– Не рыпайся, Макдонох, иначе девчонке каюк. Ты проиграл.
Нерида не сопротивлялась, и Слоун возблагодарил за это небо. В пылу борьбы Харгроув мог случайно нажать на крючок. Пока она стоит неподвижно, можно попробовать всадить пулю в схватившего ее человека. Пользуясь мгновением, он громко крикнул:
– Нет, Бенуа, это ты проиграл! Ты можешь убить ее, можешь попытаться убить меня, но твоя песенка спета. Ты мертвец!
Казалось, Харгроув задумался. Свет фонаря делал его идеальной мишенью. Но дрогнет ли рука убийцы, держащая пистолет у виска девушки?
Слоун ощутил горечь во рту. Нет, та злосчастная ночь в Сан-Ривере ни за что не повторится!
– Брось пистолет, Бенуа. Все кончено. – Да, правая рука слегка опустилась, но этого еще недостаточно… – Фиск мертв, а Самуэльс в мокром деле тебе не помощник. Кончай пока никто не пострадал!
– А что дальше, начальник?
– Торговаться не собираюсь!
– Даже ради твоей драгоценной репутации? Имей в виду: если потащишь меня в суд, я на весь штат раструблю, какой ты мошенник!
Мошенник, лжец, убийца. Да, все это верно. И еще кое-кто впридачу.
– Никаких разговоров, пока ты не бросишь оружие и не отпустишь ее.
Харгроув попал в ловушку. Нерида была его последней, надеждой, но и из этого ничего не вышло. Он все еще колебался. А время уходило.
Слоун услышал шорох. Казалось, кто-то ползет по крыльцу. Один из псов? Неужели Харгроув застрелил их? Нет, пальбы не было. Наверно, это скребется отломившаяся ветка вяза. Он напрягся, но не отвел взгляда от мужчины и женщины, освещенных лучом фонаря. И тогда из дома донесся другой звук. Грохнула передняя дверь, и женский голос выкрикнул его имя.
– Назад, Джози!
Харгроув словно только этого и ждал. В следующую секунду, показавшуюся Слоуну вечностью, салунщик швырнул заложницу наземь и навел револьвер на дом. Слоун инстинктивно нажал на спуск. Рука его дернулась от отдачи, глаза защипал пороховой дым. Ему показалось, что перед тем, как упасть, Харгроув успел выстрелить. Что-то тяжелое ударило Слоуна в бок. Он попытался удержаться на ногах, протереть глаза и вновь поднять пистолет, но не сумел. Падая, Макдонох увидел, что к нему со всех ног бежит плачущая Нерида.
– Будь ты проклята, проклята, проклята! – причитала Нерида, взбираясь на крыльцо. – Убирайся отсюда, сука! Мало тебе того, что ты сделала?
Джози стояла неподвижно, словно статуя.
– Все должно было кончиться совсем не так, – отчетливо произнесла она. Ее голос не смогли заглушить ни шум ветра, ни стоны окровавленного человека, лежавшего на крыльце.
Нерида положила его голову к себе на колени и принялась качать, как младенца. Яркая кровь сочилась из простреленного плеча и капала ей на юбку.
– Ох, дедушка, зачем ты это сделал? Слоун бы и сам справился. Ну, тише, тише… Сейчас мы вызовем доктора, и все будет хорошо…
– Не надо доктора, – возразил Нортон. Его лицо исказила гримаса. – Где начальник?
– Я здесь. – Слоун опустился на колени рядом с Неридой и потер ноющие ребра. Падая с крыльца, раненый старик сильно ушиб Макдоноха прикладом.
Костлявая рука вцепилась в его рубашку.
– Начальник, позаботьтесь о ней, слышите? Пусть хоть одна женщина в этой семье ради разнообразия свяжется с хорошим человеком…
– Молчи, дедушка, молчи!
– Нет, Нед, не буду. Некогда мне молчать, поэтому хорошенько слушай…
Тускнеющие глаза закрылись, но старик еще дышал. Правда, каждый новый вдох давался ему труднее предыдущего. Лицо Нортона становилось спокойным и безмятежным. Боль оставила его, морщины расправились, на губах заиграла слабая улыбка.
– Я хочу, чтобы меня похоронили как следует, – прошептал он. – И поставили памятник. Я ведь родом из хорошей бостонской семьи, где у каждого был памятник. У Кейти на могиле стоит камень, да и у Мэгги он будет. Знаешь, я тосковал по ним обеим…
Нерида прижалась щекой ко лбу деда, умиравшего у нее на руках. Теплая и сильная рука Слоуна опустилась на ее плечо. А Нортон продолжал говорить, хотя голос его прерывался.
– Нед, не надо убиваться. Я прожил хорошую жизнь и ни о чем не жалею. Мы с Кейти были счастливы, и после ее смерти я так и не женился. Мэгги тоже не вышла замуж за своего ублюдка, как я ни уговаривал ее. А теперь и с тобой та же история…
Его тело остывало, на лице проступили пятна.
– Нед, я сделал все что мог. – Он отчаянно боролся с сильнейшим противником на свете. – Деньги, тысяча долларов…
– Плевать мне на деньги!
– Они под сиденьем. Золотые монеты. Это на памятник для меня и Мэгги, а остальные – вам с начальником. Все тебе, Нед…
Прежде чем Нортон Ван Скай успел испустить свой последний вздох, Нерида взяла деда за руку и сказала, что любит его. Старый шарлатан собрал последние силы и ответил ей пожатием. Затем его пальцы тихо разжались…
Слезы высохли, рыдания перестали сотрясать тело, а Нерида все еще сидела, держа деда в объятиях. Кто-то накинул ей на плечи плед. Вокруг шептались люди, но она не понимала слов, пока знакомый, мягкий голос не позвал ее по имени.
Она подняла взгляд и увидела небесно-голубые глаза.
– Льюистон приехал, – сказал Слоун.
Она мигнула, только сейчас поняв, что крыльцо освещает полдюжины фонарей. Стоило Нериде кивнуть, как к ней подошел владелец похоронного бюро и поднял бренные останки Нортона Ван Ская. Слоун помог девушке подняться и прижал ее лицом к окровавленной рубашке.
– Дай мне знать, когда ты сможешь идти, – сказал он. – Если хочешь, я понесу тебя. Номер в гостинице уже приготовлен.
– В гостинице? Для кого?
– Для нас с тобой.
Начиная что-то соображать, она оглянулась по сторонам. Вокруг были люди. Они говорили шепотом, но Нерида понимала, что разговор идет о ней и о том, что здесь случилось. Незнакомая женщина вышла из кухни и молча принялась мыть крыльцо, на котором только что сидела Нерида. Девушка вздрогнула. Наверно, она тоже вся в крови…
Слоун поднял ее на руки.
– Куда ты несешь меня? – покорно спросила Нерида.
– В гостиницу, в горячую ванну, в чистую постель. А потом заставлю тебя глотнуть бренди.
– Подожди. Надо еще кое-что сделать, – вяло запротестовала она. – Надо закрыть дверь фургона и погасить фонарь.
