– Ты уверен? Ох, начальник полиции Слоун Макдонох, как мало ты знаешь!
   Собрав остатки сил, Нерида отстранила его руку.
   – Хочешь правды? – спросила она. – Что ж, слушай.
   Она принялась метать в него слова, как камни из пращи. Пусть эта страсть умрет в тиши и темноте конюшни, а не на ярко освещенной площади.
   – Моя мать была служанкой в одной из самых богатых семей Бостона. Кое-кто считал, что она соблазнила хозяйского сына; другие говорили, что все было наоборот. В результате родилась я. Дедушка думает, что стоило матери настоять, и они бы поженились. Но этого не случилось. Видно, все же на это был шанс, потому что когда стало ясно, что мать попала в беду, отец не позволил прогнать ее. И даже после его смерти она продолжала жить в его доме Сарджентов. Ко мне тоже хорошо относились, пока не умерла и мама… О нет, они не вышвырнули меня – по крайней мере, не так откровенно. Мистер Сарджент, который скорее бы умер, чем признал меня внучкой, сделал хуже: попытался продать меня. Он посулил найти мне мужа или богатого «покровителя», если я пообещаю держать язык за зубами. А покуда он пытался шантажировать меня, его зять тоже не терял времени даром, предложив позаботиться обо мне взамен на…
   У Нериды дрогнул голос. Она все еще помнила прикосновение мягких рук Авраама Тигартина, его тяжелый запах и раздражение, которое вызывали его поцелуи.
   – Вот почему я предпочла цыганскую жизнь в фургоне вместе со стариком, который слишком много пил и учил меня лазить по карманам. Потому что лучше быть повешенной за воровство, чем против воли стать проституткой.
   Девушка оттолкнулась от стены и гордо прошла мимо оторопевшего Слоуна. Страшнее всего была бы его жалость. Стоит добраться до фургона и станет ясно: с ней шутки плохи. Она не будет унижаться ради крыши над головой.
   Испугавшись, что Макдонох пойдет следом, Нерида опрометью юркнула в повозку, на ощупь разложила соломенный тюфяк, упала на него и принялась плакать, пока не распухли глаза и не кончились слезы. Только тогда девушка забылась беспокойным, тревожным сном.
   Никто ни разу не постучал в закрытую на засов дверь.
   Ее разбудил шум. Вокруг было темно. Она не сразу поняла, где находится и что нарушило ее сон. Постепенно вернулась память, а вместе с ней боль. И окошко не проникал свет, и Нерида догадалась, что проспала всего несколько часов. Почему ж она проснулась? И тут раздался звон колокола, который мог означать только одно. Пожар!
   Девушка спала одетой, и потому на сборы не понадобилось ни секунды. Выскочив из фургона, она побежала к знакомому дому. В окнах царила непроглядная мгла. Звезды на востоке слегка померкли. Значит, недалеко до рассвета.
   – Начальник! Начальник! – крикнула Нерида, толкая заднюю дверь. Джесс и Капитан гулко загавкали, стуча по полу когтями. – Пожар на юге! Трущобы горят!
   Она пулей пролетела в гостиную, сильно ударилась плечом об угол и остановилась, потирая ушибленное место. Кажется, наверху кто-то завозился, однако собачий лай заглушал все звуки. Но вот на площадке зажегся свет. Из спальни вышла недовольная Джози Макдонох со свечой в руке.
   – Ты еще здесь? Я думала…
   Раздался скрип двери, и женщины дружно обернулись.
   – Я все видел из окна. – Слоун на ходу застегивал рубашку. – Похоже, горит только один дом. Если не будет ветра, потушим.
   Он велел собакам замолчать и снял с крючка шляпу.
   – Жди здесь, – бросил Макдонох Нериде, собравшейся следом. – В трущобах нет воды, поэтому придется растаскивать бревна.
   Он сбежал по ступенькам крыльца и тут же принялся командовать людьми, торопившимися на пожар. Большинство было с ведрами, но кое-кто нес на плече лопату. Они охотно подчинились.
