Страница:
– А соблазнять девушку, находящуюся на моем попечении, это прилично?
– Соблазнять девушку? Что за вздор? Он лгал так же легко, как плакал. Мария ему прямо об этом и сказала.
– Да я же вас насквозь вижу! Вы думаете, я настолько глупа, что ничего не понимаю?
– Милая… любовь моя! Мария сбросила его руку.
– Может быть, эти женщины и верят вашим оправданиям. А я научилась не доверять им.
Мария в гневе была просто великолепна… словно царица из какой-нибудь трагедии. Чертовски привлекательная женщина, эта Мария! Ни одна женщина, в которую он был влюблен, не может сравниться с его женой. Принц твердил себе, что в глубине души он считал, считает и всегда будет считать Марию своей женой… Однако сейчас нужно было ее утихомирить. Ох, уж это письмо… Но он может все объяснить!
И принц поспешно затараторил:
– Это все долги, Мария, проклятые долги!.. Все зло в моей жизни только от них! Снова мне нет покоя. Ну почему люди не могут немного подождать? Со временем они получат свои деньги. Видишь ли, Мария, я поступил довольно глупо… Твоя мисс Пейджет…
– Моя?
– Ну, она же была твоей гостьей, дорогая… а для меня она ничего, абсолютно ничего не значит!
– Тебе придется меня в этом убедить.
– Изволь… это легко… очень легко!.. Так вот, я говорил тебе о долгах… Как ты знаешь, ее семья очень богата, а я… я уже приходил в отчаяние. Не могу же я снова просить отца…
– О, эти долги! – раздраженно воскликнула Мария. – Почему, почему мы не можем жить по средствам?
– Я был бы рад, Мария… Мы жили бы с тобой вдвоем в сельском домике… похожем на «Павильон».
«Павильон»! Мария расхохоталась. Да он потратил на «Павильон» целое состояние!
– Только ты и я, Мария… Ну, так вот… я совершил глупость и попросил у мисс Пейджет взаймы десять тысяч фунтов. Теперь тебе понятно, почему мы с ней уединились у Камберлендов? Она принесла мне деньги… как и обещала в письме. Но не все. Она принесла только семь тысяч, но и это очень хорошо, Мария, ты же понимаешь.
– Да, – кивнула Мария, – если бы вы их получили.
– Но я говорю тебе, как все было!
– А я говорю, что не верю ни единому вашему слову.
– Ты что же, Мария, хочешь сказать, что я лжец? Мария оттолкнула его и подошла к дверям.
– Да, – сказала она. – Мне давно известно, что вы весьма поднаторели в этом искусстве.
– Так с мужем не разговаривают.
– С мужем? – усмехнулась Мария. – Тогда, может быть, вы пойдете к своим родным и расскажете им, что вы мой муж? А то мне приходится ловить на себе косые взгляды. Меня оскорбляет жена вашего брата. И вы все это позволяете! Пожалуйста, уходите, пока я не потеряла терпение.
– Пока ты не потеряла терпение? О нет, ты шутишь…
И гут в порыве неудержимого гнева Мария сняла туфлю и швырнула в принца. Туфля угодила прямо в бриллиантовую звезду на камзоле и упала на пол.
Принц какое-то время стоял, глядя на нее, а потом вышел из комнаты и поехал в Карлтон-хаус.
ЛЕДИ ДЖЕРСИ
ЧТОБЫ БЫЛО НЕПОВАДНО
РОКОВОЕ РЕШЕНИЕ
– Соблазнять девушку? Что за вздор? Он лгал так же легко, как плакал. Мария ему прямо об этом и сказала.
– Да я же вас насквозь вижу! Вы думаете, я настолько глупа, что ничего не понимаю?
– Милая… любовь моя! Мария сбросила его руку.
– Может быть, эти женщины и верят вашим оправданиям. А я научилась не доверять им.
Мария в гневе была просто великолепна… словно царица из какой-нибудь трагедии. Чертовски привлекательная женщина, эта Мария! Ни одна женщина, в которую он был влюблен, не может сравниться с его женой. Принц твердил себе, что в глубине души он считал, считает и всегда будет считать Марию своей женой… Однако сейчас нужно было ее утихомирить. Ох, уж это письмо… Но он может все объяснить!
И принц поспешно затараторил:
– Это все долги, Мария, проклятые долги!.. Все зло в моей жизни только от них! Снова мне нет покоя. Ну почему люди не могут немного подождать? Со временем они получат свои деньги. Видишь ли, Мария, я поступил довольно глупо… Твоя мисс Пейджет…
– Моя?
– Ну, она же была твоей гостьей, дорогая… а для меня она ничего, абсолютно ничего не значит!
– Тебе придется меня в этом убедить.
– Изволь… это легко… очень легко!.. Так вот, я говорил тебе о долгах… Как ты знаешь, ее семья очень богата, а я… я уже приходил в отчаяние. Не могу же я снова просить отца…
– О, эти долги! – раздраженно воскликнула Мария. – Почему, почему мы не можем жить по средствам?
– Я был бы рад, Мария… Мы жили бы с тобой вдвоем в сельском домике… похожем на «Павильон».
«Павильон»! Мария расхохоталась. Да он потратил на «Павильон» целое состояние!
– Только ты и я, Мария… Ну, так вот… я совершил глупость и попросил у мисс Пейджет взаймы десять тысяч фунтов. Теперь тебе понятно, почему мы с ней уединились у Камберлендов? Она принесла мне деньги… как и обещала в письме. Но не все. Она принесла только семь тысяч, но и это очень хорошо, Мария, ты же понимаешь.
– Да, – кивнула Мария, – если бы вы их получили.
– Но я говорю тебе, как все было!
– А я говорю, что не верю ни единому вашему слову.
– Ты что же, Мария, хочешь сказать, что я лжец? Мария оттолкнула его и подошла к дверям.
– Да, – сказала она. – Мне давно известно, что вы весьма поднаторели в этом искусстве.
– Так с мужем не разговаривают.
– С мужем? – усмехнулась Мария. – Тогда, может быть, вы пойдете к своим родным и расскажете им, что вы мой муж? А то мне приходится ловить на себе косые взгляды. Меня оскорбляет жена вашего брата. И вы все это позволяете! Пожалуйста, уходите, пока я не потеряла терпение.
– Пока ты не потеряла терпение? О нет, ты шутишь…
И гут в порыве неудержимого гнева Мария сняла туфлю и швырнула в принца. Туфля угодила прямо в бриллиантовую звезду на камзоле и упала на пол.
