- Нет, снаружи. У дверей.
- Ну почему она не вышла на улицу! Был бы очевидец!
- А вы не могли как раз в тот момент выглянуть из окошка кухни?
Сконфузившись, я попыталась дать комиссару многочисленные советы. Не может такого быть, чтобы вообще не нашлось свидетелей. Соседка ведь объявилась через три дня. На стройке, что напротив моего дома, могли возиться строители. Или какой-нибудь форменный балда шлялся неподалеку, но даже не отдает себе отчета в том, что именно он видел. Надо поговорить с живой Борковской, невозможно, чтобы она ничего не знала о том, что творилось!
Со своими советами я слегка запоздала, потому что следователи пришли к тем же выводам.
- Но вы никому не скажете, что я вам столько выболтал? - умоляюще спросил Гурский, прежде чем попрощаться. - Посторонним людям тайны следствия не выдают, меня мигом выставят из полиции.
Я поклялась молчать как могила, хотя смысла в том не было никакого. Тоже мне великие тайны, о которых в курсе весь белый свет. Я запросто могла бы поговорить кое с кем и теперь знать гораздо больше полиции. Можно, например, позвонить настоящей журналистке Борковской и заявить, что жажду дать ей интервью. Она вроде бы занимается криминалом, тема для меня очень даже близкая. И через час дружеского разговора мы с ней наверняка стали бы лучшими подругами.
Конечно, это вовсе не означает, что я собиралась подложить комиссару Гурскому жирную свинью.
Мои планы потихоньку приобретали цвет и форму, благие намерения окрепли, превратившись в настоящий железобетон. Но предпринять я ничего не успела, потому что на следующий день, после короткого и невразумительного телефонного разговора, примчалась Мартуся.
- Слушай, я страшно извиняюсь, - закричала она от калитки, - но мне сделали такое предложение, какое можно услышать только раз в жизни! Я должна с этим человеком поговорить лично, а он уезжает в Венесуэлу! Это все-таки не за углом, сама понимаешь...
- За каким чертом киношнику понадобилось в Венесуэлу? - недовольно пробормотала я, придерживая дверь. - Если покупать очередной слезливый сериал, то я не желаю иметь с этим ничего общего. То есть, наоборот, желаю: я уж задала бы ему парочку вопросов!
- Ничего не покупает, он едет как частное лицо, у него хобби такое латиноамериканский фольклор. Но к тому времени, когда он вернется, я должна написать сценарий. И надо с ним все-все обговорить!
- Да ради бога, обговаривай! Но я тебя предупреждаю, что нам с тобой тоже надо обговорить много чего.
- Чего именно? - забеспокоилась Мартуся.
- Ты же мне сама велела заняться нашим трупом, правда? Ну вот я и занялась. Зато теперь хо-хо!
- Не пугай меня! Можешь чуть-чуть подождать? Я договорилась с ним на два часа, значит, во сколько мне надо выезжать?
- Ты с ним где встречаешься?
- На Хелмской.
- Да Хелмская отсюда в пятнадцати минутах. Даже если по дороге застрянешь в пробке.
У нас с тобой как минимум полтора часа.
Эти полтора часа мы провели крайне суетливо, потому что Мартуся никак не могла сосредоточиться, взбудораженная перспективой сменить документалку на художественное кино. Я тоже была слегка рассеянна, старательно пытаясь влезть в шкуру убийцы.
Эффект от нашей кутерьмы сказался вечером, когда Мартуся вернулась.
- Ты мне так вбила в голову эту ивовую покойницу, что она у меня все время с языка срывается, - сказала она, в радостном оживлении сметая с моего буфета кошачьи миски. - Слушай, я сразу позвонила Тадеушу, он придет сюда прямо сейчас. Ты ведь не против? Это вообще-то твой агент, но мне хотелось посоветоваться с ним...
- Ну и отлично, пусть приходит. Что ты хочешь сделать?
- Я по дороге купила ветчину. Можно положить ее в холодильник?
- Можно. Замечательно, котам будет что кушать.
- Ты с ума сошла? Хочешь скормить котам свежайшую ветчинку?!
- Нет, но у меня в холодильнике уже есть ветчина, позавчерашняя. Какая-нибудь подтухнет - то-то коты обрадуются. Или нам придется лопать исключительно ветчину. Как думаешь, пойдет с бобами?
- - Да с чем угодно пойдет. Можем вообще есть все, что ты захочешь, потому что я собираюсь к тебе подлизаться.
- Ну уж нет! - возмутилась я. - Я в твой сценарий не полезу, выкинь это из головы!
Мартуся, подавив свою страсть к уборке, оставила в покое кухонный буфет и перешла в гостиную.
- Да нет, сценарий у меня уже есть. Но ты не могла бы посмотреть диалоги? Какие-то они деревянные.
Нехотя я согласилась взглянуть одним глазком - без каких-либо обязательств с моей стороны, потому что всей этой телекинодеятельности боялась панически и бежала от нее как от огня.
Поставив на стол миску с бобами, я добавила тарелку с позавчерашней ветчиной, после чего решительно сменила тему:
- Ну и что с этой покойницей, которая у тебя все время срывается с языка?
- А! Вообрази: ее многие знают!
- Не сомневаюсь, фигура колоритная. Кажется мне, что это дамское убийство: одна баба другой бабе нагадила, и одну из них отправили к праотцам. К тому же тут еще и третья баба под ногами путается,..
Мартуся страшно заинтересовалась, ее профессиональные сложности тотчас отошли на второй план. Собственноручно найденный труп - это вам не жук начихал! Без малейших колебаний я пересказала ей все свеженарытые сведения и потребовала взамен все, что Мартуся сегодня слышала.
- Знаешь, или она была шизофреничкой, или мне рассказывали о двух совершенно разных людях, - недовольно заявила Мартуся и села за стол, где к тому времени красовались еще и бутылки с пивом. - Есть один такой Филипп...
- Филипп - к меду прилип, как в сказке?
- Да нет, прилип он к телекомпании "Польсат". Он оператор, мы вместе когда-то снимали репортажи. Он мне даже правился...
- Но недолго, потому что у него нет бороды! - догадалась я.
- Нет... Да отцепись ты! Я не вешаюсь на шею всем бородатым!
- Только некоторым...
- Ну, некоторым - еще куда ни шло. Так мы обо мне беседовать будем или о трупе?!
- О трупе. И что этот твой Филипп - бритый? О, отличное получается прозвище для короля: Филипп Третий Бритый! Такого еще не было.
- Он не король, а оператор, отстань. Так вот, он рассказал, что однажды снимал большое интервью с Барбарой Борковской. В эфир, правда, пошел малюсенький кусочек. Филипп отлично эту Борковскую запомнил, потому что у нее были очень красивые волосы, чистая медь, он всегда западает на волосы...
