Холт Виктория. Обет молчания

   Неудивительно, что я чувствовала себя повзрослевшей и настроенной несколько скептически. Происходящие вокруг меня события предстали передо мной в совершенно новом свете. Мой жизненный опыт значительно обогатился, хотя я стала старше всего на год.
   Школьная жизнь текла по-прежнему. В старших классах еще больше внимания уделялось светским манерам. Стало больше уроков танцев и игры на фортепьяно.
   Я понимала, что четырнадцать лет - уже пора зрелости, когда необходимо подумать о будущем.
   Аннабелинда, в ее шестнадцать лет окруженная ореолом таинственности, была намного интереснее меня. Мы мало виделись в часы школьных занятий, а когда у меня появлялось немного свободного времени, я предпочитала незаметно отправиться к домику Плантенов.
   Аннабелинда не ведала об этом коттедже, она, безусловно, ничего не знала о ребенке, лежащем в теплые дни в коляске в саду. Я находила, что все это очень странно и загадочно, но придает жизни какой-то особенный оттенок.
   Наступило Рождество. Как всегда, нас забрала тетя Селеста, мы переночевали в Валансьене и отправились в Англию. Все шло, как обычно, и в надлежащее время мы вернулись в началу занятий в январе, расставшись с домом до лета, потому что поездка занимала слишком много времени, чтобы предпринимать ее между семестрами.
   Короткие каникулы мы проводили в Шато Бурдоне. "Скоро, - писала мама, - ты опять приедешь домой. Как летит время!"
   Я знала, что ей не нравятся мои поездки во Францию, хотя тетя Селеста и уверяла ее, что я получаю отличное образование, и знание нескольких языков, которое оно мне даст, - настоящее благо.
   Мама отвечала, что согласна с этим, но ей бы хотелось, чтобы школа находилась поближе к дому.
   Когда мы приехали в замок в перерыве между семестрами, Аннабелинда вела себя так же жизнерадостно, как прежде. Меня это поразило. Неужели ее совершенно не интересовало, что стало с ребенком? Мне пришло в голову, что Жан-Паскаль, в своей беспредельной мудрости, мог сказать ей, что дитя умерло при рождении. Как бы то ни было, я не могла спросить ее.
   Живя в замке, мы очень много катались верхом, посещали виноградники, обедали со знатью, которую собирали вокруг себя Жан-Паскаль и герцогиня. А я часто сидела у озера, размышляя обо всем случившемся за последний год.
   Жан-Паскаль никогда не упоминал об этих событиях. Это было частью его жизненного кредо.
   Человек забывает неприятности, и со временем начинает казаться, что они вообще никогда не происходили.
   Я с радостью вернулась в школу.
   Во время вечеров бесед часто говорили о войне на Балканах.
   Как высокообразованные леди мы должны были уметь поддержать разговор о текущих событиях в мире, особенно о тех, которые происходили неподалеку от нас. Поэтому таким беседам придавалось огромное значение.
   Обсуждение балканских событий на большинстве бесед навевало скуку, и окончание проклятой войны вызвало общее ликование. Происходящее на Балканах послужило темой нескольких дискуссий.
   Я узнала, что война, разразившаяся в прошлом году, велась между Турцией и Балканским союзом, в который входили Сербия, Болгария, Греция и Черногория.
   Она окончилась в мае 1913 года победой Балканского союза и подписанием в Лондоне договора, по которому Турция потеряла почти все свои владения в Европе.
   - Слава Богу, все кончилось, - сказала Кэролайн, - и мы можем, наконец, забыть об этом.
   - Моя дорогая Кэролайн, - возразила мисс Каррутерс, - вы совершенно не задумываетесь над значением происходящего. Эти события могут иметь для нас очень большие последствия. Я понимаю, что Балканы кажутся вам чем-то далеким, но мы часть Европы, и все, что происходит в ней, способно затронуть и нас. Войны являются бедствием для всех, и, когда чьи-то соседи вовлекаются в них, необходимо находиться начеку. Никогда не знаешь, в какой момент твоя страна может оказаться втянутой в боевые действия.