Принц какое-то время стоял, глядя на нее, а потом вышел из комнаты и поехал в Карлтон-хаус.
ЛЕДИ ДЖЕРСИ
Вскоре после истории с Пейджет принц познакомился с невероятно обворожительной женщиной. Она была супругой графа Джерси, который стал постельничим и шталмейстером принца.
Франсис, графиня Джерси, привлекла принца Уэльского, главным образом потому, что представляла собой полную противоположность Марии. Миниатюрная и изящная, Франсис была истинно светской женщиной, законодательницей мод, красавицей, наделенной острым умом и несомненным аристократизмом. Она была гораздо старше принца – на целых девять лет! – и имела двух сыновей и семерых дочерей, кое-кто из них даже успел жениться и сделать ее бабушкой.
Однако принца леди Джерси очаровала с первого взгляда, хотя сама была не из любительниц легких интрижек.
Франсис родилась в семье ирландского епископа и с детства привыкла к мысли, что ей суждено удачно выйти замуж, залогом чего служит не только ее необыкновенная красота, но и выдающийся ум. Все называли ее «Прекрасной мисс Франсис Твисден», и никто не удивился, когда она стала графиней Джерси.
Вскоре новоявленная графиня вошла в высшее общество и завоевала через свою подругу, леди Харкурт – близко дружившую с королевой, – расположение самой Шарлотты.
Леди Джерси была честолюбива. Она жаждала приключений, но главное – власти, и понимала, что супруг будет к ней снисходителен. Все дети ее выросли, графине захотелось поразвлечься, и она обратила внимание на принца Уэльского. Однако Франсис была не из тех женщин, которые довольствуются вторым местом, а ведь любовницам принца ничего другого не оставалось. Он всегда возвращался к Марии Фитцерберт – этакий блудный муж, молящий о прощении.
Но с леди Джерси такой номер пройти не мог.
Принц это чувствовал. Как бы он ни ссорился с Марией, сколько бы ни твердил себе, что она повинна в его бедах, он все равно считал ее своей женой, которой он принес брачные клятвы, и верил, что несмотря на размолвки, тылы у него обеспечены: Мария всегда будет готова утешить его, когда он явится к ней с повинной.
Принц немного побаивался остроумной женщины с соблазнительными формами и прекрасными проницательными глазами – этой бойкой леди Джерси. Он догадывался, что если ей удастся им завладеть, то она его уже не отпустит… а как он объяснит это Марии?
Но у леди Джерси на сей счет были свои соображения. Ему вообще не нужно будет ничего объяснять, поскольку это и так приведет к разрыву с Марией Фитцерберт – к концу странного брака, который и браком-то толком не назовешь. Толстая, благодушная Мария простится со своим принцем и вновь станет целомудренной вдовой, какой она была до встречи с юным шалопаем.
Принц пытался избегать леди Джерси, но она не давала ему проходу. Она непременно являлась туда же, куда и он, и так его в конце концов приворожила, что принц вскоре начал жаждать встречи с ней буквально в каждом доме, куда его приглашали в гости. И через некоторое время хозяйки лондонских гостиных уже знали, что до прихода леди Джерси принц будет скучать и томиться.
Весь Лондон следил за тем, как резвая Франсис завлекает принца Уэльского в свои сети.
Наконец случилось неизбежное… принц давно этого ждал. Он думал, что дальше все будет как обычно. Какое-то время он будет наслаждаться новой любовницей, затем она ему надоест, и вместе с пресыщением придет некоторое раскаяние. Он вернется к Марии, на него обрушится град упреков и обвинений, но затем они помирятся, и он будет хорошим, верным супругом до тех пор, пока на горизонте не появится следующая обольстительница.
Однако все получилось не так. Чем больше он наслаждался любовью с Франсис, тем ярче разгоралась его страсть. Он испытывал по отношению к этой женщине странные чувства. Их никоим образом нельзя было назвать романтической любовью, какую он питал к Марии… даже влюбленности, как, скажем, в Пердиту Робинсон – и той не было! Новое чувство оказалось совершенно иным: принца неудержимо влекло к Франсис, и это его поражало, ибо он понимал, что не любит ее, а он был романтиком, вечно искавшим любви.
Да, с Франсис все было по-иному. Она и отталкивала, и привлекала принца, но даже в минуты неприязни он не мог перед ней устоять. Когда принц оказывался рядом с Франсис, она его порабощала.
«Еще одна пассия! – решила она. – Ладно, когда это кончится, он вернется ко мне преисполненный раскаяния. И я его прощу. Ну почему, почему он так поступает?»
Однако что толку причитать? Что она может поделать? Ей остается лишь ждать, когда это пройдет… как уже не раз проходило…
Королеву всегда успокаивали разговоры с леди Харкурт, которая была ее старинной подругой. Шарлотта поверяла ей свои тайны и в былые времена, когда еще не сделалась столь влиятельной особой, как теперь. Леди Харкурт знала, сколько унижений пришлось пережить королеве, когда король заставлял ее жить затворницей, вдали от своего двора, и Шарлотта тихо обитала в Кью и рожала детей. Так что если кто и мог говорить с королевой о ее семейных делах, то прежде всего леди Харкурт.
– И что же рассказывают, – поинтересовалась Шарлотта, – о последнем романе моего сына?
– Принц увлекается все больше и больше, Ваше Величество.
– Я полагаю, миссис Фитцерберт не очень этим довольна, – с усмешкой заметила королева.
– Не очень довольна, Ваше Величество? Да она, должно быть, неистовствует.
– Следовательно, Франсис Джерси заняла место этой женщины?
– Нет, принц ее не бросил… пока.
– Франсис надо приложить больше усилий, – со смешком сказала королева.
Леди Харкурт была удивлена. В последнее время королева так переменилась, что друзья с трудом ее узнавали. Еще недавно она была бы страшно шокирована поведением Франсис Джерси; теперь же оно ее, похоже, забавляло.
– Франсис должна приложить больше усилий, – поправилась королева. – Кстати, я ее давно не видела.
– Она несколько озабочена тем, какое впечатление могли оказать на Ваше Величество слухи о происходящем.
– Она считает, что меня шокирует то, как она ведет себя с моим сыном?
– Да, Ваше Величество.
– Но это весьма патриотическое поведение! Я считаю, что леди Джерси могла бы принести великую пользу нашей стране.
