Страница:
– Леди приезжать сюда, чтобы служить королева, – громко сообщила Швелленбург жабам, – а не флиртовать с чентльмен.
Но Фанни все еще вспоминала приятное время, проведенное в обществе полковника Дигби, и при первой же возможности написала Сьюзен:
«Даже удивительно, что он настолько мне доверяет, настолько полагается на мою сдержанность, ибо когда мы с ним остаемся наедине, он говорит необычайно откровенно; и мне очень лестно, что он с явным удовольствием проводит время в моей маленькой гостиной».
– Полковник Дигби пил вчера вечером чай в вашей комнате, мисс Берни.
– Да, Ваше Величество, это так.
– Но, право же, я не понимаю, как это могло случиться? Насколько я помню, он уединился в своей спальне, сославшись на подагру.
– Ему стало лучше, мадам, и он считал, что надо немного походить, это поможет предотвратить серьезный приступ.
«Значит, – подумала королева, – они его избегают. Поведение короля смущает их. Поэтому они скорее готовы навлечь на себя королевский гнев, чем выслушивать эти долгие тирады. Но разве я могу их за это винить?»
Ей никак не удавалось следить за чтением. Королева вдруг поймала себя на том, что уже несколько минут неподвижно сидит, держа в руке иголку.
Должно быть, придворные заметили, что и она ведет себя странно.
«Я, пожалуй, вздохну с облегчением, – подумала королева, – когда правда выплывет наружу».
– Как хорошо быть крестьянином, – сказал он самому себе. – Растить урожай, сбивать масло. Я бы с удовольствием этим занимался. Нет ничего лучше свежего воздуха. Он для всех полезен. Свежий воздух… простая пища… никакого вина… никакого жира… нужно быть осторожным. Наша семья склонна к полноте.
Он совсем позабыл, что король не может прогуливаться незамеченным. Не успел он дойти до домов на краю поселка, как дети, игравшие на лужайке, увидели его и поспешили сообщить всем о приходе короля. Очень скоро за королем уже следовала стайка селян. Он увидел их и, обернувшись, приветственно проговорил:
– Приятно, а? Как мило в деревне. Нет ничего лучше деревни. Здесь такой хороший, чистый деревенский воздух. Не то, что в Лондоне. Дайте мне пожить в деревне. Это полезно для здоровья. А? Что?
Жители не знали, что делать; они переглядывались и хихикали, а король продолжал рассуждать о фермах, деревне и мирной, спокойной жизни… но он говорил так быстро, что они с трудом улавливали его слова.
Король подошел к мосту.
– Эй! – крикнул он. – Что это? А? Мост? А? Что? Мужчина, стоявший ближе всех к королю, поймал на себе сверкающий взгляд выпученных глаз.
– Ежели вы не против, Ваше Величество, – сказал он, – то это мост.
– Мост? А? Что, мои мальчики? Тогда давайте крикнем ему «ура!» А? Что?
Король снял шляпу, помахал ею в воздухе и трижды смачно крикнул «ура».
В этот момент его и обнаружили полковники Дигби и Голдсворси, которые потихоньку уговорили Его Величество вернуться домой.
Сельские жители смотрели им вслед и перешептывались, что у короля очень странные повадки.
– Его Величество, – сказала королева, – всегда интересовался деревенской жизнью.
А сама подумала: «Долго это не продлится. Вот-вот наступит срыв».
И действительно, на следующее же утро король проснулся чуть свет, посмеиваясь от удовольствия, встал с постели и пошел туда, где спали полковники.
Он принялся стучать им в дверь, бегал по лестницам с криками «ату!» и перебудил всех вокруг.
Однако и на сей раз полковник Дигби совладал с ситуацией и почтительно препроводил Его Величество в королевскую спальню.
Фанни перепугалась, прекратила чтение, а королева тщетно пыталась совладать с собой. Однако ей никак не удавалось успокоиться. Слезы текли и текли, и, наконец, королева закрыла лицо руками и зарыдала в голос.
Так продолжалось несколько минут.
– До чего же я нервозна… – пробормотала королева. – Я… я невероятно глупа, не правда ли?
– Нет, мадам, – еле слышно откликнулась Фанни. Королева благодарно улыбнулась девушке: ей стало ясно, что мисс Берни понимает причину ее переживаний.
– Я полагаю, – сказала королева, – что нам пора покинуть Челтенхем. Я поговорю с королем.
– Да, мадам, – согласилась Фанни и не умолкла, а продолжала говорить; такое поведение в присутствии королевы считалось нарушением этикета, но Фанни казалось, что Ее Величеству хочется сейчас именно этого. – Челтенхем, мадам, теперь появился на карте. Это из-за вашего приезда сюда. В «Морнинг Пост» уверяют, что во всей Великобритании сейчас в моде все челтенхемское.
Королева кивнула.
– Жители Челтенхема будут очень довольны.
– Теперь Челтенхем сможет соперничать с Брайтоном, – не унималась Фанни.
Брайтон ассоциировался в представлении королевы со всякими неприятностями.
«Неприятности… – подумала королева. – Кругом одни неприятности».
– Да, – произнесла она вслух. – Нам действительно пора уезжать из Челтенхема.
Королева попросила принести ей все газеты, выходящие в стране, мисс Берни собрала их и с тревогой смотрела, как Ее Величество внимательно читает одну газету за другой.
Одно из высказываний страшно рассердило королеву. Мисс Берни не осмелилась спросить, какое именно, а сама королева лишь сказала:
– Они ответят за это перед судом. Я им этого не спущу!
Фанни молча слушала и думала, что за то время, как она служит при дворе, королева переменилась. Она уже не так отстраняется от дел, да и смирения в ней поубавилось.
Внезапно королева передернула плечами.
– Зажгите свечу, мисс Берни, – велела она.
– Фанни выполнила приказ, и королева поднесла газету к горящей свече.
Однажды, катаясь вместе с королевой в карете, король приказал остановиться и, ухватившись за нижнюю ветку дуба, принялся ее трясти, словно чью-то руку. Когда же к нему подошел форейтор, король прогнал его, заявив, что беседует с королем Пруссии.
