Холт Виктория. Обет молчания

   - Я не шпионила! - резко возразила я. - Я услышала шаги и выглянула в окно, как любой бы на моем месте. Тебя мог увидеть кто-нибудь еще... например, мадемуазель Артуа.
   - Эта старая дура!
   - Она вовсе не старая дура. Она намного умнее тебя. Скажи мне, куда ты ходила? Ведь это было не первый раз, правда?
   - Кто ты такая? Великий Инквизитор?
   - Нет. Просто та, которой ты обязана все объяснить.
   - Я ничего тебе не обязана.
   - Я могла бы пойти и рассказать мадемуазель Артуа о том, что видела прошлой ночью.., как ты влезла в дом.., и изображала из себя привидение.
   Значит, ты и есть тот призрак, который видела Жанет Карэ!
   Аннабелинда засмеялась.
   - Значит ты не только шпионка, но еще и доносчица! Это была замечательная идея. Все ужасно испугались. Эта мысль пришла мне в голову, когда Мари Кристин ходила во сне. Я подумала, что, услышав мои шаги, все решат, что это опять идет она и не станут беспокоиться. Я решила, что если кто-нибудь увидит меня, то вуаль окажется очень кстати. Меня под ней не узнают.
   - Я узнала тебя.
   - Ну, ты ведь моя милая старая подруга Люсинда, не так ли?
   - Аннабелинда, - сказала я, возвращаясь к ее настоящему имени. - Что ты делала?
   - Так лучше, - сказала она. - Я ненавижу имя "Аннабе". Никогда не называй меня так, когда мы уедем отсюда.
   - Ты уклоняешься от темы. Что ты делала?
   - Мне хотелось прогуляться.
   - Куда?
   - Просто пройтись. Может быть, мне нравится изображать привидение.
   - Это очень опасно. Ты хочешь, чтобы тебя исключили?
   - Этого бы не случилось.
   - Мне кажется, что тебя бы исключили.
   - Конечно, нет. Дедушка Бурдон близкий друг мадам Рошер. Они бы что-нибудь придумали. Он бы замолвил за меня словечко.
   - Ты рисковала.
   - Ты все еще не поняла, что я люблю рисковать?
   - Расскажи мне, в чем дело. Я не верю, что тебе просто захотелось прогуляться среди ночи.
   - Ты становишься слишком умной, маленькая Люсинда.
   - Эти слова означают, что ты мне ничего не скажешь. Но Люсия все знает.
   - Люсия молодчина.
   - Она такая же, как ты.
   - Конечно.
   - Куда ты ходила, Аннабелинда?
   - Я расскажу тебе это в день твоего восемнадцатилетия.
   - Не говори глупости!
   - Тогда ты поймешь. И, возможно, сама будешь это делать. - В глазах Аннабелинды прыгали чертики. Она сказала:
   - Сейчас я возвращаюсь в школу. Мы ведь не должны опаздывать на вечер бесед. Поэтому будем пай-девочками. Пошли.
   Позднее, видя, как она хихикает с Люсией над общими секретами, я чувствовала себя глубоко уязвленной.
   НЕОСТОРОЖНОСТЬ
   Рождество стояло на пороге. Суета и приготовления охватили всю школу, Мы целой компанией, вместе с мисс Каррутерс и мадемуазель дю Пон, преподававшей французский язык, отправились в Монс покупать подарки домашним.
   Короткую поездку на поезде мисс Каррутерс стремилась использовать для того, чтобы мы, прежде чем предаться легкомысленному занятию выбора подарков, смогли осмысленно осмотреть некоторые, как она выражалась, "достопримечательности".
   Под пыхтенье паровоза она читала нам лекцию.
   - Вы должны знать, девочки, что город Монс построен между реками Труйль и Эно. Около города пересекаются два канала. Один из них проложил Наполеон. Когда-то здесь был лагерь римлян, а сейчас Монс - столица провинции Эно.
   Все это мы слушали вполуха, изучая списки подарков. Аннабе казалась немного озабоченной.
   Она сидела рядом с Люсией и время от времени о чем-то говорила с ней, но у меня создалось впечатление, что эта поездка ей уже несколько наскучила.
