Хмелевская Иоанна. Закон постоянного невезения

   На следующий день она уже была настолько обеспокоена, что даже отказалась от наведения красоты.
   И тут она ощутила запах.
   До нее не сразу дошло, что она чувствует. Вначале она проверила холодильник, не завоняло ли у нее там случайно какое-нибудь мясо, но нет, все было в порядке, запах шел не из холодильника. Потом обошла вокруг дома может быть, какое-то животное залезло в сад и сдохло, но и этого не было. Она стиснула зубы и начала нюхать по дому, пока наконец уже не смогла больше скрывать от самой себя ужасную правду.
   Вонь шла из-за дверей кабинета.
   Несмотря на свою внешность, Михалина прожила богатую жизнь, хотя и в четко очерченных рамках. И где-то там внутри у нее закодировалось, что в случае чего звонить нужно не кому попало, а знакомому.
   Она позвонила знакомому.
   Знакомый Михалины очень надеялся, что самое плохое для него уже миновало и теперь он сможет пожить спокойно, вовсю пользуясь тем, что нажил с помощью подлости и хитрости. И надо же случиться, что как раз в тот момент, когда она позвонила, у него находилась налоговая инспекция, вне всякого сомнения гадко и злонамеренно кем-то насланная. Так что сейчас ему только и не хватало, что звонка от Михалины - в некотором роде живого свидетеля событий, происходивших пятнадцать лет тому назад. Злой, как тысяча чертей, он попытался ее как-то сбагрить, успокоить, не обращать на нее внимания и не придавать значения, однако инспекция была на самом деле отвратной.
   Михалине пришлось сообщать кому попало.
   Кто попало передал дело в руки полиции.
   Поздно вечером перед калиткой благодетеля остановилась обычная патрульная машина, и парни в мундирах позвонили в дверь. Михалине не оставалось ничего иного, как открыть.
   - В чем дело? - с интересом спросил сержант Вильчинский. - Мы получили настолько странное сообщение, что я, признаться, ничего не понял. Вы здесь живете?
   - Нет, - ответствовала Михалина и сообщила, кто здесь живет.
   - О холера, - заволновался Вильчинский. - И что?
   - И что-то воняет.
   Сопровождавший Вильчинского капрал Тшенсик, много лет проработавший в местном отделении, недовольно скривился.
   - Пани, да тут все воняет. А вы бы хотели, чтобы в таком имении розами пахло?
   - Что именно воняет? - деловито поинтересовался Вильчинский.
   - Вот этого я вам не скажу, - возмутилась Михалина. - Сами понюхайте. Имение как имение, тоже мне! Сад большой, это правда, а дом обыкновенный, как у каждого человека.
   - У богатого человека, да? - насмешливо произнес капрал. Безработного, на пенсии...
   - Спокойно, Гжесь, - шикнул на него Вильчинский, неплохо ориентирующийся в общей ситуации в стране. - Не дай бог, какой-нибудь скандал выйдет, и все СМИ разом сядут нам на шею. Деньги - это деньги, и с этим ничего не поделаешь.
   На самом-то деле капрал Тшенсик прекрасно знал, кто здесь живет, потому еще сильней скривился и замолчал. Мрачная и страшно расстроенная Михалина впустила сотрудников в дом.
   - Ну, в общем-то, воняет, факт, - признал Вильчинский у дверей кабинета. - Откройте, пожалуйста.
   - Не получится.
   - У нас все получится, - проворчал капрал.
   - Что значит - не получится? У вас нет ключа?
   - Вы лучше поглядите на эту дверь и на этот замок, и тогда не будете задавать дурацких вопросов.
   Если бы можно было, я бы и сама открыла, вместо того чтобы шум поднимать. А ключа у меня нет.
   - А через окно?..
   - Да пожалуйста, попытайтесь.
