Хоухи Рэймонд. Последний козырь

...Пол закурил и вдруг заметил, что, пока они разговаривали, за окном
почти стемнело. Они приготовили кофе и вместе отнесли его и коньяк на
столик у дивана. Мэри включила телевизор и, скинув туфли, устроилась на
ковре возле ног Пола, сидевшего на диване.
- Тем временем в центре Филадельфии, - раздался голос диктора, -
продолжается серьезная перестрелка...
Мэри переключила канал.
- Бывший председатель объединенного комитета начальников штабов Джеймс
Хиншо заявил, что в Соединенных Штатах происходит самая настоящая
гражданская война. Выступая перед...
- Выключите, - попросил Пол.
- Я хочу узнать, что же сегодня происходило в Вашингтоне, - ответила
Мэри, поворачивая ручку.
На экране телевизора появилось изображение сотен молодых людей,
укрывающихся от проливного дождя под большими лозунгами и плакатными
щитами. На одном можно было различить слова: "Народное правительство
делает то, что говорит".
- Сегодня, - раздался голос диктора, - приблизительно триста тысяч
демонстрантов вынуждены были искать убежища от проливного дождя,
разразившегося над Вашингтоном. События, грозившие превратиться в
серьезную вспышку беспорядков, были приостановлены стихией. Рано утром
самолеты, взлетевшие с военной авиабазы Эндрюс, рассеяли над облаками,
собравшимися над столицей, кристаллы йодистого серебра. Метеорологическая
война, впервые примененная во Вьетнаме, чтобы затруднить передвижение
противника, оказалась эффективной и...
- Вы действительно верите, что наша работа здесь повлияет на
происходящее там? - Мэри кивнула на телевизор. - Здесь, в Детерике, все
кажется таким нереальным. Как будто мы находимся в центре урагана, где
всегда так спокойно и тихо. Мне кажется, что, какой бы невероятной ни
казалась идея "Последнего козыря", если нам удастся бросить его в этот
страшный вихрь, окружающий нас, он будет подхвачен этим вихрем и разнесен
на мелкие кусочки вместе с нами.
- Вы так говорите, словно хотите отмены проекта, - сказал Макэлрой.
- Я этого очень хочу, - задумчиво и тихо произнесла она.
- А мне "Последний козырь" напоминает удар в челюсть тонущему человеку.
Если этот удар успокоит и позволит спасателю вытащить терпящего
бедствие...
Мэри пожала плечами, но ничего не сказала.
- Вы предупредите меня, когда придет время уходить? - спросил Пол.
- Еще не пора.
Пол наклонился к ней и осторожно поцеловал.
- Я все ждала, когда же наконец ты догадаешься сделать это, -
прошептала Мэри и, обхватив его за шею, вновь подставила свои губы для
поцелуя.


В семь тридцать вечера десятого августа Нейдельман возвратился в
Детерик после трехдневного пребывания в Вашингтоне.
Остановившись на минуту у административного блока, где Нейдельман взял
почту, гранки своей новой книги и пачку отчетов о проделанной работе,
Барринджер отвез его к жилому блоку. Нейдельман вышел из машины и, оставив
Барринджера доставать чемодан, поспешил в квартиру. Достав из
"атташе-кейса" отчеты научных групп, Нейдельман принялся за чтение. Первым
ему попался отчет Педлара. Взяв со стола шариковую ручку, Нейдельман
написал на полях: "Хорошо, но частицы аэрозоля не должны быть очень
мелкими. Надо, чтобы они поразили людей как на улице, так и в высоких
домах". Поставив штамп "По прочтении сжечь", он подписал отчет и взялся за
другой. Наконец очередь дошла и до отчета Макэлроя. Цереброиды, достигшие
уже четырех месяцев, развивались нормально, все параметры и коэффициенты
выдерживались точно. Поставив штамп и написав: "Отлично", Нейдельман
отбросил его в общую пачку.