Собравшись затем на прогулку со старшей дочерью, король сел было в фаэтон, но тут же вышел и принялся отдавать приказания форейторам, затем снова сел и снова вылез… Это продолжалось довольно долго, причем король говорил, говорил без умолку, голос его становился все более сиплым, и наконец принцесса разрыдалась, выпрыгнула из экипажа и убежала в свою комнату.
Столь странное поведение монарха не могло дольше оставаться незамеченным.
Король явно был болен; многие считали, что ему недолго осталось жить. Слухи о происходящем дошли до принца, отдыхавшего в Брайтоне, и он примчался в Виндзор.
Это была блестящая перспектива, однако принцу было как-то не по себе. Он сожалел о том, что в свое время не проявлял должной любви к отцу. Теперь, когда бедняга захворал, принц раскаивался в своей черствости. И все же это поистине блестящая перспектива! Он уже поговорил о своем будущем с Берком и Шериданом: беседуя с такими близкими друзьями и союзниками, ему не нужно было лицемерить. Они пришли в восторг при мысли о том, что начнется новая эпоха правления; и в глубине души принц тоже был в восторге от этого.
– Ваше Высочество, должно быть, захочет послать за Фоксом, – предположил Берк.
Шеридан тоже сказал, что без Фокса не обойтись, и принц с ними согласился, хотя и не без колебаний. Его смущала неприязнь Марии к Фоксу и то, что беднягу несправедливо ругали за его заявление в парламенте… однако принц понимал, что в столь критический момент Фокс им действительно нужен.
– Я понятия не имею, где он сейчас, – продолжал Берк. – Наверное, в Италии. Но я думаю, Ваше Высочество согласится, что нельзя терять ни минуты, ведь может пройти несколько недель, пока мы его отыщем.
Принц согласился, и поиски Фокса начались.
О, да, действительно, перспектива была блестящая! Фокс будет одним из лидеров партии вигов, пользующейся поддержкой принца, который вот-вот станет королем. И хотя Фокс заявил перед отъездом, что ему опротивела английская политика, хотя он уверял, что не желает слышать о том, что происходит в английском парламенте, и не желал читать ни газет, ни писем, это известие заставит его вернуться на родину!
Приехав в Виндзор, принц сразу же пошел к королеве.
Он поцеловал ей руку и, заглянув в глаза, моментально заметил перемену. Да, конечно, королева очень волновалась, но это была уже не та кроткая женщина, которую он привык видеть: в ней появилось даже нечто похожее на воинственность.
– Хорошо, что вы приехали, – сказала она.
– Я должен немедленно повидаться с докторами! – воскликнул принц. – Пусть дадут мне подробный отчет о состоянии Его Величества.
«Он уже воображает себя королем, – подумала королева. – Но до этого еще дело не дошло».
– Прошу вас, будьте сдержанней, а то как бы король не догадался о том, что вы примчались сюда сломя голову, поскольку вам не терпится усесться вместо него на трон.
– Мадам, – холодно произнес принц, – можете не сомневаться, хорошие манеры не позволят мне выйти за рамки приличий.
– Я надеюсь, – вздохнула королева. – Вы будете шокированы, увидев его. Он очень изменился внешне. И голос у него теперь другой. Его Величество постоянно говорит… он говорит без умолку, пока не охрипнет и совсем не потеряет голос. На висках выступили жилки, а глаза похожи на желе из черной смородины.
Принц отрывисто спросил:
– Чем он болен? Это все держится в такой тайне! Кто его пользует?
– Сэр Джордж Бейкер, он всегда лечил короля.
– Бейкер – старый дурак! Сам король однажды назвал его старой бабой.
– Зато на него можно положиться.
– Я пришлю к нему своего доктора.
«О, да, – подумала королева. – Он уже считает нас своими подданными. Но этому не бывать! Ему придется считаться со мной».
Что это на нее вдруг нашло? Ведь Георг – ее любимый сын…
– Ты же с ним повидался, – сказал принц Уэльский Фредерику. – Ну, и каково твое мнение?
– Да, он и вправду серьезно болен. Ты должен быть поблизости, Георг. Он ведет себя так странно! Разумеется, наша мать пыталась скрыть его болезнь, но теперь это уже невозможно.
– Она стала совершенно другой. Я никогда ее такой не видел.
– Наша мать больше не рожает детей. Наверное, все дело в этом. Она не одобряет твоей жизни, Георг.
– А я – ее. Фредерик рассмеялся.
– Так и возникают раздоры в семье. Хотя нас этим не удивишь. У нас это семейная традиция.
– Фред!
– Да, Георг?
– Я могу на тебя положиться, что бы ни случилось?
– Я верен тебе до гробовой доски, – сказал Фредерик.
Братья пожали друг другу руки.
– Боже мой! – воскликнул принц Уэльский. – Я рад, что ты приехал из Германии вовремя.
Принцессы Шарлотта, Августа и Елизавета ели молча. Они всегда радовались появлению старшего брата, но сейчас они прекрасно понимали, почему он приехал, и эта мысль их пугала.
Король принялся разговаривать, но рассуждал так путанно, что никто не мог вникнуть в смысл его рассуждений. Поэтому он разглагольствовал в одиночестве, то и дело выкрикивая свои «А?», «Что?.».
Королева стискивала руки, чувствуя, что еще немного – и она не выдержит, закричит… Принцессы не сводили с матери глаз, ожидая, когда же она позволит им подняться из-за стола. А принц Уэльский, не веря своим глазам, следил за отцом и думал:
«Нет, это не телесный недуг! Король душевнобольной!»
Король сверкнул глазами на сына.
– А? – просипел он, потому что уже почти потерял голос. – А? Что?
Принц сказал:
– Я не слышу, что вы говорите, Ваше Величество. Вы так тихо шепчете. Если бы вы могли говорить чуть погромче…
Король внезапно вскочил. Все в ужасе умолкли, а он подошел к стулу, на котором сидел принц Уэльский.
Принц хотел было встать, но не успел – король схватил его за горло.