   Тем не менее, мы с удовольствием забыли о войне и обсуждали столицы европейских государств, такие, как Париж, Брюссель и Рим. О них обо всех мы читали и произносили с определенной долей апломба слова "Булонский лес", "Дом инвалидов", "римский Колизей", словно вышеназванные места были нам хорошо известны. Это заставляло нас чувствовать себя утонченными, эрудированными и повидавшими мир, по крайней мере, в наших мечтах.
   Разразилась новая война, вызвавшая всеобщий ужас. Сербия, Греция и Румыния поссорились с Болгарией при разделе военных трофеев. Мы были счастливы, когда Болгарию быстро победили и снова настал мир.
   Однако мадам Рошер и некоторые из учителей казались слегка обеспокоенными, и атмосфера а школе стала немного тревожной. Но лето все равно было чудесным, погода стояла отличная, и дни пролетали быстро. Семестр скоро кончался, и мы снова отправлялись домой на летние каникулы.
   Тетя Селеста намеревалась приехать за нами первого августа. Занятия в школе кончались в последний день июля.
   Июнь походил к концу. До отъезда оставалось чуть больше месяца, и мы с Аннабелиндой начали строить планы.
   - Через год в это время я уже почти окончу школу, - сказала она. - Я стану выезжать в свет.
   А во Франции есть светские сезоны? Надо спросить у дедушки. Конечно, у них нет короля и королевы. А без них все иначе. Думаю, что, когда я буду участвовать в лондонском сезоне, я увижу короля и королеву. У королевы Марии немного суровый вид, правда?
   Я думала: "Как она может болтать с такой легкостью о подобных вещах? Неужели она ни разу не подумала о своем ребенке?"
   Маленькому Эдуарду скоро исполнялся год. Он начинал понимать, что происходит вокруг. Он уже ползал и учился вставать. Иногда делал несколько неуверенных шагов. Я садилась напротив Маргарет, а малыш стоял около нее с сияющим от радости личиком. Для него было игрой переходить из рук Маргарет в мои, не упав. Она поддерживала его, готовая подхватить в случае необходимости.
   Ребенок делал несколько неуверенных шагов и по падал в мои протянутые руки. Мы аплодировали его триумфу, и он тоже хлопал в ладошки, гордясь своим успехом.
   Удивительно, сколько удовольствия я получала от общения с ним. Возможно, мой столь сильный интерес к Эдуарду вызывала осведомленность о том что это сын Аннабелинды. Я ощущала его принадлежность к нашей семье. Но придет день, когда я буду вынуждена расстаться с ребенком.
   Когда закончится моя учеба в "Сосновом Бору", всему придет конец. Нет. Я вернусь. Я буду иногда приезжать.., чтобы видеть, как он растет. Маргарет будет мне рада. Она понимала мои чувства к ребенку. Она их разделяла.
   Эдуард так много значил для нее. Он смягчил ее горе. Временами я верила, что она не смогла бы любить своего собственного ребенка больше, чем его.
   Я вернулась из коттеджа, и, когда поднялась в спальню, там находились Кэролайн и Хельга.
   - Как ты поздно, - сказала Кэролайн. - Почему ты всегда ходишь на прогулку одна?
   - Потому что мне это нравится.
   - Уходить от нас. Это не слишком вежливо.
   - Мне нравится уходить подальше от школы...
   - У тебя нет тайного возлюбленного, а?
   Я слегка покраснела, подумав об Аннабелинде, пробирающейся на встречу с Карлом.
   - Есть! Есть! - пронзительно воскликнула Кэролайн.
   - Не говори глупости! Как это могло бы случиться?
   - Такое бывает. Некоторые имеют возлюбленных.
   Мне опять стало не по себе. Не догадывались ли они про Аннабелинду? Почему из-за нее я должна чувствовать себя виновной?
   - Лучше я приведу себя в порядок, - сказала я, - а то опоздаю на беседу.
