Страница:
Ни рыдающая горючими слезами мадемуазель Антуанетта, ни обнимающий её нежно месье Трепон понятия не имели о существовании панны Пшилесской, а также о том, как панна Юстина провела свои детские и юношеские годы. Им не могло прийти в голову, что упомянутая панна обожала лазать по деревьям (в детстве), объезжать кровных лошадей (в юности), а также заниматься цирковыми акробатическими штучками. В цирке панне Юстине удалось побывать лишь раз, но арена произвела на молодую девушку незабываемое впечатление. Юстина долго потом занималась акробатическими номерами, в чем ей активно ассистировал некий Янек, молодой помощник деревенского кузнеца, которого приводили в восторг как сама барышня, так и её акробатические штучки.
Да, все говорило о том, что Великий Алмаз любил кузнечное дело...
Итак, большое место в жизни панны Юстины занимали танцы, скачки на горячих конях с препятствиями и всевозможные акробатические упражнения. Так что выбить окно и влезть в комнату для высокорожденной паненки Пшилесской оказалось сущим пустяком. Хорошо, что этого не видела её горничная, предающаяся в фиакре мрачным раздумьям.
Неожиданное вторжение заставило парочку окаменеть. И туг выяснилось, что не только панна Юстина обладала акробатическими навыками. Молодой человек, обнимавший заплаканную мадемуазель, проявил недюжинный рефлекс и отличную физическую подготовку. Ему понадобились буквально доли секунды на то, чтобы оставить в покое предмет своих чувств и сигануть в окно, благо оно было уже разбито.
Молодая аристократка рванулась было за ним — предмет чувств, естественно, окаменел, — но опомнилась и осталась на месте. То есть в комнате остались две молодые девушки.
Две молодые девушки, волею судеб втянутые в одно и то же дело, или с ходу возненавидят друг друга, или быстро найдут общий язык. Поскольку в данном случае девушки не были соперницами, не боролись за чувства сбежавшего юноши, дальнейшие события стали развиваться по второму варианту.
В принципе Юстина уже знала, что отравление не имело места, хотя кое-какие сомнения ещё и оставались. У неё и бабушки просто не могли не зародиться сомнения, ведь, в конце концов, фолиант, посвященный соколам, хранился в библиотеке веками. Его никто никогда не раскрывал, так что какие-то остатки яда (в который никто, впрочем, не верил) могли и сохраниться. Вырезая дыру в книге и скрепляя клеем страницы, виконт де Нуармон мог и не облизывать пальцы, тем самым сохранив жизнь, но кто знает?.. А если бы облизывал? Так что надо было во что бы то ни стало выяснить, что там все-таки произошло, у виконта де Пусака, что стало причиной его неожиданной смерти? А самое главное — выяснить, куда же подевалось содержимое библиографического шедевра о соколах.
Умная пани Пшилесская не приступила с места в карьер с этими, пусть и животрепещущими, вопросами к мадемуазель Антуанетте. С пониманием и сочувствием панна Юстина выслушала излияния наболевшего сердца мадемуазель Гиббон, охотно углубилась в проблемы, возникшие вдруг перед влюбленными, пространно обсудила возможность сохранения верности сбежавшим женихом, и только после приступила к интересующим её проблемам уголовного характера.
Простодушная Антуанетта, на которую вдруг обрушилось сразу столько переживаний, так же искренне, как только что о своих проблемах, поведала о том, о чем ей только что успел рассказать помощник ювелира. Оказалось, жених и сам был потрясен случившимся, сам пришел в отчаяние и сам не знал, что делать.
Да, Шарль Трепон стал свидетелем несчастья.
Более того — оказался лично причастен к смерти виконта Гастона, но не нарочно, ненамеренно. Ненамеренно, о всемогущий Боже!
Юстина попыталась успокоить отчаявшуюся мадемуазель Антуанетту, охотно согласилась с её мнением — да, разумеется, не нарочно. Тем более что хорошо помнила мнение ювелира о своем помощнике.
Она горячо заверила француженку — да, да, так оно и было, её жених ни в чем дурном не повинен. На измученную душу мадемуазель Гиббон заверения симпатичной незнакомки пролились благотворным бальзамом, она даже немного успокоилась и смогла связно рассказать о том, чему стал свидетелем её несчастный жених.
Итак, прибыв к виконту с браслетом, Шарль Трепон застал того за чтением какой-то огромной книги. Виконт сидел за маленьким столиком у окна Шарль вошел в кабинет, закрыл за собой дверь и вынул из саквояжика браслет. В этот момент викою, не обращая внимания на вошедшего, похоже, обнаружил в фолианте что-то потрясающее, настолько потрясающее, что взволнованно воскликнул:
— О всемогущий Господь! Ах, что же это такое?!
Сто тысяч чертей и силы ада!
Вот такие издавал противоречивые возгласы. И одновременно вроде бы что-то выколупывал из книги, во всяком случае у него в руках что-то блеснуло От волнения руки виконта тряслись, и он это что-то уронил на ковер. И так при этом был взволнован, что даже не стал звать слугу, сам нагнулся за упавшим предметом! Ошеломленный увиденным помощник ювелира, который со своим браслетом успел уже подойти к виконту, бросился ему помогать, причем сделал это так неловко, что задел декоративную колонну, стоявшую рядом, в простенке между окнами. Колонна служила подставкой для композиции из мрамора, которая тут же слетела прямо на голову нагнувшегося виконта.
В отчаянной попытке задержать её Шарль изо всех сил толкнул столик, чтобы колонна ударилась о его поверхность. Увы, шаткий столик тут же от толчка перевернулся и острый угол тяжелой столешницы вонзился в висок несчастного виконта, добив его окончательно.
Чтобы не растянуться на полу, Шарль инстинктивно уперся руками в ковер, и упавший предмет нечаянно оказался в его кулаке.
Будучи ювелиром, Шарль Трепон, не глядя, знал, что именно зажал в пальцах. В мозгу зафиксировался и мимолетный блеск, и вот теперь эффект осязания. И ещё зафиксировалась страшная мысль: виконт мертв, и все улики говорят о том, что убийца — он, Шарль Трепон.
Сейчас сюда прибегут люди. Остаться, объяснить? Но кто ему поверит? К тому же ведь это он толкнул колонну, опрокинул столик. Если бы не толкнул, не упала бы скульптура, не опрокинулся бы столик. А как объяснить, что голова виконта оказалась на полу? Конечно, виконт нагнулся сам, но ведь этого, кроме Шарля, никто не видел! Важные аристократы не имеют привычки ползать по полу, подбирая упавшие вещи, для этого существуют слуги. Нет, ничто не спасет Шарля, а тот факт, что колонну задел нечаянно, ничего не значит. Попробуй докажи.