Следующим шел отчет группы Бенедикта. К первой странице была пришпилена
карточка: "Доктор Филип Бенедикт имеет удовольствие пригласить доктора
Ричарда Нейдельмана на демонстрацию изобретения, которая будет иметь место
в испытательном ангаре в 9:30 11 августа. Форма одежды обычная. С
уважением, Бенедикт".
- Вот пижон, - пробормотал Нейдельман.


Бенедикт подождал, пока присутствующие займут свои места в конце
испытательного ангара, напоминавшего крытый стадион. К 9:30 собрались все,
за исключением Каванага, дежурившего у цереброидов. Дождавшись тишины,
Бенедикт начал размеренным голосом:
- Летательный аппарат, который вы сейчас увидите, представляет собой
модель в половину натуральной величины. Экипаж, естественно, тоже модели.
Мы стремились создать, и нам кажется, не без успеха, логически
организованный, предназначенный для выполнения определенной задачи
аппарат, построенный ВОКРУГ цереброидов. Мы придали им вид привычных
космических путешественников. Мы решили создать тип, который бы годился
для выполнения разведывательной задачи, полностью объединенный с кораблем
и действующий как обрабатывающий информацию и принимающий решения
организм.
Из глубины ангара появился грузовик-платформа, за рулем которого сидел
Вейнер, и, проехав медленно через все помещение, остановился в трех метрах
от собравшихся. На платформе находился корабль.
Его центральная часть представляла собой сферу приблизительно полутора
метров в диаметре, с поверхностью, состоящей из сотен блестящих
треугольников и поэтому сверкавшей словно бриллиант под светом ярких ламп.
Три стойки, каждая толщиной в человеческую руку, соединяли экватор сферы с
гладким круглым кольцом диаметром в три метра и высотой около метра.
Вейнер вылез из кабины и с помощью Дарроу и Конрада снял корабль с
платформы.
- Аппарат уже запрограммирован, и мне только остается запустить его, -
сказал Бенедикт, подходя к пульту управления.
Он защелкал переключателями на панели, и немедленно модель окуталась
небольшим облаком дыма. С негромким гулом, напоминавшим шум небольшой
ракеты, корабль поднялся на высоту около трех метров и повис в воздухе.
При помощи небольших реактивных двигателей сопло изменило положение и
стало под углом к земле. Модель полетела вдоль ангара. Подлетев к стене,
она остановилась, развернулась, двинулась в обратном направлении и снова
остановилась у стены в нескольких метрах над землей.
- А теперь перейдем к защитным маневрам, - сказал Бенедикт.
Дарроу и Вейнер, одетые теперь в огнеупорные костюмы, начали медленно
приближаться к кораблю.
- Мы установили ультразвуковой сканер, - продолжал свои пояснения
Бенедикт, - связанный с двигателями, которые включаются, как только
кто-нибудь приблизится на расстояние одного метра. Конечно, корабль,
который будет найден в Лос-Анджелесе, не нуждается в подобных защитных
мерах, но это придаст ему больше правдоподобия.
Дарроу поднял ногу, чтобы сделать следующий шаг, но в этот момент
аппарат, выбросив язык пламени, отлетел на несколько метров в сторону.
Несколько раз Дарроу и Вейнер приближались, и каждый раз модель как бы
отскакивала от них. Наконец она оказалась в дальнем углу ангара, и все
присутствовавшие вытянули шеи, чтобы увидеть, что произойдет. Дарроу
сделал последний шаг к кораблю, которому уже некуда было отступать, и
модель с грохотом подпрыгнула вверх к потолку. Одновременно откуда-то
из-под днища вылетела небольшая металлическая канистра, и наблюдавшие
почувствовали запах лавандовой туалетной воды.
- Для освежения атмосферы, - засмеялся Бенедикт. - Это наш сюрприз. Мы
одновременно показали вам и вирусораспыляющее устройство.
