Хмелевская Иоанна. Закон постоянного невезения

   - Но у меня сейчас нет никаких горячих закусок, бабушка. Мне очень жаль, я не знала, что у нас будет ночная забава. Могу предложить соленые пальчики с красным вином.., а! И еще бобы. Но на бобы нужно сорок минут.
   - Не важно. Не думаешь ли ты, что мы закончим разговор раньше?
   Оставь надежду... Ничего не поделаешь, высплюсь как-нибудь в другой раз.
   Я поставила воду, вытащила из морозилки мороженые бобы и уселась в гостиной в часами в руке.
   Бабушка не стала терять времени даром.
   - Почему ты не вышла замуж? - сурово спросила она.
   Этот вопрос невероятно поразил меня.
   - Как это?.. Я же вышла! Восемнадцать лет назад, мои дети рождены в законном браке!
   - Во второй раз. После развода. Почему ты еще раз не вышла замуж?
   Вот тебе и на, и что я должна была ей отвечать?
   А собственно говоря, почему я не вышла замуж во второй раз? Потому что это никому не было нужно.
   Доминик моей руки не просил и вовсе не рвался жениться, а я предпочитала избегать всяческих осложнений. Супружество, общий дом, а в этом доме -" мои собственные дети... Мужчина страшно мешает профессиональной деятельности, требует, чтобы ему регулярно готовили еду, а уж тем более такой ценитель качества и педант, как Доминик... Пошло бы раздражение, недовольство... Да и, в конце-то концов, чей бы это был дом, его или мой? И кто его должен был содержать? Мне пришлось бы просить у Доминика денег, стать целиком и полностью зависимой от него? Кошмарная идея!..
   Я решила открыть вторую половину правды.
   - Потому что у меня было слишком много работы. Муж дома - эта огромная ответственность, я предпочла приходящего сожителя. Такому не нужно стирать рубашки и пришивать пуговицы, он не сидит у тебя непрерывно на шее и не требует завтраков, обедов, ужинов...
   - А дети? - возмущенно перебила меня тетка Ольга.
   - Что дети?
   - Они ведь тоже должны завтракать, обедать и ужинать?
   - Дети у меня самостоятельные. Руки у них растут откуда следует, они вполне могут сами вынуть из холодильника и разогреть любую еду. Томек вообще очень любит готовить, стирка в машине - тоже не проблема, а глажка их как-то не трогает. Зато муж требовал бы полного обслуживания, а у меня на это нет времени. И места тоже нет. Где бы он здесь уместился?
   Теперь возмутилась бабушка.
   - Не понимаю, девочка моя, о чем ты говоришь.
   Мужчина должен позаботиться о доме соответствующих размеров, наверняка он смог бы обеспечить необходимое пространство.
   - И что? И я должна была бы жить у него?
   - Это естественно, не так ли?
   - Для кого как, - вырвалось у меня. - Хотя, впрочем, вначале - да, первое замужество, общие дети... Но и оно, как мы видим, не выдержало проверки временем... Дом был мой, точнее говоря, моей матери, так что мой муж просто-напросто съехал, не создавая проблем с квартирой. А сейчас... Случись что, что мне было делать? Идти с детьми жить на Центральном вокзале?
   - Что случись? - с нажимом спросила тетка Иза.
   - Ну.., в случае.., осложнений. Он, этот муж, вполне мог со мною не выдержать. Или я бы с ним не выдержала.
   - Глупости, - резко возразила бабушка. - К каждой ситуации можно приспособиться. Ну и выдрессировать мужчину...
   Я вдруг представила себе дрессированного Доминика. Наверное, с таким же успехом можно было бы выдрессировать носорога или асфальтовый каток.
   Или лавину. Это он дрессировал меня, что у него в конечном итоге тоже не очень-то получилось.
   - ..только нужно найти подходящего, - поучающее продолжала бабушка. Боюсь, что ты сделала не лучший выбор. Тот, кто позволяет себя убить при подозрительных обстоятельствах, не может считаться приличным и ответственным человеком. Можно узнать, что тобой руководило?
