Главное состояло в том, чтобы он понял, что после налета часть «боевиков» собирается вернуться на квартиру, дабы переснять захваченные материалы цифровым фотоаппаратом, скопировать эти файлы на несколько дисков и раздать каждому члену группы. Мол, хоть один да прорвется.
Понятно ведь, что тащить с собой громоздкий ворох не имело смысла, да и опасно. Чертежи, кстати, в основном были подлинными, но с небольшими купюрами. Касались они, правда, большей частью узлов, которые изготавливались непосредственно на заводе. Ряд важных элементов поставлялся в готовом виде с других предприятий, и они фигурировали на сборочных чертежах как черные ящики. Главная же подляна была сокрыта в инструкции по настройке и юстировке готового генератора. Специалисты, которые ее составляли, должно быть, животики надорвали, вставляя туда разделы, где предусматривалась точная «регулировка» несуществующих в природе полей и выдвигались строжайшие требования по достижению необходимых величин параметров, порожденных богатым воображением авторов этого документа.
Больше всех рисковал сотрудник, который по сценарию должен был покидать квартиру последним. — А если он его просто убьет, чтобы взять диск? — волновался Геннадий на последнем совещании перед началом основного этапа операции.
— Маловероятно, — ответила Сима. — Зачем ему это? Лишний труп поблизости, лишние подозрения. Я бы на его месте подобралась со спины и легким ударом вырубила. Человек потом очнется и вполне может подумать, что просто упал в обморок. Тем более после такого «горячего» дня. А пока он валяется в отключке, скопировала бы диск. Они ведь компьютер с собой брать не станут, бросят вместе с оружием и прочей амуницией. Пойдут налегке, только с дисками, так легче будет улизнуть через все кордоны и облавы. А если и выведут компьютер из строя, так у этого Ирека и свой дома есть. Только на один этаж подняться. Это я с его точки зрения рассуждаю.
— Будем надеяться, что ты права. Парень знает, на что идет, доброволец.
Спектакль с налетом на здание заводоуправления был разыгран в лучших традициях жанра. С перестрелкой, с «жертвами» с обеих сторон, с взорванными пластитом замками сейфов в архиве (это были обычные «Шкафы металлические», по правде говоря). В нарушение сценария двое «боевиков» получили вполне реальные ранения, из них одно довольно тяжелое. Их причиной явилась неожиданная активность некоторых граждан, оказавшихся поблизости от места событий. Услышав стрельбу в здании и увидев выбегающих из него и отстреливающихся людей в масках, они без лишних раздумий открыли по ним огонь из имеющегося на руках личного оружия. Незапланированные, так сказать, последствия действующих ныне либеральных правил приобретения и ношения огнестрельных стволов. Дав в сторону «доброхотов» пару очередей, «налетчики» погрузились на угнанные незадолго до этого четыре машины и попытались скрыться, так что спектакль продолжился и на городских улицах.
На конспиративную квартиру для проведения фотографических работ прибыло только трое. Остальные «уцелевшие» по легенде ожидали в городе. На съемку ушло около получаса (в три аппарата), и еще пятнадцать минут на перегон информации в компьютер и копирование ее на диски. После этого все начали уходить, по очереди. Вот в квартире остался только один.
— Я ничего не слышал и не видел, — рассказывал этот бедолага на разборе полетов. — Наклонился, чтобы достать из сумки куртку и все, дальше провал. Очнулся на полу, рядом никого нет, пощупал карман — диск на месте. Как и договаривались, встал, дождался, когда голова в норму придет и за дверь.
— Он не стал, как мы предполагали, тебя в подъезде дожидаться, — пояснила Сима. — Спустился со своего балкона твой и подкрался осторожненько. В комнате камера стояла замаскированная, все было видно. Пошарил по карманам, взял дискету и к компу. Минутное дело. Он еще успел покопаться в чертежах, которые вы бросили. И в стенной шкаф заглянул, где пакеты с трупами «хозяина» и «секретарши» лежали. Хорошо хоть вскрывать не стал, мог бы быть конфуз. Гримеры, конечно, постарались на славу, но кто его знает…. Одним словом нервы у него в порядке.
Рассказ остановил шеф. — Хватит болтовни. Рановато еще расслабляться. Масса дел осталось: облавы, прочесывания, похороны, наказание невиновных, награждение непричастных, утечки информации об этих событиях. Проколемся в любой мелочи — все насмарку. Учтите это. Продолжаем работать.
— Вика вчера уехала, — грустно сообщила Сима Геннадию. Даже попрощаться не успели. Обидно.
— Что делать, она ведь теперь покойница. Будет странно, если начнет бродить по городу и встречаться с людьми. Похороны уже назначены, все будет в лучшем виде: могилка, цветочки и все такое. Но тебе ходить не рекомендую, это лишнее.
— Сама понимаю, не маленькая. Но все равно грустно. Подруга уехала, а всякие ревнивые болваны продолжают корчить из себя Отелло. — Геннадий молча пожал плечами. — Ну и дурак!