   Капрал сплюнул, можно сказать, про запас, так как прекрасно понимал, что будет дальше. Он и в самом деле знал, кто здесь живет. Оба они с Вильчинским все яснее распознавали этот запах. Делать нечего, в помещение нужно было войти.
   У Михалины все сильней сжималось сердце, однако она все еще лелеяла остатки надежды, с каким-то мрачным удовлетворением наблюдая за усилиями пары специалистов, ибо экипаж патрульной машины был вынужден вызвать подкрепление. Стекла в окне оказались пуленепробиваемыми, дверь же оказывала сопротивление, достойное сейфа в Форте Нокс.
   То-то же, вот на что был способен ее благодетель, сам все это придумал, сам смонтировал; выходит, она обожала не какого-то там обыкновенного прихожанина, а человека, равного которому нет во всем мире...
   Отказавшись от идеи взорвать весь дом, полиция наконец к полуночи выломала чертовы двери. Вонь повалила прямо-таки удушающе; в кабинет заглянули все, в том числе и Михалина.
   - Это та сучка!!! - раздался ее ужасный крик. - Это та сучка!!! Больше никто!!! Это та сучка!!!
   ***
   Зациклившись на своем проклятом благоразумии и предусмотрительности, я все стены в квартире обклеила датой приезда родни. Последним телефонным звонком они уточнили все свои пожелания и намерения, благодаря чему я смогла заказать им гостиницу в Кракове. Гданьск я предоставила Элеоноре, пусть там разбирается со своими знакомыми, коль скоро сама предложила.
   - Боже милостивый, - нервно сказала я своим детям. - Порассовывайте куда-нибудь свои вещи, чтобы здесь было хоть чуть-чуть места. Пусть они думают, что это апартаменты.
   - В кино апартаменты выглядят как-то иначе, - заметила Кася.
   - Мать, а наши аттестаты тебя вообще не волнуют? - заинтересовался Томек. - И на кой черт я так старался?.. Каждый год ты нам продыху не давала, а теперь что?
   - На этот раз у вас будет льготный год. Я с кем говорю, с людьми или с придурками? Да от этого вся наша оставшаяся жизнь зависит, прабабушка же не бессмертна...
   - На Кавказе люди по сто сорок лет живут!
   - Но прабабушка живет не на Кавказе. Я ей плохого не желаю, пусть проживет еще лет двадцать, половина состояния нам по наследству...
   - На дряхлую старость, - презрительно фыркнул Томек.
   Я возмутилась.
   - Слушай, ты, сопляк, через двадцать лет ты будешь моложе, чем я сейчас! Или ты на самом деле меня уже в гробу видишь?!
   - Так ведь ты же не ляжешь...
   - Куда я должна лечь, где у тебя здесь гроб?!
   Я вас всех поубиваю, и все!..
   - Медея, - оскорбление заявила Кася.
   - Хотела бы тебе напомнить, что Язон ее с носом оставил. Да позаботьтесь же о своих вещах, черт вас всех побери, для вашей собственной пользы!..
   Собственная польза детей убедила, они попрятали все, что можно, куда попало, а я, идиотка, даже не посмотрела, куда. Мне и в голову не пришло, что большую часть своих сокровищ они сумели засунуть в нечто вроде чердачка - маленькую пирамидку под крышей, которая изнутри выглядела, как люк в потолке.
   Совместными усилиями они сумели его закрыть, но, к сожалению, видимо, не достаточно плотно.
   Из-за все той же разбушевавшейся предусмотрительности я отвезла их к Элеоноре за два дня до приезда семейства. Мне хотелось иметь хоть немного времени про запас, ведь разве ж предусмотришь, что может случиться по дороге. Сенокос, похоже, в самом разгаре, вдруг у меня под носом снова вывалится природная баррикада? Или произойдет еще какая-нибудь глупость, и я не успею вернуться вовремя, к послезавтра...