Леди Харкурт промолчала, а королева продолжала:
– Совершенно необходимо, чтобы принц женился. Я удивляюсь, что король на этом не настаивает! Впрочем, король болен… очень болен. Порой я начинаю бояться… Однако мы говорили о принце. Он должен жениться, и у меня есть для него хорошая невеста. Но пока принц не положит конец этой нелепой истории с Марией Фитцерберт, он никогда не женится. Нужно разорвать их союз! Вы понимаете это?
– Да, Ваше Величество.
– Как только он отвергнет эту женщину… оставит ее… тогда можно будет подготовить англичан к мысли о том, что принцу подобрали подходящую жену.
Леди Харкурт снова промолчала, а королева снова продолжила:
– Вы должны поговорить с леди Джерси. Расскажите ей о моем отношении. Передайте: я хочу, чтобы принц совершенно позабыл об этой женщине. Франсис сумеет его отвлечь. Она несравненное, очаровательнейшее создание. А когда дело будет сделано… и принц женится на той, кого ему выберу я… Франсис сохранит за собой свое место. Свадьба принца не повлияет на ее положение.
Леди Харкурт была поражена. Ее потрясло, что королева способна мыслить столь цинично, однако леди Харкурт понимала, что принцу действительно следует жениться: так будет лучше и для страны, и для него самого. А цель оправдывает средства…
– Я подумаю, что можно сделать, Ваше Величество, – пообещала леди Харкурт.
Франсис, графиня Джерси, привлекла принца Уэльского, главным образом потому, что представляла собой полную противоположность Марии. Миниатюрная и изящная, Франсис была истинно светской женщиной, законодательницей мод, красавицей, наделенной острым умом и несомненным аристократизмом. Она была гораздо старше принца – на целых девять лет! – и имела двух сыновей и семерых дочерей, кое-кто из них даже успел жениться и сделать ее бабушкой.
Однако принца леди Джерси очаровала с первого взгляда, хотя сама была не из любительниц легких интрижек.
Франсис родилась в семье ирландского епископа и с детства привыкла к мысли, что ей суждено удачно выйти замуж, залогом чего служит не только ее необыкновенная красота, но и выдающийся ум. Все называли ее «Прекрасной мисс Франсис Твисден», и никто не удивился, когда она стала графиней Джерси.
Вскоре новоявленная графиня вошла в высшее общество и завоевала через свою подругу, леди Харкурт – близко дружившую с королевой, – расположение самой Шарлотты.
Леди Джерси была честолюбива. Она жаждала приключений, но главное – власти, и понимала, что супруг будет к ней снисходителен. Все дети ее выросли, графине захотелось поразвлечься, и она обратила внимание на принца Уэльского. Однако Франсис была не из тех женщин, которые довольствуются вторым местом, а ведь любовницам принца ничего другого не оставалось. Он всегда возвращался к Марии Фитцерберт – этакий блудный муж, молящий о прощении.
Но с леди Джерси такой номер пройти не мог.
Принц это чувствовал. Как бы он ни ссорился с Марией, сколько бы ни твердил себе, что она повинна в его бедах, он все равно считал ее своей женой, которой он принес брачные клятвы, и верил, что несмотря на размолвки, тылы у него обеспечены: Мария всегда будет готова утешить его, когда он явится к ней с повинной.
Принц немного побаивался остроумной женщины с соблазнительными формами и прекрасными проницательными глазами – этой бойкой леди Джерси. Он догадывался, что если ей удастся им завладеть, то она его уже не отпустит… а как он объяснит это Марии?
Но у леди Джерси на сей счет были свои соображения. Ему вообще не нужно будет ничего объяснять, поскольку это и так приведет к разрыву с Марией Фитцерберт – к концу странного брака, который и браком-то толком не назовешь. Толстая, благодушная Мария простится со своим принцем и вновь станет целомудренной вдовой, какой она была до встречи с юным шалопаем.
Принц пытался избегать леди Джерси, но она не давала ему проходу. Она непременно являлась туда же, куда и он, и так его в конце концов приворожила, что принц вскоре начал жаждать встречи с ней буквально в каждом доме, куда его приглашали в гости. И через некоторое время хозяйки лондонских гостиных уже знали, что до прихода леди Джерси принц будет скучать и томиться.
Весь Лондон следил за тем, как резвая Франсис завлекает принца Уэльского в свои сети.
Наконец случилось неизбежное… принц давно этого ждал. Он думал, что дальше все будет как обычно. Какое-то время он будет наслаждаться новой любовницей, затем она ему надоест, и вместе с пресыщением придет некоторое раскаяние. Он вернется к Марии, на него обрушится град упреков и обвинений, но затем они помирятся, и он будет хорошим, верным супругом до тех пор, пока на горизонте не появится следующая обольстительница.
Однако все получилось не так. Чем больше он наслаждался любовью с Франсис, тем ярче разгоралась его страсть. Он испытывал по отношению к этой женщине странные чувства. Их никоим образом нельзя было назвать романтической любовью, какую он питал к Марии… даже влюбленности, как, скажем, в Пердиту Робинсон – и той не было! Новое чувство оказалось совершенно иным: принца неудержимо влекло к Франсис, и это его поражало, ибо он понимал, что не любит ее, а он был романтиком, вечно искавшим любви.
Да, с Франсис все было по-иному. Она и отталкивала, и привлекала принца, но даже в минуты неприязни он не мог перед ней устоять. Когда принц оказывался рядом с Франсис, она его порабощала.
* * *
Мария узнала о связи принца с леди Джерси.«Еще одна пассия! – решила она. – Ладно, когда это кончится, он вернется ко мне преисполненный раскаяния. И я его прощу. Ну почему, почему он так поступает?»
Однако что толку причитать? Что она может поделать? Ей остается лишь ждать, когда это пройдет… как уже не раз проходило…
* * *
Королева беседовала с леди Харкурт.Королеву всегда успокаивали разговоры с леди Харкурт, которая была ее старинной подругой. Шарлотта поверяла ей свои тайны и в былые времена, когда еще не сделалась столь влиятельной особой, как теперь. Леди Харкурт знала, сколько унижений пришлось пережить королеве, когда король заставлял ее жить затворницей, вдали от своего двора, и Шарлотта тихо обитала в Кью и рожала детей. Так что если кто и мог говорить с королевой о ее семейных делах, то прежде всего леди Харкурт.
– И что же рассказывают, – поинтересовалась Шарлотта, – о последнем романе моего сына?
– Принц увлекается все больше и больше, Ваше Величество.
– Я полагаю, миссис Фитцерберт не очень этим довольна, – с усмешкой заметила королева.
– Не очень довольна, Ваше Величество? Да она, должно быть, неистовствует.
