Порой мне казалось, что Баграев существует вне времени и пространства. Честность его носила какой-то болезненный характер. За 25 лет службы он не заработал ни квартиры, ни дачи. Жил где-то у черта на куличиках — на самом краю Орехова-Борисова в маленькой двухкомнатной квартирке. Считал до получки каждую копейку.
Но зато — в отличие от многих — он мог позволить себе роскошь иметь собственное мнение по любому вопросу. Ему нечего было терять и не за что было бояться, а это значит, что рано или поздно от него должны были избавиться, ибо люди честные и принципиальные неудобны при любом режиме…
Хорошо помню, как заехал в ГВП по каким-то своим делам. Баграев попросил зайти к нему. На столе лежала газета с моей статьей «Офицеры по вызову», вся исчерканная зеленым фломастером.
— Вы абсолютно уверены в том, что написали? — спросил Баграев (мы были ещё на «вы»). И услышав мой ответ, облегченно вздохнул. Мне показалось, внутренняя ясность наступила для него уже давно, просто ему хотелось окончательно убедиться в своей правоте.
— Многие из тех «подвигов» Литвиненко, которые вы описываете, — объяснил Баграев, — нам, в принципе, известны. Но есть несколько новых эпизодов. Вот если бы к ним подобраться… Поможете?
Конечно же, я сделал все, что было в моих силах. Собственно, с этого момента и началась наша дружба с Баграевым. Настоящая мужская дружба, не раз проверенная и испытанная: ведь даже первый за 25 лет службы выговор генерал получил из-за меня — за несанкционированное выступление в моей телепрограмме с рассказом о деле Литвиненко. Именно Баграеву-то Литвиненко и обязан был своей первой «посадкой».
…Понимал ли Литвиненко, на что обрекает себя? Что отныне всю его жизнь до мельчайших деталей будут рассматривать под микроскопом: спецслужбы не прощают предательства.
Впрочем, учитывая его некоторую своеобразность, можно предположить все, что угодно.
В марте 99-го, прямо у здания Исполкома СНГ, на Варварке, Литвиненко был арестован. Как рассказывали мне непосредственные участники захвата, поначалу он смертельно испугался, а успокоился, лишь поняв, что находится в руках прокуратуры, а не своих дружков-уркаганов и везут его в «Лефортово», а не в лес.
Выплыло наружу то, что он усиленно скрывал: его прошлое. То, собственно, что и толкнуло его в пучину политических интриг, ведь нападение — лучший способ защиты.
Но Литвиненко духом не пал. На первом же допросе он заявил, что очень скоро выйдет на свободу и тюремщикам его придется извиниться. И это была не простая бравада…
06.04.1999
НАРУЧНИКИ В ЗАЛЕ VIP
В отличие от всех нормальных людей, генерал Хохольков справляет два дня рождения в году. Один, настоящий, в августе. Другой — в марте.
29 марта 1996 года вертолет, на котором Хохольков поднимался в воздух, сбили под Ведено два чеченских ПТУРСа. Восемь человек погибло. Хохольков выжил.
До сих пор он не понимает, как это произошло. Чудо — другого и не скажешь. Тяжело контуженный, раненый, десять часов он провел в окружении, под шквальным артогнем. Наши подошли лишь к утру.
День 29 марта Хохольков отныне считает своим вторым днем рождения. Накрывает стол, собирает друзей. Вот только в прошлом, 98-м году праздника, увы, не получилось.
В тот день к Хохолькову, начальнику Управления по разработке и пресечению деятельности преступных организаций (УРПО) ФСБ России, пришел его подчиненный, руководитель 7-го отдела Гусак. И рассказал, что четверо сотрудников отдела написали заявления, где утверждается: им было приказано убить Бориса Березовского…
Сегодня этого управления больше не существует, а генерал Хохольков который месяц прозябает в отпуске. Что не удалось чеченским боевикам, получилось у горстки сотрудников ФСБ. И, конечно, у их многоопытного гуру — Бориса Абрамовича Березовского…
Возможно, человеку несведущему может показаться, что арест советника исполнительного секретаря СНГ, бывшего подполковника УРПО Александра Литвиненко, есть не что иное, как месть спецслужб бескомпромиссному офицеру. Именно Литвиненко был мотором всего скандала. Именно он был единственным, кто не побоялся выйти под теле — и фотокамеры на памятной пресс-конференции в ноябре 98-го года; все остальные участники предпочли скрыть лица под масками или темными очками.