   Я раздобыла для австралийцев сотовый телефон; вроде бы заокеанские мобильные телефоны у нас плохо работают; я в этом никогда особенно не разбиралась, однако полагала, что с гостями следовало бы поддерживать непрерывный контакт. Если они захотят разделиться, одни - сюда, другие туда, то мне на всякий случай нужно будет держать руку на пульсе. Времени у меня было страшно мало, об этих устройствах я вообще ничего не знала, поэтому я попросила помощи у Рысека.
   Рысек был моим соседом, он жил подо мной, на первом этаже, со своей старшей сестрой, ее мужем и их двумя близнецами, и это обстоятельство заметно способствовало тому, что мы с ним подружились. Как-то раз он пришел с большим букетом цветов, униженно умоляя позволить ему время от времени посмотреть по телевизору хоть какую программу, потому как дома у него это невозможно. Близнецы либо спят, и тогда нельзя шуметь, либо орут, как бешеные, и тогда ничего не слышно. У меня было два телевизора, один - у детей наверху, а второй - внизу в гостиной, так что я согласилась без особого сопротивления, одновременно урегулировав вопрос силы звука. К счастью, Рысек был не глухой и не нуждался в грохоте.
   При случае он признался мне, чего он уж точно никогда в жизни не сделает. У него никогда не будет детей, и он даже не женится, потому что все девки - дуры, и, став женой, одна из них вполне могла бы упереться, а он отнюдь не намерен рисковать.
   Тогда ему было двадцать два года, теперь уже двадцать три. Два года назад он нашел себе работу, которая, впрочем, не совсем совпадала с профилем его учебы. Дело в том, что он изучал астрономию, но на третьем курсе вдруг обнаружил, что Вселенная слишком велика для него, после чего стал автомехаником. Правда, специальность он себе выбрал тоже далекую от миниатюризации, так как больше всего на свете обожал автокраны, пожарные автомашины и тому подобные средства передвижения, добившись в этой области поразительных успехов.
   В электронной связи он разбирался просто великолепно, как и большинство его сверстников, и накануне прибытия семейства принес мне сотовый телефон, который купил для себя - ведь какая нам разница, он такой же, как и мой, только чуточку другой.
   Он научил меня пользоваться этой техникой и сразу же загнал в него несколько полезных номеров. Одновременно он передал мне и зарядное устройство.
   Едва он ушел, как я вспомнила о багажнике.
   Когда я осознала, что объем имущества у семейства, которое приезжает на целых шесть недель, вполне может превысить вместимость моей автомашины, я прикупила багажник - такие железки на крышу, поперек, но не стала его сразу устанавливать, так как меня убедили, что машина этого не любит. Навьюченная этим украшением на долгий срок, она сдавливается или деформируется, во всяком случае как-то реагирует, не говоря уже о том, что медленней ездит. Не дай бог, семейство заметило бы какие-то изъяны в оплаченном ими транспортном средстве...
   Однако теперь эти железки следовало бы смонтировать, не буду же я возиться с этой дрянью в аэропорту! Я схватилась за трубку.
   - Рысек! - простонала я. - Где ты?!
   - Этажом ниже. Под вами.
   - Вернись, умоляю! Нужно поставить багажник на крышу! Все железки я уже купила и даже винты для стяжки, но я же не сумею, сам понимаешь...
   - Нет проблем, - успокоил меня Рысек. - Мне сейчас нужно срочно смотаться в город, но через часок я вернусь, и мы все сделаем. Все будет в порядке.
   Вернулся он через полтора часа. За это время я успела топором для разделки мяса отрубить себе кусочек большого пальца на левой руке вместе с частью ногтя. Точнее говоря, половину кусочка, остальное уцелело, да и вообще у меня ничего не отвалилось, даже отрубленная часть как-то держалась. Однако кровь из кончика пальца хлестала фонтаном, и прежде чем я нашла пластырь, салициловый спирт и тому подобные медикаменты, моя кухня превратилась в запущенную городскую бойню. Кровь была в раковине, на туфлях, на всем кухонном шкафчике и даже в кофе и сахаре.