   Одного взгляда на лицо Джози было достаточно, чтобы нарушить приказ Слоуна. Лучше столкнуться с гневом мужчины, чем с ненавистью женщины. Нерида опрометью выскочила из дома.
   В воздухе пахло гарью. Искры сыпались в полумиле южнее. Она бросилась бежать.
   Дело было серьезное. Целый район лачуг, хибар, палаток и пристроек успел выгореть еще до того, как забил набат. Попятившись от жара, Нерида начала разыскивать взглядом Слоуна.
   – Назад! – крикнул Боб Кепплер какой-то женщине.
   Та, не обращая внимания на его слова, упорно лезла в огонь. Прикрыв лицо и бороду рукой, Боб бросился вперед и оттащил ее в безопасное место. Не издав ни звука, странное существо, от которого разило потом и дешевым виски, тут же заковыляло в другую сторону.
   – Где начальник? – спросила Нерида.
   – Что? Ах, это вы… – Кепплер обернулся, стаскивая мокрый от пота шейный платок. – Я видел его в самом пекле.
   Нерида посмотрела на другой конец квартала. Там суетились какие-то неясные тени. Трудно было сказать, какая из них принадлежит Слоуну.
   Разбрызгав пламя и искры, с грохотом рухнула последняя уцелевшая стена. Кепплер схватил девушку за руку и отвел в сторону. Нерида вырвалась. Она уже увидела все, что было нужно.
   Слоун ждал приближения девушки, устало опершись на черенок лопаты.
 
   – Кажется, я велел тебе сидеть дома…
   – Я хотела помочь.
   Открытый огонь был потушен, но от пепелища все еще исходил сильный жар. К запаху древесного угля примешивалась вонь горелого мяса. Нериду затошнило.
   – Чем тут поможешь? – безнадежно спросил Слоун. От лежавшей в нескольких футах головни полетели искры. Макдонох разбил ее лопатой и присыпал пылью. – Возвращайся домой.
   – А ты?
   – Подожду, пока догорит. Когда рассветет, попробую прикинуть, как это вышло.
   – Зачем? И так все явно. Где-то загорелось, пожар распространился и сжег половину трущоб.
   Он покачал головой.
   – Похоже на поджог.
   Нерида оглянулась. Никто их не подслушивал.
   – Ну и что? – бросила девушка, злясь на его упрямство. – Невелика потеря!
   – Если кто-нибудь погиб, это решит исход выборов.
   Вот о чем он думал все это время! Вопрос о нехватке воды не раз обсуждался на заседаниях городского совета, но так и не решился: Кокерс-Гроув прикрывала от пожара железнодорожная колея и полоса отчуждения. Только ураган мог бы перекинуть пламя на город. Чертовски сильный ураган или чертовское невезение.
   Слоуну Макдоноху было слишком хорошо знакомо и то, и другое.
 
   Поздним субботним вечером в парикмахерской было пусто. Редкие прохожие видели, что внутри горит свет, но побаивались стучать в запертую дверь. И все же трое мужчин разговаривали вполголоса.
   – Похоже, все ясно, – заключил Элиас Дакворт, откидываясь на спинку кресла, в котором обычно сидели его клиенты.
   Орвилл Поттер выпустил облако сигарного дыма и добавил:
   – Особенно если учесть время. В четыре утра никто палец о палец не ударил бы ради жителей трущоб.
   Слоун задумчиво расхаживал по комнате. Появление листовок в час открытия магазинов подтверждало его подозрения о поджоге. Но доказательств не было.
   – Можно биться об заклад, что от обитателей трущоб мы ничего не узнаем, – устало произнес он и закашлялся от дыма. – Орвилл, как вы можете курить такую гадость?
   Поттер выпучил глаза.
   – Черт побери, Слоун, раньше вас это не беспокоило!
   – Раньше меня многое не беспокоило… – Он провел пальцами по волосам и сделал еще один круг по комнате. – Тут чувствуется рука Бенуа. Ему от этого прямая выгода.
   – Мы толкуем об этом битых два часа, – вставил Элиас. – Я устал и хочу домой. Похоже, Орвилл того же мнения. Утро вечера мудренее.
