Холт Виктория. В Ночь Седьмой Луны

   – Я видела свежевырытую могилу.
   – Бедняжка. Какой конец, какая смерть. Она выбросилась с верхнего этажа гостиницы во двор отца, говорят, он нашел ее там мертвой и теперь близок к помешательству. Она была его единственным ребенком.
   – Какая ужасная трагедия!
   – Она поступила глупо. Граф позаботился бы о ней ее ребенке, даже если она ему надоела. Еще один малыш появился бы у нас в замке. Их так жаль, этих бедняжек. Все так романтично сначала, а потом наступает час расплаты.
   – Но не для него, – в гневе бросила я.
   – Фреди считает подобные проделки своим правом. И она знала об этом с самого начала. Ведь такое случалось не в первый раз. Бедное, бедное дитя. Это должно было случиться. Фреди недолго хранит верность. Теперь все позади – еще один урок молоденьким девушкам. А ну, глядите веселей! Говорю вам, он не возьмет детей. Да, не посмеет. Графиня не потерпит их под одной крышей с будущим графом. Нет, они останутся здесь. Увидите. И все, что нам остается теперь, сидеть и ждать возвращения Макси.
   Ох, как я ждала этого дня!
   Должно быть, это случилось сразу же после полуночи. Я легла спать, как обычно, и крепко спала, когда Фрида разбудила меня. Она стояла у моего изголовья с горящей свечой.
   – Мисс Трант, – кричала она. – Проснитесь. Фрица нет в его спальне.
   Вскочив с постели, я поспешно накинула на себя халат и сунула ноги в шлепанцы.
   – Должно быть, он снова ходит во сне, мисс Трант. Я вошла к нему, потому что мне послышался шум, а его в постели не оказалось.
   Фрида так дрожала от волнения, что коробок со спичками, лежавший на круглом основании подсвечника, упал на мою кровать. Она взяла его трясущимися руками.
   – Давай лучше поищем его.
   – Да, мисс.
   Я выбежала из комнаты, Фрида следовала за мной, высоко поднимая подсвечник.
   Мы вошли в комнату Фрица, кровать его была пуста.
   – Он не мог уйти далеко.
   – Мисс, – сказала Фрида, – на лестнице в башню сильный сквозняк. Не могу понять...
   – Сквозняк! Значит, где-то открыто окно.
   Я бросилась к лестнице на башню. Я сразу же поняла, что это могло означать. При закрытой двери сквозняка не должно быть. Значит – окно открыто.
   Меня охватил страх. Фриц встает с постели, идет в башенную комнату, к окну – к тому окну, из которого давным-давно выбросилась бедная Гирда. История с Гирдой захватила воображение Фрица. Я надеялась, что переборола нездоровый страх детей перед призраками, но могла ли я знать, что происходит в их подсознании и, если Фриц ходит во сне...
   Я взбежала по лестнице, дверь была открыта. Сомнений не было, сквозняк шел через открытое окно в башне.
   Фрида шла за мной по пятам со свечой. В воздухе стоял легкий туман. При свете свечи я увидела комнату с раскрытым окном, окном, из которого выбросилась Гирда.
   Подбежав к окну, я высунулась наружу. Я могла лишь различить неясные контуры гористого склона. Вдруг я почувствовала чье-то присутствие за моей спиной, чье-то теплое дыхание, коснувшееся моей шеи. И в ту же минуту в голову пришла мысль – кто-то хочет выбросить меня из окна.
   Неожиданно раздался крик, и отблеск пламени осветил комнату. Я увидела Фриду, съежившуюся от страха у стены. В ее руке не было больше свечи, и она с ужасом смотрела на огонь, охвативший бархатную скатерть на столе. Забыв о только что пережитых минутах страха, я схватила коврик и стала сбивать им языки пламени.
   Появилась со свечой фрау Грабен, под ночным колпаком на ее голове торчали железные бигуди.
   – Майн готт! – вскричала она. – Что случилось?
   Я продолжала бить ковриком по тлеющим остаткам скатерти. Горло перехватило, и минуту я была не состоянии разговаривать. Придя в себя, я объяснила.