Для того чтобы понять, насколько далека такая мысль от истины, нам придется вернуться назад и вспомнить, с чего начался этот громкий скандал.
Итак: март 98-го. Дом приемов ЛогоВАЗа. Литвиненко вместе с тремя сослуживцами по 7-му отделу УРПО (Понькиным, Шебалиным и Щегловым — впоследствии все они выступят на пресс-конференции) приходит к Борису Березовскому и заявляет: замнач УРПО кавторанг Камышников в декабре приказал мне вас, Борис Абрамович, убить. Трое чекистов, свидетели этой беседы, кивают: да, да, все так и было.
Березовский моментально заявляется к директору ФСБ Ковалеву и требует разобраться. Ковалев назначает служебное расследование. Казалось бы, делу дан законный ход. Однако Березовского это почему-то не устраивает. Он тащит заявителей к Евгению Савостьянову, заместителю главы президентской администрации, и чекисты прямо на Старой площади пишут рапорты. Савостьянов передает их Генеральному прокурору. Возбуждается уголовное дело. Статья 286 УК РФ — превышение служебных полномочий.
Странно? Странно. Нет, возможно, Березовский не доверял директору ФСБ. Но почему тогда он сначала отправился на Лубянку, а не к другу Савостьянову? Да и при чем здесь вообще Савостьянов, человек, никакого отношения к правоохранительным органам не имеющий? По всем законам искателям правды следовало обратиться в ГВП, в Генпрокуратуру. Дальше, Камышников якобы отдал приказ в декабре. Что заставило офицеров молчать три с лишним месяца?
Ответ прост: ни Березовский, ни его доброхоты отнюдь не были заинтересованы в нормальном разбирательстве. И раз шантаж Ковалева — а имело место не что иное, как шантаж, — не прошел, было решено организовать скандал.
Надо вспомнить и о ещё одном, немаловажном обстоятельстве: Березовский и подполковник Литвиненко отлично знали друг друга. Да что там знали — были друзьями.
Помните, когда после убийства Листьева в офис ЛогоВАЗа ворвался РУОП, чтобы арестовать Березовского, именно Литвиненко вытащил олигарха из милицейских лап и отвез его в Кремль. Вот как рассказывал эту историю сам Борис Абрамович:
«Прихожу сюда (в ЛогоВАЗ. — А.Х.), здесь РУОП. По полной программе до 3 часов ночи мы разбирались здесь. Они требовали, чтобы я уехал в отделение, и, если честно, благодаря Саше (Литвиненко. — А.Х.), я, просто считаю, остался жив. Потому что он сказал: „Кто подойдет к Березовскому — буду стрелять“.
Об отношениях Литвиненко и Березовского на Лубянке не знали разве что уборщицы. Подполковник постоянно бравировал высоким знакомством, периодически предлагал своему руководству организовать встречи с олигархом.
Повторяю: надо было быть полным идиотом, чтобы приказать такому человеку убить Березовского. Приказать в присутствии других. Я уж не говорю о том, что такая акция в сегодняшних условиях практически невозможна: ни один генерал ФСБ не отважится взять на себя ответственность за подобное мероприятие.
Ну ладно, предположим на секунду, что приказ все-таки был. Однако только устного распоряжения мало — необходимо тщательно подготовиться, «зарядить» агентуру, разработать план.
Ничего этого сделано не было. Что, кстати, выяснило и следствие. А уж следствие копало не приведи господь — «отважный» главный военный прокурор Демин перестраховывался, как только мог. Недаром под давлением Березовского в сентябре 98-го он повторно возбудил прекращенное за отсутствием состава преступления дело.
«Ни одного факта, который подтверждал бы слова сотрудников 7-го отдела УРПО, мы не обнаружили, — говорит начальник надзорного отдела Главной военной прокуратуры генерал-майор Юрий Баграев. — Иными словами, нет оснований считать, что руководители УРПО или ФСБ каким-то образом превысили свои полномочия. Состава преступления в их действиях я не вижу».
Уголовное дело о несостоявшемся убийстве Березовского близко к окончанию. Осталось завершить лишь некоторые процессуальные тонкости.
Я и раньше не сомневался, что никаких приказов о ликвидации в УРПО не отдавали, теперь же эта уверенность обрела ещё и юридический статус.