Тем временем корабль, облетев еще раз ангар, приземлился точно в том
месте, откуда взлетел.
- А теперь можете подойти и рассмотреть все вблизи. - Бенедикт щелкнул
выключателем, и верхняя половина сферы раскрылась на три лепестка, открыв
внутренность корабля. - Настоящий корабль будет несколько отличаться от
модели. Мы, в частности, заменим этот двигатель на плазменный. В основном
же внутреннее расположение будет точно таким. Прозрачные сферы, в которых
в настоящий момент находятся модели цереброидов, будут изготовлены из того
же материала, что и сам корабль, а все провода заменены на изготовленные
из нового, сверхпроводящего сплава, над которым мы сейчас работаем. Могу
сказать, что провода эти будут состоять из органического вещества.
Электроды будут вживлены в каждый из цереброидов и подсоединены к
чувствительной аппаратуре на кольце и к компьютеру. Цереброиды так же
будут подсоединены друг к другу. Получается, что они работают вместе в
тройной системе, интерпретируя данные и передавая простейшие команды на
компьютер.
Макэлрой задал вопрос относительно жидкости, в которой должен был
находиться каждый цереброид внутри сферической камеры.
- Жидкость будет под давлением, а как известно, лучшая форма для
распределения сил в сосуде под давлением - сфера. Эту же форму мы приняли
за исходную и для всей конструкции. Но что мне самому нравится больше
всего, так это идея, предусматривающая возможность пересадки цереброидов в
другой корабль, если, к примеру, данный устареет.
Затем слово взял Ли Конрад, эксперт по космической медицине, который
пояснил, как трансдукторы, встроенные в кольцо, заменяют человеческую
сенсорную систему.
- Мы создали три запасные системы и диагностическую логическую цепь,
которая обнаруживает неисправность и тут же называет и вызывает запасную
часть. Своего рода электронная самохирургия.
Нейдельман выразил сомнение по поводу того, что при такой степени
надежности трудно будет предположить, что причина аварии кроется в
неисправности электроники.
- Дарроу подумал и об этом, - Бенедикт, улыбаясь, кивнул в сторону
молодого человека. - Мы оставим свидетельства электромагнитной
неисправности, не зависящей от упомянутых Ли систем.
- Ну что ж, - заключил Нейдельман, - нам остается только одно: чтобы
наша подделка была абсолютной. Но даже если все удастся так, как задумано,
я не могу быть совершенно спокойным. Слишком уж остры те рога, за которые
мы собираемся водить быка.


Сразу же после демонстрации действующей модели полковник Лоуренс с
тремя помощниками выехал в Лос-Анджелес.
Эд Стиллман внешне походил на голливудский стереотип - максимум
действия, минимум мозгов и весьма грубая речь. На деле же этот бывший
сержант нью-йоркской спасательной службы был не только всесторонне
подготовлен, но и обладал незаурядным умом.
Сэм Олсен, бывший сотрудник ЦРУ, являлся экспертом по секретным
операциям. Высокий, костлявый, невозмутимый, он одинаково спокойно мог
переносить боль сам и причинять ее другому.
Джерри Пейн был негром и, как Стиллман, в течение десяти лет служил
полицейским, пока не перешел в частное охранное бюро.
Прибыв в Лос-Анджелес, Стиллман, Олсен и Пейн начали вести переговоры о
приобретении обанкротившейся строительной компании, а Лоуренс позвонил
доктору Ральфу Шелдону, проживавшему в отеле "Статлер Хилтон". Несмотря на
то, что они никогда не видели друг друга, разговор между ними носил весьма
дружеский характер.
- Ральф, это я, Тед Херш, - начал Лоуренс. - Думаю, что мы нашли как
раз такой дом, который тебе нужен. Это на Доти-авеню, 1400, и хозяева
просят даже меньше, чем ты собирался заплатить. Может быть, встретимся
завтра? Если тебе понравится, я бы сразу же начал соображать насчет
переделки.