   – Фрида уронила свечу... и мне показалось, что комнате кто-то был. Ты не заметила никого, Фрида?
   Она покачала головой.
   – Я уронила свечу... Пламя охватило спички... загорелся целый коробок...
   – Откуда вы шли, фрау Грабен? Вам встретился кто-нибудь? Вам должен был кто-то попасться.
   – На лестнице никого не было.
   – Должно быть, это привидение, – закричала Фрида.
   – Вы дрожите как лист, – сказала мне фрау Грабен. Но как вы попали сюда?
   – Фриц! – вспомнила я. – Я забыла о Фрице. Я искала его. Он снова ходит во сне.
   – Но его здесь нет.
   Я с ужасом посмотрела на окно.
   – Мы должны все обыскать, все-все, – закричала я в панике.
   – Пойдемте, – сказала фрау Грабен. – Фрида, затуши как следует эту ткань. И убедись, что она потухла.
   Мы спустились по лестнице в комнату Фрица. Дверь ее была открыта, и, к моей великой радости, он был постели.
   – Фриц, – закричала я, наклонившись над ребенком. У тебя все в порядке?
   – Здравствуйте, мисс Трант, – отозвался он сонным голосом.
   Я поцеловала его, и он счастливо улыбнулся. Я потрогала его руку – она была теплой. Я помнила, какими ледяным были его руки и ноги в ту, другую ночь, когда я нашла его в той же ситуации.
   – Я ходил взглянуть на лошадь, – пробормотал он. Она вся сверкала и на ней сидел человек с золотой короной на голове.
   – Тебе это приснилось, Фриц.
   – Да, – пробормотал он, закрывая глаза.
   – Нам, пожалуй, тоже лучше пойти поспать, – сказала фрау Грабен.
   Она проводила меня в мою спальню.
   – Вы пережили прескверное потрясение, мисс, – сказала фрау Грабен. – Мне не хотелось говорить об этом в присутствии Фриды. Она была близка к истерике. Вы говорите, кто-то стоял сзади вас?
   – Да.
   – А Фрида никого не видела?
   – Не могу понять. Но все случилось мгновенно. Она уронила свечу, и спички загорелись. Я думаю, это спасло меня.
   – Люди скажут, это было привидение, и поэтому мы держали эту комнату запертой. Люди говорили, бывало, что, если войти туда и высунуться из окна, пути назад нет – разобьешься.
   – Какая чепуха. Там был кто-то, сзади меня.
   – Вы уверены? Ведь Фрида никого не видела.
   – Так вы считаете, я все выдумала?
   – Не знаю, что сказать, но считаю, вам надо забыть об этом. Я принесу капельку ликера, он поможет, вам уснуть. Запритесь в комнате для безопасности. А утром, хорошенько выспавшись, поразмыслите, что произошло на самом деле.
   Она вышла из комнаты и вскоре вернулась с горячим ликером. Потом фрау Грабен удалилась. Я закрыла дверь на засов и, к своему изумлению, моментально уснула. Видимо, ликер фрау Грабен действительно оказался весьма крепким напитком.
 
   Я проснулась утром с тяжелой головой. Умывшись и торопливо одевшись, я задумалась над страшным событием прошлой ночи. В свете дня он более не представлялся фантастичным.
   Я переживала трудное время и могла легко вообразить, Что кто-то стоял за моей спиной и выбросил бы меня из окна, не урони Фрида свечу. Такое предположение представлялось мне наиболее логичным. В моей памяти было свежо воспоминание о смерти дочери хозяина гостиницы, несчастной девушки, выбросившейся из окна и разбившейся насмерть. Неужели я становлюсь такой впечатлительной? Это совсем не похоже на меня, это так, но вполне возможно.
   Я сказала себе, что следует успокоиться и вести себя как ни в чем не бывало. В таком настроении я вошла в классную комнату и застала там только Фрица и Лизель. По их словам, Дагоберт еще не вставал.
   – Он лентяй, – сказал Фриц.
