Холт Виктория. В Ночь Седьмой Луны

   – Пожалуй. Они ничего не знают о тебе.
   – Кого же мне предстоит ублаготворить?
   – Их слишком долго перечислять.
   Значит, у тебя большая семья, а твой отец – великан-людоед. Или твою мать?
   – Она, по-твоему, великанша-людоедка? Правильно я называю?
   – Каким ты стал педантичным.
   – Теперь, когда – у меня англичанка-жена, я обязан мастерски владеть языком.
   – Ты уже и так мастер.
   – В некоторых делах – да. В языковом – не совсем.
   Мне стало ясно, что всякий раз, когда я заговаривала об его семье, он отделывался шуткой. Он не хотел говорить об этом, и в эти первые дни, когда мне не хотелось ни в чем ему перечить, я не настаивала.
   Мне было известно, что он происходил из знатной семьи. Его отец, о котором он вскользь упоминал, должно быть, хотел женить его, как принято у знати, и для него было бы ударом узнать, что его сын женился без его ведома. И естественно, придется обождать, пока он не предупредит своих родственников, и, как выразился Максимилиан, придет время.
   А пока мы дурачились, смеялись, любили друг друга, и мне этого хватало.
   Он рассказывал мне о лесе, и в этих рассказах легенды прошлого занимали не последнее место. Я многое узнала о коварных проделках Лока, об удивительных подвигах Тора с его молотом. Нас обслуживала только Хилдегарда, стряпавшая для нас, и Ганс, ходивший за лошадьми. Кроме них двоих мы были одни в своем зачарованном мире.
   На второй день я зашла в одну из комнат и, открыв шкаф, обнаружила кучу одежды. Я знала, что белая шелковая ночная рубашка, которую мне дали в первое мое посещение охотничьего домика, также из этого шкафа. «Зачем, – спросила я себя, – хранились эти вещи?» Я спросила Хилдегарду, кому принадлежала эта одежда, но, пожав плечами, она сделала вид, что не понимает меня, хотя это было довольно глупо, ибо я бегло говорила по-немецки.
   Той же ночью, когда мы лежали в большой кровати, я спросила:
   – А чьи это вещи в шкафах в синей комнате?
   Он взял мой локон и закрутил его на палец.
   – Ты хочешь их взять?
   – Взять их? Они же не мои, чьи они?
   Максимилиан рассмеялся.
   – Одна из моих знакомых держала их здесь.
   – Потому что она часто бывала у тебя?
   – Да, чтобы не возить их взад и вперед.
   – Твоя приятельница?
   – Да, приятельница.
   – Бывшая приятельница?
   – Теперь у меня нет таких приятельниц.
   – Конечно, она была твоей любовницей?
   – Дорогая, все это позади. Я начал новую жизнь!
   – Тогда зачем здесь ее вещи?
   – Думаю, их просто забыли убрать.
   – Мне бы хотелось, чтобы их здесь не было. А то страшно открывать шкафы, вдруг в них опять что такое.
   – Вначале я был героем Зигфридом. Затем я превратился в коварного Лока, потом в Одина, – а вот теперь, кажется, я стал Синей Бородой. Помнится, у него была жена, она все высматривала, где что получше. Что случилось с этой чрезмерно любопытной леди, я забыл, но что-то не очень для нее приятное.
   – Ты предлагаешь мне не задавать вопросов?
   – Лучше не задавать вопросов, если догадываешься, что ответ будет не очень приятный.
   – Думаю, здесь побывало много женщин. Ты подстерегал их в лесу и привозил сюда.
   – Такое случилось лишь однажды, но неумышленно. Я нашел свою настоящую любовь.
   – Но многие приезжали сюда.
   – Здесь удобно встречаться.
   – И всем ты говорил, что любишь навеки.
   – Без всякого убеждения.
   – А теперь?
   – С полным убеждением, потому что в противном случае я был бы несчастнейшим человеком, а я самый счастливый среди живущих.
   – Так, значит, были другие, бессчетное число.
   – Других не было...
   – Я не верю.
