Хмелевская Иоанна. Закон постоянного невезения

   - Куда? - возмутилась я. - То есть, конечно, едем, но ко мне, домой.
   - Нет...
   - Минутку. Мне нужно срочно забрать текст от издателя. И еще мне нужно сделать уборку!
   - У тебя с головой все в порядке? Тебе на шею вешают убийство, а ты хочешь уборкой заниматься?
   Успеешь еще, а сейчас я хочу тебе показать небольшое представление. Текст мы можем забрать по дороге. Где этот издатель?
   - На Вавельской.
   - Он тебя ждет?
   - Ждет.
   - Хорошо, поехали!
   - Но на моей! На всякий случай! Чтобы не стояла здесь перед театром!
   Мы поехали на моей машине. Прежде чем я добралась на Вавельскую, Лукаш успел проинформировать меня, что он намерен исполнить мое пожелание, а именно явиться перед Пустынко. В кабаке.
   В элегантном ресторане Гранд Отеля. Чем и взволновал меня до крайности.
   В этом возбуждении я лишь слегка удивилась, что в издательстве вместе с текстом - громоздкой, толстой рукописью - меня ждал не привратник в дежурке, а лично сам редактор означенного труда. Он вручил мне тяжелую папку размером с чемодан.
   - Я хотел с вами переговорить, - смущенно начал он. - Я ни на что не намекаю, может, мне этого вообще не стоило бы говорить... Но... Вы делали корректуру труда о папоротниках... Меня интересуют подписи под рисунками...
   Не понимая толком, чего ради нормальный до сего времени мужик впал в столь странную нерешительность, я вопросительно на него посмотрела.
   - Это мое личное.., мои личные опасения... Ну, короче говоря, вы посмотрите.., просто посмотрите, может быть, что-то привлечет ваше внимание...
   - Удивительно детально вы мне все это объяснили. Но я, кажется, понимаю, что вы имеете в виду.
   Плагиат?..
   Он аж перепугался.
   - Ради бога, не произносите этого слова, это решительно слишком сильно сказано! Мы с вами говорим с глазу на глаз, я крайне всего этого опасаюсь, и вообще - я вам ничего не говорил!
   Безмерно заинтригованная и полная любопытства, я вынесла чемодан к машине, решив как можно скорее заглянуть в этот труд. Что он там нашел, разрази меня гром? О папоротниках... Да, я читала труд о папоротниках, довольно давно, там еще были прекрасные фотографии Доминика...
   Доминика, вот в чем дело...
   - Что-то тут со всех сторон не так, - сообщила я Лукашу, садясь с машину. - Чувствую я какую-то вонь в атмосфере, и по большей части все это доходит до меня... И какому же кретину пришло в голову замочить Доминика как раз сейчас? Он мой личный враг или что?
   - Думаю, что скорее его враг. Пошли. Похоже, будет весело.
   Мы снова оказались в баре, однако с прекрасным видом на весь ресторанный зал, а из зала был прекрасный вид на нас. Пустынко с какими-то двумя типами сидел к нам боком, занятый разговором.
   Смешней всего было то, что там же находилась и Кая Пешт в разноязыкой, насколько я смогла сориентироваться, компании. Снова необычайно подвижная, снова обращающая на себя внимание, с одним только исключением. Пустынко ее знать не знал и видеть не видел. А вот у его собеседников головы крутились за ней, словно на винтах.
   В какой-то момент Пустынко обернулся, чтобы позвать официанта, и взгляд его упал на Лукаша. Он надолго окаменел. Смотрел, не моргая, на его лице появилось выражение смертельного изумления, неверия и ужаса. Изумление сменила внезапная паника, а неверие перешло в отчаяние. Он открыл, было, рот, закрыл его и в полной растерянности заморгал глазами.
   - Пусть удостоверится! - пробормотал Лукаш и вежливо ему поклонился.