   – Нет, он не лентяй, – заспорила Лизель, как всегда принимая сторону Дагоберта. – Он просто заспался сегодня.
   Я решила пойти и разбудить его.
   – Мы завтракали, – съябедничала Лизель, – и Фриц вел себя плохо.
   – Неправда, – не согласился Фриц.
   – Да, правда, он оставил половину молока.
   – Я всегда выпиваю половину стакана. Ты же знаешь, Дагоберт пьет его.
   – Он допивает за тебя.
   – Нет, он просто любит молоко.
   Они продолжали спорить, а я пошла к Дагоберту. Он лежал, вытянувшись во весь рост на спине. Я нагнулась над ним и ужаснулась.
   – Дагоберт, проснись! Проснись, Дагоберт!
   Он не открывал глаз. Наклонившись над ним, я тщательно осмотрела его. Это был не обычный сон.
   Сломя голову я помчалась к фрау Грабен.
   Она ела кусок ржаного хлеба, посыпанного тмином, который она очень любила, и ничто на свете не могло повлиять на ее аппетит.
   – Фрау Грабен, я беспокоюсь за Дагоберта. Пойдемте, взглянем на него.
   – Разве он не встал?
   – Нет, он спит, и очень странно. Оставив хлеб, она пошла со мной.
   Взглянув разок на мальчика, она пощупала ему пульс.
   – Майн готт! – закричала она. – Что же здесь происходит! Его усыпили!
   Она мрачно покачала головой.
   – Происходит что-то странное, и мне это не нравится. Хотела бы знать, кто все это делает.
   – Что же нам делать?
   – Пусть он выспится. Скажем детям, что Дагоберту нездоровится, и он проведет это утро в постели, и попросим их не трогать его.
   – Интересно, не связано ли это с событиями прошлой ночи?
   – Каким образом? Вы что-то знаете, мисс Трант?
   – Ни малейшего представления. Я убеждена лишь в одном: прошлой ночью кто-то ждал меня в башенной комнате, чтобы убить.
   – У вас есть подозрения?
   – Нет! Но это связано как-то с Максимилианом и мною.
   – Ах, – сказала фрау Грабен, – но пока мы не убедимся в этом, выбросим эти мысли и фантазии.
   – Мне не по себе!
   – Вот это правильно. Вы будете вести себя осторожно.
   – Происходят очень странные вещи. Фриц ходит во сне...
   – С ним это было и раньше...
   – А случай с Дагобертом?
   – Эта маленькая обезьянка стянула чью-то настойку опия и выпила глоток, другой. Неудивительно. Мы же знаем Дагоберта. Он во все дыры лезет.
   – Уж слишком простое объяснение.
   – Пусть он выспится. Он придет в себя до вечера. Мы вернулись в классную комнату.
   Фриц рассказывал Лизель:
   – И мне приснилось, что кто-то вошел ко мне и взял меня на руки; потом куда-то понесли, понесли... и я очутился в незнакомой стране, там была лошадь, с всадником, и на его голове была корона, такая вся блестящая.
   Днем, когда я сидела в своей комнате, раздался стук в дверь. Я откликнулась, и в комнату вошел Принцштейн.
   – Вас ждет карета внизу, мисс Трант. Герцогиня прислала записку с поручением отвезти вас в Земельный дом. Сегодня она собирает там всех, кто будет помогать ей в госпитале.
   – Я ничего не получала.
   – Записку прислали раньше, и я попросил Фриду сказать вам. Думаю, фрау Грабен куда-то ее услала, и она, должно быть, забыла вам сказать. Надеюсь, вы не рассердитесь на нее. Она очень нервная, и пожар в башенной комнате на нее очень подействовал. Она ходит сама не своя.
   – Я понимаю, конечно, но я не готова.
   – Возможно, вы соберетесь как можно быстрее, мие Трант. Не хотелось бы заставлять ждать ее светлость.
   Предстоящая встреча с этой женщиной насторожила меня. Но на этот раз там будет много людей – ее помощники. Я знала, война может разразиться с минуты на минуту. Теперь она казалась неотвратимой, и Вильгельмине, естественно, хотелось как можно скорее приготовить госпиталь к приему раненых.