Да и неважно, в конце концов, случайно — не случайно, а виконт мертв. Непосредственный же виновник убийства, алмаз, которого просто не может быть на свете, зажат в кулаке Шарля...
Вот какие мысли пронеслись молнией в голове бедняги, и больше он уже был не в состоянии что-либо соображать. Просто вскочил и сбежал.
Сбежал, подгоняемый безотчетным страхом, не задумываясь над тем, куда бежит, пока не очнулся в доме невесты, своей обожаемой Антуанетты. Тут, заключив девушку в объятья, он немного пришел в себя, рассказал о случившемся, осознал, что поступил глупо, но осознал также и то, что теперь уже нет ему пути обратно. Главное — из-за дурацкого алмаза, который он прихватил с места.., происшествия.
Какой-то просто невероятной величины алмаз, возможно, самый крупный в мире, возможно, о нем никто ещё не знает. Вспомнил, как был потрясен виконт, увидев его в книге... В книге? Как это возможно? Впрочем, некогда об этом думать. Виконт был потрясен, следовательно, не ожидал его там найти, следовательно, видит алмаз первый раз в жизни, следовательно... Ага, сразу после обнаружения алмаза виконт погиб, следовательно, никому не успел рассказать о своей находке, следовательно...
Тьфу, запутался в этом «следовательно».
Что ему, Шарлю, делать сейчас? Пойти и предъявить алмаз? То есть своими руками доставить органам правосудия мотив убийства виконта. Или спрятать где-нибудь проклятый алмаз, присвоить его и скрыться куда подальше? Ведь его, Шарля, все равно станут преследовать из-за убийства виконта де Пусака, невзирая на то, будет ли в его распоряжении алмаз или нет...
И Шарль Трепон, зажав в руке алмаз, бросился на Северный вокзал, откуда как раз отправлялся поезд.
Приехав в Кале, он не сразу кинулся к невесте.
В невменяемом состоянии какое-то время бродил по пригородным дюнам, пытаясь привести в порядок мысли, пытаясь что-то решить. Появился у Антуанетты только сегодня, вот только сейчас, и признался ей во всем.
Нет, она, Антуанетта, полагает — Шарль пока ещё не решил, что делать, потому и снова сбежал как полоумный. От неожиданности сбежал, панике поддался. Если бы вдруг вот в это разбитое окно влез какой разбойник, да что там, три разбойника, Шарль бы не испугался, уж он бы с ними справился, ведь он знаете какой сильный и храбрый! Но увидев влезающую в окно молодую, изящно одетую даму, явно аристократку, бедняга окончательно спятил. Этого его нервы не выдержали, и он, не рассуждая, бежал куда подальше. Если бы вы, уважаемая мадемуазель, влезли бы хотя с пистолетом в руке или там с ножом каким...
— Надо было прихватить дедушкин мушкет, — пробормотала Юстина. — Как-то я об этом не подумала. Впрочем, может, оно и к лучшему. Только вот зачем он бежал? Ведь это глупо. Ас алмазом что Шарль сделал?
Антуанетта не смогла дать твердого ответа.
— Н-не знаю, — с запинкой ответила она. — Кажется, сюда он приехал с ним. А сейчас и не знаю...
— Вы полагаете, Шарль вернется?
— Н-не знаю, — жалобным голоском повторила Антуанетта и опять принялась плакать. — Возможно, решит не возвращаться. О Боже, Боже, а ведь через два месяца должна была состояться наша свадьба!
Пришлось Юстине вновь утешать бедняжку, теперь уже с помощью не эмоциональных, а рациональных аргументов. В числе их был и такой: Шарль не покинет навсегда девушку, владевшую его тайной, обязательно напишет, обязательно вызовет к себе. А невеста пусть к тому времени, успокоившись, убедит парня пораскинуть мозгами и поступить разумно. Ведь об алмазе знает множество людей, её, Юстинина бабушка, видела его собственными глазами, из-за этого алмаза разыгралась не одна трагедия, возможно, видел и ещё кто-то, о ком она, Юстина, не знает. Алмаз — величайшая драгоценность и в то же время и величайшая опасность.
Надо хорошенько подумать им обоим, Антуанетте и Юстине, чтобы как-то убедить молодого человека поступить по-умному.
Видя, что постепенно француженка успокаивается, Юстина решила задать вопрос:
— А куда он мог сбежать, не знаете?
— В Англию! — всхлипнула Антуанетта. — Хотя и считает — лучше бы в Америку, но я в Америку не хочу! Так ему и сказала. А до Англии отсюда рукой подать, мог сговориться с нашими рыбаками, они бы его и захватили. Высадили бы в удобном месте...
Ну правильно. Высадится в удобном для него месте, полиции его не найти. Исчезнет вместе с алмазом. Через какое-то время устроится на работу. В ювелирную фирму, ведь Шарль по профессии ювелир, на своем рабочем месте разделит камень на несколько частей, продаст, разбогатеет, приобретет необходимые документы и устроит свою жизнь, как захочет.
Вот какие мысли вихрем пронеслись в голове панны Юстины.
— А английский он знает? — поинтересовалась она.
— Знает, хотя и не очень хорошо.
И тут мысли Юстины потекли в другом направлении. В Англии находился Джек Блэкхилл, предлагавший ей руку и сердце, которые она, Юстина, намерена была принять. У Юстины был адрес Блэкхилла. А у Блэкхилла был адрес Юстины. Отправляясь к отцу, она и не предполагала, что окажется у бабушки в Нуармоне. Если какие письма и пришли на её имя в Пшилесье, так и останутся там ждать её возвращения. А Шарль мог отправиться в Англию... В Англию... Что ж, значит, и ей следует отправляться в Англию вслед за этим ювелирным придурком!
И Юстина мгновенно решилась, старательно от самой себя скрывая факт, что в Англии её намного больше интересует молодой лорд, чем алмаз. Молниеносно приняв такое решение, Юстина столь же молниеносно рассудила: ехать в Англию ей запретят.
Родные запретят, даже бабушка наверняка не разрешит, если у неё просить разрешения. Вывод: не надо просить! Ни о чем не надо спрашивать, а просто выслать телеграмму с сообщением — отправляюсь в Англию. И дело с концом. Деньги она получит от лондонского поверенного их семьи. Ах, да, для этого требуется выданное отцом поручение. Нет, не отцом, а матерью. Значит, надо отправить телеграмму и в Пшилесье. Паром в Англию...