- Как ты на бороды?
- Ну, можно сказать и так... Во-вторых, по словам Филиппа, она говорила очень разумные вещи. Остроумно и толково, да еще очень смело.
Поэтому самое интересное из ее интервью, конечно же, вырезали. Тему она знала превосходно.
Потом только Филипп узнал, что раньше она когда-то была прокурором. Ее высказывания всем понравились, и он сразу понял, что вырежут...
- Нормальное дело. Потому-то я так и не. люблю всякие интервью.
- Но я-то тебя снимала живьем! То есть полностью. Это потом выяснилось, что мы с камерой влезли как раз туда, где президент выступал перед народом... А тебе мало?
- Нет-нет, благодарю вас, вполне достаточно. Бунтовать против правительства на краковском рынке.., прямо как Костюшко! <Тадеуш Костюшко (1847 - 1817) - польский генерал, участвовал в польском освободительном движении. В 1794 г. отбил Варшаву у российско-прусского войска.>.
- А он бунтовал против правительства? - удивилась Мартуся.
- Да нет, с саблей в руке клялся в верности народу. Хотя русский царь наверняка счел бы это бунтом.
- Да брось ты эту историю, я ее все равно не знаю! Зато гражданка Борковская... Погоди-ка, кто мне про нее еще рассказывал? А, вспомнила, сценаристка. Ох и поливала она ее! Муж у сценаристки на канале ТВН работает, и, представляешь, Борковская договорилась выступить в прямом эфире на очень актуальную тему, а сама не явилась и даже не позвонила. Пришлось ему затыкать дырки в эфире какой-то мутотенью.
И кто же у нас эта Борковская в конце концов получается? Ответственный человек или глупая дуля?
- Дуля... - задумалась я. - Или дуль?
Дули на крыше, дули на грунтовке, на масляной краске... Про них почему-то всегда говорится во множественном числе... А если один такой дуль посередке? Или дуля? Слушай, а я на самом деле не знаю, какого рода эти дули.
Мартуся молча смотрела на меня с каким-то странным выражением лица.
- Можно полюбопытствовать, о чем ты только что говорила?
- О строительном браке. О дулях. Языковая проблема.
- А что такое вообще эти дули?
- В том-то и дело! Такие пузыри на поверхности, которой по идее следует быть идеально гладкой. Маленькие пузырики и большие пузырищи. И я никак не пойму, какого они пола: дуль или дуля?
- А какая нам разница? - осторожно спросила Мартуся.
- Никакой, - опомнилась я, потому что перед моим внутренним взором расстилались необозримые поверхности, усеянными проклятыми дулями. Абсолютно никакой. Подожди, получается, что у нас два человека и два совершенно разных мнения. Еще кто-нибудь с тобой сплетничал?
- Нет, ничего конкретного, но в буфете кто-то обмолвился, что если вся прокуратура такая, то он готов записаться в преступники. А кто-то другой вмешался, что, дескать, не та это баба.
Мол, Томек говорил, что это совсем другая.
- Какой Томек?
- Какой-то. Томек, и все. Хочу тебе заметить, что подслушивала я в телецентре на Хелмской, а не на Воронича, на Воронича я почти всех знаю. В буфете как раз было битком, и кто что говорил, я не уследила, поскольку вела деловые переговоры.
- В буфет полагается идти после деловых переговоров!
- Так я и пошла после, да собеседник за мной увязался. Для меня это очень важно, извини, пожалуйста...
- У тебя и без того неплохие результаты в нашем следствии, - похвалила я Мартусю. - Думаю, ты права. Или баб две штуки, или мы имеем дело с необыкновенно противоречивой натурой.
- По-моему, их все-таки две, штуки.
- И по-моему выходит то же самое. Особенно учитывая, что одна лежала у меня на помойке, а вторая показалась ментам живая и здоровая.
Вопрос в другом: которую шлепнули? Наверное, все-таки ту, что поплоше: у нее в паспорте стоит фальшивый штамп о прописке. Ты бы не могла съездить на телевидение еще разочек и выловить мне этого Томска?
- Что, сию секунду?
- Нет, можно завтра...
- Так завтра я возвращаюсь в Краков!
- Тогда давай лови его по телефону. Методом пошагового приближения.
На мое несчастье, в этот момент прибыл пан Тадеуш. Я оставила его с Мартусей решать профессиональные проблемы и занялась приготовлением очередных бобов. Как выяснилось, они чудесно сочетаются с ветчиной. И под них замечательно идет красное винцо. Бобы оказались необыкновенно ценным кулинарным изобретением, потому что содержали только полезные калории и не полнили, благодаря чему можно было есть их тоннами без вреда для здоровья и красоты.
Интеллектуальных усилий бобы от меня не требовали, их разве что надо было посолить, поэтому я смогла целиком переключиться на тайны следствия. Заглядевшись на кастрюлю и поджидая, пока вскипит вода, чтобы высыпать замороженные бобы, я пришла к удивительному выводу.
После чего безжалостно прервала беседу Мартуси и Тадеуша.
- Пан Тадеуш, я не верю, что вы не обдумывали мою помоечную историю... - начала я.
- Не выражайся, - попросила Мартуся. - Не помоечную, а плакуче-ивовую.
- Пускай будет плакуче-ивовую, - покладисто согласилась я. - Вы ведь наверняка много чего знаете о Барбаре Борковской. Помню, как вы говорили: неприятная дамочка, то да се,.. Так расскажите!
Пан Тадеуш отнекиваться не стал и признался, что действительно немало выяснил про таинственную личность. На всякий случай закинул удочки на ее счет, потому что, когда такие вещи творятся у порога моего дома, ожидать можно каких угодно неприятностей, а пан Тадеуш обязан меня сторожить. Прозвучало это так, словно он подрядился удержать меня от очередного убийства, но я великодушно не обратила внимания на его слова: коли хочет, пусть себе сторожит.
Пан Тадеуш поговорил с журналистами, и у него получилось то же самое, что у Мартуси. Либо Борковская - очень противоречивая натура, либо это два разных человека.
- Вот именно! - довольно подытожила я. - Между прочим, я давно уже знаю, что одна - настоящая журналистка, бывший прокурор, профессионал, особа солидная и работящая. Вторая - разудалая девица, недалекая и нахальная, которая упорно выдавала себя за первую. Получается, что вторая первую очень уж не любила и портила ей репутацию как и где только могла.
Почему? Неужели из одной лишь чистой, неразбавленной вредности?
Мартуся в неразбавленной вредности усомнилась.
- Ну что ты! Не поверю, что можно так усердствовать просто из вредности!