   Когда мы пришли в холл, мадам Рошер уже находилась там. У нее был такой вид, словно она собиралась сообщить нам нечто важное. Так и оказалось. Она встала и, подождав, когда мы рассядемся, начала говорить.
   - Произошло чрезвычайное событие, девочки, - сказала она. - Вчера в Сараево, которое является, как вам известно, столицей Боснии в Югославии, прямой наследник престолов Австрии и Болгарии эрцгерцог Франц Фердинанд и его жена были убиты боснийским сербом по имени Гаврило Принцип.
   На девочек эта новость не произвела особого впечатления. Большинство из нас подумали: "О, Боже, мы-то считали, что эти надоевшие всем события на Балканах закончились. А теперь все начнется сначала, и опять мало времени будет отводиться на обсуждение новых танцев и фасонов.
   Не будет рассказов о самых больших городах мира и всех тех замечательных вещах, которые можно в них делать. Неужели мы недостаточно потратили времени на диспуты о двух войнах?"
   - Это очень серьезный инцидент, - промолвила мадам Рошер. - Он произошел далеко, это правда, но может сказаться и на нас. Мы должны наблюдать за ходом событий и быть наготове.
   Кончался июль. Мы все готовились к возвращению.
   Я сказала Маргарет, что буду отсутствовать около двух месяцев.
   - Когда вы вернетесь, то увидите, как вырос Эдуард, - заметила она.
   Тетя Селеста написала, что приедет в Валансьен как обычно. Она появится в школе первого августа. Меня интересовало, будут ли в Валансьене Жан-Паскаль и герцогиня. Мы всегда проводили в их доме день перед отъездом в Англию.
   В то время мы не имели ни малейшего представления, что возвращение домой окажется не таким, как всегда.
   Двадцать восьмого июля Австро-Венгрия объявила войну Сербии. Отношения между этими двумя странами ухудшились после убийства эрцгерцога Франца Фердинанда, и началась война.
   Мадам Рошер помрачнела. Начнись война на месяц позже, и все девочки уже разъехались бы по домам, а не находились бы на ее попечении. В то время мы, конечно, не осознавали чудовищности создавшейся ситуации, но для того, чтобы мы все поняли, потребовалось всего несколько дней.
   Первого августа я проснулась утром с тревожным чувством. Я очень хотела увидеть родителей и своего брата Чарльза, с другой стороны, я знала, что буду скучать по Эдуарду. Удивительно, насколько сильно я привязалась к младенцу, который мог всего лишь ласково улыбаться, когда я брала его на руки, и издавать воркующие звуки, которые Маргарет и я пытались преобразить в слова. И, однако, мне не хотелось расставаться с ним. Хотя впереди меня ожидало очень многое.
   Аннабелинда и я были готовы к отъезду, как и большинство девочек. Некоторые уже уехали днем раньше.
   Утро тянулось очень долго. Обычно тетя Селеста приезжала рано, чтобы сразу отправиться в Валансьен. Казалось странным, что ее еще нет.
   Но самым странным оказалось то, что все девочки из Англии, собиравшиеся уехать в этот день, находились в том же положении, что и мы. Хельга покинула пансион вместе с немками несколько дней назад, и большинство француженок тоже разъехались.
   Мы пришли в замешательство, понимая, что произошло нечто ужасное.
   Все в пансионе находились в напряжении, шептались, гадая, что могло случиться. Потом мы узнали, что Германия объявила войну России.
   Прошел еще день, а от тети Селесты не было никаких известий.
   Мы не имели представления, что происходит и почему тетя Селеста не приезжает за нами. Утешало только то, что мы оказались не единственными, чьи планы были нарушены.
   Уехали еще несколько девочек.
   Третьего августа Германия объявила войну Франции, и тогда мы поняли, что положение очень серьезное.
   Все происходило, как в кошмарном сне. Парк выглядел мирно, все было спокойно, но цветы, насекомые, птицы.., казалось, они все чего-то ждут так же, как и мы. Мы знали, что спокойствие будет недолгим.
   После полудня приехал какой-то человек на мотоцикле.