Так в чем же дело? Что заставило группу чекистов оклеветать своих командиров? И какова роль Березовского? Ведь он, человек циничный и умный, отлично понимал, что никакой охоты на него не объявлено.
Думаю, в данном случае произошло элементарное совпадение интересов. Чекисты преследовали одни цели, олигарх другие, но стратегически задачи их совпадали.
Я уже писал, что «шестеро смелых» были не просто сослуживцами. Все вместе они перешли в УРПО из другого подразделения ФСБ — Оперативного управления — со скандалом. Эта «шестерка» обвинила свое тогдашнее руководство в потворствовании бандитам (скажем, они утверждали, что начальник Оперативного управления Волох, его зам Миронов, их непосредственный шеф, начальник 6-го отдела Щербаков тесно связаны с оргпреступностью, получают регулярную мзду от коммерческих структур за «крышевание»). Было назначено разбирательство, однако обвинения не подтвердились. Дабы локализовать конфликт, зачинщикам предложили поменять место работы. Они попросились в УРПО.
Конечно, задним умом все сильны. Сегодня Николай Ковалев рвет на себе волосы оттого, что не захотел выносить сор из избы и не уволил скандалистов вчистую, тем самым заложив под себя мину замедленного действия.
Будучи по природе своей человеком неконфликтным, он поддался на уговоры Березовского — а Борис Абрамович, замсекретаря Совбеза, слезно просил его не выгонять хорошего парня Литвиненко — и перевел всю группу в УРПО. В самое секретное и мощное подразделение Лубянки.
Нелишне будет предположить, что Березовский действовал с дальним прицелом. Деятельность УРПО давно уже вызывала опасения олигарха. Занималось оно борьбой с оргпреступностью, с террористическими организациями, с сепаратистами. Причем, в отличие от других служб, работа там шла не по привычному для КГБ линейно-объектовому принципу; УРПО решало любые задачи, независимо от их окраски. Упор делался на уничтожение группировок изнутри, на получение упреждающей информации. Впервые за много лет был введен институт офицеров глубокого прикрытия — кадровых чекистов под надежными «легендами» отправляли в «глубокий тыл противника». Едва ли не в каждой чеченском лагере появились надежные помощники.
При всем при этом утечек из УРПО практически не было. Набирали сюда не молодежь, а оперов минимум с пятилетним стажем. УРПО было совершенно автономно от Лубянки: своя «наружка», свой спецназ, свои технари. Даже внутри ФСБ не все знали, чем в действительности занято управление. Ходили слухи, что оно схоже со спецуправлением Судоплатова — легендарного чекиста-террориста, ликвидатора Троцкого и Коновальца, создателя лаборатории ядов.
Теперь вам ясно, почему Березовскому небесполезно было внедрить в УРПО своих людей. Тем паче, что управление плотно занималось Чечней (за ряд операций на территории Ичкерии начальник УРПО Хохольков представлялся к Герою России). А Чечня и Березовский неотделимы друг от друга, как Дьяченко и Юмашев.
Нетрудно понять и какие причины заставили шестерку склочников проситься именно в УРПО. За этой группой давно и прочно закрепилась слава своеобразных рэйнджеров. Они не признавали дисциплины, на все упреки били себя в грудь и кричали, что с преступностью надо бороться любыми способами.
Наверное, им казалось, что в УРПО, в отличие от других управлений, можно будет беспредельничать по полной программе — никакой бюрократии, канцелярщины. Что-то вроде романа «Антикиллер». Однако уже пару месяцев спустя «рейнджеры» убедились, что слухи далеки от реальности: дисциплина в УРПО была куда жестче, чем в том же Оперативном управлении. От них требовали планов, отчетов, неукоснительного соблюдения приказов. Начался конфликт с куратором их отдела, замначем УРПО Камышниковым, которого за жесткость называли Пиночетом.
Но даже не это подтолкнуло дружков к бунту. От сотрудников Управления собственной безопасности (УСБ) ФСБ им стало известно, что по указанию директора всех их взяли в разработку. Вот тут-то «рэйнджеры» всполошились не на шутку — им было чего бояться…
Громче всех «держи вора!» обычно кричат сами воры… В начале 98-го года УСБ стало известно, что группа офицеров 7-го отдела УРПО причастна к совершению ряда преступлений. По сути, «шестеро смелых» были обычной бандитской бригадой. Только в погонах.