– Не беспокойся.
– А стул? Его намочит дождь… – Мысли путались.
– Все уже сделано, – успокоил он, проходя через столовую.
В гостиной тоже кто-то был. Нерида узнала Элиаса Дакворта, адвоката Берлингейма, но остальные были ей неизвестны. При виде девушки все разговоры оборвались.
От кучки людей отделился Берлингейм и прочистил горло.
– Нужен митинг, Слоун.
Его руки напряглись.
– Нет у меня времени ни на какой проклятый митинг.
– Люди требуют объяснений.
– Нечего тут объяснять, Уинн. А сейчас, извините, я должен отправить мисс Ван Скай в гостиницу. Спасибо за помощь. Элиас, передайте мою благодарность миссис Келли и скажите, что я расплачусь с ней утром. Джентльмены, пожалуйста, заприте дом, когда будете уходить.
Никто не открыл ему дверь, и Слоун попросту пнул ее ногой.
– Слоун, минутку, – примирительно сказал Берлингейм. – После вашего ухода из «Лексингтона» Самуэльс выдвинул против вас чудовищные обвинения, а когда стало известно о смерти Харгроува, Джордж заявил, что вступает в борьбу за пост мэра.
– Слово не воробей…
Берлингейм пожал плечами.
– Люди слышали выстрелы. Когда Льюистон провез по городу два трупа – Харгроува и человека, которого считали умершим два дня назад, – народ захотел понять, что случилось. – Он запнулся, но продолжал глядеть Слоуну прямо в глаза. – Прошу прощения у мисс Ван Скай, но делу не поможет, если вы уйдете из дому, держа в объятиях женщину сомнительной репутации, в то время как вашу жену никто не видел с самого начала событий.
От Слоуна посыпались искры. Сжав челюсти, он приказал Берлингейму:
– Найдите ее. Она была здесь, когда я стрелял в Харгроува, и не могла уйти далеко. Можете без нее не возвращаться.
Несмотря на сильный ветер и приближение грозы, улица возле дома Макдоноха была заполнена любопытными. Слоун свирепо расталкивал толпу, но за ним увязался целый хвост. Калеб Дакворт открыл дверь гостиницы и молча закрыл ее перед носом зевак.
Едва начальник полиции успел перевести дух, как с красного кожаного кресла поднялся Джордж Самуэльс.
– Добрый вечер, Макдонох…
Слоун даже не взглянул в его сторону. Калеб, довольный унижением газетчика, вынул ключ и стал подниматься по лестнице.
– Номер шестой, – сказал молодой человек, когда Слоун достиг второго этажа. – Ванна готова. Мама принесла кое-что из одежды сестер. Если понадобится еще что-нибудь, только скажите.
Он вставил ключ в замок и открыл дверь.
Очутившись в теплой воде, Нерида глубоко вздохнула. Шок сменился изнеможением.
Слоун собрал и унес окровавленную, изорванную одежду, понимая, что Нерида больше не сможет ее надеть.
Когда девушка вышла из ванны, вода почти остыла. Нерида быстро вытерлась и надела одолженную ночную рубашку. Нерида выглянула из-за двери ванной и заметила Слоуна. Голый по пояс, босой, с влажными после купания волосами, он сидел у окна. Голова его запрокинулась, глаза были закрыты. На мгновение девушка решила, что он спит, но тут же увидела в его руке бокал с бренди. Он медленно размешивал темную жидкость, согревая ее теплом ладони.
За окном прогремел гром. То ли грохот, то ли шлепанье босых ног по полу заставили Слоуна открыть глаза и подняться.
– Вот, выпей. И никаких разговоров, – мягко, но решительно скомандовал Макдонох.
Принимая бокал, она прикоснулась к пальцам Слоуна. Бренди обжег ей язык и горло, однако огонек внутри зажегся не от него. Она протянула бокал обратно, но не спешила отдавать его. Их пальцы снова переплелись, и все же этого было мало. Слоун нагнул голову и прильнул к ждущим, жадным губам. Он тоже выпил бренди, и тот же огонек загорелся в его глазах. Слоун еще не успел прикоснуться к ее телу, но оно затрепетало. Ее груди набухли, соски напряглись, ожидая ласкового прикосновения.
Бокал разлетелся вдребезги. Слоун подхватил девушку и понес на кровать. Нерида широко открыла глаза, когда Слоун с трудом оторвался от нее, укрыл одеялом и стремительно направился к двери.
– Подожди! – крикнула она, пытаясь броситься следом. – Куда ты?
Он взялся за ручку, но не повернул ее. «Уходи!» – шептал ему один внутренний голос; «Оставайся!» – повелевал другой. Мускулы напряглись. По спине, сверкая серебром, скатилась капля воды.
– Не знаю… – ответил он.
– Не бросай меня. Останься здесь. – Она помолчала, тихонько вздохнула и добавила: – Я не могу без тебя.
Слоун вздрогнул и попытался, не отходя от двери, размять одеревеневшие мышцы спины. На ребрах красовался внушительный синяк. Слишком много беготни и слишком мало сна. Сегодня ночью он убил одного человека и был свидетелем смерти второго, а где-то еще скиталась гонимая бурей женщина, которую он предал и которой нечего терять.
А вот ему самому есть что терять, и он не позволит отнять это ни Джози, ни кому-нибудь другому.
Пальцы, державшиеся за ручку, разжались. Все мускулы расслабились, и он перестал бороться с неимоверной усталостью. Ему надо уснуть, а кровать рядом, в ней ждет женщина с дымчатыми зелеными глазами, мягкими губами и распущенными волосами. Он может лечь, крепко прижаться к ней и уснуть, обнимая это нежное тело, а утром…
Она неслышно подошла, прижалась щекой к его спине, обеими руками обвила талию и прошептала:
– Пожалуйста, Слоун, ложись. Сейчас ничего не будет, мы просто уснем, а утром…
Слоун так круто повернулся, что девушка чуть не упала, схватил ее за руки, погладил по плечам, шее и нерасчесанным волосам.
Утром… Неужели она прочла его мысли? Или он чего-то не понял? Наверно, она хотела сказать, что утром уедет. Ее здесь ничто не держит. Дед умер, деньги у нее есть… Она мечтала как можно скорее покинуть Кокерс-Гроув, штат Канзас. Что ее связывает с этим крошечным, затерянным в прерии городком?
Но это будет утром. У них целая ночь впереди.
Хотя кровать была в двух шагах, он снова поднял Нериду на руки.
– Ну зачем же? – запротестовала она. – Я уже давно научилась ходить.
– В том-то и дело, – загадочно ответил Слоун.
Он укутал ее, нежно поцеловал и погасил лампу.
В ту же секунду за окном полыхнула молния, и Нерида увидела, что Слоун вынул из кобуры пистолет.
– Зачем это? – спросила она, когда Макдонох положил кольт на пол.
– Простая предосторожность. – Он скользнул под одеяло и лег рядом. – Спать, спать, спать..
