Страница:
- Для меня это все на свете,- и она снова неудержимо зарыдала.- Но я не могу любить тебя.
Сказав это, она открыла дверь и быстро ушла, оставив чемодан и Дрю.
Глава ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
Грэхэм поднимался на лифте домой. Мысли его были заняты одной Келли. Ни о чем другом он больше не мог думать. Он так по ней скучал, что не мог дождаться, когда обнимет ее снова, будет крепко держать ее в своих объятиях и никуда не отпустит.
Он даже не знал, как пережил разлуку с ней. Как ни чудесно было сниматься в фильме "Долгая дорога домой", это нельзя сравнивать с тем, когда рядом Келли.
Открыв дверь их квартиры, Грэхэм поставил чемоданы, сбросил туфли и на цыпочках прошел в спальню.
Затаив дыхание, он смотрел на спящую Келли. Лежа на обтянутой атласом кровати, в белом тонком белье, юная женщина, казалось, купалась в голубом лунном свете, падавшем на нее.
Грэхэм наклонился к ней, осторожно притягивая ее руку к своим губам, желая таким образом ее разбудить.
- Дорогая, я вернулся,- ласково пробормотал он.
Келли пошевелилась и открыла глаза. Еще не совсем проснувшись, она моргала ресницами, не совсем понимая, что происходит. Затем глаза ее расширились от радости?
- Грэхэм, что ты делаешь здесь?
- Съемки на местности закончились раньше срока. Я не дал тебе знать, потому что хотел приятно удивить. Мы проведем вместе три дня, прежде чем я пойду на студию.
- Я так скучала без тебя.
- И я тоже скучал,- сказал он, наклоняясь и припадая к ее губам.
- Я уже не надеялась, что мы снова будем вместе,- призналась она, когда он с нетерпеливой нежностью раздевал ее, снимая ее тонкое белье, хранившее тепло и аромат ее тела.
- Почему? - спросил он, прижимаясь губами к ее груди.- Из-за сплетен в бульварных газетах? - Не обращай на них внимания. Это просто клубок лжи,искренние серые глаза смотрели на Келли.- Я люблю тебя и только тебя. Запомни это навсегда.
- Хорошо,- у Келли перехватило дыхание. Ее дремлющая страсть проснулась от прикосновений Грэхэма. Ее рот нашел его такие желанные губы, она жадно целовала его, ощущая их вкус, страстно желая близости, которой ей так не хватало во время их разлуки. Одновременно ее руки, лаская, исследовали гладкую кожу Грэхэма, притягивали его ближе к себе. Иметь его снова так близко, после долгой разлуки, было блаженством. Все, все было блаженством: вкус его поцелуев, запах его тела, его прикосновения, сводившие ее с ума, заставлявшие желать его со всепоглощающей страстью.
- Грэхэм, я люблю тебя,- нежно шептала она.- Я так тебя люблю.
Грэхэм смотрел на Келли с не меньшей нежностью, и в его глазах было обещание любви.
По телу Келли пробежала сладостная судорога, когда Грэхэм мягко вошел в нее. Она страстно встретила его толчки, отдаваясь безудержному желанию, проснувшемуся в ней.
- Я так рада, что ты вернулся, Грэхэм. Теперь все будет так, как и раньше.
***
- Джинкси, дорогой, я вернулась!
- Диана, ты имеешь представление, который сейчас час? Уже за полночь.
- Дорогой, ты мой агент,- напомнила она, переключая свой телефон без шнура от одного уха к другому и усаживаясь поглубже в горячую ванну.- Ты работаешь на меня двадцать четыре часа в сутки.
Вздох Джинкси был явно слышим.
- Чего ты хочешь?
- Что у меня после "Долгой дороги домой"?
- Если хочешь принять участие в ТВ фильме, я могу тебе это обеспечить. Хотелось бы тебе сыграть с Бобом Хоупом? Ты сможешь это сделать.
Диана отказалась.
- Эти роли все одинаковые. Я и так много их сыграла раньше. Мне хочется чего-нибудь другого - из ряда вон выходящего.
- Какого рода? У тебя есть что-нибудь конкретное? Ты сыграла практически все.
- Не совсем так, - поправила его Диана.- Я не играла в дневных фильмах, и мне бы хотелось сыграть в какой-нибудь чудесной мыльной опере.
Джинкси удивился.
- Ты это серьезно? Сыграть в дневной мыльной опере? Тебе? Зачем убивать себя?
Диана возмутилась.
- Джинкси, не будь таким узколобым. Я сказала тебе, что мне нужно просто бросить вызов.
- Какое название у этого шоу?
- "Вспышки страсти",- с прерывающимся дыханием сообщила Диана. Джинкси размышлял.
- Название кажется мне знакомым. Но почему? - Последовало молчание.- А, не та ли это мыльная опера, в которой снимается твоя дочь в главной роли?
- Да. Ты такой сообразительный, Джинкси. Знаешь, если ты поговоришь с продюсерами, уверена, они с удовольствием возьмут меня.
- Почему ты так думаешь?
- Они любят играть на публику.
- Только потому, что ты мать Келли? Не думаю, что это поможет. И, кроме того, что они будут делать с тобой?
- Я приехала с прекрасным замыслом и уверена - сценаристы проглотят его. Ну, как? Готов? Я хочу вставить в сценарий образ матери Келли и хочу, чтобы моя героиня завела любовный роман с героем - мужем Келли.
- Слышно было, как Джинкси затаил дыхание на другом конце провода.
- Сенсация?!
- Еще какая. Ну, теперь, Джинкси, все будет зависеть от тебя. Ты преподнесешь им эту идею. Идет?
- Конечно! Диана, это гениально! - Джинкси дрожал от возбуждения.- Мы заставим компанию есть у нас из рук.
- Только введи меня в спектакль, Джинкси,- приказала Диана несколько испытывающим тоном.
Джинкси пообещал, что у нее будет контракт к концу недели.
- Чудесно,- довольно протянула Диана.- Не могу дождаться, когда начну работать с Келли.
***
Дрю Стерн был пьян. Уединившись в темноте своего дома на побережье, он сидел в гостиной с бутылкой вина в руке.
После того, как Лаура бросила его в Небраске, он сумел взять себя в руки и продолжал сниматься. Никто не знал о случившемся. Он блестяще играл перед камерой и за ее пределами, живя так, словно ничего плохого не произошло. Но как только вернулся в свой дом, он позволил себе снять маску, покрыв свое лицо горькими слезами.
Единственное, чего ему хотелось,- это забыть боль... забыть воспоминания... забыть лицо Лауры.
Он глотнул из бутылки, сморщившись от вкуса жидкости, но все-таки проглотил. Ему казалось, что сердце его разбито на миллион кусочков, а жизнь разрушена. В течение трех дней он позволил себе роскошь предаться всеобщему забвению и жалости к себе. Затем он снова наденет маску и будет работать над тем, чтобы привести свою жизнь в порядок. Так, как было до Лауры. Так, как это будет всегда. Но в одном он был абсолютно уверен - он больше не полюбит никогда.
