нашего первоклассного сотрудника, – сказал он, водружая на переносицу очки без оправы, и стал зачитывать наиболее существенное: – «Во время войны находился в составе спецслужб ВВС... Три раза забрасывался во Францию. Попал в руки гестапо. Шесть месяцев в Заксенхаузене... Капитан воздушно-десантных войск в Палестине... Майорское звание получил в Корее. Два года – в китайском концлагере в Маньчжурии. Освобожден в тысяча девятьсот пятьдесят третьем году... В пятьдесят четвертом направлен в Малайю для выполнения спецзадания...»
   Он закрыл папку и взглянул на собеседника:
   – В тридцать лет – и уже полковник. Может быть, самый молодой в армии...
   – И уволен в тридцать один год, – резюмировал Ашфорд.
   Сэр Чарльз пожал плечами:
   – У него было задание – очистить Перак от коммунистических повстанцев. И он справился с ним. Может быть, излишне жестоко, но справился... Вышестоящее начальство облегченно вздохнуло и сделало из него крайнего.
   – Ну да, а вы только его и ждали?
   Сэр Чарльз покачал головой:
   – Я дал ему годик поболтаться без дела. Бомбей, Александрия, Алжир – я всегда знал, где он. Когда я почувствовал, что он созрел и зол на весь белый свет, подобрал его. С тех пор он работает на меня.
   Ашфорд вздохнул и поднялся:
   – Поступайте так, как сочтете нужным. Но если что-нибудь сорвется...
   Сэр Чарльз мягко улыбнулся:
   – Я наверняка кончу тем же, что и Нил Меллори. Вышвырнут и забудут.
   Ашфорд вспыхнул, быстро повернулся и вышел из кабинета. Дверь за ним закрылась, и сэр Чарльз глубоко задумался, потом нажал на кнопку селектора.
   – Вызовите ко мне Меллори.
   Он закурил, стоя у окна, всматриваясь в силуэты города, величайшего города в мире, что бы там ни говорили. Из открытого окна повеяло речными запахами. Со стороны Лондонского моста донесся далекий звук судового гудка. Сэр Чарльз чувствовал усталость, легкую боль в правой щеке, под глазом. Давно уже пора показаться врачу. Хотя, может быть, так даже лучше – когда не знаешь. Интересно, доживет ли Меллори до того дня, когда сможет сменить его в этом кресле? Он знал, что это маловероятно. Но думать об этом было приятно. Дверь щелкнула, открылась и снова закрылась.
   Когда он обернулся, Меллори уже стоял у стола. Темный шерстяной костюм выгодно подчеркивал его ладную широкоплечую фигуру. Орлиный профиль волевого, породистого лица мог украсить любое общество.
   Сэр Чарльз вернулся к своему креслу:
   – Ну, что скажешь, Нил? Как дела?
   – Все в порядке, сэр. Шесть недель находился на острове.
   – Я знаю. Как твое плечо?
   – Больше не беспокоит. Они отлично поработали.
   Сэр Чарльз кивнул:
   – Постарайся впредь быть поосторожнее, хорошо?
   Он достал из папки какой-то машинописный лист и подал его Меллори.
   – Взгляни-ка.
   Меллори бегло просмотрел три сколотых вместе листа стандартного формата. Закончив, положил листы на место. Лицо его было спокойно.
   – Где сейчас «Конторо»?
   – В Бресте. Пока французы молчат – полная секретность и все такое. Но шила в мешке не утаить. Дня через три-четыре все всплывет само собой.
   – Что же вы намерены предпринять?
   – Как обычно, проверить и перепроверить всех, кто когда-либо имел отношение к террористам. Кроме того, «Доксьем Бюро» и «Бригад Криминель», усиленные лучшими нашими людьми из службы безопасности, получили одну и ту же задачу – найти лодку.
   – Думаю, это не слишком сложно.
   – Я не вполне разделяю твою уверенность. Ведь лодка не совсем обычная. Она мала, одна из тех штучек, которые немцы разрабатывали в самом конце войны.