Выполнить этот приказ оказалось легче, чем думала Нерида. Наверно, бренди еще не подействовал. Она повернулась на бок и прижалась к Слоуну Тот обнял девушку, хотя и сдержаннее, чем ей хотелось. Ах, какая разница… Нерида положила голову к нему на плечо и сладко зевнула. Новая вспышка озарила комнату, но грома девушка уже не слышала…
Он поднял пистолет и направил его на лежавших в постели мужчину и женщину. Женщина – нет, почти девочка – попыталась сползти с кровати, но он вывернул ей руку и заставил вернуться, на место. Обнаженная, вся покрытая старыми и новыми кровоподтеками, она не могла выдавить ни звука. В этот момент грянул оглушительный выстрел, долгим эхом отдавшийся в его ушах. И только когда эхо смолкло, он понял, что снова и снова нажимает на спусковой крючок.
Всюду была кровь. Она хлестала из полудюжины ран на теле мужчины, брызгала на белое шелковое подвенечное платье женщины, превратившейся из испуганного ребенка в дивную красавицу с розовыми бутонами в каштановых волосах.
– Ты убил его! – пронзительно крикнула она и вдруг истерически засмеялась. А он с ужасом смотрел на зажатый в руке пистолет. Из его дула била струя крови. Когда же он попытался избавиться от кольта, оказалось, что тот намертво прирос к его руке…
– Слоун! Слоун! Проснись!
Нерида настойчиво трясла его, пока крики и стоны не прекратились. Но покрытое холодным потом тело еще долго сотрясали судороги.
– Слоун, успокойся. Это всего лишь сон…
Нерида стояла на коленях, ночная рубашка едва прикрывала ее бедра. Казалось, он утих, но еще не проснулся окончательно. Если не разбудить его, кошмар будет длиться бесконечно.
– Будь ты проклята, – пробормотал он, и в этих бессвязных словах звучали такая ненависть, такое отвращение, что девушка на секунду отпрянула.
Впрочем, она тут же спохватилась и принялась трясти его за плечи. Кожа его была в испарине, сердце гулко колотилось, а голова моталась из стороны в сторону.
– Это ты будь проклят, Слоун Макдонох! – крикнула она. – Проснись же!
Он сел и бессмысленно огляделся. Привычная спальня куда-то исчезла, вместо пышного ложа из резного ореха он лежал на обычной железной кровати. Да и остальная мебель была ему незнакома. Сбитый с толку, он принялся рассматривать свои руки. Пистолета в них не было, кровь куда-то исчезла.
– Слоун, ты проснулся наконец? – спросил чей-то тихий голос.
– Ага, – ухитрился выдавить он и провел дрожащими пальцами по мокрым от пота волосам. Кошмар исчез. Слоун обернулся к Нериде и грустно улыбнулся. – Похоже, я здорово напугал тебя.
– Да уж… – Когда он лег навзничь, Нерида прильнула к нему и подтянула повыше одеяло. В комнате было прохладно. За окном лил дождь. – Сначала еще ничего. Ты несколько раз принимался ругаться, я толкала тебя в бок, и ты умолкал. Но сейчас… Я боялась, что ты так и не проснешься.
– Да, мне частенько не хотелось просыпаться вообще.
– О чем ты?
Слоун тяжело вздохнул и прижал к себе теплое тело Нериды.
– Джози не солгала тебе: я действительно убил своего отца. Не для самозащиты, не в результате несчастного случая и не в состоянии аффекта.
Она провела пальцем по его губам.
– Если не хочешь рассказывать, не надо…
– Нет, я должен. Иначе этот кошмар сведет меня с ума.
Он поцеловал ее в макушку и принялся рассказывать. Может быть, теснота, окутывавшая их, словно одеяло, помогла Слоуну решиться.
– До той ночи я не замечал его странностей. Война закончилась полтора года назад, и я вернулся домой. Во-первых, на продолжение учебы не хватило денег, а, во-вторых, кто-то должен был позаботиться о Сан-Ривере. Я уезжал по делам на неделю с лишним, а когда поздно ночью вернулся домой, то услышал визг Джози.
Нерида молча ждала продолжения рассказа. Казалось, у нее в ушах звучит эхо этого визга.
– Тогда у каждого было оружие. Вокруг шлялись дезертиры – и северяне, и конфедераты; бездомных тоже хватало… В общем, когда я взбежал по лестнице, в руке у меня был пистолет.
Так же, как несколько часов назад. Теперь понятно, почему в нем ожили воспоминания.
– Крики доносились из комнаты Джози. Дверь была открыта. Отец лежал на кровати рядом с дочкой одного из арендаторов. Девочке было лет двенадцать-тринадцать, и она была до смерти напутана. Отец вызвался разделить ее со мной.
– Так вот почему ты так странно повел себя, когда считал меня девочкой…
– О нет! В тебе было что-то особенное. Раньше я никогда не испытывал такого… – В темноте он нащупал ее губы и нежно поцеловал. Когда Нерида отвернулась, он спохватился. – Извини. Я не должен был…
– Не надо извиняться. – Кровь бросилась ей в лицо. Слава Богу, в темноте этого не видно.
Он облегченно вздохнул, взял ее за руку и продолжил рассказ.
– Увидев в моей руке пистолет, отец засмеялся. Он предложил мне выстрелить в него. Я покачал головой, и тогда он пригрозил убить девочку.
У Нериды гулко заколотилось сердце. Лицо Слоуна оставалось невидимым. Девушка тихонько окликнула его, но тщетно. Он снова погрузился в ночной кошмар.
– Он смеялся. Он говорил, что мне не убить и хромую лошадь и что я никогда не смогу поднять руку на отца…
– Так как же все-таки это случилось, Слоун? – спросила она, пытаясь растормошить его. Сердце колотилось от страха. Макдонох до боли стиснул ее руку и вдруг выпустил.
– Тут вмешалась Джози. Она сказала, что эта девочка была у отца далеко не первой, и если я не покончу с его безумием, жертв будет еще больше. Отец только хохотал и утвердительно кивал. Он все еще смеялся, когда я нажал на спуск.
Его пальцы шесть раз сжали пальцы Нериды, а потом ослабели.
– Я не мог промахнуться. Все шесть пуль вошли в его тело, но умер он после первого выстрела.
Он глубоко вздохнул и без сил опустился на подушку. Что было дальше? Как Слоун повел себя после? Перед ним лежал изрешеченный труп того, кто дал ему жизнь. Наверно, бросился бежать без оглядки…
– И вы с Джози тут же уехали? – спросила она, пытаясь снова вернуть Слоуна к действительности.
– Нет, не сразу. – Он горько усмехнулся. Мы похоронили его так, будто он умер своей смертью. Его зарыли рядом с матерью. Теперь я думаю, что он либо убил ее, либо замучил до смерти. Но нужно было соблюсти приличия.
Да, подумала Нерида, это в стиле Джози.
– Завещание оказалось неожиданным. Отец ненавидел меня, и не только из-за Рэндалла. Может быть, он считал, что я не его сын. Тем не менее Сан-Ривер достался мне, а не Джози.