***
Человек медленно, крадучись, двигался по больничному коридору. В час ночи здесь было темно и пустынно. Узкая полоска света падала только из комнаты, где находилась дежурная сестра.
Неспешные шаги остановились, достигнув цели. Человек приложился глазом к стеклу в дверях и пальцами дотронулся до таблички с именем пациента.
В палате 514 находилась Габриэль Фонтано Моор. Бедная Габриэль лежала без сознания, с подсоединенным к ней прибором, поддерживавшем дыхание. Что произойдет, если прибор отключить? Результат мог быть только один.
Дверь приоткрылась, и человек угрем проскользнул внутрь, взглянув сначала на больную, а затем на ее телохранителя, спавшего на своем стуле.
У вошедшего на губах заиграла довольная улыбка, когда он, шаг за шагом, осторожно продвигался вглубь комнаты.
Человек благополучно добрался до нужного ему прибора и дрожащими пальцами стал нащупывать кнопки, ища выключатель. Всего один щелчок, и дни Габриэль Фонтано Моор будут сочтены. Если не получится на этот раз, то найдутся и другие возможности покончить с этим делом.
Капли пота выступили у него на лбу, когда он мельком взглянул на телохранителя. Тот мог проснуться в любой момент. И тогда у него опять не получится. Он задержал взгляд на лице Габриэль, лежащей без сознания. Выражение абсолютной невинности на нем вызвало у него нервозность и гнев.
Ради этого стоило рисковать. К чертовой матери последствия. Габриэль должна умереть. Она получит то, что заслужила.
Наконец, кнопка, которой отключался прибор, была найдена и нажата, и человек исчез до того, как машина должна была подать сигнал тревоги на медицинский пост.
Глава ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Грейс перечитывала статью на первой странице "Голливудского вестника". То, что она прочитала, было немыслимо. Совершенно немыслимо, и этому требовалось хоть какое-нибудь объяснение.
Но его не было. Статья на первой странице была обычной и простой. В ней сообщалось, что "Трийити Пикчез" только что купила права на последний сценарий Харрисона "Опасные люди" за шестизначную сумму. И Мел Гибсон, и Джулия Робертс проявили к нему интерес. Возможно, что постановкой займется Марк Бауэр. Кредит на написание "Опасных людей" представлялся исключительно Харрисону Моору. Нигде не упоминалось ее имя. То же самое она прочитала и в другой газете.
Грейс стала просматривать остальные издания, и с каждой новой, прочитанной ею статьей, гнев ее все больше нарастал. Выскочив из квартиры с зажатым в руке "Голливудским вестником", она направилась прямо к своей машине с одним намерением. Она не дурочка. Она найдет выход из этого положения.
Мысля Грейс лихорадочно метались. Как она не заметила этого раньше? Как могла не заметить! Ведь признаки были, но она не обратила на них внимания и теперь попала в такую ситуацию.
Заведя мотор, она нажала на газ, и машина с ревом выскочила на проезжую часть бульвара Олимпик. Управляя машиной, Грейс припоминала последний разговор с Харрисоном.
- Харрисон,- это Грейс. Где ты прячешься? - она распростерлась на своей пустой кровати с телефоном в руках.- Я одинока.
- А я занят.
- Это ни о чем не говорит,- сказала она, раздражаясь его уклончивым ответом.- Уверена, что ты можешь найти для меня хотя бы час времени. Уже две недели мы не занимались с тобой любовью.
- Скоро у меня будет для тебя время. Обещаю. Может быть, на этой неделе. Она немного успокоилась.
- Хорошо. Я не собираюсь ныть. Знаю, что тебе приходится изображать в больнице преданного мужа. Послушай, как обстоят дела с "Опасными людьми"?
- Что ты имеешь в виду?
- Ты их отдал своему агенту?
- Нет еще. Я работаю над поправками.
- Поспеши, дорогой. Я хочу разбогатеть.
- А кто этого не хочет, Грейс? Кто этого не хочет?
Они не провели этот уик-энд вместе. Харрисон отказался, ссылаясь на занятость, а она, конечно, простила ему. Но вот этого она не могла простить. Если Харрисон думал, что она позволит ему присвоить себе ее сценарий, то он был безумцем. Она так много работала над ним. Слишком много. И не собиралась отказываться от него так легко, после всего, что сделала.
Она переезжала с одной дорожки на другую, обгоняя и оставляя водителей за спиной, так как превышала скорость. Она только и думала о Харрисоне. Он совершил ошибку. Крупную ошибку.
А Грейс не прощала ошибок.
Грейс нашла Харрисона, лежащим у пруда и блестевшим от масла для загара. Она сильно хлопнула его выпуском "Голливудского вестника".
- Ты, негодяй!
- Что произошло, Грейс? - спросил он, продолжая загорать.
- Ты сам знаешь, что произошло, ты, негодная крыса! Ты украл у меня сценарий, который я помогла тебе доработать и выдал его за свой.
- Не льсти себе, Грейс. Это не одно и то же. Если бы ты сама написала сценарий с нуля, другое дело. Но это сделал я. А ты просто обыграла это все несколькими словами и вставила несколько сцен.
Грейс смотрела на него, не веря, что Харрисон мог так поступать и такое говорить. Ее возмущению не было предела.
- К черту, эта моя работа! Я разобрала по частям "Опасных людей" и переписала каждое слово, сцену за сценой. У тебя годами не появлялось свежей мысли, Харрисон. Твои "Опасные люди" были куском дерьма, пока я не приложила руки. Я сделала то, что ты поленился сделать. Я писала!
Харрисон снял очки от солнца, холодно посмотрев на нее.
- Итак, чего ты хочешь?
- Я хочу того, что мне принадлежит. Хочу справедливой части от твоей сделки. Харрисон засмеялся.
- Об этом можно только мечтать. Ты и так отняла у меня много времени своим бредом. Грейс резко сказала:
- У тебя это не пройдет.
- Почему бы и нет? - в голосе Харрисона слышались издевательские нотки.- Почему бы и нет? Ты не сможешь ничего доказать. У меня все наброски и мои записки. У меня даже есть твои записки, которые ты так великодушно отдала мне. Где твои права, Грейс?
Грейс бушевала. Он был прав, но это вовсе не означало, что она сдастся без борьбы.
- Клянусь Богом, ты за это заплатишь!
Харрисон встал на ноги, сдвинул очки от солнца на макушку. Взяв Грейс за руку, он повел ее к главным воротам.
- Что ты делаешь? Убери свои руки!
- Надеюсь, ты поняла, наш роман закончен. Советую тебе уйти отсюда подобру-поздорову. Если ты этого не сделаешь, обещаю, у тебя будут неприятности.
Грейс в гневе вырвала свою руку.
