— Парня я узнал. Это один странный тип, который в студенческие времена настойчиво интересовался иконами в костёлах. Он расспрашивал студентов, которые ездили на инвентаризацию, где можно найти что-нибудь старое и ценное, при чем сам в таких местах никогда не показывался…
Из разрозненных кусочков постепенно начало складываться единое целое. Мачеяки, контрабанда произведений искусства, таинственный главарь, сокровища барона, бриллианты Басеньки, все постепенно становилось на свои места…
— Одним словом, все сходится. Тётка отсылает снимки с разных мест пляжа, что означает, что в одном из них должна произойти встреча…
— Ты что, такой гений? — подозрительно остановила я его. — Для меня это ничего не означает. Почему должно означать для тебя?
— Не должно, но может. Я допускаю и оказывается, что верно.
— Так она выбрала место на холме под ивой. Ты знал, что это должно быть там?
— Естественно, это было ясно.
— Для кого как! Она заставляла снимать себя где попало, как ты угадал?
— Все съёмки делались в одном направлении, они явно были направлены на холм. Кроме того, мне не понадобилось угадывать, я просто проверил, что она послала. Достаточно было подождать там…
— Ты догадался, что это будет папочка, и, что он будет смываться на байдарке, — ехидно пробормотала я.
— Это было весьма вероятно. Если мои допущения были верными, у него под ногами земля горела. Поэтому я на всякий случай приготовился украсть лодку.
— Ну, хорошо, а куда подевался взломщик?
— Какой взломщик?
— Тот, что спёр бриллианты. Я сама видела его следы, они у меня даже зарисованы. Это не мог быть папочка, насколько я понимаю, он приехал в последнее мгновение, раньше его не было. А взломщик там крутился. Я так понимаю, что папочка был главарём шайки, очень хорошо организовал всю процедуру, через дочку раздавал работу…
— Через твоего пана Паляновского, тоже.
— Что?
— Они же работали в одной организации…
— А… Об этом я вчера догадалась. Он работал в министерстве, только на более высокой должности. Мачеяки с шефом делали остальное… Они вышли на него по комоду, я имею ввиду не Мачеяков, а милицию. Это он забрал его со свалки? Ему так нужны были эти сто тысяч злотых?
— Сто пятьдесят. Он хотел сделать подарок одному дипломату, скрыв свою связь с Мачеяками. На самом деле они его вообще не знали, а о сделке договорились через посредников. Мебель выбросили, им было можно, а он должен был объяснять, что наткнулся на этот комод случайно, понял, что это антиквариат, и забрал.
— И действительно никто не знал, кто он такой?
— Действительно. Пара человек догадалась, но очень смутно, его нельзя было раскрыть. Это мог быть он, а мог кто-то другой. Кандидатов было несколько и комод окончательно решил дело. От столяра он попал к дипломату, от дипломата к папочке-главарю, причём, благодаря тебе все прошло очень быстро.
— Без меня было бы медленнее?
— А ты как думаешь? Кто мог так быстро подтвердить, что это тот самый комод? Они выбросили на свалку много разных вещей… То, что он забрал их со свалки не было доказательством и ничем ему не угрожало, просто обратило на него внимание. Его обнаружили. Он проделал все немного небрежно и беззаботно, но мог себе это позволить, потому что знал, прежде чем до него доберутся, он успеет сбежать. Заметь, что он управлял морской торговлей и мог влиять на сроки выхода в море кораблей. Он договорился с механиком, что тот постоит на рейде. При необходимости у него что-нибудь поломается и он будет проверять достаточно долго, чтобы успела доплыть байдарка. Он только не предвидел, что двигатель поломается на самом деле и судно задержится с выходом на пять дней…
— Поэтому она туда и ездила пять вечеров?
— Поэтому. Он должен был приехать в последнюю минуту, вечерним поездом, без багажа, то есть чемодан он оставил в купе. Байдарку и его сумку она все время возила в багажнике машины. Но за ним уже следили, и в Гдыне его ждала милиция.