– Так почему же ты не захотел в нем жить?
Он пожал плечами.
– Не мог. Я продал плантацию первому же покупателю. Это стало моей самой большой ошибкой.
Если бы Слоун остался в Сан-Ривере, они бы никогда не встретились и не полюбили друг друга. При одной мысли об этом у нее сжалось сердце. Но если бы они не встретились, не пришлось бы и расставаться.
– Думаю, это была отцовская месть. Если бы плантацию унаследовала Джози, она бы ее продала, деньги промотала, и я был бы свободен. Человек, который заботился обо всех, не удрал бы от ответственности…
Он сокрушенно вздохнул. Шесть пуль лишили Джози и мужа, и дома.
– Значит, ты уехал и взял мачеху с собой?
Он снова горько рассмеялся.
– Ох, Нерида, видела бы ты ее в то время! Крики, слезы, заламывание рук… Словно я бросал ее на необитаемом острове. Она угрожала вырыть тело отца с шестью пулями в груди, если я не возьму ее с собой.
А теперь эта интриганка и бездельница где-то коротала сырую канзасскую ночь… Нерида поежилась и тесно прижалась к Слоуну.
– Она опять примется за свое? – прошептала девушка.
– Не знаю. – Слоун погладил ее по щеке и чмокнул в нос. – Не везет мне с женщинами: одна не хочет оставить меня в покое, а другая спит и видит, как поскорее унести ноги…
– Неправда!
– В самом деле? – Он жадно впился в ее рот и целовал, пока Нерида не задохнулась, – Скажи мне еще раз, что не уедешь на рассвете!
Нерида попыталась вырваться из его цепких объятий, но оказалась крепко прижатой к кровати.
Могла ли она солгать, отдаться ему, подождать, пока он уснет, а утром тайком выбраться из гостиницы, запрячь мулов и уехать из города, зная, что бросает человека, который поверил ей?
– А что будет, если я останусь? – спросила она, не в силах ни солгать, ни сказать правду.
– Вот что, – ответил Слоун.
Он принялся неистово целовать ее, не давая вздохнуть, раздвинул ее губы и вонзился в них языком. А когда Слоун отстранился, у девушки вырвался безутешный стон.
Сопротивление было сломлено. Утро вечера мудренее, а пока… Пусть будет что будет; страсть овладела ее телом, разумом, сердцем и душой. Слоун чуть отстранился и начал расстегивать кнопки на ее ночной рубашке. Когда поддавалась очередная застежка, он целовал обнажающееся тело, и Нерида вздрагивала от прикосновений его языка. Кнопки сдавались одна за другой, но девушка не могла больше ждать. Она распахнула рубашку и выгнулась дугой, подставляя грудь под его поцелуи.
– А теперь попробуй сказать, что ты уедешь!
Нет, не могла она сказать этого. Рот, прижавшийся к ее соскам, руки, срывавшие с нее рубашку, не давали солгать.
Он отбросил одеяло, позволяя Нериде уйти, но она воспользовалась свободой лишь для того, чтобы еще теснее прижаться к нему.
– Ну, скажи, что ты не хочешь меня, что уедешь и никогда не вспомнишь об этом…
Нерида блаженно застонала, когда кончик языка прикоснулся к розовому бутону, венчавшему ее белоснежную грудь. Она стащила с себя рубашку, изо всех сил швырнула ее к ногам и попыталась снять со Слоуна трусы. Он не пошевелился, чтобы помочь ей, и Нерида злобно чертыхнулась. Не отрываясь от ее соска, Слоун довольно хмыкнул и слегка приподнял бедро. Через секунду трусы оказались там же, где и рубашка. Наконец-то…
– Значит, да? – спросил Слоун поднимая голову и переключаясь на другой сосок.
– Да, да! Пожалуйста, Слоун…
– Нет, – спокойно заявил он. – До тех пор, пока ты не ответишь на мой вопрос.
Длинные, искусные пальцы погладили ее живот, бедро, колено и вновь вернулись назад, к кудряшкам, в которых скрывался источник ее страсти. Эта ласка была сладкой и неописуемо мучительной. Казалось, у нее внутри все раскалилось от жгучего, яростного пламени.
– Говори! – приказал он. Голос Слоуна предательски дрогнул: страсть испепеляла Макдоноха ничуть не меньше, чем Нериду. – Говори, что ты остаешься!
– Нет, нет, не могу! – простонала она. – Я не могу остаться здесь!
– Ты останешься со мной.
– Да, но только не здесь! Они ненавидят и меня, и тебя… Слоун, не надо портить нашу последнюю ночь. Или люби меня, или дай уйти…
– Я никогда не дам тебе уйти – поклялся Слоун, набрасываясь на нее.
Сердце Нериды отчаянно колотилось, легкие не успевали наполняться воздухом. Она повернула голову и впилась зубами в мускулистое, мокрое от пота мужское плечо.
– Дикарка, – прошептал Макдонох, покусывая ее ухо.
– Зверь, – откликнулась Нерида.
– Не могу жить без тебя. – Он ткнулся носом ей в шею и покачал бедрами из стороны в сторону.
– Слоун, не говори этого!
Он провел губами по лбу девушки и пробормотал ей в макушку:
– Ничего не поделаешь. Я люблю тебя. Хочу, чтобы ты стала моей женой, матерью моих детей…
Каждое слово этого признания сопровождалось все более страстным поцелуем, заставлявшим ее забыть обо всем на свете.
– Говори, – хрипло прошептал он. – Говори, сможешь ли ты уйти от меня. Говори сейчас, когда ты моя, а я твой.
Он двигался в такт этим словам, доводя ее до последнего экстаза. Пальцы Нериды впились в его плечи, тело выгнулось датой.
– Оставайся, Нерида. Оставайся со мной.
Надо ответить ему, пока она окончательно не потеряла голову.
– Нет, Слоун, не могу, – выдохнула она. – Не могу, не могу…
– Можешь. Говори, ну, говори же!
Но было уже поздно. Сладостная судорога свела ее тело. Последние слова Слоуна заглушил пронзительный крик. И этого он уже не выдержал.
Нерида открыла глаза и недоуменно мигнула. Вокруг было темно. Она слегка пошевелилась.
– Ты что? – спросил Слоун.
– Какая темень…
Оба лежали на спине, накрытые простыней.
– Ты сделала важное открытие, – поддразнил он, целуя ладонь Нериды. – Это означает, что у нас еще уйма времени. Как мы им распорядимся: поспим немного или?..
Время. На самом деле его осталось ничтожно мало. Рассвет был недалек.
– Поспим, – медленно сказала она. – Мы долго дремали?
– Недолго. А что?
Ей снился сон. О чем он был? Нет, не вспомнить…
– Слоун…
– Что?
– Я не передумала.
Ее разбитое сердце разлетелось на куски.
– Я знаю. – Почему он так спокоен? Почему не пытается переубедить ее так же, как несколько минут назад? – Жаль. Все могло выйти по-другому.
Нерида отвернулась. Чем она расстроена? Тем, что Слоун ни капли не переживает? Может, она не права?