– Щенок! Дерзкий пес! Ты смеешь указывать королю Англии, как ему говорить… да? Клянусь Всевышним, я тебя прикончу! Да я… я… я тебя…
Принц пытался разомкнуть руки короля, стискивавшие его шею. Фредерик кинулся к нему на помощь, завязалась борьба, подоспели придворные… Принц Уэльский отлетел к стене, в ужасе глядя на короля, который уставился на него потемневшими от гнева глазами.
Королева поднесла руку ко рту, чтобы не закричать; принцессы рыдали. Полковник Дигби спросил, не желает ли Его Величество пройти к себе в покои.
Король ошарашенно воззрился на него, но после недолгих уговоров согласился, и его увели.
В королевской столовой еще никогда не бывало подобных сцен. Принцесса Шарлотта побежала за «Венгерской водой», чтобы смочить братцу лоб и привести его в чувство. Очутившись в своей спальне, королева не смогла совладать со страхами; она бросилась на постель и то громко смеялась, то плакала.
Дольше скрывать правду было невозможно.
Король сошел с ума.
БИЛЛЬ О РЕГЕНТСТВЕ
Но Фанни все еще вспоминала приятное время, проведенное в обществе полковника Дигби, и при первой же возможности написала Сьюзен:
«Даже удивительно, что он настолько мне доверяет, настолько полагается на мою сдержанность, ибо когда мы с ним остаемся наедине, он говорит необычайно откровенно; и мне очень лестно, что он с явным удовольствием проводит время в моей маленькой гостиной».
* * *
Королева посмотрела на свою фрейлину.– Полковник Дигби пил вчера вечером чай в вашей комнате, мисс Берни.
– Да, Ваше Величество, это так.
– Но, право же, я не понимаю, как это могло случиться? Насколько я помню, он уединился в своей спальне, сославшись на подагру.
– Ему стало лучше, мадам, и он считал, что надо немного походить, это поможет предотвратить серьезный приступ.
«Значит, – подумала королева, – они его избегают. Поведение короля смущает их. Поэтому они скорее готовы навлечь на себя королевский гнев, чем выслушивать эти долгие тирады. Но разве я могу их за это винить?»
Ей никак не удавалось следить за чтением. Королева вдруг поймала себя на том, что уже несколько минут неподвижно сидит, держа в руке иголку.
Должно быть, придворные заметили, что и она ведет себя странно.
«Я, пожалуй, вздохну с облегчением, – подумала королева, – когда правда выплывет наружу».
* * *
Король вышел из дому, посмеиваясь. Как приятно, когда вокруг не вертятся придворные! Вперед, на природу! Она тут красивая.– Как хорошо быть крестьянином, – сказал он самому себе. – Растить урожай, сбивать масло. Я бы с удовольствием этим занимался. Нет ничего лучше свежего воздуха. Он для всех полезен. Свежий воздух… простая пища… никакого вина… никакого жира… нужно быть осторожным. Наша семья склонна к полноте.
Он совсем позабыл, что король не может прогуливаться незамеченным. Не успел он дойти до домов на краю поселка, как дети, игравшие на лужайке, увидели его и поспешили сообщить всем о приходе короля. Очень скоро за королем уже следовала стайка селян. Он увидел их и, обернувшись, приветственно проговорил:
– Приятно, а? Как мило в деревне. Нет ничего лучше деревни. Здесь такой хороший, чистый деревенский воздух. Не то, что в Лондоне. Дайте мне пожить в деревне. Это полезно для здоровья. А? Что?
Жители не знали, что делать; они переглядывались и хихикали, а король продолжал рассуждать о фермах, деревне и мирной, спокойной жизни… но он говорил так быстро, что они с трудом улавливали его слова.
Король подошел к мосту.
– Эй! – крикнул он. – Что это? А? Мост? А? Что? Мужчина, стоявший ближе всех к королю, поймал на себе сверкающий взгляд выпученных глаз.
– Ежели вы не против, Ваше Величество, – сказал он, – то это мост.
– Мост? А? Что, мои мальчики? Тогда давайте крикнем ему «ура!» А? Что?
Король снял шляпу, помахал ею в воздухе и трижды смачно крикнул «ура».
В этот момент его и обнаружили полковники Дигби и Голдсворси, которые потихоньку уговорили Его Величество вернуться домой.
Сельские жители смотрели им вслед и перешептывались, что у короля очень странные повадки.
* * *
Полковник Дигби рассказал о необычном поведении короля королеве, которая слушала его в большом напряжении.– Его Величество, – сказала королева, – всегда интересовался деревенской жизнью.
А сама подумала: «Долго это не продлится. Вот-вот наступит срыв».
И действительно, на следующее же утро король проснулся чуть свет, посмеиваясь от удовольствия, встал с постели и пошел туда, где спали полковники.
Он принялся стучать им в дверь, бегал по лестницам с криками «ату!» и перебудил всех вокруг.
Однако и на сей раз полковник Дигби совладал с ситуацией и почтительно препроводил Его Величество в королевскую спальню.
* * *
Мисс Берни читала королеве вслух. Это был не очень трогательный эпизод, однако внезапно по щекам королевы покатились слезы.Фанни перепугалась, прекратила чтение, а королева тщетно пыталась совладать с собой. Однако ей никак не удавалось успокоиться. Слезы текли и текли, и, наконец, королева закрыла лицо руками и зарыдала в голос.
Так продолжалось несколько минут.
– До чего же я нервозна… – пробормотала королева. – Я… я невероятно глупа, не правда ли?
– Нет, мадам, – еле слышно откликнулась Фанни. Королева благодарно улыбнулась девушке: ей стало ясно, что мисс Берни понимает причину ее переживаний.
– Я полагаю, – сказала королева, – что нам пора покинуть Челтенхем. Я поговорю с королем.
– Да, мадам, – согласилась Фанни и не умолкла, а продолжала говорить; такое поведение в присутствии королевы считалось нарушением этикета, но Фанни казалось, что Ее Величеству хочется сейчас именно этого. – Челтенхем, мадам, теперь появился на карте. Это из-за вашего приезда сюда. В «Морнинг Пост» уверяют, что во всей Великобритании сейчас в моде все челтенхемское.
Королева кивнула.
