Страница:
Да, шайт был паразитом, разбойником, а используемое им существо подчинялось тем же законам, что и тело, которое он себе подыскал. Что ж, у эволюции свои безжалостные законы, и успех здесь понятие довольно относительное.
Удачливые паразиты должны спасать своих «разбойников»…
Глава 7
Глава 8
Удачливые паразиты должны спасать своих «разбойников»…
Глава 7
Изображение кольца на сетчатке глаза заметно побледнело. Оно существовало лишь как информация, реализованная в пространстве, физические свойства которого были ни с чем не сравнимы во Вселенной, по ту, другую сторону дыр, проходов и ворот, что связывали между собой две части действительности, переплетая их, отображая друг в друге, переворачивая и вновь связывая в тугой узел.
В полной тишине туда перемещался свободный клубок идей и мыслей, распространяясь в бесконечной пустоте, пока равномерно не заполнил ее, смешавшись со всем остальным, которое в этой странной стадии существования находилось в состоянии ожидания.
Шоковые волны то и дело пробегали сквозь черноту мягкого тепла, вновь отсоединяя друг от друга отдельные части. Наконец тождество снова стало возможным на пути из ниоткуда в никогда, и начался процесс изменения: формировалось то, что по другую сторону могло превратиться в воспоминания о мыслях, в действительности никогда не существовавших. Это походило на лицо с фотографии, на которой со временем появлялось все больше морщин; на изменение отпечатка ноги на песке, когда эта же нога изменилась совсем в ином месте. Все происходило так, словно отпечаток, оставленный вещами на обратной стороне этой реальности, разрастался и, захватывая реальные вещи, увлекал их за собой.
Позже, в какой-то определенный момент, они непременно узнают друг друга, но уже никогда сознание не сможет застыть на столь продолжительное время в переходном состоянии, как это произошло из-за сильных помех, вызванных взрывом бомбы «Черная дыра». Эти помехи подобно мощному узлу вплелись в произведение искусства из шлангов, туннелей, складок и шахт космического времени, которое люди называли Вселенной.
В этом континууме вещи не происходили, а только существовали. Нельзя было различить возможности и реальности, ибо рядом сосуществовали взаимоисключающие альтернативы. Вещи, находившиеся во временном отношении довольно далеко друг от друга, теперь приблизились, потому что оказались теперь похожи по своей структуре, по информации… по тому, что составляло их суть.
Однако на этот раз у них не произошло контакта. Каждая вещь существовала сама по себе, как это было всегда.
Их тела распадались на части, преобразовывались и соединялись вновь: новая плоть на том же месте или та же плоть на новом месте. Пространственное и временное удаление теперь уже не имело никакого значения. Все существовало одновременно, удаленное друг от друга лишь числом микроскопических изменений состояния, преобразовывавшего отдельные аспекты действительности.
Эти аспекты человек называл моментами, и они выстраивали человеческое сознание в сложной последовательности, называемой рекой времени. В этой части реального мира существовали совершенно иные иллюзии, к помощи которых обращалось сознание, желая понять происходящее.
И все-таки на этот раз все было иначе. Вокруг них, между ними и внутри, в изолированной потревоженной части этого причудливого антимира существовало что-то еще. Оно охватило их и теперь манипулировало ими…
Он, этот антимир, изменял и оставлял следы, которые в другом месте, в другое время вызовут иллюзию воспоминаний, иллюзию знаний…
Антимир схватывал, изменял, пока вновь не терялся в заблуждении, называемом действительностью.
– Есть раненые? – раздался в темноте голос Черити; вслед за этим аварийное освещение разогнало черный мрак, очертив темные круги под глазами спутников капитана.
– Да, из тебя вышел неважный пилот, – шутливым тоном сказал Скаддер. – Интересно, а эту штуку тоже ты разрушила?
– Это было аварийное отключение, – возразила Черити. – Полагаю, обшивка в порядке, чего не скажешь о двигателях, да и горючего у нас больше не осталось.
– Отлично, – прокомментировал Скаддер.
– Качка, действительно, оказалась довольно сильной, – пожала плечами Черити. – Зато приземление мягким.
– Хорошо, что впереди нет стены, – простонал Харрис, освобождаясь от ремней.
«Кип кул» лежал, наполовину зарывшись в пыль.
– Что-нибудь видно? – спросил Скаддер. Черити внимательно изучала экраны.
– Судя по всему, мы находимся в своего рода пещере, километров двадцать высотой и тридцать шириной. Одна стена – в полукилометре от нас, а вот и трансмиттер, – она озабоченно наморщила лоб.
– В чем дело?
– Они снова отключили его, – объяснила Черити, но ей никто не ответил.
«Проклятье!» – выругалась про себя Черити, покрываясь гусиной кожей.
– Между прочим, этот трансмиттер гораздо больше того, на полюсе, – задумчиво заметил Скаддер и постучал пальцем по решетке с вмонтированным туда компьютером.
– Оглянись-ка вокруг, – произнесла Черити. – Здесь находятся все машины из рудника №2. Да, чтобы доставить сюда этот экскаватор, необходимо большое кольцо. Полагаю, радиус дальности трансмиттера невелик, но он потребляет много энергии.
– Я принимаю радиосигнал! – неожиданно воскликнула за своим пультом Дюбуа.
– Мороны?
Она отрицательно покачала головой.
– Нет, это одна из наших частот, слабый сигнал маленького передатчика.
Все переглянулись.
– Неужели ловушка? – раздраженно бросил Скаддер.
– Возможно, это Гартман, – предположила Черити.
– Будем отвечать?
– Не сразу, – немного подумав, приказала Черити. – Судя по всему, кто-то снаружи желает срочно поговорить с нами. Если повезет, мы обнаружим его, не вступая в переговоры.
– С какого расстояния подается сигнал? – спросил Скаддер.
– Около пяти километров, – сказала Дюбуа. – Это шлюзовые сооружения. Да, не больно-то разгуляешься при таком освещении и по такой почве.
– Не впервой, – ответила Черити.
В ту же секунду повсюду вспыхнули прожекторы, и равномерный белый свет разом поглотил темноту. Все затаили дыхание, ожидая нападения, однако ничего не произошло.