— Почему в Гдыне?
— Он имитировал сделку с одним мужчиной, у которого в Гдыне есть собственная яхта. Допускалось, что он попробует бежать на этой яхте.
— Значит он прикрылся со всех сторон? Он должно быть знал про бриллианты Басеньки?
— Конечно знал! Он даже знал, что по ошибке их оставили дома. От расстройства они столько об этом говорили, что нетрудно было подслушать.
— Он знал, какие они?
— В основном, да. Он сам готовил некоторые сделки…
— Надувал их!
— Ещё и как! Он всегда обманывал своих сообщников. Он знал все, это он подсказал поменять одного или двух человек на кого-то другого, знал про оставленный в ящике ключик и мог действовать наверняка. Он сделал себе пластическую операцию, подделал документы, ради сокровищ барона стоило. Однако, большую часть он успел вывезти.
— Но он же не лично забрался в подвал к Мачеякам. Куда, черт подери, подевался взломщик? Почему я не видела его под вербой?
— Ты действительно ещё не догадываешься? Тебе надо объяснять?
Он меня сразу разозлил. Опять то же самое, он заставляет меня думать самостоятельно и сильно удивляется, что из таких явных предпосылок у меня не возникают выводы. Кто-то вошёл в рыбный магазин, а я должна догадаться, что из-за этого в семнадцать пятнадцать железнодорожный вокзал взлетит в воздух. Или что-то в этом роде. Действительно, абсолютно ясно и можно сказать, что само собой напрашивается!
— Человек там был только один — она, — сердито сказала я. — Следы были твои и взломщика. Её следов нигде не было… Сейчас. Не было?.. Почему не было её следов? Что было у неё на ногах?..
И вдруг я вспомнила. Я же видела, что было у неё на ногах, я приехала на стоянку прежде чем она успела поставить машину с другой стороны и выйти. Я видела, как она входила в Гранд-отель, на ногах у неё были мягкие мокасины без каблука…
— Как это?! Так это она?!.. Эта чёртова змея ковырялась в бриллиантах Басеньки и моем чае? И я этот чай пила?!..
— Вот видишь, как легко, стоит только задуматься…
При мысли, что я так заботливо воспроизводила подошву этой мерзкой гарпии на узоре для мужа, меня чуть удар не хватил. Теперь назад не вернёшь.
— Окно было тесным и неудобным, — с отвращением сказала я. — Она пробиралась туда дважды. И так, что милиция её не поймала. Она такая талантливая?
— До этого ты тоже можешь догадаться.
— Могу. Догадываюсь. Она была в балете.
— Может она прошла какую-то специальную подготовку?…
Он произнёс это таким тоном, что я опять посмотрела на него с подозрением. Может есть ещё что-то?..
— Этот овраг над ручьём — прекрасное место, — продолжал он. — Пусто, спокойно, почти никто там не ходит, место закрыто со всех сторон, легко зайти с пляжа. Для папочки безопаснее всего было симулировать вечернюю прогулку. Она сделала прекрасный выбор. Тебя это не удивляет?
— Уже перестало, — уныло ответила я. — Наверное, в этой области она тоже прошла специальную подготовку. Меня удивляет, что она не бежала с ним вместе.
— Допустим, это было для них неудобно по двум причинам. Во-первых, он не мог раскрывать себя, он навредил слишком многим и не мог допустить, чтобы кто-то его узнал. О том, чья она дочь, многие знали и легко могли сопоставить. Все контакты с ней он держал в глубокой тайне. А вторая причина… Она, собственно говоря, вообще не собиралась бежать, у неё оставалось здесь много дел, а её никто не подозревал. Почти никто…
— А если между нами, откуда ты узнал, что подозрительный тип принёс ей вести от папочки?
— Подслушал, — признался он после некоторого размышления с лёгким смущением.
— Как?
— Не все ли равно? Достаточно того, что подслушал.
— Ну, хорошо. А почему ты держал все в тайне от меня?