- Ты, наверное, думаешь, что достиг вершин, но это ненадолго. Подумай хорошенько об этом,- бранилась она.- Ты будешь сбит с ног. Позволь сказать тебе о новом сценарии, который я начала писать. История занимательная. Бездарный сценарист пытается задушить свою жену. Ему это не удается, и он просит свою любовницу дать ему алиби. Она дает это алиби, и он бросает ее. Она тогда идет в полицию и рассказывает правду, что солгала, давая алиби своему любовнику.
- Ты ничего не получишь от меня. Ничего! - испуганно кричал Харрисон.Ты не сможешь мучить меня. Уходи. Расплескивай свою грязь. Все, что ты скажешь, я использую против тебя. Я выкручусь из любого твоего обвинения, потому что если пойду ко дну, то потяну и тебя. А теперь убирайся из моего поместья, пока я не вышвырнул тебя.
- Это не конец, Харрисон,- поклялась она перед тем, как уйти.- Я ухожу, но ненадолго.
***
Грейс в ярости вела машину, думая только о Харрисоне. Если он считает, что она позволит ему все захватить, то он допускает грубую ошибку. Как глупо было с ее стороны так доверять ему, любить его. Но она никогда даже и не подозревала, что он мог повести себя так изощренно, и коварно. Ну, раз он решил играть в такие игры, то и от нее пусть не ждет ничего хорошего. Она собиралась прижать его и оставить ни с чем.
Она в отчаянии крутила руль, глотая горькие слезы. Она не заплачет, нет! Но боль продолжала разрывать ей грудь, словно сердце резали по живому, и оно истекало кровью. Она любила Харрисона всей душой хотела провести с ним всю жизнь и думала, что он испытывал те же чувства. Но она глубоко заблуждалась. Он использовал ее... пользовался ее любовью в своих корыстных целях.
Какой же дурочкой она была! Ей бы пришлось ждать всю жизнь, чтобы он ушел от Габриэль, и рисковать, как прошлой ночью, перекрывая дыхание Габриэль. Слава богу, она не сказала Харрисону о своих намерениях, иначе уже была бы за решеткой к этому времени. Благодаря ей он теперь был богатым человеком.
Она легко приняла решение отключить дыхательный аппарат Габриэль, всегда придерживаясь мнения,- если у тебя есть препятствия, их нужно устранять. Габриэль тогда казалась единственной причиной, препятствующей достижению ее цели,- стать миссис Харрисон Мо-ор. Теперь, после встречи с Харрисоном, Габриэль не представляла никакого препятствия. Грейс даже не знала, умерла ли она. Она уже собиралась позвонить больницу, когда ей попалась на глаза газета с сообщением о продаже Харрисоном сценария.
Уничтожить Харрисона - вот что теперь было важным для нее. Она не пойдет и не станет рассказывать, как была задушена Габриэль,- полиции ни к чему об этом знать. Все-таки кое-какие следы вели и к ее порогу. Она собиралась сделать так, чтобы все повернулось против Харрисона.
***
После того как ушла Грейс, Харрисон вернулся к своему шезлонгу и смазал себя маслом для загара. Надвинув на глаза очки от солнца, он намазал и волосы, чтобы осветлить их,- золотистый оттенок волос входил в моду в Калифорнии.
Харрисону очень нравилась его вновь приобретенная свобода. Жизнь без Габриэль, лежавшей без сознания, и Грейс, от которой он отделался, еще никогда не казалась ему столь приятной. И если он захочет - так будет всегда.
Меньше всего Харрисон собирался конфликтовать с Грейс. Он имел с ней дело, пока она устраивала его. Больше его это не волновало. У него были свои планы. Большие планы. Он собирался иметь все: славу, удачу, престиж. И, конечно, в эти планы не входила Грейс Уорен.
После того как она отдала ему сценарий, у него не было намерений убивать ее. Но теперь это нужно сделать: она представляла опасность, которую необходимо убрать.
У пруда зазвонил телефон. Сделав глоток джина с тоником, он поднял трубку и услышал на другом конце провода радостный голос Питера Фонтано.
- Харрисон, замечательная новость. Габриэль пришла в сознание!
Трубка выскользнула из пальцев Харрисона, внезапно ставших безжизненными.
***
Хизер улыбнулась в камеру, подчиняясь ритму Дженет Джексона.
Она позировала уже в четвертый раз с тех пор, как вернулась из Небраска. О ней уже писали в нескольких журналах, а теперь журнал "Пипл" собирался выпустить номер, посвященный звездам девяностых годов. Она не только вошла в этот список, но ее фотографию собирались поместить на обложке, вместе с другими восходящими звездами.
Ее первая обложка! В журнале "Пипл". О ней узнают везде! Хизер была на вершине счастья! Определенно, ее звезда восходила.
- Где ты будешь сниматься еще? - спросил Хизер корреспондент из журнала "Премьера".
Не в пример другим корреспондентам, с которыми она имела дело, он не обращался с ней, как с безмозглой куклой. Его явно интересовало то, что она собиралась сказать. Он чем-то напоминал ей Питера.
- Я пока не знаю. Уже есть несколько предложений, но не могу сказать, на чем остановлюсь.
Хизер подумала о Питере, не замечая обращенной к ней улыбки корреспондента. Как ни странно, но произошла удивительная вещь, они с Питером стали близкими друзьями. Они встречались за ленчем и обедом, ходили за покупками, в кино и иногда на побережье. Они доверяли друг другу свои проблемы и помогали советом. Все повернулось для них совершенно неожиданно, если брать во внимание обстоятельства их знакомства.
Их дружба выросла в Небраске.
Однажды она нашла его сидящим на ступеньках белого дощатого фермерского дома, который использовали на съемках. На день съемки приостановили, и дом стоял опустевший. Оттуда, где сидел Питер, было хорошо видно, как садилось огромное, словно оранжевый шар, солнце.
- Ты не против, если я присоединюсь к тебе? - спросила она, надеясь, что он ей не откажет. Хотя дела у нее шли хорошо и не возникало проблем со съемочной группой и другими кинозвездами, у Хизер не было никого, с кем бы она могла о чем-нибудь поговорить, отвести душу.
Питер удивленно посмотрел на нее.
- Я и не заметил тебя.
- Тебя что-то беспокоит? Сестра, да? Он кивнул.
- Она не выходит у меня из головы. Но меня беспокоит и другое.
- Это имеет какое-нибудь отношение к Дэниэлу Эллис? - рискнула спросить она.
Он в панике посмотрел на нее.
- Это заметно? Уже все знают?
- Успокойся, Питер. Я заметила только то, что вы симпатизируете друг другу.
- Я спал с ним вчера,- заявил Питер, подтверждая этот факт и переводя на нее взгляд.
- Да? - пожала она плечами.- Все, что ты делаешь,- это твое личное дело.
Питер саркастически засмеялся.