Лоуренс сообщил адрес агента по торговле недвижимостью, и они
условились встретиться у дома после обеда на следующий день.
Через сорок восемь часов, 14 августа, Шелдон внес деньги за дом, а
Лоуренс отправился обратно в Детерик с данными, необходимыми для
осуществления следующей фазы операции.
Лоуренс был когда-то оперативником в специальных войсках и являлся
соавтором наставления по взрывному делу. Взорвать мост при помощи серии
зарядов, которые бы сработали по очереди с задержкой в сотую секунды, было
детской игрой по сравнению с тем, что ему предстояло сделать. Цель-то в
общем была та же самая - взрыв. Но перед этим предстояло сделать вид, что
космический корабль пробил крышу, дом и оказался в подвале, а уж потом
взорвался. Нужно все сделать как в кино, пущенном наоборот, и тут
полковнику приходилось продемонстрировать и выдумку, и способность
проявить скрупулезность до последней мелочи.
Через десять дней после возвращения в Детерик они с Бенедиктом начали
проводить серию имитаций аварии на уменьшенных моделях дома и корабля. При
помощи скоростной киносъемки в шестьдесят тысяч кадров в секунду им
удалось установить разрушения, которые падающий на дом корабль должен
произвести до своего взрыва. Потом провели миниатюрные взрывы моделей в
одном доме. В результате этих опытов Лоуренс установил, например, что
черепица, провалившаяся вместе с кораблем в подвал, должна быть вбита в
землю в результате взрыва. Значит, ее следовало заранее поместить под
днищем. А вот органические провода разбрасывались взрывом как попало, и о
их месте не следовало беспокоиться.
Необходимо было также разработать способ доставки корабля из Детерика в
Лос-Анджелес. Оказалось, что потребуется сделать две поездки, так как
корабль придется разобрать, а потом собрать на месте. На это, как показала
тренировка на модели, потребуется десять дней. Цереброиды же без сложной
питающей аппаратуры в лаборатории Макэлроя столько просуществовать не
могли, их необходимо было доставить перед самым взрывом.
Лоуренс установил три возможных пути доставки груза в Лос-Анджелес:
военным самолетом, грузовиком - под видом несуществующей транспортной
компании - или воспользовавшись услугами настоящего транспортного
агентства. Первый способ он отверг сразу: потребовалось бы разрешение
официальных военных организации, а это вызвало бы рассекречивание груза.
Второй способ при тщательном рассмотрении также не гарантировал полной
безопасности. Наиболее подходящий маршрут по магистральному шоссе N_66 и
по автостраде N_70 проходил через индейские резервации, которые считались
опасной зоной. Если же ехать в объезд, то это означало подвергнуться
проверке и обыску патрулей на границах штатов, боровшихся с контрабандой
оружия.
Последняя возможность доставить груз скрытно, воспользовавшись
официальной фирмой, была наиболее подходящей. Полиция в аэропортах
пропускала запечатанные контейнеры известных транспортных фирм без
досмотра. Таким образом риск сводился до минимума, все зависело от
тщательного планирования.


Был уже восьмой час вечера, когда, слегка запыхавшись, Макэлрой
позвонил в дверь квартиры Мэри.
- Кто там? - спросила она. Ее голос звучал непривычно громко, и он
пожалел, что не позвонил по телефону, чтобы предупредить о своем приходе.
- Пол, - отозвался он.
- Входи. Открыто.
Он тихо закрыл дверь за собой и огляделся.
Мэри стояла у окна, повернувшись спиной к нему. Услышав, что он вошел,
она, не поворачиваясь, спросила ровным голосом:
- Ты можешь дать мне сигарету?
Пол зажег сигарету и подал ей. Глубоко затянувшись и выпустив дым, она
спросила:
- Ты догадался?