– Жители Челтенхема будут очень довольны.
– Теперь Челтенхем сможет соперничать с Брайтоном, – не унималась Фанни.
Брайтон ассоциировался в представлении королевы со всякими неприятностями.
«Неприятности… – подумала королева. – Кругом одни неприятности».
– Да, – произнесла она вслух. – Нам действительно пора уезжать из Челтенхема.
* * *
Вернувшись в Сент-Джеймс, король продолжал вести себя странно. Это заметили его министры, поползли слухи. И достаточно быстро сплетни о состоянии короля просочились в газеты.Королева попросила принести ей все газеты, выходящие в стране, мисс Берни собрала их и с тревогой смотрела, как Ее Величество внимательно читает одну газету за другой.
Одно из высказываний страшно рассердило королеву. Мисс Берни не осмелилась спросить, какое именно, а сама королева лишь сказала:
– Они ответят за это перед судом. Я им этого не спущу!
Фанни молча слушала и думала, что за то время, как она служит при дворе, королева переменилась. Она уже не так отстраняется от дел, да и смирения в ней поубавилось.
Внезапно королева передернула плечами.
– Зажгите свечу, мисс Берни, – велела она.
– Фанни выполнила приказ, и королева поднесла газету к горящей свече.
* * *
Поведение короля становилось все более странным. В Кью он вышел под дождь и вернулся таким промокшим, что пришлось снять с него сапоги и вылить из них воду. В результате король переохладился, на теле опять выступила сыпь. Кроме того, он полюбил гулять один и мог часами расхаживать взад и вперед, разговаривая сам с собой и отбивая такт музыки, которую никто, кроме него, не слышал.Однажды, катаясь вместе с королевой в карете, король приказал остановиться и, ухватившись за нижнюю ветку дуба, принялся ее трясти, словно чью-то руку. Когда же к нему подошел форейтор, король прогнал его, заявив, что беседует с королем Пруссии.
Собравшись затем на прогулку со старшей дочерью, король сел было в фаэтон, но тут же вышел и принялся отдавать приказания форейторам, затем снова сел и снова вылез… Это продолжалось довольно долго, причем король говорил, говорил без умолку, голос его становился все более сиплым, и наконец принцесса разрыдалась, выпрыгнула из экипажа и убежала в свою комнату.
Столь странное поведение монарха не могло дольше оставаться незамеченным.
Король явно был болен; многие считали, что ему недолго осталось жить. Слухи о происходящем дошли до принца, отдыхавшего в Брайтоне, и он примчался в Виндзор.
* * *
По пути из Брайтона в Виндзор принц Уэльский размышлял об открывающихся перспективах. Если верить слухам, то отец действительно очень болен и стоит на краю могилы. А это означает, что в скором времени принц Уэльский сделается королем Англии!Это была блестящая перспектива, однако принцу было как-то не по себе. Он сожалел о том, что в свое время не проявлял должной любви к отцу. Теперь, когда бедняга захворал, принц раскаивался в своей черствости. И все же это поистине блестящая перспектива! Он уже поговорил о своем будущем с Берком и Шериданом: беседуя с такими близкими друзьями и союзниками, ему не нужно было лицемерить. Они пришли в восторг при мысли о том, что начнется новая эпоха правления; и в глубине души принц тоже был в восторге от этого.
– Ваше Высочество, должно быть, захочет послать за Фоксом, – предположил Берк.
Шеридан тоже сказал, что без Фокса не обойтись, и принц с ними согласился, хотя и не без колебаний. Его смущала неприязнь Марии к Фоксу и то, что беднягу несправедливо ругали за его заявление в парламенте… однако принц понимал, что в столь критический момент Фокс им действительно нужен.
– Я понятия не имею, где он сейчас, – продолжал Берк. – Наверное, в Италии. Но я думаю, Ваше Высочество согласится, что нельзя терять ни минуты, ведь может пройти несколько недель, пока мы его отыщем.
Принц согласился, и поиски Фокса начались.
О, да, действительно, перспектива была блестящая! Фокс будет одним из лидеров партии вигов, пользующейся поддержкой принца, который вот-вот станет королем. И хотя Фокс заявил перед отъездом, что ему опротивела английская политика, хотя он уверял, что не желает слышать о том, что происходит в английском парламенте, и не желал читать ни газет, ни писем, это известие заставит его вернуться на родину!
Приехав в Виндзор, принц сразу же пошел к королеве.
Он поцеловал ей руку и, заглянув в глаза, моментально заметил перемену. Да, конечно, королева очень волновалась, но это была уже не та кроткая женщина, которую он привык видеть: в ней появилось даже нечто похожее на воинственность.
– Хорошо, что вы приехали, – сказала она.
– Я должен немедленно повидаться с докторами! – воскликнул принц. – Пусть дадут мне подробный отчет о состоянии Его Величества.
«Он уже воображает себя королем, – подумала королева. – Но до этого еще дело не дошло».
– Прошу вас, будьте сдержанней, а то как бы король не догадался о том, что вы примчались сюда сломя голову, поскольку вам не терпится усесться вместо него на трон.
– Мадам, – холодно произнес принц, – можете не сомневаться, хорошие манеры не позволят мне выйти за рамки приличий.
– Я надеюсь, – вздохнула королева. – Вы будете шокированы, увидев его. Он очень изменился внешне. И голос у него теперь другой. Его Величество постоянно говорит… он говорит без умолку, пока не охрипнет и совсем не потеряет голос. На висках выступили жилки, а глаза похожи на желе из черной смородины.
Принц отрывисто спросил:
– Чем он болен? Это все держится в такой тайне! Кто его пользует?
– Сэр Джордж Бейкер, он всегда лечил короля.
– Бейкер – старый дурак! Сам король однажды назвал его старой бабой.
– Зато на него можно положиться.
– Я пришлю к нему своего доктора.
«О, да, – подумала королева. – Он уже считает нас своими подданными. Но этому не бывать! Ему придется считаться со мной».
Что это на нее вдруг нашло? Ведь Георг – ее любимый сын…
* * *
Принц разыскал своего брата Фредерика, который тоже приехал в Виндзор.– Ты же с ним повидался, – сказал принц Уэльский Фредерику. – Ну, и каково твое мнение?
