Сын. На кого оформим?
Фоменко. На «Регион-контроль». Фирма знакомая, родная. Потом передадим какой-нибудь структуре.
Сын. Есть такая: «Промышленно-финансовая компания»… Там моей жены бабка — учредитель.
Фоменко. Сколько ж у тебя родственников!
Сын (хвастливо). По всей земле! Подожди, я тебя ещё с дядей не знакомил…
Голос суфлера. Два крупнейших областных леспромхоза — Чухломский и Галичский — были искусственно обанкрочены год назад. Их имущество перешло к структурам, которые учредила фирма «Регион-контроль»: та самая, что спекулировала водочными наклейками.
В декабре 99-го оба леспромхоза были проданы за долги. Ни аукциона, ни конкурса не проводилось. Более того — достались они новым владельцам во много раз дешевле балансовой стоимости. (Галичский ЛПХ «ушел» за 1 миллион 300 тысяч рублей при балансе в 7,7 миллиона. Чухломский — за 6,2 миллиона против 28.)
А затем хозяйства отошли к некому ООО «Промышленно-финансовая компания». Учредителем её значится 69-летняя бабушка губернаторской невестки, а председателем Совета директоров — советник губернатора Фоменко.
Таким же макаром наши герои расправились и с Волгореченским домостроительным комбинатом. Все та же «Промышленно-финансовая компания» без каких-либо конкурсов купила его за 4 миллиона. Балансовая цена ДСК была в 11 раз выше — 43 миллиона…
Занавес.
Шурин губернатора Пупынин и глава Костромаагроснаба
Мухин.
Пупынин (с достоинством). Знаешь, уважаемый, кто я?
Мухин. Никак нет.
Пупынин. Я, уважаемый, губернатору нашему, Виктор Андреичу, шурином прихожусь. Стало быть, он на сестренке моей женат… Пупынин — наша фамилия…
Мухин. Поздравляю.
Пупынин. Прослышал я, уважаемый, что поручено тебе ответственное задание — купить для крестьян наших трактора. Так вот: я тебе эти трактора продам…
Мухин (смущенно). Дак… Я как бы уже договорился…
Пупынин. Ничего страшного. Передоговоришься. Значит, есть у меня трактора — К-150 и МТЗ-1221… Для крестьян ничего не жалко — отдаю почти задаром. От сердца отрываю… Которые К-150 — по 655 тысяч 500 рубликов. А МТЗ — за миллион двести…
Мухин. Побойтесь бога. Они ж намного дешевле стоят! У К-150 — закупочная цена 15 тыщ долларов… Я узнавал…
Пупынин (строго). Ты чего — о казне, что ли, заботишься? Не надо… Есть кому позаботиться и без тебя! Губернатор сам знает, что делать.
Мухин (в сторону). Мало нам сынка губернаторского — так, пожалуйста, теперь и шурин нарисовался.
Пупынин (не слыша). Короче, уважаемый: бери трактора, и дело с концом. С губернатором согласовано… Ну?!
Мухин (сдавленным голосом). Точно согласовано?
Пупынин (возмущенно). Ты тово… Людям доверять надо…
Голос суфлера. Летом нынешнего года трактора марок К-150 и МТЗ-1221 были куплены втридорога Костромаагроснабом под гарантии областной администрации. В роли продавца выступила белорусская фирма — ООО «Эдас» (директор — гражданин Батаев).
Впору поверить в нечистую силу. Как выяснилось позднее, структуры с таким названием в Белоруссии не существует. По адресу, указанному в договоре продажи, находится… концерн «Белресурсы». Не значится в реестре налогового комитета и её директор, гражданин Батаев.
Только поезд уже ушел. Трактора куплены, распределены по хозяйствам. А денег от администрации Костромаагроснаб не получил до сих пор.
Огромная фотостудия. Многочисленные члены губернаторской фамилии фланируют по залу.
Первый родственник (шепотом). Видал, сынишка-то губернаторский будку какую наел.
Второй родственник. Одни мы, дураки, ложку мимо рта проносим… Вдруг Андреича не переизберут? Вот уж будем локти кусать…
Третий родственник (горделиво). А я вот лично свой бизнес начал.
Первый и второй (одновременно). Какой?!!
Третий. Коммерческая тайна…
В зале появляются новые родственники.
Первый. А это кто такие?