По оперативной информации, группа Литвиненко-Гусака участвовала в выбивании денег, в похищении людей. О трех преступных эпизодах я уже рассказывал.
Всего же следственные органы располагают данными о более чем десяти преступлениях, в которых так или иначе участвовали наши «рэйнджеры».
Так, в августе 97-го в прокуратуру г. Жуковского поступили заявления от двух граждан. Они утверждали, что накануне к ним домой пришли сотрудники милиции, провели обыски, после чего отвезли в райотдел ФСБ в Жуковском, где жестоко избили; медосвидетельствование зафиксировало у одного из них обширную гематому тела, сотрясение мозга, тупую травму живота, сопровождавшуюся кровопотерей 1-2-й степени; у другого — черепно-мозговую травму, сотрясение мозга, перелом двух ребер, обширную гематому спины и грудной клетки.
В ходе возбужденного уголовного дела выяснилось, что избивали задержанных не милиционеры, а чекисты и руководил операцией Гусак. Видимо, говорить о том, что обыск и задержания проводились в нарушение процессуальных норм, не стоит: это само собой разумеется.
Хороши борцы с преступностью… Надеюсь, теперь вам ясно, чего испугались офицеры 7-го отдела. Во что бы то ни стало им следовало найти выход из тупика. И они нашли. Очень кстати вспомнились сгоряча брошенные куратором отдела Камышниковым слова: «Раз ты, Литвиненко, такой герой, пойди да и грохни своего друга Бориса Абрамовича».
Камышников сказал и забыл. А «шестеро смелых» не забыли. И в нужный день вытащили эту фразу на свет божий.
Думаю, впрочем, что поначалу, когда Литвиненко уговорил своих дружков сходить к Березовскому, те и не предполагали, чем все может закончиться; наивно думали, что Березовский наедет на директора ФСБ, Камышникова и Хохолькова накажут, а от них отстанут. Однако у олигарха был другой интерес. Он моментально понял, какие козыри нежданно-негаданно падают с небес.
Во-первых, Березовский получил возможность завязать с неприступным для него Ковалевым неформальные отношения. Во-вторых, согласно плану БАБа, Литвиненко и Гусак идут на повышение. Позиции Березовского внутри ФСБ и в самом УРПО усиливаются.
Но этого не произошло. Ковалев не стал играть с известным шулером. И тогда Березовский решил раздуть скандал, который ударил бы по опасному для него УРПО, по Ковалеву. Не скидывайте со счетов и того, что Борис Абрамович давно уже живет на чемоданах: в любой момент он может умчаться за рубеж, дабы не сменить костюмчик на лагерный клифт. А какая страна не предоставит политического убежища жертве спецслужб?
Вне всякого сомнения: Березовский ни на секунду не поверил словам ходоков — он-то отлично знает, как организовывают громкие убийства. Да и борцы за правду постоянно путались в своих показаниях.
«Если они говорят такие вещи в присутствии большого количества людей — это либо провокация, либо полный непрофессионализм. Завтра он скажет: убейте Ельцина или Ковалева. Это же сумасшествие. Но, в принципе, я это могу рассчитывать чуть ли не как команду к действию». (Эти слова Литвиненко произнес 25 марта 98-го, в Доме приемов ЛогоВАЗа на первой сходке. Весь разговор чекистов с Березовским был записан олигархом скрытой камерой. Копия кассеты есть в моем распоряжении.)
Затем «сумасшествие» стало приобретать черты конкретного приказа. На пресс-конференции в ноябре 98-го, на допросах в прокуратуре Литвиненко и К° говорили уже о поставленной перед ними задаче. О том, что они отказывались её выполнять без письменного приказа. (То же самое повторил и сам Борис Абрамович в открытом письме директору ФСБ Путину.)
Ладно речь бы шла об одном Березовском. Группа офицеров, видя, что земля уходит из-под ног, придумывали все новые и новые злодеяния. То им приказывали выкрасть брата директора «Рэдиссон-Славянской» Джабраилова, то убить бывшего сотрудника ФСБ Трепашкина (ныне работника Московского управления налоговой полиции), который «достал» все руководство постоянными обращениями в суд. Пожалуй, единственное, в чем не обвинили своих начальников «рэйнджеры», так это в том, что те пьют кровь христианских младенцев. По их словам, начальник Управления собственной безопасности ФСБ генерал Зотов отправлял в Сочи команду для ликвидации неугодного человека; замнач УРПО Камышников незаконно хранит у себя автомат Калашникова и так далее.