- Скорее всего, она с этого что-то имела, - предположил пан Тадеуш. - У хулиганки явно была особая цель. Борковская ведь работала прокурором, чем-то насолила этой второй, и та, возможно, таким образом мстила.
- И добилась своего, потому что живую Борковскую выгнали из прокуратуры, - напомнила я. - Но зачем тогда тянуть эту игру? А она тянула до последней минуты. Теперь-то я уверена, что это дублерша перлась ко мне на интервью.
Жаль, что не доехала, мне страшно интересно, как бы потекла наша беседа...
- Наверняка ужасно, - живо перебил меня пан Тадеуш. - Это была абсолютно примитивная особа. Разговоры ни о чем, пустая болтовня и сплошные оскорбления. Два разных человека отзывались о ней совершенно одинаково. Оба позволили уговорить себя дать интервью и до сих пор возмущаются.
- Это мы уже знаем, - подхватила Мартуся. - Наслышаны. Просто глупая.., как ее там? Плюха? Гуля?
- Дуля.
- Вот именно, глупая дуля. А как насчет настоящей Борковской? Той, которая жива? Неужели она ведать не ведала, что ее беспрестанно кто-то подставляет? Не верю, что до нее ничего не доходило! Ведь ее даже с работы выгнали.
Начальство должно как-то объяснять увольнение.
Какая она вообще из себя?
- Подозрительная! - поучительно сказала я. - У нее такой мотив для убийства, что о-го-го! Размером как отсюда до Австралии.
Коль скоро она никак не могла избавиться от своего второго "я", то взяла да изничтожила ее на корню.
- Но ведь ты сама говорила, что здесь была блондинка!
- Правильно, была, даже в соответствующее время, но если блондинка настоящая, а не крашеная, то имеет полное право быть законченной идиоткой, а потому могла просто не обратить внимания на труп под ивой. Что, если блондинка оказалась тут случайно, помяла кустики и пропала с горизонта?
- Какая блондинка? - заинтересовался пан Тадеуш.
Я рассказала ему о наблюдениях соседки.
Пораскинув мозгами, мы пришли к выводу, что либо блондинка была крашеная и Борковская наняла ее в киллерши, либо убийство - дело рук самой Борковской, нарядившейся в блондинистый парик.
Тут я не удержалась от критики.
- Тогда и Борковская ваша - дура. Надо было просто задавить жертву машиной. За наезд в трезвом виде получила бы максимум восемь лет, а за другие орудия убийства можно схлопотать пожизненное заключение. Правда, я вижу смягчающие обстоятельства, но, с другой стороны, уверена, что у Борковской не было разрешения на оружие. Хотя кто их знает, прокуроров, у них запросто может иметься разрешение...
- Наверняка его отобрали, когда выгоняли из прокуратуры, - возразила Мартуся.
- Не в этом дело. Ведь Борковская не поехала бы со своим двойником в машине: источник заразы, враг номер один, а я с ней разъезжаю, да еще парик для маскировки напялила! Такое даже самой тупой корове показалось бы подозрительным. Ты пакостишь человеку, портишь ему жизнь и едешь с ним в заброшенное место?
- Все, не могу, пошла за пивом, - рассердилась Мартуся. - Я никому жизни не порчу, это мне портят! Кроме того, это вовсе не заброшенное место, здесь ты живешь...
- Из меня одной толпа народу не получается. Ну хорошо, еще пара-тройка человек тут обитает...
- Может, какая-нибудь из двух баб притворилась, будто созрела для задушевной беседы?
- Или одна другую в этом парике не узнала, - с сомнением в голосе подсказал пан Тадеуш.
- Вы сами не верите в то, что говорите, - упрекнула я. - Нет, такое невозможно... Хотя как знать? Может, оклеветанная решила лично поговорить с клеветницей. Как-нибудь прекратить это безобразие, да хоть откупиться. Или решила выяснить, чего клеветница добивается. Я бы на ее месте бешеную активность развела!
- Так вы бы и встрепенулись гораздо раньше, с вашим-то характером...
- Да к черту характер! Борковская - прокурор, журналистка, ведь выдержала, не загремела в дурдом, значит, характер у нее тоже есть.
- Знаешь, мне ее жалко, - сказала вдруг Мартуся. - Ну что ей еще оставалось делать, чтобы избавиться от такой занозы в биографии?
Пусть ее не поймают, а?
- Так ведь сама к ним в руки влезла!
- Это скорее свидетельствует о невиновности, - вполне разумно заметил пан Тадеуш.
- Вот именно! Может, не докажут ее вину, а? Почему убийцей обязательно должна быть она?
- Не обязательно, но так получается. Мотив стопроцентный. Ведь в любом человеке зверь проснется, если невесть откуда взявшийся двойник жизнь пакостит. Тюкнуть мерзавца в темечко - и дело с концом. Если у Борковской есть хоть капля ума, у нее должно найтись и железное алиби.
- А оно у нее есть?
- Вроде да, она в то время была в Колобжеге.
- А ты откуда знаешь?
- Откуда знаю - оттуда знаю, надо было постараться, вот я и постаралась.
- Значит, если она была в Колобжеге, в Варшаве ее быть не могло, Колобжег далековато отсюда, правда? На расстоянии убить нельзя!
На пана Тадеуша нашло вдохновение.
- Наняла платного киллера мужского пола, он надел парик и притворился женщиной! Все очевидцы поклянутся, что в машине сидела женщина-блондинка. Да хотя бы эта ваша соседка из третьего дома поклянется. Убийцу не найдут, потому что будут искать бабу. Борковская устроит себе алиби, и никто ей ничего не докажет.
- Ну вот, пожалуйста, какой ты ужасно умный! - обрадовалась Мартуся. И бородатый! Ты начинаешь мне нравиться. Иоанна, а ты что на все это скажешь?
- Если бы я только знала, кто там на самом деле сидел в той машине! вздохнула я. - Пан Тадеуш, откройте какой-нибудь бутылек. Раз она пиво хлещет, мы себе винца нальем... Я бы постаралась внушить соседям что-нибудь этакое, отвлекающее от женщин. Например, что профиль у этой блондинки был какой-то мужиковатый или что она была плохо выбрита... Ну да, и водитель специально разворачивался как идиот, чтобы всем показалось, что только баба может вытворять за рулем такие глупости!
- А еще это могла быть совсем случайная машина, не имеющая ничего общего с убийством, - подсказал пан Тадеуш.
- Но ведь соседка говорит, что другой машины тут никто не видел!
- Мотив! - стояла я на своем. - К черту машину и блондинку, надо найти другой мотив.
Я лично вижу только один.
- Какой?
