- О Линдсей! - Он уткнулся ей в шею, по его телу пробежала дрожь. - Ты уверена, дорогая?
- Да! - проговорила она со смехом, целуя его в губы. - Полностью уверена!
Он прокричал что-то в ответ, сжав ладонями ее голову.
- Уверена ты или нет, любимая, сгоняю-ка я завтра в Провинстаун, потому что не хочу, чтобы и тень сомнения испортила нам следующие полмесяца.
- А теперь люби меня, - шепнула она, медленно пододвигаясь под него, обхватив его шею. - Люби меня сейчас, Райан.
- Да! - выдохнул он у ее губ. - Да!.. Словно благоговея перед открытием какого-то чуда, о котором он только и мечтал, Райан с наслаждением погрузился в нее. Его тело устремилось к ней, и он получал неслыханное удовольствие, в упоении лаская ее, поднимая задыхавшуюся от счастья Линдсей на вершины божественной страсти.
Не спеша, обуздывая свое нетерпение, он вел ее к бурному финалу, позволяя ей почувствовать и восторженно оценить каждый оттенок ее новых ощущений, каждый всплеск нежданно открывшейся радости. Он нежно шептал слова любви, которые кружили голову Линдсей, заставляя ее приноравливаться к своим желаниям, ни разу не поторопил ее, не причинил ей боль, пока они постигали новый, чудесный мир чувств.
Линдсей отдалась ему полностью, горячо, с доверчивым самоотречением. Они словно парили вместе, все больше набирая высоту, пока Линдсей не пронзило какое-то новое, небывалое ощущение, что-то отчаянно напряглось в ней и задрожало. Она затаила дыхание, стараясь продлить волшебные мгновения, все остальное вдруг показалось ей таким ничтожным. Райану передалось ее растущее волнение, и он изменил ритм, приноравливаясь к ней, ласково ведя ее к умопомрачительному финалу.
- Райан!.. - Она держалась руками за его шею, закинув ноги ему на спину. - О Райан...
- Все хорошо, - проговорил он каким-то не своим голосом. - Расслабься, Лин, позволь мне быть твоим поводырем. Только сбрось напряжение, вот так. Я хочу, чтобы мы вместе...
Затем она тихо вскрикнула, упруго выгнувшись под ним, плотина ее чувств прорвалась, извергнувшись горячим потоком. Линдсей никак не могла отдышаться, слыша словно во сне голос Райана, который, изнемогая, повторял ее имя.
Они приникли друг к другу, утомленные страстью, в бессильном изумлении, с трудом спускаясь с небес наслаждения на бренную землю.
- Боже...
Линдсей не сразу поняла, что слышит голос Райана. Всего лишь удивленный шепот у своего уха. Она почувствовала, как он пошевелился, несколько раз невнятно пробормотав ее имя.
Мало-помалу ее сердце вошло в привычный ритм, и она смогла обрести размеренное дыхание, хотя каждая клетка ее тела по-прежнему дрожала. Райан снова что-то пробормотал, поднявшись на локтях, чтобы получше рассмотреть ее.
Линдсей робко улыбнулась.
- Так вот чего мне недоставало все эти годы.
- Более или менее, - кашлянул Райан. - Конечно, мы еще не преуспели в искусстве любви и не совсем привыкли друг к другу. Если тебе интересно...
Линдсей шаловливо улыбнулась.
- Ты постараешься увлечь меня на поиски праздных и сладострастных утех, мистер Маккрей?
- Разумеется, - отозвался он. - Если уж я взялся за то, чтобы показать тебе всю пагубность воздержания, кому, как не мне, помочь тебе наверстать упущенное.
Линдсей довольно рассмеялась, глаза ее горели.
- Какой ты щедрый мужчина.
- Чересчур, - с удовольствием согласился он, поглаживая ее золотистую кожу. - Вообще я намерен потратить следующие несколько дней, трудясь не покладая рук над пробелами в твоем образовании. - Он медленно поцеловал ее, и в ней опять проснулось жгучее, трепетное желание. - Я буду очень, очень удивлен, если в следующие семь дней ты сядешь за чертежную доску...
И Райан сдержал обещание. Папки с чертежами лежали заброшенными все эти семь пылающих жаром любви дней, пока он будил в Линдсей доселе неведомые ей чувства. Любовники были одни в целом свете - только солнце да море видели их ненасытные, стремящиеся друг к другу тела. Время потеряло для них всякий смысл, они жили в мире открытий и наслаждений, который покидали, только уснув или изредка отправляясь за продуктами в Провинстаун. Они проводили дни в безудержном веселье и удовольствиях, всецело поглощенные охватившей их страстью.
Казалось, это будет продолжаться вечно...
Линдсей с трудом отрешилась от грез, обнаружив, что все еще сидит в кабинете. Боже, что с ней! Ведь она распрощалась со всем этим несколько лет назад!
Она вскочила на ноги, схватила сумочку и портфель и направилась к двери. Это сущее безумие! У нее есть дела поважнее, чем сидеть здесь и предаваться романтическим мечтаниям о мужчине, которого не видела три года.
Джеф был прав, подумала вдруг Линдсей с несвойственной ей горечью. Пусть бы Райан оставался там, откуда приехал, и не тревожил нас.
Тот уик-энд, несомненно, стал одним из самых унылых в ее жизни. И понедельник оказался не намного лучше. Она провела весь день на строительной площадке в Салеме, стараясь забыться в работе, что ей никак не удавалось. Чем упорнее она стремилась изгнать из головы мысли о Райане, тем чаще думала о нем, в конце концов она бросила дела и вернулась в Бостон такая расстроенная, что в любую минуту готова была расплакаться.
Марг оторвала глаза от стола, когда Линдсей вошла в приемную.
- Я уже было подумала, что ты навсегда уехала из города. Неудачный день?
- На двойку с минусом! - Линдсей швырнула на низенький столик рулон чертежей. - Джеф еще не звонил?
- И не думал, - с явным неодобрением отозвалась Марг. - Между прочим, Опел Уэстлейк просила напомнить тебе о том, что на следующей неделе у них новоселье. - Марг вошла вслед за Линдсей в ее кабинет и наклонилась над ее столом, чтобы сделать отметку в календаре. - Не забывай, что ты почетный гость и, если тебя там не будет, это вряд ли пройдет незамеченным.
- Пропустить один из славных вечеров, которые устраивают Опел и Бриг Уэстлейк? - смеясь, спросила Линдсей. - Ни за что на свете! Даже если полночи мне придется осматривать их дом и высказывать свое профессиональное мнение.
- Нужно терпеливо нести бремя славы, - с улыбкой проговорила Марг. Ты видела, как тебя разрекламировали в "Домах и садах"? На этот раз они даже не исказили твое имя.
- Это говорит о том, что мы идем в гору, - пошутила Линдсей, невольно подумав о Джефе. Марг рассмеялась, направляясь к двери.