События того памятного дня изрядно взбудоражили город. Слухи ходили самые причудливые. Да и без слухов хватало пищи для дебатов. По официальной версии все налетчики были перехвачены. Большей частью, правда, мертвыми. Последний был убит уже в Челябинске. В газетах просили население оказать помощь в расследовании. На всех трех квартирах, которыми пользовались «боевики», шли следственные мероприятия. Там обнаружили тела «хозяев», оружие, боеприпасы и другие интересные вещи. Писали о «мусульманском следе». — Теперь они друг другу не поверят, — с удовлетворением констатировал майор. — Китайцы будут думать, что всю эту петрушку устроили люди Халифата, а те, в свою очередь, возомнят, что дело провернули китайские агенты, в провокационных целях имитировав их фирменный стиль. И каждый, соответственно, постарается форсировать все разработки по антигравитаторам. Да и сотрудничество спецслужб у них на убыль пойдет. Мелочь, а приятно. Теперь главное их не насторожить. Пусть этот Акрамыч живет, как жил. Выждем годик, другой, а потом прихватим на чем-нибудь не относящемся к данному делу. Но это все лирика. А вот что мне с вами, голуби мои, делать?
— А что с нами делать? — поинтересовался Геннадий.
— Как что? Наказывать будем! Сами рассудите. В город проникает боевая группа врага, устраивает наглый налет на секретный объект, похищает сверхсекретные чертежи. Я уже не говорю об убийстве нескольких человек. Куда, спрашивается, местная контрразведка смотрела? Думаете, что вам за это орден дадут? Нет! Сегодня в город прибыла специальная комиссия из Столицы, будет расследование этого безобразного инцидента, оргвыводы, как водится. Придется отвечать по всей строгости.
— А почему только нам? — с ехидной улыбкой спросила Сима. — Ведь это вы у нас командир: не обеспечили, не доглядели, не уберегли…. Командир отвечает за все, так сказать. Вот вы и отвечайте!
— И я отвечу, а куда деваться? Но и вам достанется на орехи. Завтра будет приказ о вашем отстранении от дела — отправитесь под домашний арест. А там и трибунала недолго ждать останется.
— Спасибо на добром слове, гражданин начальник, — сказал Геннадий. — Разрешите идти?
— Разрешаю!
Первый в этом году снег падал крупными, липкими хлопьями. Он пытался залепить ветровое стекло и отброшенный колесами шумно бился в днище машины. Геннадий подъехал к своему дому, припарковался и, шлепая по мокрому снегу, направился к подъезду. Войдя в квартиру, он стряхнул с одежды тающие снежинки. — Вот и все, кончился Миасский этап моей жизни. Теперь зашлют куда подальше, чтобы глаза тут не мозолил. Плевать, жить и работать и в других местах можно. Барахла много не накопил, в пару чемоданов вместится. Вот только… — Геннадий озабоченно посмотрел в угол, где у него была оборудована мастерская. — Да, это все в чемодан не положишь. Тяжеловато. Ладно, договорюсь с Вадимом и пока оставлю оборудование и инструменты у него. Устроюсь на новом месте — перевезу, ничего страшного. — Он прошел на кухню и поставил чайник на газовую плиту. — Ничего страшного, говоришь? Осел! Ведь Симу тоже переведут, мы с ней можем больше никогда не встретиться! Ни-ког-да! Черт, что делать-то? — Геннадий с большим трудом подавил желание немедленно броситься к двери. Вместо этого полез в холодильник за народным антидепрессантом и налил себе в стакан грамм сто. Намахнул, закусив простым хлебом. — А нужен ли я ей? Вот вопрос. — Геннадий снова наполнил стакан и с болью спросил уже вслух. — Серафима, ведьма чертова, я тебе нужен?
— А если и нужен, то что? — раздался за спиной знакомый голос.
Геннадий мгновенно повернулся и обалдел. У двери на кухню, прислонясь к косяку стояла Сима и с легкой усмешкой смотрела на него. На ней были джинсы, блузка и домашние тапочки. Будто сейчас середина лета, а на улице нет никакого снега. — Как ты тут оказалась? — Девушка пожала плечами. — Ты позвал меня по имени и задал вопрос, вот я и пришла. Пьянствуешь? — Она неодобрительно покосилась на початую бутылку и жалкую закуску.
Геннадий смутился. — Нечто вроде этого, прощаюсь с этапом своей жизни.
— И как оно? Получается?
— Тяжко. Вот подумал, что больше никогда тебя не увижу, и такая тоска взяла.
— Ах, тоска, а увидеть, стало быть, хотел?
— Хотел, только идти боялся. Думал завтра зайду.
— Завтра не получится, на завтра у тебя дальняя дорога и казенный дом.
— Понятно, я думал, что еще один день у меня есть. — Геннадий даже не стал спрашивать, а откуда ей это известно. Привык уже.
— Нет у тебя этого дня. Поэтому, если что собираешься сказать, то говори сейчас. А если нет, то я пошла.
Геннадий задумался. — Слушай, получается, что ты на самом деле ведьма?
— Ну, если только в очень нетрадиционном смысле этого слова…. Правильнее будет сказать — фея. А из дома по ночам я не на шабаш летала и не к любовникам, как ты подумал, а по своим фейским делам. Могут же быть у фей свои важные дела? Вот так, хочешь, верь, а хочешь, нет.