— Чтобы ты мне не мешала. Мне нужна была свобода действий, а я за тебя панически боялся. Ты даже не знаешь, чем рисковала в последний вечер. Если бы они тебя заметили, ты бы уже не жила. Они бы не задумались ни на секунду. Нельзя было оставлять свидетеля его бегства и её участия. А кроме того, я боялся, что она начнёт подозревать. Я не мог позволить себе появляться то с тобой, то с ней, потому что она бы начала удивляться, почему ты так безразлична. Пришлось спрятаться.
— Мог бы сказать мне, что твоя мечта — поселиться в собачьей будке. Кстати, как ты туда забирался?
— Через крышу. Если бы я мог предвидеть, твои действия, я бы тебя посвятил. Оказывается, я тебя недооценил. Я подозревал, что ты вмешаешься ещё тогда, когда ты выковыривала антенну, но не думал, что до такой степени! Я долго думал, на кой черт ты подметаешь пляж!..
— А я долго думала, на кой черт ты носишься по врачам!.. В следующий раз будь добр, поберечь меня от таких потрясений.
— В следующий раз я буду намного осторожнее… Что за ерунда, другого раза не будет! Псевдохранитель был только один!
— Ничего. Боюсь только, что она из этого выкрутится, — вздохнула я. — Она помогала папочке бежать, но это папочка, у неё смягчающие обстоятельства. Она даже воровала для папочки. Не знаю, докажут ли ей что-то ещё.
— Скорее всего, да. У неё были разнообразные таланты. Очень возможно, что она всесторонне их использовала. Например, фаршируя шедевры… шедеврами, но совсем не теми…
— Откуда ты знаешь?!
— Догадываюсь. Подозреваю, что папочка сознательно подставил своих сообщников или подчинённых, не знаю как их назвать. Он отлично понимал, когда они провалятся. Побег на этом корабле он подготовил себе за год.
— Эта история с комодом была слишком неосторожной с его стороны, — осуждающе заметила я. — Ещё два дня, и милиция бы его достала…
— Она его и достала, я же говорил, что его ждали в Гдыне.
— И зачем это ему было нужно?
— Во-первых, он не учёл твою страсть к комодам. Он бы так легко не попался, если бы ты сразу не опознала комод. А во-вторых, он любил деньги. За эти сто пятьдесят тысяч он сразу купил доллары…
Я задумалась.
— Долларов не было, — сказала после размышлений. — Я сама все осматривала, не держал же он их в карманах?
— Нет, доллары у дочки.
Он произнёс это таким тоном, что я не выдержала:
— Ты это знаешь!!! — крикнула я со смертельной обидой. — Ты прекрасно знаешь все от начала до конца, тебе не надо ничего подозревать и ни о чем догадываться! Ты водишь меня за нос!!!
Он опять начал смеяться.
— Ничего подобного, ничего я не знаю! То есть знаю, что у неё нашли доллары, и ничего больше. Я действительно об этом только догадываюсь!
— Нет, я этого не вынесу!.. И как только началась контрабанда, ты сразу догадался, что через границу летит наследство барона, хоть таможенники ничего и не обнаружили и никто ничего не знал! Может ты телепат?! Догадываешься обо всем по всей Европе!!!
— Ну, конечно, кое-что я иногда узнаю… Но потом было легко догадаться, что господин хранитель жив, он бы никому не выдал места…
— Я удивляюсь, почему ты давно не догадался, где это место!
— Естественно, догадался, но точно не знал. Лучшее доказательство, сама видишь, что я ничего не знаю, обо всем приходится догадываться…
Из Сопота в Варшаву я возвращалась тёплым весенним днём, время от времени поглядывая на профиль мужчины сидящего рядом. Он выглядел точно также, как и два месяца назад, в скором автобусе, вот только исчез куда-то призрак его прекрасной жены, которая ему совсем не подходила и портила жизнь, не известно кому больше, ему или мне. Он выглядел так, будто ничего ему больше не отравляли. Он обращал на меня заметное внимание и время от времени просто мешал мне вести машину.