- Как бы мне хотелось, чтобы именно так и было. Но до моих интимных отношений каждому есть дело, потому что гомосексуализм считается чем-то неприличным. Ты даже не знаешь, что я чувствую, и не догадываешься, что это такое, когда хочешь быть таким, как все, а на самом деле ты другой, потому что испытываешь другие чувства, которые тебе нужны, но общество считает, что это плохо. И становится трудно оставаться самим собой. Ты учишься идти на компромисс... подстраиваться и скрывать часть себя, скрывать свою тайну.
- И только поэтому ты ведешь двойную жизнь?
- А отчего же еще? Я стесняюсь себя,- печально признался он.Поэтому-то ты и смогла этим воспользоваться.
- Питер, я искренне сожалею о том, что совершила с Джинкси,- заявила она страстно, вспомнив, какое чувствовала тогда унижение.- Я не имела права так с тобой поступать.
- Не извиняйся, как я уже сказал тогда, ты преподнесла мне хороший урок, научила меня не прятаться и заставила принять решение. Я не могу больше вести двойную жизнь.
Хизер с пониманием посмотрела на него.
- Если тебе нужен кто-нибудь, чтобы тебя выслушали, я всегда рядом, в самом деле,- она пожала Питеру руку. Почему она не замечала этого раньше? Была слишком занята собой? В его глазах проглядывало столько боли. Если бы она могла хоть что-нибудь сделать, чтобы как-то уменьшить ее, то сделала бы все, не задумываясь.
- Спасибо, Хизер. Это много значит для меня.
...Фотоаппарат продолжал щелкать, возвращая Хизер в реальную обстановку.
- А теперь покажем прелестную улыбку,- окликнул ее фотограф.
Хизер блеснула очаровательной улыбкой, все еще продолжая думать о Питере.
Глава ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Случилось невозможное. Габриэль Фонтано пришла в себя и была жива и здорова.
Две недели прекрасного ухода в частной клинике значительно ускорили ее выздоровление. Окруженная несметным количеством цветов, шарами и поздравительными открытками, она купалась в оказываемом ей внимании и стремилась поскорее вернуться к делам.
После того как отключили прибор, поддерживающий дыхание, и медицинские сестры прибежали к ней, она продолжала самостоятельно дышать. А спустя шесть часов ее ресницы задрожали и глаза открылись, словно по мановению волшебной палочки возвращая Габриэль на этот свет.
Доктора не могли найти объяснения случившемуся, хотя все время оставалась надежда, что она может придти в сознание. Возможно, это произошло бы и раньше, если бы отключили прибор. По крайней мере, были и такие предположения. Но Пол так не считал.
Отключение прибора пока что оставалось нераскрытой тайной. Кто-то намеревался убить Габриэль еще раз. Мог ли это быть один и тот же человек, тот, который пытался задушить ее?
На вопросы полиции Габриэль ничего определенного ответить не могла - на нее напали сзади, и она ничего не видела. Но она лгала... Она знала, кто ее душил. По ее просьбе, к ней в клинику никого не пускали, кроме Питера и отца. Она не тратила понапрасну времени, необходимого ей на восстановление сил. Когда Габриэль оставалась одна, она обдумывала свою месть.
Ей нужно было кое с кем свести счеты.
Подняв трубку, она набрала номер. Когда услышала ответ, ее голос стал холодным, резким и при этом не дрожал.
- Я хочу тебя видеть. Сейчас. Нам есть о чем поговорить. Если ты не явишься в течение часа, полиция получит ордер на твой арест за попытку совершить преднамеренное убийство.
Габриэль положила трубку.
***
Ноздри защекотал восхитительный запах. Питер, обнаженный до пояса, с завязанным на талии полотенцем, на цыпочках вошел на кухню.
- Пахнет чем-то вкусным.
- Блинами,- ответил Дэниэл,- с черникой, прямо со сковородки. Тебе пора запомнить дорогу на кухню.
- Моя любимая комната - твоя спальня.- Питер крепко обнял Дэниэла сзади, прежде чем сесть. Он все еще не верил в свое счастье. Близость с Дэниэлом - самое лучшее из того, что могло у него быть. Никогда в своей жизни он не чувствовал себя таким любимым и желанным, такой полноты чувств. Наконец-то он почувствовал, что кому-то принадлежал.
Дэниэль ввел его в мир, на который он прежде смотрел только из окна... желая стать частью его, но не осмеливаясь сделать этот шаг. И вот желанный миг наступил.
Он узнал людей, таких же, как и он. Теперь не нужно было прятаться в темных барах. Более того, у него появились друзья и возникло чувство гордости и достоинства.
Дэниэл поставил перед ним тарелку с блинами:
- Ешь.
- Это выглядит великолепно,- сказал Питер, принимаясь за блины.- Мне бы хотелось просыпаться вот так каждое утро.
- Только из-за блинов?
- Нет.- Питер отложил в сторону вилку и посмотрел на Дэниэла.- Сколько времени ты еще позволишь Джейму оставаться с тобой?
- Это что, ревность? - спросил Дэниэль с улыбкой. Питер передернул плечами.
- Может быть и ревность. Не знаю. Но он мне не нравится. Чем быстрее он уйдет, тем лучше.
- Все так считают,- подвел итог Дэниэл, отпивая кофе.- Думаю, что всем было видно то, чего не замечал я. Не беспокойся. Я справлюсь с Джеймом.
***
Баффи Стэнтон, ухоженная блондинка, ведущая пользующейся успехом телевизионной программы "Монинг Ток", транслируемой из Голливуда, улыбалась в камеру.
- Доброе утро и добро пожаловать на наш очередной выпуск "Монинг Ток". Я - Баффи Стэнтон. У нас сегодня потрясающее шоу для вас! Нашим первым гостем будет та, которую вы все очень хорошо знаете. Она везде попробовала свои силы - в кино, на телевидении, в Лас-Вегасе и на Бродвее. Теперь она появится в дневном ТВ.
- Давайте тепло поприветствуем единственную и несравненную Диану Хэллоуэй!
Раздался гром аплодисментов, и появилась Диана, затянутая в шелк белой блузки и изящной, в тон ей, юбке, с высоко поднятыми волосами.
Публика, стоя, приветствовала ее. В ответ она посылала воздушные поцелуи и благодарно помахивала над головой руками. Затем поклонилась, прежде чем сесть рядом с ведущей. От волнения щеки у Дианы покраснели, и она выпила глоток воды из чашки для кофе, пока публика продолжала аплодировать. Наконец, волнение улеглось.
- Поприветствуем еще,- вдохновляла их Баффи.- Это будут самые лучшие приветствия, потому что они от горячих поклонников.
Раздались новые аплодисменты. Переждав их, Баффи заговорила снова.
- Ты была очень занята, Диана! Давай поговорим об этом. Ты только что закончила сниматься в "Долгой дороге домой" у Марка Бауэра с его первоклассным составом. Теперь снимаешься во "Вспышках страсти" - одной из дневных мыльных опер, получившей высокую оценку. Но почему все-таки дневные фильмы, Диана? Ведь ты звезда!