Нерида не сопротивлялась, и Слоун возблагодарил за это небо. В пылу борьбы Харгроув мог случайно нажать на крючок. Пока она стоит неподвижно, можно попробовать всадить пулю в схватившего ее человека. Пользуясь мгновением, он громко крикнул:
– Нет, Бенуа, это ты проиграл! Ты можешь убить ее, можешь попытаться убить меня, но твоя песенка спета. Ты мертвец!
Казалось, Харгроув задумался. Свет фонаря делал его идеальной мишенью. Но дрогнет ли рука убийцы, держащая пистолет у виска девушки?
Слоун ощутил горечь во рту. Нет, та злосчастная ночь в Сан-Ривере ни за что не повторится!
– Брось пистолет, Бенуа. Все кончено. – Да, правая рука слегка опустилась, но этого еще недостаточно… – Фиск мертв, а Самуэльс в мокром деле тебе не помощник. Кончай пока никто не пострадал!
– А что дальше, начальник?
– Торговаться не собираюсь!
– Даже ради твоей драгоценной репутации? Имей в виду: если потащишь меня в суд, я на весь штат раструблю, какой ты мошенник!
Мошенник, лжец, убийца. Да, все это верно. И еще кое-кто впридачу.
– Никаких разговоров, пока ты не бросишь оружие и не отпустишь ее.
Харгроув попал в ловушку. Нерида была его последней, надеждой, но и из этого ничего не вышло. Он все еще колебался. А время уходило.
Слоун услышал шорох. Казалось, кто-то ползет по крыльцу. Один из псов? Неужели Харгроув застрелил их? Нет, пальбы не было. Наверно, это скребется отломившаяся ветка вяза. Он напрягся, но не отвел взгляда от мужчины и женщины, освещенных лучом фонаря. И тогда из дома донесся другой звук. Грохнула передняя дверь, и женский голос выкрикнул его имя.
– Назад, Джози!
Харгроув словно только этого и ждал. В следующую секунду, показавшуюся Слоуну вечностью, салунщик швырнул заложницу наземь и навел револьвер на дом. Слоун инстинктивно нажал на спуск. Рука его дернулась от отдачи, глаза защипал пороховой дым. Ему показалось, что перед тем, как упасть, Харгроув успел выстрелить. Что-то тяжелое ударило Слоуна в бок. Он попытался удержаться на ногах, протереть глаза и вновь поднять пистолет, но не сумел. Падая, Макдонох увидел, что к нему со всех ног бежит плачущая Нерида.
– Будь ты проклята, проклята, проклята! – причитала Нерида, взбираясь на крыльцо. – Убирайся отсюда, сука! Мало тебе того, что ты сделала?
Джози стояла неподвижно, словно статуя.
– Все должно было кончиться совсем не так, – отчетливо произнесла она. Ее голос не смогли заглушить ни шум ветра, ни стоны окровавленного человека, лежавшего на крыльце.
Нерида положила его голову к себе на колени и принялась качать, как младенца. Яркая кровь сочилась из простреленного плеча и капала ей на юбку.
– Ох, дедушка, зачем ты это сделал? Слоун бы и сам справился. Ну, тише, тише… Сейчас мы вызовем доктора, и все будет хорошо…
– Не надо доктора, – возразил Нортон. Его лицо исказила гримаса. – Где начальник?
– Я здесь. – Слоун опустился на колени рядом с Неридой и потер ноющие ребра. Падая с крыльца, раненый старик сильно ушиб Макдоноха прикладом.
Костлявая рука вцепилась в его рубашку.
– Начальник, позаботьтесь о ней, слышите? Пусть хоть одна женщина в этой семье ради разнообразия свяжется с хорошим человеком…
– Молчи, дедушка, молчи!
– Нет, Нед, не буду. Некогда мне молчать, поэтому хорошенько слушай…
Тускнеющие глаза закрылись, но старик еще дышал. Правда, каждый новый вдох давался ему труднее предыдущего. Лицо Нортона становилось спокойным и безмятежным. Боль оставила его, морщины расправились, на губах заиграла слабая улыбка.
– Я хочу, чтобы меня похоронили как следует, – прошептал он. – И поставили памятник. Я ведь родом из хорошей бостонской семьи, где у каждого был памятник. У Кейти на могиле стоит камень, да и у Мэгги он будет. Знаешь, я тосковал по ним обеим…
Нерида прижалась щекой ко лбу деда, умиравшего у нее на руках. Теплая и сильная рука Слоуна опустилась на ее плечо. А Нортон продолжал говорить, хотя голос его прерывался.
– Нед, не надо убиваться. Я прожил хорошую жизнь и ни о чем не жалею. Мы с Кейти были счастливы, и после ее смерти я так и не женился. Мэгги тоже не вышла замуж за своего ублюдка, как я ни уговаривал ее. А теперь и с тобой та же история…
Его тело остывало, на лице проступили пятна.
– Нед, я сделал все что мог. – Он отчаянно боролся с сильнейшим противником на свете. – Деньги, тысяча долларов…
– Плевать мне на деньги!
– Они под сиденьем. Золотые монеты. Это на памятник для меня и Мэгги, а остальные – вам с начальником. Все тебе, Нед…
Прежде чем Нортон Ван Скай успел испустить свой последний вздох, Нерида взяла деда за руку и сказала, что любит его. Старый шарлатан собрал последние силы и ответил ей пожатием. Затем его пальцы тихо разжались…
Слезы высохли, рыдания перестали сотрясать тело, а Нерида все еще сидела, держа деда в объятиях. Кто-то накинул ей на плечи плед. Вокруг шептались люди, но она не понимала слов, пока знакомый, мягкий голос не позвал ее по имени.
Она подняла взгляд и увидела небесно-голубые глаза.
– Льюистон приехал, – сказал Слоун.
Она мигнула, только сейчас поняв, что крыльцо освещает полдюжины фонарей. Стоило Нериде кивнуть, как к ней подошел владелец похоронного бюро и поднял бренные останки Нортона Ван Ская. Слоун помог девушке подняться и прижал ее лицом к окровавленной рубашке.
– Дай мне знать, когда ты сможешь идти, – сказал он. – Если хочешь, я понесу тебя. Номер в гостинице уже приготовлен.
– В гостинице? Для кого?
– Для нас с тобой.
Начиная что-то соображать, она оглянулась по сторонам. Вокруг были люди. Они говорили шепотом, но Нерида понимала, что разговор идет о ней и о том, что здесь случилось. Незнакомая женщина вышла из кухни и молча принялась мыть крыльцо, на котором только что сидела Нерида. Девушка вздрогнула. Наверно, она тоже вся в крови…
Слоун поднял ее на руки.
– Куда ты несешь меня? – покорно спросила Нерида.
– В гостиницу, в горячую ванну, в чистую постель. А потом заставлю тебя глотнуть бренди.
– Подожди. Надо еще кое-что сделать, – вяло запротестовала она. – Надо закрыть дверь фургона и погасить фонарь.
– Не беспокойся.