– Следовательно, Франсис Джерси заняла место этой женщины?
– Нет, принц ее не бросил… пока.
– Франсис надо приложить больше усилий, – со смешком сказала королева.
Леди Харкурт была удивлена. В последнее время королева так переменилась, что друзья с трудом ее узнавали. Еще недавно она была бы страшно шокирована поведением Франсис Джерси; теперь же оно ее, похоже, забавляло.
– Франсис должна приложить больше усилий, – поправилась королева. – Кстати, я ее давно не видела.
– Она несколько озабочена тем, какое впечатление могли оказать на Ваше Величество слухи о происходящем.
– Она считает, что меня шокирует то, как она ведет себя с моим сыном?
– Да, Ваше Величество.
– Но это весьма патриотическое поведение! Я считаю, что леди Джерси могла бы принести великую пользу нашей стране.
Леди Харкурт промолчала, а королева продолжала:
– Совершенно необходимо, чтобы принц женился. Я удивляюсь, что король на этом не настаивает! Впрочем, король болен… очень болен. Порой я начинаю бояться… Однако мы говорили о принце. Он должен жениться, и у меня есть для него хорошая невеста. Но пока принц не положит конец этой нелепой истории с Марией Фитцерберт, он никогда не женится. Нужно разорвать их союз! Вы понимаете это?
– Да, Ваше Величество.
– Как только он отвергнет эту женщину… оставит ее… тогда можно будет подготовить англичан к мысли о том, что принцу подобрали подходящую жену.
Леди Харкурт снова промолчала, а королева снова продолжила:
– Вы должны поговорить с леди Джерси. Расскажите ей о моем отношении. Передайте: я хочу, чтобы принц совершенно позабыл об этой женщине. Франсис сумеет его отвлечь. Она несравненное, очаровательнейшее создание. А когда дело будет сделано… и принц женится на той, кого ему выберу я… Франсис сохранит за собой свое место. Свадьба принца не повлияет на ее положение.
Леди Харкурт была поражена. Ее потрясло, что королева способна мыслить столь цинично, однако леди Харкурт понимала, что принцу действительно следует жениться: так будет лучше и для страны, и для него самого. А цель оправдывает средства…
– Я подумаю, что можно сделать, Ваше Величество, – пообещала леди Харкурт.
ЧТОБЫ БЫЛО НЕПОВАДНО
Судьба была против Марии.
Однажды, когда принц сидел у себя дома в Карлтон-хаусе и мысленно разрывался между обворожительной Франсис и Марией, единственной, кто мог даровать ему настоящее утешение, в комнату ворвался его брат Август, герцог Суссекский; он был страшно взволнован.
При виде брата принц встревожился. Август не отличался крепким здоровьем и в детстве страдал от тяжелой астмы, которую король пытался вылечить самыми разными способами. Георг всегда жалел Августа, и их с давних пор связывали узы товарищества, поэтому было вполне естественно, что, попав в беду, один брат хотел посоветоваться с другим.
– Август! – воскликнул принц Уэльский. – Что с тобой стряслось, скажи на милость?
– Беда, Георг! Ужасная беда! Я женат.
– О Господи! – вскричал принц Уэльский.
– Да. Я даже не представляю себе, что скажет король.
– Теперь тебе следует бояться не короля, а королеву. Ладно, ты лучше расскажи мне все по порядку.
Август кивнул. Принц знал, что, спасаясь от английской зимы, Август поехал в Рим. А там как раз находилась графиня Данмор со своим семейством. Старшую дочь графини звали Августа.
– Ты женился на Августе, да?
Август кивнул.
– Да, на леди Августе Муррей. Она красива и умна.
– Ну, разумеется, – сочувственно произнес Георг.
– Я сделал ей предложение, и сначала она мне отказала, но затем согласилась. Нас обвенчал священник английской церкви… его фамилия Гунн.
– Как бы его ни звали, тебе это все равно не поможет, – грустно пробормотал принц.
– Мы обвенчались без свидетелей, а когда рассказали об этом матери Августы, она напомнила нам про Брачный кодекс и посоветовала хранить наш брак в тайне… Мы так и поступили, но теперь у Августы будет ребенок, поэтому, вернувшись в Англию, мы поженились в церкви Святого Георга на Ганновер-сквер. Георг, что мне теперь делать?
Принц сказал:
– Будь я королем, тебе нечего было бы опасаться. Но я не король, Август. По-моему, единственное, что ты можешь сделать, это отправиться к королю и молить его о снисхождении. Я тоже повидаюсь с королем. Постарайся ему все объяснить и, ради бога, держись подальше от нашей матушки. Она стала сущей мегерой. Попробуй уговорить короля согласиться с твоим браком… кто знает, вдруг тебе это удастся?
– Я объясню ему, – сказал Август, – что в жилах Августы течет королевская кровь: она родственница Генриха Седьмого и Вильгельма Оранского. Это наверняка сыграет свою роль!
– Конечно, Август. Поговори с отцом. Я уверен, ты сможешь так ему все представить, что он поймет тебя. Желаю удачи! Жаль, что я больше ничем не в состоянии тебе помочь. Когда я стану королем, я позабочусь о родственниках… найду мужей сестрам и отменю этот мерзкий закон. Вот увидишь!
– Георг, если бы ты только…
Братья пожали друг другу руки, и Август, в ушах которого еще звучали теплые напутствия Георга, пошел к отцу.
Король воздевал руки к небесам и спрашивал, за какие прегрешения Господь послал ему таких сыновей? Георг сожительствует с миссис Фитцерберт – в браке или без оного – неизвестно, но в обоих случаях это позор для семьи! Уильям живет с актрисой. А теперь еще и Август посмел ослушаться родителей! Даже Фредерик – и тот дает пищу для сплетен, поскольку пренебрегает женой и открыто заявляет, что она предпочитает ему собак и обезьян. Но то, что натворил Август, ужасно, просто ужасно! Неужели он не знал о Брачном кодексе?
Август знал.
А знал ли он, что, женясь без согласия короля, он нарушает закон?
И это Август знал.
И тем не менее не остановился! Он преступил закон, ослушался отца!
А коли так, то отец ему покажет! Брак будет аннулирован. Королева сказала:
– Я думаю, на него дурно влияет принц Уэльский.
– Георг всегда был ко мне добр, – пролепетал Август. – Никто не обращался со мной лучше, чем он.
Хуже этого ничего придумать было нельзя. Значит, за этой историей стоит принц Уэльский? Да-да, принц подстрекает Августа нарушать волю родителей! Этого следовало ожидать.