   – Ты не дала мне кончить. Не было других, похожих на тебя, и не будет. Женщины здесь бывали, да. И много. Но Ленхен – только одна.
   – Поэтому ты женился на мне.
   Он страстно меня поцеловал.
   – Когда-нибудь ты поймешь, как сильно я люблю тебя.
   – Я знаю так мало.
   – Что тебе нужно знать, кроме того, что я люблю тебя?
   – Жизнь состоит из большего.
   – Нет больше ничего, кроме любви.
   – Но мне надо быть готовой к нашей совместной жизни. Я действительно графиня? Это звучит величественно.
   – Мы – небольшая страна. Не сравнивай со своей великой державой.
   – Но граф есть граф, и графиня – графиня.
   – Графы бывают разные, большие и маленькие. Помни, ты живешь в стране с множеством княжеств и герцогств, поэтому у нас есть много людей с громкими, но мало значащими титулами. Есть герцогства, состоящие из одного дворца и одной-двух деревенских улочек, и все. В не очень отдаленном прошлом некоторые наши поместья были так малы и бедны, что, если у владельца было пять или шесть сыновей, им приходилось влачить жалкое существование. Они бросали жребий или просто тянули соломинки. Отец держал в кулаке соломинки: одну – короткую, остальные – длинные. Вытянувший короткую становился наследником всего состояния.
   – Сколько у тебя братьев?
   – Я единственный сын.
   – Тогда они тем более заинтересованы, чтобы ты женился по их выбору.
   – Со временем они будут очарованы моим выбором.
   – Хотелось бы верить в это.
   – Ты должна только полагаться на меня... сейчас и навсегда.
   Я была готова задать еще кучу вопросов, но он поцелуями закрыл мне рот.
 
   Прошло три дня нашего блаженного существования. У меня было странное чувство, что я должна считать каждое мгновение, наслаждаться и беречь его, чтобы сохранить о них память на долгие годы. Было ли это предчувствием или чем-то другим? Или все это было частью фантастического сна?
   Эти летние дни были полны волнения и наслаждения. Солнце не сходило с горизонта, и мы проводили все время в лесу и мало кого видели. Вечерами мы ужинали вместе, и я надевала синий бархатный халат, который Максимилиан, по его словам, купил случайно.
   – Для одной из твоих подруг, которых ты привозил.
   – Я не давал его никому. Он висел в шкафу в ожидании тебя.
   – Ты говоришь так, словно знал, что найдешь меня в тумане.
   Он наклонился ко мне и сказал:
   – Каждый мечтает о том, когда придет единственный и неповторимый!
   Он не мог дать мне более убедительного ответа.
   Максимилиан был действительно идеальным любовником – он умел точно схватывать настроение партнера. Вначале нежный и ласковый, он словно сдерживал свою страсть, боясь напугать меня. Мой интимный опыт в эти три дня и три ночи был разнообразным и обильным, и каждый раз Максимилиан возбуждал меня более глубоко и по-новому, чем прежде.
   Перед этим чудом я забыла все реальности жизни. Я хотела хотя бы немного пожить в этом заколдованном мире.
   Ранним утром на четвертый день моего замужества нас разбудили на рассвете топот конских копыт и звуки голосов.
   Максимилиан спустился вниз, а я лежала, прислушиваясь, в ожидании его возвращения.
   Когда он вошел в спальню, я поняла: что-то случилось. Я встала, и он взял меня за руки и поцеловал.
   – Плохие вести, Ленхен. Мне надо ехать к отцу.
   – Он болен?
   – Он в беде. Самое позднее через час я должен уехать.
   – Куда? – закричала я. – Куда ты едешь?
   – Все будет хорошо. Сейчас не время для объяснений. Мне надо собраться.
   Я забегала, собирая вещи. Накинув на рубашку синий халат, – я стала надевать его вместо пеньюара, – я пошла позвать Хилдегарду.
   Она готовила кофе, и запах его наполнял всю кухню.
   Максимилиан, уже в дорожном платье, выглядел очень несчастным.
   – Это невыносимо, Ленхен, бросать тебя в наш медовый месяц.