У меня в руках интереснейшие документы. Это проект новой структуры в ФСБ, подготовленный нашими «рэйнджерами» и направленный ими ещё Ковалеву. Цитирую:
«Основополагающим принципом работы подразделения в борьбе с мафией должно быть высказывание Макиавелии: „Формы и методы борьбы должны быть адекватными“. И если мы будем придерживаться законов и положений, никакая силовая структура преступность на колени не поставит».
Что же предлагают новоявленные «каттани»? Создать службу из 50 человек, которая занималась бы ликвидацией преступных авторитетов, коррупционеров. Без приговора суда, без постановления прокуратуры. Чтобы отправить человека на тот свет, достаточно лишь внутренней убежденности.
«Вся информация по линии „ОП“ (оргпреступность. — А.Х.) „стекается“ от начальников подразделений директору ФСБ. Последний устно (! — А.Х.) сообщает о ней начальнику службы.
Начальник службы либо его заместитель, получив устное распоряжение директора, сообщает об этом «консультанту», который отвечает за безопасность в том или ином регионе.
Последнее звено в структуре — «разработчики» (то есть киллеры. — А.Х.). Они знают друг друга только по псевдонимам, сбор группы только на конспиративной квартире. Разрабатывают операцию и доводят её до конца».
Ну а как избежать брака в работе? Вдруг кому-то захочется свести счеты с соседом, наставившим рога. Предусмотрено и это.
«Для того чтобы со стороны оперсостава не было проявлений „инициативы“ в подборе кадров для уничтожения, необходимо, чтобы отделение, собрав необходимую информацию, передавало её через начальника отдела, который непосредственно докладывает об этом директору ФСБ и получает от последнего соответствующие санкции (устные)».
…У психиатров есть такой термин «маниакально-депрессивный психоз». Больному начинает казаться, что это не он поджег дом (пришил старушку, ограбил банк), а как раз напротив — сделали все его враги.
Не надо быть психиатром, чтобы определиться с диагнозом…
Как бы там ни было, своего Березовский добился: в июле директор ФСБ Николай Ковалев был отправлен в отставку.
Впрочем, заявителям из 7-го отдела от этого не легче. В конце прошлого — начале нынешнего года они были уволены из ФСБ. И моментально подобраны Березовским. По сей день все они (за исключением арестованного Литвиненко) трудятся в Исполнительном секретариате СНГ.
Но, надеюсь, их карьере скоро настанет конец. Грядет амнистия, камеры освобождаются…
Удивительное дело — на всех углах Березовский кричит о терроре и произволе, развязанном российскими спецслужбами. Ненависть его к этим самым спецслужбам — и в первую очередь, понятно, к ФСБ — общеизвестна.
Мало кто знает, однако, что вот уже три с половиной года Борис Абрамович входит в число учредителей некоей благотворительной организации «Покров» — фонда помощи сотрудникам, ветеранам и семьям погибших сотрудников госбезопасности. Не правда ли, пикантный оборот? Чекистофоб, заботящийся о семьях погибших штирлицев.
Невольно вспоминается анекдот.
Каждые пять минут неизвестный звонит в пожарную часть с одним вопросом: «Скажите, управление КГБ действительно сгорело?» — «Послушайте, — отвечает дежурный, — я вам уже раз десять сказал, что сгорело, успокойтесь». — «А может, мне приятно это слышать».
Конечно, будь на то воля Березовского, от Лубянки давно уже не осталось бы камня на камне. Но и того, что он сделал, вполне достаточно для получения наградных знаков «Почетный сотрудник ЦРУ», «За службу в „Моссаде“ и „Отличник БНД“.
Награда — я в этом просто уверен — когда-нибудь обязательно найдет героя.
Чем больше я узнавал о Литвиненко, тем сильнее крепло во мне убеждение, что человек этот мелкий и отчасти даже жалкий. Пешка, волею судеб попавшая в руки опытного шахматиста.
Литвиненко никогда не был чекистом и ничего общего с профессией контрразведчика не имел. Служил он в конвойных войсках. Даже на фоне остальных своих коллег отличался жестокостью по отношению к заключенным. Потом попал в дивизию Дзержинского.