   Я сменила платье и причесалась. Мне хотелось выглядеть как можно привлекательнее, это придало бы мне больше смелости в присутствии женщины, считавшей себя женой Максимилиана.
   Через четверть часа после того, как Принцштейн постучался в мою дверь, мы ехали к Земельному замку. Проехав город, мы пересекли долину и оказались на той стороне горного склона. Здесь стоял золотистого цвет замок, уступавший по размерам Клоксбургу, но уютно расположившийся на склоне горы в сосновой роще, проехали через ворота во двор замка.
   Проходя мимо Рыцарского зала, я увидела, что он уже переоборудован в госпитальную палату.
   Принцштейн ввел меня в небольшое помещение, центре которого стоял стол, окруженный стульями, столе стояли бутылка вина, несколько стаканов и тарелка с пирожными.
   – Кажется, я совсем не опоздала.
   – Ее светлость и другие дамы еще не прибыли. Или, возможно, они осматривают другие помещения замка. Оборудование привозят ежедневно. Ее светлость поручили мне предложить вам прохладительные напитки.
   – Благодарю вас, мне хотелось бы дождаться других приглашенных.
   – Ее светлость приказала угостить вас немедленно по прибытии. Ей не понравится ваш отказ. Это вино из погребов Кларенбока. Она высоко ценит его, и предупреждаю вас, ей нравится, когда это вино хвалят. Уверен, она – спросит ваше мнение о нем. По ее мнению, оно лучше французских вин или из долины Мозеля.
   – Я все-таки подожду. Принцштейн наполнил стакан.
   – Только попробуйте, – сказал он, – и, увидев герцогиню, похвалите его аромат.
   Я сделала маленький глоток и не нашла ничего особенного. Он предложил мне пирожные. Они ничем не отличались от пирожных, которые фрау Грабен поглощала в огромном количестве, и я снова отказалась.
   Принцштейн завел разговор о скором начале войны, о том, что его призовут в солдаты, наступят новые времена, и об ужасах войн вообще.
   Он оставил меня допивать вино и удалился, сказав, что пойдет взглянуть, приехали ли остальные. Через несколько минут Принцштейн объявил, что ее светлость только что прибыли, и отправились прямо в комнаты в верхней части замка, предназначаемые для легкораненых, и она желает, чтобы я присоединилась к ней и ко всем остальным.
   Принцштейн шел впереди. Мы поднялись по широкой лестнице на площадку и продолжили путь по – винтовой лестнице. Все это очень напоминало Клоксбург, и комната, куда я вошла, напоминала комнату в башне Клоксбурга.
   Вильгельмина была там, к моему удивлению, в одиночестве. В ее облике что-то изменилось. Она была все, также холодна, как и в прошлый раз, но в ней чувствовалось какое-то возбуждение, которое она старалась подавить.
   – А, мисс Трант! Очень любезно с вашей стороны приехать так быстро.
   – Я боялась заставить вас ждать. Насколько мне известно, вы собираете здесь людей для помощи в госпитале.
   – Кое-кто уже здесь и сейчас подойдет. Возможно, пока вы ждете, стоит полюбоваться пейзажем из этого окна. Вот эта дверь ведет в маленькую башню. Ее называют Кошачьей. Думаю, вы уже видели такие башни. Из них на нападавших сбрасывали кипящее масло и снаряды, звуки от их падения напоминали вопли кошек. Я уверена, мисс Трант, вы это представляете.
   – Да, конечно.
   – Вид отсюда изумительный, не правда ли? Прямо: вниз по склону горы в долину. Вам не приходило в голову, каково выпасть отсюда прямо вниз... навстречу смерти?
   – Нет, никогда не думала об этом.
   – Неужели? Это путь к смерти. Вы знаете, конечной легенду о Клоксбурге. Много лет назад девушка выбросилась из окна замка. Эту комнату считают населенной привидениями.
   – Да, я знаю эту легенду.