   Элиас был прав, неохотно признал Макдонох. Но полицейскому смертельно не хотелось возвращаться к Джози. Ничего хорошего его не ожидало.
   Поттер погасил окурок, но продолжал держать его в зубах.
   – М-да. Остается надеяться, что этот вонючий ублюдок выкинет еще какой-нибудь фокус и попадется в ловушку. В конце концов до выборов целая неделя.
   – А за неделю может случиться многое.
   – Дьявольщина, тут за день случается столько, что год не расхлебаешь! – бросил Элиас, выбираясь из кресла. – Как хотите, а я запираю парикмахерскую. Завтра воскресенье. Отдыхайте, начальник, и не беспокойтесь о том, чего не можете изменить.
   Нерида сидела на крыльце. У нее на коленях свернулся одноглазый кот. Закат давно догорел, и темноту рассеивал лишь свет из окна гостиной. Холодало, начинал накрапывать дождь, но Нерида лишь поеживалась. Без Слоуна она в дом не войдет.
   Кот довольно замурлыкал. За несколько дней он накопил жирку. Похоже, это был последний приемыш Слоуна, если не считать саму Нериду.
   – Я ему не бродячая дворняжка, – пробормотала девушка, вспомнив, как попала в дом Макдоноха. – Пора убираться.
   Из темноты вынырнула знакомая фигура.
   – Не замерзла без пальто?
   – Нет. На улице не так уж плохо.
   – Не так плохо, как с Джози? – сразу догадался Слоун.
   – Ну…
   – Ужин подогрела?
   Он быстро сменил тему. Все было ясно без слов. Джози злилась, потому что муж без предупреждения ушел на весь день и приходится мириться с присутствием ребенка, который вовсе не ребенок. Боже, как все запуталось! Ложь, ложь, ложь и ни слова правды, хотя все понимают, что к чему…
   Нериде надо исчезнуть, и чем скорей, тем лучше. Но почему же она идет к двери, словно ничего не случилось?
   – Я пожарила цыплят. Они еще не успели остыть.
   – Звучит неплохо. Я проголодался.
   Он хотел рассказать о разговоре в парикмахерской, но вид нетерпеливо расхаживавшей по гостиной Джози заставил его умолкнуть.
   – Добро пожаловать, Слоун, – промурлыкала жена. – Обед ждет.
   Она порхнула к Слоуну, подхватила под руку и, не обращая внимания на девушку, повлекла в столовую.
   Стол был накрыт на двоих. Нерида безропотно отправилась на кухню. Подавая на стол, она избегала смотреть на Слоуна, но кожей чувствовала его взгляд.
   – Фу! – воскликнула Джози. – Слоун, от тебя воняет сигарой Орвилла Поттера!
   Ее игривый тон резал Нериде слух, хотя в присутствии служанки Джози держалась вполне светски. Светски! Девушка криво улыбнулась. В доме у Сарджентов говорили что хотели, не обращая внимания на слуг. Либо у Джози Макдонох было маловато опыта, либо она не доверяла Нериде.
   Подав последнее блюдо, мисс Ван Скай почтительно обратилась к хозяйке:
   – Если вы не против, я пообедаю в фургоне, а потом приду и помою посуду. Дедушка просил кое-что принести.
   Момент был выбран удачно. Слоун обгладывал куриную ножку и не мог возразить с полным ртом, а Джози отсутствие служанки вполне устраивало.
   Нерида схватила тарелку и направилась к черному ходу, испытывая стыд, боль и разочарование. Перестань, безмолвно прикрикнула она на себя, делать тебе нечего!
   В фургоне было темно. Она зажгла фонарь, поставила тарелку на сундук и принялась осматриваться. О Боже, с чего начать? Нортон мог сунуть заначку куда угодно. Но чтобы выбраться из Кокерс-Гроува и вернуться в Бостон, стоило покопаться.
   – Деньги-то у него есть, – пробормотала Нерида, принимаясь за цыпленка. – Вопрос в том, хватит ли их на билет.
   Через полчаса, когда от обеда остались одни косточки, а пальцы онемели от поисков, Нерида без сил повалилась на свое вчерашнее ложе. Она обшарила все, но не нашла ни цента.