- Звонил Райан Маккрей. У Линдсей засосало под ложечкой. Она прошла к другому концу стола.
- И что же? - нарочито небрежно спросила она.
- Он ничего не сказал. Только передал, что еще позвонит.
Линдсей кивнула. Она сидела, рассеянно просматривая почту.
- Уже пятый час, Марг, ты можешь идти домой. Я задержусь всего на несколько минут.
- Что-то не верится, - добродушно упрекнула ее секретарша. - Может, заскочишь сегодня к нам на ужин? Горд смастерил кукольный домик для второй внучки, он мечтает показать его тебе.
- Похоже, у меня появился конкурент, - рассмеялась Линдсей. - А что, если я навещу вас попозже на этой неделе?
- Ловлю на слове, - твердо заключила Марг, закрывая за собой дверь. Только не задерживайся слишком долго здесь, хорошо?
- Хорошо, - отозвалась Линдсей. Какое-то время она смотрела на захлопнувшуюся дверь, подавив невольный вздох, потом отложила непрочитанную почту.
Ей почему-то было не по себе, домой идти не хотелось, но еще больше не хотелось оставаться здесь, в кабинете. Она уже жалела, что отказалась от приглашения Марг и не отправилась ужинать к ней.
Теперь было уже поздно. Линдсей услышала, как каблучки Марг дробно простучали по коридору, и беспокойно вскочила на ноги. В потемневших окнах она увидела свое отражение и окинула придирчивым взглядом стройную, длинноногую женщину. Бежевые брюки, сшитые на заказ, ладно сидели на ее красивых бедрах, кожаный пояс с медными бляшками, надетый поверх элегантной серовато-бежевой кофты из мягкой шерсти, придавал фигуре еще больше стройности.
"Не понимаю, чего ты мучаешься, - сказала она себе, - поскорее справляйся с переживаниями. Ведь до возвращения Джефа тебе одной придется заниматься делами фирмы".
Она нетерпеливо отвернулась от окна и включила лампу над рабочим столом, рассматривая прикрепленный к нему чертеж. Это был предложенный Джефом предварительный вариант проекта реконструкции дома Боровейка. По бумаге разбежались четкие темные линии, проведенные уверенной рукой, но чертеж был каким-то.., сыроватым. Линдсей не сразу нашла нужное слово. Да, эскиз был сделан профессионально, но в нем не хватало творческой фантазии, будто у Джефа к нему не лежала душа.
Безусловно, так оно и было. Все его проекты обычных жилых домов казались какими-то несовершенными, его интересовали лишь солидные здания, имеющие не менее двадцати этажей.
Ты несправедлива к нему, упрекнула она себя, устраиваясь на краю высокого стула. Джеф хороший архитектор, он просто нетерпелив.
- Черт побери, Линдсей! - кричал он ей два с половиной года назад. Не можем же мы ждать его бесконечно! От него ни слуху ни духу. Мы либо останемся в его фирме и будем пестовать брошенное чадо Маккрея всю свою оставшуюся жизнь, либо заведем собственное дело. Так какой мы сделаем выбор?
Джеф бушевал, торопил Линдсей, и в итоге родилась совместная компания "Вебстер и Форрест". Далось это им нелегко. Особенно в первые месяцы. Оба они работали до изнеможения только для того, чтобы хоть как-то свести концы с концами. Потом Линдсей получила заказ на строительство огромного торгового комплекса в Кембридже, а Джеф спроектировал Атриум.
А теперь? Теперь дела у них шли неплохо. Если только, с беспокойством напомнила себе Линдсей, она сама не разорит компанию, поскольку вдруг обнаружилась ее полная неспособность сосредоточиться на работе больше двух минут.
Линдсей попивала холодный кофе и поверх чашки разглядывала чертеж. Она медленно ощупывала глазами линии конструкции - пересекающиеся плоскости, рельефные углы, - представляла себе масштабное соотношение дома и окружающей его территории. Рука сама потянулась к карандашу.
Она небрежно провела первые пробные штрихи, стараясь постичь суть, архитектонику здания. Линдсей пока не представляла себе ясно проект в целом и лишь смутно видела образ, контуры будущего дома. Но идея конструкции уже зрела у нее в голове, оставалось лишь творчески осмыслить ее и точно, терпеливо воплотить на бумаге.
Постепенно рука приобрела уверенность, идея обретала зримую форму. Она рассеянно поправила лампу, строго взглянула на эскиз. Увеличила наклон крыши, чтобы смотрелись получше плещущееся за домом море и высокие сосны...
Уже полвосьмого! Линдсей смотрела на часы, не веря своим глазам. Около трех с половиной часов она просидела, склонившись над столом. Слегка потерла поясницу, разглядывая чертеж. У нее на губах заиграла улыбка. Проект вышел хороший, очень, очень хороший.
Она подняла руку, включила лампу и отодвинула стул. Теперь домой, сказала она себе. Приму горячую ванну, хорошо высплюсь и все утро буду благодарить судьбу за посланный мне бесценный дар!
Гараж для автомобилей был почти пуст. Каблуки ее коротких сапожек отбивали дробь, которая эхом отзывалась меж бетонных стен, когда она решительно направлялась к своему блестящему темно-синему "мерседесу" с открывающимся верхом. За ним виднелась другая машина, полускрытая в тени.
Это был "масерати" серо-стального цвета.
Рядом с автомобилем, опершись на крыло, стоял Райан Маккрей, сложив на груди руки и скрестив длинные ноги.
Линдсей замерла на месте. Его ладная кожаная куртка цвета жженого сахара была наполовину расстегнута, джинсы плотно облегали бедра. Выцветшая рубашка и короткая куртка подчеркивали стройные линии его мужественной фигуры. Райан выглядел очень суровым и сильным. Он, прищурившись, пристально смотрел на нее.
Линдсей быстро подошла к нему, вынимая на ходу ключи из сумочки, висевшей на плече. Непринужденно перешагнула через его ноги и бросила портфель и папку с чертежами дома Боровейка на заднее сиденье "мерседеса".
- Ты, конечно, расскажешь мне, как тебе опять удалось обмануть охрану?
- Благодаря своему обаянию. - Он широко улыбнулся, и вдруг она увидела прежнего Райана, глаза которого искрились озорным смехом. - Там у вас дежурит удивительно услужливый старикан, который думает, что я твой давно пропавший брат, только что вернувшийся из миссионерской поездки по странам Южных морей.
Линдсей невольно улыбнулась в ответ.
- Ты, Райан, неисправим, не можешь и дня прожить без вранья.
- Если меня к этому вынуждают, - лениво поправил он. - А это уж совсем другое дело.
Его взгляд блуждал по плавным, мягким линиям ее стройной фигуры.
Она открыла дверцу машины и быстро села за руль.