   – Какой у нее запас хода?
   – Примерно тысяча с небольшим.
   – То есть ее база может быть и в Испании, и в Португалии?
   – Французы уже прочесывают все линии в том районе. Им приходится быть трижды осмотрительными, не говоря уже о том, что сейчас проверяется все Бискайское побережье, устья рек, острова. – Он тяжело вздохнул: – У меня складывается впечатление, что они попусту тратят время.
   – Почему? – спросил Меллори.
   Сэр Чарльз по-мальчишески плутовато улыбнулся, выдвинул ящик стола и, вынув какую-то карту, развернул ее. Это была крупномасштабная адмиралтейская карта Нормандских островов и залива Сен-Мало.
   – Тебе что-нибудь говорит имя Филипп де Бомон?
   – Полковник, десантник? Из тех, кто помог де Голлю вернуться к власти?
   – Он самый. Одна из главных фигур военного переворота в мае пятьдесят восьмого года. Член тогдашнего Комитета общественной безопасности. Граф. Последний отпрыск одной из величайших французских фамилий, потомственный военный. Был ярым сторонником сохранения Французского Алжира, когда де Голль стал склоняться в пользу предоставления Алжиру независимости. Вышел из Комитета и уехал из Франции.
   Сэр Чарльз указал на кружочек в тридцати милях к юго-западу от Гернси.
   – Это остров Иль де Рок, принадлежащий старому Хэмишу Гранту.
   – Вы имеете в виду Железного Гранта из Западной пустыни?
   – Да. Уже пять лет живет на острове вдвоем с дочерью Фионой, пишет мемуары. Его невестка, некая Энн Грант, ведет хозяйство. Ее муж погиб в Корее. В миле к западу от Иль де Рок есть остров поменьше, Сен-Пьер.
   – И на нем живет де Бомон?
   – Да. Откупил его у Гранта два года назад. Какой-то ненормальный построил там что-то вроде замка на скале, под готику, это было модно в конце прошлого века.
   – Вы думаете, де Бомон что-то затевает?
   – Не будем загадывать. Французы второй год следят за ним и не смогли обнаружить даже намека на связь с террористами, хотя известно, что их целям он симпатизирует. Словом, даже их чиновники из министерства считают, что он просто важная шишка из бывших, но что-то не поделил с хозяином.
   – А вы так не считаете?
   – Еще вчера считал.
   – Что же изменилось с тех пор?
   – Один мой человек наблюдал за Бомоном около года, исключительно из предосторожности. Он работал барменом в отеле на Иль де Рок. Так вот, во вторник он пропал. А вчера вечером его тело прибило к берегу приливом. С Гернси прибыла полиция, тело забрали. Было бы глупостью считать это просто стечением обстоятельств.
   – Думаете, он мог что-то увидеть?
   Сэр Чарльз пожал плечами:
   – Почему бы и нет? «Л'Алуэтт» вышла из Бреста в обычное учебное плавание два дня назад. Она могла зайти на Сен-Пьер, а наш человек мог бы это видеть. Совершенно очевидно, что он напал на след. И в «Доксьем» со мной полностью согласны. Они тоже высылают человека для совместной работы с тобой.
   – Интересно, – сказал Меллори.
   Сэр Чарльз передвинул папку.
   – Рауль Гийон, двадцать девять лет. В прошлом служил в десантном полку колониальных войск. Капитан. Прямо из Сен-Сира в пятьдесят втором году попал в Индокитай.
   Меллори взглянул на фотографию. Стройный молодой человек смотрел на него со снимка. Рукава пятнистой формы были заказаны, обнажая загорелые руки. Спокойное лицо, черные глаза. Однако тень, падавшая на лицо от козырька, придавала его облику что-то мрачное, даже отталкивающее.
   – Почему он ушел из армии?