— Ты это серьезно? Или опять шуточки? — Геннадий внимательно посмотрел на Симу, которая продолжала стоять с абсолютно невозмутимым видом. — Ладно, верю, хоть все и болезненным бредом кажется. — Он подошел к Симе и попытался ее обнять, та ловко увернулась. — Ты куда руки-то тянешь? Рановато будет, я ведь тоже на тебя обижена. Сначала отмоли, а потом посмотрим. Если буду добрая, то прощу… возможно.
— Серафима, прости засранца. Больше не повторится. Хочешь… на колени встану?
— Так и быть, прощаю, — она скользнула в его объятья. — Надо бы отметить наше примирение. — Геннадий растерянно оглядел свою кухню. — Знаешь, у меня кроме бутылки водки, пары банок консервов и хлеба ничего нет. А все магазины уже закрыты.
— Вот так всегда, если женщина не позаботится, то…. Ладно, придется принять меры. Закрой глаза и сделай два шага вперед.
Геннадий подчинился. — Ничего себе! Куда это мы попали? — Он находился в обширном зале, в камине весело трещали дрова, а посредине помещения стоял накрытый стол, интимно освещенный горящими свечами. — Шикарно, только я всегда думал, что жилье фей выглядит несколько иначе.
— А чего ты ожидал? Средневекового замка на заснеженной вершине горы? Я тебе что? Горный орел? В этих замках ужасно холодно, сыро и вечные сквозняки. Современные феи в таких местах не живут. И с ужасом вспоминают, в каких антисанитарных условиях им приходилось мучиться, пока цивилизация не предоставила лучшие возможности.
— Понятно. Хм, а тебе тоже пришлось мучиться?
— Ага, испугался? Подумал, что на самом деле я древняя старуха, а только прикидываюсь молоденькой? Не боись, все без обмана. Я хоть и фея, но еще юная. И перспектива проснуться в одной постели со старой каргой тебе не грозит.
— Спасибо, успокоила. — Геннадий подошел к окну. За окном лежал снег, и виднелись сосны, тоже покрытые снежными шапками. — А тут холоднее, чем в Миассе. Что это за место?
— Это тоже Урал, только севернее. Я ведь российская фея, коренная. Впрочем, если тебе не нравится, то можем махнуть в более теплое место. Тихий океан тебя устроит?
— В другой раз, а сейчас давай перейдем к тому, для чего мы сюда прибыли. — Он кивнул на накрытый стол. — Как я погляжу, все уже готово и моя помощь не требуется. — Он подошел поближе. — Мда, похоже, что на гильдию фей карточная система не распространяется. Вот только водки нет, одно легкое вино. Можешь наколдовать?
— Почему бы и нет? — Сима села за стол и сунула под него руку. Вытащила обратно уже с запотевшей бутылкой. — Такая подойдет?
Геннадий взял емкость в руки и внимательно осмотрел этикетку. — Да-а-с, хорошая марка. А она настоящая или это иллюзия?
— Вполне реальная, — заверила его Сима. — Иллюзии — вещь хорошая, но не за столом же ими пользоваться. Это было бы просто глупо.
— И то верно, — согласился Геннадий, — фантомами не наешься и не напьешься. Ты могла бы на этом неплохой бизнес сделать. Кстати, а что ты вообще с такими возможностями у нас людей делаешь? Что тебе до наших проблем?
— Живу я там, я ведь тоже человек, а не нежить, какая. Проблемы у нас одни, общие. А что до возможностей, то они далеко не безграничные. Безграничных возможностей, поверь, на свете не бывает.
— А вот в это верю.
— А раз веришь, то, что сидишь, как будто мешком пришибленный? Ну, фея я, подумаешь, какая проблема. Эка невидаль! Это что-то меняет в наших отношениях?
Геннадий прислушался к своим ощущениям. — Знаешь, а ты права. Подумаешь, какая-то фея.
— Осторожнее на поворотах, милый! Что значит «какая-то»?
— А ты, разумеется, самая крутая из фей?
— Ну, по крайней мере… самая симпатичная. А ты думал…?
Геннадий расхохотался. — Я смотрю — женщина остается женщиной, даже если она и фея. — Он подошел к Симе и обнял ее. Дальше они говорили мало, нашлись дела поинтереснее.
Пророчества о дальней дороге оправдались. Не успел Геннадий появиться на службе, как его вызвали на ковер. — Тебя в Столицу вызывают, — сообщил ему майор. Странно, вызов не из столичной конторы, а от администрации Верховного. Чего им от тебя понадобилось? Не представляю. Впрочем, начальству виднее. Сбирай манатки и вперед. Сказано — срочно. Дам машину, подбросит тебя до челябинского аэропорта, как раз успеешь. В порту сразу беги к военному коменданту. Он уже в курсе, устроит тебя на нужный рейс.
— А почему самолетом? — с недоумением поинтересовался Геннадий. — Екатеринбург не так уж и далеко, поездом можно или машиной.
— Я же тебе русским языком говорю — сроч-но! В столичном аэропорту тебя встретят. Понял?
— Так точно! Разрешите выполнять?