Второй. Пес их знает… Понаехало всякой шелупони…
Третий. Вон тот — длинный, троюродный брат по матери. Из Трускавца прикатил. Хочет автосервисы взять… А этот, с усами, сват покойного мужа его двоюродной бабушки. Отсидел. Теперь ресторанами будет заниматься.
Второй. А это что за старая ведьма? Ей, поди, в крематорий пора.
Третий. Ведьма собирается парикмахерскими заведовать… Не помню только, кто она. То ли тетка троюродной племянницы. То ли вторая жена первого мужа золовки тещи.
Первый. Да-а… То ли будет, когда из-за границы попрутся…
Входит губернатор.
Губернатор. Извиняюсь, дорогие родственники. Дела государственные задержали… Ба! Сколько же вас… Всех даже и не припомню… Вон ты, в картузе? Ты кто таков?
Неизвестный в картузе. Как же, Виктор Андреич, я ведь сынишка четвероюродной сестры племянника вашего. Никодим.
Губернатор. Ладно, ладно. Места всем хватит… Значит, так, дорогие родственники. Мероприятие нам предстоит ответственное. Будем фотографироваться для предвыборных плакатов. Пусть все увидят, какая у нас большая и дружная семья. Семья — это ячейка общества… Только вы это… Тово… Лица сделайте пожалостливее. Будто душа за Россию болит.
Голос из толпы. Это как?
Губернатор. Ну, скривитесь, как будто перепили вчера… Хе-хе-хе — нашей, с голограммами.
Фотограф. Внимание. Сейчас вылетит птичка.
Неожиданно в дверь вбегает очередной родственник.
Губернатор (строго). Почему опаздываем?
Опоздавший (тяжело дыша). Батюшка, горе-то какое! Ох, господи, еле успел…
Все вместе. Что?!!
Опоздавший. Все пропало! Дело против нас возбудили…
Губернатор. Что значит — против нас?
Опоздавший. И против вас. И против сынишки вашего. И против шурина — как его… Пупынина!
Губернатор. По какой статье?
Опоздавший. Всех и не упомнишь… Я на бумажку записал… 160-я статья — присвоение и растрата. 174-я — отмывание. 199-я — неуплата налогов. 285-я — злоупотребления. 286-я — превышение власти. 289-я — незаконное участие в предпринимательстве.
Голос из толпы. А насчет взяток ничего там нет?
Опоздавший. Вроде нет…
Гробовая тишина. Все замирают в оцепенении.
Голос из толпы. Допились…
Губернатор (растерянно). Вот она, водка проклятая…
Гаснет свет. Конец.
Ремарка автора. Каюсь: последнее явление от начала до конца является плодом моей фантазии. Никаких дел против губернаторской семейки в Костромской области не возбуждают и возбуждать не хотят. Власть губернатора Шершунова — поистине безгранична.
Именно поэтому в нашем фарсе нет эпилога. По крайней мере — пока…
А вот ещё один фольклорно-мифический персонаж — Константин Натанович Боровой.
Не буду скрывать: я не люблю Борового… Я, впрочем, не люблю и всех остальных своих героев, но к большинству из них отношусь если не с уважением, то хотя бы отдавая должное их размаху, наглости или смелости. Они — хищники, опасные, зубастые, сильные. Враги.
К Боровому же ничего подобного я не испытываю. Льва или волка уважать можно. А как уважать маленького зверька скунса, который, как известно, отражает нападки врагов тем, что резко портит воздух.
Впрочем, на скунса Боровой ни капельки и не похож. В моем сознании он, скорее, ассоциируется с другим животным — сытым, домашним котом. Та же улыбка, повадки, леность в каждом движении, мурлыкающий голос. Я даже вижу шерсть на кончиках его ушей…
Никогда не забуду, как я шел по Тверскому бульвару. Светило солнце. На фронтоне доронинского МХАТа вывешивали новые афишы.
Но я не видел ни солнца, ни театра. В моей груди клокотало бешенство. Клокотало, бурлило, рвалось наружу… Я снова и снова представлял себе выражение лица Борового, когда он делал ЭТО, как светился он от чувства безнаказанности и вседозволенности, как упивался им, и осознание собственного бессилия душило меня.
Еще я представлял, как ворвусь сейчас в кабинет к главному, как кину на стол заявление об уходе — картинно, высоко подняв голову, — и предвкушение этого мига вызывало во мне сладостную дрожь.
Не помню, как доехал до редакции. Главный сидел за столом, читая свежую верстку.
— Объясните, что происходит? — выпалил я с порога.