- Она хулиганила. По ночам оглушала всех своей аудио-видеоаппаратурой, вот кто-нибудь из жильцов и не выдержал... Какое счастье, что я там больше не живу, потому что иначе точно подозрение пало бы на меня. Только почему ее пришибли на помойке моего теперешнего дома?
- Должно быть, кто-то знал, что она собирается к вам, что по телефону договорилась взять у вас интервью...
- Погодите, если она была дамой для развлечений, соблазняла всяких там типов... Ведь соблазняла? - уточнила Мартуся.
- Вроде бы да.
- Тогда не иначе как чья-то жена! Ревнивая! Или экономная! А этот кретин осыпал развратницу деньгами. Вот жена и прекратила эти глупости раз и навсегда.
- Замечательная идея! - похвалила я. - А у настоящей муж есть?
- Нет, - ответил пан Тадеуш. - Из того, что я знаю, получается, что настоящая Борковская в разводе.
- Значит, у нас есть зачин и для второго мотива, да что там - даже третьего! Под суну-ка я их копам при первой же встрече, но нам непременно надо побольше разузнать об этих дамах.
Пан Тадеуш, вы там нажмите на журналистов.
А ты, Мартуся, ищи того Томска, что защищал Борковскую от сплетников. Пусть на Хелмской кто-нибудь каждый день кричит в буфете: "Люди, кто знает Томека?!"
- А ты?
- А я отловлю свою приятельницу-судьиху, у нее наверняка есть знакомства в прокуратуре.
Головой ручаюсь, что в прокуратуре тоже какие-нибудь сплетни гуляют. К тому же давайте думать логически. Не может быть и речи, чтобы наши две Борковские ездили в одной машине. Господи, что за чушь я несу! Живая вообще ехать никуда не могла, потому что была в Колобжеге. Кто тогда мог ездить в блондинистом парике в компании с покойницей? Блондинка вроде как лучшая подружка убитой, а подруги крайне редко друг в дружку стреляют. Ничего не попишешь: делайте что хотите, землю ройте, но узнайте как можно больше про одну и про другую, потому что я всерьез заинтересовалась!
Наше частное расследование рванулось вперед на всех парусах.
***
Отрядив Роберта к выздоровевшей подруге, Агате Млыняк, Бежан отправился к настоящей Барбаре Борковской на разговор тет-а-тет. Ее пребывание в Колобжеге уже успели проверить, колобжегская полиция допросила весь персонал гостиницы, вычислила даже старушку, которая изо дня в день гуляла по пляжу. Кроме того, полиции рассказали про скандал, который имел место в шесть часов вечера как раз в тот день, когда было совершено убийство под ивой. Все дружно подтвердили, что пани Борковская присутствовала при скандале все время, но участвовала в нем в качестве мирового судьи. Речь шла о двух невыносимо брехливых мопсах, которых в пансионат не приняли, но их хозяйка ежедневно навещала в пансионате подружку, приходя с собачками на чашку кофе. Пани Борковская совершенно разумно предложила, чтобы владелица мопсиков навещала подругу около полудня, когда в пансионате почти нет постояльцев, либо встречалась с подругой в каком-нибудь малолюдном месте. В результате на пани Борковскую обиделись обе, и хозяйка мопсов, и ее подруга. Зато все присутствующие замечательно запомнили все происшествие.
По этой причине кандидатура Борковской в непосредственные убийцы окончательно отпала.
Что совершенно не мешало ей оставаться на подозрении в качестве возможного заказчика убийства. Ошибка ошибкой, а допросить Борковскую надо было очень дипломатично.
Бежан начал с извинений.
- Наша ошибка, проше пани, - покаянно заговорил он. - Мы слишком поверхностно изучили паспорт убитой, не подозревая подделки...
Вот и решили, что установили личность, вы уж нас простите.
- - А то, что у нее не было ключей от квартиры, вас не навело на подозрения? - холодно спросила бывший прокурор.
- Разумеется, навело. Мы как раз собирались все это выяснять. У вас есть какие-нибудь соображения в отношении поддельного паспорта жертвы?
Барбара Борковская, застывшая на пороге прибранной квартиры, немного смягчилась и повела себя более или менее по-человечески.
- Давайте пройдем в комнату и сядем. Нет, у меня нет никаких соображений, я вообще ничего не понимаю. Кем, собственно говоря, была эта покойная?
- А вы ее не знали?
- Нет. Вы показывали мне ее фото. Я в жизни не видела этой женщины. Ее фамилия действительно Борковская?
Бежан поспешил воспользоваться приглашением и уселся в кресло возле низенького столика, изо всех сил стараясь выглядеть светским визитером. Неприязнь хозяйки буквально висела в воздухе.
- Борковская - это ее девичья фамилия, а замужем она никогда не была. Как вы сами заметили, фамилия довольно распространенная.
Покойная подделала имя, адрес, дату рождения, даже имена родителей... Наша очередная ошибка в том, что мы поверили печатям и не обратили внимания на состояние паспорта.
- А есть ли хоть один этап расследования, где вы не совершили ошибок? спросила Борковская таким чудовищно вежливым тоном, что Бежан поежился.
- Технические моменты мы выполнили правильно, - ответил он не менее вежливо, но одновременно со скорбью в голосе, - к тому же мы быстро опознали настоящую жертву. К вам у меня только один принципиальный вопрос - будучи профессионалом, вы поймете его важность. Почему вы ушли из прокуратуры?
Воскресшая Барбара Борковская, похоже, была готова к такому повороту, потому что на лице ее не отразилось никаких чувств. Она лишь тяжело вздохнула.
- Мне нечего скрывать. На первый взгляд ушла я по собственному желанию, фактически же - под давлением идиотских сплетен, которые испортили мою репутацию. Кто распускал эти сплетни, я не знаю. Полагаю, кто-то из осужденных, посчитавший меня причиной своего жизненного краха.
Вы не хуже меня знаете, что прокурор - всегда враг номер один. Предложения сотрудничать с прессой я получала и раньше и не видела смысла в том, чтобы сражаться за свою должность. Мне все надоело, и я капитулировала.
- Значит, этот ваш противник достиг своей цели и должен был бы прекратить свои мерзости. А тем временем кампания против вас не утихала, по нашим данным, она продолжалась до последней секунды. Не исключено, что даже и сейчас что-то происходит. Как вы сами это объясняете?
- Никак. Я не слишком углублялась в эти вопросы. Может быть, это месть, возможно, гипотетический враг поклялся вогнать меня в могилу, что, надеюсь, ему не удастся.
- Я тоже на это надеюсь, - торжественно заверил ее Бежан. - Я буду вам очень благодарен за все подробности. Что вы знаете о скандалах в общественных местах, о всяких выходках, ну, скажем, насчет "Макдоналдса"?