   Кэролайн ворвалась в спальню. Я как раз вернулась после посещения Эдуарда. Маргарет сказала мне, что им с Жаке не по себе. Они боятся немцев.
   - Мы живем слишком близко от границы, - повторяла она. - Слишком близко... Слишком близко.
   Лаже Эдуард, казалось, почувствовал напряжение и начал немного капризничать.
   Меня переполняли дурные предчувствия. Я рассчитывала, что в это время буду уже дома.
   - У мадам Рошер посетитель, - проговорила Кэролайн. - Он спрашивает про тебя и Аннабе. Он привез вам письма. Я отчетливо слышала, как он произнес твое имя.
   - Где он?
   - У мадам Рошер.
   В этот момент в дверях появилась мадемуазель Артуа.
   - Люсинда, немедленно идите в кабинет мадам Рошер.
   Я поспешила туда.
   Мадам Рошер находилась за письменным столом. Напротив нее сидел мужчина в форме британских войск.
   При моем появлении он встал и произнес:
   - Добрый день, мисс.
   - Это, - сказала мадам Рошер, - сержант Кларк.
   Он привез письмо от ваших родителей. Я тоже получила известие от них.
   Сержант Кларк достал письмо.
   - Вы должны прочесть его сейчас, - сказала мадам Рошер. - Садитесь и сделайте это.
   Я с готовностью повиновалась.
   "Моя любимая Люсинда!
   Тебе уже, конечно, известно, что в Европе началась война, и поэтому тетя Селеста не смогла приехать за тобой, как обычно. Движение в портах нарушено.
   Это письмо мы переправляем тебе через дядю Джеральда. Он пошлет своего сослуживца, майора Мерривэла, чтобы привезти тебя и Аннабелинду обратно в Англию. Так как могут возникнуть трудности при путешествии по Франции и поиске необходимого транспорта, вы должны оставаться в пансионе до прибытия майора. Он приедет сразу же, как только сможет. Твой дядя Джеральд считает, что это наилучший способ благополучно доставить вас в Англию.
   Я с отцом очень беспокоюсь за вас, но мы не сомневаемся, что дядя Джеральд присмотрит за тем, чтобы вы вернулись в целости и сохранности.
   Посылаем тебе всю нашу любовь, дорогая.
   Мама."
   Там была приписка от отца, в которой он просил меня соблюдать большую осторожность и во всем слушаться майора Мерривэла.
   В конверт была вложена записка от Чарльза.
   "Счастливица! Все интересное выпадает тебе.
   Чарльз."
   Я подняла глаза на мадам Рошер, которая пристально наблюдала за мной.
   - У вас очень разумные родители, - сказала она. - Я знаю, что полковник Гринхэм - ваш дядя и он сможет организовать, чтобы вас с Аннабелиндой благополучно эскортировали домой. Теперь нам остается лишь ждать майора Мерривэла, и вы должны быть наготове, чтобы уехать с ним без промедления.
   - Да, мадам Рошер.
   Я попрощалась с сержантом Кларком и поблагодарила его. Затем поспешила к спальням, чтобы найти Аннабелинду и рассказать ей о случившемся.
   Вечером мы узнали ошеломляющие новости. Германия начала оккупацию Бельгии. На следующий день, четвертого августа, Великобритания объявила войну Германии.
   ***
   Прошло два дня. Теперь большинство девочек уже уехали. Мисс Каррутерс задержалась. Она сказала, что не покинет школу, пока в ней будет оставаться хотя бы одна девочка из Англии. Поезда ходили с перерывами.
   Если бы не приказ ждать майора Мерривэла, мы отправились бы в Валансьен, но, возможно, это было неразумно, поскольку Франция теперь воевала.
   Непосредственной опасностью была оккупация Бельгии, и каждый час проходил в тревожном ожидании того, что может с нами случиться. Мы понимали, что Бельгия беззащитна перед мощью немецкой армии, и знали, что с каждым днем немцы продвигаются все дальше и дальше, подходя все ближе и ближе к нам.