Он потер переносицу, удивленно воззрился на меня:
— Что именно?
— О чем вы договорились с Боровым? — Я кипел, как чайник на конфорке.
— Как договорились? — Главный решительно ничего не понимал. Я, впрочем, тоже.
— Боровой сказал, что никакого материала о нем не будет. Что вы ему пообещали.
— Ты что, с ума сошел? — Он посмотрел на меня так, как смотрят врачи-психиатры на только что поступивших пациентов. — Ничего я ему не обещал. Пиши что хочешь…
Из чайника, кипящего на конфорке, я разом превратился в сковородку, поставленную в раковину под холодную воду…
А после этого в редакцию приехал следователь прокуратуры. Обычно следователи к журналистам не ездят: вызывают их повестками. Но здесь ситуация была иная, и повод иной — не кто-нибудь, сам депутат Госдумы Боровой накатал в прокуратуру заявление. Он не оспаривал приведенных мной в статье фактов, не требовал посадить меня за клевету. Нет, он всего лишь просил наказать сотрудников Ярославской прокуратуры, разгласивших материалы уголовного дела.
«Вы же понимаете, — мямлил следователь, — депутатский запрос… Мы — люди подневольные… Чистая формальность…»
А я в который по счету раз пожалел, что не въехал тогда Боровому по физиономии. Это ж до какой степени надо быть подлецом, чтобы сводить счеты с безответными, слабыми людьми, которых ты сам же и поставил в позу «зю»…
…Мы встретились с Боровым года через полтора, на съемках «Пресс-клуба».
«Здрассти, — прошипел он со своей гаденькой кошачьей улыбочкой. — Как поживаете?»
«Без вас — прекрасно».
Константин Натаныч ещё раз улыбнулся. А полчаса спустя заявил, не мигая глядя в камеру, что Хинштейн (то есть я) за грязный пасквиль о нем (то есть Боровом) был премирован российскими спецслужбами поездкой в США…
По-моему, это уже не лечится…
01.08.1996
КАССЕТА БОРОВОГО
— Кто это там скачет?
— Неуловимый Джо.
— Почему неуловимый?
— Да кому он нужен!
— Когда дело только забрали в Генпрокуратуру, я сразу же понял, что ко мне пришлют какого-то «заказного» журналиста…
Уютно залезший с ногами на диван Константин Натанович Боровой, известный бизнесмен и не менее популярный политик, ласково улыбаясь, посмотрел мне в глаза.
— Я вас очень прошу: оставьте это дело. Ну, пожалуйста… Вы ввязываетесь в грязную историю… Ну… Представьте, что на моем месте оказался бы Листьев. И он, живой, сидел бы сейчас перед вами, и вы задавали бы ему такие же провокационные вопросы. А я бы лежал в земле… А?! Что тогда?!
— Ну и что?
Константин Натанович замолчал. Вероятно, он ожидал, что, услышав имя Листьева, я упаду на пол и зарыдаю.
— Что ж… В таком случае всего вам доброго. — Боровой поднялся и протянул мне выключенный редакционный диктофон. Предусмотрительно вынутая им же самим кассета осталась лежать на столе.
— Кассету мою позвольте.
— Кассетку? Вот эту?
— Вот эту.
— Вот эту кассетку-то? — Депутат Государственной думы брезгливо, двумя пальцами, словно дохлого таракана, взял творение японских мастеров и помахал в воздухе.
— Кассетку, значит? — Он гаденько улыбнулся — и вдруг с неожиданной злостью… разломал её на четыре части. Упиваясь обалдевшим выражением моего лица, Боровой картинно кинул кассету на диван и торжествующе изрек: — Вот так-то!
…Увы, я отлично понимал: благовоспитанный народный избранник добивается именно этого. Скандала, зачинщиком в котором выступил бы не он, а я.
Покушение на депутата — серьезная штука. Тем более на столь знатного, как Константин Натанович Боровой…
Забвение для политика подобно смерти. Как только люди, по-научному именуемые электоратом, начинают понемногу забывать о его существовании — все, пиши пропало.
Последние выборы в Госдуму наглядно показали: избиратели отдают куда большее предпочтение кандидатам, чьи фамилии у них на слуху. Неважно, как достигается эта известность. Важен сам факт.