- Ну почему она не вышла на улицу! Был бы очевидец!
- А вы не могли как раз в тот момент выглянуть из окошка кухни?
Сконфузившись, я попыталась дать комиссару многочисленные советы. Не может такого быть, чтобы вообще не нашлось свидетелей. Соседка ведь объявилась через три дня. На стройке, что напротив моего дома, могли возиться строители. Или какой-нибудь форменный балда шлялся неподалеку, но даже не отдает себе отчета в том, что именно он видел. Надо поговорить с живой Борковской, невозможно, чтобы она ничего не знала о том, что творилось!
Со своими советами я слегка запоздала, потому что следователи пришли к тем же выводам.
- Но вы никому не скажете, что я вам столько выболтал? - умоляюще спросил Гурский, прежде чем попрощаться. - Посторонним людям тайны следствия не выдают, меня мигом выставят из полиции.
Я поклялась молчать как могила, хотя смысла в том не было никакого. Тоже мне великие тайны, о которых в курсе весь белый свет. Я запросто могла бы поговорить кое с кем и теперь знать гораздо больше полиции. Можно, например, позвонить настоящей журналистке Борковской и заявить, что жажду дать ей интервью. Она вроде бы занимается криминалом, тема для меня очень даже близкая. И через час дружеского разговора мы с ней наверняка стали бы лучшими подругами.
Конечно, это вовсе не означает, что я собиралась подложить комиссару Гурскому жирную свинью.
Мои планы потихоньку приобретали цвет и форму, благие намерения окрепли, превратившись в настоящий железобетон. Но предпринять я ничего не успела, потому что на следующий день, после короткого и невразумительного телефонного разговора, примчалась Мартуся.
- Слушай, я страшно извиняюсь, - закричала она от калитки, - но мне сделали такое предложение, какое можно услышать только раз в жизни! Я должна с этим человеком поговорить лично, а он уезжает в Венесуэлу! Это все-таки не за углом, сама понимаешь...
- За каким чертом киношнику понадобилось в Венесуэлу? - недовольно пробормотала я, придерживая дверь. - Если покупать очередной слезливый сериал, то я не желаю иметь с этим ничего общего. То есть, наоборот, желаю: я уж задала бы ему парочку вопросов!
- Ничего не покупает, он едет как частное лицо, у него хобби такое латиноамериканский фольклор. Но к тому времени, когда он вернется, я должна написать сценарий. И надо с ним все-все обговорить!
- Да ради бога, обговаривай! Но я тебя предупреждаю, что нам с тобой тоже надо обговорить много чего.
- Чего именно? - забеспокоилась Мартуся.
- Ты же мне сама велела заняться нашим трупом, правда? Ну вот я и занялась. Зато теперь хо-хо!
- Не пугай меня! Можешь чуть-чуть подождать? Я договорилась с ним на два часа, значит, во сколько мне надо выезжать?
- Ты с ним где встречаешься?
- На Хелмской.
- Да Хелмская отсюда в пятнадцати минутах. Даже если по дороге застрянешь в пробке.
У нас с тобой как минимум полтора часа.
Эти полтора часа мы провели крайне суетливо, потому что Мартуся никак не могла сосредоточиться, взбудораженная перспективой сменить документалку на художественное кино. Я тоже была слегка рассеянна, старательно пытаясь влезть в шкуру убийцы.
Эффект от нашей кутерьмы сказался вечером, когда Мартуся вернулась.
- Ты мне так вбила в голову эту ивовую покойницу, что она у меня все время с языка срывается, - сказала она, в радостном оживлении сметая с моего буфета кошачьи миски. - Слушай, я сразу позвонила Тадеушу, он придет сюда прямо сейчас. Ты ведь не против? Это вообще-то твой агент, но мне хотелось посоветоваться с ним...
- Ну и отлично, пусть приходит. Что ты хочешь сделать?
- Я по дороге купила ветчину. Можно положить ее в холодильник?
- Можно. Замечательно, котам будет что кушать.
- Ты с ума сошла? Хочешь скормить котам свежайшую ветчинку?!
- Нет, но у меня в холодильнике уже есть ветчина, позавчерашняя. Какая-нибудь подтухнет - то-то коты обрадуются. Или нам придется лопать исключительно ветчину. Как думаешь, пойдет с бобами?
- - Да с чем угодно пойдет. Можем вообще есть все, что ты захочешь, потому что я собираюсь к тебе подлизаться.
- Ну уж нет! - возмутилась я. - Я в твой сценарий не полезу, выкинь это из головы!
Мартуся, подавив свою страсть к уборке, оставила в покое кухонный буфет и перешла в гостиную.
- Да нет, сценарий у меня уже есть. Но ты не могла бы посмотреть диалоги? Какие-то они деревянные.
Нехотя я согласилась взглянуть одним глазком - без каких-либо обязательств с моей стороны, потому что всей этой телекинодеятельности боялась панически и бежала от нее как от огня.
Поставив на стол миску с бобами, я добавила тарелку с позавчерашней ветчиной, после чего решительно сменила тему:
- Ну и что с этой покойницей, которая у тебя все время срывается с языка?
- А! Вообрази: ее многие знают!
- Не сомневаюсь, фигура колоритная. Кажется мне, что это дамское убийство: одна баба другой бабе нагадила, и одну из них отправили к праотцам. К тому же тут еще и третья баба под ногами путается,..
Мартуся страшно заинтересовалась, ее профессиональные сложности тотчас отошли на второй план. Собственноручно найденный труп - это вам не жук начихал! Без малейших колебаний я пересказала ей все свеженарытые сведения и потребовала взамен все, что Мартуся сегодня слышала.
- Знаешь, или она была шизофреничкой, или мне рассказывали о двух совершенно разных людях, - недовольно заявила Мартуся и села за стол, где к тому времени красовались еще и бутылки с пивом. - Есть один такой Филипп...
- Филипп - к меду прилип, как в сказке?
- Да нет, прилип он к телекомпании "Польсат". Он оператор, мы вместе когда-то снимали репортажи. Он мне даже правился...
- Но недолго, потому что у него нет бороды! - догадалась я.
- Нет... Да отцепись ты! Я не вешаюсь на шею всем бородатым!
- Только некоторым...
- Ну, некоторым - еще куда ни шло. Так мы обо мне беседовать будем или о трупе?!
- О трупе. И что этот твой Филипп - бритый? О, отличное получается прозвище для короля: Филипп Третий Бритый! Такого еще не было.
- Он не король, а оператор, отстань. Так вот, он рассказал, что однажды снимал большое интервью с Барбарой Борковской. В эфир, правда, пошел малюсенький кусочек. Филипп отлично эту Борковскую запомнил, потому что у нее были очень красивые волосы, чистая медь, он всегда западает на волосы...