   По прибытии в город мы вынуждены были посвятить немного времени осмотру достопримечательностей. На этом настояла мисс Каррутерс, и мы все боялись, что у нас останется мало времени на покупки. Мы осмотрели церковь Сент-Вофру и колокольню, прославившуюся перезвоном своих сорока семи колоколов.
   - И, девочки, - добавила мисс Каррутерс, - в XVIII веке наш герцог Марльборо выиграл битву при Мальплаке недалеко отсюда.
   Наконец, нас отпустили на свободу, и, должна признаться, что огромный магазин, в который нас привели, вызвал у меня больший интерес, чем военные успехи герцога. Оказавшись, наконец, на воле, я купила немного засахаренного миндаля в красивой голубой с серебром коробочке для мамы, миниатюрную копию церкви для отца и перочинный ножик для Чарльза.
   На обратном пути я уселась рядом с Аннабелиндой и спросила, что купила она.
   - Ничего, - последовал краткий ответ.
   - По-моему, тебе скучно, - сказала я.
   - А кому не скучно?
   - Мне.
   - О, тебе понравится, что угодно.
   Аннабелинда была в плохом настроении и, когда я спросила, что ее расстроило, огрызнулась:
   - Почему я должна расстраиваться? Просто мне надоели эти бесконечные рассуждения старой Каррутерс о церквах и колоколах.
   Пришло время нашего отъезда в Англию. За Нами приехала тетя Селеста. Мы провели ночь в Валансьене, но не застали там ни герцогини, ни Жана-Паскаля, и вот мы уже на пути домой.
   В Дувре нас встречали мои родители. Мы без конца обнимались, и они хотели услышать все о школе. Аннабелинда переночевала у нас, а тетя Белинда приехала в Лондон на следующий день.
   Как прекрасно было вернуться домой! Я рассказывала всем о школьной жизни, описала мадам Рошер и чуть менее грозных мадемуазель Артуа и мисс Каррутерс, в общем, всех их. Маме, папе и Чарльзу хотелось послушать и, про полуночную вечеринку, и про хождение во сне Мари Кристин.
   Я уже собиралась рассказать о привидении, но передумала. Почему-то я чувствовала, что Аннабелинде этого не хотелось.
   - Для меня совершенно ясно, - подытожила мама, - что школа тебе очень нравится.
   Я заверила ее в этом, хотя сама бы предпочла, чтобы пансион находился не так далеко.
   - К герцогине все относятся с величайшим почтением, и ее титул очень повысил наш престиж в глазах мадам Рошер, - продолжила я.
   - А как насчет Жана-Паскаля Бурдона? - спросила матушка, - Я не слышала, чтобы ты его упоминала.
   - Мы не видели его.
   - Думаю, у него много дел в Шато Бурдон.
   Вино и другие заботы.
   - Наверное, ты права, мы с тетей Селестой просто переночевали в их доме в Валансьене, правда, Аннабе? Ее так зовут девочки в школе. Они говорят, что "Аннабелинда" - слишком длинное имя.
   - Мне это не нравится, - сказала Аннабелинда. - Я запрещаю тебе называть меня каким-либо именем, кроме моего настоящего.
   Когда мы остались одни, мама сказала:
   - Что такое с Аннабелиндой? Она, кажется, не так влюблена в школу, как ты.
   - Нет, "Сосновый Бор" ей очень нравится. По-моему, она бы предпочла остаться там, а не приезжать домой на Рождество.
   За праздники надо было столько всего сделать, так много всего обсудить, что я забыла об Аннабелинде.
   Дэнверы провели рождественскую неделю с нами, а потом я отправилась в Корнуолл к тете Ребекке, у которой всегда с удовольствием гостила. Тетя Ребекка, как раньше моя мама, с нетерпением ждала рассказа о школе.
   В конце каникул тетя привезла меня в Лондон, и я начала готовиться к возвращению в школу. За несколько Дней до отъезда Аннабелинда с матерью тоже приехала в Лондон.
   Аннабелинда выглядела не лучше, чем в начале рождественских праздников. Она, казалось, не испытывала желания общаться со мной, но вечером накануне отъезда я почувствовала такую тревогу за нее, что направилась в ее комнату с твердым намерением поговорить.
   Я постучала и, не дожидаясь ответа, вошла.