   - Дурость, бабушка, - с раскаянием призналась я. - Я ошиблась, потому что он производил великолепное впечатление. И если бы я вышла за него замуж, то, видишь, все это преступление свалилось бы на меня.
   - Мне кажется, оно уже и так на тебя свалилось, - язвительно вмешалась тетка Иза.
   - Это только потому, что мне не повезло...
   - Вот именно, - снова заговорила бабушка. - Я желаю знать, что у тебя общего с этим делом. Ты утверждаешь, что ты его не убивала?
   - Ну зачем мне было его убивать? Спустя четыре года?
   - Это можно было бы объяснить долговременным аффектом, - расстроенным голосом вмешался дядя Филипп.
   Бабушка не стала его полностью игнорировать, а жестом попросила долить ей вина, что дядя и сделал так старательно, что уронил в ее бокал неплотно всунутую пробку, которую забыл извлечь. Вино расплеснулось во все стороны. Я бросилась за тряпкой и другим бокалом, благодаря чему вспомнила о воде, в которую следовало высыпать бобы. Она уже во всю кипела, я всыпала замороженные зерна, вспомнила, что не посолила воду, и вместо того чтобы нормальным образом воспользоваться ложечкой, схватила солонку и от расстройства и спешки слишком сильно ею тряхнула.
   Солонка была большая, в нее входило целых сто пятьдесят граммов соли, крышка с нее свалилась, и все содержимое полетело в кастрюлю. Некоторое облегчение я почувствовала лишь при мысли о том, что это был не суп, но и так дуршлаг вылетел у меня из рук, когда я производила необходимые манипуляции с бобами. Я заново поставила проклятые бобы, соль отмерила ложечкой и сорвала с вешалки полрулона бумажных салфеток...
   Я вернулась в гостиную с клубком салфеток и рюмкой для бабушки, свято веря, что надо мной довлеет какое-то проклятье и к концу их пребывания я успею разрушить весь свой дом. А на наследстве уже можно поставить крест. Так что нечего мне голову морочить, и пусть они уезжают ко всем чертям как можно скорее, чтобы я могла взяться за работу и как-то компенсировать потери.
   Бабушка была непреклонна.
   - Я желаю знать, почему ты с ним рассталась, - сухо сообщила она, стряхивая тряпкой капли вина с платья и заставляя меня пожалеть о том, что я не высыпала соль на нее. Соль поглощает красное вино. - С твоим сожителем, который, как я понимаю, не годился на роль мужа. Я тебя слушаю.
   Учитывая, что мне уже действительно было все равно, я решила ничего не смягчать и выложить им все напрямик. Да шут с ними, пусть себе думают обо мне, что хотят!
   - Потому, бабушка, что я поняла, какая это обыкновенная свинья. Нет, что я говорю, не обыкновенная, а редкостная. Лгал так, что земля стонала, а я по глупости ему верила. К тому же он был деспотичным, эгоцентричным, не терпел никаких возражений и плохо ко мне относился. Не с начала, конечно, вначале-то он был любящий, заботливый, к тому же страшно красивый, на это я и купилась. Лишь спустя пять лет он проявил себя с худшей стороны, и тогда его отрицательные качества перевесили.
   - Он тебя содержал?
   Я даже не оскорбилась на этот глупый вопрос, менты вылезли с ним первыми. Я пожала плечами.
   - Вот именно, бабушка, в том-то все и дело, что нет. Я вполне самодостаточный человек, мой муж не осыпал меня золотом, я привыкла сама работать. Если бы он уперся, что будет меня содержать, я бы даже не знала, что с этим делать.
   - Как что? - ехидно вмешалась тетка Иза. - Ты бы стала выливать шампанское в туалет?
   - Какое шампанское?
   - То, которое ты заказывала бы доставлять тебе домой.
   - Да вы что, тетя, скажете тоже... Не такая уж я мотовка, шампанское я бы выпила с удовольствием.