- Как ты на бороды?
- Ну, можно сказать и так... Во-вторых, по словам Филиппа, она говорила очень разумные вещи. Остроумно и толково, да еще очень смело.
Поэтому самое интересное из ее интервью, конечно же, вырезали. Тему она знала превосходно.
Потом только Филипп узнал, что раньше она когда-то была прокурором. Ее высказывания всем понравились, и он сразу понял, что вырежут...
- Нормальное дело. Потому-то я так и не. люблю всякие интервью.
- Но я-то тебя снимала живьем! То есть полностью. Это потом выяснилось, что мы с камерой влезли как раз туда, где президент выступал перед народом... А тебе мало?
- Нет-нет, благодарю вас, вполне достаточно. Бунтовать против правительства на краковском рынке.., прямо как Костюшко! <Тадеуш Костюшко (1847 - 1817) - польский генерал, участвовал в польском освободительном движении. В 1794 г. отбил Варшаву у российско-прусского войска.>.
- А он бунтовал против правительства? - удивилась Мартуся.
- Да нет, с саблей в руке клялся в верности народу. Хотя русский царь наверняка счел бы это бунтом.
- Да брось ты эту историю, я ее все равно не знаю! Зато гражданка Борковская... Погоди-ка, кто мне про нее еще рассказывал? А, вспомнила, сценаристка. Ох и поливала она ее! Муж у сценаристки на канале ТВН работает, и, представляешь, Борковская договорилась выступить в прямом эфире на очень актуальную тему, а сама не явилась и даже не позвонила. Пришлось ему затыкать дырки в эфире какой-то мутотенью.
И кто же у нас эта Борковская в конце концов получается? Ответственный человек или глупая дуля?
- Дуля... - задумалась я. - Или дуль?
Дули на крыше, дули на грунтовке, на масляной краске... Про них почему-то всегда говорится во множественном числе... А если один такой дуль посередке? Или дуля? Слушай, а я на самом деле не знаю, какого рода эти дули.
Мартуся молча смотрела на меня с каким-то странным выражением лица.
- Можно полюбопытствовать, о чем ты только что говорила?
- О строительном браке. О дулях. Языковая проблема.
- А что такое вообще эти дули?
- В том-то и дело! Такие пузыри на поверхности, которой по идее следует быть идеально гладкой. Маленькие пузырики и большие пузырищи. И я никак не пойму, какого они пола: дуль или дуля?
- А какая нам разница? - осторожно спросила Мартуся.
- Никакой, - опомнилась я, потому что перед моим внутренним взором расстилались необозримые поверхности, усеянными проклятыми дулями. Абсолютно никакой. Подожди, получается, что у нас два человека и два совершенно разных мнения. Еще кто-нибудь с тобой сплетничал?
- Нет, ничего конкретного, но в буфете кто-то обмолвился, что если вся прокуратура такая, то он готов записаться в преступники. А кто-то другой вмешался, что, дескать, не та это баба.
Мол, Томек говорил, что это совсем другая.
- Какой Томек?
- Какой-то. Томек, и все. Хочу тебе заметить, что подслушивала я в телецентре на Хелмской, а не на Воронича, на Воронича я почти всех знаю. В буфете как раз было битком, и кто что говорил, я не уследила, поскольку вела деловые переговоры.
- В буфет полагается идти после деловых переговоров!
- Так я и пошла после, да собеседник за мной увязался. Для меня это очень важно, извини, пожалуйста...
- У тебя и без того неплохие результаты в нашем следствии, - похвалила я Мартусю. - Думаю, ты права. Или баб две штуки, или мы имеем дело с необыкновенно противоречивой натурой.
- По-моему, их все-таки две, штуки.
- И по-моему выходит то же самое. Особенно учитывая, что одна лежала у меня на помойке, а вторая показалась ментам живая и здоровая.
Вопрос в другом: которую шлепнули? Наверное, все-таки ту, что поплоше: у нее в паспорте стоит фальшивый штамп о прописке. Ты бы не могла съездить на телевидение еще разочек и выловить мне этого Томска?
- Что, сию секунду?
- Нет, можно завтра...
- Так завтра я возвращаюсь в Краков!
- Тогда давай лови его по телефону. Методом пошагового приближения.
На мое несчастье, в этот момент прибыл пан Тадеуш. Я оставила его с Мартусей решать профессиональные проблемы и занялась приготовлением очередных бобов. Как выяснилось, они чудесно сочетаются с ветчиной. И под них замечательно идет красное винцо. Бобы оказались необыкновенно ценным кулинарным изобретением, потому что содержали только полезные калории и не полнили, благодаря чему можно было есть их тоннами без вреда для здоровья и красоты.
Интеллектуальных усилий бобы от меня не требовали, их разве что надо было посолить, поэтому я смогла целиком переключиться на тайны следствия. Заглядевшись на кастрюлю и поджидая, пока вскипит вода, чтобы высыпать замороженные бобы, я пришла к удивительному выводу.
После чего безжалостно прервала беседу Мартуси и Тадеуша.
- Пан Тадеуш, я не верю, что вы не обдумывали мою помоечную историю... - начала я.
- Не выражайся, - попросила Мартуся. - Не помоечную, а плакуче-ивовую.
- Пускай будет плакуче-ивовую, - покладисто согласилась я. - Вы ведь наверняка много чего знаете о Барбаре Борковской. Помню, как вы говорили: неприятная дамочка, то да се,.. Так расскажите!
Пан Тадеуш отнекиваться не стал и признался, что действительно немало выяснил про таинственную личность. На всякий случай закинул удочки на ее счет, потому что, когда такие вещи творятся у порога моего дома, ожидать можно каких угодно неприятностей, а пан Тадеуш обязан меня сторожить. Прозвучало это так, словно он подрядился удержать меня от очередного убийства, но я великодушно не обратила внимания на его слова: коли хочет, пусть себе сторожит.
Пан Тадеуш поговорил с журналистами, и у него получилось то же самое, что у Мартуси. Либо Борковская - очень противоречивая натура, либо это два разных человека.
- Вот именно! - довольно подытожила я. - Между прочим, я давно уже знаю, что одна - настоящая журналистка, бывший прокурор, профессионал, особа солидная и работящая. Вторая - разудалая девица, недалекая и нахальная, которая упорно выдавала себя за первую. Получается, что вторая первую очень уж не любила и портила ей репутацию как и где только могла.
Почему? Неужели из одной лишь чистой, неразбавленной вредности?
Мартуся в неразбавленной вредности усомнилась.
- Ну что ты! Не поверю, что можно так усердствовать просто из вредности!