   Аннабелинда лежала в кровати, но не спала.
   - А, это ты, - сердито сказала она.
   - Аннабелинда, - промолвила я, - я беспокоюсь за тебя. Не заболела ли ты? Может быть, я что-то могу сделать для тебя?
   - Ты ничего не можешь сделать, - ответила она. - Я никогда больше не увижу его.
   - Кого?
   - Карла.
   - Карла.., ты имеешь в виду садовника?
   - Он не был настоящим садовником. Только на пари. А потом он просто исчез, не сказав мне ни слова - Но почему он должен был предупреждать тебя?
   - Потому что мы были друзьями, - сказала она.
   - Друзьями, - повторила я. - Но ведь ты его видела только пару раз в парке кроме того вечера у нас в доме.
   - Ты ошибаешься, мы были друзьями, друзьями особого рода, - резко ответила она. - Ты понимаешь, что я имею в виду.., ну, любовниками.
   От изумления я открыла рот:
   - Любовниками!
   - Перестань повторять мои слова. Ты ничего не понимаешь.
   - Я пойму, если ты расскажешь мне.
   - Ну, нас с Карлом связывала особая дружба.
   Это было так здорово. Я часто виделась с ним.
   Иногда днем, а...
   Я вспомнила, как она проскальзывала в дом, поднималась по лестнице, изображая привидение.
   - А иногда ночью, - добавила я.
   Аннабелинда улыбнулась и стала немного похожа на себя прежнюю.
   - Это было замечательно. Люсия все знала.
   Она такая молодчина! Ну, у нее у самой были похождения. Она очень помогла мне. Обычно она клала сверток с какими-нибудь вещами в мою кровать, создавая впечатление, что это я там лежу... просто на случай, если войдет старушка Арти.
   - И поэтому ты так расстроена? Ты дружила с ним, и он даже не сказал тебе, что исчезнет?
   Аннабелинда кивнула, снова став печальной.
   - Друзья так не поступают...
   - Может быть, его внезапно вызвали куда-нибудь.
   - Он мог оставить, записку.
   - Ну, это нелегко. Ему не полагалось иметь какие-либо дела с воспитанницами.
   Я была потрясена и сбита с толку.
   - Ну, представь себе.., ты и Карл.
   И это все, что я смогла сказать.
   - Он очень красив.
   - Конечно.
   - И довольно оригинален. Я имею в виду, заключить это пари.
   - В нем действительно есть что-то необычное.
   Возможно, он снова появится.
   - Будет слишком поздно. Нам было так весело вместе! Его всегда так интересовала школа. Он, бывало, задавал мне о ней множество вопросов. Он заставил меня нарисовать ее план. Как-то ночью я впустила его в дом.
   - Впустила его!
   Аннабелинда кивнула.
   - Мы влезли в окно.
   - Я видела, как ты это делаешь.
   - Да. Это очень легко. Я просто отодвигала задвижку на окне и оставляла его открытым, чтобы можно было вернуться. Я договорилась с Люсией, что, если меня не будет до двух часов ночи, она спустится вниз и удостоверится, что никто не закрыл задвижку. Люсия помогала мне.
   - И ты приводила Карла в школу!
   - Только один раз. Он что-то хотел посмотреть в здании. Это было так волнующе.., пробираться в темноте.., конечно, с фонарем.
   - Вас могли поймать!
   - Подумаешь! - промолвила Аннабелинда, возводя глаза к потолку.
   - Тебя могли бы исключить.
   - Ерунда. Дедушка Бурдон не допустил бы этого. Мадам Рошер его очень любит. Мне кажется, что много лет назад, когда она была молодой и красивой, он был ее любовником. По-моему, мой дедушка был любовником половины француженок.
   Он не дал бы меня исключить.
   - А ты отчаянная.., но теперь из-за этого Карла ты несчастна.
   Аннабелинда молчала.
   - Хорошо, - сказала я. - Я рада, что теперь все знаю. Ты просто девушка, тоскующая по своему возлюбленному.
   - Не говори никому об этом. Сама не знаю, почему я рассказала тебе.
   - Потому что, несмотря ни на что, мы все еще подруги.
   - Думаю, что да...
   - Я очень беспокоилась за тебя. Ты преодолеешь это. Будут другие.