— А сегодня отправляется ещё какой-нибудь корабль в Англию? — торопливо поинтересовалась Юстина.
Исполненная готовности всячески способствовать погоне за женихом, Антуанетта поспешила вытереть слезы и взглянуть на часы, тикающие над комодом.
— Через полтора часа, — ответила она. — Вы ещё успеете. А вдруг.., полиция? Что будет, если вмешается полиция?
— Ничего страшного, — как можно спокойнее ответила Юстина. — Ведь Шарль же не убивал Гастона. А сбежал просто по глупости. То есть, я хотела сказать, не подумав. Полиции мы все сумеем объяснить, а про алмаз не скажем.
Антуанетта не задумываясь согласилась с таким проектом, и обе девушки торопливо выбежали из дома. На пристани Юстина написала две телеграммы и отослала горничную отправлять их на почту.
Ничего не понимающая и тем разъяренная до крайности горничная неохотно подчинилась. Антуанетта подождала, пока её новая знакомая писала телеграммы, потом проводила её к кассе парома, где Юстина приобрела два билета в первом классе. Сопровождаемая Антуанеттой, панна Пшилесская поднялась на борт парома. Поскольку тот уже отправлялся, она отдала второй билет мадемуазель Гиббон для передачи опаздывающей горничной, и девушки распрощались.
Злая как черт, горничная, оставшись одна, внимательнейшим образом прочла обе телеграммы, прежде чем их отправить. Это ей ровным счетом ничего не дало. В телеграммах барышня просила у родителей денег — обычное дело, понятное и не вызывающее никаких подозрений. Это в телеграмме, адресованной родителям. Интереснее была телеграмма графине де Нуармон. Написана вроде бы шифром, вникнув в который, горничная с изумлением догадалась, что её госпожа кого-то преследует.
Вот это сенсация! Горничная сразу сопоставила события: смерть виконта де Пусака при весьма загадочных обстоятельствах, спешный отъезд панны Пшилесской в Кале... Выходит, её госпожа гналась за убийцей? И вот теперь скоропалительный отъезд в Англию и просьба денег у родителей. Все это чрезвычайно подозрительно, жутко таинственно, и она, горничная, жива не будет, если не дознается, в чем тут дело!
Горничная ломала голову, а время шло, и когда, отправив телеграммы, она явилась на пристань, паром с её госпожой на борту уже находился в открытом море.
Вот так получилось, что Юстина отправилась в Англию без денег, без багажа и без горничной. Впервые в жизни панна Пшилесская оказалась одна-одинешенъка среди чужих людей. Впервые, ибо нельзя ведь считать те случаи, когда она отправлялась в далекие прогулки верхом в окрестностях родного поместья. Тогда ей не нужны были ни деньги, ни тем более горничная, пригодился бы разве что мальчик с конюшни. Да и не была она одинокой в родной стороне, ведь окрестные помещики знакомы...
* * *
* * *
Да, все говорило о том, что Великий Алмаз любил кузнечное дело...
Итак, большое место в жизни панны Юстины занимали танцы, скачки на горячих конях с препятствиями и всевозможные акробатические упражнения. Так что выбить окно и влезть в комнату для высокорожденной паненки Пшилесской оказалось сущим пустяком. Хорошо, что этого не видела её горничная, предающаяся в фиакре мрачным раздумьям.
Неожиданное вторжение заставило парочку окаменеть. И туг выяснилось, что не только панна Юстина обладала акробатическими навыками. Молодой человек, обнимавший заплаканную мадемуазель, проявил недюжинный рефлекс и отличную физическую подготовку. Ему понадобились буквально доли секунды на то, чтобы оставить в покое предмет своих чувств и сигануть в окно, благо оно было уже разбито.
Молодая аристократка рванулась было за ним — предмет чувств, естественно, окаменел, — но опомнилась и осталась на месте. То есть в комнате остались две молодые девушки.
Две молодые девушки, волею судеб втянутые в одно и то же дело, или с ходу возненавидят друг друга, или быстро найдут общий язык. Поскольку в данном случае девушки не были соперницами, не боролись за чувства сбежавшего юноши, дальнейшие события стали развиваться по второму варианту.
В принципе Юстина уже знала, что отравление не имело места, хотя кое-какие сомнения ещё и оставались. У неё и бабушки просто не могли не зародиться сомнения, ведь, в конце концов, фолиант, посвященный соколам, хранился в библиотеке веками. Его никто никогда не раскрывал, так что какие-то остатки яда (в который никто, впрочем, не верил) могли и сохраниться. Вырезая дыру в книге и скрепляя клеем страницы, виконт де Нуармон мог и не облизывать пальцы, тем самым сохранив жизнь, но кто знает?.. А если бы облизывал? Так что надо было во что бы то ни стало выяснить, что там все-таки произошло, у виконта де Пусака, что стало причиной его неожиданной смерти? А самое главное — выяснить, куда же подевалось содержимое библиографического шедевра о соколах.
Умная пани Пшилесская не приступила с места в карьер с этими, пусть и животрепещущими, вопросами к мадемуазель Антуанетте. С пониманием и сочувствием панна Юстина выслушала излияния наболевшего сердца мадемуазель Гиббон, охотно углубилась в проблемы, возникшие вдруг перед влюбленными, пространно обсудила возможность сохранения верности сбежавшим женихом, и только после приступила к интересующим её проблемам уголовного характера.
Простодушная Антуанетта, на которую вдруг обрушилось сразу столько переживаний, так же искренне, как только что о своих проблемах, поведала о том, о чем ей только что успел рассказать помощник ювелира. Оказалось, жених и сам был потрясен случившимся, сам пришел в отчаяние и сам не знал, что делать.
Да, Шарль Трепон стал свидетелем несчастья.
Более того — оказался лично причастен к смерти виконта Гастона, но не нарочно, ненамеренно. Ненамеренно, о всемогущий Боже!
Юстина попыталась успокоить отчаявшуюся мадемуазель Антуанетту, охотно согласилась с её мнением — да, разумеется, не нарочно. Тем более что хорошо помнила мнение ювелира о своем помощнике.
Она горячо заверила француженку — да, да, так оно и было, её жених ни в чем дурном не повинен. На измученную душу мадемуазель Гиббон заверения симпатичной незнакомки пролились благотворным бальзамом, она даже немного успокоилась и смогла связно рассказать о том, чему стал свидетелем её несчастный жених.