– Собираем вещи и исчезаем отсюда, – торопливо проговорила Черити. – У меня нет никакого желания встретиться с моронами, которые непременно явятся посмотреть, что они получили вместо своих планеров.
Снаружи всем стало ясно, насколько корабль повредил комплекс, обслуживающий помещение и электростанции: одна из подпорок транспортера оказалась просто пробита. Прямо позади «Кип кула» возвышалась громада экскаватора, от которого их отделяло лишь несколько десятков метров.
Перед ними простиралось хорошо освещенное плато, заканчивающееся гладкой стеной. Тут и там виднелись крошечные светильники, которые при ближайшем рассмотрении оказывались мощными прожекторами. Между небольшими островками света, маркировавшими отвалы пустой породы, вырисовывался призрачный силуэт другого эскалатора. Ленты транспортера уходили в темноту подобно сверкающим полосам лунного света, теряясь среди мощных скалистых колонн, словно несущих на себе всю тяжесть огромного свода.
– Для взрыва подобных пещер мороны должны были использовать водородные бомбы, причем мегатонны, – заметила Черити.
Ей никто не ответил. Харрис просто упал в шлюз, подняв клубы пыли, и уже снизу произнес:
– Я чувствую себя легким, как перышко. Это не совпадает с моим воздухоснабжением.
– Воздух в порядке, – возразила Черити. – Подождите минутку.
Встав на колени, она прыгнула на обшивку транспортера, затем взобралась на вертикальную подпорку, оказавшись на высоте семи метров над землей. Там Черити достала из-за пояса свой фонарь и посветила в пустоту, держа его на вытянутой руке.
Тем временем Скаддер с кубиком на спине добрался наконец до поверхности и смущенно посмотрел на Харриса, затем перевел взгляд на Черити, которая неожиданно выпустила фонарь и теперь наблюдала за его падением. На какое-то мгновение фонарь неподвижно повис в воздухе, затем начал медленно опускаться.
– Раз, два, три, – неторопливо считала Черити, в то время как фонарь, все больше ускоряясь в своем полете, приближался к земле. – Шесть, – закончила она, заметив поднявшееся вверх маленькое облачко пыли.
– Ну и?… – недоуменно спросил Скаддер.
– Закрой рот, – оборвала его Черити. – Я еще не подсчитала.
С этими словами она выпрямилась и сама спрыгнула вниз. Невольно затаив дыхание, Скаддер молча наблюдал за ее полетом. При приземлении сапоги Черити глубоко ушли в почву, и девушка даже немного застонала, но само падение, судя по всему, не причинило ей никакого вреда.
– Ну и?.. – еще раз спросил Скаддер, пока Черити искала в пыли фонарь.
– Ускорение силы тяжести здесь составляет одну четвертую гравитации на поверхности Луны, – сказала Черити. – Значит, мы находимся довольно глубоко.
– Как глубоко? – поинтересовался Скаддер и озабоченно посмотрел вверх.
– На три четверти радиуса Луны, – вмешался в разговор Харрис.
Черити кивнула, так и не сняв с головы шлем.
– При диаметре 3400 километров мы должны находиться на глубине 1300 километров. Таким образом, центр Луны – в каких-нибудь четырехстах километрах от нас.
– Прекрасно, – весело сказал Харрис. – Значит, у нас не будет проблем с нашей бомбой.
– Напротив, – возразила Черити. – При такой гравитации мы будем не идти, а прыгать, как лягушки. Понадобятся часы, чтобы добраться до шлюза, если нам вообще удастся выбраться из этой грязи.
– Что же дальше? – не понимая, куда она клонит, спросил Харрис.
– Нам нужен транспорт, – решительно заявила Черити. – А так как с собой у нас ничего нет, мы просто украдем его.
– У кого? – развел руками Скаддер. – Я здесь ничего не вижу: ни трактора, ни грузовика, ни планера – ничего…
– Тогда открой пошире глаза, – посоветовала Черити.
– Все равно я ничего не вижу, – уже раздраженно ответил Скаддер.
– Чудесно, – парировала она. – По крайней мере, он не бросается в глаза.
– Кто?..
Черити молча указала через плечо большим пальцем.
– О, нет, – простонал Харрис.
– Да, да, да! – свирепо произнесла она и, повернувшись, задрала голову вверх, пытаясь получше рассмотреть кабину экскаватора. – Я уже давно горю желанием проехать на машине с мощным мотором, приводом и настоящей коробкой передач.
Скаддер беспомощно взглянул на Харриса и Дюбуа.
– Пусть поступает так, как хочет, – дала ему мудрый совет женщина.
На извлечение бомбы им понадобилось около четверти часа. Харрис и Скаддер без труда удерживали на руках весящую целый центнер емкость, однако транспортировка, как и опасалась Черити, оказалась делом довольно сложным. Они с большим трудом приближались к машине и лишь через сто метров сумели нагнать Черити и Дюбуа.
– Что-нибудь не так? – задыхаясь, спросил Скаддер.
Вместо ответа Черити осветила фонарем скопившиеся перед экскаватором горнодобывающие машины.
– Посмотри-ка…
Прямо перед ними стоял морон, который держался на своих тоненьких ножках только за счет низкой гравитации. Его хитиновый панцирь вместо черного блестящего приобрел приглушенный серо-коричневый оттенок, со светлыми пятнышками тут и там. Клещи насекомого были бессильно раскрыты, граненые глаза стали совершенно бесцветными; в месте крепления простого дыхательного прибора высохшая жидкость на челюстях морона превратилась в тягучую массу.
– Он мертв, – спустя некоторое время произнес Харрис.
Черити молча кивнула, скользнув дальше лучом фонаря. Дюбуа сделала то же самое, затем свои фонари включили Харрис и Скаддер.
– Не вижу причин опасаться и остальных моронов, – наконец сказал Харрис.
Между горнодобывающих машин стояли, лежали и сидели на корточках сотни муравьев. Большинство из них было с дыхательными приборами, но на всех без исключения отсутствовал полный защитный костюм. Судя по всему, мороны умерли уже несколько недель назад.
– Их отправили в вакуум без защитных костюмов, – растерянно произнесла Черити. – Очевидно, они находились наверху, в руднике №2.
– Возможно, моронов погубило солнечное излучение, – предположил Харрис. – Но это же безумие…
– Шайт просто сжег их в руднике, – мрачно сказала Черити, высвечивая лучом фонаря все новых и новых моронов.