– А стул? Его намочит дождь… – Мысли путались.
– Все уже сделано, – успокоил он, проходя через столовую.
В гостиной тоже кто-то был. Нерида узнала Элиаса Дакворта, адвоката Берлингейма, но остальные были ей неизвестны. При виде девушки все разговоры оборвались.
От кучки людей отделился Берлингейм и прочистил горло.
– Нужен митинг, Слоун.
Его руки напряглись.
– Нет у меня времени ни на какой проклятый митинг.
– Люди требуют объяснений.
– Нечего тут объяснять, Уинн. А сейчас, извините, я должен отправить мисс Ван Скай в гостиницу. Спасибо за помощь. Элиас, передайте мою благодарность миссис Келли и скажите, что я расплачусь с ней утром. Джентльмены, пожалуйста, заприте дом, когда будете уходить.
Никто не открыл ему дверь, и Слоун попросту пнул ее ногой.
– Слоун, минутку, – примирительно сказал Берлингейм. – После вашего ухода из «Лексингтона» Самуэльс выдвинул против вас чудовищные обвинения, а когда стало известно о смерти Харгроува, Джордж заявил, что вступает в борьбу за пост мэра.
– Слово не воробей…
Берлингейм пожал плечами.
– Люди слышали выстрелы. Когда Льюистон провез по городу два трупа – Харгроува и человека, которого считали умершим два дня назад, – народ захотел понять, что случилось. – Он запнулся, но продолжал глядеть Слоуну прямо в глаза. – Прошу прощения у мисс Ван Скай, но делу не поможет, если вы уйдете из дому, держа в объятиях женщину сомнительной репутации, в то время как вашу жену никто не видел с самого начала событий.
От Слоуна посыпались искры. Сжав челюсти, он приказал Берлингейму:
– Найдите ее. Она была здесь, когда я стрелял в Харгроува, и не могла уйти далеко. Можете без нее не возвращаться.
Несмотря на сильный ветер и приближение грозы, улица возле дома Макдоноха была заполнена любопытными. Слоун свирепо расталкивал толпу, но за ним увязался целый хвост. Калеб Дакворт открыл дверь гостиницы и молча закрыл ее перед носом зевак.
Едва начальник полиции успел перевести дух, как с красного кожаного кресла поднялся Джордж Самуэльс.
– Добрый вечер, Макдонох…
Слоун даже не взглянул в его сторону. Калеб, довольный унижением газетчика, вынул ключ и стал подниматься по лестнице.
– Номер шестой, – сказал молодой человек, когда Слоун достиг второго этажа. – Ванна готова. Мама принесла кое-что из одежды сестер. Если понадобится еще что-нибудь, только скажите.
Он вставил ключ в замок и открыл дверь.
Очутившись в теплой воде, Нерида глубоко вздохнула. Шок сменился изнеможением.
Слоун собрал и унес окровавленную, изорванную одежду, понимая, что Нерида больше не сможет ее надеть.
Когда девушка вышла из ванны, вода почти остыла. Нерида быстро вытерлась и надела одолженную ночную рубашку. Нерида выглянула из-за двери ванной и заметила Слоуна. Голый по пояс, босой, с влажными после купания волосами, он сидел у окна. Голова его запрокинулась, глаза были закрыты. На мгновение девушка решила, что он спит, но тут же увидела в его руке бокал с бренди. Он медленно размешивал темную жидкость, согревая ее теплом ладони.
За окном прогремел гром. То ли грохот, то ли шлепанье босых ног по полу заставили Слоуна открыть глаза и подняться.
– Вот, выпей. И никаких разговоров, – мягко, но решительно скомандовал Макдонох.
Принимая бокал, она прикоснулась к пальцам Слоуна. Бренди обжег ей язык и горло, однако огонек внутри зажегся не от него. Она протянула бокал обратно, но не спешила отдавать его. Их пальцы снова переплелись, и все же этого было мало. Слоун нагнул голову и прильнул к ждущим, жадным губам. Он тоже выпил бренди, и тот же огонек загорелся в его глазах. Слоун еще не успел прикоснуться к ее телу, но оно затрепетало. Ее груди набухли, соски напряглись, ожидая ласкового прикосновения.
Бокал разлетелся вдребезги. Слоун подхватил девушку и понес на кровать. Нерида широко открыла глаза, когда Слоун с трудом оторвался от нее, укрыл одеялом и стремительно направился к двери.
– Подожди! – крикнула она, пытаясь броситься следом. – Куда ты?
Он взялся за ручку, но не повернул ее. «Уходи!» – шептал ему один внутренний голос; «Оставайся!» – повелевал другой. Мускулы напряглись. По спине, сверкая серебром, скатилась капля воды.
– Не знаю… – ответил он.
– Не бросай меня. Останься здесь. – Она помолчала, тихонько вздохнула и добавила: – Я не могу без тебя.
Слоун вздрогнул и попытался, не отходя от двери, размять одеревеневшие мышцы спины. На ребрах красовался внушительный синяк. Слишком много беготни и слишком мало сна. Сегодня ночью он убил одного человека и был свидетелем смерти второго, а где-то еще скиталась гонимая бурей женщина, которую он предал и которой нечего терять.
А вот ему самому есть что терять, и он не позволит отнять это ни Джози, ни кому-нибудь другому.
Пальцы, державшиеся за ручку, разжались. Все мускулы расслабились, и он перестал бороться с неимоверной усталостью. Ему надо уснуть, а кровать рядом, в ней ждет женщина с дымчатыми зелеными глазами, мягкими губами и распущенными волосами. Он может лечь, крепко прижаться к ней и уснуть, обнимая это нежное тело, а утром…
Она неслышно подошла, прижалась щекой к его спине, обеими руками обвила талию и прошептала:
– Пожалуйста, Слоун, ложись. Сейчас ничего не будет, мы просто уснем, а утром…
Слоун так круто повернулся, что девушка чуть не упала, схватил ее за руки, погладил по плечам, шее и нерасчесанным волосам.
Утром… Неужели она прочла его мысли? Или он чего-то не понял? Наверно, она хотела сказать, что утром уедет. Ее здесь ничто не держит. Дед умер, деньги у нее есть… Она мечтала как можно скорее покинуть Кокерс-Гроув, штат Канзас. Что ее связывает с этим крошечным, затерянным в прерии городком?
Но это будет утром. У них целая ночь впереди.
Хотя кровать была в двух шагах, он снова поднял Нериду на руки.
– Ну зачем же? – запротестовала она. – Я уже давно научилась ходить.
– В том-то и дело, – загадочно ответил Слоун.
Он укутал ее, нежно поцеловал и погасил лампу.
В ту же секунду за окном полыхнула молния, и Нерида увидела, что Слоун вынул из кобуры пистолет.
– Зачем это? – спросила она, когда Макдонох положил кольт на пол.
– Простая предосторожность. – Он скользнул под одеяло и лег рядом. – Спать, спать, спать..