Итак, прибыв к виконту с браслетом, Шарль Трепон застал того за чтением какой-то огромной книги. Виконт сидел за маленьким столиком у окна Шарль вошел в кабинет, закрыл за собой дверь и вынул из саквояжика браслет. В этот момент викою, не обращая внимания на вошедшего, похоже, обнаружил в фолианте что-то потрясающее, настолько потрясающее, что взволнованно воскликнул:
— О всемогущий Господь! Ах, что же это такое?!
Сто тысяч чертей и силы ада!
Вот такие издавал противоречивые возгласы. И одновременно вроде бы что-то выколупывал из книги, во всяком случае у него в руках что-то блеснуло От волнения руки виконта тряслись, и он это что-то уронил на ковер. И так при этом был взволнован, что даже не стал звать слугу, сам нагнулся за упавшим предметом! Ошеломленный увиденным помощник ювелира, который со своим браслетом успел уже подойти к виконту, бросился ему помогать, причем сделал это так неловко, что задел декоративную колонну, стоявшую рядом, в простенке между окнами. Колонна служила подставкой для композиции из мрамора, которая тут же слетела прямо на голову нагнувшегося виконта.
В отчаянной попытке задержать её Шарль изо всех сил толкнул столик, чтобы колонна ударилась о его поверхность. Увы, шаткий столик тут же от толчка перевернулся и острый угол тяжелой столешницы вонзился в висок несчастного виконта, добив его окончательно.
Чтобы не растянуться на полу, Шарль инстинктивно уперся руками в ковер, и упавший предмет нечаянно оказался в его кулаке.
Будучи ювелиром, Шарль Трепон, не глядя, знал, что именно зажал в пальцах. В мозгу зафиксировался и мимолетный блеск, и вот теперь эффект осязания. И ещё зафиксировалась страшная мысль: виконт мертв, и все улики говорят о том, что убийца — он, Шарль Трепон.
Сейчас сюда прибегут люди. Остаться, объяснить? Но кто ему поверит? К тому же ведь это он толкнул колонну, опрокинул столик. Если бы не толкнул, не упала бы скульптура, не опрокинулся бы столик. А как объяснить, что голова виконта оказалась на полу? Конечно, виконт нагнулся сам, но ведь этого, кроме Шарля, никто не видел! Важные аристократы не имеют привычки ползать по полу, подбирая упавшие вещи, для этого существуют слуги. Нет, ничто не спасет Шарля, а тот факт, что колонну задел нечаянно, ничего не значит. Попробуй докажи.
Да и неважно, в конце концов, случайно — не случайно, а виконт мертв. Непосредственный же виновник убийства, алмаз, которого просто не может быть на свете, зажат в кулаке Шарля...
Вот какие мысли пронеслись молнией в голове бедняги, и больше он уже был не в состоянии что-либо соображать. Просто вскочил и сбежал.
Сбежал, подгоняемый безотчетным страхом, не задумываясь над тем, куда бежит, пока не очнулся в доме невесты, своей обожаемой Антуанетты. Тут, заключив девушку в объятья, он немного пришел в себя, рассказал о случившемся, осознал, что поступил глупо, но осознал также и то, что теперь уже нет ему пути обратно. Главное — из-за дурацкого алмаза, который он прихватил с места.., происшествия.
Какой-то просто невероятной величины алмаз, возможно, самый крупный в мире, возможно, о нем никто ещё не знает. Вспомнил, как был потрясен виконт, увидев его в книге... В книге? Как это возможно? Впрочем, некогда об этом думать. Виконт был потрясен, следовательно, не ожидал его там найти, следовательно, видит алмаз первый раз в жизни, следовательно... Ага, сразу после обнаружения алмаза виконт погиб, следовательно, никому не успел рассказать о своей находке, следовательно...
Тьфу, запутался в этом «следовательно».
Что ему, Шарлю, делать сейчас? Пойти и предъявить алмаз? То есть своими руками доставить органам правосудия мотив убийства виконта. Или спрятать где-нибудь проклятый алмаз, присвоить его и скрыться куда подальше? Ведь его, Шарля, все равно станут преследовать из-за убийства виконта де Пусака, невзирая на то, будет ли в его распоряжении алмаз или нет...
И Шарль Трепон, зажав в руке алмаз, бросился на Северный вокзал, откуда как раз отправлялся поезд.
Приехав в Кале, он не сразу кинулся к невесте.
В невменяемом состоянии какое-то время бродил по пригородным дюнам, пытаясь привести в порядок мысли, пытаясь что-то решить. Появился у Антуанетты только сегодня, вот только сейчас, и признался ей во всем.
Нет, она, Антуанетта, полагает — Шарль пока ещё не решил, что делать, потому и снова сбежал как полоумный. От неожиданности сбежал, панике поддался. Если бы вдруг вот в это разбитое окно влез какой разбойник, да что там, три разбойника, Шарль бы не испугался, уж он бы с ними справился, ведь он знаете какой сильный и храбрый! Но увидев влезающую в окно молодую, изящно одетую даму, явно аристократку, бедняга окончательно спятил. Этого его нервы не выдержали, и он, не рассуждая, бежал куда подальше. Если бы вы, уважаемая мадемуазель, влезли бы хотя с пистолетом в руке или там с ножом каким...
— Надо было прихватить дедушкин мушкет, — пробормотала Юстина. — Как-то я об этом не подумала. Впрочем, может, оно и к лучшему. Только вот зачем он бежал? Ведь это глупо. Ас алмазом что Шарль сделал?
Антуанетта не смогла дать твердого ответа.
— Н-не знаю, — с запинкой ответила она. — Кажется, сюда он приехал с ним. А сейчас и не знаю...
— Вы полагаете, Шарль вернется?
— Н-не знаю, — жалобным голоском повторила Антуанетта и опять принялась плакать. — Возможно, решит не возвращаться. О Боже, Боже, а ведь через два месяца должна была состояться наша свадьба!
Пришлось Юстине вновь утешать бедняжку, теперь уже с помощью не эмоциональных, а рациональных аргументов. В числе их был и такой: Шарль не покинет навсегда девушку, владевшую его тайной, обязательно напишет, обязательно вызовет к себе. А невеста пусть к тому времени, успокоившись, убедит парня пораскинуть мозгами и поступить разумно. Ведь об алмазе знает множество людей, её, Юстинина бабушка, видела его собственными глазами, из-за этого алмаза разыгралась не одна трагедия, возможно, видел и ещё кто-то, о ком она, Юстина, не знает. Алмаз — величайшая драгоценность и в то же время и величайшая опасность.