   – Да, вы хорошо знаете Клоксбург и лишены предрассудков. Вы практичны, и такой тип людей мне, потребуется в госпитале, я уверена. Та девушка убила себя, узнав, что ее обманули – фальшивый брак с одним из герцогов. Ее можно понять в какой-то степени. А вы могли бы ее понять, мисс Трант?
   Она стояла очень близко, устремив на меня проницательный взгляд холодных глаз, и во второй раз у меня возникло тревожное чувство опасности, грозящей мне. Я ухватилась за каменный парапет. Она перевела взгляд на мои крепко сжатые пальцы.
   – Сегодня необычный день, – сказала она. – Не чувствуете? Очень влажно. Вас не клонит ко сну?
   Я ответила, что, напротив, сна ни в одном глазу.
   – Давайте присядем. Мне надо кое-что вам сказать.
   Я с облегчением отошла от парапета. Вильгельмина села за стол и жестом пригласила меня садиться.
   – Вы в курсе, мисс Трант, что мне известно о вас многое.
   – Не имею ни малейшего представления об этом.
   – О вас и моем муже. Я знаю о той церемонии бракосочетания в охотничьем домике. Вы действительно верите в то, что это было настоящее бракосочетание?
   Я знала, что молчать бесполезно.
   – Это был подлинный брачный обряд. Я его жена.
   – В таком случае, кто я?
   – Вы – не его жена.
   – Для принцессы Кларенбока такая ситуация, которую вы мне предлагаете, исключается.
   – Совсем нет. Более того, она существует.
   Она нахмурила брови.
   – Я хочу сказать, подобное пятно на репутации нашего герцогского дома недопустимо. Вы понимаете опасность, которая вам грозит?
   Я встала.
   – Думаю, нам следует обсудить этот вопрос с Максимилианом.
   – Мы решим его сейчас же.
   Но как же решить его без Максимилиана? Он намеревался сказать вам: здесь нет его, вашей или моей вины, что мы оказались в таком положении.
   – Меня не интересуют вопросы виновности. Я просто говорю вам, что такая ситуация исключается.
   – Но если она существует?..
   – Она может существовать сегодня, но ее может не быть завтра. Как вам понравилось вино? Мы в Кларенбоке очень гордимся им.
   Она внимательно смотрела на меня, и ужасное подозрение пришло мне в голову. – Да, – сказала она. – В вино добавлено снотворное. Не подумайте, что мы отравили вас. Совсем нет. Вы просто уснете, и все. А когда вы перестанете что-либо соображать, вас перенесут в Кошачью башню и аккуратно сбросят в долину.
   – Но ведь это безумие.
   – Безумным было бы оставить вас в живых, мисс Трант.
   Я не могла оторвать от нее взгляда, хотя моим самым большим желанием было бежать отсюда что есть мочи, по винтовой лестнице из замка к Принцштейну и ждущем меня карете.
   – История не будет отличаться оригинальностью, – сказала Вильгельмина, не повышая голоса. – Обманутая женщина, прыжок навстречу смерти. В этом нет ничего необычного. Даже дочери владельцев гостиниц решаются на такой шаг.
   Она засмеялась странным смехом. И, взглянув на меня, добавила:
   – Вино начинает действовать.
   – Я едва прикоснулась к нему.
   – Достаточно глотка. Вы ничего не почувствуете. Это будет легкая смерть. Легче, потому что на этот раз вы ничего не будете знать. Они плохо сработали, а все было так просто. Фрида удивительно бестолкова.
   – Вы хотите сказать, что Фрида знала...
   – Люди иногда бывают в курсе, мисс Трант. Почему вы не присядете? У вас должны быть странные ощущения – Она закрыла глаза рукой и пробормотала: – Дураки. Им следовало сработать лучше. Куда это вы направляетесь, мисс Трант? – Я была уже у двери, когда Вильгельмина добавила: – Бесполезно, Принцштейн не даст вам уйти. Он дал маху в Клоксбурге. На этот раз он не подкачает.
   – Принцштейн, – произнесла я, запинаясь, – ведь он такой хороший слуга.