Выполнить этот приказ оказалось легче, чем думала Нерида. Наверно, бренди еще не подействовал. Она повернулась на бок и прижалась к Слоуну Тот обнял девушку, хотя и сдержаннее, чем ей хотелось. Ах, какая разница… Нерида положила голову к нему на плечо и сладко зевнула. Новая вспышка озарила комнату, но грома девушка уже не слышала…
Он поднял пистолет и направил его на лежавших в постели мужчину и женщину. Женщина – нет, почти девочка – попыталась сползти с кровати, но он вывернул ей руку и заставил вернуться, на место. Обнаженная, вся покрытая старыми и новыми кровоподтеками, она не могла выдавить ни звука. В этот момент грянул оглушительный выстрел, долгим эхом отдавшийся в его ушах. И только когда эхо смолкло, он понял, что снова и снова нажимает на спусковой крючок.
Всюду была кровь. Она хлестала из полудюжины ран на теле мужчины, брызгала на белое шелковое подвенечное платье женщины, превратившейся из испуганного ребенка в дивную красавицу с розовыми бутонами в каштановых волосах.
– Ты убил его! – пронзительно крикнула она и вдруг истерически засмеялась. А он с ужасом смотрел на зажатый в руке пистолет. Из его дула била струя крови. Когда же он попытался избавиться от кольта, оказалось, что тот намертво прирос к его руке…
– Слоун! Слоун! Проснись!
Нерида настойчиво трясла его, пока крики и стоны не прекратились. Но покрытое холодным потом тело еще долго сотрясали судороги.
– Слоун, успокойся. Это всего лишь сон…
Нерида стояла на коленях, ночная рубашка едва прикрывала ее бедра. Казалось, он утих, но еще не проснулся окончательно. Если не разбудить его, кошмар будет длиться бесконечно.
– Будь ты проклята, – пробормотал он, и в этих бессвязных словах звучали такая ненависть, такое отвращение, что девушка на секунду отпрянула.
Впрочем, она тут же спохватилась и принялась трясти его за плечи. Кожа его была в испарине, сердце гулко колотилось, а голова моталась из стороны в сторону.
– Это ты будь проклят, Слоун Макдонох! – крикнула она. – Проснись же!
Он сел и бессмысленно огляделся. Привычная спальня куда-то исчезла, вместо пышного ложа из резного ореха он лежал на обычной железной кровати. Да и остальная мебель была ему незнакома. Сбитый с толку, он принялся рассматривать свои руки. Пистолета в них не было, кровь куда-то исчезла.
– Слоун, ты проснулся наконец? – спросил чей-то тихий голос.
– Ага, – ухитрился выдавить он и провел дрожащими пальцами по мокрым от пота волосам. Кошмар исчез. Слоун обернулся к Нериде и грустно улыбнулся. – Похоже, я здорово напугал тебя.
– Да уж… – Когда он лег навзничь, Нерида прильнула к нему и подтянула повыше одеяло. В комнате было прохладно. За окном лил дождь. – Сначала еще ничего. Ты несколько раз принимался ругаться, я толкала тебя в бок, и ты умолкал. Но сейчас… Я боялась, что ты так и не проснешься.
– Да, мне частенько не хотелось просыпаться вообще.
– О чем ты?
Слоун тяжело вздохнул и прижал к себе теплое тело Нериды.
– Джози не солгала тебе: я действительно убил своего отца. Не для самозащиты, не в результате несчастного случая и не в состоянии аффекта.
Она провела пальцем по его губам.
– Если не хочешь рассказывать, не надо…
– Нет, я должен. Иначе этот кошмар сведет меня с ума.
Он поцеловал ее в макушку и принялся рассказывать. Может быть, теснота, окутывавшая их, словно одеяло, помогла Слоуну решиться.
– До той ночи я не замечал его странностей. Война закончилась полтора года назад, и я вернулся домой. Во-первых, на продолжение учебы не хватило денег, а, во-вторых, кто-то должен был позаботиться о Сан-Ривере. Я уезжал по делам на неделю с лишним, а когда поздно ночью вернулся домой, то услышал визг Джози.
Нерида молча ждала продолжения рассказа. Казалось, у нее в ушах звучит эхо этого визга.
– Тогда у каждого было оружие. Вокруг шлялись дезертиры – и северяне, и конфедераты; бездомных тоже хватало… В общем, когда я взбежал по лестнице, в руке у меня был пистолет.
Так же, как несколько часов назад. Теперь понятно, почему в нем ожили воспоминания.
– Крики доносились из комнаты Джози. Дверь была открыта. Отец лежал на кровати рядом с дочкой одного из арендаторов. Девочке было лет двенадцать-тринадцать, и она была до смерти напутана. Отец вызвался разделить ее со мной.
– Так вот почему ты так странно повел себя, когда считал меня девочкой…
– О нет! В тебе было что-то особенное. Раньше я никогда не испытывал такого… – В темноте он нащупал ее губы и нежно поцеловал. Когда Нерида отвернулась, он спохватился. – Извини. Я не должен был…
– Не надо извиняться. – Кровь бросилась ей в лицо. Слава Богу, в темноте этого не видно.
Он облегченно вздохнул, взял ее за руку и продолжил рассказ.
– Увидев в моей руке пистолет, отец засмеялся. Он предложил мне выстрелить в него. Я покачал головой, и тогда он пригрозил убить девочку.
У Нериды гулко заколотилось сердце. Лицо Слоуна оставалось невидимым. Девушка тихонько окликнула его, но тщетно. Он снова погрузился в ночной кошмар.
– Он смеялся. Он говорил, что мне не убить и хромую лошадь и что я никогда не смогу поднять руку на отца…
– Так как же все-таки это случилось, Слоун? – спросила она, пытаясь растормошить его. Сердце колотилось от страха. Макдонох до боли стиснул ее руку и вдруг выпустил.
– Тут вмешалась Джози. Она сказала, что эта девочка была у отца далеко не первой, и если я не покончу с его безумием, жертв будет еще больше. Отец только хохотал и утвердительно кивал. Он все еще смеялся, когда я нажал на спуск.
Его пальцы шесть раз сжали пальцы Нериды, а потом ослабели.
– Я не мог промахнуться. Все шесть пуль вошли в его тело, но умер он после первого выстрела.
Он глубоко вздохнул и без сил опустился на подушку. Что было дальше? Как Слоун повел себя после? Перед ним лежал изрешеченный труп того, кто дал ему жизнь. Наверно, бросился бежать без оглядки…
– И вы с Джози тут же уехали? – спросила она, пытаясь снова вернуть Слоуна к действительности.
– Нет, не сразу. – Он горько усмехнулся. Мы похоронили его так, будто он умер своей смертью. Его зарыли рядом с матерью. Теперь я думаю, что он либо убил ее, либо замучил до смерти. Но нужно было соблюсти приличия.
Да, подумала Нерида, это в стиле Джози.
– Завещание оказалось неожиданным. Отец ненавидел меня, и не только из-за Рэндалла. Может быть, он считал, что я не его сын. Тем не менее Сан-Ривер достался мне, а не Джози.
– Так почему же ты не захотел в нем жить?