Константин Боровой, победивший в 200-м московском округе, — типичный тому пример. Его сыто-благообразный лик не сходит с экранов телевизоров, и редкая газета обходится без упоминания популярного бизнесмена. То он пишет политические частушки. То ездит в гости к Дудаеву. То фотографируется с моделями «Пентхауза». То сочиняет пьесы о Б.Н. Ельцине и А.В. Коржакове. А то и вовсе становится жертвой покушения…
Произошедшее на 31-м километре шоссе Кострома — Ярославль нападение на политика наделало в свое время немало шума. Громадье версий, навороченных вокруг «теракта», надолго привлекло внимание общественности. Однако минуло уже два года, но дело так и осталось до сих пор не раскрыто.
И неспроста…
Как выяснилось в ходе следствия, в этом теракте существует масса странных и очень непонятных вещей, заставляющих крепко призадуматься: кто же в действительности стрелял по машине бизнесмена? Если, конечно, стрелял.
Увы, сам Константин Боровой наотрез отказался нам помочь в поисках истины. Впрочем, в этом вы уже успели убедиться…
Утром 12 марта 1994 года Константин Натанович Боровой на собственном «мерседесе» возвращался из Костромы в Москву. Впереди на «линкольне» ехали двое его соратников по Партии экономической свободы. Как вдруг…
Тут, видимо, нам следует немного отвлечься от детективного повествования и пояснить: всего, что случилось дальше, не видел никто, кроме самого пострадавшего — К.Н. Борового. Пустынное шоссе в этот час было, как назло, девственно безмолвно. А сотоварищи Константина Натановича (по их же словам) оторвались от шефа настолько далеко, что даже не слышали взрыва и выстрелов.
Нет, конечно, это не значит, что мы не доверяем уважаемому депутату. Боже упаси! Просто слова Борового не может подтвердить ни один человек. Происходило же, по его утверждению, следующее.
На 31-м километре шоссе Кострома — Ярославль, вблизи поселка Тутошино, его «мерседес» обогнала неизвестная машина, похожая на черную «Волгу». Раздался выстрел, и лобовое стекло треснуло у политика прямо перед глазами. Сам он впоследствии признавался, что даже не сразу понял причину хруста. Но «по велению сердца» съехал на обочину и попытался выскочить из салона. При этом у машины заклинило левую дверь, и бедолаге пришлось, упав на сиденье, выбивать её ногами.
Вероятно, шок был настолько силен, что, очутившись на свежем воздухе, Боровой помчался не в глубь близлежащего леса, а вдоль дороги, и, пробежав метров 5-7, упал ничком в снег. (Хотя по всем правилам гражданской обороны он, напротив, должен был бы устремиться в чащу и мчаться до тех, пока держат ноги. Даже ребенок знает: лежащий на белом снегу человек — отличная мишень.)
Однако киллеры оказались никудышными спецами в своем деле. Не решившись добить жертву, они попросту взорвали «мерседес» и скрылись.
Когда Боровой наконец поднялся на ноги, его машина полыхала уже синим пламенем. В этот момент к месту трагедии подтянулись и соратники на «линкольне» — обеспокоенные долгим отсутствием босса, они повернули обратно.
«Не подходите к машине, взорвется!» — что есть мочи закричал бизнесмен.
Ярославская область не сильно отличается от десятков других русских губерний. Та же спокойная размеренность, та же провинциальная сонливость. Понятно, и дела, которые приходится вести местным сыщикам, резко разнятся со всякими столичными штучками. Именно поэтому покушение на жизнь Борового было воспринято здесь как ЧП вселенского масштаба.
Уже через несколько часов после выстрелов на место происшествия съехалась вся милицейская и прокурорская верхушка области.
С первого взгляда было понятно: дело № 19431004 обещает кучу неприятностей. Тем более что сам потерпевший ни секунды не сомневался в политической подоплеке произошедшего.
12 марта на стихийно созванной пресс-конференции Боровой заявил, что теракт вполне может иметь отношение к его визиту в Липецк. (Там он подверг резкой критике местного губернатора и даже написал записку на имя Ельцина о творящихся в регионе безобразиях.)
«Я не плачу и не рыдаю», — скромно, словно настоящий герой сообщил Боровой. Как выяснилось, больше всего ему было жаль не самого себя, а енотовой шапки и «мерседеса» — «Мы не настолько богаты, чтобы разбрасываться иномарками». О том, что двумя месяцами раньше, 14 января, машина была застрахована в компании «Аско» на 43 тысячи долларов, Константин Натанович благоразумно умолчал.