   Пустынко обрел наконец способность двигаться, резко повернулся обратно к своему столику, и видно было, с каким колоссальным трудом он старается обрести спокойствие. По чистой случайности в поле моего зрения попала Кая Пешт, которая как раз проходила между столиками и взглянула на Пустынко.
   Она лишь слегка наморщила брови, после чего моментально перенесла взор на Лукаша. Выражение ее лица нисколько не изменилось, и она даже ни на миг не приостановилась.
   - Ну теперь-то они прибегнут к совершенно иным методам, чтобы тебя прикончить, - ядовито заметила я.
   Лукаш пожал плечами.
   - Primo, слишком поздно, я уже на них настучал, a secundo, иной метод не подействует. Я слишком много о ней знаю. Не буду утверждать, что на необитаемом острове я бы бросился в пасть акулы, чтобы спастись от Каи, однако здесь точно уж нет, несмотря ни на что.
   - А вообще-то интересно, что теперь будет. Если бы не мое семейство, у меня нашлось бы время понаслаждаться развитием событий... Если, разумеется, меня наконец перестанут подозревать!
   ***
   И как раз в это самое время Иза Брант окончательно перестала быть подозреваемой.
   Парнишка из Заленжа поддался очарованию майора Бежана и заговорил. Он лишь потребовал, чтобы разговор происходил в каком-то таком месте, где бы их никто не видел, чтобы потом он мог гордо утверждать, что не сказал ни единого слова.
   Укромным местом оказался очень старый, разбитый и совершено проржавевший автобус, уже двадцать лет как брошенный посреди теплиц бывшего огорода, пристанище для окрестных котов. Бежан залез в эту развалину нормальным путем, через проем для бывшей двери, парнишка же наподобие ужа проскользнул сквозь дыру в полу. Сержант Вильчинский украдкой, хотя и бдительно, контролировал окружающую территорию, прекрасно зная, что в нашей стране нет такого укромного места, где бы не появился хотя бы один случайный и нежелательный свидетель.
   Показания парнишки целиком и полностью подтвердили этот факт.
   Вилла покойника в Лесной Тишине, без сомнения, располагалась в сторонке, на некотором удалении от других домов и была окружена богатой природой. И все же...
   Парнишка направился в лес, чтобы срезать себе орешника на удочки. Орешник для этих целей должен был быть старый, толстый, разросшийся, и, разумеется, самые великолепные его кусты росли рядом с домом Доминика. Парнишка прекрасно знал, что в этом доме живет всего один мужик, глаз на затылке у него нет и в пяти местах одновременно он оказаться тоже не может, поэтому без каких-либо проблем преодолел загородку, презрев калитку. Он перелез поверху, по ветви дуба, спрыгнул и - порядок, он уже в саду. Если, конечно, этот красивейший парк можно было назвать садом.
   Бежан прервал его.
   - Но ведь у этого мужика вроде бы были приличные запоры. И так легко было туда попасть?
   - Кому легко, а кому и нет. Там только одно такое место, а ветка тонкая. Меня она еще выдержит, а под взрослым мужиком тут же сломается. Года через два ее наверняка спилят.
   - Понятно. Продолжай.
   Парнишка продолжал свой рассказ.
   Вначале, ясное дело, ему нужно было заглянуть внутрь дома, чтобы проверить, где находится и чем занят хозяин. У того на почве собственных растений был настоящий бзик, не позволял сорвать ни малейшего листика, не говоря уж о побегах орешника!..
   - И нигде в лесу такого орешника нет? - с легким удивлением спросил Бежан. - Мне казалось, что есть.
   Малый слегка смутился.
   - Вроде бы и есть, но у него - самый лучший.
   Ну, можно выбрать... А что, он от пары палочек обеднеет, что ли?
   Бежан понял, что мальчишке нужны были не просто палки на удочки, но и острые ощущения.
   Палки с переживаниями, из самого охраняемого куста - вот это да! Он кивнул и продолжал слушать.