Она полагала, что после вторжения на Землю и последовавшей за этим войны уже ничто не сможет произвести на нее сильного впечатления, однако вид мертвых муравьев потряс Черити до глубины души. Ей впервые стало ясно, что испытывают джереды по отношению к своим хозяевам, моронам.
– Вероятно, в живых осталось немного, – задумчиво произнесла Дюбуа. – Поэтому они не рискнули поднять наверх королеву, даже когда произошел скачок.
– Что, к дьяволу, делали здесь мороны?! – с тяжелым сердцем воскликнул Скаддер. – Добычу урана они могли бы производить и на поверхности.
– Не знаю, – ответила Черити.
– Идиоты! – неожиданно раздался дрожащий надрывный голос Харриса, свидетельствующий о том, что тот находится на грани нервного срыва. – Полные идиоты! – снова произнес он, теряя самообладание.
Черити бросила на Скаддера недоуменный взгляд.
– В чем дело?
– Вы только посмотрите, – продолжал возмущаться Харрис. – Эти покинутые богом насекомообразные дураки! Эти пожирающие водоросли ночные сторожа! Они создали эти экскаваторы, транспортер, освещение, электростанции, кабельные башни – весь этот рудник…
– Ну и… – начал было Скаддер.
– …включая эти дерьмовые запрещающие указатели, – истерически рассмеялся Харрис.
В пляшущем луче его фонаря Черити смогла разобрать текст запретов, написанных на одной из несущих колонн.
– «Посторонним вход воспрещен», – громко прочитала она и тоже начала смеяться.
С самого первого дня Черити знала, что мороны совершенно глупы в техническом смысле и способны только слепо копировать, но абсолютно не умеют понимать простые взаимосвязи. Только теперь, спустя месяцы, незадолго до предполагаемого конца войны, уничтожившей весь мир, до Черити наконец дошел истинный смысл этих слов.
Она смотрела на желто-красный щит и смеялась до слез, а позади нее, упав на колени, держался за живот Скаддер. Лишь потом они осознают, насколько близки были в тот момент к помешательству. Но сейчас никто не задумывался над этим, и три луча продолжали плясать по щитам.
– Ну, хорошо, мы посмеялись в свое удовольствие, – первой сказала Черити, обращая к спутникам лицо, призрачно-бледное в освещении шлема, и указала на гусеничную цепочку. – Впереди лестница. Там мы и оставим тебя, 370-98.
– В этом нет никакого смысла… – начал было кубик.
– Есть, – отрезала Черити.
Они также оставили возле лестницы бомбу и взобрались на двадцатиметровую высоту, в кабину экскаватора, затем, не проронив ни слова, открыли люк и вошли внутрь. Кабина экскаватора напоминала пункт управления нефтяного танкера.
– Мертвых нет, – с облегчением произнесла Черити, осветив фонарем пульты и экраны.
Харрис прошел вдоль ряда сидений и занял место рядом с креслом водителя.
– Вы действительно думаете, что сможете сдвинуть с места эту штуковину? – с сомнением спросил он, окинув взглядом огромные щиты управления.
– Нужно набраться терпения, – вздохнул Скаддер. – Не существует машины, которую она не сумела бы разломать.
– Благодарю за доверие, – сказала Черити, опускаясь в кресло водителя: в условиях столь слабой гравитации это выглядело очень элегантно.
– Ну и?.. – насмешливо протянул Харрис, наблюдая, как она растерянно разглядывает оборудование.
– Дайте мне немного времени, – Черити бросила на своих спутников короткий взгляд и предложила: – Как насчет того, чтобы немного осмотреться?..
Харрис даже не пошевелился.
– Снаружи, – многозначительно заметила она.
– О, понятно, – сказал он, торопливо поднимаясь, затем обратился к Скаддеру: – Пойдем, посмотрим, как работают тормозные огни.
В полной тишине туда перемещался свободный клубок идей и мыслей, распространяясь в бесконечной пустоте, пока равномерно не заполнил ее, смешавшись со всем остальным, которое в этой странной стадии существования находилось в состоянии ожидания.
Шоковые волны то и дело пробегали сквозь черноту мягкого тепла, вновь отсоединяя друг от друга отдельные части. Наконец тождество снова стало возможным на пути из ниоткуда в никогда, и начался процесс изменения: формировалось то, что по другую сторону могло превратиться в воспоминания о мыслях, в действительности никогда не существовавших. Это походило на лицо с фотографии, на которой со временем появлялось все больше морщин; на изменение отпечатка ноги на песке, когда эта же нога изменилась совсем в ином месте. Все происходило так, словно отпечаток, оставленный вещами на обратной стороне этой реальности, разрастался и, захватывая реальные вещи, увлекал их за собой.
Позже, в какой-то определенный момент, они непременно узнают друг друга, но уже никогда сознание не сможет застыть на столь продолжительное время в переходном состоянии, как это произошло из-за сильных помех, вызванных взрывом бомбы «Черная дыра». Эти помехи подобно мощному узлу вплелись в произведение искусства из шлангов, туннелей, складок и шахт космического времени, которое люди называли Вселенной.
В этом континууме вещи не происходили, а только существовали. Нельзя было различить возможности и реальности, ибо рядом сосуществовали взаимоисключающие альтернативы. Вещи, находившиеся во временном отношении довольно далеко друг от друга, теперь приблизились, потому что оказались теперь похожи по своей структуре, по информации… по тому, что составляло их суть.
Однако на этот раз у них не произошло контакта. Каждая вещь существовала сама по себе, как это было всегда.
Их тела распадались на части, преобразовывались и соединялись вновь: новая плоть на том же месте или та же плоть на новом месте. Пространственное и временное удаление теперь уже не имело никакого значения. Все существовало одновременно, удаленное друг от друга лишь числом микроскопических изменений состояния, преобразовывавшего отдельные аспекты действительности.
Эти аспекты человек называл моментами, и они выстраивали человеческое сознание в сложной последовательности, называемой рекой времени. В этой части реального мира существовали совершенно иные иллюзии, к помощи которых обращалось сознание, желая понять происходящее.