Август тяжело задышал, и король испугался, что сыну станет плохо, поэтому королева поспешила отослать Августа прочь. Когда же он ушел, она отвела короля в его покои и попросила не волноваться: пусть предоставит разобраться с этим делом ей и министрам.
Король объявил о своем намерении аннулировать брак Августа, поскольку он был заключен в обход закона и, следовательно, считался недействительным. Суду предписывалось вынести приговор, чтобы другим было неповадно. Суд признал брак, заключенный в Риме и в Англии, недействительным. Август был совершенно убит; он умолял короля позволить ему отречься от права на престол, однако король и в этом ему отказал.
Раз Август не был женат, его ребенок считался незаконнорожденным.
Братья утешали Августа, особенно сочувствовал ему принц Уэльский.
– Не обращайте внимания на этот закон, – говорил принц. – Живите вместе. Я позабочусь о том, чтобы тебя везде принимали, а как только я сяду на трон…
Август благодарил Георга, но все равно был очень несчастен.
Разве можно было выразиться яснее?
Леди Августа принадлежала к одному из знатнейших английских семейств; в ее родословной были короли, и все равно ее не признали женой герцога Суссекского, поскольку Его Величество не дал согласия на брак.
Так Марию Фитцерберт тем более никто не признает! Особенно если учесть, что ее «супруг» – принц Уэльский.
Да, эту историю действительно следовало рассматривать как острастку. Она однозначно показывала: Мария Фитцерберт никогда не будет считаться законной женой принца.
Яснее всего это было самой Марии, она прекрасно понимала, что надежды нет.
Мария заволновалась. Ее положение и без того было шатким. Принц все больше сближался с леди Джерси. Мария виделась теперь с ним редко, а когда они все же встречались, отношения не складывались. Чтобы заглушить укоры совести, принц, похоже, пытался представить Марию вздорной, сварливой женщиной, а она, обеспокоенная и раздосадованная, не могла держать себя в руках.
Счастливые, безоблачные дни миновали. Надвигалась гроза.
Однажды, когда принц сидел у себя дома в Карлтон-хаусе и мысленно разрывался между обворожительной Франсис и Марией, единственной, кто мог даровать ему настоящее утешение, в комнату ворвался его брат Август, герцог Суссекский; он был страшно взволнован.
При виде брата принц встревожился. Август не отличался крепким здоровьем и в детстве страдал от тяжелой астмы, которую король пытался вылечить самыми разными способами. Георг всегда жалел Августа, и их с давних пор связывали узы товарищества, поэтому было вполне естественно, что, попав в беду, один брат хотел посоветоваться с другим.
– Август! – воскликнул принц Уэльский. – Что с тобой стряслось, скажи на милость?
– Беда, Георг! Ужасная беда! Я женат.
– О Господи! – вскричал принц Уэльский.
– Да. Я даже не представляю себе, что скажет король.
– Теперь тебе следует бояться не короля, а королеву. Ладно, ты лучше расскажи мне все по порядку.
Август кивнул. Принц знал, что, спасаясь от английской зимы, Август поехал в Рим. А там как раз находилась графиня Данмор со своим семейством. Старшую дочь графини звали Августа.
– Ты женился на Августе, да?
Август кивнул.
– Да, на леди Августе Муррей. Она красива и умна.
– Ну, разумеется, – сочувственно произнес Георг.
– Я сделал ей предложение, и сначала она мне отказала, но затем согласилась. Нас обвенчал священник английской церкви… его фамилия Гунн.
– Как бы его ни звали, тебе это все равно не поможет, – грустно пробормотал принц.
– Мы обвенчались без свидетелей, а когда рассказали об этом матери Августы, она напомнила нам про Брачный кодекс и посоветовала хранить наш брак в тайне… Мы так и поступили, но теперь у Августы будет ребенок, поэтому, вернувшись в Англию, мы поженились в церкви Святого Георга на Ганновер-сквер. Георг, что мне теперь делать?
Принц сказал:
– Будь я королем, тебе нечего было бы опасаться. Но я не король, Август. По-моему, единственное, что ты можешь сделать, это отправиться к королю и молить его о снисхождении. Я тоже повидаюсь с королем. Постарайся ему все объяснить и, ради бога, держись подальше от нашей матушки. Она стала сущей мегерой. Попробуй уговорить короля согласиться с твоим браком… кто знает, вдруг тебе это удастся?
– Я объясню ему, – сказал Август, – что в жилах Августы течет королевская кровь: она родственница Генриха Седьмого и Вильгельма Оранского. Это наверняка сыграет свою роль!
– Конечно, Август. Поговори с отцом. Я уверен, ты сможешь так ему все представить, что он поймет тебя. Желаю удачи! Жаль, что я больше ничем не в состоянии тебе помочь. Когда я стану королем, я позабочусь о родственниках… найду мужей сестрам и отменю этот мерзкий закон. Вот увидишь!
– Георг, если бы ты только…
Братья пожали друг другу руки, и Август, в ушах которого еще звучали теплые напутствия Георга, пошел к отцу.
* * *
Однако увидеться с королем наедине оказалось невозможным. Когда же король и королева выслушали рассказ Августа, они даже не попытались скрыть свой гнев.Король воздевал руки к небесам и спрашивал, за какие прегрешения Господь послал ему таких сыновей? Георг сожительствует с миссис Фитцерберт – в браке или без оного – неизвестно, но в обоих случаях это позор для семьи! Уильям живет с актрисой. А теперь еще и Август посмел ослушаться родителей! Даже Фредерик – и тот дает пищу для сплетен, поскольку пренебрегает женой и открыто заявляет, что она предпочитает ему собак и обезьян. Но то, что натворил Август, ужасно, просто ужасно! Неужели он не знал о Брачном кодексе?
Август знал.
А знал ли он, что, женясь без согласия короля, он нарушает закон?
И это Август знал.
И тем не менее не остановился! Он преступил закон, ослушался отца!
А коли так, то отец ему покажет! Брак будет аннулирован. Королева сказала:
– Я думаю, на него дурно влияет принц Уэльский.
– Георг всегда был ко мне добр, – пролепетал Август. – Никто не обращался со мной лучше, чем он.
Хуже этого ничего придумать было нельзя. Значит, за этой историей стоит принц Уэльский? Да-да, принц подстрекает Августа нарушать волю родителей! Этого следовало ожидать.
Август тяжело задышал, и король испугался, что сыну станет плохо, поэтому королева поспешила отослать Августа прочь. Когда же он ушел, она отвела короля в его покои и попросила не волноваться: пусть предоставит разобраться с этим делом ей и министрам.