   Итак, парнишка заглянул и констатировал, что у хозяина дома - гость, которого он принимает в салоне. Они сидят вместе за небольшим столиком, пьют кофе и что-то еще из стаканов, заняты разговором, так что на шорохи в орешнике, растущем по другую сторону дома, внимания не обратят. Он крадучись помчался к желанной чаще с другой стороны, с фасада, потому что в этом салоне окна до самой земли, и они могли бы его увидеть. Ну и по дороге наткнулся на мотоцикл, оставленный за кустом, "хонда" с варшавскими номерами, поэтому он понял, что гость приехал на мотоцикле, но парнишку это, в общем-то, мало касалось. Он занялся своими палками, тихонько, без шума, ничего не отламывая, - кто же будет ломать орешник? - вырезал специальным таким ножичком лишние ветки.
   Он уже нарезал и отложил парочку, когда в доме два раза грохнуло. Не так чтобы страшно, звук был приглушенный, но он его хорошо расслышал. Явно из двустволки, из чего же еще, она и звучит иначе...
   - А ты много раз их слышал? - с сомнением перебил его Бежан.
   - Еще как! Тут и на охоту приезжают: на куропаток, на зайцев, на кабанов... А раз так целая облава была, ловили кого-то, а те из "Калашниковых" и из обрезов палили, да и по телеку тоже частенько эти выстрелы разные бывают.
   - Значит, из двустволки. Очень хорошо. И что дальше?
   Дальше парнишка, ясное дело, не выдержал и помчался снова заглянуть в окно. И увидел одного только гостя, хозяина в салоне не было, гость откуда-то пришел, начал собирать посуду со столика и выносить в кухню, руки у него тряслись, и сам он какой-то странный был, лицо злое, глаза бегают, словно псих или вроде того. Парнишка перепугался, вспомнив, где стоит мотоцикл этого типа - тут же у самого орешника, а он свои палки на самом виду разложил, поэтому взял ноги в руки, схватил палки, - и по дубу в лес, напрямик. На последнем дыхании выскочил на дорогу, и тут, о ужас, чуть было на этого психа не наткнулся, так как тот как раз проезжал мимо на своей "хонде". Он его узнал, еще бы, и по мотоциклу, и по одежде, и даже в лицо, оно виднелось из-под шлема.
   А потом он не удержался, показалось, что мало он этих палок-то нарезал, еще бы две подлиннее в самый раз было бы, поэтому он решил вернуться.
   Взял у брата велосипед, за пару минут туда доехал, но не до конца, на всякий случай прошел лесом и хорошо сделал, так как у ворот стояла машина.
   Такси. Водитель сидел в машине, а пассажира не было.
   Он снова перелез, как и раньше, подкрался, а в доме кто-то двигался и этот кто-то как раз вышел на террасу с мобильником у уха и орал, что нету. Парнишка подумал, что тот после этих выстрелов в полицию звонит, но нет, он с кем-то другим говорил, с бабой, потому что выспрашивал у нее: а ты сама была, а ты видела, ну и так далее. Сказал еще, что застал все открытым, так что, возможно, тот на "хонде" не запер за собой, но второй болтал, что запрет...
   - А ты бы его узнал? - спросил майор.
   - Конечно. Он совсем другой, чем тот: постарше и гладкий такой, элегантный. В костюме... Вернулся обратно в дом, и слышно было, как он там что-то переворачивает, а хозяина-то все не было и не было...
   Больше он уже не заглядывал, его охватил страх - боялся, что сейчас тут появится полиция и к нему привяжется. Вернулся домой, рот держал на замке и даже не знал, что там произошло убийство, только потом уж слух прошел. Но теперь-то он точно знает, что если бы он их опознал, то ему конец. Так что официально и для разных там протоколов он ничего не скажет ни за какие коврижки, а если ему велят посмотреть на них, то только из какого-либо укрытия.
   - Так, ну а теперь давай-ка по порядку, - по своей привычке распорядился Бежан. - Дверь на террасу была приоткрыта?
   - Приоткрыта, так на половину.