   – Мой хороший слуга. Он хорошо служил мне, и все закончилось бы прошлой ночью, если бы не его дуреха-жена.
   Я положила руку на ручку двери и попыталась повернуть ее, но ручка не поддавалась. Меня заперли, мелькнула мысль, но я ошиблась. Кто-то держал ручку снаружи, пытаясь войти в комнату, и помешал мне повернуть ее изнутри.
   – Кто там? – вскрикнула я.
   Дверь открылась, и в комнату вошла Ильза.
   – Ильза! – Она ковыляла ко мне, опираясь на палку. – Я глядела на нее в изумлении, не веря, что это действительно Ильза.
   – Да, – сказала она. – Это я, Ильза. Ты права, Елена.
   – Что вы здесь делаете? Мне так много надо сказать вам.
   – Да, конечно, Елена. Видишь, я совсем стала немощной с нашей последней встречи. Хожу с трудом.
   Она села на оставленный мною стул.
   – Я так хотела найти вас! – Она взглянула на герцогиню, но та с отсутствующим видом глядела куда-то в пространство. Ильза тепло улыбнулась ей, но Вилъгелъмина, казалось, не замечала ее.
   – Она – моя сестра, – сказала Ильза, – моя побочная сестра. Я – плод одной из тех многочисленных любовных интрижек, которые так часты в высших кругах. Меня воспитывали в тени дворца и никогда не признавали своей. Но я всегда обожала мою маленькую сестренку. Она на пятнадцать лет меня моложе.
   – Мне кажется, герцогиня больна, – сказала я Ильзе.
   – Она выпила слишком много снотворного. Того, что предназначалось для тебя. На том месте должна была сидеть ты, Елена. Таков был план. Ты должна была потерять сознание, отключиться, потом мы собирались отнести тебя в башню и выбросить. Принцштейну приказали покончить с тобой в Клоксбурге, там было гораздо удобнее, но они испортили все дело. Ее светлость пришла в ярость.
   – Я не понимаю, Ильза. Вы привезли меня сюда, чтобы убить?
   Ты правильно догадалась, Елена. Тебя привезли сюда, чтобы избавиться от соперницы. Но я – не убийца. Они бы сказали, что это мое слабое место.
   – Вы говорите загадками. Объясните мне. Она хочет меня убить потому, что я жена Максимилиана. Это так, я знаю. Она заманила меня сюда, чтобы убить.
   – Не суди ее так сурово. Она не считает это убийством. Такое положение дел не могло более продолжаться. Она – любовница герцога! Невозможно. В интересах государства нельзя было допустить, что у него уже была жена. Это не по-государственному, так она говорила. Иногда людям приходится за это платить жизнями, и при необычных обстоятельствах. По ее планам после твоего убийства они с герцогом втайне обвенчаются, и некоторым будет полезнее забыть о прошлом. Меня воспитывали более строго. Для меня умышленное лишение жизни одного человека другим – убийство. Поэтому я здесь – присмотреть за вами обеими. Я уже присматривала за тобой когда-то, и ты не понимаешь, что я сделала для тебя. Мне было так легко... тогда избавиться от тебя. Но я не пошла на это. Я ухаживала за тобой, делала все, чтобы облегчить тебе жизнь.
   – Облегчить! Это называется облегчить! Послушай, Ильза! Я хочу знать точно, что случилось, с самого начала.
   – Я расскажу тебе. Для меня нашли мужа, Эрнста, посла Рохешптейна. Я вышла за него замуж и уговорила работать на мою страну – Кларенбок. В ряде случаев это означало работать против Рохенштейна. Эрнст был другом принца Максимилиана до направления в Кларенбок, и после возвращения в Рохенштейн со мной, его женой, он получил пост в его окружении. Эрнст узнал о встрече Максимилиана с тобой и его увлечении. Эрнсту предстояло поехать в Лондон показаться специалисту по болезням сердца, и он предложил привезти вас в Рохенштейн.
   – И вы представили себя моей кузиной.