   Аннабелинда слегка улыбнулась мне.
   - Спасибо, что пришла, Люсинда.
   Она давно не была такой приветливой.
   - Я рада, что сделала это, - ответила я. - Спокойной ночи.
   На следующий день мы отправились обратно в Бельгию; Мои родители, тетя Белинда, как и раньше, проводили нас до Дувра. Потом они вернулись в Лондон, а мы с тетей Селестой отправились в Валансьен. Жан-Паскаль Бурдон и герцогиня все еще находились в Шато Бурдон в Медоке.
   В школе нас разместили для следующего семестра. Я с радостью обнаружила, что у меня прежние соседки. Люсия же уехала, и Аннабелинда осталась в комнате одна.
   Я подумала: "Ей это понравится. Но уверена, что ей будет недоставать Люсии".
   Через неделю после нашего возвращения Аннабелинда упала в обморок на уроке английского.
   Меня там, конечно, не было, но я сразу узнала об этом.
   Аннабелинду отнесли в комнату и послали за врачом. После осмотра Аннабелинды он некоторое время беседовал наедине с мадам Рошер.
   Я тревожилась за подругу, начинала догадываться, что дело не только в тоске по утраченному возлюбленному. Я направлялась к ее комнате, но у самых дверей меня остановила мадемуазель Артуа.
   - Куда вы идете, Люсинда? - спросила она.
   - Повидать Аннабелинду. Я узнала, что к ней приглашали врача.
   - Аннабелинду нельзя беспокоить.
   - Я не, буду ее беспокоить. Ведь она мне как сестра. Мы очень много времени проводили вместе.., всегда.
   - Да, это так, но Аннабелинду нельзя тревожить. Пожалуйста, идите в свой класс. - Воспитательница посмотрела на часы. - А не то опоздаете, прибавила она.
   Я не могла ни на чем сосредоточиться. Аннабелинда заболела. Мне хотелось находиться рядом с ней. Какие бы размолвки ни возникали между нами, она являлась как бы частью меня. Как мои родители.., как тетя Селеста... Я не могла вынести, что меня не пускают к Аннабелинде.
   В течение двух дней она оставалась в своей комнате, и мне не разрешали навестить ее. Я начала думать, что у нее какая-то заразная болезнь.
   Потом в школу прибыл Жан-Паскаль Бурдон вместе с герцогиней, и его сразу проводили в мадам Рошер.
   Днем мадам Рошер послала за мной.
   - Здесь герцогиня и месье Бурдон, - сказала она мне, как будто я не знала этого. - Они хотели бы поговорить с вами. Они ждут вас в моей гостиной. Можете сейчас пройти к ним.
   Задавая себе вопрос, что бы это могло означать, Я поспешила туда.
   Герцогиня расцеловала меня в обе щеки. Жан-Паскаль стоял на несколько шагов позади нее, потом вышел вперед и, взяв обе мои руки в свои, поцеловал меня так же, как и она, ласково улыбнувшись.
   - Моя милая Люсинда, - сказал он. - Я вижу, что ты беспокоишься за Аннабелинду. Бедное дитя, она совсем больна. Мы собираемся забрать ее с собой в Бурдон. Мы позаботимся о ней и надеемся, что через несколько месяцев она станет такой же, как прежде.
   - Месяцев! - повторила я.
   - О да, моя милая, - вставила герцогиня. - Понадобятся несколько месяцев.
   Жан-Паскаль продолжал:
   - Я скажу родителям Аннабелинды, что она нуждается в особом уходе, который, естественно, невозможен в пансионе. В конце концов, это школа, а не больница. Я попрошу мою дочь с мужем приехать к нам в Бурдон. Я знаю, что тебе будет недоставать подруги. Но ведь ты уже освоилась здесь, правда?
   Я пробормотала, что да. Я чувствовала себя сбитой с толку. Я не могла поверить, что Аннабелинда настолько больна, что должна так надолго покинуть школу.
   Жан-Паскаль исподволь наблюдал за мной. Неожиданно он спросил:
   - Аннабелинда что-нибудь рассказывала тебе?
   - Ну.., немного.
   - О том.., как она себя чувствует?