И все-таки на этот раз все было иначе. Вокруг них, между ними и внутри, в изолированной потревоженной части этого причудливого антимира существовало что-то еще. Оно охватило их и теперь манипулировало ими…
Он, этот антимир, изменял и оставлял следы, которые в другом месте, в другое время вызовут иллюзию воспоминаний, иллюзию знаний…
Антимир схватывал, изменял, пока вновь не терялся в заблуждении, называемом действительностью.
* * *
Мир представлял собой беспорядочный вихрь шума и темноты, и Черити непроизвольно задействовала режим инфракрасного излучения. Перевернувшись несколько раз, грузовой корабль теперь летел на небольшой высоте над быстро приближающейся к нему равниной. Черити удалось выровнять машину в самый последний момент, когда ее брюхо уже касалось земли. Во все стороны полетели пыль и грязь, а через несколько метров песчаная дюна остановила пустую оболочку корабля.– Есть раненые? – раздался в темноте голос Черити; вслед за этим аварийное освещение разогнало черный мрак, очертив темные круги под глазами спутников капитана.
– Да, из тебя вышел неважный пилот, – шутливым тоном сказал Скаддер. – Интересно, а эту штуку тоже ты разрушила?
– Это было аварийное отключение, – возразила Черити. – Полагаю, обшивка в порядке, чего не скажешь о двигателях, да и горючего у нас больше не осталось.
– Отлично, – прокомментировал Скаддер.
– Качка, действительно, оказалась довольно сильной, – пожала плечами Черити. – Зато приземление мягким.
– Хорошо, что впереди нет стены, – простонал Харрис, освобождаясь от ремней.
«Кип кул» лежал, наполовину зарывшись в пыль.
– Что-нибудь видно? – спросил Скаддер. Черити внимательно изучала экраны.
– Судя по всему, мы находимся в своего рода пещере, километров двадцать высотой и тридцать шириной. Одна стена – в полукилометре от нас, а вот и трансмиттер, – она озабоченно наморщила лоб.
– В чем дело?
– Они снова отключили его, – объяснила Черити, но ей никто не ответил.
«Проклятье!» – выругалась про себя Черити, покрываясь гусиной кожей.
– Между прочим, этот трансмиттер гораздо больше того, на полюсе, – задумчиво заметил Скаддер и постучал пальцем по решетке с вмонтированным туда компьютером.
– Оглянись-ка вокруг, – произнесла Черити. – Здесь находятся все машины из рудника №2. Да, чтобы доставить сюда этот экскаватор, необходимо большое кольцо. Полагаю, радиус дальности трансмиттера невелик, но он потребляет много энергии.
– Я принимаю радиосигнал! – неожиданно воскликнула за своим пультом Дюбуа.
– Мороны?
Она отрицательно покачала головой.
– Нет, это одна из наших частот, слабый сигнал маленького передатчика.
Все переглянулись.
– Неужели ловушка? – раздраженно бросил Скаддер.
– Возможно, это Гартман, – предположила Черити.
– Будем отвечать?
– Не сразу, – немного подумав, приказала Черити. – Судя по всему, кто-то снаружи желает срочно поговорить с нами. Если повезет, мы обнаружим его, не вступая в переговоры.
– С какого расстояния подается сигнал? – спросил Скаддер.
– Около пяти километров, – сказала Дюбуа. – Это шлюзовые сооружения. Да, не больно-то разгуляешься при таком освещении и по такой почве.
– Не впервой, – ответила Черити.
В ту же секунду повсюду вспыхнули прожекторы, и равномерный белый свет разом поглотил темноту. Все затаили дыхание, ожидая нападения, однако ничего не произошло.
– Собираем вещи и исчезаем отсюда, – торопливо проговорила Черити. – У меня нет никакого желания встретиться с моронами, которые непременно явятся посмотреть, что они получили вместо своих планеров.
Снаружи всем стало ясно, насколько корабль повредил комплекс, обслуживающий помещение и электростанции: одна из подпорок транспортера оказалась просто пробита. Прямо позади «Кип кула» возвышалась громада экскаватора, от которого их отделяло лишь несколько десятков метров.
Перед ними простиралось хорошо освещенное плато, заканчивающееся гладкой стеной. Тут и там виднелись крошечные светильники, которые при ближайшем рассмотрении оказывались мощными прожекторами. Между небольшими островками света, маркировавшими отвалы пустой породы, вырисовывался призрачный силуэт другого эскалатора. Ленты транспортера уходили в темноту подобно сверкающим полосам лунного света, теряясь среди мощных скалистых колонн, словно несущих на себе всю тяжесть огромного свода.
– Для взрыва подобных пещер мороны должны были использовать водородные бомбы, причем мегатонны, – заметила Черити.
Ей никто не ответил. Харрис просто упал в шлюз, подняв клубы пыли, и уже снизу произнес:
– Я чувствую себя легким, как перышко. Это не совпадает с моим воздухоснабжением.
– Воздух в порядке, – возразила Черити. – Подождите минутку.
Встав на колени, она прыгнула на обшивку транспортера, затем взобралась на вертикальную подпорку, оказавшись на высоте семи метров над землей. Там Черити достала из-за пояса свой фонарь и посветила в пустоту, держа его на вытянутой руке.
Тем временем Скаддер с кубиком на спине добрался наконец до поверхности и смущенно посмотрел на Харриса, затем перевел взгляд на Черити, которая неожиданно выпустила фонарь и теперь наблюдала за его падением. На какое-то мгновение фонарь неподвижно повис в воздухе, затем начал медленно опускаться.
– Раз, два, три, – неторопливо считала Черити, в то время как фонарь, все больше ускоряясь в своем полете, приближался к земле. – Шесть, – закончила она, заметив поднявшееся вверх маленькое облачко пыли.
– Ну и?… – недоуменно спросил Скаддер.
– Закрой рот, – оборвала его Черити. – Я еще не подсчитала.
С этими словами она выпрямилась и сама спрыгнула вниз. Невольно затаив дыхание, Скаддер молча наблюдал за ее полетом. При приземлении сапоги Черити глубоко ушли в почву, и девушка даже немного застонала, но само падение, судя по всему, не причинило ей никакого вреда.
– Ну и?.. – еще раз спросил Скаддер, пока Черити искала в пыли фонарь.
– Ускорение силы тяжести здесь составляет одну четвертую гравитации на поверхности Луны, – сказала Черити. – Значит, мы находимся довольно глубоко.