* * *
Весь двор, да и вся страна только и говорили, что о женитьбе герцога Суссекского на леди Августе Муррей; однако рассуждая об участи этих влюбленных, все думали о судьбе принца Уэльского и Марии.Король объявил о своем намерении аннулировать брак Августа, поскольку он был заключен в обход закона и, следовательно, считался недействительным. Суду предписывалось вынести приговор, чтобы другим было неповадно. Суд признал брак, заключенный в Риме и в Англии, недействительным. Август был совершенно убит; он умолял короля позволить ему отречься от права на престол, однако король и в этом ему отказал.
Раз Август не был женат, его ребенок считался незаконнорожденным.
Братья утешали Августа, особенно сочувствовал ему принц Уэльский.
– Не обращайте внимания на этот закон, – говорил принц. – Живите вместе. Я позабочусь о том, чтобы тебя везде принимали, а как только я сяду на трон…
Август благодарил Георга, но все равно был очень несчастен.
* * *
Все придворные обсуждали эту историю. И говорили, что, даже если принц и Мария обвенчаны, закон не признает их мужем и женой.Разве можно было выразиться яснее?
Леди Августа принадлежала к одному из знатнейших английских семейств; в ее родословной были короли, и все равно ее не признали женой герцога Суссекского, поскольку Его Величество не дал согласия на брак.
Так Марию Фитцерберт тем более никто не признает! Особенно если учесть, что ее «супруг» – принц Уэльский.
Да, эту историю действительно следовало рассматривать как острастку. Она однозначно показывала: Мария Фитцерберт никогда не будет считаться законной женой принца.
Яснее всего это было самой Марии, она прекрасно понимала, что надежды нет.
Мария заволновалась. Ее положение и без того было шатким. Принц все больше сближался с леди Джерси. Мария виделась теперь с ним редко, а когда они все же встречались, отношения не складывались. Чтобы заглушить укоры совести, принц, похоже, пытался представить Марию вздорной, сварливой женщиной, а она, обеспокоенная и раздосадованная, не могла держать себя в руках.
Счастливые, безоблачные дни миновали. Надвигалась гроза.
РОКОВОЕ РЕШЕНИЕ
Принц ехал в фаэтоне по парку. Люди глядели на него молча. Приветственных криков слышно не было. Как это непохоже на то, что происходило раньше! Принц вспомнил, как люди расталкивали друг друга, чтобы посмотреть на него хоть одним глазком. «Боже, благослови принца Уэльского!»
Он слышал это так часто, что ему даже надоело. Но теперь принц был бы счастлив, если бы подобные возгласы раздались вновь.
Однако вместо «Боже, благослови…» раздался крик «Эта католичка…», и принц поспешно подхлестнул лошадей.
Все теперь было иначе. Люди разлюбили его.
Принц заехал к леди Джерси. Когда он ее обнял, она с легкой насмешкой поглядела на него и спросила, что стряслось.
– Стряслось? – воскликнул принц. – О чем это вы?
– Я же вижу, что вы взволнованы. Умоляю, откройтесь мне! Она встала на колени и с шутливой мольбой подняла на него глаза. Как же Франсис отличается от Марии, которая действительно бы встревожилась! Но зато, если бы Мария попыталась вести себя так, как ведет леди Джерси, это выглядело бы смешно. Франсис такая тоненькая и стройная, такая грациозная!
– Ничего страшного не случилось, – сказал принц. – Просто, когда я ехал по парку, мне показалось, что люди настроены враждебно.
Франсис уже встала с колен и присела на подлокотник его кресла.
Мария принялась бы утешать его. А Франсис заявила:
– Еще бы им не быть враждебными?! Они же учатся ненавидеть Ваше Высочество.
Право, эта женщина не дает ему покоя… как оса… нет, вернее, как прекрасная стрекоза с прелестно раскрашенными крылышками, она кружится и парит в воздухе, завораживая грациозностью своих движений, но на конце хвоста у нее – острое жало.
– Боже мой, почему?
– Очень просто. Проще некуда! Люди вами недовольны.
– Но… что я такого сделал? Я всегда им улыбался, беседовал при всяком удобном случае. Наверное, это шпионы моей матушки виноваты… распускают обо мне мерзкие слухи!
Франсис улыбнулась. Строго говоря, она тоже была таким шпионом, ведь леди Харкурт рассказала ей о пожеланиях королевы. Какая же она, Франсис, умница, что завоевала дружбу королевы и стала возлюбленной принца Уэльского… и все это одновременно!
– Мой дорогой, вы сами даете шпионам пищу для сплетен.
– Я, Франсис? Господи, вы слишком далеко заходите!
– Поэтому вы меня и любите, – усмехнулась Франсис. – Я… во всем захожу дальше, чем остальные. Не правда ли?
– Франсис, вы сущий демон!
– Но ведь демоны гораздо интереснее ангелов. Вы со мной не согласны?
– О, прекратите! Что, что мне делать? Знаете, когда-то, стоило людям меня увидеть, как они начинали меня приветствовать.
– Я знаю, знаю. Но тогда у вас еще не было столько долгов… или, во всяком случае, народ об этом не знал.
– Долги у меня были. Я всегда влезал в долги. А все потому, что король назначил мне нищенское содержание!
– В первый раз люди готовы были посмотреть сквозь пальцы на ваши прегрешения. Принц-Само-Очарованье… дорогой, обворожительный, экстравагантный! Но даже принцы могут надоесть, если будут постоянно повторяться.
Однако Франсис не желала особенно распространяться о его долгах, поскольку была алчной женщиной и надеялась, что принц щедро вознаградит ее за услуги.
Поэтому она перевела разговор на другую тему.
– Вы стареете, – заметила Франсис.
– Да я на девять лет моложе вас!
– И поэтому у вас нет такого жизненного опыта, как у меня. Однако мой возраст сейчас не важен. Я же не принц Уэльский. Когда вы были молоды… Франсис улыбнулась. – Вернее, когда вы были моложе, ваши выходки забавляли простых людей. Но фривольность выглядит очень мило только у совсем зеленых юнцов, так что теперь народ это не забавляет. И все же вы можете хоть завтра вернуть себе популярность, если, конечно, захотите.
– Как?
– Женитесь и подарите народу маленького принца, который станет в свой черед обожаемым принцем Уэльским.
– Жениться? Но…
Франсис язвительно рассмеялась.
– Знаю! Вы подумали о нелепой истории с этой толстухой.