Версии истинной подоплеки трагедии росли, как грибы после дождя. Уже на другой день генсек ПЭС и спутник Борового по кровавому турне Леонид Шпигель сообщил журналистам, что ещё в начале марта К.Н. (на тот момент — глава Российской товарно-сырьевой биржи) призвал брокеров РТСБ приостановить свою деятельность в знак протеста против усиления влияния на бирже преступных группировок.
Еще одна, не менее правдоподобная, ниточка тянулась, по мнению газетчиков, на самый верх. Как утверждалось, за неделю до теракта ПЭС подготовила проект ультиматума демократических сил Борису Ельцину. «Демократов» не устраивало очень многое в политике власти. А власть, понятно, не устраивало такое свободомыслие подданных.
Казалось, Константин Натанович купается в лучах славы. Отныне любое, даже самое незначительное происшествие неминуемо связывали с выстрелами на 31-м километре. Доходило до смешного. Когда, например, хулиганы попытались сорвать шубу с фотомодели «Пентхауза» Кати Королевой (вместе с Боровым она снялась в серии фотографий), политик незамедлительно заявил газете «Коммерсантъ»: «Все это (происшествие с моделью и „ярославское“ покушение. — А.Х.) — звенья одной цепи!»
Что же на самом деле приключилось на пустынном провинциальном шоссе? Публика этого так никогда и не узнала.
Впрочем, шумиха, поднятая СМИ, сделала свое дело. В подсознании граждан четко отпечаталась примитивная формула: «В Борового стреляли за правду. Значит, он молодец». В чем-то благодаря и этому инциденту Константин Натанович может сегодня щеголять депутатским удостоверением.
Боровому не повезло. Произойди эти кровавые события в Москве или Питере, опытные сыскари с большими звездами на погонах в момент разыскали бы злодеев. То ли дело — ярославское захолустье.
«Тухлое» дело № 19431004 дамокловым мечом повисло над областью. Однако, на удивление, поволжские сыщики оказались совсем не такими профанами.
Правда, чем глубже вкапывались они в это темное загадочное дело, тем больше непонятностей и несуразностей вылезало на свет божий. Многие показания Борового попросту противоречили результатам экспертизы. А в его поведении после покушения напрочь отсутствовал какой-либо шок.
Ни дрожи, ни взволнованности заметно в нем не было. Напротив, пока работники милиции осматривали место происшествия, Боровой успел надиктовать текст заявления для прессы. (Оговоримся: ни один из милиционеров не видел, как писалось заявление, и утверждать, что оно было составлено именно после покушения, невозможно.)
Высокая миссия — передать сообщение в массы — было возложено на генсека ПЭС Шпигеля. Вместе с патрульными он отправился в ближайший, Некрасовский райотдел милиции, где и зачитал его по телефону.
Написано это заявление было на книге «Кострома. Памятники России» четким, разборчивым почерком. Что характерно, на исписанной странице той же рукой и теми же чернилами было помечено: «8-10 — Лондон. 11 — Кострома». Чуть правее красным карандашом неустановленный художник изобразил прямоугольник.
Одно из трех: либо нервы Борового столь крепки, что, оставшись в живых, он любит развлекаться исписыванием книжек. Либо за неимением блокнотов и дневников он составлял планы на будущее (расчетное время прибытия в Кострому как раз 11 часов) задолго до выстрелов. Либо… весь текст был написан заранее.
Эта несуразица далеко не единственная. Подобных примеров столь много, что мы позволим себе систематизировать их, не растекаясь мыслею по древу.
1) БОРОВОЙ (далее — Б.) УТВЕРЖДАЛ: стрельба началась, когда он ехал по шоссе.
Проведенная несколько раз (в Ярославле и в Москве) экспертиза установила обратное: «мерседес» расстреливали в стационарном (сиречь неподвижном) состоянии. Огонь велся стоящим человеком примерно с одной точки, с расстояния полутора-двух метров. Восемь гильз от пистолета «ТТ» были найдены рядом с машиной. Шесть пуль попали в правую переднюю стойку, одна — в правую переднюю дверь.
2) Б. УТВЕРЖДАЛ: первые выстрелы пришлись по лобовому стеклу, отчего то моментально захрустело и треснуло.
Любопытно, что эта версия возникла уже после появления стражей порядка. Ожидая опергруппу, Боровой доходчиво рассказал одному из проезжавших мимо шоферов: «Стреляли в заднее стекло из черной машины, которая шла за мной». Другой случайный свидетель — тоже водитель — отчетливо запомнил, что оба стекла — и заднее, и лобовое — были целы. Правда, приехавшие сыщики обнаружили массу осколков, рассеянных вокруг «мерседеса». Но сей факт кажется фантастическим только на первый взгляд. Как явствует из заключения экспертизы, стекла вполне могли разлететься не только от стрельбы, но и в результате взрыва.