– Как глубоко? – поинтересовался Скаддер и озабоченно посмотрел вверх.
– На три четверти радиуса Луны, – вмешался в разговор Харрис.
Черити кивнула, так и не сняв с головы шлем.
– При диаметре 3400 километров мы должны находиться на глубине 1300 километров. Таким образом, центр Луны – в каких-нибудь четырехстах километрах от нас.
– Прекрасно, – весело сказал Харрис. – Значит, у нас не будет проблем с нашей бомбой.
– Напротив, – возразила Черити. – При такой гравитации мы будем не идти, а прыгать, как лягушки. Понадобятся часы, чтобы добраться до шлюза, если нам вообще удастся выбраться из этой грязи.
– Что же дальше? – не понимая, куда она клонит, спросил Харрис.
– Нам нужен транспорт, – решительно заявила Черити. – А так как с собой у нас ничего нет, мы просто украдем его.
– У кого? – развел руками Скаддер. – Я здесь ничего не вижу: ни трактора, ни грузовика, ни планера – ничего…
– Тогда открой пошире глаза, – посоветовала Черити.
– Все равно я ничего не вижу, – уже раздраженно ответил Скаддер.
– Чудесно, – парировала она. – По крайней мере, он не бросается в глаза.
– Кто?..
Черити молча указала через плечо большим пальцем.
– О, нет, – простонал Харрис.
– Да, да, да! – свирепо произнесла она и, повернувшись, задрала голову вверх, пытаясь получше рассмотреть кабину экскаватора. – Я уже давно горю желанием проехать на машине с мощным мотором, приводом и настоящей коробкой передач.
Скаддер беспомощно взглянул на Харриса и Дюбуа.
– Пусть поступает так, как хочет, – дала ему мудрый совет женщина.
На извлечение бомбы им понадобилось около четверти часа. Харрис и Скаддер без труда удерживали на руках весящую целый центнер емкость, однако транспортировка, как и опасалась Черити, оказалась делом довольно сложным. Они с большим трудом приближались к машине и лишь через сто метров сумели нагнать Черити и Дюбуа.
– Что-нибудь не так? – задыхаясь, спросил Скаддер.
Вместо ответа Черити осветила фонарем скопившиеся перед экскаватором горнодобывающие машины.
– Посмотри-ка…
Прямо перед ними стоял морон, который держался на своих тоненьких ножках только за счет низкой гравитации. Его хитиновый панцирь вместо черного блестящего приобрел приглушенный серо-коричневый оттенок, со светлыми пятнышками тут и там. Клещи насекомого были бессильно раскрыты, граненые глаза стали совершенно бесцветными; в месте крепления простого дыхательного прибора высохшая жидкость на челюстях морона превратилась в тягучую массу.
– Он мертв, – спустя некоторое время произнес Харрис.
Черити молча кивнула, скользнув дальше лучом фонаря. Дюбуа сделала то же самое, затем свои фонари включили Харрис и Скаддер.
– Не вижу причин опасаться и остальных моронов, – наконец сказал Харрис.
Между горнодобывающих машин стояли, лежали и сидели на корточках сотни муравьев. Большинство из них было с дыхательными приборами, но на всех без исключения отсутствовал полный защитный костюм. Судя по всему, мороны умерли уже несколько недель назад.
– Их отправили в вакуум без защитных костюмов, – растерянно произнесла Черити. – Очевидно, они находились наверху, в руднике №2.
– Возможно, моронов погубило солнечное излучение, – предположил Харрис. – Но это же безумие…
– Шайт просто сжег их в руднике, – мрачно сказала Черити, высвечивая лучом фонаря все новых и новых моронов.
Она полагала, что после вторжения на Землю и последовавшей за этим войны уже ничто не сможет произвести на нее сильного впечатления, однако вид мертвых муравьев потряс Черити до глубины души. Ей впервые стало ясно, что испытывают джереды по отношению к своим хозяевам, моронам.
– Вероятно, в живых осталось немного, – задумчиво произнесла Дюбуа. – Поэтому они не рискнули поднять наверх королеву, даже когда произошел скачок.
– Что, к дьяволу, делали здесь мороны?! – с тяжелым сердцем воскликнул Скаддер. – Добычу урана они могли бы производить и на поверхности.
– Не знаю, – ответила Черити.
– Идиоты! – неожиданно раздался дрожащий надрывный голос Харриса, свидетельствующий о том, что тот находится на грани нервного срыва. – Полные идиоты! – снова произнес он, теряя самообладание.
Черити бросила на Скаддера недоуменный взгляд.
– В чем дело?
– Вы только посмотрите, – продолжал возмущаться Харрис. – Эти покинутые богом насекомообразные дураки! Эти пожирающие водоросли ночные сторожа! Они создали эти экскаваторы, транспортер, освещение, электростанции, кабельные башни – весь этот рудник…
– Ну и… – начал было Скаддер.
– …включая эти дерьмовые запрещающие указатели, – истерически рассмеялся Харрис.
В пляшущем луче его фонаря Черити смогла разобрать текст запретов, написанных на одной из несущих колонн.
– «Посторонним вход воспрещен», – громко прочитала она и тоже начала смеяться.
С самого первого дня Черити знала, что мороны совершенно глупы в техническом смысле и способны только слепо копировать, но абсолютно не умеют понимать простые взаимосвязи. Только теперь, спустя месяцы, незадолго до предполагаемого конца войны, уничтожившей весь мир, до Черити наконец дошел истинный смысл этих слов.
Она смотрела на желто-красный щит и смеялась до слез, а позади нее, упав на колени, держался за живот Скаддер. Лишь потом они осознают, насколько близки были в тот момент к помешательству. Но сейчас никто не задумывался над этим, и три луча продолжали плясать по щитам.
– Ну, хорошо, мы посмеялись в свое удовольствие, – первой сказала Черити, обращая к спутникам лицо, призрачно-бледное в освещении шлема, и указала на гусеничную цепочку. – Впереди лестница. Там мы и оставим тебя, 370-98.
– В этом нет никакого смысла… – начал было кубик.
– Есть, – отрезала Черити.