— Вот тебе и пожалуйста, — задумчиво заметила я, останавливаясь в лесу. — Кто мне теперь докажет, что судьбы нет! Если бы не эти чёртовы веточки, вон они, видишь? Вот здесь я въехала… Если бы не это болото, в котором я забуксовала, если бы у меня не поломалась машина… Она бы все равно поломалась, но намного позже. Если бы не эти глупые мелочи, пан Паляновский ни за что не наткнулся бы на меня на Замковой площади, потому что я пешком не ходила. Он не заставил бы меня бегать в скверик и я не встретила бы тебя ещё пятнадцать лет. Я не ехала бы в городском автобусе и не обратила бы на тебя внимания…
— Начинать надо раньше, — поучительно заметил он. — Если бы барон не так старательно спрятал свою добычу, если бы древнее дерьмо не вылилось нам на головы, если бы хранитель не прищемил девочке пальцы и если бы ему удалось вовремя сбежать из этой страны, через двадцать пять лет не было бы кому так хорошо организовать преступление и додуматься до гениальной идеи заменить Мачеяков на двух совсем других людей…
— Перестань немедленно! А то получится, что нас связало древнее дерьмо! Ну и любовь!
— Боюсь, что это все-таки связано. Так получается, что полковник что-то об этом знал. Он думал по-своему и догадывался, что дело в человеке, которого никто не будет искать так настойчиво, как я…
— Следующий догадывающийся… — огрызнулась я.
Я снова недовольно и осуждающе посмотрела на него. Он выглядел абсолютно невинно и отвечал всем требованиям моего воображения. Я задумалась, что должна думать об этом человеке, невозможно же, чтобы он так точно, так поразительно точно совпадал с тем, что требовала моя фантазия. Было похоже, что он всю жизнь делал все, что мог, чтобы приспособиться к самым удивительным выходкам, и, что самое странное, приспосабливается до сих пор…
Вероятнее всего, я до конца жизни так и не узнаю, кто он собственно такой…
А если честно, мне это и не нужно.
Из разрозненных кусочков постепенно начало складываться единое целое. Мачеяки, контрабанда произведений искусства, таинственный главарь, сокровища барона, бриллианты Басеньки, все постепенно становилось на свои места…
— Одним словом, все сходится. Тётка отсылает снимки с разных мест пляжа, что означает, что в одном из них должна произойти встреча…
— Ты что, такой гений? — подозрительно остановила я его. — Для меня это ничего не означает. Почему должно означать для тебя?
— Не должно, но может. Я допускаю и оказывается, что верно.
— Так она выбрала место на холме под ивой. Ты знал, что это должно быть там?
— Естественно, это было ясно.
— Для кого как! Она заставляла снимать себя где попало, как ты угадал?
— Все съёмки делались в одном направлении, они явно были направлены на холм. Кроме того, мне не понадобилось угадывать, я просто проверил, что она послала. Достаточно было подождать там…
— Ты догадался, что это будет папочка, и, что он будет смываться на байдарке, — ехидно пробормотала я.
— Это было весьма вероятно. Если мои допущения были верными, у него под ногами земля горела. Поэтому я на всякий случай приготовился украсть лодку.
— Ну, хорошо, а куда подевался взломщик?
— Какой взломщик?
— Тот, что спёр бриллианты. Я сама видела его следы, они у меня даже зарисованы. Это не мог быть папочка, насколько я понимаю, он приехал в последнее мгновение, раньше его не было. А взломщик там крутился. Я так понимаю, что папочка был главарём шайки, очень хорошо организовал всю процедуру, через дочку раздавал работу…
— Через твоего пана Паляновского, тоже.
— Что?
— Они же работали в одной организации…
— А… Об этом я вчера догадалась. Он работал в министерстве, только на более высокой должности. Мачеяки с шефом делали остальное… Они вышли на него по комоду, я имею ввиду не Мачеяков, а милицию. Это он забрал его со свалки? Ему так нужны были эти сто тысяч злотых?