   - Ты услышал хоть что-то из того, о чем они там говорили за столом?
   Парнишка очень старательно задумался и покачал головой.
   - Только одно. Тот, который хозяин, когда поднял стакан, ну, за согласие, сказал, а тот, другой, вроде как ему руку поцеловал. Больше вообще ничего.
   - Хорошо. А тот пассажир из такси - что он по мобильнику говорил? Только точно.
   - Что нету, а, стой, есть, вот здесь, и по террасе бегал. А потом уж только бормотал, коротко так, и в конце еще рыкнул: помни, никому ни слова. И все.
   - Очень хорошо, - похвалил его Бежан. - И ты тоже помни: никому ни слова. Будешь опознавать их из укрытия, а показания дашь уже потом, когда они сядут.
   - И я буду свидетелем? - забеспокоился парнишка.
   - Будешь.
   - Так они же меня замочат!
   - Им бы пришлось мочить десятка полтора людей, слишком много возни. Ты же не один будешь свидетельствовать. А кроме того, тех, кто уже все сказал, не убивают, им это уже не выгодно.
   Это парнишка понял и значительно более спокойный выполз из автобуса.
   - Ну вот, Иза Брант отпадает, а Дарко сказал правду, - сделал вывод Роберт Гурский, выслушав информацию своего начальника. - Он ведь даже этого паренька с удочками заметил, а парень сам по себе никакого детектива не выдумал, а то бы давно уже книжки писал в роли вундеркинда.
   - Не ясно только, с кем же он разговаривал по мобильному, - размышлял Бежан. - Нам еще нужны два человека, и можем брать их обоих.
   - Очная ставка?..
   - Да ты что, какая там очная ставка? Фото им всем покажем...
   ***
   Каким-то чудом мне удалось просмотреть переданную мне накануне корректуру.
   По всей вероятности, я бы обратила внимание, даже если бы редактор на этом так не настаивал.
   Одну из помещенных там фотографий я лично знала, Доминик хвастался ею в последние недели нашего знакомства. Фактически это была фотографика: большущий снимок, изображающий куницу и двух ее маленьких детенышей на фоне толстого раздвоенного ствола дерева. Я еще тогда подумала, что на месте куницы я бы боялась, что мои детки упадут, но у нее, судя по выражению ее мордочки, таких опасений не было. Он не захотел дать мне экземпляр, хотя я его очень просила, так как зверюшки меня восхитили, но картину эту я запомнила.
   А теперь во всей книге под фотографиями стояла другая подпись. Доминик подписывал свои работы сокращением "Дом", а здесь было написано "Гамар".
   Это выглядело, как обычная фамилия. Если бы не куница, я могла бы подумать, что кто-то, этот самый Гамар, делает снимки в идентичном стиле, с идентичным выбором темы, подбором кадра, использует идентичные эффектные трюки; в общем-то, такое вполне может случиться, но в данном случае просто напрашивалось слово "плагиат", а уж по меньше мере - подражание. Гамар подражал Доминику?
   Да какая ерунда, вот еще!
   Я почти готова была голову дать на отсечение, что все предыдущие шедевры Доминика тоже сделал Гамар, а не он сам. И текст, хотя и весьма интересный, посвященный секретам фотографии, был здесь вовсе не при чем. Разумеется, детальную корректуру я не сумела доделать до конца, на меня насела родня.
   Я вежливо спросила майора, могу ли я поехать в Краков, где у нас на всю неделю зарезервирована гостиница. Была у меня тихая надежда, что он мне откажет, и тогда за деньги дяди Филиппа я пошлю с ними кого-нибудь еще. Рысек найдет мне какого-либо приятеля или Лукаш. Однако к моему великому удивлению и расстройству майор не высказал ни малейшего возражения.