   Разумеется, подобную операцию я совершила вовсе не из мазохистских соображений, все было гораздо проще: я хотела опробовать разные коктейли для родственников. Каким-то образом у меня получалось, что летом они много пьют, причем напитки со льдом, и хотя у них сейчас как раз была зима, но у нас-то наступал разгар лета, поэтому их следовало встретить соответствующими напитками. Я решила не трогать контейнер со льдом, а слегка очистить морозилку, которая не должна была замерзать, но, похоже, об этом не догадывалась, так как в самой ее середине образовалась могучая ледяная шишка. Я соскребла ее большим ножом и попробовала разрубить топором на куски поменьше.
   Шишка оказалась излишне скользкой, и первый же удар пришелся по моему пальцу.
   Я справилась с катаклизмом, свертываемость крови у меня всегда была хорошей, тщательно, как мне казалось, убрала бойню, и, разозлившись на зловредность неживых предметов, уперлась на своем. Учитывая скользкость, я раскрошила шишку методом разбивания, а не раскалывания, смешала в нескольких небольших стаканчиках разнообразные ингредиенты, рассчитав, что в сумме выпью никак не больше ста граммов алкоголя, содержащегося в чистой водке, так что дорогу в гараж найду, и приступила к дегустации.
   Когда я пришла к выводу, что третья смесь тоже, пожалуй, никуда не годится, я вдруг вспомнила, что хотела помыть голову, накрутить волосы и предстать перед семейством с изысканной прической. И как я теперь вымою голову с этим проклятым пальцем?!.
   Парикмахер - это была первая мысль, которая пришла мне в голову. А следующая появилась при взгляде на часы. Парикмахерская, работающая дольше всех остальных, закрывалась как раз через три четверти часа, то есть я бы еще успела, но - все равно ничего не получится, мне нужно дождаться Рысека.
   Он вот-вот должен вернуться, а рисковать багажником я не могу, с ним тоже может быть что-то не так.
   Дабы не портить себе хорошего настроения, я незамедлительно приняла мужественное решение. Я просто-напросто надену парик. И так будет даже лучше, он мне идет...
   Вновь опробованные коктейли показались мне более удачными. Вообще-то я никогда не любила коктейли, предпочитая им чистый, благородный продукт...
   Рысек вернулся, парикмахер отпал, и мы спустились в гараж.
   После целого часа попыток и усилий, в которых принимал участие вызванный на помощь приятель, выяснилось, что задание невыполнимо. Что-то там где-то не подходило на пять миллиметров; что такое пять миллиметров по сравнению с космическим пространством, и тем не менее даже Рысек со всеми своими знаниями не сумел с этим справиться.
   - А вы его в магазине не примеряли? - спросил он с деликатным упреком.
   - Кто сказал? - возмутилась я. - Разумеется, они все примерили, и все подходило! Я велела снять, потому что это вредно.
   - И они продали вам тот же самый?
   - Нет, другой. В упаковке, идентичный. Так они сказали.
   - Значит, этот испаскудили, - с огорчением пришел к выводу приятель. Вам придется поехать к ним, и пусть они установят вам тот, первый.
   - Ничего не выйдет, тот был демонстрационный экземпляр, и у них потерялся от него какой-то ключик. А этот, который мой, был последним, новая партия поступит только в ближайший вторник. Кроме того, они открываются в десять, а я должна быть в аэропорту около двенадцати, так что из-за пробок могу не успеть.
   Мы бросили багажник в багажник, полный сочувствия приятель распрощался и ушел, и тогда я осознала, что существует еще одна проблема. Возможно, потом гости и разделятся, но ведь из аэропорта мне их придется вести всех вместе...