Они также оставили возле лестницы бомбу и взобрались на двадцатиметровую высоту, в кабину экскаватора, затем, не проронив ни слова, открыли люк и вошли внутрь. Кабина экскаватора напоминала пункт управления нефтяного танкера.
– Мертвых нет, – с облегчением произнесла Черити, осветив фонарем пульты и экраны.
Харрис прошел вдоль ряда сидений и занял место рядом с креслом водителя.
– Вы действительно думаете, что сможете сдвинуть с места эту штуковину? – с сомнением спросил он, окинув взглядом огромные щиты управления.
– Нужно набраться терпения, – вздохнул Скаддер. – Не существует машины, которую она не сумела бы разломать.
– Благодарю за доверие, – сказала Черити, опускаясь в кресло водителя: в условиях столь слабой гравитации это выглядело очень элегантно.
– Ну и?.. – насмешливо протянул Харрис, наблюдая, как она растерянно разглядывает оборудование.
– Дайте мне немного времени, – Черити бросила на своих спутников короткий взгляд и предложила: – Как насчет того, чтобы немного осмотреться?..
Харрис даже не пошевелился.
– Снаружи, – многозначительно заметила она.
– О, понятно, – сказал он, торопливо поднимаясь, затем обратился к Скаддеру: – Пойдем, посмотрим, как работают тормозные огни.
Глава 8
Чем выше он поднимался, тем становилось все теплее и теплее. Казалось, весь жар скопился под потолком пузыря, а между тем Гартман добрался до такой высоты, где не было видно никаких термоустройств и воздух был совершенно неподвижен. Дышать было трудно. Легкие будто всасывали горячий вязкий мед, горло совершенно пересохло, слизистая и глаза невыносимо болели. Организм Гартмана уже израсходовал резервы жидкости и слез. Правда, он все еще потел, но горячий сухой воздух забирал у него все больше и больше воды. По предположениям Гартмана, за последние шестьдесят минут он потерял, по крайней мере, шесть килограммов веса.
Обмотав израненные руки пропотевшими клочьями униформы, Гартман метр за метром взбирался наверх. Самым большим препятствием оказался не его собственный вес, а слишком скользкий канат. Наконец он добрался до разветвления, где множество канатов различной толщины собирались в один узел. Тяжело дыша, он повис на двух из них и в изнеможении закрыл глаза.
Гартман был почти уверен, что оторвался от моронов. Во-первых, даже глупый муравей вряд ли поддался бы на подобную провокацию. Во-вторых, гладкие хитиновые панцири насекомых и их грубые щипцы-захваты не очень-то подходили для скалолазания и подъемов по трапеции. Гартман решил повернуть обратно и спуститься по канату в другом месте галереи.
– Ведь у меня свидание, – вслух пошутил он, открывая глаза, и вовремя сделал это: недалеко от него сидел паук.
Правда, существо больше походило на четвероногого краба, с круглым, как шар, телом, густо покрытым похожими на канаты волосами, которые казались такими острыми, что с их помощью можно было бы без проблем разрезать толстую телефонную книгу. Две похожие на руки дополнительные конечности производили странное впечатление, будто их укрепили на теле уже после того, как сделали все остальное. Треугольной формы пасть существа заполняли острые зубы, глаза блестели каким-то особым светом. Гартман не исключал возможности, что это чудовище само и производило в своем брюхе канаты, которыми был оплетен весь пузырь.
Он запоздало проклинал себя за легкомыслие. Конечно же, мороны оставили каких-то сторожей, которые отвечали за этот канатный кошмар и устраняли возникающие помехи. Его подъем вызвал буквально километровые колебания, поэтому вполне вероятно, что мороны выслали это существо в качестве сыскной собаки.
Между тем паук продолжал неподвижно сидеть в десяти метрах ниже Гартмана, уставившись на человека темно-голубыми глазами, которые выражали внимание и интерес. Ноги существа обвивали три каната, до этого места идущие параллельно, а затем переплетавшиеся и расходившиеся в разных направлениях. Внезапно Гартмана осенило: паук выбрал неверный путь и теперь просто ждал следующего шага своей добычи, прежде чем решить, в каком направлении двигаться.
Гартман посмотрел вниз и сделал вывод, что его преследователю придется немного спуститься, чтобы найти нужное ответвление. Таким образом, Гартман выигрывал немного времени. Когда паук качнул ногой, Гартман торопливо огляделся: не появилось ли поблизости еще одно из этих отвратительных созданий, но никого не заметил. Тем не менее сердце учащенно забилось у него в груди.
Итак, вниз ползти нельзя: паук сразу же отрежет ему путь. По той же причине невозможно было вернуться на галерею. Оставалась только одна дорога – вверх. Запрокинув голову, Гартман уставился в потолок. Он не мог разобрать деталей, но логика подсказывала ему, что эта путаница из канатов должна крепиться где-то наверху. Возможно, там даже есть какое-нибудь окно или выходной люк. Во всяком случае, Гартман надеялся на это.
Медленно и осторожно он освободился из петли, собираясь начать подъем. Паук ни на секунду не выпускал его из виду. Его взгляд неотступно следовал за человеком, в то время как ноги запутались в паутине канатов. Пасть твари то и дело открывалась и закрывалась: очевидно, пауку тоже досаждала жара.
Гартман с трудом заставил себя отвести взгляд от своего преследователя и сконцентрироваться на предстоящем рывке. В запасе у него было не больше десяти минут. Прижимаясь к скалистым колоннам, Гартман достиг выдававшейся вперед стены и еще раз оглянулся. Паука нигде не было видно. Видимо, он решил оставить узел с разветвлениями.
Некоторое время Гартман изучающе рассматривал скалистую стену. Канаты проходили довольно близко от базальтового цилиндра, но ни один из них не крепился на нем. Сплетение канатов и подпорок покрывало стену наподобие нейлонового чулка с дырками. В земных условиях Гартману вряд ли пришла бы в голову мысль продолжить путь, карабкаясь по скале. Но, судя по всему, здесь его подстерегает меньше неожиданностей, чем в паутине канатов. Правда, паук мог поджидать свою жертву где-нибудь в тупике, потому что этот путь был намного проще.