   - Иза, прошу тебя, не отходи от темы, - упрекнула ее бабушка. - То есть после того, как ты с ним рассталась, ты беднее не стала?
   - Наоборот, я разбогатела. Я могла больше работать, а заказов у меня было много. Мне удалось сменить квартиру. И заплатить за нее наличными, а не в рассрочку.
   К моему полному изумлению бабушка обвела полным торжества взглядом всю семью, за исключением дяди Филиппа. Дядя Филипп выглядел в этот момент, как невероятно довольная тихая мышка.
   - Так что этот аргумент отпадает, - с достоинством произнесла бабушка. - Перейдем к следующим...
   В это мгновенье меня словно подбросило, так как одним ухом я уловила знакомый звук. Проклятые бобы выкипели. Я бросилась в кухню.
   - Еще десять минут, - сообщила я, вернувшись. - Уже почти готовы.
   Несколько мгновений они смотрели на меня так, словно не могли вспомнить, что именно почти готово, но выяснять этого не стали. Дядя Игнатий потянулся за следующей бутылкой вина и ужасно быстро нашел штопор.
   - А ты не крала? - жестоко спросила бабушка, совершенно меня этим оглушив.
   - Господи помилуй, что я должна была красть?..
   - Что угодно. Вроде бы в этой стране все крадут, особенно те, что занимают высокие посты...
   - Да ведь я, слава богу, не занимаю никакого высокого поста!
   - Другие тоже. До нас дошли слухи, что крадут даже люди, заслуживающие, казалось бы, всяческого доверия, разные там президенты компаний, советники, кураторы имущества, работники складов, медики, машинистки...
   Я с большим трудом попыталась собрать мысли.
   - Погоди, бабушка, секундочку. Двадцать лет тому назад - да, те, кто печатал на машинке, вынуждены были красть бумагу, так как ее невозможно было достать. Да и врачам тоже, если нужно было сделать пациенту капельницу на дому, приходилось тащить необходимую жидкость из больницы, другого выхода у них просто не было, ни за какие деньги. Я даже не уверена, можно ли и сейчас все это купить... Президенты - те да, крадут аж со свистом, но ведь не я же! Обычные воры тоже крадут совершенно безнаказанно, но это тоже не я!
   - Значит, ты зарабатывала на жизнь честным трудом и тебя не содержал никакой мужчина. Прекрасно. Ты разбила какую-то машину?
   - Да у меня ее и не было, так что нечего было разбивать... Хотя нет, был у меня "фольксваген", но он развалился от старости.
   - Чужую.
   Мое одурение начало проходить.
   - Я не ездила на чужих машинах. В этой стране никто не рвется одалживать кому-либо свою машину.
   Так что у меня не было никаких шансов разбить ее.
   - У тебя есть долги?
   Мне подумалось, что после этого визита они у меня точно появятся.
   - Нет. Когда-то давно были, но я уже все выплатила.
   - Ты употребляешь наркотики?
   - Какие еще наркотики?
   - Марихуану, героин, ЛСД...
   - Я что - на самом деле выгляжу такой идиоткой? - удивилась я. - Чтобы хотя бы попробовать эту дрянь, у меня и в самом деле должна была крыша поехать. С какой стати у тебя появились такие дурацкие идеи, бабушка?
   - Мир стал очень маленьким, - вмешался дядя Филипп, как бы оправдываясь.
   - И сведения доходят до самых дальних его уголков, - нехотя подтвердила бабушка. - Анонимные письма можно презирать, но нельзя оставлять полностью без внимания. Если в них нет ни слова правды, это значит, что у человека есть враг.
   - А на врага можно не обращать внимания, но, по крайней мере, о нем нужно знать, - поучал всех дядя Игнатий.
   - Ну так что? - издевательски спросила тетка Иза. - Какой такой у тебя враг?
   - Я лично одного знаю, - сладким голоском заявила тетка Ольга, бросив в ее сторону быстрый взгляд.