   Мы не отходили далеко от пансиона и ждали появления майора Мерривэла. Я думала о том, как беспокоятся наши родители.
   Потом настал тот ужасный день. До нас уже дошли слухи о быстром передвижении немцев. Мы не были до конца уверены в их достоверности, но я не могла не задавать себе вопрос, успеет ли майор Мерривэл добраться до "Соснового Бора" до прихода врага.
   Мы с Аннабелиндой гуляли в парке неподалеку от школы, когда с неба обрушилась беда. Я никогда раньше не видела цеппелина.
   Когда свет падал на этот большой, громоздкий дирижабль, он казался серебряным.
   Он висел почти над нашими головами. Я стояла, не шевелясь, глядя на него, и увидела, как с дирижабля что-то сбросили. Потом раздался мощный взрыв, почти сбивший меня с ног, и я увидела дым и огонь.
   Я в ужасе поняла, что бомба упала около коттеджей.
   У меня пересохло в горле. Я закричала:
   - Они бомбят коттеджи. Там люди. Плантены.., ребенок!
   Я рванулась туда. Аннабелинда старалась меня остановить.
   Я отбросила удерживающую меня руку. Я слышала только собственный крик: "Там ребенок!"
   И я побежала. Я забыла об Аннабелинде. Я могла думать только о Плантенах и Эдуарде.
   Коттедж был уже близко. Глаза застилал дым, едкий запах наполнял ноздри. Я видела, как, сбросив свой смертельный груз, удаляется дирижабль.
   На месте домика была груда обломков. Что-то горело. Я пробралась к стене, окружавшей садик.
   Коляска все еще стояла там. И.., в ней лежал Эдуард. Он улыбнулся, увидев меня, и что-то пролепетал.
   Я вынула его из коляски и крепко прижала к себе.
   - О, слава Богу.., слава Богу, - бормотала я.
   Я не сознавала, что плачу. Я просто стояла, держа ребенка. Он начал сопротивляться. Я слишком сильно прижала его, и ему стало неудобно.
   С удивившим меня саму спокойствием я положила его обратно в коляску, а затем направилась к тому месту, где раньше стоял коттедж. Маргарет должна была находиться где-то рядом. Она никогда бы не ушла, оставив ребенка одного.
   - Маргарет, - позвала я. - Где вы?
   Молчание.
   Я двигалась к груде обломков, которые некогда были домом. Они еще дымились, и меня охватил ужас, я страшилась того, что могла обнаружить.
   Возможно, мне надо было позвать на помощь, собрать людей, организовать спасательные работы.
   Но сначала я хотела убедиться, что Маргарет здесь.
   Я нашла ее. Жаке лежал рядом, и я увидела, что он мертв. Кровь и пена на губах, пальто в кровавых пятнах, что-то неестественное в позе.
   Маргарет придавила балка.
   Я закричала:
   - Маргарет!
   Она открыла глаза.
   Я сказала:
   - О, слава Богу! Маргарет, я должна пойти за помощью. Они придут и вытащат вас отсюда.
   - Эдуард... - прошептала женщина.
   - Он в безопасности, - сказала я. - В целости и сохранности, в своей коляске.
   Она улыбнулась и закрыла глаза.
   - Маргарет, - промолвила я. - Я возвращаюсь в школу.., вместе с Эдуардом. Я приведу людей.
   Они позаботятся о вас.
   - Жаке... - Она повернула голову, и я увидела ужас в ее глазах. Маргарет поняла, что ее муж мертв.
   - О, Жаке, - пробормотала она, - О, Жаке...
   Я не знала, как облегчить ее страдания, но я должна была привести людей на помощь. Необходимо было убрать придавившую ее балку. Маргарет должны были отправить в больницу или в какое-нибудь безопасное место.
   Я встала. Маргарет открыла глаза.
   - Не уходите, - прошептала она.
   - Я иду за помощью, Маргарет.
   Она покачала головой.
   - Останьтесь здесь... Эдуард.
   - Эдуард невредим.