- Марг сказала, что ты звонил.
- Четыре или пять раз. Ты разве не поддерживаешь связь с городской конторой, когда куда-нибудь уезжаешь?
Линдсей взглянула на Райана сквозь полуопущенные ресницы, ей доставляло странное удовольствие дразнить его.
- На строительной площадке нет телефона.
- Ты разве не поставила этот чертов автоответчик у себя дома? Я два раза звонил вчера. Линдсей беззаботно пожала плечами.
- Я была занята. Я включаю автоответчик, когда работаю, и, наверное, забыла проверить его сегодня утром.
- Работаешь? По утрам в воскресенье? - Он словно нехотя улыбнулся. - Я припоминаю воскресное утро, а может, и два, когда мы не вылезали из постели до полудня, и если память не изменяет мне, то после двенадцати мы ели в спальне.
Линдсей с трудом выдержала его веселый взгляд.
- Должно быть, ты говоришь о ком-то другом, - спокойно сказала она, потому что я ничего такого не помню.
Его густой ленивый смех пророкотал в тишине гаража. Он нехотя оттолкнулся от "масерати", положив руку на ветровое стекло.
- Давай поедем ко мне, выпьем чего-нибудь. Я переоденусь, и мы пойдем поужинаем.
- Нет, спасибо. - Она завела мотор и включила скорость.
На его губах играла улыбка.
- Раньше, помнится, ты не была такой трусишкой, Линдсей.
Он откровенно подтрунивал над ней, сопровождая свои слова вызывающей улыбкой. Пальцы Линдсей, лежавшие на руле, побелели, но она решила не уступать ему.
- Если ты не хочешь, чтобы я стукнула тебя в самое неподходящее место, Райан, лучше отойди немного в сторону. - Она кивнула на выгнутое обзорное зеркало, которое упиралось ему в пах. - Ты так и напрашиваешься на неприятности, Райан, да ладно уж, пожалею твоих бостонских дамочек.
- В моей жизни есть только одна дамочка, - огрызнулся Райан, и глаза его опасно сузились, - но она заслуживает хорошей трепки.
Линдсей вскинула красиво очерченную бровь.
- Откуда в наше время такое варварство? И куда подевалось знаменитое обаяние Маккрея?
- Его больше нет, осталось только непреодолимое желание отшлепать по восхитительным ягодицам одну очень привлекательную, очень старательную архитектурную дамочку.
Линдсей пришлось прикусить губу, чтобы не расхохотаться. Она нажала на сцепление, и юркая машина тронулась с места.
Райан что-то пробормотал в сердцах, глаза его сердито блеснули. Он ухватился за руль, крепко сжав его рукой, и ей пришлось остановить машину.
- Если ты опасаешься проснуться завтра утром в моей постели, дорогая, то зря, меня вовсе не следует бояться.
От этих слов Линдсей опять охватил страх, который ей до сих пор удавалось подавлять. Но она ничем не выдала себя; откинувшись в глубоком кресле, Линдсей с вызовом посмотрела на него.
- Мне кажется, ты переоцениваешь свои возможности, Райан. Такое могло случиться со мной три года назад, но теперь меня уже не так просто соблазнить широкими плечами и нахальной улыбкой.
Но он не отпускал руль.
- Ради всего святого, Лин!.. - Он закрыл глаза, словно собирался с силами, и шумно дышал сквозь стиснутые зубы. Когда он снова открыл глаза, она прочитала в них откровенную мольбу. - Прошло три года, Лин. Я хочу поговорить с тобой, побыть рядом. Неужели я не могу попросить тебя о таком пустяке, черт побери?
Она недоверчиво взглянула на него, прекрасно зная, что он играет на ее чувствах, что ей престо нужно завести мотор и скрыться в ночи. Но что-то удержало ее, какая-то небывалая нежность, светившаяся в его темных глазах.
- Ты все еще любишь омлет по-испански? - Эти слова вырвались прежде, чем Линдсей сумела остановить себя: она в удивленном смятении слушала свой голос.
Глава 4
Райан на какой-то миг растерялся, но с достоинством вышел из положения.
- Только если ты сама его приготовишь, - ответил он, и его синие глаза засветились при воспоминании о прошлом.
Линдсей отвела взгляд от этих зовущих глаз, чувствуя, что окончательно запуталась. Господи, что она натворила! Одно дело - обмениваться с Райаном колкостями в подземном гараже, и совсем иное - пригласить его к себе на ужин. И теперь, даже если от этого зависела ее жизнь, она не могла придумать подходящий повод, чтобы отменить приглашение; тем самым Линдсей только бы подкрепила его подозрение в том, что она боится остаться с ним наедине.
Несколько минут спустя она вздрогнула, почувствовав близкую опасность, когда увидела в зеркале заднего обзора мрачный силуэт "масерати", следовавшего прямо за ней. Автомобиль Райана зловеще и бесшумно, как акула, скользил среди других машин.
Она хотела было оторваться от Райана, пока ехала от "Лексингтона" до своего дома, но "масерати" словно приклеился к заднему бамперу ее машины: похоже, Райан разгадал замысел Линдсей. Он, как всегда, ловко проскочил мимо консьержки, и, когда они оказались возле двери в коридор, ведущий к квартире Линдсей, ей ничего не оставалось, как пригласить его войти.
Райан чуть ли не с благоговением переступил заветный порог и молча последовал за ней в гостиную.
- Выпьешь что-нибудь?
- У тебя есть коньяк?
Она открыла заставленный бутылками бар, вынула две рюмки и налила золотисто-коричневый коньяк Райану и белое вино себе.
Линдсей обернулась и увидела, что Райан все еще стоит посреди комнаты и задумчиво разглядывает обстановку. Она улыбнулась. Ее роскошное жилище, выполненное по особому проекту, резко отличалось от скромного здания из песчаника без лифта, где Линдсей снимала квартиру три года назад. Ее вкусы очень изменились с той поры, когда Райан видел ее в последний раз; гостиная была отделана очень смело, по последней моде, всюду преобладал белый цвет, контрастирующий с черным. Сдержанный декор отличался спокойным, изысканным стилем. Все здесь говорило о богатстве мысли художника, плавные очертания мягкой резной мебели смягчали холодный блеск мрамора, хрома и дымчатого стекла.
На всем лежала печать индивидуальной одаренности мастера, это была новая манера самовыражения Линдсей Форрест, доселе не знакомая Райану. Она наблюдала, как он пытается найти связь между этой комнатой и Линдсей Форрест, которую он знал три года назад.
- Ты что, собираешься все выпить одна? Его тихий голос вывел Линдсей из задумчивости. Она заметила вдруг, что все еще держит в руке две рюмки, и с негромким смехом протянула ему коньяк.
- Извини. Может, ты разожжешь огонь, пока я займусь стряпней?