— Сто пятьдесят. Он хотел сделать подарок одному дипломату, скрыв свою связь с Мачеяками. На самом деле они его вообще не знали, а о сделке договорились через посредников. Мебель выбросили, им было можно, а он должен был объяснять, что наткнулся на этот комод случайно, понял, что это антиквариат, и забрал.
— И действительно никто не знал, кто он такой?
— Действительно. Пара человек догадалась, но очень смутно, его нельзя было раскрыть. Это мог быть он, а мог кто-то другой. Кандидатов было несколько и комод окончательно решил дело. От столяра он попал к дипломату, от дипломата к папочке-главарю, причём, благодаря тебе все прошло очень быстро.
— Без меня было бы медленнее?
— А ты как думаешь? Кто мог так быстро подтвердить, что это тот самый комод? Они выбросили на свалку много разных вещей… То, что он забрал их со свалки не было доказательством и ничем ему не угрожало, просто обратило на него внимание. Его обнаружили. Он проделал все немного небрежно и беззаботно, но мог себе это позволить, потому что знал, прежде чем до него доберутся, он успеет сбежать. Заметь, что он управлял морской торговлей и мог влиять на сроки выхода в море кораблей. Он договорился с механиком, что тот постоит на рейде. При необходимости у него что-нибудь поломается и он будет проверять достаточно долго, чтобы успела доплыть байдарка. Он только не предвидел, что двигатель поломается на самом деле и судно задержится с выходом на пять дней…
— Поэтому она туда и ездила пять вечеров?
— Поэтому. Он должен был приехать в последнюю минуту, вечерним поездом, без багажа, то есть чемодан он оставил в купе. Байдарку и его сумку она все время возила в багажнике машины. Но за ним уже следили, и в Гдыне его ждала милиция.
— Почему в Гдыне?
— Он имитировал сделку с одним мужчиной, у которого в Гдыне есть собственная яхта. Допускалось, что он попробует бежать на этой яхте.
— Значит он прикрылся со всех сторон? Он должно быть знал про бриллианты Басеньки?
— Конечно знал! Он даже знал, что по ошибке их оставили дома. От расстройства они столько об этом говорили, что нетрудно было подслушать.
— Он знал, какие они?
— В основном, да. Он сам готовил некоторые сделки…
— Надувал их!
— Ещё и как! Он всегда обманывал своих сообщников. Он знал все, это он подсказал поменять одного или двух человек на кого-то другого, знал про оставленный в ящике ключик и мог действовать наверняка. Он сделал себе пластическую операцию, подделал документы, ради сокровищ барона стоило. Однако, большую часть он успел вывезти.
— Но он же не лично забрался в подвал к Мачеякам. Куда, черт подери, подевался взломщик? Почему я не видела его под вербой?
— Ты действительно ещё не догадываешься? Тебе надо объяснять?
Он меня сразу разозлил. Опять то же самое, он заставляет меня думать самостоятельно и сильно удивляется, что из таких явных предпосылок у меня не возникают выводы. Кто-то вошёл в рыбный магазин, а я должна догадаться, что из-за этого в семнадцать пятнадцать железнодорожный вокзал взлетит в воздух. Или что-то в этом роде. Действительно, абсолютно ясно и можно сказать, что само собой напрашивается!
— Человек там был только один — она, — сердито сказала я. — Следы были твои и взломщика. Её следов нигде не было… Сейчас. Не было?.. Почему не было её следов? Что было у неё на ногах?..
И вдруг я вспомнила. Я же видела, что было у неё на ногах, я приехала на стоянку прежде чем она успела поставить машину с другой стороны и выйти. Я видела, как она входила в Гранд-отель, на ногах у неё были мягкие мокасины без каблука…
— Как это?! Так это она?!.. Эта чёртова змея ковырялась в бриллиантах Басеньки и моем чае? И я этот чай пила?!..