– Да, он и вправду серьезно болен. Ты должен быть поблизости, Георг. Он ведет себя так странно! Разумеется, наша мать пыталась скрыть его болезнь, но теперь это уже невозможно.
– Она стала совершенно другой. Я никогда ее такой не видел.
– Наша мать больше не рожает детей. Наверное, все дело в этом. Она не одобряет твоей жизни, Георг.
– А я – ее. Фредерик рассмеялся.
– Так и возникают раздоры в семье. Хотя нас этим не удивишь. У нас это семейная традиция.
– Фред!
– Да, Георг?
– Я могу на тебя положиться, что бы ни случилось?
– Я верен тебе до гробовой доски, – сказал Фредерик.
Братья пожали друг другу руки.
– Боже мой! – воскликнул принц Уэльский. – Я рад, что ты приехал из Германии вовремя.
* * *
За обедом, когда вся семья собралась вместе, Фредерик внимательно наблюдал за отцом и старшим братом. Король не обращался к принцу Уэльскому и вообще не подавал виду, что заметил его присутствие, однако он был взбудоражен, и Фредерик считал, что его взволновал приезд принца.Принцессы Шарлотта, Августа и Елизавета ели молча. Они всегда радовались появлению старшего брата, но сейчас они прекрасно понимали, почему он приехал, и эта мысль их пугала.
Король принялся разговаривать, но рассуждал так путанно, что никто не мог вникнуть в смысл его рассуждений. Поэтому он разглагольствовал в одиночестве, то и дело выкрикивая свои «А?», «Что?.».
Королева стискивала руки, чувствуя, что еще немного – и она не выдержит, закричит… Принцессы не сводили с матери глаз, ожидая, когда же она позволит им подняться из-за стола. А принц Уэльский, не веря своим глазам, следил за отцом и думал:
«Нет, это не телесный недуг! Король душевнобольной!»
Король сверкнул глазами на сына.
– А? – просипел он, потому что уже почти потерял голос. – А? Что?
Принц сказал:
– Я не слышу, что вы говорите, Ваше Величество. Вы так тихо шепчете. Если бы вы могли говорить чуть погромче…
Король внезапно вскочил. Все в ужасе умолкли, а он подошел к стулу, на котором сидел принц Уэльский.
Принц хотел было встать, но не успел – король схватил его за горло.
– Щенок! Дерзкий пес! Ты смеешь указывать королю Англии, как ему говорить… да? Клянусь Всевышним, я тебя прикончу! Да я… я… я тебя…
Принц пытался разомкнуть руки короля, стискивавшие его шею. Фредерик кинулся к нему на помощь, завязалась борьба, подоспели придворные… Принц Уэльский отлетел к стене, в ужасе глядя на короля, который уставился на него потемневшими от гнева глазами.
Королева поднесла руку ко рту, чтобы не закричать; принцессы рыдали. Полковник Дигби спросил, не желает ли Его Величество пройти к себе в покои.
Король ошарашенно воззрился на него, но после недолгих уговоров согласился, и его увели.
В королевской столовой еще никогда не бывало подобных сцен. Принцесса Шарлотта побежала за «Венгерской водой», чтобы смочить братцу лоб и привести его в чувство. Очутившись в своей спальне, королева не смогла совладать со страхами; она бросилась на постель и то громко смеялась, то плакала.
Дольше скрывать правду было невозможно.
Король сошел с ума.
БИЛЛЬ О РЕГЕНТСТВЕ
Из Виндзора принц поехал в Бегшот, где его поджидали в гостинице Шеридан и Мария.
Принц нежно обнял Марию и почти так же ласково поздоровался с Шериданом.
– В нашей судьбе грядет огромная перемена, – сообщил принц, серьезно глядя на возлюбленную.
– Я надеюсь лишь на то, что это будет вам во благо, – откликнулась Мария.
– Сначала ты станешь герцогиней, – прошептал принц, – а потом, с божьей помощью, будешь признана и принцессой Уэльской.
– Вы слишком забегаете вперед, мой дорогой, – ласково проговорила Мария, однако слова принца доставили ей удовольствие.
Он знал, что больше всего на свете ей хотелось не титулов и богатства… она мечтала лишь о том, чтобы ее считали его женой… хотя, разумеется, в таком случае за ней признали бы и право на один из высочайших титулов, который могла получить женщина, занимающая второе место после королевы Англии.
Шеридан сказал:
– На данном этапе мы должны действовать очень осторожно, Ваше Высочество. Я полагаю, что нам следует встретиться втроем и обсудить план действий.
Они сели и принялись разговаривать.
Шеридан сказал, что Фокса нужно вернуть как можно скорее.
Принц в тревоге посмотрел на Марию, которая, естественно, не пришла в восторг при мысли о возвращении человека, обошедшегося с ней – так она, по крайней мере, уверяла – словно с уличной девкой. Однако Мария была высокого мнения об уме Фокса, знала, что он признанный лидер вигов, и понимала, насколько поддержка вигов важна для принца.
– Да, – неохотно согласилась она, – Фокса нужно вернуть на родину.
Шеридан и принц вздохнули с облегчением. Да, Мария все же очень здравомыслящая женщина, и главное для нее – благополучие мужа, пусть даже она будет испытывать при этом какие-то неудобства.
– Итак, мы немедленно начинаем охоту на Фокса, – изрек Шеридан, ни словом не обмолвившись при Марии о том, что охота уже ведется и они с принцем озабочены, поскольку Фокса, оказывается, не так-то легко отыскать. Его следы были найдены в Женеве, однако примерно за неделю до появления там гонца Фокс уехал неизвестно куда.
Шеридан, человек весьма честолюбивый, осознавал, что перед ним стоит задача, посильная лишь для опытного политика; он же таковым не являлся, а в столь критический момент достаточно сделать один неверный шаг – и твоя политическая карьера погибнет. Политика волновала кровь, и Шеридан это обожал, он был по уши в долгах отчасти потому, что ради политики пренебрегал театром и не зарабатывал себе на хлеб… кроме того, он был пьяницей, картежником и кутилой. Поэтому Шеридан не осмеливался действовать самостоятельно, ему нужен был Фокс.