Беря рюмку, Райан коснулся ее ладони. Она вздрогнула и чуть не выронила коньяк. Райан слегка улыбнулся и посмотрел на нее. Потом, не проронив ни слова, пошел к камину.
Линдсей вздохнула - она не заметила, что стояла затаив дыхание, повернулась и быстро направилась на кухню.
Солнце. Песок. Море. Омлеты по-испански, приготовленные на плите в домике на побережье Кейп-Кода, где все дышало жаркой страстью. Они обычно поджаривали омлеты вместе, хохоча, обмениваясь интимными шуточками, дразнящими улыбками; зачастую это кончалось тем, что Райан брал ее на руки и со смехом нес в спальню; омлеты лежали, забытые, на столе, а они не спеша, с наслаждением предавались любви, насыщаясь друг другом.
Это ошибка!
Линдсей в отчаянии обвела глазами просторную кухню. Она слышала, как Райан что-то тихо насвистывал в гостиной. Заиграл проигрыватель, в тишине комнаты разлились нежные звуки музыки. Весело потрескивал в камине огонь. Звенело стекло.
Негромкие, успокаивающие звуки. Слишком, слишком успокаивающие. О чем она думала, черт возьми, когда приглашала его сюда! Он хотел соединить разорванную нить их отношений, которые принадлежат прошлому, а у нее не было ни времени, ни желания выполнять его прихоти.
Неожиданно встретиться с ним на нейтральной почве, в ресторане, куда безопаснее, чем смотреть, как он расхаживает по ее квартире, отделанной алебастром и стеклом. Она бросила взгляд на часы. Еще не поздно. Она могла мгновенно все изменить и...
- Тебе помочь? - В дверном проеме внезапно показался Райан с рюмкой коньяка в руке.
- Нет. - Она смотрела на него широко открытыми глазами. Потом вдруг почувствовала себя ужасно глупо. Она тихо усмехнулась. - Ты напугал меня. Так странно, что ты здесь... - Она оборвала себя и принялась в тишине взбивать омлет.
- Впервые за три месяца после приезда из-за границы я ощутил себя дома, - негромко проговорил он. Потом лениво откинулся в низком кресле, положив ногу на ногу. - Я скучал по тебе, Лин. Я мечтаю побыть с тобой, походить на концерты, послушать Баха или почитать "Нью-Йорк таймc", лежа рядом с тобой воскресным днем.
- Субботним утром сходить в Фаниэл-Холл <Примечательное здание в Бостоне, названное по имени его строителя Питера Фаниэла, гае расположены рынок, выставочный и концертный залы.>, - со смехом вспомнила она. Попастись у передвижных ларьков в Булл-Маркете, а потом заглянуть в ту маленькую булочную и выпить кофе со сладкими ореховыми пирожными.
- Купить теплый французский хлеб и датский сыр и то сладкое красное вино, которое ты любила, и притащить все это домой к ленчу.
- А мороженое! - Она смотрела на него блестящими глазами. - Я уже несколько лет там не была! Интересно, продают ли еще в той дальней кулинарии восхитительную копченую говядину с пряностями на ржаном хлебе...
- Это легко проверить. - Райан неспешно улыбнулся, сверкнув зубами. Давай сходим туда завтра утром. А потом наведаемся на длинную пристань Марриотт и посидим там, как бывало, за бутылкой шампанского и креветками.
Очарование прошлого внезапно развеялось. Линдсей не отрывала глаз от тарелки, которую держала в руках, представляя себе картины их прежних встреч, ощущая его близость.
- Боюсь, тебе придется пойти без меня, - беззаботно сказала она, удивительно уверенной рукой добавляя зелень во взбитые яйца. - Джеф до сих пор в Нью-Йорке, а я без него совсем забегалась.
Проволочная взбивалка громко стучала в наступившей тишине.
- Понятно, - сказал наконец Райан. Он сделал большой глоток коньяку, встал с кресла-раковины и подошел к столику у большого, до самого пола окна.
Линдсей наклонила тарелку и задумчиво посмотрела на вспенившиеся яйца. Потом бросила взгляд в окно на широкий горизонт, на небо, усыпанное звездами, которые посылали свой лучистый свет в ее окно. Спроси, требовательно подсказывал Линдсей внутренний голос. Спроси...
Этот вопрос мучил ее три года, но теперь, когда у нее появилась возможность задать его, она колебалась, опасаясь услышать неутешительный ответ. И все же спросить надо. Эта нераскрытая тайна мучительно отдаляла их друг от друга, навязчиво преследовала ее. И она всегда будет лежать тяжким грузом на их плечах, разделяя их, если Линдсей смалодушничает.
- Райан, - прошептала она, не глядя ему в глаза. - Почему ты так просто уехал? Без слов, без... - Она пожала плечами, поигрывая взбивалкой. "Без сожалений", - чуть не сказала она, но теперь было не самое подходящее время для упреков.
Райан надолго задумался.
- Я бы это сам хотел понять, Линдсей, - наконец произнес он, по-прежнему глядя в окно. - Бог свидетель, я и сам хотел бы это знать.
Линдсей ждала дальнейших объяснений, но увидела, что он задумчиво смотрит в ночь, уйдя в воспоминания.
Она согласно кивнула, несмотря на его отсутствующий взгляд, и снова повернулась к столу, добавляя в омлет масло, уксус и зелень. Она услышала, как он вздохнул через несколько минут, но не отвела глаз от плиты.
- Я тысячу раз задавал себе этот вопрос, Лин, - печально произнес он. - И ни разу не нашел толкового ответа.
Линдсей взглянула на него. Но чего же она хотела? Ясного объяснения в черно-белых тонах, такого же четкого, как ее чертежи?
- Вы глубоко ранили мою душу, мадам. - Его лицо озарила та живая улыбка, которую она так любила. - Ведь я был баловнем судьбы, кумиром современного архитектурного мира, а мною пренебрегли. Указали на дверь. Он широко улыбнулся, насмехаясь над собой, и недоверчиво тряхнул головой. Господи, какое самомнение! - Райан снова сидел в кресле-раковине, которое стояло посреди просторной кухни, опершись о подлокотники, зажав в ладонях рюмку. - В то время я был очень нетерпеливым, Линдсей. Я хотел добиться всего, что задумал, и немедленно. Я не понимал, что хорошее в жизни дается далеко не сразу и нужно уметь ждать. - Его улыбка погасла, он пристально смотрел на коньяк. - Я был самонадеян. Привык поступать по-своему, привык получать то, что желал, конечно, если страстно желал. Меня интересовали только мой успех, моя жизнь, моя карьера. - Он бросил взгляд на Линдсей. Я никак не мог понять, почему ты не ухватилась за такую потрясающую возможность - бросить все, что дорого тебе, и уехать в Рио со мной, с человеком, который не брал на себя никаких обязательств, лишь обещал тебе полгода любви под солнцем Бразилии.