   – Можно мне поехать с тобой?
   Он взял мои руки и взглянул в глаза:
   – Ох, если б это было возможно!
   – А почему нет?
   Он только покачал головой и прижал меня к себе.
   – Оставайся здесь, милая, и жди меня. Я вернусь как можно быстрее.
   – Мне будет так грустно без тебя.
   – И мне тоже. Тебе не придется сожалеть никогда. Я уверен.
   Вопросы застыли на моих губах: «Я ничего не знаю. Где твой отец, куда ты едешь? Смогу ли написать тебе?»
   Так много я хотела знать. Но он говорил мне о своей любви, как я нужна ему, что он понял, встретив меня в лесу, что всю дальнейшую жизнь мы должны жить вместе.
   Он сказал:
   – Милая! Я вернусь к тебе очень скоро.
   – Куда я могу написать тебе?
   – Не надо. Я вернусь. Просто жди меня здесь. И все, Ленхен.
   Потом он уехал и я осталась одна.
   Каким пустынным казался мне охотничий домик. Он стоял тихий и мрачный. Я бродила по комнатам, не зная, как убить время. Зашла в комнату, где я провела ту нелегкую ночь. Дотронулась до ручки двери и вспомнила, как он стоял снаружи, надеясь, что я оставлю ее открытой. Потом я зашла в другую комнату, где висела одежда той, другой женщины, и попыталась представить, как она выглядела. Я думала о всех других женщинах, которых он любил или делал вид что любит. Они, конечно, были красивы, веселы, опытны и, может быть, не глупы; я ужасно ревновала его к ним и очень сожалела о своих недостатках. Но все же он женился на мне.
   Мне придется многому научиться. Графиня Локенбург.
   Неужели этот знатный титул принадлежит мне? Я повернула кольцо на своем пальце и подумала о документе, хранившемся в моей сумке и гласившем, что 20 июля 1860 года Елена Трант бракосочеталась с графом Локенбургом в присутствии свидетелей Эрнста и Илъзы Глайбергов.
   Впереди был целый бесконечный день. Как пустынен был дом, как одинока я!
   Я пошла в лес, вошла в сосновую рощу, села под сосну я задумалась о случившемся.
   Интересно, что сказали бы тети, узнав, что я стала женой графа. Что сказали бы Гревилли и Клисы. Они казались мне теперь такими нереальными. Все это могло случиться только в заколдованном лесу.
   Когда я вернулась в домик, я застала там, к моему удивлению, Ильзу и Эрнста.
   – Граф заехал к нам по пути. Он неожиданно решил, что тебе не стоит оставаться здесь, пока его нет. Он сказал, что ты будешь скучать в одиночестве, и просит тебя переехать к нам. Он заедет за тобой сразу при возвращении.
   Я осталась очень довольна, сложила вещи, и после полудня мы отправились в город. Мне не хотелось оставаться в домике, где я была так счастлива, и мне будет легче ждать возвращения Максимилиана в обществе Ильзы.
   Уже стемнело, когда мы приехали к Глайбергам.
   Ильза сказала, что я, должно быть, очень устала и настоятельно предложила немедленно лечь спать.
   Она пришла ко мне с неизменным стаканом горячего молока.
   Я выпила его и быстро погрузилась в глубокий сон.
   И когда я проснулась, лесная идиллия, увы, кончилась и начался страшный, кошмарный сон.

ГЛАВА 4

   Когда я проснулась, было, по-видимому, далеко за полдень. В первую минуту я не могла понять, где я схожусь. Потом я вспомнила, что Ильза и Эрнст привезли меня вчера из охотничьего домика. Я взглянула на часы у изголовья кровати – было четверть пятого.
   Я встала, и острая боль пронзила мою голову. Я не успела понять, что случилось. Стены комнаты, казалось, надвинулись на меня, и все поплыло перед глазами.
   Я больна, подумала я. Хуже того, сознание мое было затуманенным. Только вчера я проснулась в добром здравии рядом с Максимилианом, а вот теперь лежу больная.