— Вот видишь, как легко, стоит только задуматься…
При мысли, что я так заботливо воспроизводила подошву этой мерзкой гарпии на узоре для мужа, меня чуть удар не хватил. Теперь назад не вернёшь.
— Окно было тесным и неудобным, — с отвращением сказала я. — Она пробиралась туда дважды. И так, что милиция её не поймала. Она такая талантливая?
— До этого ты тоже можешь догадаться.
— Могу. Догадываюсь. Она была в балете.
— Может она прошла какую-то специальную подготовку?…
Он произнёс это таким тоном, что я опять посмотрела на него с подозрением. Может есть ещё что-то?..
— Этот овраг над ручьём — прекрасное место, — продолжал он. — Пусто, спокойно, почти никто там не ходит, место закрыто со всех сторон, легко зайти с пляжа. Для папочки безопаснее всего было симулировать вечернюю прогулку. Она сделала прекрасный выбор. Тебя это не удивляет?
— Уже перестало, — уныло ответила я. — Наверное, в этой области она тоже прошла специальную подготовку. Меня удивляет, что она не бежала с ним вместе.
— Допустим, это было для них неудобно по двум причинам. Во-первых, он не мог раскрывать себя, он навредил слишком многим и не мог допустить, чтобы кто-то его узнал. О том, чья она дочь, многие знали и легко могли сопоставить. Все контакты с ней он держал в глубокой тайне. А вторая причина… Она, собственно говоря, вообще не собиралась бежать, у неё оставалось здесь много дел, а её никто не подозревал. Почти никто…
— А если между нами, откуда ты узнал, что подозрительный тип принёс ей вести от папочки?
— Подслушал, — признался он после некоторого размышления с лёгким смущением.
— Как?
— Не все ли равно? Достаточно того, что подслушал.
— Ну, хорошо. А почему ты держал все в тайне от меня?
— Чтобы ты мне не мешала. Мне нужна была свобода действий, а я за тебя панически боялся. Ты даже не знаешь, чем рисковала в последний вечер. Если бы они тебя заметили, ты бы уже не жила. Они бы не задумались ни на секунду. Нельзя было оставлять свидетеля его бегства и её участия. А кроме того, я боялся, что она начнёт подозревать. Я не мог позволить себе появляться то с тобой, то с ней, потому что она бы начала удивляться, почему ты так безразлична. Пришлось спрятаться.
— Мог бы сказать мне, что твоя мечта — поселиться в собачьей будке. Кстати, как ты туда забирался?
— Через крышу. Если бы я мог предвидеть, твои действия, я бы тебя посвятил. Оказывается, я тебя недооценил. Я подозревал, что ты вмешаешься ещё тогда, когда ты выковыривала антенну, но не думал, что до такой степени! Я долго думал, на кой черт ты подметаешь пляж!..
— А я долго думала, на кой черт ты носишься по врачам!.. В следующий раз будь добр, поберечь меня от таких потрясений.
— В следующий раз я буду намного осторожнее… Что за ерунда, другого раза не будет! Псевдохранитель был только один!
— Ничего. Боюсь только, что она из этого выкрутится, — вздохнула я. — Она помогала папочке бежать, но это папочка, у неё смягчающие обстоятельства. Она даже воровала для папочки. Не знаю, докажут ли ей что-то ещё.
— Скорее всего, да. У неё были разнообразные таланты. Очень возможно, что она всесторонне их использовала. Например, фаршируя шедевры… шедеврами, но совсем не теми…
— Откуда ты знаешь?!
— Догадываюсь. Подозреваю, что папочка сознательно подставил своих сообщников или подчинённых, не знаю как их назвать. Он отлично понимал, когда они провалятся. Побег на этом корабле он подготовил себе за год.
— Эта история с комодом была слишком неосторожной с его стороны, — осуждающе заметила я. — Ещё два дня, и милиция бы его достала…
— Она его и достала, я же говорил, что его ждали в Гдыне.
— И зачем это ему было нужно?