– Франсис, пожалуйста, не надо…
– Но вы же сами просили! Мне продолжать или вы не в состоянии вынести правды?
– Нет, продолжать не имеет смысла. Я все равно не женюсь на немецкой фрау, которую выберут мне в невесты.
– Вас не устраивает то, что она немка?
Принц не собирался рассуждать о Марии в таком тоне… даже с Франсис! Мария действительно стала…м-м… чересчур пышной, но красота ее не увяла. Марию ему никто не заменит!.. Принц очень хотел сказать это Франсис.
Но пока он подбирал слова, Франсис успела сказать вот что:
– Посмотрите правде в глаза. Народ вас не любит, а вы хотите быть популярным. Короли не могут слишком долго быть непопулярны. Вы видели, что произошло с королевской семьей по ту сторону Ла-Манша. Английский народ постепенно проникается к вам ненавистью по одной-единственной причине. Я все же назову ее, хотя и рискую рассердить Ваше Высочество. Эту причину можно выразить двумя словами: Мария Фитцерберт.
Принц промолчал. Ему хотелось возмутиться, однако он честно признался себе: «Она права».
И все же… Мария была верна ему! Мария считала себя его женой.
Дьявольски умная Франсис вновь прочитала его мысли.
– Почему она так цепляется за вас? Как вы думаете? Почему мирится с вашими изменами, а? Отчего принимает вас с распростертыми объятиями, когда вы возвращаетесь, пресытившись объятиями других женщин? Сказать вам? Да вы и сами знаете: она терпит все это, конечно же, потому, что надеется в один прекрасный день получить вожделенный титул. Титул принцессы Уэльской! Или даже королевы Англии! Ну, или хотя бы герцогини. Она ведь может на это рассчитывать, не так ли?
– Вы неверно судите о Марии.
Франсис посмотрела на принца с сожалением.
– Исполните желание короля. Женитесь. Дайте стране наследника. Разве это может причинить вред вашим друзьям… бескорыстным друзьям?
Принц не отвечал. Тогда леди Джерси взяла его за руку и насмешливо улыбнулась.
– Я буду с вами, – пообещала она. – Я вас утешу.
«Они действительно меня ненавидят, – думал он. – Теперь их симпатии на стороне короля, бедного старого короля, который завоевал народную любовь тем, что немного побезумствовал, а затем пришел в себя.
Но принц не желал с этим мириться! Народная любовь непостоянна. Он прекрасно осознавал это. Как и то, что люди устали от принца Уэльского, от его вечных долгов и диких выходок – виновниками которых часто бывали друзья принца, но люди несправедливо обвиняли во всем именно его. И больше всего им надоела история с женитьбой на Марии.
Но если бы он объявил о своем намерении жениться на немецкой принцессе, эти же самые люди кричали бы ему «ура», как сейчас кричат королю!
Если же он не пойдет на это, ненависть народа будет расти… Принц вошел в гостиную Карлтон-хауса и невидящим взором уставился на желтый китайский шелк, которым были обтянуты стены. Он думал о деньгах. Долги увеличивались, постоянно увеличивались… Ну почему он неспособен жить по средствам? Положение становится отчаянным. Нужно что-то делать… Значит, Мария терпит его ради титула, который она надеется когда-нибудь приобрести? Сколько раз он обещал ей все блага мира после того, как станет королем… или регентом? Он всегда считал, что она его любит. Хотя… она, конечно, его любит. Мария не из тех, кто ищет выгоду. Счастливее всего она была, когда они бедствовали… ну, во всяком случае, ему пришлось тогда продать лошадей, закрыть Карлтон-хаус, и они с Марией старались экономить! Однако… нрав у Марии стал такой, что выносить ее почти невозможно. Она долго подавляет свои чувства, а потом взрывается. И может наговорить лишнего.
О, Мария! Принцу хотелось поехать к ней. Хотелось объясниться. Сказать: «Понимаешь, любовь моя, я должен жениться. Это моя обязанность. Люди ждут от меня этого. Они мрачны, потому что я не женюсь. У Фредерика детей не будет никогда. Он не живет со своей женой… и я его не виню. Уильям ликует, потому что он третий сын и может наслаждаться романом с миссис Джордан, не прибегая к услугам священников. Даже у юного Августа – и у того были неприятности из-за женитьбы! Я обязан исполнить свой долг. Я старший сын. Мне нужно жениться, Мария. Нужно дать стране наследника. Тогда король оплатит мои долги. А если нет – меня посадят в долговую тюрьму.
Он слышал это так часто, что ему даже надоело. Но теперь принц был бы счастлив, если бы подобные возгласы раздались вновь.
Однако вместо «Боже, благослови…» раздался крик «Эта католичка…», и принц поспешно подхлестнул лошадей.
Все теперь было иначе. Люди разлюбили его.
Принц заехал к леди Джерси. Когда он ее обнял, она с легкой насмешкой поглядела на него и спросила, что стряслось.
– Стряслось? – воскликнул принц. – О чем это вы?
– Я же вижу, что вы взволнованы. Умоляю, откройтесь мне! Она встала на колени и с шутливой мольбой подняла на него глаза. Как же Франсис отличается от Марии, которая действительно бы встревожилась! Но зато, если бы Мария попыталась вести себя так, как ведет леди Джерси, это выглядело бы смешно. Франсис такая тоненькая и стройная, такая грациозная!
– Ничего страшного не случилось, – сказал принц. – Просто, когда я ехал по парку, мне показалось, что люди настроены враждебно.
Франсис уже встала с колен и присела на подлокотник его кресла.
Мария принялась бы утешать его. А Франсис заявила:
– Еще бы им не быть враждебными?! Они же учатся ненавидеть Ваше Высочество.
Право, эта женщина не дает ему покоя… как оса… нет, вернее, как прекрасная стрекоза с прелестно раскрашенными крылышками, она кружится и парит в воздухе, завораживая грациозностью своих движений, но на конце хвоста у нее – острое жало.
– Боже мой, почему?
– Очень просто. Проще некуда! Люди вами недовольны.
– Но… что я такого сделал? Я всегда им улыбался, беседовал при всяком удобном случае. Наверное, это шпионы моей матушки виноваты… распускают обо мне мерзкие слухи!
Франсис улыбнулась. Строго говоря, она тоже была таким шпионом, ведь леди Харкурт рассказала ей о пожеланиях королевы. Какая же она, Франсис, умница, что завоевала дружбу королевы и стала возлюбленной принца Уэльского… и все это одновременно!