Происходи эти события хотя бы годами пятью раньше, о карьере чекиста Литвиненко не пришлось бы и мечтать. Но в конце 80-х КГБ, как и вся страна, катился в пропасть. Кадровые барьеры были сметены.
В 89-м Литвиненко становится сотрудником военной контрразведки, попросту говоря — особистом. Оттуда, опять же в условиях тотальной неразберихи и кадрового дефицита, переходит в центральный аппарат Лубянки.
Сами сослуживцы называли его «сквозняком»: сплетни и интриги — привычная среда литвиненковского обитания. Таким-то и подобрал его Березовский…
Зачем хитроумному олигарху понадобился полуграмотный «конвойник» (Литвиненко не мог складно написать даже рапорт)? Вариантов масса. Самый оригинальный я услышал от людей, входивших до недавнего времени в окружение Литвиненко. Якобы он завербовал Бориса Абрамовича, оформив его как своего осведомителя. В аналах Лубянки олигарх значился под кличкой «Эдик».
Правда это или красивая легенда — судить не берусь. Лишь одно обстоятельство не вызывает у меня ни малейшего сомнения: Березовский и Литвиненко были связаны меж собой столь крепко, что олиграх был готов на все ради спасения своего друга и агента.
Литвиненко взяли в марте 99-го. Доказательств его вины, казалось, собрали даже больше, чем требовалось. Было все: показания свидетелей, результаты экспертиз. Потерпевшие опознали подполковника, как принято писать в протоколах, «категорически».
Однако уже в августе судья Мосвоенгорсуда Карнаух попытался выпустить Литвиненко на свободу. Решение суда поздно ночью (!) было доставлено в СИЗО «Лефортово» фельдсвязью — случай столь же уникальный, сколь и беспрецедентный. По счастью, начальник тюрьмы вовремя заподозрил неладное, и прокурор Московского гарнизона успел решение это обжаловать.
(Впоследствии судья Карнаух таинственным образом получит от Управления делами президента новую квартиру.)
Не мытьем, так катаньем… В ноябре Мосвоенгорсуд оправдал Литвиненко, но прокуратура опять успела вмешаться. Прямо в зале суда он был арестован повторно. Подоспели новые обвинения — Литвиненко был уличен в очередном грязно пахнущем деле (о его деталях вы узнаете чуть позже).
Что делают служители Фемиды? Генерал Сороковых, председатель Московского военного суда, пишет жалобу и требует возбудить против прокурорских уголовное дело. Дескать, арестовав Литвиненко, они тем самым проявили к суду неуважение.
А ещё через месяц, в декабре, Литвиненко все-таки выходит на свободу. Все тот же суд освобождает его из-под стражи. Под подписку о невыезде.
Кто стоял за этой «кампанией», догадаться нетрудно. Березовский. 200 тысяч долларов — ровно столько выделил олигарх на подкуп судей (по крайней мере, так рассказывает один из ближайших соратников Литвиненко Виктор Шебалин). Если учесть, что ранее, сразу после ареста, БАБ предлагал главному военному прокурору миллион долларов залога, то это недорого.
…Меня всегда удивляла и поражала круговая безответственность, в которой действуют наши суды и правоохранительные органы. Если я, журналист, напишу неправду — меня накажут по суду. Если рабочий выпустит бракованную деталь, его уволят. Если водитель по своей вине совершит аварию, его посадят.
Судьи же, равно как и следователи, не отвечают у нас ни за что. Они могут сколько угодно сажать невиновных, фабриковать «липовые» дела, ничуть не беспокоясь за свою судьбу.
Когда после ареста Чикатило вскрылось, что за преступления, им совершенные, уже расстреляно несколько человек, никому и в голову не пришло наказать судей, отправивших невинных людей на казнь. Не то чтобы даже посадить — хотя бы уволить.
И за Литвиненко никто из судей тоже никакой ответственности не понес, хотя все, что случилось с этим субъектом потом, целиком лежит на их совести…
В ноябре 2000-го он бежал из страны. В Англию. Прямо на аэродроме Литвиненко заявил, что стал жертвой политических репрессий спецслужб и просит у британской короны убежища.
Убежища, правда, ему не дали, но и назад, в Россию, не вернули, несмотря на многочисленные обращения Главной военной прокуратуры.