Сказав это, она открыла дверь и быстро ушла, оставив чемодан и Дрю.
Глава ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
Грэхэм поднимался на лифте домой. Мысли его были заняты одной Келли. Ни о чем другом он больше не мог думать. Он так по ней скучал, что не мог дождаться, когда обнимет ее снова, будет крепко держать ее в своих объятиях и никуда не отпустит.
Он даже не знал, как пережил разлуку с ней. Как ни чудесно было сниматься в фильме "Долгая дорога домой", это нельзя сравнивать с тем, когда рядом Келли.
Открыв дверь их квартиры, Грэхэм поставил чемоданы, сбросил туфли и на цыпочках прошел в спальню.
Затаив дыхание, он смотрел на спящую Келли. Лежа на обтянутой атласом кровати, в белом тонком белье, юная женщина, казалось, купалась в голубом лунном свете, падавшем на нее.
Грэхэм наклонился к ней, осторожно притягивая ее руку к своим губам, желая таким образом ее разбудить.
- Дорогая, я вернулся,- ласково пробормотал он.
Келли пошевелилась и открыла глаза. Еще не совсем проснувшись, она моргала ресницами, не совсем понимая, что происходит. Затем глаза ее расширились от радости?
- Грэхэм, что ты делаешь здесь?
- Съемки на местности закончились раньше срока. Я не дал тебе знать, потому что хотел приятно удивить. Мы проведем вместе три дня, прежде чем я пойду на студию.
- Я так скучала без тебя.
- И я тоже скучал,- сказал он, наклоняясь и припадая к ее губам.
- Я уже не надеялась, что мы снова будем вместе,- призналась она, когда он с нетерпеливой нежностью раздевал ее, снимая ее тонкое белье, хранившее тепло и аромат ее тела.
- Почему? - спросил он, прижимаясь губами к ее груди.- Из-за сплетен в бульварных газетах? - Не обращай на них внимания. Это просто клубок лжи,искренние серые глаза смотрели на Келли.- Я люблю тебя и только тебя. Запомни это навсегда.
- Хорошо,- у Келли перехватило дыхание. Ее дремлющая страсть проснулась от прикосновений Грэхэма. Ее рот нашел его такие желанные губы, она жадно целовала его, ощущая их вкус, страстно желая близости, которой ей так не хватало во время их разлуки. Одновременно ее руки, лаская, исследовали гладкую кожу Грэхэма, притягивали его ближе к себе. Иметь его снова так близко, после долгой разлуки, было блаженством. Все, все было блаженством: вкус его поцелуев, запах его тела, его прикосновения, сводившие ее с ума, заставлявшие желать его со всепоглощающей страстью.
- Грэхэм, я люблю тебя,- нежно шептала она.- Я так тебя люблю.
Грэхэм смотрел на Келли с не меньшей нежностью, и в его глазах было обещание любви.
По телу Келли пробежала сладостная судорога, когда Грэхэм мягко вошел в нее. Она страстно встретила его толчки, отдаваясь безудержному желанию, проснувшемуся в ней.
- Я так рада, что ты вернулся, Грэхэм. Теперь все будет так, как и раньше.
***
- Джинкси, дорогой, я вернулась!
- Диана, ты имеешь представление, который сейчас час? Уже за полночь.
- Дорогой, ты мой агент,- напомнила она, переключая свой телефон без шнура от одного уха к другому и усаживаясь поглубже в горячую ванну.- Ты работаешь на меня двадцать четыре часа в сутки.
Вздох Джинкси был явно слышим.
- Чего ты хочешь?
- Что у меня после "Долгой дороги домой"?
- Если хочешь принять участие в ТВ фильме, я могу тебе это обеспечить. Хотелось бы тебе сыграть с Бобом Хоупом? Ты сможешь это сделать.
Диана отказалась.
- Эти роли все одинаковые. Я и так много их сыграла раньше. Мне хочется чего-нибудь другого - из ряда вон выходящего.
- Какого рода? У тебя есть что-нибудь конкретное? Ты сыграла практически все.
- Не совсем так, - поправила его Диана.- Я не играла в дневных фильмах, и мне бы хотелось сыграть в какой-нибудь чудесной мыльной опере.
Джинкси удивился.
- Ты это серьезно? Сыграть в дневной мыльной опере? Тебе? Зачем убивать себя?
Диана возмутилась.
- Джинкси, не будь таким узколобым. Я сказала тебе, что мне нужно просто бросить вызов.
- Какое название у этого шоу?
- "Вспышки страсти",- с прерывающимся дыханием сообщила Диана. Джинкси размышлял.
- Название кажется мне знакомым. Но почему? - Последовало молчание.- А, не та ли это мыльная опера, в которой снимается твоя дочь в главной роли?
- Да. Ты такой сообразительный, Джинкси. Знаешь, если ты поговоришь с продюсерами, уверена, они с удовольствием возьмут меня.
- Почему ты так думаешь?
- Они любят играть на публику.
- Только потому, что ты мать Келли? Не думаю, что это поможет. И, кроме того, что они будут делать с тобой?
- Я приехала с прекрасным замыслом и уверена - сценаристы проглотят его. Ну, как? Готов? Я хочу вставить в сценарий образ матери Келли и хочу, чтобы моя героиня завела любовный роман с героем - мужем Келли.
- Слышно было, как Джинкси затаил дыхание на другом конце провода.
- Сенсация?!
- Еще какая. Ну, теперь, Джинкси, все будет зависеть от тебя. Ты преподнесешь им эту идею. Идет?
- Конечно! Диана, это гениально! - Джинкси дрожал от возбуждения.- Мы заставим компанию есть у нас из рук.
- Только введи меня в спектакль, Джинкси,- приказала Диана несколько испытывающим тоном.
Джинкси пообещал, что у нее будет контракт к концу недели.
- Чудесно,- довольно протянула Диана.- Не могу дождаться, когда начну работать с Келли.
***
Дрю Стерн был пьян. Уединившись в темноте своего дома на побережье, он сидел в гостиной с бутылкой вина в руке.
После того, как Лаура бросила его в Небраске, он сумел взять себя в руки и продолжал сниматься. Никто не знал о случившемся. Он блестяще играл перед камерой и за ее пределами, живя так, словно ничего плохого не произошло. Но как только вернулся в свой дом, он позволил себе снять маску, покрыв свое лицо горькими слезами.
Единственное, чего ему хотелось,- это забыть боль... забыть воспоминания... забыть лицо Лауры.
Он глотнул из бутылки, сморщившись от вкуса жидкости, но все-таки проглотил. Ему казалось, что сердце его разбито на миллион кусочков, а жизнь разрушена. В течение трех дней он позволил себе роскошь предаться всеобщему забвению и жалости к себе. Затем он снова наденет маску и будет работать над тем, чтобы привести свою жизнь в порядок. Так, как было до Лауры. Так, как это будет всегда. Но в одном он был абсолютно уверен - он больше не полюбит никогда.