– Альтернатива тут только одна, – сказал Шеридан. – Или Ваше Высочество уже через несколько недель будет королем Англии…
– Но король проявил недюжинную физическую силу, когда набросился на меня, – возразил принц. – Я не думаю, что дело в его физическом состоянии.
Шеридан продолжил свою мысль:
– Или же – в том случае, если король не смертельно болен, а просто лишился рассудка, – наступит эпоха регентства.
– И регент получит такие же права, как король, – вставил принц.
– А это уже, Ваше Высочество, зависит от того, какими правами наделит регента парламент. Вашему Высочеству не следует забывать, что нам придется иметь дело с мистером Питтом.
Принц сузил глаза. Мистер Питт – его заклятый враг! Человек, который вынудил Фокса во всеуслышание заявить, что принц Уэльский не женат!
– Можете не сомневаться, – мрачно произнес принц, – мистер Питт будет из кожи вон вылезать, оспаривая мои права на престол.
Шеридан кивнул.
– Вот почему, – сказал он, – нам нужен Чарлз Джеймс Фокс. Ежели он приложит максимум усилий к тому, чтобы отстоять права Вашего Высочества, мистер Питт будет посрамлен.
О да, тут даже Мария согласилась, что без мистера Фокса не обойтись.
«Пожалуй, – подумал Фокс, – я женюсь на ней когда-нибудь. Почему бы и нет?»
Что ж, такова жизнь. А политика… Да, конечно, надо признаться, что одно время его самой большой мечтой было стать премьер-министром, но после истории с женитьбой принца Уэльского, после того, как принц его предал, Фоксу захотелось позабыть о политике. И теперь он жил в Италии… какие же сокровища живописи, архитектуры и музыки обнаружили здесь Фокс и Лиззи! Ему казалось, что этому путешествию суждено стать самым счастливым периодом его жизни.
Куда они поедут отсюда? Когда Лиззи принесет чай, надо будет обсудить дальнейший маршрут.
Фокс блаженно зевнул, и тут появилась Лиззи. Правда, она пришла чуть раньше, чем обычно, и держала в руках не чашку, а письма.
«Письма?» – удивился Фокс. Но он же никому не оставил своего адреса, ему хотелось уехать из Англии и чтобы никто не знал, где он. Фокс даже не желал знать, что там творится, и просил не посылать ему сводок новостей или газет. Так что совершенно непонятно, откуда взялись у Лиззи эти письма?
Лиззи промолвила, как всегда, неторопливо:
– Они тебя выследили.
– Это из Лондона? – спросил Фокс. Она протянула ему два письма.
– Там, у дверей, посыльный. Он сказал мне, что обшарил в поисках тебя всю Европу. Он недавно побывал в Женеве и как-то разузнал, что мы здесь.
– Боже правый! – вскричал Фокс. – Что бы это значило? Он вскрыл первое письмо.
– Это от Берка.
Фокс прочел его и протянул Лиззи. Второе письмо было от Шеридана.
После короткой паузы Фокс произнес:
– Король болен… серьезно болен. И наш юный принц скоро станет королем. А ты знаешь, что это означает для вигов?
– Что мистер Фокс приведет их к власти? Он ухмыльнулся.
– Но мистер Фокс только вчера уверял, что он покончил с политикой.
– Мистер Фокс, мадам, порой говорит глупости.
– Мне тоже так иногда кажется, – откликнулась Лиззи. – И когда ты намерен уехать?
– Вот отвечу на письма, напишу, что я со всех ног мчусь на родину, и помчусь, а ты тут же уложишь вещи и постараешься как можно скорее выехать вслед за мной в Лондон. Меня ничто не остановит!
– Ничто в целом мире, – сказала Лиззи и вышла из комнаты. Посыльный сломя голову помчался в Англию, Фокс тоже вскоре отправился в путь, велев Лиззи уладить все их дела и поспешить вслед за ним. Фокс уже был во Франции, когда до него дошли известия о сумасшествии короля. А это означало регентство.
Глаза Фокса воинственно заблестели. Нужно поторопиться! Если бы Лиззи сейчас была рядом, она волновалась бы за его здоровье, потому что ему не терпелось поскорее вернуться в Англию и он почти не отдыхал. Фокс приехал в Лондон двадцать четвертого ноября, то есть все его путешествие заняло девять дней. Это был рекордно короткий срок, но, когда Лиззи вернулась домой, она увидела, какой ценой дался ему этот рекорд. Однако Фоксу все было нипочем. Он думал лишь о том, чтобы добраться до парламента. Уж он покажет Питту… Питт быстро убедится в том, что хозяйничать ему в Англии не удастся, на него есть управа в лице Фокса!
Шарлотта приняла его благосклонно. Ее впервые в жизни привлекли к государственным делам, и она была благодарна мистеру Питту за столь явное уважение.
Он расспросил ее о здоровье короля, и Шарлотта постаралась ответить как можно искренней, ведь скрыть сумасшествие короля уже было невозможно.
– Ваше Величество, – сказал мистер Питт, – вполне вероятно, парламент решит объявить регентство и принц Уэльский будет претендовать на место регента.
– Мистер Питт, – твердо произнесла королева, – такой исход меня не удовлетворяет.
Правда, она тут же смягчила тон и поправилась:
– Вернее, нас не удовлетворяет. Мистер Питт с ней согласился:
– Да, не думаю, что я в этом случае остался бы у дел.
– А для Англии необходимо, чтобы вы оставались на своем посту.
Премьер-министр наклонил голову. Он признал, что они с королевой союзники, и решил быть с ней откровенным.
– Если Его Высочество все же добьется регентства, – сказал Фокс, – нужно по возможности ограничить его власть.
Королева с ним согласилась.
– Я подумываю о совместном регентстве… И одним из регентов могли бы стать вы, Ваше Величество.