   В Кракове царили тишина и спокойствие, если не считать, что одну ночь заняло отмечание очередного дембеля из армии, которое потрясло улицы города до основания, вторую - экскурсия норвежских школьников, которая непреодолимо навевала ассоциацию со стадом бешеных бизонов, врывающихся в гостиницу около полуночи, третью - чья-то крайне шумная свадьба, до утра гулявшая в гостиничном ресторане, а четвертую - беготня полиции по коридорам, с кровожадными криками гонявшейся за парой каких-то преступников, вроде бы гостиничных воров, причем я пережила несколько минут ужаса при мысли, что этой парой преступников могли быть тетка Иза с дядей Филиппом, возвращающиеся из казино. И ничего такого страшного не произошло, может быть, благодаря тому, что я полностью утратила благоразумие и предусмотрительность и отдалась стихии.
   Можно даже сказать, очень отдалась...
   Когда на следующий день после возвращения из Кракова я встретилась с Лукашем в ночном кабаке недалеко от моего дома, я вовсе не намеревалась открывать ему все то, что я обнаружила по части авторства снимков, по моему мнению, украденного Домиником у Гамара, надоел мне этот Доминик так, что уже из ушей у меня вылазил, а сама я казалась себе на его фоне все большей дурой и вовсе не хотела оповещать о своей глупости весь мир, однако тема сама так и лезла из меня наружу. Наверное, оба мы слишком сильно были замешаны в это дурацкое преступление.
   - Одни и те же трюки? - заинтересовался Лукаш, когда я наперекор самой себе все-таки высказала свою точку зрения. - Какие, например?
   - Зеркальное отражение, - неохотно отвечала я. - Он использовал каждую возможность, даже сам ее создавал: зеркало, окно, вода, какая-нибудь черная гладкая поверхность. Животное, растение, предмет, в общем, любой объект отражается, и его видно одновременно спереди и сзади. Иногда весьма полезное и желательное зрелище.
   - А люди?
   - Что люди?
   - Людей он тоже так снимал? Хотя бы, например, модели. Или актрис.., впрочем, не важно, какого пола. Много есть таких, которые хотели бы увидеть себя с двух сторон одновременно.
   Он поразил меня этим вопросом, и на мгновение я перестала размешивать соломинкой "Джека Дэниэлса" с водой и льдом. А размешивала я его и пила через соломинку потому, что мне так больше нравилось. Виски там было что кот наплакал: я все же намеревалась вернуться домой.
   - А знаешь - нет. Интересно... Он никогда не делал снимков людей, я только сейчас сообразила.
   Лукаш усмехнулся.
   - Я бы удивился, если бы было иначе. Хочу обратить твое внимание на то, что человек обычно замечает, кто его фотографирует. В отличие от зверушек или растений, не говоря уже о предметах. Это тебе о чем-то говорит?
   - Это подтверждает мою точку зрения, - гневно заявила я. - Что я оказалась самой большой идиоткой столетья. Я должна была заметить это гораздо раньше.
   - Этот Доминик, должно быть, был чертовски сильной личностью.
   - Не знаю, должно ли быть, но был. А Гамар меня заинтриговал, неужели он добровольно работал на него негром?.. Кто же это мог быть?
   Лукаш некоторое время молчал.
   - Я тут веду свое частное расследование, - с некоторой неохотой признался он. - И должен сказать, что меня просто тошнит от тех результатов, которые у меня получаются, к тому же мне кажется, что и майор Бежан пришел к таким же. Убийца...
   Нет, холера, промолчу, даже выговорить этого не могу. По сравнению с такими, как Пустынко, Карчох и так далее, он мне представляется бабочкой на цветочке. Жаль мне его.
   - Мне лично по сравнению с Пустынками и Карчохами, точнее говоря, с одним даже Пустынко, было бы жаль любого. Но сейчас мы говорим о профессиональных вещах, а не о преступлениях. Ты угадал, кто такой Гамар?
   - Я могу ошибиться.
   - Ошибиться может каждый, - с готовностью согласилась я. - Если что, я не стану разглашать твою ошибку в печати. Должна же быть у меня своя точка зрения, и для нее должны иметься хоть какие-то основания... Ну так ты скажешь?..