Проклиная дуболомство начальства, которое создает проблемы на пустом месте, Геннадий вышел из кабинета. Сима, которая сидела за компьютером, подмигнула ему и украдкой показала большой палец. Он махнул ей рукой и покинул контору. — Хм, похоже, что-то она знает. Впрочем, это и не удивительно, если вспомнить…. Геннадий заскочил на машине домой, переоделся в форму и прихватил «тревожный» чемоданчик. — Все, теперь в аэропорт. Все-таки, какой дурак придумал лететь из Челябинска в Столицу самолетом? Пока доберешься до аэропорта, пока дождешься рейса, регистрация, посадка в самолет, взлет, приземление, высадка, пока из Кольцово до города доберешься. Мда, на машине было бы быстрее. Вот тебе и срочно! Умники!
Аэропортовский комендант придирчиво проверил его документы и сообщил, — все в порядке, вас проводят. — Когда машина подрулила к одной из дальних стоянок, Геннадий присвистнул. — Опять антиграв и не простой. Одна из личных машин Верховного, если верить надписям на борту. — Черт побери, да что же это деется? Кому понадобилась моя скромная персона? — Перед тем как взойти на борт Геннадию предложили сдать личное оружие, да еще и умело обыскали. Салон машины мало напоминал жесткую функциональность десантного варианта, на котором ему уже приходилось летать, но особой роскошью тоже не отличался. Хоть кресла были мягкие и на том спасибо. Едва закрылся люк, как заработали генераторы, и машина начала подъем, а еще через десяток секунд зашелестели маршевые двигатели.
Геннадий, осторожно косясь на молчаливых сопровождающих, перебирал в уме варианты своей возможной судьбы. Было не похоже, что он арестован. Обращались с ним вежливо, минералочки предложили. Личный антиграв Верховного отправили, чтобы на место доставить. — Куда, кстати? И по какому поводу? Из-за узбекских дел, или по поводу последней операции. Или из-за Серафимы и ее «странностей»? Если последнее, то я влип по самые уши!
За все время полета к конкретному решению он так и не пришел. Машина зависла в воздухе и начала опускаться. Геннадий выглянул в иллюминатор и узнал место, которое пару раз видел на фотографиях. — Приплыли, это же загородная резиденция Верховного! Только этого мне и не хватало! — Антиграв опустился на вертолетную площадку в сотне метров от основного здания. Открылся люк, Геннадия пригласили наружу и сопроводили до бокового входа. Там передали с рук на руки другим неразговорчивым товарищам, которые его снова обыскали, просветили рентгеном, а по окончанию этих процедур провели в какой-то небольшой зал, оставили одного и велели там ждать. Ожидание продлилось минут десять, потом открылась одна из дверей, и в помещение вошел человек, не узнать которого было довольно сложно. Геннадий резво вскочил и вытянулся по стойке смирно. — Товарищ Верховный Главнокомандующий…. — Вошедший недослушал рапорт и жестом предложил остановиться. — Вольно! Садитесь вот сюда. Нам предстоит важный разговор, хоть и короткий.
Геннадий послушно уселся на краешек предложенного кресла и застыл в напряжении. Так вот, капитан, я пригласил вас поговорить об одной известной вам особе. Догадываетесь, о ком идет речь? — Валять дурочку было бессмысленно, пришлось кивнуть. — Да, я понимаю.
— Вот и прекрасно, и как она вам?
— Это очень своеобразная девушка, но мне она нравится.
Верховный хмыкнул. — Своеобразная, говорите? Это еще мягко сказано! Признаюсь, мне тоже приходилось общаться с этой молодой дамой. Это было весьма познавательно. — Геннадий охнул про себя. — Она успела и до Верховного добраться, ничего себе. И о чем они, интересно, говорили?
— Не совсем уверен… знаете ли вы, но Серафима принадлежит к довольно странной и могущественной организации. Она «чужак», вы должны быть в курсе этой проблемы. Вот так, с одной стороны эта леди оказала ряд важных услуг нашей стране, а с другой стороны цели представляемой ею структуры не слишком понятны. В личной беседе со мной она изволила сообщить, что является «куратором» России в своей «организации». Мы потратили немало сил, чтобы выяснить об этой структуре хоть что-то. Без толку, надо сказать. И представляете наше удивление, когда мы идентифицировали ее в Казахстане как вполне реального человека. У нее оказались родители, куча родственников, она училась в обычной школе, в университете…. Мда, странно все это.
— А что вы хотите от меня? — поинтересовался Геннадий.
— От вас? Ничего, собственно. Я только хотел задать вам пару вопросов. — Верховный сделал небольшую паузу. — Вы больше с ней общались, чем я. Как вам показалось… она, в самом деле, любит Россию и ее народ? И еще… она человек?
— Она человек, и неплохой, — твердо ответил Геннадий. — И как мне показалось, искренне переживает за нашу страну. Я в этом уверен!
— Спасибо! Это очень важная и обнадеживающая информация. Передайте Серафиме, что мы не собираемся вмешиваться в ее дела и личную жизнь. Напротив, готовы оказывать ей любое необходимое содействие. И обязательно расскажите о своем визите ко мне, между нами не должно быть никаких недомолвок.
— Мне кажется, что она уже знает, — сообщил Геннадий, — куда меня вызвали и зачем.
— Да? Меня это нисколько не удивляет! Идите, капитан. Удачи вам!