   - Рысек, это еще не все, - безнадежно произнесла я. - Их будет пятеро. Шесть человек в машине плюс багаж. Что же мне делать? Я знаю, можно заказать такси, но боюсь, что к такси у них уже некая аллергия, к тому же кого сажать в такси, а кого - со мной? Те, что в такси, могут обидеться; я ведь не знаю, кто из них лично платил за "тойоту", а теперь и не спросишь - они уже летят. Да и сколько времени мне придется держать это такси? Самолеты с Дальнего Востока прилетают по-разному, когда - раньше срока, а когда - и с ужасным опозданием.
   Рысек некоторое время бессмысленно таращился на меня и вдруг расцвел.
   - Завтра я обкатываю один небольшой самоходный кран и могу с ним делать все, что захочу. Так что я подъеду и все погружу. Да и для одного человека местечко найдется, хоть и не слишком удобное.
   Вот и все, и никаких проблем!
   Я живо представила себе, как буду встречать в аэропорту свою австралийскую родню на самоходном кране. Хотя, кто знает, возможно, они сочтут это каким-то необычным развлечением, специально приготовленным в их честь?..
   Я заколебалась.
   - А если пойдет дождь?
   - Дождь-то обязательно будет, это уж точно. Он уже начинается. Но на крыше все равно бы все промокло, я что-то не видел у вас брезента.
   - У меня есть очень большая скатерть из клеенки, - сказала я совершенно безнадежно. - Но раз нет багажника, скатертью остается только утереться.
   Ладно, ничего не поделаешь, закажу такси. А может, у тебя есть какой-нибудь необычайно терпеливый шофер?
   - Есть! Он изучает иностранные языки и охотно будет ждать клиента хоть целые сутки. Он в это время в словарях копается. Хотите? Он из радиотакси. Я дам вам его телефон. А я все равно туда приеду, что мне стоит. Во сколько прибывает самолет?
   - Теоретически в двенадцать ноль пять. На практике может быть всяко.
   - Прекрасно, какая мне разница. Я буду там раньше...
   ***
   Проклятый дождь лил с самого утра.
   Подумав, я нашла в этом лишь одно утешение: если бы я вымыла голову и выпендрилась с элегантной прической, то сейчас выглядела бы, как недосушенная утопленница. А парику дождь не помеха, он не меняет фасона, упрямо делая меня еще прекрасней.
   Заказанного таксиста-лингвиста я дожидалась у окна. Увидев, что он подъехал, я сбежала вниз в гараж и выехала на "тойоте". Мне не хотелось вылезать, чтобы с ним договориться, поэтому я открыла окно, и в машину влилась значительная часть Ниагарского водопада. Он тоже приоткрыл свое, но с подветренной стороны, так что ему влилось чуть поменьше. Мы криком согласовали, что едем вместе в аэропорт.
   О том, чтобы припарковаться у самого выхода для пассажиров, нечего было и мечтать: остановка там по плечу разве что коммандосам - один прыжок и привет, лучше всего на ходу. А чтобы что-то узнать об этом проклятом самолете из Сингапура, нужно было оставить машину где-то на стоянке, и довольно далеко бежать. Под исключительно щедрым душем.
   Вообще-то я в этом новом аэропорту всегда терялась, однажды я целых четыре раза объехала вокруг него, чтобы понять его топографию, вот и теперь я хоть и нашла место на нужном уровне, но лишь на открытой площадке, без крыши над головой. Таксист встал через пару машин от меня, так как ближе места не было, и остался в машине. Я помахала ему рукой, показав жестом, чтобы он ждал.
   Ну и что из того, что у меня был зонтик? Добравшись до элегантного зала прибытия, я насквозь промокла - сверху донизу. Указатель, правда, действовал, однако за ту минуту, что я вглядывалась в Сингапур, сведения о нем два раза менялись: его вообще не существует, он уже сел, он все еще летит. По расписанию он должен был сесть через пятнадцать минут, так он будет садиться или нет?
   От живого человека, до которого я, наконец, добралась спустя одиннадцать минут, я узнала, что опоздание составляет около полутора часов. Я направилась обратно на стоянку к своему таксисту, горько сожалея, что не надела резиновых сапог. Сев в машину, я быстро захлопнула дверцу, заодно прищемив две спицы своего зонта. Наверное, они погнулись.