***
Человек медленно, крадучись, двигался по больничному коридору. В час ночи здесь было темно и пустынно. Узкая полоска света падала только из комнаты, где находилась дежурная сестра.
Неспешные шаги остановились, достигнув цели. Человек приложился глазом к стеклу в дверях и пальцами дотронулся до таблички с именем пациента.
В палате 514 находилась Габриэль Фонтано Моор. Бедная Габриэль лежала без сознания, с подсоединенным к ней прибором, поддерживавшем дыхание. Что произойдет, если прибор отключить? Результат мог быть только один.
Дверь приоткрылась, и человек угрем проскользнул внутрь, взглянув сначала на больную, а затем на ее телохранителя, спавшего на своем стуле.
У вошедшего на губах заиграла довольная улыбка, когда он, шаг за шагом, осторожно продвигался вглубь комнаты.
Человек благополучно добрался до нужного ему прибора и дрожащими пальцами стал нащупывать кнопки, ища выключатель. Всего один щелчок, и дни Габриэль Фонтано Моор будут сочтены. Если не получится на этот раз, то найдутся и другие возможности покончить с этим делом.
Капли пота выступили у него на лбу, когда он мельком взглянул на телохранителя. Тот мог проснуться в любой момент. И тогда у него опять не получится. Он задержал взгляд на лице Габриэль, лежащей без сознания. Выражение абсолютной невинности на нем вызвало у него нервозность и гнев.
Ради этого стоило рисковать. К чертовой матери последствия. Габриэль должна умереть. Она получит то, что заслужила.
Наконец, кнопка, которой отключался прибор, была найдена и нажата, и человек исчез до того, как машина должна была подать сигнал тревоги на медицинский пост.
Глава ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Грейс перечитывала статью на первой странице "Голливудского вестника". То, что она прочитала, было немыслимо. Совершенно немыслимо, и этому требовалось хоть какое-нибудь объяснение.
Но его не было. Статья на первой странице была обычной и простой. В ней сообщалось, что "Трийити Пикчез" только что купила права на последний сценарий Харрисона "Опасные люди" за шестизначную сумму. И Мел Гибсон, и Джулия Робертс проявили к нему интерес. Возможно, что постановкой займется Марк Бауэр. Кредит на написание "Опасных людей" представлялся исключительно Харрисону Моору. Нигде не упоминалось ее имя. То же самое она прочитала и в другой газете.
Грейс стала просматривать остальные издания, и с каждой новой, прочитанной ею статьей, гнев ее все больше нарастал. Выскочив из квартиры с зажатым в руке "Голливудским вестником", она направилась прямо к своей машине с одним намерением. Она не дурочка. Она найдет выход из этого положения.
Мысля Грейс лихорадочно метались. Как она не заметила этого раньше? Как могла не заметить! Ведь признаки были, но она не обратила на них внимания и теперь попала в такую ситуацию.
Заведя мотор, она нажала на газ, и машина с ревом выскочила на проезжую часть бульвара Олимпик. Управляя машиной, Грейс припоминала последний разговор с Харрисоном.
- Харрисон,- это Грейс. Где ты прячешься? - она распростерлась на своей пустой кровати с телефоном в руках.- Я одинока.
- А я занят.
- Это ни о чем не говорит,- сказала она, раздражаясь его уклончивым ответом.- Уверена, что ты можешь найти для меня хотя бы час времени. Уже две недели мы не занимались с тобой любовью.
- Скоро у меня будет для тебя время. Обещаю. Может быть, на этой неделе. Она немного успокоилась.
- Хорошо. Я не собираюсь ныть. Знаю, что тебе приходится изображать в больнице преданного мужа. Послушай, как обстоят дела с "Опасными людьми"?
- Что ты имеешь в виду?
- Ты их отдал своему агенту?
- Нет еще. Я работаю над поправками.
- Поспеши, дорогой. Я хочу разбогатеть.
- А кто этого не хочет, Грейс? Кто этого не хочет?
Они не провели этот уик-энд вместе. Харрисон отказался, ссылаясь на занятость, а она, конечно, простила ему. Но вот этого она не могла простить. Если Харрисон думал, что она позволит ему присвоить себе ее сценарий, то он был безумцем. Она так много работала над ним. Слишком много. И не собиралась отказываться от него так легко, после всего, что сделала.
Она переезжала с одной дорожки на другую, обгоняя и оставляя водителей за спиной, так как превышала скорость. Она только и думала о Харрисоне. Он совершил ошибку. Крупную ошибку.
А Грейс не прощала ошибок.
Грейс нашла Харрисона, лежащим у пруда и блестевшим от масла для загара. Она сильно хлопнула его выпуском "Голливудского вестника".
- Ты, негодяй!
- Что произошло, Грейс? - спросил он, продолжая загорать.
- Ты сам знаешь, что произошло, ты, негодная крыса! Ты украл у меня сценарий, который я помогла тебе доработать и выдал его за свой.
- Не льсти себе, Грейс. Это не одно и то же. Если бы ты сама написала сценарий с нуля, другое дело. Но это сделал я. А ты просто обыграла это все несколькими словами и вставила несколько сцен.
Грейс смотрела на него, не веря, что Харрисон мог так поступать и такое говорить. Ее возмущению не было предела.
- К черту, эта моя работа! Я разобрала по частям "Опасных людей" и переписала каждое слово, сцену за сценой. У тебя годами не появлялось свежей мысли, Харрисон. Твои "Опасные люди" были куском дерьма, пока я не приложила руки. Я сделала то, что ты поленился сделать. Я писала!
Харрисон снял очки от солнца, холодно посмотрев на нее.
- Итак, чего ты хочешь?
- Я хочу того, что мне принадлежит. Хочу справедливой части от твоей сделки. Харрисон засмеялся.
- Об этом можно только мечтать. Ты и так отняла у меня много времени своим бредом. Грейс резко сказала:
- У тебя это не пройдет.
- Почему бы и нет? - в голосе Харрисона слышались издевательские нотки.- Почему бы и нет? Ты не сможешь ничего доказать. У меня все наброски и мои записки. У меня даже есть твои записки, которые ты так великодушно отдала мне. Где твои права, Грейс?
Грейс бушевала. Он был прав, но это вовсе не означало, что она сдастся без борьбы.
- Клянусь Богом, ты за это заплатишь!
Харрисон встал на ноги, сдвинул очки от солнца на макушку. Взяв Грейс за руку, он повел ее к главным воротам.
- Что ты делаешь? Убери свои руки!
- Надеюсь, ты поняла, наш роман закончен. Советую тебе уйти отсюда подобру-поздорову. Если ты этого не сделаешь, обещаю, у тебя будут неприятности.
Грейс в гневе вырвала свою руку.