   – Бог знает, – ответил сэр Чарльз. – Думаю, что шесть лет в Алжире – срок более чем достаточный. Он был уволен без выходного пособия, и Легран из «Доксьем Бюро» предложил ему работу.
   – Когда я должен с ним встретиться?
   – Пока это ни к чему. Кстати, он недурно рисует и даже использует это как прикрытие. Завтра он уже будет в отеле на Иль де Рок.
   – Теперь обо мне.
   – Твоя работа посложнее. Если де Бомон что-то затевает, он должен ждать гостей. Мы позаботимся о том, чтобы его в тебе ничто не насторожило и чтобы ты смог день или два морочить ему голову. Но это – максимальный срок, и в него надо уложиться.
   – Что придется делать? – спросил Меллори.
   Сэр Чарльз раскрыл другую папку и передал ему фотографию девушки лет двадцати с небольшим, с короткой стрижкой «под мальчика», миндалевидными глазами и с чуть выдающимися скулами. Она не была красавицей в общепринятом смысле этого слова, но такое лицо выделялось бы в любой толпе.
   – Энн Грант? – машинально спросил Меллори.
   Сэр Чарльз кивнул:
   – Она приехала сегодня утром, чтобы уладить все с оплатой катера. Тридцать футов, называется «Фоксхантер», сейчас стоит в Лулворте. Так вот, через биржу она уже успела нанять кого-то управлять катером первое время, пока она и ее золовка не научатся делать это сами. Такой катер – и две девушки...
   – Я как-то ходил в Танжер и обратно, году в пятьдесят девятом, помните?
   – Думаешь, справишься и на этот раз?
   Меллори ухмыльнулся:
   – А почему бы и нет?
   Сэр Чарльз удовлетворенно взглянул на Меллори:
   – Прежде всего нужно избавиться от того, кого она успеха нанять, а затем добиться, чтобы вместо него взяла тебя.
   – Думаю, здесь особых проблем не будет. – Меллори замолк на секунду и спросил: – А не лучше ли связаться с самим Грантом? Сказать, зачем мы здесь Он бы точно помог.
   Сэр Чарльз покачал головой:
   – Ты и опомниться не успеешь, как он возьмет все под свое начало. Я всегда стараюсь придерживаться правила: ни в коем случае не вовлекать в дело дилетантов, если без этого можно обойтись. Слишком уж легко они выходят из игры. Использовать их можно и нужно, но только тогда, когда это совершенно необходимо.
   Он резко встал:
   – Мне нужен результат, Нил, и нужен как можно быстрее. Действуй, как сочтешь нужным, и помни – если что, я тебя подстрахую.
   Меллори криво улыбнулся уголком рта:
   – Вы, помнится, уже говорили что-то в этом духе, сэр.
   Взгляд сэра Чарльза был бесстрастен, на лице нельзя было прочесть ничего, кроме серьезности и сосредоточенности. Но Меллори почти не сомневался, что при определенных обстоятельствах этот человек способен пожертвовать им, как пешкой, безо всяких угрызений совести.
   – Нил, извини.
   – Я отдаю себе отчет в том, кто вы и кто я, – пожал плечами Меллори. – А это, согласитесь, уже кое-что.
   Сэр Чарльз вынул из кармана антикварные золотые часы и щелкнул крышкой:
   – Тебе пора. Свяжешься с Джи-3 в восемь часов. Там получишь подробные инструкции, деньги, документы, передатчик. Все уже подготовлено. По прибытии жду доклада. Но радиомолчание соблюдай до тех пор, пока не получишь серьезной информации. Три наших катера будут находиться в прибрежной зоне вблизи Джерси под видом маневров. Получив положительную информацию, мы их задействуем. Де Бомон не успеет опомниться.
   Меллори подошел к двери, открыл ее, и сэр Чарльз сказал:
   – Счастливо, Нил. Если все пройдет удачно – это будет прорыв.
   – Может быть, достаточно прорывов? – сухо отозвался Меллори, и дверь за ним мягко закрылась.