Желтоватое, нездоровое лицо королевы слегка порозовело. Это был триумф, о котором она даже мечтать не могла!.. Однако королева была не глупа. И ни на секунду не обольщалась, не тешила себя мыслью, что мистер Питт или принц Уэльский отдадут парламент в ее власть. И все же был один способ стать такой же влиятельной, как они… надо сделаться опекуншей короля. Что, если второй приступ болезни пройдет, как и первый? Почему бы и нет? В этом нет ничего невозможного.
– Я считаю, мистер Питт, – сказала королева, – что мне лучше не принимать участие в политике, а отдать все силы заботам о Его Величестве. Если я смогу быть единственным его ангелом-хранителем во время этой ужасной болезни, я думаю, от меня будет больше толку.
Мистер Питт довольно улыбнулся.
Королева проявила себя как весьма здравомыслящая женщина. Право же, они могут стать союзниками!
– Да, ты все еще здесь! Я вижу, ты все еще здесь. Я так и думал, что королева должна быть здесь. Я знал, она не покинет меня!
Принц нежно обнял Марию и почти так же ласково поздоровался с Шериданом.
– В нашей судьбе грядет огромная перемена, – сообщил принц, серьезно глядя на возлюбленную.
– Я надеюсь лишь на то, что это будет вам во благо, – откликнулась Мария.
– Сначала ты станешь герцогиней, – прошептал принц, – а потом, с божьей помощью, будешь признана и принцессой Уэльской.
– Вы слишком забегаете вперед, мой дорогой, – ласково проговорила Мария, однако слова принца доставили ей удовольствие.
Он знал, что больше всего на свете ей хотелось не титулов и богатства… она мечтала лишь о том, чтобы ее считали его женой… хотя, разумеется, в таком случае за ней признали бы и право на один из высочайших титулов, который могла получить женщина, занимающая второе место после королевы Англии.
Шеридан сказал:
– На данном этапе мы должны действовать очень осторожно, Ваше Высочество. Я полагаю, что нам следует встретиться втроем и обсудить план действий.
Они сели и принялись разговаривать.
Шеридан сказал, что Фокса нужно вернуть как можно скорее.
Принц в тревоге посмотрел на Марию, которая, естественно, не пришла в восторг при мысли о возвращении человека, обошедшегося с ней – так она, по крайней мере, уверяла – словно с уличной девкой. Однако Мария была высокого мнения об уме Фокса, знала, что он признанный лидер вигов, и понимала, насколько поддержка вигов важна для принца.
– Да, – неохотно согласилась она, – Фокса нужно вернуть на родину.
Шеридан и принц вздохнули с облегчением. Да, Мария все же очень здравомыслящая женщина, и главное для нее – благополучие мужа, пусть даже она будет испытывать при этом какие-то неудобства.
– Итак, мы немедленно начинаем охоту на Фокса, – изрек Шеридан, ни словом не обмолвившись при Марии о том, что охота уже ведется и они с принцем озабочены, поскольку Фокса, оказывается, не так-то легко отыскать. Его следы были найдены в Женеве, однако примерно за неделю до появления там гонца Фокс уехал неизвестно куда.
Шеридан, человек весьма честолюбивый, осознавал, что перед ним стоит задача, посильная лишь для опытного политика; он же таковым не являлся, а в столь критический момент достаточно сделать один неверный шаг – и твоя политическая карьера погибнет. Политика волновала кровь, и Шеридан это обожал, он был по уши в долгах отчасти потому, что ради политики пренебрегал театром и не зарабатывал себе на хлеб… кроме того, он был пьяницей, картежником и кутилой. Поэтому Шеридан не осмеливался действовать самостоятельно, ему нужен был Фокс.
– Альтернатива тут только одна, – сказал Шеридан. – Или Ваше Высочество уже через несколько недель будет королем Англии…
– Но король проявил недюжинную физическую силу, когда набросился на меня, – возразил принц. – Я не думаю, что дело в его физическом состоянии.
Шеридан продолжил свою мысль:
– Или же – в том случае, если король не смертельно болен, а просто лишился рассудка, – наступит эпоха регентства.
– И регент получит такие же права, как король, – вставил принц.
– А это уже, Ваше Высочество, зависит от того, какими правами наделит регента парламент. Вашему Высочеству не следует забывать, что нам придется иметь дело с мистером Питтом.
Принц сузил глаза. Мистер Питт – его заклятый враг! Человек, который вынудил Фокса во всеуслышание заявить, что принц Уэльский не женат!
– Можете не сомневаться, – мрачно произнес принц, – мистер Питт будет из кожи вон вылезать, оспаривая мои права на престол.
Шеридан кивнул.
– Вот почему, – сказал он, – нам нужен Чарлз Джеймс Фокс. Ежели он приложит максимум усилий к тому, чтобы отстоять права Вашего Высочества, мистер Питт будет посрамлен.
О да, тут даже Мария согласилась, что без мистера Фокса не обойтись.
* * *
Мистер Фокс, поселившийся в Болонье, развалился в большом, мягком кресле и с наслаждением потягивался. Через несколько минут в комнату зайдет Лиззи, она принесет ему чашку чая, чтобы он взбодрился после дневного сна. Фокс любил наблюдать за Лиззи, когда она ходила по комнате. Какая она грациозная! Италия пошла ей на пользу. Равно как и переезды с одного места на другое. Лиззи ни разу не разозлилась, она оказалась очень умной собеседницей. В Лиззи Фокс обрел все то, что он мечтал найти в женщинах. Если бы он познакомился с Лиззи в юности и у него хватило бы ума оценить ее, он не стал бы вести беспутную жизнь. Но, с другой стороны, возможность оценить достоинства Лиззи появилась у него именно потому, что он познал так много представительниц ее пола…«Пожалуй, – подумал Фокс, – я женюсь на ней когда-нибудь. Почему бы и нет?»
Что ж, такова жизнь. А политика… Да, конечно, надо признаться, что одно время его самой большой мечтой было стать премьер-министром, но после истории с женитьбой принца Уэльского, после того, как принц его предал, Фоксу захотелось позабыть о политике. И теперь он жил в Италии… какие же сокровища живописи, архитектуры и музыки обнаружили здесь Фокс и Лиззи! Ему казалось, что этому путешествию суждено стать самым счастливым периодом его жизни.