3) Кстати, о взрыве. В салоне «мерса» был обнаружен спусковой рычаг от запала УЗРГМ. Иными словами — остатки боевой гранаты РГД-5. Установлено, что на момент взрыва граната лежала на водительском сиденье и левая дверь была распахнута настежь. Машина же стояла на обочине, в снегу.
Какой смысл террористам было кидать бомбу слева, то есть со стороны леса (Боровой ведь бросил машину выехав на встречную полосу), — знает один только бог. Для этого ведь им необходимо было обойти «мерседес», утопая в снегу, хотя куда проще было воспользоваться правой, пассажирской дверью.
В чем-то это можно объяснить версией экспертов: гранату в салон никто не швырял. Она взорвалась из-за возгорания машины. Дескать, кто-то положил РГД-5 на сиденье, поджег иномарку и удалился восвояси. Причины пожара могли быть самые разные — от зажженной спички до зажигательных пуль. Последнее особо предпочтительно — тогда становится понятно, откуда взялись пробоины в кузове.
4) Б. УТВЕРЖДАЛ: выскочив из машины, он побежал в лес и упал ничком.
По счастью, снег ещё не сошел и все следы были видны невооруженным глазом. Размеры шагов Константина Натановича, глубина его следов не оставляли и тени сомнений: он шел абсолютно спокойной неторопливой походкой. (Бегущий человек оставляет глубокие следы с увеличенным интервалом. Это знают все, кто следил за похождениям Шерлока Холмса.)
Еще хуже обстояло дело с его падением ниц. Если не считать следов, снег был девственно чист. Обследовав всю округу, сыщики так и не нашли остатков лежбища Борового. Его попросту не было.
5) Б. УТВЕРЖДАЛ: выйдя на дорогу, он увидел метрах в двадцати возвращающийся «линкольн» Шпигеля.
Эти слова полностью опровергаются свидетельскими показаниями ещё одного шофера. Он четко запомнил, что из леса к горящему «мерсу» неторопливо шел человек. За углом же, метрах в 500, у обочины стоял «линкольн». Выходит, или врет свидетель, или Шпигель никуда не уезжал, а терпеливо выжидал в засаде, действуя по заранее намеченному сценарию.
6) Крышка от «мерседесовского» бензобака была найдена на снегу в полуметре от лимузина. Эксперты определили, что крышку не выдавило бензиновыми парами, а кто-то заботливый заблаговременно её свинтил. Трудно представить киллеров, которые, отстреляв обойму, станут аккуратно откручивать крышку, дабы бензобак не разнесло ко всем чертям. Это мог сделать только тот, кто не скрылся тотчас, а находился в непосредственной близи. (Помните крики Борового: «Не подходи! Взорвется!»)
7) Обугленная машина была поставлена на третью передачу. Любой шофер знает: на передачу ставят, если не надеются на ручной тормоз. Глушить мотор и включать передачу, когда от каждой секунды зависит твоя жизнь, — поступок, требующий большого самоотречения.
…Не надо быть заправским сыщиком, чтобы увидеть: что-то здесь неладно. Но…
Жизнь, известно, диктует свои законы.
Следствие по «горелому» делу было поручено одному из самых опытных работников Ярославской облпрокуратуры — следователю по особо важным делам Леониду Локаеву.
Локаев взялся за работу засучив рукава. И вероятно, однажды настал момент, когда он задался теми же сомнениями, что и мы сейчас. Свою душевную тоску «важняк» решил поверить потерпевшему.
«Перед началом допроса, — вспоминает Локаев, — я спросил Борового: „Константин Натаныч, у меня есть ряд вопросов, которые могут вам не понравиться. Как вы смотрите на это?“ — „О'кей, спрашивайте, что угодно“, — ответил он».
Что бы вы думали? Примерно на десятой фразе — «А почему?» — депутат «сломался». Он прервал допрос, наотрез отказался подписывать протокол и со словами «Провокация!» гордо покинул здание Генпрокуратуры. (Еще один характерный штришок: несмотря на многократные заявления, что найти преступников — дело его жизни, — в Ярославль на допросы Боровой ехать не спешил. Следователю пришлось отправляться в Москву.)