   Нужно было быть полностью недоразвитой, чтобы все еще ничего не понять. Так какая же гангрена поганая мазала меня грязью в письмах в Австралию, это - во-первых, а во-вторых, что от меня нужно этой холерной тетке Изе? Хорошеньких гадостей они там обо мне начитались, если всем стадом приехали меня проверять. Хорошо еще, что я сдалась, смирившись с этим проклятым невезением, иначе я могла бы очень прилично разнервничаться, а кстати, интересно, что за проблема за всем этим скрывается?..
   - Я не знаю, бабушка, какой у меня есть враг, - сказала я с легким нетерпением, - если бы я прочла те анонимные письма, которыми он вас обрадовал, может быть, я бы и смогла угадать, кто это. Что кретин, это точно. А о скачках там ничего не было?
   - О каких скачках? - подозрительно спросил дядя Игнатий, который по мере убывания вина становился все более разговорчивым. - Конских? Конных, - недовольно поправила его бабушка. - А что может быть не так в конных скачках? - это уже ко мне.
   Что может быть не так в наших конных скачках, я могла бы рассказывать ей целую неделю напролет, однако предпочла промолчать, так как это показалось мне как-то не слишком патриотично.
   - Ничего, - согласилась я с нечистой совестью. - Но это - единственное предосудительное развлечение, которому я время от времени предаюсь.
   - Почему же предосудительное? - возмутился дядя Филипп.
   Дядя Игнатий также выразил свое возмущение, ограничившись покашливанием, хрипом и маханием рукой, так как от эмоций даже поперхнулся. Обе тетки и бабушка смотрели на меня с изумлением и обидой. Я вспомнила, что в Австралии дерби является национальным праздником.
   - Я имела в виду игру на скачках, - деликатно пояснила я.
   - Вы только послушайте! - фыркнула тетка Иза. - Какой вздор!
   - А что же еще можно делать на скачках, как не играть? - удивилась тетка Ольга.
   - Лошадь, девочка моя, - это благородное животное, - с достоинством заговорила бабушка. - Никто в здравом уме...
   Дядя Игнатий снова обрел дар речи.
   - Только дураки!.. - взорвался он. - Только дураки не пользуются!.. Я не понимаю!.. Проигрывают!.. Знатоки никогда!.. Знатоки всегда!.. Всегда!..
   Знаток - это о-го-го!..
   - Тоже мне нашелся знаток, - презрительно прошипела тетка Иза.
   - Я попрошу не переходить на личности! - набросилась на нее тетка Ольга.
   Бабушка пыталась гнуть свою линию.
   - Недооценивать важность критерия отбора при разведении...
   - У каждого может разок подвернуться нога, - бросился в атаку дядя Филипп. - Это еще ни о чем не говорит...
   - Разок?! Как же! А одиннадцать раз не хочешь?..
   К моему полному изумлению все вдруг переругались друг с другом. Я воспользовалась отсутствием интереса к моей персоне и подала на стол уже несколько переварившиеся бобы. Они начали есть, почти не замечая этого.
   Из их ссоры я сделала дальнейшие выводы. Этот враждебный анонимщик явно имел представление об Австралии, коль скоро оставил в покое мое единственное увлечение с сомнительной моральной репутацией, так как трудно было допустить, что он о нем ничего не знал. Все мои знакомые и друзья были полностью в курсе того, что я бываю на бегах, играю там, разбираюсь в лошадях, иногда даже знакомые журналисты спрашивали меня о шансах. И я давала им довольно неплохие советы, так как я с детства знала лошадей, сама, будучи еще худенькой девятилетней девчонкой, ездила на годовалых жеребятах у друга моего отца, лошадника, который очень радовался моему энтузиазму, так как вес в двадцать с небольшим килограммов жеребенку не повредит, зато тот привыкает к всаднику. Мы всегда дружили, кони и я. С некоторыми предками лошадей, которые сейчас бегают на скачках, я была лично знакома...