Убедить себя в том, что он находится внутри Луны, в условиях почти полной невесомости, оказалось довольно трудно, а уж заставить поверить в то, что только с помощью рук можно вскарабкаться по отвесной скале, было практически невозможно. Тем не менее, Гартман решительно придвинулся поближе к колонне. Наименьшее расстояние между его связкой канатов и стеной составляло около пяти метров. Однако колонна оказалась абсолютно гладкой, и в случае неудачи ничто бы уже не задержало падения. Гартман не отваживался двигаться дальше, перепрыгивая с каната на канат, так как риск попасть не на то ответвление был слишком высок.
Неожиданно он заметил краем глаза какое-то движение и быстро повернул в ту сторону голову: на расстоянии трех метров от него сидел паук, вытянув вперед свои лапы-руки. Очевидно, он успел нагнать Гартмана, пока тот предавался праздным размышлениям. Вопреки ожиданиям, существо удивительно ловко пробралось по сплетению канатов.
Голубые глаза паука внимательно изучали Гартмана и, несомненно, они светились умом. Между тем существо медленно опустило одну из своих тяжелых лап и обвило канат, на котором находился Гартман. В то же мгновение излучающие металлический блеск края своеобразных ножниц-лап с мелодичным звуком обрубили канат так, что один его конец глубоко врезался в бедро Гартмана, едва не сбросив его вниз.
Вскрикнув от боли, Гартман обеими руками ухватился за качающийся узел канатов, затем резко оттолкнулся. Его понесло к стене с заметной, но не достаточной скоростью. Одновременно с этим слабая гравитация подхватила Гартмана, увлекая вниз сначала едва ощутимо, потом все быстрее и быстрее. Паук торопливо освободил лапы и тоже бросился вперед, промахнувшись всего на несколько сантиметров своими протянутыми лапами-ножницами. Едва не свернув себе шею, Гартман медленно повернулся вокруг своей оси, не желая терять противника из виду. Однако тот снова куда-то исчез. По спине Гартмана пробежал холодок. Ему казалось, что он буквально всей кожей чувствует, как за ним наблюдает эта тварь, оценивая его шансы.
После нескончаемых секунд полета Гартман наконец мягко ударился о колонну. Его падение ускорилось настолько, что он прокатился еще почти полметра по шероховатой поверхности скалы, прежде чем сумел найти опору. У него невыносимо болели суставы рук, напоминая Гартману о том, что он потерял вес, а не свою солидную массу. Гартман со стоном подтянулся вверх, пока окончательно не закрепился, затем снова осмотрелся.
Недалеко от него на узле раскачивался паук. Похоже, он не решил пойти на риск: инстинкт охотника уравновешивал природную осторожность. Существо раздраженно щелкало лапами-ножницами.
Гартман почувствовал облегчение и засмеялся, как сумасшедший.
– Ну, давай же! – заревел он, взмахнув рукой, и едва не потерял равновесие. – Что, не доверяешь себе, ты, выродок?!
Глаза паука заблестели. Он вдруг перестал раскачиваться. Гартман тоже замер, осознав, что ему не избавиться так просто от своего преследователя. Рано или поздно паук настигнет его: мороны во многом были подобны машинам.
– Ну, что же ты? Вперед! Прыгай!
Стараясь не смотреть вниз, Гартман отцепил радиопередатчик, осторожно обмотал ремень вокруг правой руки и опустил прибор.
– Ну, что же ты, жалкий трус!
Паук выбросил вперед тяжелые лапы и оттолкнулся своими волосатыми, но не очень сильными ногами. Приблизившись к скале на том же уровне, где стоял Гартман, создание растопырило ноги и открыло зубастую пасть. Передатчик Гартмана угодил прямо в безобразную морду паука. Пасть инстинктивно закрылась, обшивка прибора тотчас разлетелась на куски, а прочные, как алмазы, зубы принялись перемалывать чувствительную электронику. Когда паук выплюнул остатки передатчика и вновь вытянул вперед свои ножницы, раздался жуткий оглушительный свист. Затаив дыхание, Гартман наблюдал, как паук схватился за опору. На какую-то долю секунды ему показалось, что она остановит падение существа, но в следующее мгновение лапы-ножницы соскочили, разрезав стальную трубу, и зловещий противник с пронзительным воплем рухнул в пропасть.
Обмотав израненные руки пропотевшими клочьями униформы, Гартман метр за метром взбирался наверх. Самым большим препятствием оказался не его собственный вес, а слишком скользкий канат. Наконец он добрался до разветвления, где множество канатов различной толщины собирались в один узел. Тяжело дыша, он повис на двух из них и в изнеможении закрыл глаза.
Гартман был почти уверен, что оторвался от моронов. Во-первых, даже глупый муравей вряд ли поддался бы на подобную провокацию. Во-вторых, гладкие хитиновые панцири насекомых и их грубые щипцы-захваты не очень-то подходили для скалолазания и подъемов по трапеции. Гартман решил повернуть обратно и спуститься по канату в другом месте галереи.
– Ведь у меня свидание, – вслух пошутил он, открывая глаза, и вовремя сделал это: недалеко от него сидел паук.
Правда, существо больше походило на четвероногого краба, с круглым, как шар, телом, густо покрытым похожими на канаты волосами, которые казались такими острыми, что с их помощью можно было бы без проблем разрезать толстую телефонную книгу. Две похожие на руки дополнительные конечности производили странное впечатление, будто их укрепили на теле уже после того, как сделали все остальное. Треугольной формы пасть существа заполняли острые зубы, глаза блестели каким-то особым светом. Гартман не исключал возможности, что это чудовище само и производило в своем брюхе канаты, которыми был оплетен весь пузырь.
Он запоздало проклинал себя за легкомыслие. Конечно же, мороны оставили каких-то сторожей, которые отвечали за этот канатный кошмар и устраняли возникающие помехи. Его подъем вызвал буквально километровые колебания, поэтому вполне вероятно, что мороны выслали это существо в качестве сыскной собаки.
Между тем паук продолжал неподвижно сидеть в десяти метрах ниже Гартмана, уставившись на человека темно-голубыми глазами, которые выражали внимание и интерес. Ноги существа обвивали три каната, до этого места идущие параллельно, а затем переплетавшиеся и расходившиеся в разных направлениях. Внезапно Гартмана осенило: паук выбрал неверный путь и теперь просто ждал следующего шага своей добычи, прежде чем решить, в каком направлении двигаться.