   Я попыталась встать, но не устояла и упала на постель.
   Слабым голосом я позвала Ильзу.
   Она вошла с очень озабоченным видом.
   – Ильза, что случилось со мной?
   Она внимательно следила за мной.
   – Ты не помнишь?..
   – Со мной было все в порядке, когда мы приехали сюда, вчера вечером?
   Она прикусила губу в нерешительности.
   – Не тревожься, моя милая, мы позаботимся о тебе.
   – Но...
   – Ты неважно себя чувствуешь. Постарайся отдохнуть. Постарайся снова заснуть.
   – Отдохнуть! Зачем? Что случилось? С чего это вы напускаете на себя такой таинственный вид?
   – Все в порядке, Елена, не беспокойся. Тебе следует попытаться заснуть и забыть...
   – Забыть! Что вы имеете в виду? Забыть, что забыть?
   – Я пойду позову Эрнста, – ответила Ильза. Когда она шла к двери, ужасное предчувствие охватило меня. Неужели Максимилиан мертв? И они готовят меня к этому известию?
   Вошел Эрнст с мрачным выражением лица. Он взял; меня за руку и пощупал пульс, словно был врачом. При этом он многозначительно взглянул на Ильзу.
   – Вы пытаетесь доказать мне, что я больна? – спросила я требовательно.
   – Лучше ей все сказать, Ильза, – посоветовал Эрнст.
   – Ты не вставала с постели с тех пор, как вернулась ночью домой. Вот уже шесть дней.
   – Я не вставала с постели шесть дней? Максимилиан знает об этом?
   Ильза положила руку на мой лоб.
   – Елена, ты была в забытьи. С тобой случилась ужасная беда, за которую я казню себя. Мне нельзя было разрешать тебе идти на площадь и отлучаться от меня.
   – Не понимаю.
   – Лучше, я думаю, сказать ей всю правду, – повторил Эрнст.
   – В Ночь Седьмой луны, – сказала Ильза, – мы отправились в город. Ты помнишь?
   – Конечно, и что?
   – Ты помнишь, как мы стояли на площади и смотрели на гуляющих?
   Я кивнула.
   – Я страшно испугалась, когда ты потерялась. Я повсюду искала тебя в городе, а потом решила, что ты пошла домой, но тебя не было. Мы с Эрнстом снова отправились на поиски. Мы чуть не сошли с ума от страха за тебя. Мы уже собирались идти снова, когда ты вернулась. Ох, Елена, я никогда не смогу забыть, в каком ты была виде. И мы это допустили.
   – Но когда я вернулась, вы поняли, что меня привез Максимилиан.
   Ильза смотрела на меня, покачивая головой..
   – Ты явилась в плачевном состоянии. В разорванном платье, в бреду, в шоке! Тебя нельзя было понять, но мы догадались, что случилось. Такое бывало и раньше с юными девушками в ночи Седьмого полнолуния, но то, что это случилось с тобой, Елена, целиком наша вина. Воспитанная в тепличных условиях девушка, без знания жизни. Я не знаю, что сказать твоим тетям. Ох, Елена, мы с Эрнстом вне себя от беспокойства за тебя.
   У меня вырвался крик.
   – Все это неправда! Меня привез Максимилиан. На следующий день он приехал и сделал мне предложение. Нас обвенчал священник в охотничьем домике.
   Ильза закрыла лицо руками, а Эрнст отвернулся, не сумев сдержать свои чувства.
   Наконец она села на кровать и взяла меня за руку.
   – Мое дорогое дитя! Тебе нельзя волноваться. Мы позаботимся о тебе. Чем быстрее ты осознаешь реальность случившегося, тем быстрее оно будет отдаляться от тебя. Я вынуждена рассказать тебе жестокую правду о том, что случилось с тобой в Ночь Седьмой луны. Ты потерялась, тебя утащили в лес и, я думаю, изнасиловали. Ты нашла дорогу домой и в шоке, кажется, не помнишь, что с тобой произошло. Мы положили тебя в постель, вызвали врача, старого друга Эрнста. Он рекомендовал давать тебе успокоительное, пока твой разум и тело не оправятся от шока. Он посещал тебя все эти дни...