   Я вернулась мыслями в настоящее время. Таким образом, этот анонимный корреспондент, несомненно, с болью в сердце удержался от комментариев на тему моего азартного увлечения, зная, что Австралия увидит в этом скорее достоинство, чем недостаток, заслуживающий осуждения. То есть совершенно уж законченным дебилом он не был. Ну, ладно, но откуда же он взял наркотики?..
   Семейство упрекало друг друга в каких-то грехах и ошибках, а я интенсивно размышляла. Неужели что-то могло когда-либо...
   Я чуть было не издала страшный крик, этакое пронзительное "ааааааааааа!!!", так как внезапно вспомнила! Словно гром с ясного неба, усиленный молнией во весь горизонт. Ну конечно же, Томск принес!..
   На самом деле мои дети вовсе не такие уж и глупые. Одиннадцатилетний в то время Томек принес домой и показал мне кокаин в порошке. Невероятно гордый только что приобретенными знаниями, он сообщил мне, что это нужно нюхать, то есть втягивать носом, никаких там уколов или иных мучений, одно удовольствие, а потом - просто райское наслаждение. Так говорили те, кто пробовал, из старшего класса, а один по доброте душевной даже отсыпал ему чуть-чуть. Нет, сам он еще не нюхал, он что-то слышал о том, что это штука вредная, поэтому хотел бы удостовериться, а раз я до сих пор всегда говорила правду и не слишком придиралась, то он ждет, что и на этот раз я все честно объясню. Я постаралась достичь вершин материнского понимания, вначале попробовала чуточку на язык - явно не сахарная пудра, да и не соль, я еще допускала тальк" муку, возможно, также известку со стены, но на всякий случай приняла, что это кокаин. Оставив порошок в бумажке на столе, я вместе с ребенком зарылась в книги и первым делом открыла судебную медицину, а также специальное издание о наркоманах, недавно мною приобретенное, поскольку я, разумеется, делала корректуру чего-то такого на эту тему.
   Я безжалостно показала ему картинки. Очень деловито описала последствия, отнюдь не скрывая моментов эйфории, после чего поставила его перед выбором: пять процентов обманчивых восторгов и девяносто пять процентов мучений и в целом двадцать процентов жизни или же надолго и в полной мере сохранить человеческий облик. Пусть сам выбирает - хочет ли он быть человеком или тряпкой. Ребенок любил математику, проценты его убедили, он решил пригласить того Весека из восьмого класса и попросил, чтобы я и ему все это показала. Кажется, Весек еще не совсем впал в зависимость, так что он довольно легко из нее выпал.
   Это был единственный случай, когда у меня дома находились наркотики. В едва заметном количестве и не слишком долго, так как потом мы с Томском коллективно утопили все это в туалете, но именно в этот момент появился Доминик. Кася впустила его, когда мы с Томском все еще копались в литературе.
   Он осмотрел белый порошок, попробовал, ни слова не сказал, но выражение лица у него было такое, что я должна была бы распластаться на полу или даже еще ниже. Не знаю, что там находилось под моим полом, возможно, бетон, а может быть, пустое пространство, вроде бы под самыми разными полами имеют место быть какие-то балки, под свой я не заглядывала, но даже если бы я лежала на бетонном перекрытии, элементарная порядочность заставила бы меня там и исчезнуть. Я попыталась объяснить ему, в чем дело, но он не стал слушать и ушел, распространяя вокруг себя атмосферу осуждения.
   А семья в Австралии узнала, что я - наркоманка...
   Нет, это просто невозможно. Доминик - и вдруг пишет анонимные письма, направленные против меня? На какой же паштет это ему понадобилось, чего, черт побери, он хотел этим достичь? Ну, хорошо, он мог меня уничтожить, тоже мне пожива...
   Я честно обдумывала, кто еще мог бы подбросить мне подобную гадость, но ничего в голову не приходило. Я перестала гадать, тем более что семейство позабыло о ссоре и снова взялось за меня.
   - Таким образом, инсинуации не имели под собой никого основания... снова заговорила бабушка.
   - Это голословное отрицание! - зашипела тетка Иза.