Гартман посмотрел вниз и сделал вывод, что его преследователю придется немного спуститься, чтобы найти нужное ответвление. Таким образом, Гартман выигрывал немного времени. Когда паук качнул ногой, Гартман торопливо огляделся: не появилось ли поблизости еще одно из этих отвратительных созданий, но никого не заметил. Тем не менее сердце учащенно забилось у него в груди.
Итак, вниз ползти нельзя: паук сразу же отрежет ему путь. По той же причине невозможно было вернуться на галерею. Оставалась только одна дорога – вверх. Запрокинув голову, Гартман уставился в потолок. Он не мог разобрать деталей, но логика подсказывала ему, что эта путаница из канатов должна крепиться где-то наверху. Возможно, там даже есть какое-нибудь окно или выходной люк. Во всяком случае, Гартман надеялся на это.
Медленно и осторожно он освободился из петли, собираясь начать подъем. Паук ни на секунду не выпускал его из виду. Его взгляд неотступно следовал за человеком, в то время как ноги запутались в паутине канатов. Пасть твари то и дело открывалась и закрывалась: очевидно, пауку тоже досаждала жара.
Гартман с трудом заставил себя отвести взгляд от своего преследователя и сконцентрироваться на предстоящем рывке. В запасе у него было не больше десяти минут. Прижимаясь к скалистым колоннам, Гартман достиг выдававшейся вперед стены и еще раз оглянулся. Паука нигде не было видно. Видимо, он решил оставить узел с разветвлениями.
Некоторое время Гартман изучающе рассматривал скалистую стену. Канаты проходили довольно близко от базальтового цилиндра, но ни один из них не крепился на нем. Сплетение канатов и подпорок покрывало стену наподобие нейлонового чулка с дырками. В земных условиях Гартману вряд ли пришла бы в голову мысль продолжить путь, карабкаясь по скале. Но, судя по всему, здесь его подстерегает меньше неожиданностей, чем в паутине канатов. Правда, паук мог поджидать свою жертву где-нибудь в тупике, потому что этот путь был намного проще.
Убедить себя в том, что он находится внутри Луны, в условиях почти полной невесомости, оказалось довольно трудно, а уж заставить поверить в то, что только с помощью рук можно вскарабкаться по отвесной скале, было практически невозможно. Тем не менее, Гартман решительно придвинулся поближе к колонне. Наименьшее расстояние между его связкой канатов и стеной составляло около пяти метров. Однако колонна оказалась абсолютно гладкой, и в случае неудачи ничто бы уже не задержало падения. Гартман не отваживался двигаться дальше, перепрыгивая с каната на канат, так как риск попасть не на то ответвление был слишком высок.
Неожиданно он заметил краем глаза какое-то движение и быстро повернул в ту сторону голову: на расстоянии трех метров от него сидел паук, вытянув вперед свои лапы-руки. Очевидно, он успел нагнать Гартмана, пока тот предавался праздным размышлениям. Вопреки ожиданиям, существо удивительно ловко пробралось по сплетению канатов.
Голубые глаза паука внимательно изучали Гартмана и, несомненно, они светились умом. Между тем существо медленно опустило одну из своих тяжелых лап и обвило канат, на котором находился Гартман. В то же мгновение излучающие металлический блеск края своеобразных ножниц-лап с мелодичным звуком обрубили канат так, что один его конец глубоко врезался в бедро Гартмана, едва не сбросив его вниз.
Вскрикнув от боли, Гартман обеими руками ухватился за качающийся узел канатов, затем резко оттолкнулся. Его понесло к стене с заметной, но не достаточной скоростью. Одновременно с этим слабая гравитация подхватила Гартмана, увлекая вниз сначала едва ощутимо, потом все быстрее и быстрее. Паук торопливо освободил лапы и тоже бросился вперед, промахнувшись всего на несколько сантиметров своими протянутыми лапами-ножницами. Едва не свернув себе шею, Гартман медленно повернулся вокруг своей оси, не желая терять противника из виду. Однако тот снова куда-то исчез. По спине Гартмана пробежал холодок. Ему казалось, что он буквально всей кожей чувствует, как за ним наблюдает эта тварь, оценивая его шансы.
После нескончаемых секунд полета Гартман наконец мягко ударился о колонну. Его падение ускорилось настолько, что он прокатился еще почти полметра по шероховатой поверхности скалы, прежде чем сумел найти опору. У него невыносимо болели суставы рук, напоминая Гартману о том, что он потерял вес, а не свою солидную массу. Гартман со стоном подтянулся вверх, пока окончательно не закрепился, затем снова осмотрелся.
Недалеко от него на узле раскачивался паук. Похоже, он не решил пойти на риск: инстинкт охотника уравновешивал природную осторожность. Существо раздраженно щелкало лапами-ножницами.
Гартман почувствовал облегчение и засмеялся, как сумасшедший.
– Ну, давай же! – заревел он, взмахнув рукой, и едва не потерял равновесие. – Что, не доверяешь себе, ты, выродок?!
Глаза паука заблестели. Он вдруг перестал раскачиваться. Гартман тоже замер, осознав, что ему не избавиться так просто от своего преследователя. Рано или поздно паук настигнет его: мороны во многом были подобны машинам.
– Ну, что же ты? Вперед! Прыгай!
Стараясь не смотреть вниз, Гартман отцепил радиопередатчик, осторожно обмотал ремень вокруг правой руки и опустил прибор.
– Ну, что же ты, жалкий трус!
Паук выбросил вперед тяжелые лапы и оттолкнулся своими волосатыми, но не очень сильными ногами. Приблизившись к скале на том же уровне, где стоял Гартман, создание растопырило ноги и открыло зубастую пасть. Передатчик Гартмана угодил прямо в безобразную морду паука. Пасть инстинктивно закрылась, обшивка прибора тотчас разлетелась на куски, а прочные, как алмазы, зубы принялись перемалывать чувствительную электронику. Когда паук выплюнул остатки передатчика и вновь вытянул вперед свои ножницы, раздался жуткий оглушительный свист. Затаив дыхание, Гартман наблюдал, как паук схватился за опору. На какую-то долю секунды ему показалось, что она остановит падение существа, но в следующее мгновение лапы-ножницы соскочили, разрезав стальную трубу, и зловещий противник с пронзительным воплем рухнул в пропасть.