- Ты, наверное, думаешь, что достиг вершин, но это ненадолго. Подумай хорошенько об этом,- бранилась она.- Ты будешь сбит с ног. Позволь сказать тебе о новом сценарии, который я начала писать. История занимательная. Бездарный сценарист пытается задушить свою жену. Ему это не удается, и он просит свою любовницу дать ему алиби. Она дает это алиби, и он бросает ее. Она тогда идет в полицию и рассказывает правду, что солгала, давая алиби своему любовнику.
- Ты ничего не получишь от меня. Ничего! - испуганно кричал Харрисон.Ты не сможешь мучить меня. Уходи. Расплескивай свою грязь. Все, что ты скажешь, я использую против тебя. Я выкручусь из любого твоего обвинения, потому что если пойду ко дну, то потяну и тебя. А теперь убирайся из моего поместья, пока я не вышвырнул тебя.
- Это не конец, Харрисон,- поклялась она перед тем, как уйти.- Я ухожу, но ненадолго.
***
Грейс в ярости вела машину, думая только о Харрисоне. Если он считает, что она позволит ему все захватить, то он допускает грубую ошибку. Как глупо было с ее стороны так доверять ему, любить его. Но она никогда даже и не подозревала, что он мог повести себя так изощренно, и коварно. Ну, раз он решил играть в такие игры, то и от нее пусть не ждет ничего хорошего. Она собиралась прижать его и оставить ни с чем.
Она в отчаянии крутила руль, глотая горькие слезы. Она не заплачет, нет! Но боль продолжала разрывать ей грудь, словно сердце резали по живому, и оно истекало кровью. Она любила Харрисона всей душой хотела провести с ним всю жизнь и думала, что он испытывал те же чувства. Но она глубоко заблуждалась. Он использовал ее... пользовался ее любовью в своих корыстных целях.
Какой же дурочкой она была! Ей бы пришлось ждать всю жизнь, чтобы он ушел от Габриэль, и рисковать, как прошлой ночью, перекрывая дыхание Габриэль. Слава богу, она не сказала Харрисону о своих намерениях, иначе уже была бы за решеткой к этому времени. Благодаря ей он теперь был богатым человеком.
Она легко приняла решение отключить дыхательный аппарат Габриэль, всегда придерживаясь мнения,- если у тебя есть препятствия, их нужно устранять. Габриэль тогда казалась единственной причиной, препятствующей достижению ее цели,- стать миссис Харрисон Мо-ор. Теперь, после встречи с Харрисоном, Габриэль не представляла никакого препятствия. Грейс даже не знала, умерла ли она. Она уже собиралась позвонить больницу, когда ей попалась на глаза газета с сообщением о продаже Харрисоном сценария.
Уничтожить Харрисона - вот что теперь было важным для нее. Она не пойдет и не станет рассказывать, как была задушена Габриэль,- полиции ни к чему об этом знать. Все-таки кое-какие следы вели и к ее порогу. Она собиралась сделать так, чтобы все повернулось против Харрисона.
***
После того как ушла Грейс, Харрисон вернулся к своему шезлонгу и смазал себя маслом для загара. Надвинув на глаза очки от солнца, он намазал и волосы, чтобы осветлить их,- золотистый оттенок волос входил в моду в Калифорнии.
Харрисону очень нравилась его вновь приобретенная свобода. Жизнь без Габриэль, лежавшей без сознания, и Грейс, от которой он отделался, еще никогда не казалась ему столь приятной. И если он захочет - так будет всегда.
Меньше всего Харрисон собирался конфликтовать с Грейс. Он имел с ней дело, пока она устраивала его. Больше его это не волновало. У него были свои планы. Большие планы. Он собирался иметь все: славу, удачу, престиж. И, конечно, в эти планы не входила Грейс Уорен.
После того как она отдала ему сценарий, у него не было намерений убивать ее. Но теперь это нужно сделать: она представляла опасность, которую необходимо убрать.
У пруда зазвонил телефон. Сделав глоток джина с тоником, он поднял трубку и услышал на другом конце провода радостный голос Питера Фонтано.
- Харрисон, замечательная новость. Габриэль пришла в сознание!
Трубка выскользнула из пальцев Харрисона, внезапно ставших безжизненными.
***
Хизер улыбнулась в камеру, подчиняясь ритму Дженет Джексона.
Она позировала уже в четвертый раз с тех пор, как вернулась из Небраска. О ней уже писали в нескольких журналах, а теперь журнал "Пипл" собирался выпустить номер, посвященный звездам девяностых годов. Она не только вошла в этот список, но ее фотографию собирались поместить на обложке, вместе с другими восходящими звездами.
Ее первая обложка! В журнале "Пипл". О ней узнают везде! Хизер была на вершине счастья! Определенно, ее звезда восходила.
- Где ты будешь сниматься еще? - спросил Хизер корреспондент из журнала "Премьера".
Не в пример другим корреспондентам, с которыми она имела дело, он не обращался с ней, как с безмозглой куклой. Его явно интересовало то, что она собиралась сказать. Он чем-то напоминал ей Питера.
- Я пока не знаю. Уже есть несколько предложений, но не могу сказать, на чем остановлюсь.
Хизер подумала о Питере, не замечая обращенной к ней улыбки корреспондента. Как ни странно, но произошла удивительная вещь, они с Питером стали близкими друзьями. Они встречались за ленчем и обедом, ходили за покупками, в кино и иногда на побережье. Они доверяли друг другу свои проблемы и помогали советом. Все повернулось для них совершенно неожиданно, если брать во внимание обстоятельства их знакомства.
Их дружба выросла в Небраске.
Однажды она нашла его сидящим на ступеньках белого дощатого фермерского дома, который использовали на съемках. На день съемки приостановили, и дом стоял опустевший. Оттуда, где сидел Питер, было хорошо видно, как садилось огромное, словно оранжевый шар, солнце.
- Ты не против, если я присоединюсь к тебе? - спросила она, надеясь, что он ей не откажет. Хотя дела у нее шли хорошо и не возникало проблем со съемочной группой и другими кинозвездами, у Хизер не было никого, с кем бы она могла о чем-нибудь поговорить, отвести душу.
Питер удивленно посмотрел на нее.
- Я и не заметил тебя.
- Тебя что-то беспокоит? Сестра, да? Он кивнул.
- Она не выходит у меня из головы. Но меня беспокоит и другое.
- Это имеет какое-нибудь отношение к Дэниэлу Эллис? - рискнула спросить она.
Он в панике посмотрел на нее.
- Это заметно? Уже все знают?
- Успокойся, Питер. Я заметила только то, что вы симпатизируете друг другу.
- Я спал с ним вчера,- заявил Питер, подтверждая этот факт и переводя на нее взгляд.
- Да? - пожала она плечами.- Все, что ты делаешь,- это твое личное дело.
Питер саркастически засмеялся.