- Да! - проговорила она со смехом, целуя его в губы. - Полностью уверена!
Он прокричал что-то в ответ, сжав ладонями ее голову.
- Уверена ты или нет, любимая, сгоняю-ка я завтра в Провинстаун, потому что не хочу, чтобы и тень сомнения испортила нам следующие полмесяца.
- А теперь люби меня, - шепнула она, медленно пододвигаясь под него, обхватив его шею. - Люби меня сейчас, Райан.
- Да! - выдохнул он у ее губ. - Да!.. Словно благоговея перед открытием какого-то чуда, о котором он только и мечтал, Райан с наслаждением погрузился в нее. Его тело устремилось к ней, и он получал неслыханное удовольствие, в упоении лаская ее, поднимая задыхавшуюся от счастья Линдсей на вершины божественной страсти.
Не спеша, обуздывая свое нетерпение, он вел ее к бурному финалу, позволяя ей почувствовать и восторженно оценить каждый оттенок ее новых ощущений, каждый всплеск нежданно открывшейся радости. Он нежно шептал слова любви, которые кружили голову Линдсей, заставляя ее приноравливаться к своим желаниям, ни разу не поторопил ее, не причинил ей боль, пока они постигали новый, чудесный мир чувств.
Линдсей отдалась ему полностью, горячо, с доверчивым самоотречением. Они словно парили вместе, все больше набирая высоту, пока Линдсей не пронзило какое-то новое, небывалое ощущение, что-то отчаянно напряглось в ней и задрожало. Она затаила дыхание, стараясь продлить волшебные мгновения, все остальное вдруг показалось ей таким ничтожным. Райану передалось ее растущее волнение, и он изменил ритм, приноравливаясь к ней, ласково ведя ее к умопомрачительному финалу.
- Райан!.. - Она держалась руками за его шею, закинув ноги ему на спину. - О Райан...
- Все хорошо, - проговорил он каким-то не своим голосом. - Расслабься, Лин, позволь мне быть твоим поводырем. Только сбрось напряжение, вот так. Я хочу, чтобы мы вместе...
Затем она тихо вскрикнула, упруго выгнувшись под ним, плотина ее чувств прорвалась, извергнувшись горячим потоком. Линдсей никак не могла отдышаться, слыша словно во сне голос Райана, который, изнемогая, повторял ее имя.
Они приникли друг к другу, утомленные страстью, в бессильном изумлении, с трудом спускаясь с небес наслаждения на бренную землю.
- Боже...
Линдсей не сразу поняла, что слышит голос Райана. Всего лишь удивленный шепот у своего уха. Она почувствовала, как он пошевелился, несколько раз невнятно пробормотав ее имя.
Мало-помалу ее сердце вошло в привычный ритм, и она смогла обрести размеренное дыхание, хотя каждая клетка ее тела по-прежнему дрожала. Райан снова что-то пробормотал, поднявшись на локтях, чтобы получше рассмотреть ее.
Линдсей робко улыбнулась.
- Так вот чего мне недоставало все эти годы.
- Более или менее, - кашлянул Райан. - Конечно, мы еще не преуспели в искусстве любви и не совсем привыкли друг к другу. Если тебе интересно...
Линдсей шаловливо улыбнулась.
- Ты постараешься увлечь меня на поиски праздных и сладострастных утех, мистер Маккрей?
- Разумеется, - отозвался он. - Если уж я взялся за то, чтобы показать тебе всю пагубность воздержания, кому, как не мне, помочь тебе наверстать упущенное.
Линдсей довольно рассмеялась, глаза ее горели.
- Какой ты щедрый мужчина.
- Чересчур, - с удовольствием согласился он, поглаживая ее золотистую кожу. - Вообще я намерен потратить следующие несколько дней, трудясь не покладая рук над пробелами в твоем образовании. - Он медленно поцеловал ее, и в ней опять проснулось жгучее, трепетное желание. - Я буду очень, очень удивлен, если в следующие семь дней ты сядешь за чертежную доску...
И Райан сдержал обещание. Папки с чертежами лежали заброшенными все эти семь пылающих жаром любви дней, пока он будил в Линдсей доселе неведомые ей чувства. Любовники были одни в целом свете - только солнце да море видели их ненасытные, стремящиеся друг к другу тела. Время потеряло для них всякий смысл, они жили в мире открытий и наслаждений, который покидали, только уснув или изредка отправляясь за продуктами в Провинстаун. Они проводили дни в безудержном веселье и удовольствиях, всецело поглощенные охватившей их страстью.
Казалось, это будет продолжаться вечно...
Линдсей с трудом отрешилась от грез, обнаружив, что все еще сидит в кабинете. Боже, что с ней! Ведь она распрощалась со всем этим несколько лет назад!
Она вскочила на ноги, схватила сумочку и портфель и направилась к двери. Это сущее безумие! У нее есть дела поважнее, чем сидеть здесь и предаваться романтическим мечтаниям о мужчине, которого не видела три года.
Джеф был прав, подумала вдруг Линдсей с несвойственной ей горечью. Пусть бы Райан оставался там, откуда приехал, и не тревожил нас.
Тот уик-энд, несомненно, стал одним из самых унылых в ее жизни. И понедельник оказался не намного лучше. Она провела весь день на строительной площадке в Салеме, стараясь забыться в работе, что ей никак не удавалось. Чем упорнее она стремилась изгнать из головы мысли о Райане, тем чаще думала о нем, в конце концов она бросила дела и вернулась в Бостон такая расстроенная, что в любую минуту готова была расплакаться.
Марг оторвала глаза от стола, когда Линдсей вошла в приемную.
- Я уже было подумала, что ты навсегда уехала из города. Неудачный день?
- На двойку с минусом! - Линдсей швырнула на низенький столик рулон чертежей. - Джеф еще не звонил?
- И не думал, - с явным неодобрением отозвалась Марг. - Между прочим, Опел Уэстлейк просила напомнить тебе о том, что на следующей неделе у них новоселье. - Марг вошла вслед за Линдсей в ее кабинет и наклонилась над ее столом, чтобы сделать отметку в календаре. - Не забывай, что ты почетный гость и, если тебя там не будет, это вряд ли пройдет незамеченным.
- Пропустить один из славных вечеров, которые устраивают Опел и Бриг Уэстлейк? - смеясь, спросила Линдсей. - Ни за что на свете! Даже если полночи мне придется осматривать их дом и высказывать свое профессиональное мнение.
- Нужно терпеливо нести бремя славы, - с улыбкой проговорила Марг. Ты видела, как тебя разрекламировали в "Домах и садах"? На этот раз они даже не исказили твое имя.
- Это говорит о том, что мы идем в гору, - пошутила Линдсей, невольно подумав о Джефе. Марг рассмеялась, направляясь к двери.