   - Кто.., кто позаботится о нем?
   - Я иду за помощью.
   - Нет.., нет.., со мной все кончено. Я знаю. Я чувствую. Эдуард...
   - Он невредим, - повторила я.
   - Кто позаботится о нем? - спросила она снова.
   - Вы сами. Вы поправитесь.
   Я увидела, как на лице женщины отразилось нетерпение.
   - Вы, - сказала она. - Вы позаботитесь о нем.
   Вы ведь тоже любите его.
   Сначала я не поняла ее. Но все мысли Маргарет были об Эдуарде. Он спас ее от глубочайшей скорби, он занял место ее умершего ребенка, он придал смысл ее жизни.
   Она думала только о малыше. Она считала, что умирает. Жаке убили. Только что он разговаривал с ней, а через минуту лежал мертвый рядом. И все из-за этой дурацкой войны. Как эти люди в дирижабле могли сделать такое? Неужели они не понимали, какое горе причиняют совершенно незнакомым людям?
   Я поднялась и сказала:
   - Я должна пойти за помощью. Я теряю время.
   - Нет, нет. Не уходите.., подождите. Эдуард... что станет с ним? Его родственники отослали. Они платили деньги, но деньги - это не любовь. Бедный ребенок! Бедный малыш! Кто будет его любить? Кто будет о нем заботиться? Только не те, кто отдал его на воспитание.
   - Эдуард сделал тебя счастливой, Маргарет, - сказала я.
   - О да.., счастливой. Мой малыш. Но что с ним будет? Есть только один человек, которому я бы доверила его.
   Я могла только повторить:
   - Все будет хорошо. Я приведу помощь.
   Маргарет покачала головой.
   - Люсинда, вы любите малыша, а он любит вас. Ему так мало известно о мире. Он знает, что с вами он в безопасности.., с вами, со мной или с Жаке. Ему будет страшно, если с ним не будет никого из нас.
   Я думала, что она бредит, потом осознала, насколько она серьезна. Маргарет схватила меня за руку. Я заглянула ей в глаза. В них была просьба.., мольба.
   - Мисс Люсинда, вы должны сделать это. Это воля умирающей. Обещайте мне это, чтобы я могла умереть счастливой.
   - Маргарет...
   - Возьмите его с собой. Увезите его. Вы поедете домой в Англию. Там вы будете в безопасности. Возьмите моего малыша с собой. Пожалуйста, пожалуйста, возьмите его.
   - Мы должны найти тех, кто отдал его вам.
   - Я не знаю их.
   - Вы говорили, что есть поверенный.
   - Я никогда его не видела. У меня нет адреса.
   Нам присылали деньги. Я не знаю, откуда они приходили. Его родственникам нет до него дела.
   Они не любят его. Они отдали его на сторону. Они платят, чтобы он не стоял у них на пути. Для них Эдуард ничего не значит.., он тот, о ком надо забыть. Как они смогли бы полюбить его? Люсинда, это моя предсмертная воля. Обещайте мне. Я доверяю вам. У вас хорошая мать и хороший отец.
   Вы с любовью говорили о них. Расскажите им о последней просьбе умирающей женщины. Ваша мать поймет. Возьмите маленького Эдуарда.., пожалуйста. Позвольте мне умереть счастливой.
   Маргарет задыхалась. А я была рядом и понимала, что ей ничем нельзя помочь. Она умирала.
   И она, и я знали это.
   - Люсинда... Люсинда... - прошептала Маргарет.
   Я наклонилась к ней и сказала:
   - Не тревожьтесь. Я заберу Эдуарда с собой в Англию. Я знаю, что моя мама, узнав о случившемся, захочет взять его под свою опеку. - Я увидела, как на лице Маргарет появилась умиротворенная улыбка. - Но, Маргарет, продолжала я, - вы выздоровеете. Придет помощь, и вас отправят в больницу.
   Маргарет улыбнулась. Она все еще держала меня за руку.