- Как бы мне хотелось, чтобы именно так и было. Но до моих интимных отношений каждому есть дело, потому что гомосексуализм считается чем-то неприличным. Ты даже не знаешь, что я чувствую, и не догадываешься, что это такое, когда хочешь быть таким, как все, а на самом деле ты другой, потому что испытываешь другие чувства, которые тебе нужны, но общество считает, что это плохо. И становится трудно оставаться самим собой. Ты учишься идти на компромисс... подстраиваться и скрывать часть себя, скрывать свою тайну.
- И только поэтому ты ведешь двойную жизнь?
- А отчего же еще? Я стесняюсь себя,- печально признался он.Поэтому-то ты и смогла этим воспользоваться.
- Питер, я искренне сожалею о том, что совершила с Джинкси,- заявила она страстно, вспомнив, какое чувствовала тогда унижение.- Я не имела права так с тобой поступать.
- Не извиняйся, как я уже сказал тогда, ты преподнесла мне хороший урок, научила меня не прятаться и заставила принять решение. Я не могу больше вести двойную жизнь.
Хизер с пониманием посмотрела на него.
- Если тебе нужен кто-нибудь, чтобы тебя выслушали, я всегда рядом, в самом деле,- она пожала Питеру руку. Почему она не замечала этого раньше? Была слишком занята собой? В его глазах проглядывало столько боли. Если бы она могла хоть что-нибудь сделать, чтобы как-то уменьшить ее, то сделала бы все, не задумываясь.
- Спасибо, Хизер. Это много значит для меня.
...Фотоаппарат продолжал щелкать, возвращая Хизер в реальную обстановку.
- А теперь покажем прелестную улыбку,- окликнул ее фотограф.
Хизер блеснула очаровательной улыбкой, все еще продолжая думать о Питере.
Глава ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Случилось невозможное. Габриэль Фонтано пришла в себя и была жива и здорова.
Две недели прекрасного ухода в частной клинике значительно ускорили ее выздоровление. Окруженная несметным количеством цветов, шарами и поздравительными открытками, она купалась в оказываемом ей внимании и стремилась поскорее вернуться к делам.
После того как отключили прибор, поддерживающий дыхание, и медицинские сестры прибежали к ней, она продолжала самостоятельно дышать. А спустя шесть часов ее ресницы задрожали и глаза открылись, словно по мановению волшебной палочки возвращая Габриэль на этот свет.
Доктора не могли найти объяснения случившемуся, хотя все время оставалась надежда, что она может придти в сознание. Возможно, это произошло бы и раньше, если бы отключили прибор. По крайней мере, были и такие предположения. Но Пол так не считал.
Отключение прибора пока что оставалось нераскрытой тайной. Кто-то намеревался убить Габриэль еще раз. Мог ли это быть один и тот же человек, тот, который пытался задушить ее?
На вопросы полиции Габриэль ничего определенного ответить не могла - на нее напали сзади, и она ничего не видела. Но она лгала... Она знала, кто ее душил. По ее просьбе, к ней в клинику никого не пускали, кроме Питера и отца. Она не тратила понапрасну времени, необходимого ей на восстановление сил. Когда Габриэль оставалась одна, она обдумывала свою месть.
Ей нужно было кое с кем свести счеты.
Подняв трубку, она набрала номер. Когда услышала ответ, ее голос стал холодным, резким и при этом не дрожал.
- Я хочу тебя видеть. Сейчас. Нам есть о чем поговорить. Если ты не явишься в течение часа, полиция получит ордер на твой арест за попытку совершить преднамеренное убийство.
Габриэль положила трубку.
***
Ноздри защекотал восхитительный запах. Питер, обнаженный до пояса, с завязанным на талии полотенцем, на цыпочках вошел на кухню.
- Пахнет чем-то вкусным.
- Блинами,- ответил Дэниэл,- с черникой, прямо со сковородки. Тебе пора запомнить дорогу на кухню.
- Моя любимая комната - твоя спальня.- Питер крепко обнял Дэниэла сзади, прежде чем сесть. Он все еще не верил в свое счастье. Близость с Дэниэлом - самое лучшее из того, что могло у него быть. Никогда в своей жизни он не чувствовал себя таким любимым и желанным, такой полноты чувств. Наконец-то он почувствовал, что кому-то принадлежал.
Дэниэль ввел его в мир, на который он прежде смотрел только из окна... желая стать частью его, но не осмеливаясь сделать этот шаг. И вот желанный миг наступил.
Он узнал людей, таких же, как и он. Теперь не нужно было прятаться в темных барах. Более того, у него появились друзья и возникло чувство гордости и достоинства.
Дэниэл поставил перед ним тарелку с блинами:
- Ешь.
- Это выглядит великолепно,- сказал Питер, принимаясь за блины.- Мне бы хотелось просыпаться вот так каждое утро.
- Только из-за блинов?
- Нет.- Питер отложил в сторону вилку и посмотрел на Дэниэла.- Сколько времени ты еще позволишь Джейму оставаться с тобой?
- Это что, ревность? - спросил Дэниэль с улыбкой. Питер передернул плечами.
- Может быть и ревность. Не знаю. Но он мне не нравится. Чем быстрее он уйдет, тем лучше.
- Все так считают,- подвел итог Дэниэл, отпивая кофе.- Думаю, что всем было видно то, чего не замечал я. Не беспокойся. Я справлюсь с Джеймом.
***
Баффи Стэнтон, ухоженная блондинка, ведущая пользующейся успехом телевизионной программы "Монинг Ток", транслируемой из Голливуда, улыбалась в камеру.
- Доброе утро и добро пожаловать на наш очередной выпуск "Монинг Ток". Я - Баффи Стэнтон. У нас сегодня потрясающее шоу для вас! Нашим первым гостем будет та, которую вы все очень хорошо знаете. Она везде попробовала свои силы - в кино, на телевидении, в Лас-Вегасе и на Бродвее. Теперь она появится в дневном ТВ.
- Давайте тепло поприветствуем единственную и несравненную Диану Хэллоуэй!
Раздался гром аплодисментов, и появилась Диана, затянутая в шелк белой блузки и изящной, в тон ей, юбке, с высоко поднятыми волосами.
Публика, стоя, приветствовала ее. В ответ она посылала воздушные поцелуи и благодарно помахивала над головой руками. Затем поклонилась, прежде чем сесть рядом с ведущей. От волнения щеки у Дианы покраснели, и она выпила глоток воды из чашки для кофе, пока публика продолжала аплодировать. Наконец, волнение улеглось.
- Поприветствуем еще,- вдохновляла их Баффи.- Это будут самые лучшие приветствия, потому что они от горячих поклонников.
Раздались новые аплодисменты. Переждав их, Баффи заговорила снова.
- Ты была очень занята, Диана! Давай поговорим об этом. Ты только что закончила сниматься в "Долгой дороге домой" у Марка Бауэра с его первоклассным составом. Теперь снимаешься во "Вспышках страсти" - одной из дневных мыльных опер, получившей высокую оценку. Но почему все-таки дневные фильмы, Диана? Ведь ты звезда!