Пол почувствовал неожиданно острое отчаяние. Вся надежда на то, что она
случайно вызвала смерть цереброидов, улетучилась.
- Догадался.
- И что же теперь будет? - спросила Мэри словно из простого
любопытства.
- Не знаю.
- Остальные в курсе?
- Еще нет. Зачем ты сделала это?
Она обернулась, неуклюже держа сигарету перед собой.
- Потому что знаю правду.
Он ждал, что она будет продолжать, но Мэри, казалось, была очень занята
тем, что тушила сигарету в пепельнице. Сейчас он впервые заметил, каким
станет ее лицо, когда она постареет: впадут щеки под высокими скулами,
появятся морщины в углах большого рта и между бровями.
Резкий порыв ветра, бросивший в окно охапку пожелтевших листьев, отвлек
Пола от его мыслей.
- Правду? Какую? - Он нахмурился.
Мэри подняла лицо и пристально посмотрела на него.
- О том, что существует план убить десять тысяч человек в
Лос-Анджелесе!
- Да о чем ты? Приди в себя!
Мэри с облегчением вздохнула убежденная наконец, что он ничего не знал,
и начала говорить быстро и горячо, пытаясь заполучить в нем союзника.
- Ты помнишь то утро, Пол, когда ты всех нас разбудил, чтобы изложить
свою идею с углеродом-14? Я потом пошла к Нейдельману и хотела уговорить
его отказаться от "Последнего козыря". - Мэри усмехнулась абсурдности этой
мысли. - Я пришла немного раньше назначенного времени и слышала, как он
говорил по телефону с Майком Педларом. Они говорили об увеличении
цитолического эффекта вируса, и Нейдельман сказал: "Как они умрут, так же
важно, как и сколько их умрет!"
- Ну и что? - Макэлрой еще ничего не понимал.
- Разве ты не понимаешь. Пол?! Они не просто хотят временно
парализовать десять тысяч человек, а убить их!
- Но послушай, - начал Макэлрой осторожно. - На инструктаже Нейдельман
признал, что эта операция может вызвать некоторые жертвы, правильно? Даже
если кто-нибудь и умрет, то будет произведено вскрытие и все такое. Мне
кажется, что Нейдельман и сейчас беспокоится по поводу того, какой эффект
окажет вирус на те клетки, которые поразит. Он хочет, чтобы у вируса не
было каких-нибудь цитопатических эффектов, которые позволят определить его
при помощи обыкновенных средств.
- Но он же сказал "цитолический", а не "цитопатический"!
- Прошло пять месяцев, разве можно с уверенностью утверждать?
Цитолический, цитопатический, - звучит-то почти одинаково. Если наступает
смерть, не все ли равно, разлагаются ли клетки полностью, или у них просто
изменяется морфология? Поскольку причина смерти скрыта...
- Хорошо, хорошо, - прервала его Мэри. - Но если он не говорил о людях,
когда сказал, что "уничтожение во всем районе должно быть абсолютным", то
тогда о ком же?
- О вирусе. Вирусологи ведь говорят об уничтожении их организмов, и
Нейдельман подчеркивал, что аэрозольный туман должен быть безвредным через
три часа после взаимодействия с воздухом.
- Ты ошибаешься. Пол! Как ты ошибаешься! - воскликнула она.
Пол устало вздохнул. Он знал, что, если хочет скрыть улики саботажа
Мэри и спасти восемь оставшихся цереброидов, ему нужно спешить.
- Сколько времени тебе понадобится, чтобы прийти в лабораторию? Думаю,
нам прежде всего нужно сократить количество кислотности...
- Извини, я не понимаю...
- Я о цереброидах. Полагаю, что ты не всем давала витамин Б-1, а только
тем, которые погибли во время...
- А разве они не все погибли?
- Нет. Только два самых старших. Ты забыла, что усиленная стимуляция
роста приведет к уменьшению вредных воздействий нехватки Б-1.