   - О.., да. Мы поговорили в Лондоне перед отъездом. Она была расстроена из-за.., э-э...
   - Из-за?..
   - Из-за своего друга.
   - Она сказала тебе это, да?
   - Да.
   - А этот ее друг?
   - Он работал здесь садовником.
   - Понимаю, - отрывисто сказал Жан-Паскаль. - Ну, Аннабелинда больна, и, как ты понимаешь, ей требуется некоторое время, чтобы выздороветь.
   - Она вернется обратно в школу?
   - Думаю, что вернется, когда будет хорошо себя чувствовать. На твоем месте я бы никому не рассказывал про этого садовника.
   - Конечно. Я знаю, что Аннабелинда не хотела этого.
   - Не сомневаюсь. Она ведь просто разговаривала с ним в парке.
   - О, - начала было я и внезапно замолчала.
   Жан-Паскаль внимательно посмотрел на меня и потом улыбнулся.
   - Надеюсь, что ты приедешь погостить ко мне в замок перед отъездом домой на летние каникулы, - сказал он. - В это время года.., виноград уже почти созреет.
   - Спасибо, - сказала я.
   - Мы уезжаем сегодня и забираем Аннабелинду с собой. Надеюсь, что тебе не будет без нее одиноко.
   - У меня есть Кэролайн, Хельга, Ивонн и все остальные.
   - Уверен, что у тебя много подруг.
   - Аннабелинда не... - Они оба с ужасом смотрели на меня, пока я, запинаясь, не произнесла:
   - Не.., умрет?
   Жан-Паскаль рассмеялся.
   - Господи, нет, нет и нет! - воскликнул он. - С ней будет все в порядке. Она просто нуждается в покое, отдыхе и уходе. И все это она получит в Бурдоне. Когда ты увидишь ее летом, она будет прежней Аннабелиндой.
   - Я беспокоюсь о ней.
   - Конечно, милое дитя. Но для тревоги нет оснований. Мы будем ухаживать за ней" пока она не выздоровеет. Ты поразишься, увидев ее. А тем временем ты должна усердно трудиться и радовать своими успехами мадам Рошер, которая, скажу по секрету, отозвалась о тебе с большой похвалой.
   И.., только не говори слишком много про Аннабелинду. Ей, как и любому человеку, не нравится хворать. И ей бы не хотелось, чтобы, когда она вернется, ее воспринимали как больную.
   - Я понимаю.
   - Я знал, что ты поймешь. Храни тебя Бог, моя милая. Я с нетерпением жду встречи с тобой летом.
   - Я тоже, мой дорогая, - сказала герцогиня.
   В тот же день они уехали, забрав Аннабелинду.
   Мне очень недоставало Аннабелинды. Я всегда ощущала какую-то пустоту, когда она исчезала из моей жизни. Мне не хватало ее подкалываний, ее пренебрежения, ее презрения, потому что я знала, что за всем этим скрывается сердечная привязанность.
   Мне хотелось бы знать, как продвигается ее выздоровление, и я очень обрадовалась, получив от нее письмо.
   "Дорогая Люсинда!
   Как ты там в школе без меня? Моя мама приехала в Бурдон. Все решили, что на некоторое время я должна оставаться здесь. Говорят, что здешний климат больше подходит мне, чем наш английский. Мне сказали, что со временем я буду в полном порядке. Дедушка очень влиятельный человек и знает всех людей, которые могут оказаться полезными. Он приглашает тебя приехать сюда летом, перед отъездом домой, так как уверен, что к тому времени я уже полностью поправлюсь. Я нуждаюсь в небольшом отдыхе и поэтому пока должна оставаться здесь.
   Я хотела бы, чтобы ты оказалась здесь, в Бурдоне. Я с нетерпением жду твоего приезда после окончания занятий в школе в конце июля перед длинными летними каникулами. Не говори, что должна спешить домой к родителям и к твоему братцу. Сначала приезжай сюда и побудь со мной.
   Аннабелинда."
   В этом письме она била уже больше похожа на себя. Я написала ей, что, если это удобно, я остановлюсь на две недели в Шато Бурдоне перед отъездом домой, и подчеркнула, что это достаточно долго, потому что я с нетерпением жду встречи с родителями после окончания длинного семестра.