   – Каждый день! Но меня здесь не было!
   – Нет, Елена, ты не вставала с постели с той ужасной ночи.
   – Этого не может быть!
   – Успокойся. – Ильза погладила мою руку. – Этот кошмар ты должна выкинуть из головы. Это единственный путь. Но он приезжал сюда, – закричала я. – Вы знаете, он приезжал сюда. Мы поженились, и вы оба были свидетелями.
   Я дотронулась до пальца, на который он надел мне кольцо, и похолодела от ужаса – кольца не было.
   – Мое кольцо, где мое кольцо? Кто-то взял его.
   – Кольцо? О каком кольце ты говоришь, Елена?
   – О моем обручальном кольце.
   Они снова многозначительно переглянулись.
   – Елена, попытайся отдохнуть, – сказала Ильза. – Поговорим обо всем завтра.
   – Завтра! – закричала я. – Как я могу отдыхать до завтра?
   – Мы должны поставить все точки над i, потому что мне очевидно, что ты не успокоишься до тех пор, пока не освободишься от этих галлюцинаций.
   – Галлюцинаций?
   – Возможно, мы ошибались, Эрнст, но мы хотели, как лучше. Доктор Карлсберг – выдающийся врач, опередивший свое время. По его мнению, он должен был сделать все, что в его силах, и вычеркнуть из памяти это страшное приключение до тех пор, пока твое сознание полностью не восстановится.
   – Бога ради, расскажите мне, что случилось?
   – Ты вернулась домой в этом ужасном состоянии. Какой-то мерзавец отыскал тебя в толпе и ему как-то удалось затащить тебя в лес неподалеку от Старого города изнасиловать. Слава Богу, ты смогла найти дорогу домой.
   – Я не верю этому. Я знаю наверняка, что случилось со мной. Меня привез сюда Максимилиан, граф Локенбургкий. И вы знаете, мы поженились. Вы с Эрнстом были свидетелями на бракосочетании.
   Покачав головой, Ильза медленно повторила:
   – Когда ты вернулась домой, мы уложили тебя в постель и вызвали доктора Карлсберга. Мы знали, что случилось, увы, это было очевидно. Чтобы снять боль и помочь тебе уснуть, он дал тебе лекарства. По его мнению, ты перенесла ужасный шок, и, когда мы рассказали ему о твоей семье, он счел целесообразным, чтобы ты осталась под его наблюдением до выздоровления. Ты находилась под действием успокоительных лекарств последние несколько дней, и он предсказал, что они могут вызвать галлюцинации.
   Во второй раз она употребила это слово. Теперь я действительно испугалась.
   – Елена, ты должна верить мне. С того времени, когда ты вернулась домой в ту ужасную ночь, ты не вставала с постели.
   – Не может быть.
   – Но это так. То же скажут тебе Эрнст и доктор Карлсберг, когда придет навестить тебя. Ты бредишь каким-то Максимилианом. Но ты не вставала с постели все это время.
   Но... я вышла замуж.
   – Дорогая, попытайся отдохнуть. Давай разберемся во всем утром.
   Я переводила взгляд с Ильзы на Эрнста. Они смотрели на меня с состраданием. Ильза пробормотала:
   – Если... если мы пошли бы с тобой, Эрнст! Если бы мы остались дома. Боже мой, почему мы не остались дома!
   Я думала: я сплю и сейчас проснусь, и кошмар кончится.
   – Эрнст, – сказала Ильза, – думаю, что следует! попросить доктора Карлсберга прийти сюда немедленно.
   Я легла на подушку; я чувствовала себя усталой, но убеждение, что все это – кошмарный сон, не покидало меня.
   Я дотронулась до пальца, надеясь, что кольцо каким-то чудесным образом появится на нем. Я сказала Максимилиану, когда он надевал мне его, что не сниму его никогда.
   Открыв глаза, я увидела, что осталась одна.
   Я почувствовала себя лучше, ошеломление стало проходить.