Полу показалось, что Мэри сейчас упадет в обморок. Поддерживая ее под
руки, он подвел молодую женщину к постели и осторожно усадил. Вернувшись
из кухни со стаканом воды, он нашел ее в том же состоянии, бледной и
неподвижной.
- Ну хорошо, дорогая, все будет в порядке. Я скажу всем, что у тебя
мигрень. - Он взглянул на часы. - Но мне надо идти немедленно, это наш
единственный шанс!


В течение трех часов Мэри Андерсон лежала в постели, не двигаясь,
охваченная чувством бесцельности и ненужности, вины и укора. Для того
чтобы выступить против "Последнего козыря", она как агент-двойник должна
была работать на него. Но попытка сорвать проект не избавила ее от
ощущения вины в том, что она помогала создавать, его. Парадоксально, но
желание Пола работать для "Последнего козыря" она восприняла не как
разочарование в нем, а как разочарование в себе. Не она ли сама виновата,
что совершила преступление, полюбив того, кто был недостоин ее любви? И не
усугубила ли она это преступление тем, что пыталась скрыть от себя этот
акт самопредательства? Ей казалось, что она заблудилась в безграничном и
бесконечном тумане.
Пол позвонил ей без десяти одиннадцать и еще через час. Оба раза она
отвечала ему, что хочет остаться одна, что уже чувствует себя лучше и ей
ничего не надо.
К полудню депрессия несколько отступила, и она смогла действовать.
Одевшись, она подождала, пока все не отправятся на обед, и пошла в
лабораторию. Ей не пришлось долго искать то, что было нужно.


- Убить десять тысяч человек?! - орал Нейдельман на Честертона. -
Конечно, это ложь! Эта глупая баба все поняла наоборот! - Он зло
повернулся к Нейперу. - Может быть, теперь вы объясните, почему мне не
доложили об этом раньше?
Нейпер сидел боком на краю письменного стола без пиджака, и на рубашке
были заметны темные полосы от ремней подмышечной кобуры. Он не ответил
Нейдельману до тех пор, пока не раскурил сигарету.
- Решение прослушивать квартиры Андерсон и Макэлроя, - устало сказал
он, - было принято сразу после того, как мы заметили, что эта пара стала
кидаться друг к другу, словно у них для этого не будет завтрашнего дня. Я
сразу почувствовал, что у кого-либо из них появятся какие-нибудь
комплексы. Зря, что ли, я проторчал двадцать пять лет в ФБР?
Нейдельман снял очки, чтобы вытереть капельки пота, собравшиеся на
внутренней стороне стекол, и, не обращая больше внимания на Нейпера,
повернулся к Честертону:
- Да не сидите же вы без толку! Что вы предлагаете как психолог?
- Я бы мог поговорить с ней, - ответил тот неуверенно, взглянув на
Нейпера.
- Поговорите, поговорите, - иронически отозвался Нейпер, застегивая
пиджак. - Ее придется отстранить. А что касается Макэлроя, то, я считаю, и
его нужно убирать.
- Во всей этой истории, - сказал Честертон, - больше всего меня
беспокоит, что она отрицательно скажется на настроении участников проекта.
Отправлять на психолечение одного из ученых...
- Чепуха! Какое там лечение, их следует убрать совсем! - разозлился
Нейпер.
- Ничего подобного не произойдет! - взорвался Нейдельман, стукнув
кулаком по столу. - Макэлрой необходим!
Нейпер пожал плечами, как будто для него было все равно, будет жить
Макэлрой или умрет.
- Ладно, - согласился он. - Тогда займемся дамочкой.
- Вы лично, - обратился Нейдельман к Честертону, - отвечаете за Мэри
Андерсон. Завтра вы ее осмотрите и поставите диагноз, какой хотите:
нервное истощение из-за интенсивной работы хотя бы, но исключите ее из
проекта. Как мы потом поступим с ней, увидим, когда все закончится. Но до
тех пор она должна оставаться здесь, и ни один волос с ее головы не должен
упасть!