   Занятия в пансионе шли, как обычно. Мы устроили еще одну полуночную вечеринку. Кэролайн привезла после рождественских каникул торт, облитый сверху сахарной глазурью, и угощение получилось на славу. Но без Аннабелинды все казалось не таким, как прежде.
   - Что с ней? - спросила Кэролайн.
   - Какая-то ужасная болезнь. Чтобы вылечиться от нее, потребуются месяцы.
   - Наверное, это чахотка, - понимающе сказала Кэролайн.
   - Надеюсь, что нет.
   - Люди часто болеют чахоткой.
   - Аннабелинда в последнее время плохо выглядела. Возможно, так оно и есть.
   - Обычно едут лечиться в Швейцарию, - сказала Хельга. - Говорят, что хорошо помогает горный воздух.
   Я подумала: "Швейцария? Карл Циммерман приехал оттуда".
   Карл Циммерман все больше и больше занимал мои мысли. Болезнь началась после его исчезновения, из-за тоски по нему.
   Я часто прогуливалась, вспоминая нашу неожиданную встречу, и однажды пошла посмотреть на его коттедж.
   Мне показалось, что в нем кто-то живет. Я осмотрела домик. Он был определенно обитаем. Я обошла вокруг него и вернулась в школу.
   А на следующий день я поймала себя на том, что снова иду в направлении коттеджей. Я подошла к домикам сзади. Там располагались садики, и в одном из них молодая женщина развешивала постиранные вещи.
   Она поздоровалась со мной и сказала:
   - Вы из школы. Я уже видела вас неподалеку отсюда.
   - Да, - ответила я. - Наверное, вы работаете в пансионе?
   - Не я. Мой муж. Он работает в парке. У него очень много дел.
   Женщина подошла ко мне. У нее было приятное счастливое лицо. Я заметила, что она ждет ребенка.., и весьма скоро. Она оперлась руками на изгородь и изучающе посмотрела на меня.
   - Вы давно в этой школе? - спросила она.
   - С прошлого сентября.
   - Откуда вы приехали? Не из Англии ли?
   - Как вы догадались? - Ну, может быть, все дело в том, как вы говорите по-французски.
   - Неужели так плохо?
   - Не расстраивайтесь, - сказала женщина. - И вовсе не плохо. Я все понимаю.
   - Прекрасно! Тогда позвольте задать вам вопрос. Вы знали Карла, который некоторое время работал здесь?
   - О да. Мой Жаке говорил, что садовник из него не Бог весть какой. Я знала этого молодого человека. Он недолго пробыл в этих краях.
   - Почему он так быстро уехал?
   - Не думаю, что он собирался оставаться. Он один из тех, которые сегодня здесь, а завтра там.
   - Спасибо, это все, что я хотела узнать, а теперь я лучше вернусь в школу.
   - До свидания, - весело сказала жена садовника.
   Примерно через неделю я опять увидела ее. Она округлилась немного больше.
   - Привет. Опять вы, - сказала она. - Вам, кажется, понравилось гулять здесь.
   - Я люблю выходить из пансиона в это время, а в парке так хорошо..
   - Настоящая весна.
   - Да. Чудесно.
   - А я отдыхаю. Понимаете, я должна отдыхать.
   Я знала, что она имеет в виду.
   - Вы довольны, правда? Я говорю о.., ребенке.
   - Значит, вы заметили.
   Женщина громко засмеялась, показывая, что это шутка, настолько очевидным было ее состояние.
   - Конечно, заметила.
   - Такая молоденькая девочка, как вы!
   - На самом деле не такая уже я молоденькая.
   - Нет. Конечно, нет. В наше время молодые люди уже знают о таких вещах. Вы правильно угадали. Я довольна. Мы всегда хотели ребенка.
   Жаке и я. Думали, что у нас его уже никогда не будет, а потом милосердный Боже посчитал нужным исполнить наше желание.
   - Должно быть, вы счастливы.
   Она кивнула, довольная и безмятежная.
   Я ушла, думая о ней.
   Как-то раз, когда мисс Каррутерс взяла нас на экскурсию в Монс и у нас опять появилась возможность походить по магазинам, я купила распашонку, которую намеревалась подарить этой женщине.
   Я узнала ее имя. Ее звали Маргарет Плантен.