Надо хорошенько подумать им обоим, Антуанетте и Юстине, чтобы как-то убедить молодого человека поступить по-умному.
Видя, что постепенно француженка успокаивается, Юстина решила задать вопрос:
— А куда он мог сбежать, не знаете?
— В Англию! — всхлипнула Антуанетта. — Хотя и считает — лучше бы в Америку, но я в Америку не хочу! Так ему и сказала. А до Англии отсюда рукой подать, мог сговориться с нашими рыбаками, они бы его и захватили. Высадили бы в удобном месте...
Ну правильно. Высадится в удобном для него месте, полиции его не найти. Исчезнет вместе с алмазом. Через какое-то время устроится на работу. В ювелирную фирму, ведь Шарль по профессии ювелир, на своем рабочем месте разделит камень на несколько частей, продаст, разбогатеет, приобретет необходимые документы и устроит свою жизнь, как захочет.
Вот какие мысли вихрем пронеслись в голове панны Юстины.
— А английский он знает? — поинтересовалась она.
— Знает, хотя и не очень хорошо.
И тут мысли Юстины потекли в другом направлении. В Англии находился Джек Блэкхилл, предлагавший ей руку и сердце, которые она, Юстина, намерена была принять. У Юстины был адрес Блэкхилла. А у Блэкхилла был адрес Юстины. Отправляясь к отцу, она и не предполагала, что окажется у бабушки в Нуармоне. Если какие письма и пришли на её имя в Пшилесье, так и останутся там ждать её возвращения. А Шарль мог отправиться в Англию... В Англию... Что ж, значит, и ей следует отправляться в Англию вслед за этим ювелирным придурком!
И Юстина мгновенно решилась, старательно от самой себя скрывая факт, что в Англии её намного больше интересует молодой лорд, чем алмаз. Молниеносно приняв такое решение, Юстина столь же молниеносно рассудила: ехать в Англию ей запретят.
Родные запретят, даже бабушка наверняка не разрешит, если у неё просить разрешения. Вывод: не надо просить! Ни о чем не надо спрашивать, а просто выслать телеграмму с сообщением — отправляюсь в Англию. И дело с концом. Деньги она получит от лондонского поверенного их семьи. Ах, да, для этого требуется выданное отцом поручение. Нет, не отцом, а матерью. Значит, надо отправить телеграмму и в Пшилесье. Паром в Англию...
— А сегодня отправляется ещё какой-нибудь корабль в Англию? — торопливо поинтересовалась Юстина.
Исполненная готовности всячески способствовать погоне за женихом, Антуанетта поспешила вытереть слезы и взглянуть на часы, тикающие над комодом.
— Через полтора часа, — ответила она. — Вы ещё успеете. А вдруг.., полиция? Что будет, если вмешается полиция?
— Ничего страшного, — как можно спокойнее ответила Юстина. — Ведь Шарль же не убивал Гастона. А сбежал просто по глупости. То есть, я хотела сказать, не подумав. Полиции мы все сумеем объяснить, а про алмаз не скажем.
Антуанетта не задумываясь согласилась с таким проектом, и обе девушки торопливо выбежали из дома. На пристани Юстина написала две телеграммы и отослала горничную отправлять их на почту.
Ничего не понимающая и тем разъяренная до крайности горничная неохотно подчинилась. Антуанетта подождала, пока её новая знакомая писала телеграммы, потом проводила её к кассе парома, где Юстина приобрела два билета в первом классе. Сопровождаемая Антуанеттой, панна Пшилесская поднялась на борт парома. Поскольку тот уже отправлялся, она отдала второй билет мадемуазель Гиббон для передачи опаздывающей горничной, и девушки распрощались.
Злая как черт, горничная, оставшись одна, внимательнейшим образом прочла обе телеграммы, прежде чем их отправить. Это ей ровным счетом ничего не дало. В телеграммах барышня просила у родителей денег — обычное дело, понятное и не вызывающее никаких подозрений. Это в телеграмме, адресованной родителям. Интереснее была телеграмма графине де Нуармон. Написана вроде бы шифром, вникнув в который, горничная с изумлением догадалась, что её госпожа кого-то преследует.
Вот это сенсация! Горничная сразу сопоставила события: смерть виконта де Пусака при весьма загадочных обстоятельствах, спешный отъезд панны Пшилесской в Кале... Выходит, её госпожа гналась за убийцей? И вот теперь скоропалительный отъезд в Англию и просьба денег у родителей. Все это чрезвычайно подозрительно, жутко таинственно, и она, горничная, жива не будет, если не дознается, в чем тут дело!
Горничная ломала голову, а время шло, и когда, отправив телеграммы, она явилась на пристань, паром с её госпожой на борту уже находился в открытом море.
Вот так получилось, что Юстина отправилась в Англию без денег, без багажа и без горничной. Впервые в жизни панна Пшилесская оказалась одна-одинешенъка среди чужих людей. Впервые, ибо нельзя ведь считать те случаи, когда она отправлялась в далекие прогулки верхом в окрестностях родного поместья. Тогда ей не нужны были ни деньги, ни тем более горничная, пригодился бы разве что мальчик с конюшни. Да и не была она одинокой в родной стороне, ведь окрестные помещики знакомы...
* * *
Второй билет первого класса не был использован. Разъяренная горничная наотрез отказалась дожидаться следующего парома и вообще мчаться за море, поэтому Антуанетта Гиббон проводила её на вокзал, ткнула пальцем в поезд, отправляющийся в Париж, и на этом закончила заботиться о горничной. У неё и своих забот хватало.
Первым, что бросилось в глаза вернувшейся домой Антуанетте Гиббон, был малюсенький саквояж сбежавшего возлюбленного. Выпрыгнув из её нежных объятий прямиком в окно, помощник ювелира забыл про саквояж. Впрочем, даже если бы и помнил, не успел бы прихватить. Вид проникшей через окно молодой аристократки произвел на беднягу такое ужасное впечатление, что тот себя не помнил, не говоря уже о саквояже. Даже в самом начале XX века аристократы для проникновения в дома пользовались все-таки дверями. Более жуткого впечатления Юстина не произвела бы, даже влети она в комнату через дымоход. А когда человеком овладевает паника, тут уж не до багажа.