Он пожал плечами.
– Не мог. Я продал плантацию первому же покупателю. Это стало моей самой большой ошибкой.
Если бы Слоун остался в Сан-Ривере, они бы никогда не встретились и не полюбили друг друга. При одной мысли об этом у нее сжалось сердце. Но если бы они не встретились, не пришлось бы и расставаться.
– Думаю, это была отцовская месть. Если бы плантацию унаследовала Джози, она бы ее продала, деньги промотала, и я был бы свободен. Человек, который заботился обо всех, не удрал бы от ответственности…
Он сокрушенно вздохнул. Шесть пуль лишили Джози и мужа, и дома.
– Значит, ты уехал и взял мачеху с собой?
Он снова горько рассмеялся.
– Ох, Нерида, видела бы ты ее в то время! Крики, слезы, заламывание рук… Словно я бросал ее на необитаемом острове. Она угрожала вырыть тело отца с шестью пулями в груди, если я не возьму ее с собой.
А теперь эта интриганка и бездельница где-то коротала сырую канзасскую ночь… Нерида поежилась и тесно прижалась к Слоуну.
– Она опять примется за свое? – прошептала девушка.
– Не знаю. – Слоун погладил ее по щеке и чмокнул в нос. – Не везет мне с женщинами: одна не хочет оставить меня в покое, а другая спит и видит, как поскорее унести ноги…
– Неправда!
– В самом деле? – Он жадно впился в ее рот и целовал, пока Нерида не задохнулась, – Скажи мне еще раз, что не уедешь на рассвете!
Нерида попыталась вырваться из его цепких объятий, но оказалась крепко прижатой к кровати.
Могла ли она солгать, отдаться ему, подождать, пока он уснет, а утром тайком выбраться из гостиницы, запрячь мулов и уехать из города, зная, что бросает человека, который поверил ей?
– А что будет, если я останусь? – спросила она, не в силах ни солгать, ни сказать правду.
– Вот что, – ответил Слоун.
Он принялся неистово целовать ее, не давая вздохнуть, раздвинул ее губы и вонзился в них языком. А когда Слоун отстранился, у девушки вырвался безутешный стон.
Сопротивление было сломлено. Утро вечера мудренее, а пока… Пусть будет что будет; страсть овладела ее телом, разумом, сердцем и душой. Слоун чуть отстранился и начал расстегивать кнопки на ее ночной рубашке. Когда поддавалась очередная застежка, он целовал обнажающееся тело, и Нерида вздрагивала от прикосновений его языка. Кнопки сдавались одна за другой, но девушка не могла больше ждать. Она распахнула рубашку и выгнулась дугой, подставляя грудь под его поцелуи.
– А теперь попробуй сказать, что ты уедешь!
Нет, не могла она сказать этого. Рот, прижавшийся к ее соскам, руки, срывавшие с нее рубашку, не давали солгать.
Он отбросил одеяло, позволяя Нериде уйти, но она воспользовалась свободой лишь для того, чтобы еще теснее прижаться к нему.
– Ну, скажи, что ты не хочешь меня, что уедешь и никогда не вспомнишь об этом…
Нерида блаженно застонала, когда кончик языка прикоснулся к розовому бутону, венчавшему ее белоснежную грудь. Она стащила с себя рубашку, изо всех сил швырнула ее к ногам и попыталась снять со Слоуна трусы. Он не пошевелился, чтобы помочь ей, и Нерида злобно чертыхнулась. Не отрываясь от ее соска, Слоун довольно хмыкнул и слегка приподнял бедро. Через секунду трусы оказались там же, где и рубашка. Наконец-то…
– Значит, да? – спросил Слоун поднимая голову и переключаясь на другой сосок.
– Да, да! Пожалуйста, Слоун…
– Нет, – спокойно заявил он. – До тех пор, пока ты не ответишь на мой вопрос.
Длинные, искусные пальцы погладили ее живот, бедро, колено и вновь вернулись назад, к кудряшкам, в которых скрывался источник ее страсти. Эта ласка была сладкой и неописуемо мучительной. Казалось, у нее внутри все раскалилось от жгучего, яростного пламени.
– Говори! – приказал он. Голос Слоуна предательски дрогнул: страсть испепеляла Макдоноха ничуть не меньше, чем Нериду. – Говори, что ты остаешься!
– Нет, нет, не могу! – простонала она. – Я не могу остаться здесь!
– Ты останешься со мной.
– Да, но только не здесь! Они ненавидят и меня, и тебя… Слоун, не надо портить нашу последнюю ночь. Или люби меня, или дай уйти…
– Я никогда не дам тебе уйти – поклялся Слоун, набрасываясь на нее.
Сердце Нериды отчаянно колотилось, легкие не успевали наполняться воздухом. Она повернула голову и впилась зубами в мускулистое, мокрое от пота мужское плечо.
– Дикарка, – прошептал Макдонох, покусывая ее ухо.
– Зверь, – откликнулась Нерида.
– Не могу жить без тебя. – Он ткнулся носом ей в шею и покачал бедрами из стороны в сторону.
– Слоун, не говори этого!
Он провел губами по лбу девушки и пробормотал ей в макушку:
– Ничего не поделаешь. Я люблю тебя. Хочу, чтобы ты стала моей женой, матерью моих детей…
Каждое слово этого признания сопровождалось все более страстным поцелуем, заставлявшим ее забыть обо всем на свете.
– Говори, – хрипло прошептал он. – Говори, сможешь ли ты уйти от меня. Говори сейчас, когда ты моя, а я твой.
Он двигался в такт этим словам, доводя ее до последнего экстаза. Пальцы Нериды впились в его плечи, тело выгнулось датой.
– Оставайся, Нерида. Оставайся со мной.
Надо ответить ему, пока она окончательно не потеряла голову.
– Нет, Слоун, не могу, – выдохнула она. – Не могу, не могу…
– Можешь. Говори, ну, говори же!
Но было уже поздно. Сладостная судорога свела ее тело. Последние слова Слоуна заглушил пронзительный крик. И этого он уже не выдержал.
Нерида открыла глаза и недоуменно мигнула. Вокруг было темно. Она слегка пошевелилась.
– Ты что? – спросил Слоун.
– Какая темень…
Оба лежали на спине, накрытые простыней.
– Ты сделала важное открытие, – поддразнил он, целуя ладонь Нериды. – Это означает, что у нас еще уйма времени. Как мы им распорядимся: поспим немного или?..
Время. На самом деле его осталось ничтожно мало. Рассвет был недалек.
– Поспим, – медленно сказала она. – Мы долго дремали?
– Недолго. А что?
Ей снился сон. О чем он был? Нет, не вспомнить…
– Слоун…
– Что?
– Я не передумала.
Ее разбитое сердце разлетелось на куски.
– Я знаю. – Почему он так спокоен? Почему не пытается переубедить ее так же, как несколько минут назад? – Жаль. Все могло выйти по-другому.
Нерида отвернулась. Чем она расстроена? Тем, что Слоун ни капли не переживает? Может, она не права?