4. Джи-3

   Профессор Ёсияма ростом был чуть выше пяти футов. Он носил старое, застиранное кимоно, перехваченное черным поясом. В его неподвижном пергаментном лице не было и намека на болезненную вялость. Напротив, на нем читались сила, ум и какая-то внутренняя мягкость. Такое лицо могло принадлежать и школяру, и святому. В действительности это был мастер, шлифовавший свое искусство более полувека.
   Около десяти человек, сидевших перед ним, поджав ноги, жадно ловили каждый звук его голоса. Ёсияма педантично продолжал:
   – Слово «каратэ» состоит из двух иероглифов, которые можно перевести как «пустая рука». Это объясняется тем, что искусство каратэ развивалось как система самозащиты, основанная исключительно на принципах обороны без оружия. Каратэ зародилось в средние века на острове Окинава, когда жителям под страхом смерти запрещалось ношение оружия.
   Меллори вышел на галерею и, опершись о перила, взглянул на зал сверху.
   Странное впечатление производила эта лекция. Она носила отпечаток какой-то старомодности, казалось, что Ёсияма повторяет затверженный однажды урок.
   Профессор повернулся к висевшей на стене большой схеме, на которой были нанесены контуры человеческого тела с ярко выделенными жизненно важными центрами.
   – Каратэ представляет собой систему приемов, блокирующих или отводящих удары противника и обеспечивающих нанесение ответных ударов руками и ногами.
   Он отвернулся от схемы, лицо его хранило все то же бесстрастное выражение.
   – Но каратэ – это нечто большее, чем просто сочетание физической силы и отработанных приемов. – Он тряхнул головой. – Сила духа не менее важна. Вам предстоит научиться тому, как сконцентрировать всю силу и энергию в одной точке в нужное время. Попробую показать, что я имею в виду.
   Ёсияма кивнул, и два ассистента внесли в зал три гладкие доски, каждая около двух футов длиной и около дюйма толщиной. Ассистенты встали напротив, держа доски сложенными вместе и подняв их чуть выше пояса.
   Резко выбросив вперед левую ногу, профессор неуловимым движением коснулся досок костяшками правого кулака. Раздался сухой треск, и доски раскололись вдоль по всей длине. Ропот пошел по залу, и Ёсияма спокойно повернулся.
   – Ребром ладони вполне можно ломать кирпичи, но это требует определенного навыка, – улыбнулся он. – Пожалуйста, майор Адамс.
   Маленький гибкий человек средних лет отделился от задней стены и вышел вперед. Его правый глаз был закрыт черной повязкой, в волосах блестела седина. У него был такой же черный пояс, как у Ёсиямы, а вместо левой руки из рукава торчал металлический протез.
   – Вам может показаться, что майор Адамс невелик ростом, – заметил профессор. – Он не был выше и в свои лучшие годы. Если учесть, что у него только одна рука, то, будь он заурядным человеком, его шансы выжить в схватке были бы невелики. Но в том-то и дело, что он – человек необычный.
   Ёсияма кивнул ассистенту и отступил в сторону. Ассистент, молодой, атлетически сложенный темноволосый японец, перешел в дальний угол зала, где стоял столик с различными видами холодного оружия. Он выбрал нож, с леденящим душу криком выбежал на середину, изогнулся, замер в стойке и двинулся навстречу противнику. Нож сверкал в его руке.
   Доли секунды хватило Адамсу, чтобы поставить на пути ушедшей в замах руки жесткий блок. В тот же миг он упал навзничь, перекатился на бок и широким взмахом ноги провел точный удар в пах. Затем, не останавливаясь, обрушил ту же ногу на коленный сустав ассистента.
   Японец перекувырнулся и плашмя упал на спину. В этот миг нога Адамса с глухим звуком опустилась на его горло. Какое-то время они лежали не шевелясь, потом оба поднялись на ноги, весело улыбаясь.
   – Если бы удары наносились в полную силу, мой ассистент был бы мертв, – заметил Ёсияма.