Саквояж — единственное, что осталось от возлюбленного, — вызвал в душе безутешной Антуанетты новый взрыв чувств и потоки слез. И она поступила, как любая другая нормальная девушка в её положении: упав на колени рядом с саквояжем, она нежно прижала к груди эту бесценную вещь, единственное, что осталось на память о Шарле. Разумеется, ей и в голову не пришло заглянуть внутрь.
Было бы кощунством заглядывать, было бы оскорбительным для памяти о возлюбленном, для их безграничной любви. Прижимая к груди бесценное сокровище, осыпая его поцелуями и потоками слез, девушка твердо решила хранить его как зеницу ока, как память о Шарле. Вот только где хранить? Самым подходящим местом был бы алтарь в храме, более достойного хранилища она выдумать не могла.
Алтарем Антуанетта, к сожалению, не располагала, пришлось срочно придумывать что-то другое.
Может, в комодике, что стоит в её девичьей спальне? Там в трех глубоких ящиках уже хранилось самое дорогое: кое-какие сбережения и нитка бус из ракушек, подаренная неким влюбленным моряком, сгинувшим без вести в далеких морских просторах.
С трудом удалось затолкать в ящик комода саквояж. Хотя он и был очень небольшим, все равно пришлось опорожнить ящик, выбросив из него единственный пеньюар и самую лучшую ночную рубашку. Перекладывая вышеупомянутые предметы в другое место, Антуанетта, даже пребывая в смятенных чувствах, все-таки мимоходом подумала о том впечатлении, которое произвели бы эти предметы на любимого, покажись она ему в них.
Суетные мысли немного смягчили горе, в сердце затеплилась надежда. Вернется её возлюбленный, непременно вернется и увидит её во всей красе. Эти мечты придали девушке силы. И вовремя, давно пора было заняться обедом для отца. Матери девушка лишилась в детстве, и сама вела домашнее хозяйство.
Первым, что бросилось в глаза вернувшейся домой Антуанетте Гиббон, был малюсенький саквояж сбежавшего возлюбленного. Выпрыгнув из её нежных объятий прямиком в окно, помощник ювелира забыл про саквояж. Впрочем, даже если бы и помнил, не успел бы прихватить. Вид проникшей через окно молодой аристократки произвел на беднягу такое ужасное впечатление, что тот себя не помнил, не говоря уже о саквояже. Даже в самом начале XX века аристократы для проникновения в дома пользовались все-таки дверями. Более жуткого впечатления Юстина не произвела бы, даже влети она в комнату через дымоход. А когда человеком овладевает паника, тут уж не до багажа.
Саквояж — единственное, что осталось от возлюбленного, — вызвал в душе безутешной Антуанетты новый взрыв чувств и потоки слез. И она поступила, как любая другая нормальная девушка в её положении: упав на колени рядом с саквояжем, она нежно прижала к груди эту бесценную вещь, единственное, что осталось на память о Шарле. Разумеется, ей и в голову не пришло заглянуть внутрь.
Было бы кощунством заглядывать, было бы оскорбительным для памяти о возлюбленном, для их безграничной любви. Прижимая к груди бесценное сокровище, осыпая его поцелуями и потоками слез, девушка твердо решила хранить его как зеницу ока, как память о Шарле. Вот только где хранить? Самым подходящим местом был бы алтарь в храме, более достойного хранилища она выдумать не могла.
Алтарем Антуанетта, к сожалению, не располагала, пришлось срочно придумывать что-то другое.
Может, в комодике, что стоит в её девичьей спальне? Там в трех глубоких ящиках уже хранилось самое дорогое: кое-какие сбережения и нитка бус из ракушек, подаренная неким влюбленным моряком, сгинувшим без вести в далеких морских просторах.
С трудом удалось затолкать в ящик комода саквояж. Хотя он и был очень небольшим, все равно пришлось опорожнить ящик, выбросив из него единственный пеньюар и самую лучшую ночную рубашку. Перекладывая вышеупомянутые предметы в другое место, Антуанетта, даже пребывая в смятенных чувствах, все-таки мимоходом подумала о том впечатлении, которое произвели бы эти предметы на любимого, покажись она ему в них.
Суетные мысли немного смягчили горе, в сердце затеплилась надежда. Вернется её возлюбленный, непременно вернется и увидит её во всей красе. Эти мечты придали девушке силы. И вовремя, давно пора было заняться обедом для отца. Матери девушка лишилась в детстве, и сама вела домашнее хозяйство.
* * *
А тем временем Шарль Трепон, в панике сбежавший из дома возлюбленной, поступил именно так, как и предполагала Антуанетта. Прибежал к знакомым рыбакам и уговорил их захватить его, когда выйдут в море. Ему хотелось как можно скорее добраться до соседнего государства, где надеялся исчезнуть, раствориться среди местного населения, найдя безопасное убежище. Рыбаки, хорошие знакомые отца Антуанетты, давно знали и жениха девушки и не стали задавать лишних вопросов.
А вот море вело себя хуже. У него были свои причуды и настроения, оно не пожелало считаться с настроениями людей, с горячим желанием Шарля сбежать поскорее в Англию и принялось откалывать номера. Сначала оно зловредно подсунуло рыбакам потрясающий косяк рыбы, и он задержал их настолько, что паром с Юстиной на борту давно уже прибыл в Дувр, а рыбаки все ловили и ловили. А потом море и вовсе распоясалось. Усиливающийся ветер внезапно сменил направление и принялся дуть с северо-востока, выгнал рыбачье суденышко в открытое море и упорно отгонял его от английских берегов. Логично предпочтя собственную жизнь и судьбу богатого улова стремлениям нежданного пассажира, пусть знакомого и помогавшего при ловле рыбы, добраться до Англии, рыбаки причалили к берегу где-то в районе Гавра.
У помощника ювелира оказалось достаточно времени, чтобы подумать над случившимся. Хотя и был занят наравне с рыбаками ловлей рыбы и тщетными попытками причалить все-таки у берегов Англии, он тем не менее все это время думал. Ему тоже не улыбалось погибнуть в морских пучинах, он не стал сигать за борт, увидев, что судно возвращается во Францию, а спокойно принял свершившееся.
Даже решил отправиться в полицию и рассказать там всю правду, чистую правду. В конце кондов, он хотел... Не его вина, что все получилось не так, как думалось. Точнее, совсем не так, как хотелось, ну да что теперь сделаешь?
Шарль Трепон орлом никогда не был. Нет, ничего плохого о молодом человеке не скажешь, он честно работал и достиг мастерства в своей области.