   – Черт бы тебя побрал, дед, – выругалась девушка. – Чем ты будешь платить за пансион? Я тебя знаю. Гордость не позволит остаться в долгу. Значит, деньги должны быть!
   Грянул гром. Гроза разразилась быстрее, чем рассчитывала Нерида. Она собрала тарелки и сняла с крючка старое пальто. Вот-вот должен был начаться дождь. Но первая капля упала, когда девушка поднялась на крыльцо. И тут до нее донеслись гневные голоса.
   – Ты обещал, Слоун! Ты клялся памятью матери!
   – А что я должен сделать? Удрать без оглядки и бросить все?
   – Но ведь именно так ты поступал раньше, правда?
   – Ради Христа, Джози! Мы говорили об этом тысячу раз. Ничего я не бросал!
   Дрожа от страха и возбуждения, Нерида принялась подслушивать. У Сарджентов это вошло у нее в привычку. Интересно, от чего удирал такой человек, как Слоун Макдонох? О да, он был спокоен, но лишь потому, что привык сначала думать, а потом действовать.
   – Верно, ты тогда ужасно быстро все продал, а потом удрал. Не понимаю, почему сейчас нельзя сделать то же самое. О Господи, Слоун, я больше не выдержу! Ты же обещал…
   Долгое молчание сменилось истерическими причитаниями. У Нериды неистово заколотилось сердце.
   – Я обещал, что мы уедем только тогда, когда я перестану быть начальником полиции. Но звезда пока на мне. А эта ноша потяжелее твоих страданий.
   – Что ты знаешь о моих страданиях? О, я все поняла! Дело в этой девке, правда? В этой маленькой вороватой дряни, которую ты подобрал и притащил в дом, как вислоухую сучку! Нет, мистер начальник полиции, не выйдет! Ты обещал увезти меня в Сан-Франциско, и, клянусь Господом, я заставлю тебя выполнить обещание!
   Нерида задохнулась и отпрянула от двери. Нельзя было входить в дом сию минуту: они догадались бы, что девушка слышала по крайней мере часть сказанного. Но если она вернется в фургон и останется там на ночь, тоже все станет ясно – она ведь обещала вернуться и помыть посуду. Новый удар грома заставил Нериду зажмуриться. Когда раскат утих, она прислушалась, надеясь, что хозяева успокоились. Похоже, так оно и было. Слоун заговорил твердо, но спокойно. Правда, слов не было слышно. Успокаивает он жену или угрожает ей? Нерида ждала ответа Джози. Ее тон подскажет, можно ли войти на кухню. Но из столовой не доносилось ни звука. Нерида подошла вплотную к двери. Над Кокерс-Гроувом разыгралась буря. Порыв ветра взметнул волосы девушки и подтолкнул в спину. Мысль о теплой постели заставила ее поежиться, но затянувшееся молчание настораживало. Вдруг Джози истошно взвизгнула, и через секунду дом задрожал от грохота хлопнувшей двери в спальню. Нерида сосчитала до пятнадцати и вошла.
 
   Слоун тяжело вздохнул и разжал кулаки. Только сейчас он понял, что готов был избить Джози. Это поразило его. Он думал, что давно избавился от подобного желания.
   Стукнула задняя дверь. Девушка вернулась, как обещала. В нем снова проснулся гнев.
   Слоун вышел на кухню. Нерида кивнула, молча направилась к мойке и положила туда тарелку с вилкой.
   – Оставь до утра, – проворчал он.
   – Жир засохнет…
   – Я сказал, оставь!
   Нерида была похожа на несчастного мокрого щенка, которого он когда-то притащил домой. Она скорчилась от холода, влажные пряди липли к лицу, руки прятались в рукавах. Но голос ее звучал гордо и независимо.
   – Пришлось бежать со всех ног, чтобы не промокнуть до костей.
   Если девушка рассчитывает переночевать в доме, придется ее разочаровать. Джози заперлась в спальне, а его постель осталась там.
   – Прости, я бы пригласил тебя на ночь в дом, но…
   Нериде не требовались его извинения.