Верховный встал, давая понять, что аудиенция закончена.
Андрей Ходов, silverest@mail.ru
Таллин 2004
Понятно ведь, что тащить с собой громоздкий ворох не имело смысла, да и опасно. Чертежи, кстати, в основном были подлинными, но с небольшими купюрами. Касались они, правда, большей частью узлов, которые изготавливались непосредственно на заводе. Ряд важных элементов поставлялся в готовом виде с других предприятий, и они фигурировали на сборочных чертежах как черные ящики. Главная же подляна была сокрыта в инструкции по настройке и юстировке готового генератора. Специалисты, которые ее составляли, должно быть, животики надорвали, вставляя туда разделы, где предусматривалась точная «регулировка» несуществующих в природе полей и выдвигались строжайшие требования по достижению необходимых величин параметров, порожденных богатым воображением авторов этого документа.
Больше всех рисковал сотрудник, который по сценарию должен был покидать квартиру последним. — А если он его просто убьет, чтобы взять диск? — волновался Геннадий на последнем совещании перед началом основного этапа операции.
— Маловероятно, — ответила Сима. — Зачем ему это? Лишний труп поблизости, лишние подозрения. Я бы на его месте подобралась со спины и легким ударом вырубила. Человек потом очнется и вполне может подумать, что просто упал в обморок. Тем более после такого «горячего» дня. А пока он валяется в отключке, скопировала бы диск. Они ведь компьютер с собой брать не станут, бросят вместе с оружием и прочей амуницией. Пойдут налегке, только с дисками, так легче будет улизнуть через все кордоны и облавы. А если и выведут компьютер из строя, так у этого Ирека и свой дома есть. Только на один этаж подняться. Это я с его точки зрения рассуждаю.
— Будем надеяться, что ты права. Парень знает, на что идет, доброволец.
Спектакль с налетом на здание заводоуправления был разыгран в лучших традициях жанра. С перестрелкой, с «жертвами» с обеих сторон, с взорванными пластитом замками сейфов в архиве (это были обычные «Шкафы металлические», по правде говоря). В нарушение сценария двое «боевиков» получили вполне реальные ранения, из них одно довольно тяжелое. Их причиной явилась неожиданная активность некоторых граждан, оказавшихся поблизости от места событий. Услышав стрельбу в здании и увидев выбегающих из него и отстреливающихся людей в масках, они без лишних раздумий открыли по ним огонь из имеющегося на руках личного оружия. Незапланированные, так сказать, последствия действующих ныне либеральных правил приобретения и ношения огнестрельных стволов. Дав в сторону «доброхотов» пару очередей, «налетчики» погрузились на угнанные незадолго до этого четыре машины и попытались скрыться, так что спектакль продолжился и на городских улицах.
На конспиративную квартиру для проведения фотографических работ прибыло только трое. Остальные «уцелевшие» по легенде ожидали в городе. На съемку ушло около получаса (в три аппарата), и еще пятнадцать минут на перегон информации в компьютер и копирование ее на диски. После этого все начали уходить, по очереди. Вот в квартире остался только один.
— Я ничего не слышал и не видел, — рассказывал этот бедолага на разборе полетов. — Наклонился, чтобы достать из сумки куртку и все, дальше провал. Очнулся на полу, рядом никого нет, пощупал карман — диск на месте. Как и договаривались, встал, дождался, когда голова в норму придет и за дверь.
— Он не стал, как мы предполагали, тебя в подъезде дожидаться, — пояснила Сима. — Спустился со своего балкона твой и подкрался осторожненько. В комнате камера стояла замаскированная, все было видно. Пошарил по карманам, взял дискету и к компу. Минутное дело. Он еще успел покопаться в чертежах, которые вы бросили. И в стенной шкаф заглянул, где пакеты с трупами «хозяина» и «секретарши» лежали. Хорошо хоть вскрывать не стал, мог бы быть конфуз. Гримеры, конечно, постарались на славу, но кто его знает…. Одним словом нервы у него в порядке.
Рассказ остановил шеф. — Хватит болтовни. Рановато еще расслабляться. Масса дел осталось: облавы, прочесывания, похороны, наказание невиновных, награждение непричастных, утечки информации об этих событиях. Проколемся в любой мелочи — все насмарку. Учтите это. Продолжаем работать.
— Вика вчера уехала, — грустно сообщила Сима Геннадию. Даже попрощаться не успели. Обидно.
— Что делать, она ведь теперь покойница. Будет странно, если начнет бродить по городу и встречаться с людьми. Похороны уже назначены, все будет в лучшем виде: могилка, цветочки и все такое. Но тебе ходить не рекомендую, это лишнее.
— Сама понимаю, не маленькая. Но все равно грустно. Подруга уехала, а всякие ревнивые болваны продолжают корчить из себя Отелло. — Геннадий молча пожал плечами. — Ну и дурак!