   - Теперь я пойду, - сказала я. - Я возьму Эдуарда с собой. Приезжает офицер, чтобы отвезти нас через Францию в Англию. Обещаю, что Эдуард поедет с нами. Верьте мне, Маргарет.
   Женщина посмотрела мне прямо в глаза, - Я верю вам, - сказала она. Вы сдержите свое слово, и я умру спокойно.
   Она все слабее сжимала мою руку. Ей становилось все труднее дышать. Потом я поняла, что она умерла.
   Я поднялась. Толкая перед собой коляску, я направилась через парк к "Сосновому Бору".
   ***
   Войдя в холл, я увидела мадам Рошер, мадемуазель Артуа, мисс Каррутерс и несколько слуг.
   Когда я вкатила коляску, все в изумлении замолчали.
   Глядя прямо на мадам Рошер, я сказала:
   - Коттедж Плантенов разрушен. Месье и мадам Плантен убиты. Ребенок был в коляске в садике.
   Он не пострадал. И я привезла его сюда. Я позабочусь о нем.
   Впервые я говорила с мадам Рошер тоном, не терпящим возражений. Я приняла решение. Я дала торжественную клятву умирающей женщине и намеревалась сдержать ее.
   Как и все остальные, мадам Рошер была потрясена. Меня удивило, что она не выразила удивления ни по поводу моего заявления, ни при виде ребенка.
   Она лишь сказала:
   - Бедные люди... - так неожиданно... Мы, конечно, позаботимся о ребенке.
   - Я сделаю это сама, - сказала я. - Он меня знает. Ему будет недоставать мадам Плантен, поэтому он должен быть со мной.
   Мадам Рошер сделала вид, что не слышала моих слов, а я взяла Эдуарда на руки и отнесла в мою спальню.
   Я обрадовалась, что в ней никого не было. Все уехали, и Кэролайн тоже. Вместе с остальными англичанками она отправилась на поезде до границы с Францией.
   Вошла мисс Каррутерс..
   - Вы знаете, как ухаживать за ребенком? - спросила она. - Думаю, лучше всего было бы поручить его заботам мадам Принтамп. Она знает, что надо делать.
   Мадам Принтамп, дородная женщина средних лет, мать восьмерых детей, работала на кухне.
   - Малыш знает меня, - ответила я. - Он испугается незнакомых людей. Я обещала позаботиться о нем.
   Я говорила с решительностью, которая произвела впечатление на мисс Каррутерс. Раньше мне бы велели не глупить и немедленно отдать ребенка мадам Принтамп.
   Но, возможно, все были потрясены бомбардировкой и думали: "Сегодня это Плантены, кто будет завтра?"
   Как бы то ни было, никто не пытался забрать у меня Эдуарда. Я уложила его на кровать и легла рядом.
   - Эдуард, - сказала я, - отныне ты будешь моим ребенком. Бояться нечего. Моя мама поможет мне заботиться о тебе. Она знает очень много о маленьких детях. Она поймет, когда я расскажу ей о моей торжественной клятве мадам Плантен, благодаря которой та умерла со спокойной душой.
   Потом, лежа не шевелясь, я оплакивала Маргарет Плантен, которая так сильно тревожилась об этом дитя. Эдуард серьезно посмотрел на меня и протянул пальчик, чтобы потрогать слезу. Я взяла его ручку, поцеловала и сказала:
   - Эдуард, мы будем вместе. Со мной тебе ничего не угрожает.
   В это время вошла Аннабелинда и уставилась на нас.
   - Я услышала о твоем поступке, - сказала она. - Мне кажется, что ты сошла с ума.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Принести сюда ребенка.
   Я сказала:
   - О нем некому позаботиться. Плантены мертвы.., убиты этой ужасной бомбой. Я обещала мадам Плантен забрать его в Англию. , - Забрать в Англию! Никто не разрешит тебе сделать это.
   - Будет именно так.
   - А как же мадам Рошер? Ты считаешь, что она позволит тебе поступить подобным образом?
   - Ей ничего другого не остается, потому что для меня это вопрос решенный. Она не может вмешиваться.