   Конечно, у меня есть доказательства. Непонятно, куда исчезло кольцо. Может быть, оно соскользнуло с пальца. Оно было большего размера и могло упасть куда-нибудь в постель. Но зачем кузина Ильза утверждает, что я пробыла в постели шесть дней, когда этого не было? Шесть дней. Это невозможно. Без сознания шесть дней! Под воздействием снотворного? Эти слова звучали угрожающе. Но зачем Ильзе и Эрнсту, которые были так добры ко мне придумывать такую историю? Что их могло толкнуть на это? Я ничего не видела от них кроме доброты, да и теперь они пытались мне помочь.
   О, нет! Я не могла поверить в их слова. Я не сдамся. По их утверждениям, вместо человека, которого я любила, знатного графа, ставшего моим мужем, я оказалась во власти насильника. Нет, это невероятно. И они утверждают – я пролежала в постели шесть дней.
   Если найти кольцо, я доказала бы им... Оно должно быть в постели. Оно, вероятно, соскользнуло с пальца. А что, если кузина Ильза говорит мне неправду? Зачем?
   Я встала с постели. Комната поплыла у меня перед глазами, но я превозмогла себя. Поиски кольца были безуспешными. Может быть, оно упало на пол. Я нигде не могла найти его. Я теряла сознание, но чувство острой необходимости найти этот символ замужества толкало меня на поиски.
   Что же случилось с кольцом?
   Поиски вконец истощили мои силы, и я снова легла в постель.
   Лежа, я пыталась стряхнуть с себя непреодолимую сонливость. Но, видимо, задремала и, проснувшись, увидела у кровати Ильзу с каким-то незнакомым человеком. Средних лет, с бородой, он глядел на меня пронзительными голубыми глазами.
   – Это доктор Карлсберг, – представила его Ильза. Я приподнялась на постели.
   – Я хочу о многом вас спросить.
   Он кивнул понимающе.
   – Может быть, мне лучше уйти? – спросила Ильза, и он снова кивнул.
   Когда она вышла, он сел у постели и спросил, как я себя чувствую.
   – Чувствую, что схожу с ума.
   – Вы под воздействием сильнодействующих лекарств.
   – Они мне это сказали. Но я не верю...
   Он улыбнулся.
   – Ваши сновидения кажутся вам реальностью.
   – Это не сновидения, я не верю.
   – Но они приятны и полностью соответствуют вашим мечтам. Не так ли?
   – Я была очень счастлива.
   Он кивнул.
   – Это было необходимо. Вы были в таком ужасном состоянии, когда меня пригласили.
   – Вы говорите о Ночи Седьмой луны?
   – Да, так ее называют. Вы были среди праздновавших, потеряли кузину, и потом это случилось. Вас это потрясло, возможно, сильнее, чем обычную девушку в подобных обстоятельствах. Ваше счастье, что вас не убили.
   Меня передернуло.
   – Все было совсем не так. Меня привезли домой.
   – Мы стремились именно к этому результату вычеркнуть из вашей памяти все неприятные воспоминания. И мне кажется, лечение сработало.
   – Я не могу в это поверить и не хочу.
   – Вы все еще хотите исключить злой умысел. Это естественно, но вам больше нельзя оставаться в таком состоянии. Теперь вам следует взглянуть правде в глаза.
   – Но я не верю...
   Он улыбнулся.
   – Мне представляется, что мы спасли вас от психического коллапса. Ваше состояние в ту ночь было ужасающим. Ваша кузина боялась за вас и поэтому пригласила меня. И я думаю, мы успешно справились с первым этапом лечения и, если нам удастся довести до вашего сознания, что имел место печальный несчастный случай, о котором следует искренне сожалеть, но отвергнуть его нельзя, ибо он был на самом деле, то тогда мы сможем излечить вас полностью. Другие женщины также глубоко страдали в подобных ситуациях, некоторым удалось выкарабкаться и со временем вернуться к нормальной жизни, у других остались шрамы на всю жизнь. Если вы попытаетесь вычеркнуть этот инцидент из вашего сознания, со временем от него останется только маленький шрам, а возможно, и никакого следа. Вот почему мне пришлось принять довольно решительные меры в Ночь Седьмой луны.