Куда они поедут отсюда? Когда Лиззи принесет чай, надо будет обсудить дальнейший маршрут.
Фокс блаженно зевнул, и тут появилась Лиззи. Правда, она пришла чуть раньше, чем обычно, и держала в руках не чашку, а письма.
«Письма?» – удивился Фокс. Но он же никому не оставил своего адреса, ему хотелось уехать из Англии и чтобы никто не знал, где он. Фокс даже не желал знать, что там творится, и просил не посылать ему сводок новостей или газет. Так что совершенно непонятно, откуда взялись у Лиззи эти письма?
Лиззи промолвила, как всегда, неторопливо:
– Они тебя выследили.
– Это из Лондона? – спросил Фокс. Она протянула ему два письма.
– Там, у дверей, посыльный. Он сказал мне, что обшарил в поисках тебя всю Европу. Он недавно побывал в Женеве и как-то разузнал, что мы здесь.
– Боже правый! – вскричал Фокс. – Что бы это значило? Он вскрыл первое письмо.
– Это от Берка.
Фокс прочел его и протянул Лиззи. Второе письмо было от Шеридана.
После короткой паузы Фокс произнес:
– Король болен… серьезно болен. И наш юный принц скоро станет королем. А ты знаешь, что это означает для вигов?
– Что мистер Фокс приведет их к власти? Он ухмыльнулся.
– Но мистер Фокс только вчера уверял, что он покончил с политикой.
– Мистер Фокс, мадам, порой говорит глупости.
– Мне тоже так иногда кажется, – откликнулась Лиззи. – И когда ты намерен уехать?
– Вот отвечу на письма, напишу, что я со всех ног мчусь на родину, и помчусь, а ты тут же уложишь вещи и постараешься как можно скорее выехать вслед за мной в Лондон. Меня ничто не остановит!
– Ничто в целом мире, – сказала Лиззи и вышла из комнаты. Посыльный сломя голову помчался в Англию, Фокс тоже вскоре отправился в путь, велев Лиззи уладить все их дела и поспешить вслед за ним. Фокс уже был во Франции, когда до него дошли известия о сумасшествии короля. А это означало регентство.
Глаза Фокса воинственно заблестели. Нужно поторопиться! Если бы Лиззи сейчас была рядом, она волновалась бы за его здоровье, потому что ему не терпелось поскорее вернуться в Англию и он почти не отдыхал. Фокс приехал в Лондон двадцать четвертого ноября, то есть все его путешествие заняло девять дней. Это был рекордно короткий срок, но, когда Лиззи вернулась домой, она увидела, какой ценой дался ему этот рекорд. Однако Фоксу все было нипочем. Он думал лишь о том, чтобы добраться до парламента. Уж он покажет Питту… Питт быстро убедится в том, что хозяйничать ему в Англии не удастся, на него есть управа в лице Фокса!
* * *
Мистер Питт приехал в Виндзор. Вернувшийся из Бегшота принц отказался с ним встретиться, и мистер Питт попросил аудиенции у королевы.Шарлотта приняла его благосклонно. Ее впервые в жизни привлекли к государственным делам, и она была благодарна мистеру Питту за столь явное уважение.
Он расспросил ее о здоровье короля, и Шарлотта постаралась ответить как можно искренней, ведь скрыть сумасшествие короля уже было невозможно.
– Ваше Величество, – сказал мистер Питт, – вполне вероятно, парламент решит объявить регентство и принц Уэльский будет претендовать на место регента.
– Мистер Питт, – твердо произнесла королева, – такой исход меня не удовлетворяет.
Правда, она тут же смягчила тон и поправилась:
– Вернее, нас не удовлетворяет. Мистер Питт с ней согласился:
– Да, не думаю, что я в этом случае остался бы у дел.
– А для Англии необходимо, чтобы вы оставались на своем посту.
Премьер-министр наклонил голову. Он признал, что они с королевой союзники, и решил быть с ней откровенным.
– Если Его Высочество все же добьется регентства, – сказал Фокс, – нужно по возможности ограничить его власть.
Королева с ним согласилась.
– Я подумываю о совместном регентстве… И одним из регентов могли бы стать вы, Ваше Величество.
Желтоватое, нездоровое лицо королевы слегка порозовело. Это был триумф, о котором она даже мечтать не могла!.. Однако королева была не глупа. И ни на секунду не обольщалась, не тешила себя мыслью, что мистер Питт или принц Уэльский отдадут парламент в ее власть. И все же был один способ стать такой же влиятельной, как они… надо сделаться опекуншей короля. Что, если второй приступ болезни пройдет, как и первый? Почему бы и нет? В этом нет ничего невозможного.
– Я считаю, мистер Питт, – сказала королева, – что мне лучше не принимать участие в политике, а отдать все силы заботам о Его Величестве. Если я смогу быть единственным его ангелом-хранителем во время этой ужасной болезни, я думаю, от меня будет больше толку.
Мистер Питт довольно улыбнулся.
Королева проявила себя как весьма здравомыслящая женщина. Право же, они могут стать союзниками!
* * *
Королева была в ужасе. Король все время делал что-то неожиданное. Он пугал ее тем, что постоянно требовал к себе. Королева переселилась в спальню по соседству с комнатой короля, но у короля появилась навязчивая идея, будто его пытаются разлучить с женой. Всю ночь напролет она слышала его бессвязные речи, сперва он кричал, потом начинал хрипеть, и, наконец, из-за стены доносился лишь невнятный шепот. Королева не могла забыть тот ужасный вечер, когда король попытался убить принца Уэльского. Он всегда был добродушным человеком, но в тот вечер у него было лицо убийцы, и, став свидетельницей той бурной сцены, королева больше не чувствовала себя в безопасности. Что, если он ополчится на нее? Как раз сегодня ночью он удрал от своих слуг, прокрался в ее спальню, раздвинул занавески балдахина и уставился на нее, держа в руке зажженную свечу. Она испугалась, как бы король не поджег занавески, а он принялся восклицать:– Да, ты все еще здесь! Я вижу, ты все еще здесь. Я так и думал, что королева должна быть здесь. Я знал, она не покинет меня!