   - Полтора часа, - грустно сказала я. - Примерно и вероятно. Вы успеете выучить португальский.
   - На кой хрен мне нужно учить португальский? - изумился водитель. - И вообще, о чем вы говорите?
   Полтора часа ждать?
   - Вот именно. Дальний Восток непредсказуем.
   Разве Рысек вас не предупредил?
   - Какой еще Рысек?
   - Рысек Ясинский. Ваш приятель.
   Некоторое время водитель выглядел слегка оглушенным и вроде бы судорожно пытался что-то вспомнить.
   - Клянусь богом, у меня нет никакого приятеля Рысека! И я не знаю никакого Ясинского!
   У меня начали появляться недобрые предчувствия.
   - Ничего не понимаю. Вы должны были быть готовы к долгому ожиданию, я же специально заказывала именно вас, даже номер назвала: пятьдесят четыре сорок.
   - В таком случае, милая пани, это я ничего не понимаю. Во-первых примо <Примо по латыни также значит "во-первых">, у меня номер сорок восемь двенадцать, во-вторых примо, я вообще не знаю никакого Рысека Ясинского, а в-третьих примо, меня заказывали ехать в Бемово. А через полчаса меня ждет постоянный клиент на Рашинской, мы с ним договорились, так что я хотел бы успеть.
   Вам придется придумать что-то еще.
   Мои дурные предчувствия усилились.
   - Тогда к кому же вы приехали там, в Виланове?
   - К какой-то Кентшик. Круткая, дом пять.
   - Прелестно. Вы остановились у дома три - Круткая, три. А я как раз ждала такси!
   - Холера! Мне очень жаль, но ничего не поделаешь, мне нужно ехать на Рашинскую.
   Это я и сама понимала. Не могла же я удерживать человека, который договорился с постоянным клиентом в такую погоду, причем вообще еще не известно, успеет ли он. Заплатив ему, я помчалась к своей машине и промокла еще сильней, так и не сумев раскрыть по дороге зонтик. Он как-то подозрительно сопротивлялся.
   Едва я захлопнула дверцу, как заверещал мобильник. Отозвался обеспокоенный и расстроенный Рысек.
   - Где вы? Похоже, все пошло наперекосяк. Звонит Мариан, мой приятель, он везет какую-то бабу, но совсем не туда, куда нужно. В Бемово. И это вообще вроде бы не вы.
   - Конечно, не я, я на Окенче. И уже знаю, что произошло, я забрала того, что приехал за ней, а она села к твоему приятелю...
   - Вот именно, это Бемово его и запутало, потому что ассоциируется с аэродромом. И только по пути он начал что-то соображать.
   - Постой, но мой, то есть ее, таксист уже уехал, у него договоренность...
   - И больше никакого нет?
   - Нет!
   - Так я сейчас позвоню Мариану, чтобы малость поднажал. Отвезет ту бабу и пусть сразу же гонит к вам! Да, минуточку! А когда он садится? Вы уже знаете?
   - Примерно через полтора часа.
   - Тогда он успеет...
   - А ты где?
   - Подъезжаю к аэропорту. Сейчас вы меня увидите. Такой желтый с сипим кран...
   - Ладно, звони своему Мариану.
   Дождь вроде бы несколько ослабел, зато поднялся ветер. Через двенадцать минут я увидела желтую с синим машину, ужасно странную, она показалась мне какой-то не такой, и уж если это - небольшой кран... Я бы лично назвала эту махину скорей уж большим краном!
   Рысек поставил ее где попало и примчался ко мне, прикрывая лицо капюшоном форменной куртки.
   - Я уже дозвонился, баба как раз вылезает, и Мариан газует к нам, заявил он. - Очень здорово, что рейс запаздывает...