   Тетка Ольга подскочила так, что даже кресло ойкнуло.
   - Это потому, что ты для своего сыночка хочешь!..
   - Оленька! - возмущенно осудил ее дядя Филипп.
   Бабушка держалась, как скала посреди морских волн.
   - ..что вовсе не означает, будто все в порядке.
   Лично у меня есть еще много претензий. Что тебе известно об отношениях в семье? - обратилась она ко мне.
   - Абсолютно ничего. Я и понятия не имею, сколько в семье человек. Признаюсь, я даже собиралась при случае расспросить тебя, бабушка, ведь это глупо - ничего не знать о своей родне.
   - О, сейчас я не стану тебе всех перечислять.
   Это не так уж важно. Существенно то, что хотя ты и не совершила вменяемых тебе поступков, то и наших ожиданий полностью не оправдала...
   Холера! Интересно, какие же это были ожидания. Ну, скажем, хлестанье дяди Игнатия растрепанным париком по морде к ним явно не относилось...
   - ..ведешь, пожалуй, излишне сумбурную жизнь.
   Так что до того момента, когда твоему сыну исполнится двадцать один год, а девочке - восемнадцать, на тебя невозможно возложить ответственность за все состояние...
   - Не известно еще, будут ли и они этого заслуживать! - снова зашипела тетка Иза.
   - Зато твой-то уже себя показал! - упрекнула ее тетка Ольга с ядовитым удовлетворением.
   - ..о браке со Стефаном не может быть и речи, - неуклонно продолжала бабушка. - Вместе вы образовали бы прямо-таки клоунский конгломерат...
   С каким еще Стефаном, господи, помилуй?!
   - К тому же Стефан уже раньше продемонстрировал отсутствие элементарной порядочности...
   Тетка Иза издала лишь продолжительное шипение, без слов.
   - ..поэтому он наследовать не может. Разумеется, все это при условии, что ты будешь полностью очищена перед законом от подозрений в преступлении. Подобного рода преступления абсолютно исключают твое участие в наследстве.
   - Но, может, нам стоило бы посмотреть на этих детей? - не успокоилась тетка Иза.
   Она меня наконец разозлила.
   - Они есть на фотографии. Стоят в моей спальне. Снимок совсем недавний, два месяца назад, могу показать.
   - Я не настолько любопытна.
   - А я с удовольствием посмотрю, - вызвался дядя Игнатий, откупоривая очередную бутылку, наверное, четвертую или пятую.
   - Я желаю послезавтра поехать туда, где они сейчас находятся, - сухо сообщила бабушка. - Поедем все. Надеюсь, что ты сумеешь обеспечить транспорт для Изы и Филиппа.
   Дядя Филипп сидел тихонько, теперь уже как расстроенная мышка. Тетка Иза наконец замолчала, тетка Ольга во весь рот зевнула. Совещание было окончено, компания начала расходиться, однако дядя Игнатий проявил настойчивость.
   - Пожалуйста, - обратился он ко мне, вставая со стула с бокалом вина в руке. - Покажи мне фотографии твоих детей, я хотел бы их увидеть. Пожалуйста.
   Ради бога: хочет посмотреть - пусть смотрит.
   Никто не протестовал, но быстренько выяснилось, что на самом-то деле он хотел поговорить со мной с глазу на глаз. Мне это было очень кстати.
   - Вот видишь, - вполголоса начал он, едва переступив порог моей комнаты. - Иза строит интриги...
   - Дядя, а кто такой Стефан? - прервала я его с легким беспокойством.
   - Как, разве ты не знаешь? Ее сын.
   - Чей сын?
   Дядя прицелился на стул, но вспомнив о его неудобстве, осмотрелся и сел на мою тахту, несомненно, гораздо более широкую. Рюмку он поставил на ночной столик на расстоянии вытянутой руки.
   - Сын Изы. Безотцовщина. Ей тогда было семнадцать лет, она овдовела через три месяца после свадьбы, он примерно твоего возраста.
   - И что? Он должен был на мне жениться?