   – Я не глухая, – ответила она. – Крик был слышен даже на улице. Мне здесь нечего делать, пока вы не помиритесь.
   Слоуну не понравился ее вызывающий тон, но он вспомнил, как быстро слетела эта маска с «мальчишки», укравшего бумажник.
   – Не замерзнешь? Фургон не протекает?
   Точно так же он заботится о бродячих кошках. Искать другие объяснения глупо.
   – Все нормально. Раз дедушки нет, я возьму еще и его одеяло. А фургон не протекает.
   Не прибавив ни слова, она вышла на крыльцо. Подальше, подальше от него! Теперь Нерида знала, почему начальник полиции подбирает бездомных животных. Он ссорится с женой и, кажется, не в первый раз. Похоже, они часто спят врозь. Именно этим и объясняется его интерес к Нериде Ван Скай.
   Дождь припустил вовсю, земля размокла, и бежать было опасно. Она плотно прикрыла за собой дверь. С крыши лились потоки воды. Да, было бы хорошо, если бы ее пригласили остаться, но пришлось бы решать, принять или отклонить это предложение. Нерида втянула голову в плечи и шагнула под ледяной дождь, тут же промокнув до нитки. В фургоне она скинула одежду, досуха растерлась куском старой фланели и вынула из сундука заветную ночную рубашку. Пальцы дрожали от холода, и Нерида, не сумев справиться с верхними пуговицами, скользнула под одеяла. Она не собиралась дожидаться стука в дверь и гадать, придет он или нет. Завернувшись в одеяла, девушка прислушивалась к завыванию бури. Лень было вылезать и гасить свет. Но когда от грома задребезжали бутылки с эликсиром доктора Меркурио, пришлось выпростать руку, снять фонарь с сундука и задуть уютное, успокаивающее пламя. В темноте вспомнились неудачные поиски сокровищ Нортона. Должно быть, она что-то пропустила. Завтра придется начать сначала.
   За ночь буря кончилась, оставив после себя свинцовое небо и пронизывающий ветер. Большую часть дня Нерида провела под одеялами и покинула фургон, повинуясь лишь потребностям организма и необходимости проведать мулов. Она не пошла ни к деду, ни к Макдоноху. Одна пригоршня обнаруженного вчера черствого печенья заменила ей ленч, вторая – ужин.
   Каким бы уютным ни казалось гнездо из одеял, но надо было приниматься за поиски. Она вынула из сундука деда всю одежду и тщательно ощупала каждый шов, но денег не нашла. Ни в днище, ни в стенках, ни в крышке тайника тоже не было. Сложив все обратно, девушка задумалась.
   Утром она поговорит с дедом. Пусть дед остается в Кокерс-Гроуве, но она себе этого позволить не может. Если понадобится, придется продать мулов и повозку. Что угодно, лишь бы вырваться отсюда!
 
   Утром в понедельник Макдонох грел руки у плиты, на которой булькал кофейник. Воскресенье прошло тихо и спокойно, без новых пожаров и листовок. Может, виной тому была погода. Но последовать совету Элиаса и отдохнуть не удалось.
   Тысячу раз Слоун хотел подойти к стоявшему на заднем дворе расписному фургону и в последний момент медлил. Во время прогулки псы понеслись к повозке, как всегда, обнюхали ее и окропили колеса. Наверняка Нерида слышала их, но не высунула носа. Она должна была нарушить свой добровольный домашний арест и проведать мулов, однако Слоун ее так и не видел. Через полчаса ему надо быть на службе. Зайти или подождать до вечера? А вдруг она к тому времени уедет?
   Все решилось само собой, когда Нерида постучала в заднюю дверь. Ожидая увидеть усталую, замерзшую, мокрую беспризорницу, Слоун впустил ее в теплую, сухую кухню. Вместо Нериды в дом ворвался вихрь. Девушка захлопнула дверь с такой силой, что подпрыгнул кофейник, подбоченилась и сделала глубокий вдох.
   – Я пришла за вещами. Уезжаю. А если вы попробуете посадить меня в тюрьму, я опротестую дело и разоблачу ваш блеф!