   - Скажу, как и любой другой кретин мужского пола, потому что я в тебя влюбился.
   Я замерла и на мгновенье перестала верить своим ушам.
   - Извини, что ты сделал?..
   Лукаш начал с большим интересом меня рассматривать.
   - Я в тебя влюбился. Ты этого не заметила? Говорят, что женщины знают такие вещи еще раньше, чем их жертвы. Мне показалось, что со мной получилось то же самое.
   Получилось, получилось, действительно, с ними могут получаться самые разные вещи, одна та ночь в Кракове... Возможно, что Краков и в самом деле романтичный город, хотя мне казалось, что уж скорее Верона или Париж... Я-то думала, что у нас просто так как-то все совпало, мне он и вправду нравился, так что на какой-то краткий миг могла и я ему понравиться... Ну, не такой уж и краткий... Но ведь это вовсе не должно было означать, особенно учитывая мое все еще продолжающееся невезение, что... ну, того... Ну что, как бы это сказать, на меня свалилась взаимность...
   Все свои силы я вложила в то, чтобы сохранить душевное равновесие и спокойствие.
   - Возможно, меня ввело в заблуждение то, что в ту ночь семейство не начало стучать в дверь, - покорно сказала я. - По принципу - хорошенького понемножку... Они должны были выломать дверь, вот тогда бы я сочла, что все в порядке. А так - я, наверное, удивлена...
   - Надо же, а до сих пор ты производила впечатление исключительно разумной женщины!
   - У тебя что - совсем крыша поехала? - немедленно разозлилась я. - Не требуй от меня слишком многого! Прекрасно, я тоже в тебя влюбилась, возможно, даже еще раньше, чем ты, но, пожалуйста, ничего себе по этому поводу не воображай. Где ты видел женщину, которая в пылу чувств сохранит хотя бы тень разума?! Так кто такой этот Гамар?!
   - Смотрите-ка, все-таки сохранила... Хорошо, думай сама, раз ты на это способна. Гамар. Фамилия и имя в обратном порядке. ЧенГАла МАРиуш. ГАМАР.
   Этот Ченгала со всех сторон в следствии болтается...
   Он был прав, это мне ни с какой точки зрения не понравилось.
   ***
   Майор Бежан, по всей вероятности, боялся бабушки, поскольку не вызвал меня в управление, а пришел сам с огромным количеством фотографий и вежливо попросил их посмотреть. Он попал как раз в такой момент, когда все были дома - дикое и холерное невезение, ведь могла бы тетка Иза пораньше уехать в казино, а? Так нет, она как раз почему-то медлила и даже лично открыла майору дверь, а Лукаш еще сидел в гостиной, ожидая заказанной поездки.
   - Очень приятно снова видеть пана майора, - сразу же приступила она к делу. - Боюсь, что моя племянница скрыла от вас самые разные свои наблюдения, возможно, и знакомства, а мы все, вся семья, считаем, что правда должна выйти на свет...
   Майор протиснулся внутрь чуть ли не силой, так как тетка Иза выступила со своей речью уже на пороге, твердо соблюдая статус-кво, словно задавшись целью не пускать его в дом, пока не выложит ему все, что наболело. Она даже не закрыла дверь на щеколду, что австралийцы всегда старательно делали, помня, что находятся в стране, полной преступников.
   - Знакомства до такой степени близкие, что преступник даже мною заинтересовался! Бросал на меня мрачные взгляды, прямо-таки угрожающие!..
   Холера, что еще этот Бешеный сумел натворить в гостиничном баре?..
   - А ты что делала в компании преступников? - язвительно заинтересовалась тетка Ольга.
   - Вы позволите мне на минутку занять пани Брант небольшим показом снимков? - вежливо осведомился майор. - О, пользуясь случаем, заодно и пана Дарко.
   - Я бы попросила!.. - резко выкрикнула тетка Иза.