- Скорее всего, она с этого что-то имела, - предположил пан Тадеуш. - У хулиганки явно была особая цель. Борковская ведь работала прокурором, чем-то насолила этой второй, и та, возможно, таким образом мстила.
- И добилась своего, потому что живую Борковскую выгнали из прокуратуры, - напомнила я. - Но зачем тогда тянуть эту игру? А она тянула до последней минуты. Теперь-то я уверена, что это дублерша перлась ко мне на интервью.
Жаль, что не доехала, мне страшно интересно, как бы потекла наша беседа...
- Наверняка ужасно, - живо перебил меня пан Тадеуш. - Это была абсолютно примитивная особа. Разговоры ни о чем, пустая болтовня и сплошные оскорбления. Два разных человека отзывались о ней совершенно одинаково. Оба позволили уговорить себя дать интервью и до сих пор возмущаются.
- Это мы уже знаем, - подхватила Мартуся. - Наслышаны. Просто глупая.., как ее там? Плюха? Гуля?
- Дуля.
- Вот именно, глупая дуля. А как насчет настоящей Борковской? Той, которая жива? Неужели она ведать не ведала, что ее беспрестанно кто-то подставляет? Не верю, что до нее ничего не доходило! Ведь ее даже с работы выгнали.
Начальство должно как-то объяснять увольнение.
Какая она вообще из себя?
- Подозрительная! - поучительно сказала я. - У нее такой мотив для убийства, что о-го-го! Размером как отсюда до Австралии.
Коль скоро она никак не могла избавиться от своего второго "я", то взяла да изничтожила ее на корню.
- Но ведь ты сама говорила, что здесь была блондинка!
- Правильно, была, даже в соответствующее время, но если блондинка настоящая, а не крашеная, то имеет полное право быть законченной идиоткой, а потому могла просто не обратить внимания на труп под ивой. Что, если блондинка оказалась тут случайно, помяла кустики и пропала с горизонта?
- Какая блондинка? - заинтересовался пан Тадеуш.
Я рассказала ему о наблюдениях соседки.
Пораскинув мозгами, мы пришли к выводу, что либо блондинка была крашеная и Борковская наняла ее в киллерши, либо убийство - дело рук самой Борковской, нарядившейся в блондинистый парик.
Тут я не удержалась от критики.
- Тогда и Борковская ваша - дура. Надо было просто задавить жертву машиной. За наезд в трезвом виде получила бы максимум восемь лет, а за другие орудия убийства можно схлопотать пожизненное заключение. Правда, я вижу смягчающие обстоятельства, но, с другой стороны, уверена, что у Борковской не было разрешения на оружие. Хотя кто их знает, прокуроров, у них запросто может иметься разрешение...
- Наверняка его отобрали, когда выгоняли из прокуратуры, - возразила Мартуся.
- Не в этом дело. Ведь Борковская не поехала бы со своим двойником в машине: источник заразы, враг номер один, а я с ней разъезжаю, да еще парик для маскировки напялила! Такое даже самой тупой корове показалось бы подозрительным. Ты пакостишь человеку, портишь ему жизнь и едешь с ним в заброшенное место?
- Все, не могу, пошла за пивом, - рассердилась Мартуся. - Я никому жизни не порчу, это мне портят! Кроме того, это вовсе не заброшенное место, здесь ты живешь...
- Из меня одной толпа народу не получается. Ну хорошо, еще пара-тройка человек тут обитает...
- Может, какая-нибудь из двух баб притворилась, будто созрела для задушевной беседы?
- Или одна другую в этом парике не узнала, - с сомнением в голосе подсказал пан Тадеуш.
- Вы сами не верите в то, что говорите, - упрекнула я. - Нет, такое невозможно... Хотя как знать? Может, оклеветанная решила лично поговорить с клеветницей. Как-нибудь прекратить это безобразие, да хоть откупиться. Или решила выяснить, чего клеветница добивается. Я бы на ее месте бешеную активность развела!
- Так вы бы и встрепенулись гораздо раньше, с вашим-то характером...
- Да к черту характер! Борковская - прокурор, журналистка, ведь выдержала, не загремела в дурдом, значит, характер у нее тоже есть.
- Знаешь, мне ее жалко, - сказала вдруг Мартуся. - Ну что ей еще оставалось делать, чтобы избавиться от такой занозы в биографии?
Пусть ее не поймают, а?
- Так ведь сама к ним в руки влезла!
- Это скорее свидетельствует о невиновности, - вполне разумно заметил пан Тадеуш.
- Вот именно! Может, не докажут ее вину, а? Почему убийцей обязательно должна быть она?
- Не обязательно, но так получается. Мотив стопроцентный. Ведь в любом человеке зверь проснется, если невесть откуда взявшийся двойник жизнь пакостит. Тюкнуть мерзавца в темечко - и дело с концом. Если у Борковской есть хоть капля ума, у нее должно найтись и железное алиби.
- А оно у нее есть?
- Вроде да, она в то время была в Колобжеге.
- А ты откуда знаешь?
- Откуда знаю - оттуда знаю, надо было постараться, вот я и постаралась.
- Значит, если она была в Колобжеге, в Варшаве ее быть не могло, Колобжег далековато отсюда, правда? На расстоянии убить нельзя!
На пана Тадеуша нашло вдохновение.
- Наняла платного киллера мужского пола, он надел парик и притворился женщиной! Все очевидцы поклянутся, что в машине сидела женщина-блондинка. Да хотя бы эта ваша соседка из третьего дома поклянется. Убийцу не найдут, потому что будут искать бабу. Борковская устроит себе алиби, и никто ей ничего не докажет.
- Ну вот, пожалуйста, какой ты ужасно умный! - обрадовалась Мартуся. И бородатый! Ты начинаешь мне нравиться. Иоанна, а ты что на все это скажешь?
- Если бы я только знала, кто там на самом деле сидел в той машине! вздохнула я. - Пан Тадеуш, откройте какой-нибудь бутылек. Раз она пиво хлещет, мы себе винца нальем... Я бы постаралась внушить соседям что-нибудь этакое, отвлекающее от женщин. Например, что профиль у этой блондинки был какой-то мужиковатый или что она была плохо выбрита... Ну да, и водитель специально разворачивался как идиот, чтобы всем показалось, что только баба может вытворять за рулем такие глупости!
- А еще это могла быть совсем случайная машина, не имеющая ничего общего с убийством, - подсказал пан Тадеуш.
- Но ведь соседка говорит, что другой машины тут никто не видел!
- Мотив! - стояла я на своем. - К черту машину и блондинку, надо найти другой мотив.
Я лично вижу только один.
- Какой?