   Да, она устала. Тени под глазами и спутанные волосы говорили о бессонной ночи. И замерзла тоже, если судить по шмыгающему носу. Правда, причиной этого мог быть и плач. А уж мокрой она была и подавно: с отсыревшего пальто отлетела последняя пуговица, ботинки и брюки были в грязи, а пятно на колене свидетельствовало о падении. И все же Нерида Ван Скай не выглядела беспризорницей. Ее серо-зеленые глаза смотрели с вызовом, подбородок гордо выпячивался, а кулаки так и зудели от желания стукнуть обидчика.
   – Что ты мелешь? Ну-ка потише, а то…
   – Думаешь, меня волнуют твои семейные трудности? – не сбавляя тона, насмешливо фыркнула она. – Ты лгал мне, Макдонох. Все, что ты говорил, было…
   Слоун схватил ее за предплечья и так стиснул, что Нерида вскрикнула. Это заставило ее опомниться. Макдонох знал, что сделал ей больно. Ничего, извинится позже. Сперва надо выставить ее из дому, пока не услышала Джози. Он выволок Нериду на крыльцо и прижал к мокрым перилам. Она поскользнулась и упала бы, если бы Слоун не рванул ее вверх. От бессилия на глазах выступили слезы. Странно. Они должны были давно кончиться.
   Видимо, Макдонох понял, что девушка вот-вот закричит, и остановился.
   – Мы идем на конюшню, мисс Ван Скай, – процедил он сквозь зубы. – Поговорим там, где вашего крика никто не услышит.
   Она попыталась вырваться, но это было невозможно. Тогда Нерида заговорила.
   – Опять как в прошлый раз? Я заору так, что сбегутся все соседи. Только попробуй, Макдонох, только попробуй!
   До конюшни было недалеко. Если она успеет выполнить угрозу, сюда сбежится полгорода. Слоун не ответил и поволок девушку дальше. Она молча упиралась. Когда Макдонох начал отпирать дверь, Нерида попыталась разжать его пальцы. Ногти ободрали костяшки, но Слоун не обратил на это внимания. Бывало и больнее.
   После дождя стоял туман, и в конюшне было темно. Когда глаза привыкли к недостатку света, Слоун разжал пальцы и девушка упала. Тяжело дыша, она села и гневно уставилась на начальника полиции.
   Макдонох понял, что и сам задыхается.
   – Извини, Нерида. У меня не было выбора.
   Она поднялась и бросилась к Слоуну.
   – Не было выбора? Значит, надо было тащить меня в конюшню, колотить и швырять на пол?
   Теперь он держал Нериду обеими руками.
   – Нет, не было. Ты ворвалась на кухню и стала кричать, будто я хотел совратить тебя. Думаешь, я мог позволить услышать этот бред Джози, которая только и думает, как бы насолить мне?
   Нерида попыталась пнуть его в голень, но Слоун уклонился и приподнял ее – ровно настолько, чтобы девушка стояла на цыпочках.
   – Если пообещаешь успокоиться, отпущу. Поверь, я мог бы держать тебя так часами.
   Нерида обмякла. Слоун медленно опустил ее на ноги и расслабил мертвую хватку. Девушку затрясло, и Макдонох понял, что она плачет.
   Утреннее солнце наконец пробилось сквозь пелену туч. Золотистый луч ворвался в узкое окошко и осветил поникшую фигуру в рваном пальто и потрепанных штанах.
   – Иисусе, что я наделал? – ахнул Слоун. – Нерида, прости! Я не хотел делать тебе больно. Ты ни в чем не виновата. Ни в чем!
   Слова доходили до нее словно откуда-то издалека, приглушенные туманом, не имевшим ничего общего с погодой. «Часами, часами»… Она не слышала ни фырканья мулов, ни стука копыт лошади начальника полиции, ни скрежета птичьих когтей по крыше, ни лая собак – все тонуло в каком-то странном облаке.
   Ночью Нерида не сомкнула глаз, пытаясь найти выход. Денег деда она не нашла. Мулы и фургон ей не принадлежали, так что продать их она не имела права. Кроме того, если в повозке действительно были деньги, они достались бы покупателю. Заревев от отчаяния, Нерида уснула, но и во сне ей не было покоя.