   И, несмотря на его уверенный и профессионалы вид, я не могла удержаться от протестующих возгласов:
   – Это невозможно, я не могла все это придумать. Я не верю и не хочу верить. Вы обманываете меня.
   Он улыбнулся печальной и мягкой улыбкой.
   – Я выпишу вам кое-что на ночь, – сказал он успокаивающе. – Легкое средство. Вы поспите, и завтра головокружение пройдет. Утром вы проснетесь свежей и бодрой, и тогда все предстанет в более четком виде.
   – Никогда не поверю вашей фантастической версии, – с вызовом сказала я, но он в ответ лишь сжал мою руку и вышел.
   Вскоре появилась Ильза с подносом, на котором лежала вареная рыба, и, несмотря на сумятицу в мыслях, я поела немного, выпила молока и вскоре уснула, не дождавшись ее прихода за подносом.
   На следующее утро, как и предвидел доктор, почувствовала себя несколько лучше. Но это улучшение лишь усугубило мою тревогу. Я ясно представляла себе Максимилиана, коричневато-желтые искринки в его глазах и волосах, глубокий тембр его голоса, его звучный смех.
   Но мои родственники вкупе с доктором настаивали на том, что он – выдумка.
   Ильза принесла завтрак и взглянула на меня вопрошающим взглядом.
   – Как ты себя чувствуешь, Елена?
   – Голова больше не кружится, но я очень встревожена.
   – Ты все еще веришь в то, что тебе почудилось?
   – Конечно, конечно, верю.
   Она погладила мою руку.
   – Не думай об этом, все встанет на свое место, когда ты придешь в себя.
   – Ильза, это должно было случиться.
   Она покачала головой.
   – Ты была здесь все это время.
   – Если я найду свое обручальное кольцо, я смогу доказать это. Оно, наверно, соскользнуло с пальца.
   – Дорогая Елена, не было никакого обручального кольца.
   Мне нечего было сказать ей. Она была такой убежденной и такой же убедительной.
   – Поешь немного, – сказала она. – Это тебя подкрепит. Доктор Карлсберг долго разговаривал с нами после посещения тебя прошлой ночью. Он так же обеспокоен твоим состоянием, как и мы. Это очень толковый доктор, во многом опередивший свое время. Его методы не всем нравятся. Люди так консервативны. По его убеждению, сознание управляет телом в большой степени, и он всегда стремился доказать свою точку зрения. Мы с Эрнстом всегда верили в него.
   – Поэтому вы пригласили его ко мне.
   – Да.
   – И вы утверждаете, что он дал мне снотворное, вызвавшее мои сновидения.
   – Да, по его мнению, если с человеком случается что-то ужасное, ему легче прийти в себя, если его сознание и тело находятся в состоянии эйфории, хотя бы совсем надолго. Такова, вкратце, его теория.
   – Значит, когда это случилось, а вы утверждаете, это действительно случилось, он дал мне лекарство или что-то в этом роде, которое на несколько дней позволило мне жить в выдуманном мире. Я правильно понимаю? Но это безумие.
   – Есть вещи между небом и землей, о которых не помышляют наши философы. Так, кажется, говорил Гамлет. Да, это так. Ох, Елена, если бы ты видела себя в ту ночь! С дикими глазами, рыдающую, бормочущую что-то нечленораздельное. Я была в ужасе и вспомнила мою кузину Луизу, двоюродную сестру твоей матери. Случайно ее заперли в фамильном склепе, и ей пришлось провести там ночь. К утру она сошла с ума. Она была похожа на тебя: довольно предприимчива и жизнерадостна, и я подумала, тот же способ лечения, что для Луизы, необходимо попробовать и в твоем случае. Я убеждена, и Эрнст согласен со мной, – мы должны испробовать все возможное, чтобы спасти тебя. Поэтому мы вспомнили о докторе Карлсберге и вызвали его к тебе. Твой случай как раз соответствует его специализации.