Ювелир его высоко ценил, и было за что. Молодой человек разбирался в драгоценных камнях как заправский ювелир, овладел непростым искусством огранки камней и изготовления украшений. Правда, уже по готовым проектам, сам не обладал творческой жилкой, зато был очень неплохим ремесленником.
Отличался при этом покладистым характером и добрым сердцем, с ним легко было поладить, был парнем трудолюбивым и исполнительным, хотя и не очень умным.
И вот вечером рыбацкое судно прибило к пустынному берегу. Сойдя на сушу в этом безлюдном месте, голодный и мокрый Шарль попытался решить, что же делать дальше.
Денег у него — кот наплакал, какая-то мелочь, завалявшаяся в карманах. Саквояж, видимо, остался в доме невесты, в Кале. Добросердечные рыбаки на прощание организовали для бедняги ужин на скорую руку, из пойманной рыбы, разумеется. Шарлю не пришло в голову попросить их одолжить немного денег. Имеющихся хватило бы лишь на полдороги до Парижа, остальной путь предстояло проделать пешком.
Проведя с рыбаками последнюю ночь, Шарль наутро попрощался с ними и отправился в путь.
И только после Руана, когда кончился железнодорожный билет, купленный на жалкие гроши, ехавший теперь уже зайцем Шарль вдруг вспомнил об алмазе. До сих пор действительность приносила одну за одной неприятности, о которых приходилось срочно думать, так что на воспоминания не оставалось времени, а теперь вот алмаз вспомнился. И прибил беднягу окончательно, словно был не драгоценным камнем, а мельничным жерновом на шее.
Вот и ехал бедолага зайцем — выскочить на ходу ему не пришло, к счастью, в голову, — ехал и становился все мрачнее. Что делать с алмазом? Отпереться? В глаза, дескать, никакого алмаза не видел?
Антуанетта убедила его в том, что о камне ни одна живая душа не знает, так что можно о нем и не упоминать, когда придется каяться в полиции. Не было никакого алмаза — и все тут! Постой, а если не было камня, то какого черта виконт ползал по ковру на четвереньках? Гимнастикой занимался? Такому никто не поверит. Ага, кстати, а куда подевался алмаз?
Куда же он, Шарль, его дел? Вроде бы в карман сунул, но это сначала, а потом вынимал, показывал Антуанетте. Постой, постой, показывал ли? Голова пустая, совсем ничего не помнит Кажется, не показывал, возможно, и не вынимал... Господи, неужели потерял на рыбачьей шхуне? Вполне возможно, ведь сколько времени их трепал шторм. А до этого вместе с рыбаками сети забрасывал и вытягивал...
Ну все, пропал. Никто не поверит, что он потерял такую ценность.
Безотрывно думая об алмазе, бедный Шарль вышел на первой же станции, где остановился поезд. И очнулся, лишь увидев контролера, проверявшего у пассажиров при выходе билеты. А его билет был только до Руана! Что делать? Как-то обойти контролера или дождаться, когда все поезда проедут, может, контролер отправится перекусить, оставит свой пост хотя бы ненадолго. А дальше придется топать пешком до самого Парижа.
В боевых условиях солдат способен пройти в день сорок километров с полной выкладкой. Шарль Трепон, будучи человеком молодым, сильным, не отягощенным никакой амуницией — ни ружьем, ни пулеметом, ни даже ящиком со снарядами, итак, не отягощенный абсолютно ничем, ибо ему удалось благополучно лишиться всего имущества, преодолел за сутки трассу длиной в шестьдесят восемь километров и даже не стер ноги. Нельзя сказать, что его организм совсем уж не отреагировал на бросок, но только облагородился. На четыре-пять килограммов.
К своему хозяину ювелиру молодой человек забрался с черного хода.
Когда помощник ювелира предстал пред очи своего хозяина, тот с ужасом вскричал:
— Глупец! Что ты наделал?
Шарль Трепон удрученно молчал. Слишком много успел он наделать в последнее время, так что при всем желании на вопрос хозяина трудно было ответить. К счастью, тут же выяснилось, вопрос был риторическим, ибо ювелир знал, что именно отколол его помощник, знал, впрочем, и натуру помощника лучше, чем он сам себя.
Усадив молодого человека завтракать, хозяин принялся упрекать Шарля и учить его уму-разуму:
— Ешь, ешь, говорить буду я! Да ешь же, тебе говорят, вижу — голоден как волк. Так какого черта ты сбежал? Молчи, не отвечай! На твое счастье, среди полицейских оказался один умный человек, который понял, что именно произошло, иначе тебя сейчас разыскивала бы вся полиция. Впрочем, она тебя и без того разыскивает, правда, как свидетеля. Дошло? Так с чего тебе втемяшилось в голову бежать?
— Испужался! — с полным ртом выговорил Шарль, и в самом деле набросившийся на еду как оголодавший волк.
Это как раз ювелиру было понятно. Молодой человек был так напуган смертью виконта, что утратил способность здраво мыслить и бежал без оглядки. Ну ладно, бежать в первую минуту, под воздействием страха, оно понятно. Ювелир знал Шарля, знал и жизнь. Но потом?
— Чего же ты потом не вернулся? Сразу же, как только немного опомнился. Надо было возвращаться сюда, домой, сразу, а не через три дня!
Шарль удрученно жевал, его хозяин удрученно раздумывал.
С другой стороны, эти три дня оказались очень полезными, полиция разобралась в случившемся. С набитым ртом и огромным облегчением, не веря своим ушам, выслушал Шарль потрясающую информацию и понял, как ему повезло. Ювелир не скрывал результатов полицейского дознания, тем более они давно уже были опубликованы в печати.
А вот море вело себя хуже. У него были свои причуды и настроения, оно не пожелало считаться с настроениями людей, с горячим желанием Шарля сбежать поскорее в Англию и принялось откалывать номера. Сначала оно зловредно подсунуло рыбакам потрясающий косяк рыбы, и он задержал их настолько, что паром с Юстиной на борту давно уже прибыл в Дувр, а рыбаки все ловили и ловили. А потом море и вовсе распоясалось. Усиливающийся ветер внезапно сменил направление и принялся дуть с северо-востока, выгнал рыбачье суденышко в открытое море и упорно отгонял его от английских берегов. Логично предпочтя собственную жизнь и судьбу богатого улова стремлениям нежданного пассажира, пусть знакомого и помогавшего при ловле рыбы, добраться до Англии, рыбаки причалили к берегу где-то в районе Гавра.