   - Пожалуйста, я готова, - тут же произнесла я.
   - Мы все охотно посмотрим то, что вы хотите нам показать, - поддержала меня бабушка деревянным голосом, на этот раз еще и холодным, как камень. Иза, очень легко понять, что речь идет отнюдь не о тебе, а об Изе. Вы можете приступать, пан майор.
   Ничего больше не говоря, майор приступил. Он высыпал на стол стопку разнообразных фотографий, самых разных форматов и тематики и элегантным жестом пригласил меня просмотреть их. Лукаш уже стоял рядом со мной, а все семейство толпилось вокруг. Одна только бабушка спокойно уселась на стул.
   Кавардак я обнаружила совершенно безнадежный, что меня крайне удивило, так как я всегда считала, что полиция показывает свидетелям соответствующим образом подобранные снимки. Одни только морды, одни пейзажи, одни предметы или что-то там еще, а тут все лежало в одной куче. Я послушно начала их просматривать.
   Лукаш оказался более в курсе, чем я. Без слов он указал и отодвинул в сторону неизвестную мне резиденцию, утопающую в зелени, потом выловил несколько ликов Пустынко, портрет Каи Пешт, очаровательные рожи Бешеного, еще какие-то морды, которых я не знала, наконец, лицо, маячащее в последнее время в моей памяти благодаря этой проклятой корректуре и всем разговорам о фотографии. Тем более, что на столе лежало по крайней мере штук пятнадцать крупных отпечатков прекрасно известного мне типа: червячки, растения, зверушки, равно как и абсолютно неживые предметы.
   По одной из фотографий он постучал пальцем.
   - Гамар... Помнишь его?
   - Принесли его черти... - с крайней неохотой пробормотала я.
   - А это вы знаете? - спросил майор, подсунув мне под нос резиденцию.
   - Нет. А что это?
   - Лесная Тишина.
   - Я же говорила!..
   - А вот, смотрите! - вмешалась в просмотр тетка Иза, схватив Бешеного. - Компания моей племянницы, скандальный тип ниже всякого допустимого уровня!..
   - Я в жизни не видала этой Лесной Тишины, да и этого второго тоже, разозлившись, объясняла я. - О, садовый участок; ведь это же участок, да?..
   Одному богу известно, наш ли это давний, или какой-то еще, участки ведь меняются...
   - Изочка, это была ошибка, в каждом баре можно встретить подобных типов, - успокаивал тетку дядя Филипп.
   - А та тварь рядом с ним, уличная красотка, странно, что я не вижу ее в этом преступном сообществе!..
   - Это и есть место преступления? - взволнованно расспрашивала тетка Ольга, пытаясь вырвать из рук майора Лесную Тишину. - А трупа нет?
   Я думала, что тело тоже фотографируют...
   Дядя Игнатий обнаружил Каю Пешт.
   - Ну, ничего не скажешь, настоящая красотка, однако мне она вовсе не кажется уличной...
   - Игнатий, положи на место!..
   - Может быть, вы разрешите мне провести опознание...
   - Этот тип явно холерик по натуре...
   - Это Пустынко, я уверена, недавно я его видела во второй раз...
   - И вы еще в чем-то сомневаетесь? Она же их всех знает!
   - Подумать только, разве она одна?.. Я, к примеру, знаю некоторых, которые тоже знают их всех...
   - Твоя же собственная шляпа к нему полетела...
   - А тебе какое дело до моей шляпы?..
   Они разругались с огромным энтузиазмом, так как в дело вмешалась еще и бабушка, слишком занятая рассматриванием фотографий, чтобы достаточно решительно заставить их успокоиться. Зато она коротко комментировала и резко осуждала все их высказывания. Майор, по всей вероятности, уже начал сожалеть, что пришел ко мне со всем этим барахлом, вместо того чтобы выяснить все в управлении без столь многочисленного эскорта.
   В разгар скандала вдруг объявился Рысек, тихонько присоединившийся к обществу.