- Звонил Райан Маккрей. У Линдсей засосало под ложечкой. Она прошла к другому концу стола.
- И что же? - нарочито небрежно спросила она.
- Он ничего не сказал. Только передал, что еще позвонит.
Линдсей кивнула. Она сидела, рассеянно просматривая почту.
- Уже пятый час, Марг, ты можешь идти домой. Я задержусь всего на несколько минут.
- Что-то не верится, - добродушно упрекнула ее секретарша. - Может, заскочишь сегодня к нам на ужин? Горд смастерил кукольный домик для второй внучки, он мечтает показать его тебе.
- Похоже, у меня появился конкурент, - рассмеялась Линдсей. - А что, если я навещу вас попозже на этой неделе?
- Ловлю на слове, - твердо заключила Марг, закрывая за собой дверь. Только не задерживайся слишком долго здесь, хорошо?
- Хорошо, - отозвалась Линдсей. Какое-то время она смотрела на захлопнувшуюся дверь, подавив невольный вздох, потом отложила непрочитанную почту.
Ей почему-то было не по себе, домой идти не хотелось, но еще больше не хотелось оставаться здесь, в кабинете. Она уже жалела, что отказалась от приглашения Марг и не отправилась ужинать к ней.
Теперь было уже поздно. Линдсей услышала, как каблучки Марг дробно простучали по коридору, и беспокойно вскочила на ноги. В потемневших окнах она увидела свое отражение и окинула придирчивым взглядом стройную, длинноногую женщину. Бежевые брюки, сшитые на заказ, ладно сидели на ее красивых бедрах, кожаный пояс с медными бляшками, надетый поверх элегантной серовато-бежевой кофты из мягкой шерсти, придавал фигуре еще больше стройности.
"Не понимаю, чего ты мучаешься, - сказала она себе, - поскорее справляйся с переживаниями. Ведь до возвращения Джефа тебе одной придется заниматься делами фирмы".
Она нетерпеливо отвернулась от окна и включила лампу над рабочим столом, рассматривая прикрепленный к нему чертеж. Это был предложенный Джефом предварительный вариант проекта реконструкции дома Боровейка. По бумаге разбежались четкие темные линии, проведенные уверенной рукой, но чертеж был каким-то.., сыроватым. Линдсей не сразу нашла нужное слово. Да, эскиз был сделан профессионально, но в нем не хватало творческой фантазии, будто у Джефа к нему не лежала душа.
Безусловно, так оно и было. Все его проекты обычных жилых домов казались какими-то несовершенными, его интересовали лишь солидные здания, имеющие не менее двадцати этажей.
Ты несправедлива к нему, упрекнула она себя, устраиваясь на краю высокого стула. Джеф хороший архитектор, он просто нетерпелив.
- Черт побери, Линдсей! - кричал он ей два с половиной года назад. Не можем же мы ждать его бесконечно! От него ни слуху ни духу. Мы либо останемся в его фирме и будем пестовать брошенное чадо Маккрея всю свою оставшуюся жизнь, либо заведем собственное дело. Так какой мы сделаем выбор?
Джеф бушевал, торопил Линдсей, и в итоге родилась совместная компания "Вебстер и Форрест". Далось это им нелегко. Особенно в первые месяцы. Оба они работали до изнеможения только для того, чтобы хоть как-то свести концы с концами. Потом Линдсей получила заказ на строительство огромного торгового комплекса в Кембридже, а Джеф спроектировал Атриум.
А теперь? Теперь дела у них шли неплохо. Если только, с беспокойством напомнила себе Линдсей, она сама не разорит компанию, поскольку вдруг обнаружилась ее полная неспособность сосредоточиться на работе больше двух минут.
Линдсей попивала холодный кофе и поверх чашки разглядывала чертеж. Она медленно ощупывала глазами линии конструкции - пересекающиеся плоскости, рельефные углы, - представляла себе масштабное соотношение дома и окружающей его территории. Рука сама потянулась к карандашу.
Она небрежно провела первые пробные штрихи, стараясь постичь суть, архитектонику здания. Линдсей пока не представляла себе ясно проект в целом и лишь смутно видела образ, контуры будущего дома. Но идея конструкции уже зрела у нее в голове, оставалось лишь творчески осмыслить ее и точно, терпеливо воплотить на бумаге.
Постепенно рука приобрела уверенность, идея обретала зримую форму. Она рассеянно поправила лампу, строго взглянула на эскиз. Увеличила наклон крыши, чтобы смотрелись получше плещущееся за домом море и высокие сосны...
Уже полвосьмого! Линдсей смотрела на часы, не веря своим глазам. Около трех с половиной часов она просидела, склонившись над столом. Слегка потерла поясницу, разглядывая чертеж. У нее на губах заиграла улыбка. Проект вышел хороший, очень, очень хороший.
Она подняла руку, включила лампу и отодвинула стул. Теперь домой, сказала она себе. Приму горячую ванну, хорошо высплюсь и все утро буду благодарить судьбу за посланный мне бесценный дар!
Гараж для автомобилей был почти пуст. Каблуки ее коротких сапожек отбивали дробь, которая эхом отзывалась меж бетонных стен, когда она решительно направлялась к своему блестящему темно-синему "мерседесу" с открывающимся верхом. За ним виднелась другая машина, полускрытая в тени.
Это был "масерати" серо-стального цвета.
Рядом с автомобилем, опершись на крыло, стоял Райан Маккрей, сложив на груди руки и скрестив длинные ноги.
Линдсей замерла на месте. Его ладная кожаная куртка цвета жженого сахара была наполовину расстегнута, джинсы плотно облегали бедра. Выцветшая рубашка и короткая куртка подчеркивали стройные линии его мужественной фигуры. Райан выглядел очень суровым и сильным. Он, прищурившись, пристально смотрел на нее.
Линдсей быстро подошла к нему, вынимая на ходу ключи из сумочки, висевшей на плече. Непринужденно перешагнула через его ноги и бросила портфель и папку с чертежами дома Боровейка на заднее сиденье "мерседеса".
- Ты, конечно, расскажешь мне, как тебе опять удалось обмануть охрану?
- Благодаря своему обаянию. - Он широко улыбнулся, и вдруг она увидела прежнего Райана, глаза которого искрились озорным смехом. - Там у вас дежурит удивительно услужливый старикан, который думает, что я твой давно пропавший брат, только что вернувшийся из миссионерской поездки по странам Южных морей.
Линдсей невольно улыбнулась в ответ.
- Ты, Райан, неисправим, не можешь и дня прожить без вранья.
- Если меня к этому вынуждают, - лениво поправил он. - А это уж совсем другое дело.
Его взгляд блуждал по плавным, мягким линиям ее стройной фигуры.
Она открыла дверцу машины и быстро села за руль.
- Марг сказала, что ты звонил.