У помощника ювелира оказалось достаточно времени, чтобы подумать над случившимся. Хотя и был занят наравне с рыбаками ловлей рыбы и тщетными попытками причалить все-таки у берегов Англии, он тем не менее все это время думал. Ему тоже не улыбалось погибнуть в морских пучинах, он не стал сигать за борт, увидев, что судно возвращается во Францию, а спокойно принял свершившееся.
Даже решил отправиться в полицию и рассказать там всю правду, чистую правду. В конце кондов, он хотел... Не его вина, что все получилось не так, как думалось. Точнее, совсем не так, как хотелось, ну да что теперь сделаешь?
Шарль Трепон орлом никогда не был. Нет, ничего плохого о молодом человеке не скажешь, он честно работал и достиг мастерства в своей области.
Ювелир его высоко ценил, и было за что. Молодой человек разбирался в драгоценных камнях как заправский ювелир, овладел непростым искусством огранки камней и изготовления украшений. Правда, уже по готовым проектам, сам не обладал творческой жилкой, зато был очень неплохим ремесленником.
Отличался при этом покладистым характером и добрым сердцем, с ним легко было поладить, был парнем трудолюбивым и исполнительным, хотя и не очень умным.
И вот вечером рыбацкое судно прибило к пустынному берегу. Сойдя на сушу в этом безлюдном месте, голодный и мокрый Шарль попытался решить, что же делать дальше.
Денег у него — кот наплакал, какая-то мелочь, завалявшаяся в карманах. Саквояж, видимо, остался в доме невесты, в Кале. Добросердечные рыбаки на прощание организовали для бедняги ужин на скорую руку, из пойманной рыбы, разумеется. Шарлю не пришло в голову попросить их одолжить немного денег. Имеющихся хватило бы лишь на полдороги до Парижа, остальной путь предстояло проделать пешком.
Проведя с рыбаками последнюю ночь, Шарль наутро попрощался с ними и отправился в путь.
И только после Руана, когда кончился железнодорожный билет, купленный на жалкие гроши, ехавший теперь уже зайцем Шарль вдруг вспомнил об алмазе. До сих пор действительность приносила одну за одной неприятности, о которых приходилось срочно думать, так что на воспоминания не оставалось времени, а теперь вот алмаз вспомнился. И прибил беднягу окончательно, словно был не драгоценным камнем, а мельничным жерновом на шее.
Вот и ехал бедолага зайцем — выскочить на ходу ему не пришло, к счастью, в голову, — ехал и становился все мрачнее. Что делать с алмазом? Отпереться? В глаза, дескать, никакого алмаза не видел?
Антуанетта убедила его в том, что о камне ни одна живая душа не знает, так что можно о нем и не упоминать, когда придется каяться в полиции. Не было никакого алмаза — и все тут! Постой, а если не было камня, то какого черта виконт ползал по ковру на четвереньках? Гимнастикой занимался? Такому никто не поверит. Ага, кстати, а куда подевался алмаз?
Куда же он, Шарль, его дел? Вроде бы в карман сунул, но это сначала, а потом вынимал, показывал Антуанетте. Постой, постой, показывал ли? Голова пустая, совсем ничего не помнит Кажется, не показывал, возможно, и не вынимал... Господи, неужели потерял на рыбачьей шхуне? Вполне возможно, ведь сколько времени их трепал шторм. А до этого вместе с рыбаками сети забрасывал и вытягивал...
Ну все, пропал. Никто не поверит, что он потерял такую ценность.
Безотрывно думая об алмазе, бедный Шарль вышел на первой же станции, где остановился поезд. И очнулся, лишь увидев контролера, проверявшего у пассажиров при выходе билеты. А его билет был только до Руана! Что делать? Как-то обойти контролера или дождаться, когда все поезда проедут, может, контролер отправится перекусить, оставит свой пост хотя бы ненадолго. А дальше придется топать пешком до самого Парижа.
В боевых условиях солдат способен пройти в день сорок километров с полной выкладкой. Шарль Трепон, будучи человеком молодым, сильным, не отягощенным никакой амуницией — ни ружьем, ни пулеметом, ни даже ящиком со снарядами, итак, не отягощенный абсолютно ничем, ибо ему удалось благополучно лишиться всего имущества, преодолел за сутки трассу длиной в шестьдесят восемь километров и даже не стер ноги. Нельзя сказать, что его организм совсем уж не отреагировал на бросок, но только облагородился. На четыре-пять килограммов.
К своему хозяину ювелиру молодой человек забрался с черного хода.
Когда помощник ювелира предстал пред очи своего хозяина, тот с ужасом вскричал:
— Глупец! Что ты наделал?
Шарль Трепон удрученно молчал. Слишком много успел он наделать в последнее время, так что при всем желании на вопрос хозяина трудно было ответить. К счастью, тут же выяснилось, вопрос был риторическим, ибо ювелир знал, что именно отколол его помощник, знал, впрочем, и натуру помощника лучше, чем он сам себя.
Усадив молодого человека завтракать, хозяин принялся упрекать Шарля и учить его уму-разуму:
— Ешь, ешь, говорить буду я! Да ешь же, тебе говорят, вижу — голоден как волк. Так какого черта ты сбежал? Молчи, не отвечай! На твое счастье, среди полицейских оказался один умный человек, который понял, что именно произошло, иначе тебя сейчас разыскивала бы вся полиция. Впрочем, она тебя и без того разыскивает, правда, как свидетеля. Дошло? Так с чего тебе втемяшилось в голову бежать?
— Испужался! — с полным ртом выговорил Шарль, и в самом деле набросившийся на еду как оголодавший волк.
Это как раз ювелиру было понятно. Молодой человек был так напуган смертью виконта, что утратил способность здраво мыслить и бежал без оглядки. Ну ладно, бежать в первую минуту, под воздействием страха, оно понятно. Ювелир знал Шарля, знал и жизнь. Но потом?
— Чего же ты потом не вернулся? Сразу же, как только немного опомнился. Надо было возвращаться сюда, домой, сразу, а не через три дня!
Шарль удрученно жевал, его хозяин удрученно раздумывал.
С другой стороны, эти три дня оказались очень полезными, полиция разобралась в случившемся. С набитым ртом и огромным облегчением, не веря своим ушам, выслушал Шарль потрясающую информацию и понял, как ему повезло. Ювелир не скрывал результатов полицейского дознания, тем более они давно уже были опубликованы в печати.