События того памятного дня изрядно взбудоражили город. Слухи ходили самые причудливые. Да и без слухов хватало пищи для дебатов. По официальной версии все налетчики были перехвачены. Большей частью, правда, мертвыми. Последний был убит уже в Челябинске. В газетах просили население оказать помощь в расследовании. На всех трех квартирах, которыми пользовались «боевики», шли следственные мероприятия. Там обнаружили тела «хозяев», оружие, боеприпасы и другие интересные вещи. Писали о «мусульманском следе». — Теперь они друг другу не поверят, — с удовлетворением констатировал майор. — Китайцы будут думать, что всю эту петрушку устроили люди Халифата, а те, в свою очередь, возомнят, что дело провернули китайские агенты, в провокационных целях имитировав их фирменный стиль. И каждый, соответственно, постарается форсировать все разработки по антигравитаторам. Да и сотрудничество спецслужб у них на убыль пойдет. Мелочь, а приятно. Теперь главное их не насторожить. Пусть этот Акрамыч живет, как жил. Выждем годик, другой, а потом прихватим на чем-нибудь не относящемся к данному делу. Но это все лирика. А вот что мне с вами, голуби мои, делать?
— А что с нами делать? — поинтересовался Геннадий.
— Как что? Наказывать будем! Сами рассудите. В город проникает боевая группа врага, устраивает наглый налет на секретный объект, похищает сверхсекретные чертежи. Я уже не говорю об убийстве нескольких человек. Куда, спрашивается, местная контрразведка смотрела? Думаете, что вам за это орден дадут? Нет! Сегодня в город прибыла специальная комиссия из Столицы, будет расследование этого безобразного инцидента, оргвыводы, как водится. Придется отвечать по всей строгости.
— А почему только нам? — с ехидной улыбкой спросила Сима. — Ведь это вы у нас командир: не обеспечили, не доглядели, не уберегли…. Командир отвечает за все, так сказать. Вот вы и отвечайте!
— И я отвечу, а куда деваться? Но и вам достанется на орехи. Завтра будет приказ о вашем отстранении от дела — отправитесь под домашний арест. А там и трибунала недолго ждать останется.
— Спасибо на добром слове, гражданин начальник, — сказал Геннадий. — Разрешите идти?
— Разрешаю!
Первый в этом году снег падал крупными, липкими хлопьями. Он пытался залепить ветровое стекло и отброшенный колесами шумно бился в днище машины. Геннадий подъехал к своему дому, припарковался и, шлепая по мокрому снегу, направился к подъезду. Войдя в квартиру, он стряхнул с одежды тающие снежинки. — Вот и все, кончился Миасский этап моей жизни. Теперь зашлют куда подальше, чтобы глаза тут не мозолил. Плевать, жить и работать и в других местах можно. Барахла много не накопил, в пару чемоданов вместится. Вот только… — Геннадий озабоченно посмотрел в угол, где у него была оборудована мастерская. — Да, это все в чемодан не положишь. Тяжеловато. Ладно, договорюсь с Вадимом и пока оставлю оборудование и инструменты у него. Устроюсь на новом месте — перевезу, ничего страшного. — Он прошел на кухню и поставил чайник на газовую плиту. — Ничего страшного, говоришь? Осел! Ведь Симу тоже переведут, мы с ней можем больше никогда не встретиться! Ни-ког-да! Черт, что делать-то? — Геннадий с большим трудом подавил желание немедленно броситься к двери. Вместо этого полез в холодильник за народным антидепрессантом и налил себе в стакан грамм сто. Намахнул, закусив простым хлебом. — А нужен ли я ей? Вот вопрос. — Геннадий снова наполнил стакан и с болью спросил уже вслух. — Серафима, ведьма чертова, я тебе нужен?
— А если и нужен, то что? — раздался за спиной знакомый голос.
Геннадий мгновенно повернулся и обалдел. У двери на кухню, прислонясь к косяку стояла Сима и с легкой усмешкой смотрела на него. На ней были джинсы, блузка и домашние тапочки. Будто сейчас середина лета, а на улице нет никакого снега. — Как ты тут оказалась? — Девушка пожала плечами. — Ты позвал меня по имени и задал вопрос, вот я и пришла. Пьянствуешь? — Она неодобрительно покосилась на початую бутылку и жалкую закуску.
Геннадий смутился. — Нечто вроде этого, прощаюсь с этапом своей жизни.
— И как оно? Получается?
— Тяжко. Вот подумал, что больше никогда тебя не увижу, и такая тоска взяла.
— Ах, тоска, а увидеть, стало быть, хотел?
— Хотел, только идти боялся. Думал завтра зайду.
— Завтра не получится, на завтра у тебя дальняя дорога и казенный дом.
— Понятно, я думал, что еще один день у меня есть. — Геннадий даже не стал спрашивать, а откуда ей это известно. Привык уже.
— Нет у тебя этого дня. Поэтому, если что собираешься сказать, то говори сейчас. А если нет, то я пошла.
Геннадий задумался. — Слушай, получается, что ты на самом деле ведьма?
— Ну, если только в очень нетрадиционном смысле этого слова…. Правильнее будет сказать — фея. А из дома по ночам я не на шабаш летала и не к любовникам, как ты подумал, а по своим фейским делам. Могут же быть у фей свои важные дела? Вот так, хочешь, верь, а хочешь, нет.