— Во-первых, он не учёл твою страсть к комодам. Он бы так легко не попался, если бы ты сразу не опознала комод. А во-вторых, он любил деньги. За эти сто пятьдесят тысяч он сразу купил доллары…
Я задумалась.
— Долларов не было, — сказала после размышлений. — Я сама все осматривала, не держал же он их в карманах?
— Нет, доллары у дочки.
Он произнёс это таким тоном, что я не выдержала:
— Ты это знаешь!!! — крикнула я со смертельной обидой. — Ты прекрасно знаешь все от начала до конца, тебе не надо ничего подозревать и ни о чем догадываться! Ты водишь меня за нос!!!
Он опять начал смеяться.
— Ничего подобного, ничего я не знаю! То есть знаю, что у неё нашли доллары, и ничего больше. Я действительно об этом только догадываюсь!
— Нет, я этого не вынесу!.. И как только началась контрабанда, ты сразу догадался, что через границу летит наследство барона, хоть таможенники ничего и не обнаружили и никто ничего не знал! Может ты телепат?! Догадываешься обо всем по всей Европе!!!
— Ну, конечно, кое-что я иногда узнаю… Но потом было легко догадаться, что господин хранитель жив, он бы никому не выдал места…
— Я удивляюсь, почему ты давно не догадался, где это место!
— Естественно, догадался, но точно не знал. Лучшее доказательство, сама видишь, что я ничего не знаю, обо всем приходится догадываться…
* * *
Из Сопота в Варшаву я возвращалась тёплым весенним днём, время от времени поглядывая на профиль мужчины сидящего рядом. Он выглядел точно также, как и два месяца назад, в скором автобусе, вот только исчез куда-то призрак его прекрасной жены, которая ему совсем не подходила и портила жизнь, не известно кому больше, ему или мне. Он выглядел так, будто ничего ему больше не отравляли. Он обращал на меня заметное внимание и время от времени просто мешал мне вести машину.
— Вот тебе и пожалуйста, — задумчиво заметила я, останавливаясь в лесу. — Кто мне теперь докажет, что судьбы нет! Если бы не эти чёртовы веточки, вон они, видишь? Вот здесь я въехала… Если бы не это болото, в котором я забуксовала, если бы у меня не поломалась машина… Она бы все равно поломалась, но намного позже. Если бы не эти глупые мелочи, пан Паляновский ни за что не наткнулся бы на меня на Замковой площади, потому что я пешком не ходила. Он не заставил бы меня бегать в скверик и я не встретила бы тебя ещё пятнадцать лет. Я не ехала бы в городском автобусе и не обратила бы на тебя внимания…
— Начинать надо раньше, — поучительно заметил он. — Если бы барон не так старательно спрятал свою добычу, если бы древнее дерьмо не вылилось нам на головы, если бы хранитель не прищемил девочке пальцы и если бы ему удалось вовремя сбежать из этой страны, через двадцать пять лет не было бы кому так хорошо организовать преступление и додуматься до гениальной идеи заменить Мачеяков на двух совсем других людей…
— Перестань немедленно! А то получится, что нас связало древнее дерьмо! Ну и любовь!
— Боюсь, что это все-таки связано. Так получается, что полковник что-то об этом знал. Он думал по-своему и догадывался, что дело в человеке, которого никто не будет искать так настойчиво, как я…
— Следующий догадывающийся… — огрызнулась я.
Я снова недовольно и осуждающе посмотрела на него. Он выглядел абсолютно невинно и отвечал всем требованиям моего воображения. Я задумалась, что должна думать об этом человеке, невозможно же, чтобы он так точно, так поразительно точно совпадал с тем, что требовала моя фантазия. Было похоже, что он всю жизнь делал все, что мог, чтобы приспособиться к самым удивительным выходкам, и, что самое странное, приспосабливается до сих пор…
Вероятнее всего, я до конца жизни так и не узнаю, кто он собственно такой…
А если честно, мне это и не нужно.