   - Постой-ка, Рысек, - перебила я его, так как меня вдруг кольнуло очередное недоброе предчувствие. - Если я хоть что-то в жизни понимаю, эти дальние рейсы... С какой стороны дует ветер?
   - Север здесь, юг - здесь... Так, на глазок, - с востока.
   - И подгоняет самолет! На всякий случай пойду-ка я спрошу, нет ли каких изменений.
   - Так я сбегаю, - мужественно вызвался Рысек. - А вы посидите.
   Он понесся бегом и вернулся через десять минут.
   - Вы был правы, они ускорились. Теперь опоздание всего сорок пять минут.
   - О господи, да ведь это значит, что он сядет через четверть часа!
   - Ну какое-то время им еще понадобится, - успокоил меня Рысек, отжимая носовой платок, который вынул из кармана, чтобы вытереть лицо. - Вы их будете там ужасно долго встречать, каждого в отдельности, а за это время и Мариан успеет приехать.
   А вдвоем мы с их багажом справимся.
   - Может, я все-таки пойду подожду там внутри...
   - Да вам там и сигареты закурить не позволят...
   - Холера...
   Спустя четверть часа Мариана все еще не было, а мои предчувствия разбушевались ничуть не меньше, чем стихия снаружи. Дождь и ветер приобрели шквальный характер, затихая и усиливаясь порывами, причем затишье составляло процентов десять от максимальной силы. Я решила дождаться этих самых десяти процентов и добраться до здания бегом.
   Рысек счел правильным вернуться к своему крану и на всякий случай перегнать его поближе.
   Когда я влетела в зал прибытия, звуки громкоговорителя заставили меня как можно скорей посмотреть на информационное табло. Все мои недобрые предчувствия оправдались: самолет из Сингапура только что сел!
   У меня уже не хватило смелости выбежать наружу, чтобы отыскать своих союзников. Одновременно я осознала, что понятия не имею, откуда берутся эти холерные багажные тележки. Оттуда, с той стороны? И хватит ли у них ума схватить этот транспорт, или, может быть, они думают, что это должна сделать я?..
   Рядом со мной объявился Рысек.
   - Они вон там, эти тележки, - заверил он меня. - Смотрите, каждый с ними выезжает. Видите?
   И в этот момент я обнаружила свою родню. С феноменальной ловкостью пройдя через паспортный и таможенный контроль, они объявились уже по эту сторону коридора. Два дядьки в поте лица своего толкали две громадные кучи багажа, две тетки и бабушка шли порожняком.
   - Вон они, - мертвым голосом произнесла я. - Вот эти.
   - Холера, - сказал Рысек.
   Они тоже меня увидели и, к сожалению, немедленно узнали. Бабушка как-то странно меня разглядывала, я даже забеспокоилась, в чем дело - может, она заметила, что я в парике, и ей это не понравилось?
   Может, она не выносит парики?
   - Я думала, ты за нами приедешь, - горько сказала она. - Я знаю, что здесь нет носильщиков, потому что у вас безработица, но не ожидала, что нам придется идти пешком.
   - Да что ты, бабушка, каким пешком! - вежливо возразила я. - Я стою на стоянке, потому что здесь запрещено...
   Разумеется, к выходу подруливали такси, но нашего все еще не было. Если бы я не перепутала машины и если бы Мариан был уже здесь...
   - И где же она, твоя стоянка? - спросил один из дядьев, тот, который не был моим крестным.
   - Рядом, в нескольких шагах, - бодро отрапортовал Рысек и отнял у него тележку с грузом. - Вообще все готово, прошу вас, прошу.
   Я настольно растерялась, что вытащила всю семью наружу под все эти атмосферные прелести. Правда, те как раз слегка приутихли. Я помогла дяде-крестному толкать вторую тележку, мы с невероятными трудностями добрались до стоянки, где все еще не было Мариана, Рысек попытался поднять один из элегантных чемоданов и охнул. И немедленно нашел выход.