— Ты это серьезно? Или опять шуточки? — Геннадий внимательно посмотрел на Симу, которая продолжала стоять с абсолютно невозмутимым видом. — Ладно, верю, хоть все и болезненным бредом кажется. — Он подошел к Симе и попытался ее обнять, та ловко увернулась. — Ты куда руки-то тянешь? Рановато будет, я ведь тоже на тебя обижена. Сначала отмоли, а потом посмотрим. Если буду добрая, то прощу… возможно.
— Серафима, прости засранца. Больше не повторится. Хочешь… на колени встану?
— Так и быть, прощаю, — она скользнула в его объятья. — Надо бы отметить наше примирение. — Геннадий растерянно оглядел свою кухню. — Знаешь, у меня кроме бутылки водки, пары банок консервов и хлеба ничего нет. А все магазины уже закрыты.
— Вот так всегда, если женщина не позаботится, то…. Ладно, придется принять меры. Закрой глаза и сделай два шага вперед.
Геннадий подчинился. — Ничего себе! Куда это мы попали? — Он находился в обширном зале, в камине весело трещали дрова, а посредине помещения стоял накрытый стол, интимно освещенный горящими свечами. — Шикарно, только я всегда думал, что жилье фей выглядит несколько иначе.
— А чего ты ожидал? Средневекового замка на заснеженной вершине горы? Я тебе что? Горный орел? В этих замках ужасно холодно, сыро и вечные сквозняки. Современные феи в таких местах не живут. И с ужасом вспоминают, в каких антисанитарных условиях им приходилось мучиться, пока цивилизация не предоставила лучшие возможности.
— Понятно. Хм, а тебе тоже пришлось мучиться?
— Ага, испугался? Подумал, что на самом деле я древняя старуха, а только прикидываюсь молоденькой? Не боись, все без обмана. Я хоть и фея, но еще юная. И перспектива проснуться в одной постели со старой каргой тебе не грозит.
— Спасибо, успокоила. — Геннадий подошел к окну. За окном лежал снег, и виднелись сосны, тоже покрытые снежными шапками. — А тут холоднее, чем в Миассе. Что это за место?
— Это тоже Урал, только севернее. Я ведь российская фея, коренная. Впрочем, если тебе не нравится, то можем махнуть в более теплое место. Тихий океан тебя устроит?
— В другой раз, а сейчас давай перейдем к тому, для чего мы сюда прибыли. — Он кивнул на накрытый стол. — Как я погляжу, все уже готово и моя помощь не требуется. — Он подошел поближе. — Мда, похоже, что на гильдию фей карточная система не распространяется. Вот только водки нет, одно легкое вино. Можешь наколдовать?
— Почему бы и нет? — Сима села за стол и сунула под него руку. Вытащила обратно уже с запотевшей бутылкой. — Такая подойдет?
Геннадий взял емкость в руки и внимательно осмотрел этикетку. — Да-а-с, хорошая марка. А она настоящая или это иллюзия?
— Вполне реальная, — заверила его Сима. — Иллюзии — вещь хорошая, но не за столом же ими пользоваться. Это было бы просто глупо.
— И то верно, — согласился Геннадий, — фантомами не наешься и не напьешься. Ты могла бы на этом неплохой бизнес сделать. Кстати, а что ты вообще с такими возможностями у нас людей делаешь? Что тебе до наших проблем?
— Живу я там, я ведь тоже человек, а не нежить, какая. Проблемы у нас одни, общие. А что до возможностей, то они далеко не безграничные. Безграничных возможностей, поверь, на свете не бывает.
— А вот в это верю.
— А раз веришь, то, что сидишь, как будто мешком пришибленный? Ну, фея я, подумаешь, какая проблема. Эка невидаль! Это что-то меняет в наших отношениях?
Геннадий прислушался к своим ощущениям. — Знаешь, а ты права. Подумаешь, какая-то фея.
— Осторожнее на поворотах, милый! Что значит «какая-то»?
— А ты, разумеется, самая крутая из фей?
— Ну, по крайней мере… самая симпатичная. А ты думал…?
Геннадий расхохотался. — Я смотрю — женщина остается женщиной, даже если она и фея. — Он подошел к Симе и обнял ее. Дальше они говорили мало, нашлись дела поинтереснее.
Пророчества о дальней дороге оправдались. Не успел Геннадий появиться на службе, как его вызвали на ковер. — Тебя в Столицу вызывают, — сообщил ему майор. Странно, вызов не из столичной конторы, а от администрации Верховного. Чего им от тебя понадобилось? Не представляю. Впрочем, начальству виднее. Сбирай манатки и вперед. Сказано — срочно. Дам машину, подбросит тебя до челябинского аэропорта, как раз успеешь. В порту сразу беги к военному коменданту. Он уже в курсе, устроит тебя на нужный рейс.
— А почему самолетом? — с недоумением поинтересовался Геннадий. — Екатеринбург не так уж и далеко, поездом можно или машиной.
— Я же тебе русским языком говорю — сроч-но! В столичном аэропорту тебя встретят. Понял?
— Так точно! Разрешите выполнять?