Мэри вернулась домой в половине второго и заперла за собой дверь. Она
двигалась медленно, но уверенно, ее сознание было сконцентрировано на тех
действиях, которые, как ей казалось, спасут ее от того, что она вечно,
будет барахтаться под обломками своей распадающейся личности.
Войдя в кухню, Мэри достала из сумочки коробку с двадцатью пятью
таблетками нембутала, шприц, иглу и капсулу с инсулином. Она надела иглу
на шприц, проколола резиновую пробку капсулы и наполнила инсулином шприц.
Отложив его в сторону, она высыпала все таблетки нембутала в стакан с
водой, подождала, пока они растворятся, и выпила его. Потом взяла шприц и,
вонзив иглу в левую руку чуть пониже локтя, нажала на поршень. Она
выдернула иглу и вдруг почувствовала огромное облегчение. Шприц и капсулу
из-под инсулина она бросила в аппарат для уничтожения мусора и на минуту
включила его, а пузырек от нембутала смахнула в мусорное ведро. Глубоко
вздохнув, Мэри направилась в спальню, но не успела сделать и нескольких
шагов, как пол, вдруг поднявшись, ударил ее в лицо.


Водитель "Скорой помощи", которая примчала Мэри от жилого блока до
госпиталя, покрыв полумильное расстояние за считанные секунды, выключил
красный маячок на крыше машины и затормозил у приемного покоя. Санитары,
распахнув задние дверцы, оттолкнув Макэлроя, вынули носилки, поставили их
на подставку на колесах и быстро покатили внутрь по ярко освещенному
коридору. За носилками торопливо шел молодой врач, который, как вспомнил
Макэлрой, месяц назад лечил ему растянутое сухожилие. Где-то в глубине
здания раздался голос, усиленный динамиком: "Приемный покой срочно
вызывает доктора Уоррена Орби".
- Что произошло? - спросил молодой врач, когда Макэлрой догнал его.
Макэлрой молча передал ему пустую коробочку из-под нембутала.
Когда старший врач Орби вошел в палату, на экране дисплея уже появились
данные о кровяном давлении Мэри и прыгала кривая электрокардиограммы.
Доктор Уоррен Орби, откомандированный вместе с некоторыми коллегами в
Детерик из госпиталя Агентства национальной безопасности в Форт-Миде, был
крепко сбитым человеком лет пятидесяти.
- Вы разве не собираетесь делать промывание желудка?
- Нембутал очень быстро всасывается, - покачал головой Орби, - и в
желудке его почти не осталось. Промывание ничего не даст.
- Есть какие-нибудь шансы? - спросил Пол.
- Трудно сказать. Прошло слишком много времени, но у нее сильный
организм... - Врач вдруг замолчал, изучая результаты анализа крови,
появившиеся на дисплее. - О господи! - Впервые за все время он
заволновался. - Сестра! Быстро! Замените вливание на пятидесятипроцентную
декстрозу!
- Что случилось? - испугался Макэлрой.
- В крови нет глюкозы! Она имела доступ к инсулину?
- Конечно, у нас это обычный препарат.
Орби стремительно бросился к столу, на котором лежала Мэри, и откинул
одеяло. Взяв с тележки увеличительное стекло, он внимательно осмотрел
ноги, потом бедра и живот и перешел к рукам. Чуть ниже локтевого сгиба он
нашел то, что искал, - след иглы шприца.
- Электроэнцефалограф ничего не дает, - раздался голос анестезиолога.
- Ничего? Даже при максимальном усилении?
Макэлрой взглянул на осциллограф и увидел, что яркая линия,
извивавшаяся раньше острыми пиками, теперь ровно пересекала экран.
Анестезиолог повозился у аппарата, потом сверился с бумажной лентой,
выползавшей из прибора, и отрицательно качнул головой.