   - Были такие проекты. Твой дед.., постой, подожди-ка, это ведь твой двоюродный дедушка?
   Если бабушка была моей двоюродной бабкой, то и принадлежавший ей дед тоже имел право быть двоюродным. Я подтвердила это.
   Вино ослабило у дяди все моральные тормоза.
   - Твой двоюродный дедушка чувствовал себя ответственным за обеих сестер и поклялся, что позаботится о второй, той, которая осталась в коммунистической стране, так что половина его состояния принадлежала его свояченице, твоей родной бабушке. Условно. Из-за Изы.
   Я наконец поняла, что наследство шло от двоюродного дедушки, наверняка происходившего из богатой семьи. И он поделил свое состояние, очень мило с его стороны. А вот продолжение показалось мне мало понятным.
   - А почему из-за Изы?
   - Она принадлежала к младшей линии. Свояченица племянницы младшего брата, который почти все потерял. Хотя кое-что ему и досталось, но он не успел ничего получить, потому что его схватила акула, когда он развлекался нырянием. Ну, само собой, по пьянке...
   Я немного напряглась, чтобы привести все эти события хоть в какой-то порядок. Похоже, что родня действительно была состоятельной, младший брат дедушки растранжирил свою часть, нырял, и это он был по пьянке, а не акула. А тетка Иза была свояченицей его жены. То есть она не близкая родственница, а дальняя. Интересно, куда подевались ее родители...
   Дядя подкрепился вином. У меня оказались очень большие рюмки.
   - Иза, к сожалению, вышла замуж за такого, ну... тунеядца. За три месяца он растранжирил половину ее приданого, а она была тогда достаточно легкомысленной, это потом она несколько поумнела. Родила сына. Его приняли в семью, однако он с детства проявлял дурные наклонности, ну и всякие там.., в общем, разные творил вещи... Иза все это скрывала и обещала, что он исправится, а из молодого поколения осталось только двое, потому что у нас, к сожалению, детей нет, да и остальные тоже бездетные, так что только Стефан и ты. Мэри умерла во время родов, сама виновата, где это видано, чтобы в таком состоянии ехать на прогулку в одиночку, известно же было, что есть осложнения. Лошади ее привезли, сами нашли дорогу домой, но было уже поздно, и ребенка тоже не удалось спасти. Еще есть Зиновий и Беатриче, но это не их родня, а со стороны Беатриче, так что очень дальнее родство, Филипп хотя и брат Беатриче, тем не менее дети от ее двоюродных братьев...
   Я пыталась во всем этом не запутаться. Где-то в памяти у меня бродили мысли, что Мэри с лошадьми была дочерью бабушки, а Зиновий - ее сыном, а мой крестный отец, разумеется, брат жены сына.
   Все остальное у меня полностью перемешалось, с таким же эффектом я могла бы смотреть австралийский сериал обрывками. При этом мне показалось, что дядя вовсе не пояснил еще участия тетки Изы в условиях завещания двоюродного дедушки.
   Дядя, кажется, пришел к такому же выводу, так как с радостью ухватился за эту тему. Вино в его бокале подходило к концу.
   - А вообще-то Мэри уехала из-за супружеских разногласий... Да там еще много было всяких разных неприятностей. Иза лично настаивала, чтобы отец.., то есть тесть.., то есть твой дед, ну, двоюродный.., отметил в завещании характеры и поведение, так как надеялась, что Стефан успокоится, а было известно, что твои родители.., я очень извиняюсь, моя девочка.., люди непрактичные . А твоя мать упряма. Да и ты тоже.., как бы сказать.., немного неуправляема. Слишком много легкомыслия, слишком. И эти разводы... Была идея попросту переженить детей, Стефана и тебя, но это показалось ненадежным. Так что отец записал примечание, собственно говоря, он предоставил решение маме, чтобы она сама решила, кто чего заслуживает. Иза, естественно, на стороне Стефана, она хотела бы, чтобы все досталось ему, особенно потому, что анонимные письма предупреждали...