- Она хулиганила. По ночам оглушала всех своей аудио-видеоаппаратурой, вот кто-нибудь из жильцов и не выдержал... Какое счастье, что я там больше не живу, потому что иначе точно подозрение пало бы на меня. Только почему ее пришибли на помойке моего теперешнего дома?
- Должно быть, кто-то знал, что она собирается к вам, что по телефону договорилась взять у вас интервью...
- Погодите, если она была дамой для развлечений, соблазняла всяких там типов... Ведь соблазняла? - уточнила Мартуся.
- Вроде бы да.
- Тогда не иначе как чья-то жена! Ревнивая! Или экономная! А этот кретин осыпал развратницу деньгами. Вот жена и прекратила эти глупости раз и навсегда.
- Замечательная идея! - похвалила я. - А у настоящей муж есть?
- Нет, - ответил пан Тадеуш. - Из того, что я знаю, получается, что настоящая Борковская в разводе.
- Значит, у нас есть зачин и для второго мотива, да что там - даже третьего! Под суну-ка я их копам при первой же встрече, но нам непременно надо побольше разузнать об этих дамах.
Пан Тадеуш, вы там нажмите на журналистов.
А ты, Мартуся, ищи того Томска, что защищал Борковскую от сплетников. Пусть на Хелмской кто-нибудь каждый день кричит в буфете: "Люди, кто знает Томека?!"
- А ты?
- А я отловлю свою приятельницу-судьиху, у нее наверняка есть знакомства в прокуратуре.
Головой ручаюсь, что в прокуратуре тоже какие-нибудь сплетни гуляют. К тому же давайте думать логически. Не может быть и речи, чтобы наши две Борковские ездили в одной машине. Господи, что за чушь я несу! Живая вообще ехать никуда не могла, потому что была в Колобжеге. Кто тогда мог ездить в блондинистом парике в компании с покойницей? Блондинка вроде как лучшая подружка убитой, а подруги крайне редко друг в дружку стреляют. Ничего не попишешь: делайте что хотите, землю ройте, но узнайте как можно больше про одну и про другую, потому что я всерьез заинтересовалась!
Наше частное расследование рванулось вперед на всех парусах.
***
Отрядив Роберта к выздоровевшей подруге, Агате Млыняк, Бежан отправился к настоящей Барбаре Борковской на разговор тет-а-тет. Ее пребывание в Колобжеге уже успели проверить, колобжегская полиция допросила весь персонал гостиницы, вычислила даже старушку, которая изо дня в день гуляла по пляжу. Кроме того, полиции рассказали про скандал, который имел место в шесть часов вечера как раз в тот день, когда было совершено убийство под ивой. Все дружно подтвердили, что пани Борковская присутствовала при скандале все время, но участвовала в нем в качестве мирового судьи. Речь шла о двух невыносимо брехливых мопсах, которых в пансионат не приняли, но их хозяйка ежедневно навещала в пансионате подружку, приходя с собачками на чашку кофе. Пани Борковская совершенно разумно предложила, чтобы владелица мопсиков навещала подругу около полудня, когда в пансионате почти нет постояльцев, либо встречалась с подругой в каком-нибудь малолюдном месте. В результате на пани Борковскую обиделись обе, и хозяйка мопсов, и ее подруга. Зато все присутствующие замечательно запомнили все происшествие.
По этой причине кандидатура Борковской в непосредственные убийцы окончательно отпала.
Что совершенно не мешало ей оставаться на подозрении в качестве возможного заказчика убийства. Ошибка ошибкой, а допросить Борковскую надо было очень дипломатично.
Бежан начал с извинений.
- Наша ошибка, проше пани, - покаянно заговорил он. - Мы слишком поверхностно изучили паспорт убитой, не подозревая подделки...
Вот и решили, что установили личность, вы уж нас простите.
- - А то, что у нее не было ключей от квартиры, вас не навело на подозрения? - холодно спросила бывший прокурор.
- Разумеется, навело. Мы как раз собирались все это выяснять. У вас есть какие-нибудь соображения в отношении поддельного паспорта жертвы?
Барбара Борковская, застывшая на пороге прибранной квартиры, немного смягчилась и повела себя более или менее по-человечески.
- Давайте пройдем в комнату и сядем. Нет, у меня нет никаких соображений, я вообще ничего не понимаю. Кем, собственно говоря, была эта покойная?
- А вы ее не знали?
- Нет. Вы показывали мне ее фото. Я в жизни не видела этой женщины. Ее фамилия действительно Борковская?
Бежан поспешил воспользоваться приглашением и уселся в кресло возле низенького столика, изо всех сил стараясь выглядеть светским визитером. Неприязнь хозяйки буквально висела в воздухе.
- Борковская - это ее девичья фамилия, а замужем она никогда не была. Как вы сами заметили, фамилия довольно распространенная.
Покойная подделала имя, адрес, дату рождения, даже имена родителей... Наша очередная ошибка в том, что мы поверили печатям и не обратили внимания на состояние паспорта.
- А есть ли хоть один этап расследования, где вы не совершили ошибок? спросила Борковская таким чудовищно вежливым тоном, что Бежан поежился.
- Технические моменты мы выполнили правильно, - ответил он не менее вежливо, но одновременно со скорбью в голосе, - к тому же мы быстро опознали настоящую жертву. К вам у меня только один принципиальный вопрос - будучи профессионалом, вы поймете его важность. Почему вы ушли из прокуратуры?
Воскресшая Барбара Борковская, похоже, была готова к такому повороту, потому что на лице ее не отразилось никаких чувств. Она лишь тяжело вздохнула.
- Мне нечего скрывать. На первый взгляд ушла я по собственному желанию, фактически же - под давлением идиотских сплетен, которые испортили мою репутацию. Кто распускал эти сплетни, я не знаю. Полагаю, кто-то из осужденных, посчитавший меня причиной своего жизненного краха.
Вы не хуже меня знаете, что прокурор - всегда враг номер один. Предложения сотрудничать с прессой я получала и раньше и не видела смысла в том, чтобы сражаться за свою должность. Мне все надоело, и я капитулировала.
- Значит, этот ваш противник достиг своей цели и должен был бы прекратить свои мерзости. А тем временем кампания против вас не утихала, по нашим данным, она продолжалась до последней секунды. Не исключено, что даже и сейчас что-то происходит. Как вы сами это объясняете?
- Никак. Я не слишком углублялась в эти вопросы. Может быть, это месть, возможно, гипотетический враг поклялся вогнать меня в могилу, что, надеюсь, ему не удастся.
- Я тоже на это надеюсь, - торжественно заверил ее Бежан. - Я буду вам очень благодарен за все подробности. Что вы знаете о скандалах в общественных местах, о всяких выходках, ну, скажем, насчет "Макдоналдса"?