- Четыре или пять раз. Ты разве не поддерживаешь связь с городской конторой, когда куда-нибудь уезжаешь?
Линдсей взглянула на Райана сквозь полуопущенные ресницы, ей доставляло странное удовольствие дразнить его.
- На строительной площадке нет телефона.
- Ты разве не поставила этот чертов автоответчик у себя дома? Я два раза звонил вчера. Линдсей беззаботно пожала плечами.
- Я была занята. Я включаю автоответчик, когда работаю, и, наверное, забыла проверить его сегодня утром.
- Работаешь? По утрам в воскресенье? - Он словно нехотя улыбнулся. - Я припоминаю воскресное утро, а может, и два, когда мы не вылезали из постели до полудня, и если память не изменяет мне, то после двенадцати мы ели в спальне.
Линдсей с трудом выдержала его веселый взгляд.
- Должно быть, ты говоришь о ком-то другом, - спокойно сказала она, потому что я ничего такого не помню.
Его густой ленивый смех пророкотал в тишине гаража. Он нехотя оттолкнулся от "масерати", положив руку на ветровое стекло.
- Давай поедем ко мне, выпьем чего-нибудь. Я переоденусь, и мы пойдем поужинаем.
- Нет, спасибо. - Она завела мотор и включила скорость.
На его губах играла улыбка.
- Раньше, помнится, ты не была такой трусишкой, Линдсей.
Он откровенно подтрунивал над ней, сопровождая свои слова вызывающей улыбкой. Пальцы Линдсей, лежавшие на руле, побелели, но она решила не уступать ему.
- Если ты не хочешь, чтобы я стукнула тебя в самое неподходящее место, Райан, лучше отойди немного в сторону. - Она кивнула на выгнутое обзорное зеркало, которое упиралось ему в пах. - Ты так и напрашиваешься на неприятности, Райан, да ладно уж, пожалею твоих бостонских дамочек.
- В моей жизни есть только одна дамочка, - огрызнулся Райан, и глаза его опасно сузились, - но она заслуживает хорошей трепки.
Линдсей вскинула красиво очерченную бровь.
- Откуда в наше время такое варварство? И куда подевалось знаменитое обаяние Маккрея?
- Его больше нет, осталось только непреодолимое желание отшлепать по восхитительным ягодицам одну очень привлекательную, очень старательную архитектурную дамочку.
Линдсей пришлось прикусить губу, чтобы не расхохотаться. Она нажала на сцепление, и юркая машина тронулась с места.
Райан что-то пробормотал в сердцах, глаза его сердито блеснули. Он ухватился за руль, крепко сжав его рукой, и ей пришлось остановить машину.
- Если ты опасаешься проснуться завтра утром в моей постели, дорогая, то зря, меня вовсе не следует бояться.
От этих слов Линдсей опять охватил страх, который ей до сих пор удавалось подавлять. Но она ничем не выдала себя; откинувшись в глубоком кресле, Линдсей с вызовом посмотрела на него.
- Мне кажется, ты переоцениваешь свои возможности, Райан. Такое могло случиться со мной три года назад, но теперь меня уже не так просто соблазнить широкими плечами и нахальной улыбкой.
Но он не отпускал руль.
- Ради всего святого, Лин!.. - Он закрыл глаза, словно собирался с силами, и шумно дышал сквозь стиснутые зубы. Когда он снова открыл глаза, она прочитала в них откровенную мольбу. - Прошло три года, Лин. Я хочу поговорить с тобой, побыть рядом. Неужели я не могу попросить тебя о таком пустяке, черт побери?
Она недоверчиво взглянула на него, прекрасно зная, что он играет на ее чувствах, что ей престо нужно завести мотор и скрыться в ночи. Но что-то удержало ее, какая-то небывалая нежность, светившаяся в его темных глазах.
- Ты все еще любишь омлет по-испански? - Эти слова вырвались прежде, чем Линдсей сумела остановить себя: она в удивленном смятении слушала свой голос.
Глава 4
Райан на какой-то миг растерялся, но с достоинством вышел из положения.
- Только если ты сама его приготовишь, - ответил он, и его синие глаза засветились при воспоминании о прошлом.
Линдсей отвела взгляд от этих зовущих глаз, чувствуя, что окончательно запуталась. Господи, что она натворила! Одно дело - обмениваться с Райаном колкостями в подземном гараже, и совсем иное - пригласить его к себе на ужин. И теперь, даже если от этого зависела ее жизнь, она не могла придумать подходящий повод, чтобы отменить приглашение; тем самым Линдсей только бы подкрепила его подозрение в том, что она боится остаться с ним наедине.
Несколько минут спустя она вздрогнула, почувствовав близкую опасность, когда увидела в зеркале заднего обзора мрачный силуэт "масерати", следовавшего прямо за ней. Автомобиль Райана зловеще и бесшумно, как акула, скользил среди других машин.
Она хотела было оторваться от Райана, пока ехала от "Лексингтона" до своего дома, но "масерати" словно приклеился к заднему бамперу ее машины: похоже, Райан разгадал замысел Линдсей. Он, как всегда, ловко проскочил мимо консьержки, и, когда они оказались возле двери в коридор, ведущий к квартире Линдсей, ей ничего не оставалось, как пригласить его войти.
Райан чуть ли не с благоговением переступил заветный порог и молча последовал за ней в гостиную.
- Выпьешь что-нибудь?
- У тебя есть коньяк?
Она открыла заставленный бутылками бар, вынула две рюмки и налила золотисто-коричневый коньяк Райану и белое вино себе.
Линдсей обернулась и увидела, что Райан все еще стоит посреди комнаты и задумчиво разглядывает обстановку. Она улыбнулась. Ее роскошное жилище, выполненное по особому проекту, резко отличалось от скромного здания из песчаника без лифта, где Линдсей снимала квартиру три года назад. Ее вкусы очень изменились с той поры, когда Райан видел ее в последний раз; гостиная была отделана очень смело, по последней моде, всюду преобладал белый цвет, контрастирующий с черным. Сдержанный декор отличался спокойным, изысканным стилем. Все здесь говорило о богатстве мысли художника, плавные очертания мягкой резной мебели смягчали холодный блеск мрамора, хрома и дымчатого стекла.
На всем лежала печать индивидуальной одаренности мастера, это была новая манера самовыражения Линдсей Форрест, доселе не знакомая Райану. Она наблюдала, как он пытается найти связь между этой комнатой и Линдсей Форрест, которую он знал три года назад.
- Ты что, собираешься все выпить одна? Его тихий голос вывел Линдсей из задумчивости. Она заметила вдруг, что все еще держит в руке две рюмки, и с негромким смехом протянула ему коньяк.
- Извини. Может, ты разожжешь огонь, пока я займусь стряпней?