   Громко залаяли собаки. Кто-то шел к конюшне. Псы заскреблись в дверь, и Слоун впустил их. В стойло ворвался свет. За дверью стояли Элиас Дакворт с полотенцем на шее и Салли Катберт. Они молча смотрели на Слоуна и Нериду, словно впервые их видели.
   – Ну, в чем дело? – наконец спросил Макдонох.
   – Мистер Ван Скай, Слоун, – ответил Элиас. – У него второй приступ.
   – Сейчас с ним Бейли, – добавила Салли. – Он считает, что на сей раз мистеру Ван Скаю не выкарабкаться.
   Нерида бросилась бежать. Джесс и Капитан запоздало залаяли вдогонку. Надо успеть выслушать деда, пока не поздно. Но в ушах звенели слова Слоуна – слова, которые нужно было побыстрее забыть. Из глаз снова хлынули слезы. Как бы быстро она ни бежала, ей не скрыться. Если только эти слова что-то значат… Если эти слова значат то, о чем она думает… Нет, ничего они не значат и не могут значить, и безумие мечтать об этом… Они брошены в припадке злобы и презрения. Если бы их прошептали ей на ухо…
   – Я мог бы держать тебя так часами, – сказал Слоун, не догадываясь, что именно этого она и желала.
 
   Врач молча кивнул ей.
   – Он умер? – спросила Нерида.
   – Осталось недолго. Я бессилен.
   Они стояли в гостиной пансиона. Вокруг толпились любопытные. Нерида смутилась под взглядами дюжины мужчин, но быстро отогнала это чувство.
   – Дед в сознании? Можно поговорить с ним?
   – В сознании, но разговор утомит его.
   – Если он все равно умрет, какая разница?
   Бейли бросил на девушку презрительный взгляд, но отступил в сторону и пропустил ее в коридор.
   Она ожидала увидеть бледного и слабого старика, но на кровати лежал почти скелет, в котором было невозможно узнать прежнего доктора Меркурио.
   Нерида отвернулась. Тонкий, пронзительный голос произнес ее имя.
   – Нед! Это ты?
   – Да, дедушка.
   Она встала на колени, чтобы оказаться с Норманом лицом к лицу.
   – Я ждал тебя вчера, – тоном избалованного ребенка заявил он.
   – Я не могла прийти. Весь день лил дождь.
   – Знаю, знаю. Вот и Салли говорила то же. А я уж было подумал, что ты взяла фургон и уехала…
   Чувство вины заставило Нериду затаить дыхание. Теперь она не посмеет спросить его о деньгах.
   – Все еще пасмурно? – нарушил молчание дед. Глаза его были закрыты.
   – Нет, недавно выглянуло солнце. Наверно, днем будет жарко.
   – Это хорошо. Не люблю холод, от него ломит кости и грудь. Трудно дышать, – скороговоркой произнес он. – Я устал, Нед. Ты не против, если я вздремну?
   Если он сейчас уснет… Рискнуть или нет?
   – Ладно, отдыхай. Но нужно заплатить доктору и миссис Катберт. У нас есть какие-нибудь деньги?
   Тонкие, бескровные губы скривились в усмешке. Не открывая глаз, дед промолвил:
   – У меня в шляпе лежит двадцатидолларовая монета. За лентой. А теперь дай мне уснуть, Нед. Дай уснуть…
   Нортон Ван Скай то приходил в себя, то терял сознание. Время от времени он бредил, разговаривая с незнакомыми людьми. Однажды дед назвал внучку Кейти, вспомнив жену, умершую при родах почти полвека назад; потом принялся ругать ее за связь с богатым барчуком… Нерида отвечала ему как могла, но едва ли в этом был толк. Наверно, он слышал только то, что хотел.
   Ей придвинули стул, кто-то принес хлеб и тарелку супа, но девушка не могла есть. Несколько раз возвращался доктор Бейли, щупал у больного пульс, безнадежно качал головой и уходил снова.