Проклиная дуболомство начальства, которое создает проблемы на пустом месте, Геннадий вышел из кабинета. Сима, которая сидела за компьютером, подмигнула ему и украдкой показала большой палец. Он махнул ей рукой и покинул контору. — Хм, похоже, что-то она знает. Впрочем, это и не удивительно, если вспомнить…. Геннадий заскочил на машине домой, переоделся в форму и прихватил «тревожный» чемоданчик. — Все, теперь в аэропорт. Все-таки, какой дурак придумал лететь из Челябинска в Столицу самолетом? Пока доберешься до аэропорта, пока дождешься рейса, регистрация, посадка в самолет, взлет, приземление, высадка, пока из Кольцово до города доберешься. Мда, на машине было бы быстрее. Вот тебе и срочно! Умники!
Аэропортовский комендант придирчиво проверил его документы и сообщил, — все в порядке, вас проводят. — Когда машина подрулила к одной из дальних стоянок, Геннадий присвистнул. — Опять антиграв и не простой. Одна из личных машин Верховного, если верить надписям на борту. — Черт побери, да что же это деется? Кому понадобилась моя скромная персона? — Перед тем как взойти на борт Геннадию предложили сдать личное оружие, да еще и умело обыскали. Салон машины мало напоминал жесткую функциональность десантного варианта, на котором ему уже приходилось летать, но особой роскошью тоже не отличался. Хоть кресла были мягкие и на том спасибо. Едва закрылся люк, как заработали генераторы, и машина начала подъем, а еще через десяток секунд зашелестели маршевые двигатели.
Геннадий, осторожно косясь на молчаливых сопровождающих, перебирал в уме варианты своей возможной судьбы. Было не похоже, что он арестован. Обращались с ним вежливо, минералочки предложили. Личный антиграв Верховного отправили, чтобы на место доставить. — Куда, кстати? И по какому поводу? Из-за узбекских дел, или по поводу последней операции. Или из-за Серафимы и ее «странностей»? Если последнее, то я влип по самые уши!
За все время полета к конкретному решению он так и не пришел. Машина зависла в воздухе и начала опускаться. Геннадий выглянул в иллюминатор и узнал место, которое пару раз видел на фотографиях. — Приплыли, это же загородная резиденция Верховного! Только этого мне и не хватало! — Антиграв опустился на вертолетную площадку в сотне метров от основного здания. Открылся люк, Геннадия пригласили наружу и сопроводили до бокового входа. Там передали с рук на руки другим неразговорчивым товарищам, которые его снова обыскали, просветили рентгеном, а по окончанию этих процедур провели в какой-то небольшой зал, оставили одного и велели там ждать. Ожидание продлилось минут десять, потом открылась одна из дверей, и в помещение вошел человек, не узнать которого было довольно сложно. Геннадий резво вскочил и вытянулся по стойке смирно. — Товарищ Верховный Главнокомандующий…. — Вошедший недослушал рапорт и жестом предложил остановиться. — Вольно! Садитесь вот сюда. Нам предстоит важный разговор, хоть и короткий.
Геннадий послушно уселся на краешек предложенного кресла и застыл в напряжении. Так вот, капитан, я пригласил вас поговорить об одной известной вам особе. Догадываетесь, о ком идет речь? — Валять дурочку было бессмысленно, пришлось кивнуть. — Да, я понимаю.
— Вот и прекрасно, и как она вам?
— Это очень своеобразная девушка, но мне она нравится.
Верховный хмыкнул. — Своеобразная, говорите? Это еще мягко сказано! Признаюсь, мне тоже приходилось общаться с этой молодой дамой. Это было весьма познавательно. — Геннадий охнул про себя. — Она успела и до Верховного добраться, ничего себе. И о чем они, интересно, говорили?
— Не совсем уверен… знаете ли вы, но Серафима принадлежит к довольно странной и могущественной организации. Она «чужак», вы должны быть в курсе этой проблемы. Вот так, с одной стороны эта леди оказала ряд важных услуг нашей стране, а с другой стороны цели представляемой ею структуры не слишком понятны. В личной беседе со мной она изволила сообщить, что является «куратором» России в своей «организации». Мы потратили немало сил, чтобы выяснить об этой структуре хоть что-то. Без толку, надо сказать. И представляете наше удивление, когда мы идентифицировали ее в Казахстане как вполне реального человека. У нее оказались родители, куча родственников, она училась в обычной школе, в университете…. Мда, странно все это.
— А что вы хотите от меня? — поинтересовался Геннадий.
— От вас? Ничего, собственно. Я только хотел задать вам пару вопросов. — Верховный сделал небольшую паузу. — Вы больше с ней общались, чем я. Как вам показалось… она, в самом деле, любит Россию и ее народ? И еще… она человек?
— Она человек, и неплохой, — твердо ответил Геннадий. — И как мне показалось, искренне переживает за нашу страну. Я в этом уверен!
— Спасибо! Это очень важная и обнадеживающая информация. Передайте Серафиме, что мы не собираемся вмешиваться в ее дела и личную жизнь. Напротив, готовы оказывать ей любое необходимое содействие. И обязательно расскажите о своем визите ко мне, между нами не должно быть никаких недомолвок.
— Мне кажется, что она уже знает, — сообщил Геннадий, — куда меня вызвали и зачем.
— Да? Меня это нисколько не удивляет! Идите, капитан. Удачи вам!
Верховный встал, давая понять, что аудиенция закончена.
Андрей Ходов, silverest@mail.ru
Таллин 2004