– Мой дорогой, вы сами даете шпионам пищу для сплетен.
– Я, Франсис? Господи, вы слишком далеко заходите!
– Поэтому вы меня и любите, – усмехнулась Франсис. – Я… во всем захожу дальше, чем остальные. Не правда ли?
– Франсис, вы сущий демон!
– Но ведь демоны гораздо интереснее ангелов. Вы со мной не согласны?
– О, прекратите! Что, что мне делать? Знаете, когда-то, стоило людям меня увидеть, как они начинали меня приветствовать.
– Я знаю, знаю. Но тогда у вас еще не было столько долгов… или, во всяком случае, народ об этом не знал.
– Долги у меня были. Я всегда влезал в долги. А все потому, что король назначил мне нищенское содержание!
– В первый раз люди готовы были посмотреть сквозь пальцы на ваши прегрешения. Принц-Само-Очарованье… дорогой, обворожительный, экстравагантный! Но даже принцы могут надоесть, если будут постоянно повторяться.
Однако Франсис не желала особенно распространяться о его долгах, поскольку была алчной женщиной и надеялась, что принц щедро вознаградит ее за услуги.
Поэтому она перевела разговор на другую тему.
– Вы стареете, – заметила Франсис.
– Да я на девять лет моложе вас!
– И поэтому у вас нет такого жизненного опыта, как у меня. Однако мой возраст сейчас не важен. Я же не принц Уэльский. Когда вы были молоды… Франсис улыбнулась. – Вернее, когда вы были моложе, ваши выходки забавляли простых людей. Но фривольность выглядит очень мило только у совсем зеленых юнцов, так что теперь народ это не забавляет. И все же вы можете хоть завтра вернуть себе популярность, если, конечно, захотите.
– Как?
– Женитесь и подарите народу маленького принца, который станет в свой черед обожаемым принцем Уэльским.
– Жениться? Но…
Франсис язвительно рассмеялась.
– Знаю! Вы подумали о нелепой истории с этой толстухой.
– Франсис, пожалуйста, не надо…
– Но вы же сами просили! Мне продолжать или вы не в состоянии вынести правды?
– Нет, продолжать не имеет смысла. Я все равно не женюсь на немецкой фрау, которую выберут мне в невесты.
– Вас не устраивает то, что она немка?
Принц не собирался рассуждать о Марии в таком тоне… даже с Франсис! Мария действительно стала…м-м… чересчур пышной, но красота ее не увяла. Марию ему никто не заменит!.. Принц очень хотел сказать это Франсис.
Но пока он подбирал слова, Франсис успела сказать вот что:
– Посмотрите правде в глаза. Народ вас не любит, а вы хотите быть популярным. Короли не могут слишком долго быть непопулярны. Вы видели, что произошло с королевской семьей по ту сторону Ла-Манша. Английский народ постепенно проникается к вам ненавистью по одной-единственной причине. Я все же назову ее, хотя и рискую рассердить Ваше Высочество. Эту причину можно выразить двумя словами: Мария Фитцерберт.
Принц промолчал. Ему хотелось возмутиться, однако он честно признался себе: «Она права».
И все же… Мария была верна ему! Мария считала себя его женой.
Дьявольски умная Франсис вновь прочитала его мысли.
– Почему она так цепляется за вас? Как вы думаете? Почему мирится с вашими изменами, а? Отчего принимает вас с распростертыми объятиями, когда вы возвращаетесь, пресытившись объятиями других женщин? Сказать вам? Да вы и сами знаете: она терпит все это, конечно же, потому, что надеется в один прекрасный день получить вожделенный титул. Титул принцессы Уэльской! Или даже королевы Англии! Ну, или хотя бы герцогини. Она ведь может на это рассчитывать, не так ли?
– Вы неверно судите о Марии.
Франсис посмотрела на принца с сожалением.
– Исполните желание короля. Женитесь. Дайте стране наследника. Разве это может причинить вред вашим друзьям… бескорыстным друзьям?
Принц не отвечал. Тогда леди Джерси взяла его за руку и насмешливо улыбнулась.
– Я буду с вами, – пообещала она. – Я вас утешу.
* * *
На обратном пути в Карлтон-хаус принцу казалось, что толпа смотрит еще угрюмей, чем раньше.«Они действительно меня ненавидят, – думал он. – Теперь их симпатии на стороне короля, бедного старого короля, который завоевал народную любовь тем, что немного побезумствовал, а затем пришел в себя.
Но принц не желал с этим мириться! Народная любовь непостоянна. Он прекрасно осознавал это. Как и то, что люди устали от принца Уэльского, от его вечных долгов и диких выходок – виновниками которых часто бывали друзья принца, но люди несправедливо обвиняли во всем именно его. И больше всего им надоела история с женитьбой на Марии.
Но если бы он объявил о своем намерении жениться на немецкой принцессе, эти же самые люди кричали бы ему «ура», как сейчас кричат королю!
Если же он не пойдет на это, ненависть народа будет расти… Принц вошел в гостиную Карлтон-хауса и невидящим взором уставился на желтый китайский шелк, которым были обтянуты стены. Он думал о деньгах. Долги увеличивались, постоянно увеличивались… Ну почему он неспособен жить по средствам? Положение становится отчаянным. Нужно что-то делать… Значит, Мария терпит его ради титула, который она надеется когда-нибудь приобрести? Сколько раз он обещал ей все блага мира после того, как станет королем… или регентом? Он всегда считал, что она его любит. Хотя… она, конечно, его любит. Мария не из тех, кто ищет выгоду. Счастливее всего она была, когда они бедствовали… ну, во всяком случае, ему пришлось тогда продать лошадей, закрыть Карлтон-хаус, и они с Марией старались экономить! Однако… нрав у Марии стал такой, что выносить ее почти невозможно. Она долго подавляет свои чувства, а потом взрывается. И может наговорить лишнего.
О, Мария! Принцу хотелось поехать к ней. Хотелось объясниться. Сказать: «Понимаешь, любовь моя, я должен жениться. Это моя обязанность. Люди ждут от меня этого. Они мрачны, потому что я не женюсь. У Фредерика детей не будет никогда. Он не живет со своей женой… и я его не виню. Уильям ликует, потому что он третий сын и может наслаждаться романом с миссис Джордан, не прибегая к услугам священников. Даже у юного Августа – и у того были неприятности из-за женитьбы! Я обязан исполнить свой долг. Я старший сын. Мне нужно жениться, Мария. Нужно дать стране наследника. Тогда король оплатит мои долги. А если нет – меня посадят в долговую тюрьму.