   Жаке Плантен работал на пансион по найму уже много лет, а его отец и дед работали на Рошеров еще до того, как была создана школа.
   Маргарет пришла в восторг от распашонки. Она призналась, что наши короткие беседы через изгородь доставляют ей большое удовольствие. Меня пригласили в маленький коттедж с двумя комнатками наверху и двумя внизу. Сзади была пристроена умывальная.
   Маргарет получала огромное наслаждение, показывая мне вещи, приготовленные для ребенка. Я сказала, что надеюсь на то, что он родится до моего отъезда на летние каникулы.
   - Занятия в школе заканчиваются в самом конце июля, - сказала Маргарет. - По крайней мере, всегда кончались. Ну, а ребенок должен появиться примерно за неделю до этого.
   - Как вы думаете, кто это будет, мальчик или девочка? Я бы предпочла маленькую девочку.
   - Она бы предпочла! - рассмеялась Маргарет. - Ну, это решит милосердный Господь. Жаке хочет мальчика, но думаю, что он будет очень рад, кого бы нам ни послала судьба. А я хочу только одного - взять этого малыша на руки.
   Прошла весна. Наступило лето. Остался всего один месяц до окончания занятий. Жизнь в пансионе очень нравилась мне. С Кэролайн мы стали близкими подругами. Я сильно привязалась к Ивонн и Хельге.
   Прогулки в сельской местности. Кроссы, в которых бегущие впереди оставляют за собой след из клочков бумаги. Свежий воздух. Мисс Каррутерс говорила, что это лучше всяких искусств. Мадемуазель Артуа жаловалась на беспорядок, который мы оставляли в спальне. Долгие теплые дни...
   Уроки танцев, уроки игры на фортепьяно... Я скучаю по Аннабелинде и с нетерпением жду известий о ней.
   Время от времени от нее приходят письма. Она поправляется, считает, что к тому времени, когда я присоединюсь в ней, она будет уже совсем здорова. В Бурдоне очень жарко, и все боятся, что это повредит виноградникам.
   "Я предвкушаю встречу с тобой, - писала Аннабелинда, - ты мне расскажешь про все, что происходит в нашей школе".
   И я, конечно, тоже с нетерпением ждала встречи с ней.
   В середине июля у Маргарет Плантен родился мертвый сын. Я очень опечалилась, мысль о страданиях Маргарет была для меня непереносима. Я знала, как отчаянно она хотела иметь ребенка, а теперь все ее планы и надежды оказались напрасными.
   Ставни в коттедже были закрыты. Я не могла заставить себя пойти туда, опасаясь, что мой приход напомнит жене садовника о наших беседах о ребенке и еще больше опечалит ее.
   Две недели я не приближалась к домику. Потом, собравшись с духом, направилась туда. Подойдя к коттеджу со стороны сада, я заглянула поверх изгороди. Там в коляске лежал ребенок.
   Я не могла сдержать любопытство. На следующий день я пришла снова. Коляска с ребенком стояла в саду. Я обошла коттедж и постучала в дверь.
   Маргарет открыла ее и увидела меня. Я почувствовала, как слезы наворачиваются да глаза. Она заметила их и на пару секунд отвернулась. Потом сказала:
   - Моя милая, вы очень добры, спасибо, что пришли.
   - Я боялась сделать это раньше.., но я думала о вас.
   Маргарет взяла меня за руку.
   - Заходите, - сказала она.
   Я вошла.
   - Мне так жаль, - начала я.
   - Это было ужасно. Мне хотелось умереть. Все наши надежды.., все наши планы.., рухнули. Мы были вне себя от горя. Понимаете ли, мы мечтали об этом.., мы оба. Мы так долго ждали, и потом... все так кончилось. Это было свыше наших сил. И я проклинала Бога. Я спрашивала, как Он мог совершить такое? Чем мы заслужили это? Но Господь милосерден. Он дал мне другого малыша, чтобы заботиться о нем. Это одно из его чудес. Оно смягчает мою боль, и я уже люблю ребенка. Не так, как своего собственного.., но говорят, что потом я полюблю его как своего. И действительно.., моя любовь растет с каждым днем. Так что та маленькая распашонка, которую вы купили.., она пригодится.