   – То, что ваша мать была из здешних краев, облегчило нашу задачу. Мы привезли вас сюда и устроили встречу Ночь Седьмой луны. Затем состоялось бракосочетание. Мы полагали, что брак будет фальшивым с псевдосвященником и, узнав, что Максимилиан, увлеченный вами, женился всерьез, поняли, что под угрозой договор меж Рохенштейном и Кларенбоком, который мы долго успешно готовили. Я работала на свой родной Кларенбок и поняла, что нужны немедленные действия. Принц после краткого медового месяца ускакал к отцу, в стране готовился заговор, и нужно было ему противодействовать. Мне следовало бы оставить вас в охотничьем домике, который должен был быть взорван, но я не пошла на это. По словах моей сестры, это была самая большая ошибка в моей жизни. С ее точки зрения, так и было, а я скоро привыкла считать вас своей маленькой кузиной и, должно быть, полюбила вас. Я полагала, что верну тебя в Англию и все устроится. Поэтому я уничтожила запись о бракосочетании и кольцо, и с помощью доктора, работавшего с нами, попыталась убедить тебя, что ты потеряла шесть дней жизни вместе с невинностью. Не знаю, удалось ли нам это.
   – Нет, не удалось, вы так и не сумели убедить меня.
   – Я этого опасалась. А потом оказалось, что вы ждете ребенка, который мог бы стать законным наследником престола герцогства. Эрнст обозвал меня дурой. Вас следовало оставить в охотничьем домике, который взорвали, чтобы убедить Максимилиана в твоей смерти. Тебя следовало убить по-настоящему, сказал Эрнст. Но я не пошла на это. Я выбрала другое – выстроить это здание лжи, как ты его назвала. Но с приближением родов и всех тех осложнений, что должно было принести рождение ребенка, даже я стала колебаться. Но я спасла тебя, Елена. Ведь избавиться от тебя в то время было совсем не трудно. Но я не пошла на это. У нас повсюду в стране были свои люди, и я полагала, что; смогу обмануть тебя и тем самым спасти твою жизнь.
   – Вы хорошо относились ко мне, Ильза.
   – Но думаю, ты не понимаешь даже сейчас, насколько хорошо. Моя сестра никогда не простит меня. Я спасла твою жизнь, а потом позволила ей выйти замуж или лучше сказать – пройти через обряд, заменяющий церковный, ведь я помнила о твоем замужестве. И теперь я не дам ей убить тебя. Максимилиан и ты должны объявить всю правду без промедления, невзирая на последствия. Ради вас и мальчика.
   – Мальчика?
   – Твоего сына!
   – Моего сына!? У меня нет сына. Моя дочь, мне сказали, умерла.
   – Ты знаешь теперь, что это неправда. Ты ездила к доктору Кляйну. Он сразу же доложил мне, и я поняла, что Дело близится к развязке. Моя сестра узнала, что случилось. Фредерик тоже. Ты и твой мальчик в опасности. Я спасла тебя сегодня. Счастливый случай спасал вас обоих уже не раз. Но удача может отвернуться от нас.
   – Мой сын... – повторила я.
   – Фриц.
   – Фриц... мой сын. У меня родилась девочка, и ей было бы меньше лет, чем Фрицу.
   – Он – твой ребенок. Нам пришлось сделать его старше, чтобы не связать его рождение с клиникой доктора Кляйна. Ох, если бы ты осталась в Англии, ничего бы не произошло. Сын моей сестры унаследовал бы трон, а твой брак в охотничьем домике никому бы не помешал. Но из-за моей сентиментальности и любви к тебе, из-за того, что я, хотя и была шпионом, никогда никого не убивала и не могу убить, я погубила жизнь своей сестры.
   – Что же будет дальше?
   – Тебе следует принять все меры предосторожности, защищать свою жизнь, как никогда раньше. И не спускай глаз с сына, ему грозит еще большая опасность.
   – Уже были попытки убить Фрица.
   – Они не всегда могут кончиться неудачей. Моя сестра полна решимости устранить тебя. Но есть более могущественная сила, желающая убрать твоего сына.