Беря рюмку, Райан коснулся ее ладони. Она вздрогнула и чуть не выронила коньяк. Райан слегка улыбнулся и посмотрел на нее. Потом, не проронив ни слова, пошел к камину.
Линдсей вздохнула - она не заметила, что стояла затаив дыхание, повернулась и быстро направилась на кухню.
Солнце. Песок. Море. Омлеты по-испански, приготовленные на плите в домике на побережье Кейп-Кода, где все дышало жаркой страстью. Они обычно поджаривали омлеты вместе, хохоча, обмениваясь интимными шуточками, дразнящими улыбками; зачастую это кончалось тем, что Райан брал ее на руки и со смехом нес в спальню; омлеты лежали, забытые, на столе, а они не спеша, с наслаждением предавались любви, насыщаясь друг другом.
Это ошибка!
Линдсей в отчаянии обвела глазами просторную кухню. Она слышала, как Райан что-то тихо насвистывал в гостиной. Заиграл проигрыватель, в тишине комнаты разлились нежные звуки музыки. Весело потрескивал в камине огонь. Звенело стекло.
Негромкие, успокаивающие звуки. Слишком, слишком успокаивающие. О чем она думала, черт возьми, когда приглашала его сюда! Он хотел соединить разорванную нить их отношений, которые принадлежат прошлому, а у нее не было ни времени, ни желания выполнять его прихоти.
Неожиданно встретиться с ним на нейтральной почве, в ресторане, куда безопаснее, чем смотреть, как он расхаживает по ее квартире, отделанной алебастром и стеклом. Она бросила взгляд на часы. Еще не поздно. Она могла мгновенно все изменить и...
- Тебе помочь? - В дверном проеме внезапно показался Райан с рюмкой коньяка в руке.
- Нет. - Она смотрела на него широко открытыми глазами. Потом вдруг почувствовала себя ужасно глупо. Она тихо усмехнулась. - Ты напугал меня. Так странно, что ты здесь... - Она оборвала себя и принялась в тишине взбивать омлет.
- Впервые за три месяца после приезда из-за границы я ощутил себя дома, - негромко проговорил он. Потом лениво откинулся в низком кресле, положив ногу на ногу. - Я скучал по тебе, Лин. Я мечтаю побыть с тобой, походить на концерты, послушать Баха или почитать "Нью-Йорк таймc", лежа рядом с тобой воскресным днем.
- Субботним утром сходить в Фаниэл-Холл <Примечательное здание в Бостоне, названное по имени его строителя Питера Фаниэла, гае расположены рынок, выставочный и концертный залы.>, - со смехом вспомнила она. Попастись у передвижных ларьков в Булл-Маркете, а потом заглянуть в ту маленькую булочную и выпить кофе со сладкими ореховыми пирожными.
- Купить теплый французский хлеб и датский сыр и то сладкое красное вино, которое ты любила, и притащить все это домой к ленчу.
- А мороженое! - Она смотрела на него блестящими глазами. - Я уже несколько лет там не была! Интересно, продают ли еще в той дальней кулинарии восхитительную копченую говядину с пряностями на ржаном хлебе...
- Это легко проверить. - Райан неспешно улыбнулся, сверкнув зубами. Давай сходим туда завтра утром. А потом наведаемся на длинную пристань Марриотт и посидим там, как бывало, за бутылкой шампанского и креветками.
Очарование прошлого внезапно развеялось. Линдсей не отрывала глаз от тарелки, которую держала в руках, представляя себе картины их прежних встреч, ощущая его близость.
- Боюсь, тебе придется пойти без меня, - беззаботно сказала она, удивительно уверенной рукой добавляя зелень во взбитые яйца. - Джеф до сих пор в Нью-Йорке, а я без него совсем забегалась.
Проволочная взбивалка громко стучала в наступившей тишине.
- Понятно, - сказал наконец Райан. Он сделал большой глоток коньяку, встал с кресла-раковины и подошел к столику у большого, до самого пола окна.
Линдсей наклонила тарелку и задумчиво посмотрела на вспенившиеся яйца. Потом бросила взгляд в окно на широкий горизонт, на небо, усыпанное звездами, которые посылали свой лучистый свет в ее окно. Спроси, требовательно подсказывал Линдсей внутренний голос. Спроси...
Этот вопрос мучил ее три года, но теперь, когда у нее появилась возможность задать его, она колебалась, опасаясь услышать неутешительный ответ. И все же спросить надо. Эта нераскрытая тайна мучительно отдаляла их друг от друга, навязчиво преследовала ее. И она всегда будет лежать тяжким грузом на их плечах, разделяя их, если Линдсей смалодушничает.
- Райан, - прошептала она, не глядя ему в глаза. - Почему ты так просто уехал? Без слов, без... - Она пожала плечами, поигрывая взбивалкой. "Без сожалений", - чуть не сказала она, но теперь было не самое подходящее время для упреков.
Райан надолго задумался.
- Я бы это сам хотел понять, Линдсей, - наконец произнес он, по-прежнему глядя в окно. - Бог свидетель, я и сам хотел бы это знать.
Линдсей ждала дальнейших объяснений, но увидела, что он задумчиво смотрит в ночь, уйдя в воспоминания.
Она согласно кивнула, несмотря на его отсутствующий взгляд, и снова повернулась к столу, добавляя в омлет масло, уксус и зелень. Она услышала, как он вздохнул через несколько минут, но не отвела глаз от плиты.
- Я тысячу раз задавал себе этот вопрос, Лин, - печально произнес он. - И ни разу не нашел толкового ответа.
Линдсей взглянула на него. Но чего же она хотела? Ясного объяснения в черно-белых тонах, такого же четкого, как ее чертежи?
- Вы глубоко ранили мою душу, мадам. - Его лицо озарила та живая улыбка, которую она так любила. - Ведь я был баловнем судьбы, кумиром современного архитектурного мира, а мною пренебрегли. Указали на дверь. Он широко улыбнулся, насмехаясь над собой, и недоверчиво тряхнул головой. Господи, какое самомнение! - Райан снова сидел в кресле-раковине, которое стояло посреди просторной кухни, опершись о подлокотники, зажав в ладонях рюмку. - В то время я был очень нетерпеливым, Линдсей. Я хотел добиться всего, что задумал, и немедленно. Я не понимал, что хорошее в жизни дается далеко не сразу и нужно уметь ждать. - Его улыбка погасла, он пристально смотрел на коньяк. - Я был самонадеян. Привык поступать по-своему, привык получать то, что желал, конечно, если страстно желал. Меня интересовали только мой успех, моя жизнь, моя карьера. - Он бросил взгляд на Линдсей. Я никак не мог понять, почему ты не ухватилась за такую потрясающую возможность - бросить все, что дорого тебе, и уехать в Рио со мной, с человеком, который не брал на себя никаких обязательств, лишь обещал тебе полгода любви под солнцем Бразилии.