   Адамс взял полотенце и вытер потное лицо. И в этот момент заметил стоявшего наверху Меллори, кивнул ему, сказал что-то профессору и направился к двери.
   Меллори встретил его в коридоре:
   – Ты становишься знаменитостью.
   Адамс усмехнулся:
   – Сил нет больше торчать за столом. Иногда кажется – сейчас взорвусь. Ёсияма молодец, придумал, как выпустить пар.
   Он провел рукой по правому бедру и слегка поморщился:
   – С прошлого раза болит. Наверное, старею.
   Меллори хорошо знал Адамса. Железная воля, холодный рассудок – он был одним из лучших агентов в управлении, пока не встал кому-то поперек дороги, и в ту же ночь в Каире ему привязали гранату к дверной ручке. С тех пор – на сидячей работе, возглавляет Джи-3, разведотдел, сердце всей организации. Кому-то это могло показаться удачей, но только не Адамсу.
   Они вошли в маленький уютный офис. Секретарша, явно старая дева, оторвалась от пишущей машинки и неодобрительно взглянула на них поверх очков.
   Адамс улыбнулся.
   – Не говори ничего, Милли. Просто передай им, что я готов.
   Он провел Меллори в свой кабинет, так же, как и кабинет сэра Чарльза, выходящий окнами на реку. Открыл шкаф, вынул тяжелый махровый халат и накинул его.
   – Извини за задержку. Я думал, ты пробудешь у сэра Чарльза по крайней мере час.
   – Пятнадцати минут хватило, – сказал Меллори. – С такими, как я, он обычно краток.
   – Я бы так не сказал, – заметил Адамс. – Вообще-то дело довольно интересное. Но все может обернуться бурей в стакане воды. Иди-ка сюда.
   Он открыл заднюю дверь, и они спустились в небольшой, совершенно пустой зал. В несколько рядов стояли удобные кресла, со стены спускался большой экран. Они сели, и Меллори предложил Адамсу сигарету:
   – Есть какие-то трудности?
   Адамс с видимым удовольствием выпустил дым и покачал головой:
   – Да нет, не думаю. Ничего сложного. Наш старик тебе все рассказал?
   – Только в общих чертах, назвал главных действующих лиц. Пожалуй, и все.
   – Ну тогда начнем. – Адамс повернулся, посмотрел вверх, на светящийся проекционный аппарат, и сказал: – Когда будете готовы, начинайте.
   Через пару секунд аппарат заработал. На экране возникла подводная лодка, медленно заходящая в порт, на палубе, выстроившись, стояла команда.
   – Для начала я тебе просто объясню, что к чему, – сказал Адамс. – Подводная лодка «Л'Алуэтт». Съемки сделаны в Оране несколько лет назад.
   – Совсем небольшая. Там на палубе человек двенадцать, не больше.
   – Строили ее немцы. Двадцать третья модель. Чуть больше ста футов в длину. В подводном положении развивает скорость три-четыре узла. Экипаж – шестнадцать человек.
   – А какое вооружение?
   – Две торпеды, калибр – двадцать один дюйм, обе – в носовой части. Это весь ее боекомплект.
   – С таким вооружением лучше не ошибаться.
   Адамс кивнул:
   – Их практически не успели нигде применить. Эта лодка сошла со стапелей «Дойчес Верфт» в сорок пятом и в том же году затонула на Балтике со всей командой. В сорок шестом ее подняли, переоборудовали и передали Франции.
   Фильм закончился, его сменил слайд. Молодой французский морской офицер с серьезными глазами и мальчишеским лицом смотрел на них с экрана.
   – Анри Фенелон, лейтенант, капитан подводной лодки. Двадцать шесть лет, холост. Родился в Нанте. Отец и сейчас живет там, занимается виноделием, у него небольшой бизнес по экспорту.
   Секунду-другую Меллори изучал лицо на экране.
   – Совсем мальчишка. Был когда-нибудь в деле?
   Адамс отрицательно покачал головой: